#литературныеигры
Конкистадор дерзкий юный,
не мечтай о жизни вечной!
В день Святого Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Ни к чему тебе мушкеты,
заряжённые картечью.
Дорогому Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Острый край обсидиана
с тёплой плотью жаждет встречи.
В светлый праздник Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Не грусти не будет больно —
всё проходит скоротечно.
Ты адептам Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
У жрецов уменья хватит,
их движенья безупречны.
Ты во славу Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
При скоплении народном
завершится дивный вечер.
В день Святого Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
2022
Конкистадор дерзкий юный,
не мечтай о жизни вечной!
В день Святого Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Ни к чему тебе мушкеты,
заряжённые картечью.
Дорогому Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Острый край обсидиана
с тёплой плотью жаждет встречи.
В светлый праздник Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
Не грусти не будет больно —
всё проходит скоротечно.
Ты адептам Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
У жрецов уменья хватит,
их движенья безупречны.
Ты во славу Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
При скоплении народном
завершится дивный вечер.
В день Святого Вицли-Пуцли
подари своё сердечко.
2022
#войнавдонбассе
Мы обязательно умрём,
но мало кто в своей постели.
Под стук дождя и вой метели,
в сырой палатке, ближе к трём.
Мы так погрязли во грехе,
что не надеемся на кущи.
И свет, святой и вездесущий,
не нам завещан во стихе.
Мы так беспечно любим жизнь,
что не привыкли с ней считаться.
Ногой босою в ритме танца
ломаем острые ножи.
Мы обязательно уснём
в густом лесу и в чистом поле,
на воле или же в неволе.
Мир без границ. Мы — гости в нём.
2020
Мы обязательно умрём,
но мало кто в своей постели.
Под стук дождя и вой метели,
в сырой палатке, ближе к трём.
Мы так погрязли во грехе,
что не надеемся на кущи.
И свет, святой и вездесущий,
не нам завещан во стихе.
Мы так беспечно любим жизнь,
что не привыкли с ней считаться.
Ногой босою в ритме танца
ломаем острые ножи.
Мы обязательно уснём
в густом лесу и в чистом поле,
на воле или же в неволе.
Мир без границ. Мы — гости в нём.
2020
#литературныеигры
Если ты - поэт донецкий,
Не пиши о каравеллах,
О финвалах и косатках,
О таинственных жирафах,
О далёких орхидеях...
О туманностях и звёздах,
О высоких минаретах
И о копях самоцветных
Ты не вздумай написать.
Ни к чему тебе варяги
Или, скажем, крестоносцы,
О вершине Джомолунгмы
И о рифтовых разломах,
О тайге вечнозелёной,
О безжизненной пустыне,
Где верблюд жуёт колючку,
Не берись, хоть очень тянет.
Также шпаги и мушкеты,
Бластеры и аркебузы,
Арбалеты и мортиры
Никому не интересны.
Напиши о терриконах
Восемь раз в одном катрене.
Можно так же и о розах,
Но не меньше миллиона.
Если роз укажешь меньше,
То тогда ты не донецкий.
Есть "копёр" и "коногонка"
Добавляй их непременно -
Аутентичность лишь усилит
Знание региолекта.
О характере донецком
Частота упоминанья
Текст улучшит непременно,
Даже если рифмы нету.
Если умудришься вставить
Бубку, Юза и шахтёра,
То на конкурсе на местном
Станешь ты лауреатом,
Дипломантом и пророком,
Что красу родного края
Прославляет ежечасно,
Наплевав на ухищренья
Хитроумных конкурентов.
И в любой библиотеке,
В школе, вузе, на заводе
Будет дверь тебе открыта,
Чтобы с пафосом и силой
На собрании фанатов
Строки к небу бросить смело,
И шагнуть уже в бессмертье.
2017
Если ты - поэт донецкий,
Не пиши о каравеллах,
О финвалах и косатках,
О таинственных жирафах,
О далёких орхидеях...
О туманностях и звёздах,
О высоких минаретах
И о копях самоцветных
Ты не вздумай написать.
Ни к чему тебе варяги
Или, скажем, крестоносцы,
О вершине Джомолунгмы
И о рифтовых разломах,
О тайге вечнозелёной,
О безжизненной пустыне,
Где верблюд жуёт колючку,
Не берись, хоть очень тянет.
Также шпаги и мушкеты,
Бластеры и аркебузы,
Арбалеты и мортиры
Никому не интересны.
Напиши о терриконах
Восемь раз в одном катрене.
Можно так же и о розах,
Но не меньше миллиона.
Если роз укажешь меньше,
То тогда ты не донецкий.
Есть "копёр" и "коногонка"
Добавляй их непременно -
Аутентичность лишь усилит
Знание региолекта.
О характере донецком
Частота упоминанья
Текст улучшит непременно,
Даже если рифмы нету.
Если умудришься вставить
Бубку, Юза и шахтёра,
То на конкурсе на местном
Станешь ты лауреатом,
Дипломантом и пророком,
Что красу родного края
Прославляет ежечасно,
Наплевав на ухищренья
Хитроумных конкурентов.
И в любой библиотеке,
В школе, вузе, на заводе
Будет дверь тебе открыта,
Чтобы с пафосом и силой
На собрании фанатов
Строки к небу бросить смело,
И шагнуть уже в бессмертье.
2017
"— Н-ничего вы не виноваты, — тряхнул чубом Меченый. — Виноваты во всём лишь те князья д-да гетманы, которые державу, ранее к-крепкую, сильную и дружную, довели до войны, нищеты, горя. Это из-за них горят города и застянки, из-за них становятся жёны вдовами, а дети — сиротами. Это из-за них лучшие люди к-королевства — его соль, его цвет, его гордость — лежат порубленные и стрелами потыканные, а проходимцы всякие наживаются на войне, день ото дня б-богаче делаясь. Кому нужно было, кому выгодно клин вбить между Малыми и Великими Прилужанами? Ведь сотни лет мы жили в мире и согласии. Так долго жили, что многим уже казаться начало — не два братских народа живут в державе, а один, единый... И что же? Доигрались с элекциями, с площадями да с ленточками разноцветными? — Голос его гремел, проникая в самые отдалённые закутки сердец всех, кто слушал." (С) "Весна надежды"
#моипереводы
Анатолий Зэков
Перед последнею межой
Она всё ближе, ближе, ближе,
моя последняя межа,
и не увидеть мне Парижа
и городов чужих, а жаль.
Да что там ваша заграница,
когда места и города
земли, где довелось родиться,
покину вскоре навсегда.
Но и последний миг итожа,
хочу увидеть не Париж,
а вас — Заславль и Полоцк, Оршу,
Мстиславль, Мир, Туров и Несвиж.
А Новогрудок так тем паче.
И напоследок заглянуть
в мою Потаповку — иначе...
иначе рано в смертный путь.
Анатоль Зэкаў
Перад апошняю мяжой
Яна ўсё бліжай, усё бліжай,
мая апошняя мяжа,
і ўжо не ўбачу я Парыжа
і іншых гарадоў, на жаль.
Ды што далёкае замежжа,
калі і тыя гарады,
што краю роднаму належаць,
пакінуць мушу назаўжды.
Але і ў міг жыцця апошні
хачу я ўбачыць не Парыж,
а вас, Заслаўе, Полацк, Орша,
Мсціслаў, Мір, Тураў і Нясвіж.
Яшчэ б Наваградак убачыць
і на радзіму завітаць,
ў маю Патапаўку — іначай...
іначай рана паміраць.
Анатолий Зэков
Перед последнею межой
Она всё ближе, ближе, ближе,
моя последняя межа,
и не увидеть мне Парижа
и городов чужих, а жаль.
Да что там ваша заграница,
когда места и города
земли, где довелось родиться,
покину вскоре навсегда.
Но и последний миг итожа,
хочу увидеть не Париж,
а вас — Заславль и Полоцк, Оршу,
Мстиславль, Мир, Туров и Несвиж.
А Новогрудок так тем паче.
И напоследок заглянуть
в мою Потаповку — иначе...
иначе рано в смертный путь.
Анатоль Зэкаў
Перад апошняю мяжой
Яна ўсё бліжай, усё бліжай,
мая апошняя мяжа,
і ўжо не ўбачу я Парыжа
і іншых гарадоў, на жаль.
Ды што далёкае замежжа,
калі і тыя гарады,
што краю роднаму належаць,
пакінуць мушу назаўжды.
Але і ў міг жыцця апошні
хачу я ўбачыць не Парыж,
а вас, Заслаўе, Полацк, Орша,
Мсціслаў, Мір, Тураў і Нясвіж.
Яшчэ б Наваградак убачыць
і на радзіму завітаць,
ў маю Патапаўку — іначай...
іначай рана паміраць.
#войнавдонбассе
Средь негласных гипотез и правил
есть закон, объясняющий всё:
начищают, как правило, аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
Наделяя почётом и славой,
жизнь сама, как скупой режиссёр
украшает, по-прежнему, аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
И война, без сомненья, добавит
строк скупых, словно хайку Басё:
изучают в учебниках аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
2019
Средь негласных гипотез и правил
есть закон, объясняющий всё:
начищают, как правило, аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
Наделяя почётом и славой,
жизнь сама, как скупой режиссёр
украшает, по-прежнему, аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
И война, без сомненья, добавит
строк скупых, словно хайку Басё:
изучают в учебниках аверс,
ну, а с реверсом — как повезёт.
2019
#войнавдонбассе
Мы — Карфаген.
Когда майданный бес
кричит, ощерив клык,
«Delenda est!»,
когда простой мужик,
ушедший от покоса и межи,
напялив камуфляж и волчий крест,
снаряды подаёт, хрипя:
«Delenda est!»,
когда слащавый президент,
чьи руки
уже измараны в крови,
воркует в камеру: «Je suis...»,
но, позабыв красивый жест,
тон задаёт: «Delenda est!»,
мы — Карфаген.
Я — Карфаген.
Ты — Карфаген.
Он — Карфаген.
Да, Карфаген,
и он же — Брест.
Пускай твердят:
«Delenda est!»
с экранов брошенной страны,
но ганнибаловы слоны
увидят жёлто-синий Рим
и вот тогда поговорим,
что здесь бесчестье,
что здесь честь...
И кто из нас
«Delenda est!»
2019
Мы — Карфаген.
Когда майданный бес
кричит, ощерив клык,
«Delenda est!»,
когда простой мужик,
ушедший от покоса и межи,
напялив камуфляж и волчий крест,
снаряды подаёт, хрипя:
«Delenda est!»,
когда слащавый президент,
чьи руки
уже измараны в крови,
воркует в камеру: «Je suis...»,
но, позабыв красивый жест,
тон задаёт: «Delenda est!»,
мы — Карфаген.
Я — Карфаген.
Ты — Карфаген.
Он — Карфаген.
Да, Карфаген,
и он же — Брест.
Пускай твердят:
«Delenda est!»
с экранов брошенной страны,
но ганнибаловы слоны
увидят жёлто-синий Рим
и вот тогда поговорим,
что здесь бесчестье,
что здесь честь...
И кто из нас
«Delenda est!»
2019
#стихииз90х
Края степи не видит глаз —
Расстелился ковыль седой.
Я в степи свой косяк пас,
Серый, рыжий, соловый, гнедой.
Я кобыл увёл прошлой весной
От людей на свободу, в степь.
Я косячный жеребец вороной
И от счастия хочется петь.
Не прощают люди обид
И сегодня среди ковыля
Не заметил я, как летит
И ложится на шею петля.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Скачет где-то в ковыле мой табун.
Я свечу, задом бью и хриплю,
Сбросить я хочу злодейку-петлю,
Но удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
Как я этот табун охранял
От волков, от чужих жеребцов...
И боялись в округе меня,
И не счесть мне на шкуре рубцов.
Знаю, доля моя не легка,
Но свободу, как воду, я пил
И гордился судьбой вожака,
И трудился что было сил.
Но что сделать могу я с петлей?
«Убегайте!» — кобылам кричу.
Они мчатся, стелясь над землей,
Я хриплю, задом бью и свечу.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Скачет где-то в ковыле мой табун.
Я свечу, задом бью и хриплю,
Сбросить я хочу злодейку-петлю,
Но удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
От удушья темно в глазах...
Хоть бы время еще потянуть.
Не сдаюсь — мне сдаваться нельзя,
Не сломить вам меня, не согнуть.
Как, двуногие, вас не люблю —
Впору землю зубами грызть.
И, пытаясь сбросить петлю,
Я бросаюсь то вбок, то ввысь.
Хоть бы воздуха полную грудь —
Я бы вам показал тогда,
Не сломить вам меня, не согнуть
И живым не взять никогда.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Но растаял в ковыле мой табун.
Не брыкаюсь, не свечу, лишь хриплю,
Понял я — мне не сбросить петлю.
Та удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
1990
Края степи не видит глаз —
Расстелился ковыль седой.
Я в степи свой косяк пас,
Серый, рыжий, соловый, гнедой.
Я кобыл увёл прошлой весной
От людей на свободу, в степь.
Я косячный жеребец вороной
И от счастия хочется петь.
Не прощают люди обид
И сегодня среди ковыля
Не заметил я, как летит
И ложится на шею петля.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Скачет где-то в ковыле мой табун.
Я свечу, задом бью и хриплю,
Сбросить я хочу злодейку-петлю,
Но удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
Как я этот табун охранял
От волков, от чужих жеребцов...
И боялись в округе меня,
И не счесть мне на шкуре рубцов.
Знаю, доля моя не легка,
Но свободу, как воду, я пил
И гордился судьбой вожака,
И трудился что было сил.
Но что сделать могу я с петлей?
«Убегайте!» — кобылам кричу.
Они мчатся, стелясь над землей,
Я хриплю, задом бью и свечу.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Скачет где-то в ковыле мой табун.
Я свечу, задом бью и хриплю,
Сбросить я хочу злодейку-петлю,
Но удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
От удушья темно в глазах...
Хоть бы время еще потянуть.
Не сдаюсь — мне сдаваться нельзя,
Не сломить вам меня, не согнуть.
Как, двуногие, вас не люблю —
Впору землю зубами грызть.
И, пытаясь сбросить петлю,
Я бросаюсь то вбок, то ввысь.
Хоть бы воздуха полную грудь —
Я бы вам показал тогда,
Не сломить вам меня, не согнуть
И живым не взять никогда.
Что случилось? Я и сам не пойму!
Но растаял в ковыле мой табун.
Не брыкаюсь, не свечу, лишь хриплю,
Понял я — мне не сбросить петлю.
Та удавка на шее моей
Затянулась по воле людей.
1990
#войнавдонбассе
Поля надели маскхалаты,
вороний грай.
Глядят расстрелянные хаты
за небокрай.
Торчат, чернея, дымоходы,
как в небо перст.
день ото дня и год от года
неси свой крест.
И ждут, почти что без надежды
бойцы приказ,
который, получив депешу,
комбат отдаст.
И потекут, прорвав барьеры, —
долой тоску! —
рекой стальною БТРы
по большаку
Поддержат братьев батареи
стеной огня.
Победа воинов согреет
к исходу дня.
Рванёт на всю, героев встретив,
гармонь меха,
И расцветут улыбкой стрехи
разбитых хат.
2021
Поля надели маскхалаты,
вороний грай.
Глядят расстрелянные хаты
за небокрай.
Торчат, чернея, дымоходы,
как в небо перст.
день ото дня и год от года
неси свой крест.
И ждут, почти что без надежды
бойцы приказ,
который, получив депешу,
комбат отдаст.
И потекут, прорвав барьеры, —
долой тоску! —
рекой стальною БТРы
по большаку
Поддержат братьев батареи
стеной огня.
Победа воинов согреет
к исходу дня.
Рванёт на всю, героев встретив,
гармонь меха,
И расцветут улыбкой стрехи
разбитых хат.
2021
Forwarded from Z- ПОЭЗИЯ
***
И будет утро. И прольётся дождь
из туч, впитавших горечь одночасья.
Ещё темно, не тянут на правёж,
ещё судьбу запутать в нашей власти.
И будет Слово. И пойдут стихи.
Они неровны, нервны и небрежны,
они и грех, и кара за грехи,
они и безнадежность, и надежда.
И будет музыка. Созвучий кутерьма
прильнёт, вонзая шило в подреберье.
И всё равно — сума или тюрьма.
Иди, как шёл, среди шипов и терний.
И будет время гнать коней в намёт,
под свист в ушах, голодной злою плетью,
пока тоска гортань не пережмёт
сплетеньем дат, веков и лихолетья.
© Владислав Русанов, заместитель председателя Донецкой Республиканской организации Союза писателей России
#ZстихиВладиславаРусанова
#СВО #24февраля
И будет утро. И прольётся дождь
из туч, впитавших горечь одночасья.
Ещё темно, не тянут на правёж,
ещё судьбу запутать в нашей власти.
И будет Слово. И пойдут стихи.
Они неровны, нервны и небрежны,
они и грех, и кара за грехи,
они и безнадежность, и надежда.
И будет музыка. Созвучий кутерьма
прильнёт, вонзая шило в подреберье.
И всё равно — сума или тюрьма.
Иди, как шёл, среди шипов и терний.
И будет время гнать коней в намёт,
под свист в ушах, голодной злою плетью,
пока тоска гортань не пережмёт
сплетеньем дат, веков и лихолетья.
© Владислав Русанов, заместитель председателя Донецкой Республиканской организации Союза писателей России
#ZстихиВладиславаРусанова
#СВО #24февраля
В необходимости создания такого рода союза я был уверен ещё году так в 2016-2017.
Почту за честь присоединиться.
https://t.iss.one/union_24feb
Почту за честь присоединиться.
https://t.iss.one/union_24feb
Место сходняков бомбистов-террористов 19 века. 😜
#войнавдонбассе
Вешать будут потом
Тощий раб на галере
воет запекшимся ртом:
«Всем воздастся по Вере —
вешать будут потом!»
Беглый косматый острожник
ведает, как никто:
«Волей напиться можно —
вешать будут потом!»
Сплюнув за борт папиросу,
ротмистр одернет пальто:
«Свидеться с Родиной просто —
вешать будут потом!»
Стань ты хоть скользкой рыбой,
или облезлым котом,
не расслабляйся, ибо
вешать будут потом!
2019
Вешать будут потом
Тощий раб на галере
воет запекшимся ртом:
«Всем воздастся по Вере —
вешать будут потом!»
Беглый косматый острожник
ведает, как никто:
«Волей напиться можно —
вешать будут потом!»
Сплюнув за борт папиросу,
ротмистр одернет пальто:
«Свидеться с Родиной просто —
вешать будут потом!»
Стань ты хоть скользкой рыбой,
или облезлым котом,
не расслабляйся, ибо
вешать будут потом!
2019