Не важно, какой национальности, главное, чтобы человек был хороший ❤️

По мотивам мерянской подвески

«Деревянные коньки на крыше — замена черепов жертвенных коней. Подобные коньки украшают жилище многих индоевропейских народов. В России, особенно на севере, этот обычай сохраняется до сего дня; еще недавно коньки венчали жилища балтийских [словен] и балтов [256]. В Англии на крыше помещались два конька, которые назывались Horsa и Hengist — лошадиными именами двух мифических царей-близнецов [59; 364, стр. 90—111; 359, стр. 54]».

«Закладные жертвы конских голов в Новгороде семантически тождественны конькам, помещаемым на крыше дома, или подкове, прибитой у порога «на счастье»».

«Связь с германским миром прослеживается и в другом. По всему Балтийскому ареалу — на севере Германии, в Прибалтике, Ютландии — распространены скрещенные конские головы как элемент оформления фронтона и конька соломенных крыш крестьянских домов-дворов (нижненем. «Mulapen», «Pirrkopp»). В Германии ветровые доски фронтона в виде коней считаются символом Севера — прежде всего, Мекленбурга, Нижней Саксонии, Шлезвига, Гольштейна и области Лауэнбурга. Высказывались разные гипотезы относительно семантики «Mulapen» как элемента крестьянского дома. Любопытно, что в наши дни в Шлезвиг-Гольштейне скрещенные головы коней на фронтоне крыши в народе называют «Hengist und Horsa» [Kalweit, 1980: 12]. Как известно, Хенгистом и Хорсой, или Хорзой, звали легендарных братьев, которые первыми из саксов прибыли в Британию. Между тем их имена на германских языках означают «жеребец, конь, лошадь» (нем. Hengst ‘жеребец’, англ. horse ‘лошадь, конь’), что заставляет ученых отрицать историчность этих персонажей и видеть в них традиционную пару близнецов-героев, связанных с конями [напр., В.В. Эрлихман. Беда Достопочтенный. С. 248; А.С. Бобович. Гальфрид Монмутский. С. 244]. Интересно, что область распространения скрещенных конских голов на коньках крыш практически совпадает с областью распространения образа белого коня в рождественском ряжении. Это земли, населенные в прошлом германскими племенами ингвеонской группы, в том числе саксами, англами, ютами».

«Скачущий белый конь на красном щите, так называемый «Sachsenross», — герб федеральной земли Нижняя Саксония («Закон о гербах, флагах и печатях» от 13.10.1952, Nieders. GVBI. Sb. I: 77, § 1). В описании герба говорится о том, что «конь снискал у англосаксонских племён ещё в древности особое почитание», а белый конь представлен на гербе древних саксов. Несмотря на попытки гвельфов в XIV в. утвердить другие символы, население по-прежнему использовало излюбленный древний герб с белым конем на красном поле».

«В популярной литературе указывается, что фигуры коней имеют культовое значение и представляют собой образ коня Водана [Kirche und Heimat. Juni 1936. PAKJ. Mappe 4. S. 68]. Немецкий этнограф, доктор Ральф Вендт, исследовавший прикладное искусство Мекленбурга, полагает, что оформление дома скрещенными конскими головами подчеркивало особое почитание коня как наиболее важного животного в крестьянском хозяйстве [Wendt, 1988: 296]. Один из информантов экспедиции 2000 г., гончар Фритц Дёшер из Хоэнвоос, рассказал следующую легенду, объясняющую происхождение «Mulapen»: «Фигура лошади возникла из древнего рунического знака, который первоначально означал защиту от злых духов. Каждый мекленбургский дом, который топили обычно по-черному, был построен так, что под коньком соломенной крыши находилось отверстие-дымоход. Через это отверстие могли влетать совы и летучие мыши, как, впрочем, и злые духи. Для того чтобы последние оставались за пределами жилища, а совы и летучие мыши, напротив, могли спокойно вылетать и влетать обратно, на фронтон в качестве защиты прикрепляли перекрещенные конские головы» [Иванова Ю.В. Архив. Л. 12 об.]».

Ю. В. Иванова-Бучатская, «Plattes Land: Символы Северной Германии».

Выдержка из «Весь и славяне на Белом озере X-XIII вв.», Леонилла Анатольевна Голубева, 1973-й год.

ТЕХНИКА ИЗГОТОВЛЕНИЯ ШУМЯЩИХ ПОДВЕСОК У ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДРЕВНИХ ФИННО-УГОРСКИХ ПЛЕМЕН

Одной из наиболее ярких особенностей финно-угорских древностей является наличие в их археологических памятниках различных металлических изделий. Техника литья на северо-востоке представляет интерес своеобразием изготовления модели. Как правило, здесь применяется почти исключительно литье по восковой модели. Жесткие литейные формы редки.

Борис Александрович Рыбаков технику литья представляет так:

«Модель приготавливалась из проволощеных жгутов, из которых выплетался сложный узор, напоминающий вязанье кружев. Восковое вязание в сочетании с подвешенными на цепочках колокольчиками и гусиными лапками создало тот характерный стиль шумящих подвесок могильников славяно-чудского пограничья (водь, вяда, чудь, меря, весь, мурома)».

О технике литья неоднократно пишет Л. А. Голубева. Так она указывает, что фигурки подвески типа «1» из группы наборных литых коньков — подвесок или подражающих им литых с шумящими привесками были отлиты по восковой модели, в которой ноги и платформа выполнены косоплетенкой. Здесь же, описывая подвески типа «2», она указывает, что головки и спинки коней украшены спиральками, а ушки сделаны из ромбовидных пластинок — все эти детали были дополнительно напаяны.

Колечки для крепления привесок могли быть как отлиты вместе с основной фигуркой, так и быть дополнительно напаянными. Подвески вышеуказанной группы в основном изготавливались так называемой наборной техникой. Это чаще всего косо плетенка или комбинация косо плетенки с гладкой и крученной проволокой, реже с зернью, и еще реже с листовой или штампованной бронзой. Применялась также отливка в мягкую форму по восковой модели оттиска. Готовое изделие могло подвергаться затем и обработке высокой температурой, т. к. его рельефные части кажутся округлыми, а оборотная сторона оплавлена.

Полые коньки подвески с шумящими привесками отливались по восковой модели.

Кроме того, академик Б. А. Рыбаков отмечает, что на северо- западных территориях очень часто встречаются каменные литейные формы. Причем граница их распространения совпадает с границей распространения воскового литья. Тут же он подчеркивает, что среди многочисленных северо-восточных древностей совершенно отсутствуют вещи, отлитые в этих формочках. Тогда Борис Александрович приходит к выводу, что каменные формочки существовали для пробных отливок. «При господстве литья по восковой модели, когда мастеру было особо важно знать качество литья (так как глиняная форма, полученная из восковой модели, уничтожалась при извлечении из нее отливки), он мог произвести пробную отливку в разъемную простую каменную форму и почти немедленно определить степень проникаемости металла в тонкие лучи формы. Экспериментальные отливки в каменной пробной формочке по миновании надобности переплавлялись снова в тигле».

К интересному выводу приходят исследователи шумящих подвесок в результате изучения финно-угорских могильников. Оказывается, чаще всего различные предметы, связанные с литейным ремеслом, были выявлены в женских погребениях. Женщины сами себе готовили украшения. Наиболее подробно это было описано в статье Л. А. Голубевой. Она, например, разделяет подобное литейное производство на 2 периода. Первый период — конец V-VIII вв.; второй период — IX-XII вв.

Говоря о первом периоде, Л. А. Голубева отмечает, что погребения с орудиями литья (глиняные тигли и льячки, каменные и глиняные литейные формочки) выявлены были именно в женских погребениях. Тогда как в погребениях кузнецов этого периода они не встречаются. На основании этого, она делает любопытный вывод, что кузнецы ковку с литьем не совмещали.

Следующий важный вопрос заключается в том, было ли в это время производство товарным? А. П. Смирнов и Н. П. Старостин утверждали, что относительно высокий уровень производства литейщиц еще не является показателем полного выделения ремесленниц из общины.

Во второй период (IX-XII вв.) у некоторых народностей финно-угров разложение родового строя привело к появлению ремесленно-торговых поселков. Спрос на украшения все больше возрастал, однако его по-прежнему с успехом удовлетворяли женщины- литейщицы, представлявшие деревенское ремесло. В этот период количество женских погребений с литейными орудиями возросло. Ювелирное мастерство к этому времени увеличилось. Подвески украшались различной техникой: зернью, сканью; комбинировали сборку отдельных частей украшений и деталей, отлитых по восковой модели. При этом особой сложностью изготовления отличались ажурные треугольные подвески. К X в., когда продукция стала изготовляться на рынок, встречается украшение ложной зернью и сканью. Превращение литейного дела в ремесло совпало с появлением погребений мужчин-литейщиков.

Таким образом, шумящие подвески как исторический источник имеют свою специфику, так как они демонстрируют консервацию и устойчивость традиционной культуры, указывают на этническую принадлежность людей, их использовавших, подчеркивают их социальное положение и половозрастную стратификацию, выражают мировоззренческие взгляды, говорят об уровне развития ремесла и ювелирного дела, определяют контакты и миграции племен, характеризуют преемственность поколений, эстетические принципы какой-либо эпохи и т. д.

Я, кстати, ещё вначале 2023-го года (в феврале примерно) заказывала у Аутист Продукции фигуру Тора; это моя фотография. Логика моего выбора была следующей: несмотря на то, что важнейшее небесное тело, Солнце, находится в моём случае в знаке Девы (управляемой Меркурием), тем не менее ещё одна из важнейших, фундаментальных "точек" в карте, Асцендент, управляется у меня Юпитером (при этом ещё и имеет условно "гармоничный" аспект к моему Солнцу). Поэтому тогда и взяла Тора

На первой фотографии, к слову, был запечатлён наш собственный конь, звали его Оазис (а содержался он в конюшне знакомых бати, располагающейся неподалёку от нашей дачи).

Один из приближенных к Либенфельсу людей, Теодор Чепль, который не только был адептом «Ордена новых тамплиеров», но и некоторое время после смерти Ланца даже руководил этой организацией, выдвигал собственную версию произошедшего. Он полагал, что Адольф Ланц сознательно изменил свое имя и дату рождения, чтобы ввести в заблуждение людей, которые бы попытались составить его гороскоп. То есть Адольф Ланц взял себе так называемый «астрологический псевдоним»