За последнее время вышло две больших часовых беседы

Сейчас починим статью

Итак, вторая попытка — вроде, должно работать, если не работает, скопируйте ссылку и откройте в браузере.

https://storage.googleapis.com/crng/russia-oil-fleet-sanctions.html

Некоторые комментаторы очень любят рассуждать, когда в той или иной стране кончится нефть. Обычно для этого берется значение официальных доказанных запасов нефти и делится на текущую добычу в стране.

Для справки - для США, например, этот подход дает значение между 9 и 11 годами начиная с 1980 года. В период с 2006 по 2014-й он поднимался до 15 лет, потом снова спустился в привычный промежуток около 10. Что было с американской добычей с тех пор, думаю, интересующимся известно. Падала на треть между 1980 и 2005 годом, росла почти втрое с этого уровня к 2019-му, снова падала.

Для Великобритании в 1989 году показатель был 4.3 года. К 1994-му, получается, должна была накрыться британская нефтяная отрасль. В 1994-м добыча была на 40% выше, чем в 1989-м. Так обеспеченность добычи запасами и колеблется с тех пор от 5 до 9 лет. При этом, британская добыча начала заметно снижаться только после 2000 года.

И по очень многим странам так, включая Россию. Официальное значение доказанных запасов - это не самый полезный индикатор. Постановка запасов на баланс - это некоторое формальное действие, требующее определенных усилий и компании-недропользователи подходят к нему, что называется, прагматично. Если надо - покажут прирост или продемонстрируют компенсацию добычи текущего года. Или не покажут, если, например, будет полезно быстрее самортизировать какие-то капитальные затраты. При этом, значение может сильно колебаться в зависимости от цены на нефть, появления или удешевления технологий, изменения налоговых режимов.

В общем, не слишком это полезный показатель для анализа, но полезный для громких заявлений и для того, чтобы морочить головы не слишком осведомленным людям.

Раз уж в чате спрашивают, что я думаю, про статью в Politico, то вот и ответ. Там в описании видео есть несколько ссылок, я рекомендую почитать, что по ним написано, если хочется лучше понимать, о чем, собственно, спор.

https://youtu.be/pHStDuKoSbo

И рад бы уже не обсуждать теневой флот, но тема до сих пор жива, если не оживает еще сильнее. В комментарии будет ссылка на заметку по-английски и про то, как работает страховка разливов нефти, и про то, как вообще ведется экономическая война. Это сабстек, так что, должно открываться без особых проблем, а встроенные переводчики нынче работают чуть не лучше живых. https://svakulenko.substack.com/p/shadow-fleet-tankers-insurance-and

Меня несколько раз спросили насчет недавней публикации WSJ про укрупнение российской нефтянки. Эту новость потом расхватали российские агентства и телеграм-каналы, так что, она довольно сильно разошлась по русскоязычной инфосфере (англоязычная куда больше озабочена последствиями выбора Трампа).

Сразу скажу, что «скандалы, интриги» - это не совсем мое, «кушать - люблю, а так – нет», я больше про материальную и фундаментальную, техническую и экономическую сторону энергетики, про то, что можно посчитать, а не пронюхать, но за некоторое время работы в отрасли я довольно много узнал, так что, какое-то мнение имею.

Насколько я понимаю, статья выросла из исследования WSJ от ситуации вокруг LITASCO, трейдингового подразделения Лукойла. Пару недель назад в FT вышел материал о возможной продаже НПЗ в болгарском Бургасе, который сейчас формально принадлежит LITASCO, в такой ситуации редакции в изданиях-конкурентах идут искать, а нет ли чего-то, что первопубликаторы упустили и нельзя ли и чего-то своего эксклюзивного, хоть и немного вторичного, написать на тему, возбудившую интерес.

В статье FT упоминалось письмо от Лукойла в Кремль, не то, информирующее, не то, испрашивающее разрешения продать завод, так что, наверное, показалась многообещающей тема с более глубоким исследованием связей Кремля и LITASCO.
Видимо, в процессе исследований журналисты натолкнулись на отзвуки идей Игоря Сечина из 2022 года об организации единого экспортного нефтетрейдера для обхода санкционных барьеров и более плодотворной работы с азиатскими покупателями (тогда, разумеется, предполагалось, что такой трейдер должен создаваться под эгидой Роснефти). Далеко с этими идеями Сечину пойти не получилось, что и логично, гуртом хорошо кулеш есть и батьку бить, а просачиваться через барьеры куда удобнее тихонько и по одиночке, не привлекая внимания санитаров.

Но были и события посвежее. В мае 2024 года на должность министра энергетики на смену достаточно пожилому технарю-электрику Шульгинову заступил бывший губернатор Кемеровской области Цивилев, с большой вероятностью обязанный своей карьерой удачному браку. Цивилев, так сказать, двоюродный зять Путина, он женат на его племяннице. Несколько месяцев новый министр входил в курс дела, собирался с мыслями, строил планы, а 1 октября он пошел на аудиенцию к Путину с представлением этих планов.

Как я слышал, новый министр был недоволен дезорганизованностью в нефтяной отрасли (про другие не знаю) и слабостью рычагов управления. Нефтяники не рвались докладывать в министерство о всех своих действиях и согласовывать их с властью, не готовы были подавать всю запрашиваемую информацию, не готовы были принимать на себя твердые обязательства по широкому кругу вопросов и вообще вели себя будто частные лавочки, а не звенья единой цепи в тяжелое для страны время, да и вообще министерство в грош не ставили, хоть и демонстрировали показную вежливость, но руководители компаний ходить на еженедельные оперативки в министерство и сидеть в дальнем конце стола, за всеми замминистрами в ожидании вопросов и ценных указаний тоже как-то не рвались. Как, спрашивается, таким управлять?

Так что, новый министр, предполагая, что от него ждут больших идей и что у него есть широкий и фундированный мандат на их реализацию, как раз и вышел на начальника и родственника с планом централизации и национализации – «нам ли стоять на месте, в своих мечтаниях всегда мы правы», как говорится. Насколько я понимаю, согласования и одобрения этого гранд-плана Цивилев не получил, но, впрочем, и запрета упражняться при наличии времени и желания – тоже. Цивилев, скорее всего, пока уверен, что у него все получится и ресурса хватит.

Наблюдатели, впрочем, закупают попкорн – у каждой из нефтяных компаний, которые можно было бы влить в «Госнефть», или как уж еще это бы называлось, достаточно политического ресурса чтобы противостоять таким планам. Никому из нефтяных генералов это не нужно. Цивилев явно не планирует такую операцию, чтобы отдать получившуюся мегакорпорацию под контроль Сечина, например. В его планах явно оставить контроль за собой. Зачем тогда это генералам? Вырезание Газпром Нефти из Газпрома в ситуации, когда она в большой мере обеспечивает доходность Газпрома, тоже столкнется с большим сопротивлением.

Минэкономики и Минфин, скорее всего, тоже будут не в восторге, например, потому, что и с Роснефтью-то трудно управляться, когда речь, заходит о ставках налогов, а с огромным монополистом – тем более, да и какая-никакая конкуренция все-таки обеспечивает эффективность, а рисковать с ключевой отраслью не хочется. Интеграция крупных корпорация – это всегда сложно, то же вливание ТНК-БП в Роснефть в куда более спокойные времена заняло по сути больше двух лет, а слияние всех нефтяных компаний в одну, приведение их под одну систему управления займет куда больше.

Так что, от слухов и желаний до реальных событий на этом фронте, на мой взгляд, пока крайне далеко и скорее всего, ничего и не случится, тем более, в ближайшие месяцы.

Новость о внесении Газпромбанка в американский санкционный список породила обсуждения, что это на корню убивает торговлю Газпрома со внешним миром. Действительно, на первый взгляд так и выглядит — расчеты за поставки трубопроводного газа и скорее всего, СПГ со среднетоннажного завода «Портовая» на Балтике идут через этот банк и его люксембургскую дочку. Но скорее всего, дело не в этом —ГПБ, как один из очень немногих крупных российских банков, не оказавшийся под санкциями, служил основным платежным шлюзом для торговли в долларах и евро не только и может даже не столько для Газпрома, сколько для всей остальной российской экономики. Есть еще дочки европейских банков Райффайзен, ОТП и Юникредит, но на них давят европейские регуляторы, заставляя сворачивать этот бизнес.

Что же касается платежей за газ, то с ними-то как раз все не так сложно — дело в том, что OFAC регулярно выпускает General License, исключение из механизма санкций на 6 месяцев, позволяющее отправлять и принимать платежи за торговлю энергетическими товарами через 9 российских банков, включая Сбер, ВТБ, Альфу и другие. Скорее всего, ГПБ просто включат в этот лист, это было бы логично и соответствовало бы обычной практике. На крайность, технически Газпром может проводить свои платежи через уже допущенные банки.

Хотя, может быть, OFAC решит, что как-то российские бульдоги под ковром обленились, смотреть за ними стало не интересно и решит внести в ситуацию некоторое оживление и как раз и не внесет ГПБ в список или сделает это, несколько погодя. Тогда г-ну Миллеру придется идти на поклон к своим давним доброжелателям в тот же Сбер или ВТБ, а Газпрому — суетиться с подписанием допсоглашений к договорам на поставку газа (это при том, что ему сейчас и так надо срочно подписать допсоглашения в связи с формальным прекращением украинского транзита). На это может намекать то, что OFAC, одновременно с внесением ГПБ в санкционные списки, выпустил General License, позволяющую иметь дело с ГПБ, не боясь вторичных санкций и уголовного преследования, в том, что касается платежей и переводов в адрес сотрудников дипмиссий, как российских за границей, так и иностранных в России. Т.е. о сохранении одной из важных функций ГПБ там подумали. Предположить, что о другой важной и предположительно позволительной функции просто забыли, можно, конечно, но сложно.

Кстати, с этими лицензиями есть забавный момент — они выпускаются раз в полгода и в них не пишется, что это просто продление того, что уже существовало и до того, и каждый раз найдется комментатор, в первый раз сталкивающийся с этим документом или забывший о предыдущих случаях, готовый построить интересную теорию об ослаблении санкций.