🇸🇾 Вспоминаем, как 1 марта протурецкие боевики заявили, что сбили сирийский самолет, на поверку оказавшийся турецким БЛА Anka.
#Идлиб #Сирия
@rybar

​​🇲🇱 Пули и фейерверки. О ситуации в Мали

По горячим следам дал комментарии редакции Телеграм-канала «Рыбарь» о происходящем в Мали. Есть здесь весьма спорный момент, а именно роль Турции, на мой взгляд, пока еще не проясненная и, скорее всего, достаточно маргинальная.

Нет здесь, как уже раструбили ряд СМИ, и руки Москвы, и появление российского триколора на бытовых объектах и ЛЭП вполне объяснимо достаточно искренней симпатией к России и Владимиру Путину. Многих, правда, заинтересовал профиль одного из лидеров путчистов — обучавшегося в Москве премудростям стратегии полковника Садио Камара, который буквально накануне вернулся на родину в отпуск. Однако «герой» предыдущего переворота 2012 г., малоизвестный 39-летний капитан Амаду Айя Саного, после окончания военного училища в гарнизонном городке Кати с 1998 по 2010 г. (с перерывами) стажировался в США, а после переворота не стеснялся появляться на публике с эмблемой морской пехоты США над нагрудным карманом.

Причины, переворота, конечно же, внутренние. Сказывается промежуточное положение мятежных офицеров и в обществе, и в армейских кругах — между истеблишментом и народом, генштабом и рядовым, в среде, где карьерный рост зависит от кооптации в патронажные сети, финансирование и распределение ресурсов непрозрачны и порождают массу недовольных, а давление постоянно диктующих свою волю иностранных военных структур вызывает лишь глухую фрустрацию. Объяснять свое выступление они могут по-разному — исходя из патриотизма, корпоративных побуждений (улучшения условий жизни и жалований военных), насущных социально-экономических требований. Но главное — переворот состоялся там и тогда, когда режим утратил всякую моральную легитимность.

Несмотря на политику «нулевой терпимости» со стороны ООН, ЕС, Афросоюза и ЭКОВАС, каждый такой случай все-таки особый, и в этих структурах хорошо понимают, что в особых случаях развала государства привнесенная военными стабильность предпочтительнее дутой легитимности. Поэтому ЭКОВАС переворот, разумеется, осудило, но при всей строгости его заявление выглядит очень нейтральным — с пожеланиями лишь избежать кровавого хаоса. С таким карт-бланшем у военных есть поле для маневра, но узкое — как можно скорее передать власть, что в 2012 г. и было сделано спустя всего три недели, и что, несомненно, будет сделано и теперь. На дворе не 1960-е гг., и у военных — некогда самых организованных, образованных и сведущих не только в своем ремесле людей — есть немало других конкурентов на поприще политического творчества.

Вообще перед любыми путчистами очень остро стоит проблема легитимации своего неконституционного поведения, чреватого заморозкой донорской помощи, кредитных линий и внешнеторговых сношений (что уже сделало ЭКОВАС). Так что времени у путчистов всегда довольно мало. Актуальна проблема легитимности и внутри страны — пришедшие к власти люди, получив свои пять минут славы на свежезахваченном ORTM, должны обосновать выступление против гражданских властей и высшего военного руководства, а потому фактически играть на настроениях толпы. Тогда, в 2012 г., свыше 60% жителей столицы одобрили путч и свержение президента Туре, ныне поддержка должна быть куда выше, что заметно по фоторепортажам и видеозаписям с купаниями в президентском бассейне и народными гуляниями.

Но в 2012 г. Саного, не спешившему уходить сразу и пожелавшему остаться в триумвирате «присматривать» за новым президентом и премьером, приходилось вертеться как уж на сковородке, ежедневно менять униформу и эполеты, тщательно составлять речи и продумывать обороты на французском и бамбара, чтобы удачно заигрывать с антиэлитным ресентиментом. А также постоянно черпать легитимность из малийской эпической традиции, где облеченный мистической аурой герой-нгана — возмутитель спокойствия — ловко перепрыгивает через авторитеты и иерархии. Но даже вполне живая в стране национальная мифология не мешает быстро растратить символический капитал, а остаться в политике, сменив камуфляж на галстук, довольно сложно.