Не слишком увлекайтесь цифровизацией и децентрализацией, важно - у кого рубильник. (М. Ковальчук)

Думали мы 10 дней назад про перезагрузку космической отрасли, но всё же надеялись не на Рогозина и перегрузку.

https://t.iss.one/scienpolicy/401

"Мы должны научиться, как жить в мире с природой, не использовать ее как, извините, девушку по вызову".

Андрей Фурсенко, помощник президента РФ

- Аркаша, иди в «Сколково» - пора научно-технологический прорыв осуществлять!
- Ну мам, ещё один чемпионатик по футболу!

Судя по игривому тону г-на Фурсенко, с которым он упоминал о новом министре науки (г-не Котюкове), обращаясь к г-ну Трубникову, того можно почти с полной уверенностью называть заместителем министра по академической науке.

Соберите вместе сессии ПМЭФ-2018 и их участников по темам: наука, технологии, атом, Арктика, цифра - и получите «Съезд победителей».

Нам одним кажется странным, что в Татарстане и Чечне должности президента существовать нежелательно, а вот в Академии наук - пожалуйста?

Кстати, наше праведное негодование по поводу должности президента (на этот раз Курчатовского института) адресовано и г-ну М. Ковальчуку.

Да и всем остальным президентам научных организаций и университетов страны!

Не пора ли задуматься над тем, что президент в научно-технологическом прорыве - как главнокомандующий при стратегическом наступлении - может быть только один?

https://t.iss.one/scienpolicy/520

Q: Как называется диагноз, когда человек получает удовольствие от того, что несет бред?
A: Блокчейн евангелист.

Мы недавно писали про инициативы регионов в перехвате арктической научной повестки - https://t.iss.one/scienpolicy/493

А вот в Санкт-Петербурге решили и повестку эту отработать, и в темы ПМЭФ вписаться, и даже немного «бортануть» «Сириус» - у г-жи Шмелевой-то таких программ нет. Подробности тут: https://t.iss.one/tehnolozhka/1408

Цифровая безопасность - цифровая независимость - цифровая самодостаточность.

Эти понятия очень скоро войдут в нашу повседневную жизнь. И дискуссии на ПМЭФ, и интервью г-на Акимова об этом прямо свидетельствуют.

А самому г-ну цифровому вице-премьеру Акимову придётся очень постараться, балансируя между Росатомом (Кириенко-Лихачёв) и Ростехом (Чемезов). Плюс ещё имеют претензии и Сбербанк с його-аджайлом, и Ростелеком, и другие пилильщики цифровой повестки.

https://government.ru/news/32665/

Предлагаем несколько новых управлений для перезагруженной АП:

Управление правоохранения и силовиков (УПС);
Управление патриотизма (т.н. ППЦ - патриотизм-предки-церковь);
Цифровое Управление Прорыва (ЦУП);
Управление регионального контроля (УРКи)

https://t.iss.one/politjoystic/4676

Мы всерьёз задумались: можно ли использование специальных кукол в борделе (о чём так много писали недавно) назвать применением природоподобных технологий?

Президент Академии наук Сергеев не оставляет надежд переключить формирование центров прорыва на научные институты как базовые организации. В этой связи он даже позволил себе весьма серьёзную критику качества подготовки кадров в вузах.

К сожалению для РАН, рецепты конца 1990-х (в которых ментально застряли лучшие умы РАН) не работают 20 лет спустя. Прорыв будет выстраиваться преимущественно на базе университетов (за редкими исключениями типа Академгородка) - это консолидированная позиция всех нынешних топ-управленцев по науке.

Тем более, именно вузы способны не только реализовать проекты, но и стимулировать региональное развитие, а также привлечь и интегрировать финансовые потоки на уровне субъектов. С последней задачей могут справиться также промышленные предприятия, но никак не научные институты.

https://ria.ru/society/20180525/1521320822.html

Научная дипломатия была интегрирована в политическую повестку всего пару лет назад. Но на этом поле уже развернулось активное взаимодействие нескольких групп участников. Часто они пытаются перетянуть одеяло на себя и перехватить повестку. Что же мешает эффективным механизмам научной дипломатии войти в практику? Почему пока не получается системная работа в этом направлении?

Первая группа участников – научные фонды (причем, конкурирующие между собой). РФФИ г-на Панченко и РНФ г-на Хлунова наперебой заключают международные соглашения с иностранными фондами и институтами развития. Однако, позиции РФФИ выглядят намного предпочтительнее – в плюс идет и проведение Глобального исследовательского совета, и ближайший год в статусе его секретаря для г-на Панченко. Минус фондов в том, что в своем соперничестве они начинают толкаться локтями, тем более, на международном поле.

Второй участник – Академия наук. Г-н Сергеев и руководство РАН смогли выгрызть делегирование именно Академии функционала по научной дипломатии. У нее есть большая сеть контактов с зарубежными членами, а также сеть личных отношений академиков с коллегами и даже политиками в зарубежных странах. Минус Академии объективный – это стареющая структура, имеющая связи с такими же стареющими иностранцами. Кроме того, оторванность собственно РАН от институтов автоматически выводит из-под контроля Академии многие контакты.

Третий участник – Министерство науки и высшего образования. Именно г-ну Котюкову предстоит развернуть адекватную систему использования не только научной, но и вузовской дипломатии. Плюс состоит в том, что можно будет использовать имеющиеся контакты научных институтов и вузов и попытаться интегрировать их в более-менее живые механизмы. Минус в том, что ближайшие пару лет ведомство будет занято разводом с Минпросвещением, доформулированием и запуском госпрограммы по науке.

Четвертая группа участников – это структуры мегасайенс. Речь идет не только об ОИЯИ, но и о международных научных организациях, которые должны начать появляться в ближайшие годы. Формально, конечно, они будут иметь определенную зависимость и от Миннауки, и от Правительства, но фактически автономны и сами по себе служат инструментом и институтом научной дипломатии. Минусы данных структур в том, что они все (или почти все) заточены под физику и сопредельные области, в которых доминирует понятие чистого знания. То есть, данные институты лучше всего бы подходили для развития научной дипломатии, но многие десятилетия показали, что данные области (кстати, к ним относится и космос) – это сферы победившей прагматики, поэтому политика тут совсем не ко двору.

Пятая – отдельные участник научно-технологического процесса с собственной международной субъектностью. Сюда мы можем отнести, например, Курчатовский институт и ГК «Росатом». Минусы их в том, что отдельные контакты по научным направлениям не делают общую картину, а коммерческие работы (постройка АЭС или исследовательских реакторов) хоть и формирует положительный имидж страны, но не может быть однозначно отнесена именно к научной дипломатии (хотя к «атомной дипломатии», в данном случае, вполне).

Шестая – собственно, МИД и Россотрудничество. МГИМО (подвед МИДа) первым в стране заговорил о научной дипломатии. Казалось бы, именно Министерство иностранных дел и профильное агентство должно быть проводниками научной дипломатии. Однако, значительные минусы состоят в том, что тема науки очень серьезно провисла. Нет понимания того, что нужно делать, нет специалистов. Да и сфера не слишком денежная для представительских функций, что снижает ценность для Россотрудничества. Основная проблема для МИДа в том, что (пока) отсутствует единая государственная научная политика, международным проявлением которой и должна стать научная дипломатия.

Итог – система находится в стадии становления. Проблем и конфликтов пока больше, чем положительных примеров. Ключевая проблема – отсутствие целеполагания на высшем уровне. Ждем инициатив и конкретных действий в связке переформатированных и обновленных: Администрации Президента – Правительства – Миннауки.

Начала оформляться система научно-образовательной дипломатии, однако проблем в ней сейчас очень много.

Ключевым элементом является научная дипломатия, которую мы в первом приближении уже рассмотрели - https://t.iss.one/scienpolicy/530

Остается сделать несколько комментариев относительно других уровней.

Школьная дипломатия отходит «Сириусу» - его международные контакты будут только нарастать, постепенно превращая в «Артек 2.0». Минус «Сириуса» в не до конца отработанной модели даже на федеральном уровне, не говоря уже о том, что региональная сеть только начала выстраиваться.

Университетская дипломатия, очевидно, представлена вузами. Преимущественно из проекта 5-100, а также программы экспорта образования. Вузы сейчас являются чаще конкурентами за бюджетные деньги, нежели союзниками. В рамках госпрограмм и отдельных проектов, в принципе, возможна координированная деятельность, однако, скорее всего, она закончится только выполнением количественных показателей. Некоторым подспорьем должна стать концентрация и вузов, и научных организаций в структуре нового Миннауки и высшего образования. Однако, ведомство г-на Котюкова ближайшие годы будет явно занято совсем другими вещами.

Инструментами научно-образовательной дипломатии также являются рейтинги и различные чемпионаты. По обоим направлениям ведется активная работа. Требования по местам в рейтингах входят во все программы поддержки и развития. Чемпионаты – это и международные олимпиады по предметам, и те же World Skills. Но все позиции, медали и призовые места – это лишь узкоспециализированные инструменты, косвенно влияющие на реальное трансграничное взаимодействие стран, народов и отдельных социальных групп. Они формируют позитивный имидж образовательной системы страны, способны в определенной степени привлечь студентов и инвестиции, однако это всё относится к более общим механизмам мягкой силы, нежели конкретно к научно-образовательной дипломатии.

Другой аспект – обменные программы, международная академическая мобильность и совместные научно-образовательные проекты. Все это присутствует в ведущих университетах и является более действенным инструментом. Однако, основные направления таких потоков (ключевые контакты) развиваются в направлении ведущих глобализированных научно-образовательных центров (США, Западная Европа). В какой степени это вносит вклад в глобализацию, нежели в механизмы научной дипломатии конкретного государства, остается открытым.

Итог - школьно-университетские элементы находятся в ещё более проблемном состоянии, чем научная дипломатия. Однако, есть постепенно приходящее понимание о необходимости формирования интегрированной системы. Для этого необходимо концептуальное обобщение и задание на государственном уровне единой траектории. Все это, к сожалению, нелегко, поскольку саму научно-образовательную политику государства пока что сложно назвать выстроенной, системной и продуманной.

Между Васильевой и Котюковым разгорается конфликт за педвузы, коих штук сорок. Васильева в присущей безапелляционной манере объявила, что их забирает. Там кузница кадров, мозги аналитиков и разработчиков нормативки. Можно сказать, что яйца Минпроса - там. Молодой, но перспективный коллега по научному фронту заявил божествующей бабушке, что отдаст педвузы лишь через свой труп. Объективно ресурс общий, но кто на него лапу наложит, тот и музыку в Минпросе заказывать будет. Похоже, что через месяц-другой раздел имущества МОН перейдет в рукопашную фазу.

Политическая борьба господ Травникова и Локтя за Новосибирскую область переплеснулась (наконец-то) в научно-образовательную сферу.

Нынешний врио губернатора г-н Травников выступил (блёкло) на ПМЭФ, зато он смог заручиться поддержкой академиков Сибирского отделения РАН – те написали целое письмо в его поддержку на грядущих выборах. Честно говоря, такие письма плохо пахнут нафталином эпохи застоя и придворного лизоблюдства.
Ключевая идея – это формирование новой системы управления «Академгородок 2.0». Это подход чисто управленческий, не лишенный системности, но недостаточно глубоко проработанный. Вполне может остаться красивой декларацией.
Не будем забывать, что Травников – всё-таки губернатор всей области, но ключевые научно-технологические мощности сосредоточены именно в Новосибирске – в Академгородке. При этом г-н Травников не демонстрирует глубокого понимания научно-технологической специфики. Тому примерами и довольно слабое выступление на ПМЭФ, и делегирование выполнения поручений президента по науке на уровень своих замов и помощников.
Еще один минус нынешнего и.о. губернатора – слишком уж активное сигнализирование наверх. Все его последние действия, по идее, должны были дать понять, что его поддерживает научная общественность и все заинтересованные в научно-технологическом развитии Новосибирска (да и всей страны). Однако, реальные действия часто идут вразрез с декларациями.

Г-н Локоть, с другой стороны, пользуется всеми бонусами поста мэра. Он, в первую очередь, настаивает на развитии Новосибирского госуниверситета и его кампуса. Очень своевременное замечание – в тренде дискуссий на ПМЭФ. Слабое место для г-на Локтя заключаются в том, что именно он отвечает за все проблемы с ЖКХ Академгородка. И вообще – все претензии по Академгородку, в первую очередь, летят в его сторону.

Похоже, что два кандидата разделили целевые аудитории – для Травникова это ученые Сибирского отделения РАН, для Локтя – преподаватели, студенты и обычные жители Академгородка. К сожалению для обоих, обе группы могут вести себя весьма по-бунтарски, так что даже письма поддержки ничего не гарантируют Травникову.

Не забудем о других проблемах, связанных с научно-технологической сферой, – нерешенность муниципальных вопросов с укрупнением Академгородка, реальные проблемы ЖКХ (которые вообще-то должны решать город и область совместно – тут речь не только о мостах, но и о более конкретных вопросах), а также тот факт, что на данный момент в регионе отсутствуют энергетические мощности для запуска будущего синхротрона.

Выборы в Новосибирской области обещают быть очень горячими. Выйдет ли научно-технологическая повестка на первые роли или будет оттерта более приземленными темами из арсенала политтехнологий – вопрос очень интересный.

Арктический ПМЭФ
#форум #Росатом #стратегия #губеры

В рамках питерского экономического форума прошла пленарная сессия под эгидой «Росатома» про развитие СМП. Среди основных спикеров были Лихачёв, Франк, Кобылкин, Рахманов. Говорили о том, как нам обустроить Арктику и СМП и какова в этом роль «Росатома».

Финал дискуссии был предсказуем: усилия надо объединять и главный по Арктике должен быть один.

Из забавных моментов на круглом столе была неожиданная смена Лихачёва на Мезенцева (Совфед), который на вопрос модератора, где взять денег на «арктические хотелки», ответил, что, мол, надо подумать и не торопиться с однозначным ответом. А еще глава Архангельской области, который совсем не говорил про «Белкомур», но предложил все законы, касающиеся регионов, прогонять через проверку «на пригодность в Арктике».

В конце в дискуссию вступилатов. Ковтун, которая эмоционально высказалась за все хорошее и против всего плохого в Арктике. Призвала всех инвесторов в Мурманскую область, потому что там есть незамерзающий Кольский залив.

А вообще, по итогам круглого стола стало понятно, что «Росатом» уже вовсю примеривает на себя роль главного по Арктике, и эта роль ему нравится.