Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ Марина Ахмедова @Marinaslovo

Вчера на встрече СПЧ с президентом наш член Маковецкая сложно и монотонно говорила о важном — о работе российских НКО. Президент внимательно слушал, поигрывая большой скрепкой на столе. «Цык-цык, — издавала звук скрепка, — цык-цык». И голос нашего члена, и звук скрепки вводили в умиротворённое состояние. И вдруг член извинилась, сказав, что не может не спросить про ядерную войну, угроза которой волнует значительное количество людей.

Путин перестал щёлкать скрепкой.

— Сто раз же уже говорили, что Россия не собирается, — пробурчала я в сторону члена совета Ашманова, сидевшего со мной рядом. Имела я в виду Лаврова и Пескова, а также то, как иностранные «свободные» СМИ постоянно раскручивают ядерную истерию и России приходится периодически повторять: «Мы не планируем…» Но тут я поняла, что у Путина просят всего лишь выступить в очередной раз психотерапевтом для всего мира и сказать: «Такой угрозы нет». Это же логично: Запад обвиняет его в том, что он собирается испепелить мир, Путин периодически выходит к миру и уверенным голосом говорит: «Всё спокойно…» И мир успокаивается, пока его снова не накрутят иностранные политики и их СМИ.

Тут наш член Маковецкая попросила Путина сделать личное заявление, что Россия ни при каких обстоятельствах не применит ядерное оружие, и я поняла, что моя догадка о всемирной психотерапии подтверждается. И сейчас Путин скажет: «Конечно, ни при каких…»
Но Путин сказал: «Вы правы, такая угроза нарастает, чего здесь греха таить».

Все подобрались. Я безнадёжно посмотрела на скрепку, лежавшую на президентском столе. Теперь Путин не обращал на неё внимания. Не то чтобы я жила с постоянным страхом ядерной войны. Во мне такого страха нет — почему-то есть уверенность, что её не будет. Но как-то в ноябре я сидела на диване в деревянном доме, рядом были дети, наступал ранний закат, шторы были плотно закрыты, дверь в коридор приоткрыта, и луч последнего солнца совершил сложный трюк: войдя в окно кухни, прополз по полу коридора и ударил в дверную щель. Комната на миг неестественно озарилась тяжёлым, пронзительным светом, и я подумала: так выглядит мир во время последней ядерной вспышки перед тем, как превратиться в пепел. Мне не было страшно, но стало пронзительно жаль детей, кошек, спавших в кресле, сам дом, берёзы за окном. Мир этого не заслуживает. Вспомнив ту вспышку сейчас, на заседании совета, я заволновалась и примкнула к тому взволнованному количеству людей, которое хочет знать.

— По поводу того, что Россия ни при каких обстоятельствах не применит первой, — продолжил президент. — Но если не применит первой ни при каких обстоятельствах, значит, и второй тоже не применит, потому что возможности применения в случае нанесения ядерного удара по нашей территории сильно ограниченны.

После этих слов я вспомнила мысль, которая ко мне пришла в том деревянном доме сразу после вспышки и испытанной пронзительной жалости. Но если эти дети, эти кошки, эти берёзы и эта земля исчезнут в результате атаки на нас, то кому нужен такой мир?

Путин снова взялся за скрепку и дальше говорил, что американское тактическое оружие расположено на европейской территории, а мы же, напротив, своё никому не передавали и не передаём, но, естественно, своих союзников будем защищать всеми имеющимися у нас способами. «В этом месте союзники должны успокоиться», — подумала я.

— Разве мы говорили о возможности применения? — продолжал Путин. — Нет… Мы с ума не сошли — мы отдаём себе отчёт в том, что такое ядерное оружие. Эти средства у нас есть, и они в более продвинутом и более современном виде находятся, чем у какой-либо другой страны.

«Вот и хорошо, — подумала я. — И не лезьте к нашим детям, кошкам, домам, берёзам. У нас самое современное оружие».

Дальше Путин говорил, что ядерное оружие для нас — не провоцирующий, а сдерживающий фактор. И мир — союзники, противники и просто взволнованные люди — укладывался на кушетку, ровно дышал. «Цык-цык, — издавала скрепка. — Цык-цык».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

@rt_special