В поддержку спейс икс: Gil Scott-Heron — Whitey On the Moon https://youtu.be/goh2x_G0ct4


The man jus' upped my rent las' night.
('cause Whitey's on the moon)
No hot water, no toilets, no lights.
(but Whitey's on the moon)

Появилась онлайн колонка о русской культурной травме "западом" в газету "Ремесла рабочего класса", которую я написал еще до "карантина", но в общем-то вполне похожая и на мою позицию по поводу русской реакции на американский бунт. А еще недавно Илья Будрайтскис написал что-то, кажется, похожее, но лучше.

(Сейчас перечитываю и там по ней видно, что писалась она в 38-градусной лихорадке... ну, может вы любите длинные мутные фразы. Спасибо СШ за то, что она их подправила тогда слегка)

> Вопрос “Быть теоретиком для внутреннего пользования или для запада?”, забавно обнаруженный как наболевший в недавней дискуссии о том, надо ли публиковаться в зарубежных журналах, обнаруживает в первую очередь темпоральное измерение “актуальности теории”, без веры в возможность которой такой вопрос бессмысленен – а за ней следует превращение Запада из чисто фантастического субъекта во что-то, о чем можно задавать вопросы вроде “какие мыслители там сейчас важные и актуальные” с намеком на то, что поток мысли может либо течь от них к нам, либо, когда мы наконец сможем, от нас к ним. Те случаи, когда необходимость как-то сочетаться с философским Западом совсем уж навязывается самому себе теоретиком, теоретическая работа превращается в построение абстракций над историей и обстоятельствами мысли: справа – под лозунгом геополитики (обещающей столкновения с Реальным, но в итоге навязывая территориям банальные геометрические абстракции, в которых и нам находится важное симметричное местечко), а слева, вместо симметрий, ожидаемые арифметические прогрессии, в которых, замечая любую последовательность из пары шагов, исследователь пытается прыгнуть чуть дальше. Вся такая теория, пытающаяся быть актуальной наравне с “западной”, пытается начать с поиска своего места в абсолютно воображаемом, абстрактно структурированном мире, что особенно хорошо видно в еще одном невозможном выборе – “колониальные мы или колонизированные?” – как будто бы эти западные понятия и этика, из них следующая, действительно должны быть к нам однозначно применимы; институты и издания, пытающиеся поймать модную волну, игнорируют кропотливые исследования применимости этих понятий в пользу поиска позиции - как будто бы это мы одни, политически невежественные русские, никак не определимся с самими собой в мире, в котором каждый якобы отлично и однозначно понимает, белый он или нет и что ему с этим делать.

#заЮлю www.freetsvet.net

Картинка-шапка моего паблика всегда была про вагины

Написал большой текст на английском о том, как из Web 2.0 вырос Искусственный Интеллект. Почитайте! https://rogueliketheory.substack.com/p/web-20-genealogy-of-ai

Он опубликован на Substack, как пост в моей новой англоязычной "газете", на которую я приглашаю вас подписаться.

Субботний текст особенно никто не прокомментировал, может, я его плохо пояснил. В нем я делаю формулирую несколько довольно важных для меня тезисов, и один из них - в том, что коммодификация, превращение в "товарную форму", когда вещь потихоньку теряет все свои свойства, кроме товарных, это процесс не только рыночный, но еще и относящийся к компьютерному/технологическому взгляду на вещи. (Второе, возможно, просто обобщение первого, согласно важной континентальной ветви критики). Другими словами: Искусственный интеллект, как он вписан в мир прямо сейчас, анализирует не просто какие-то "вещи", а именно товарные формы вещей... (Сейчас подумалось, что нужно подчеркнуть, что он интересуется ими, а не, скажем "научными объектами" - еще одной модерновой редукцией вещи - из-за своей вынужденной вписанности в экономические отношения, от которых наука хотя бы отчасти избавлена)

Помимо этого, отчуждающая критика эстетики и традиций в интернете последних двух декад, мое теоретическое приключение, вдохновленное методом Фуко. Наше уже наступившее будущее и наши ИИ не были созданы в лабораториях, а выращивались программистами Реддита и прочими интернет-профессионалами - продакт-менеджерами, UX-специалистами, SMM-щиками - с помощью практик и идей, академии мало заметных (скажем, заведомо ошибочных статистических методов). Не исследовать эту историю/генеалогию у меня не получается, а вот как сделать ее достойной и интересной альтернативой рассуждениям о научной математической магии, гнущей под себя метафизику с помощью линейной алгебры - пока что для меня загадка.

Хороший текст у Валентина Голева (@roguelike_theory) о Web 2.0 и том, как можно смотреть на бум алгоритмов и ИИ — например, через призму пузыря доткомов. Искусственный интеллект - это не волшебный черт из электронной коробки или "технология, а отношения между трудом, властью, потребителями и производством товаров". Надтехнологический интерфейс, в каком-то смысле, как и твиттер — не просто программный продукт, но и информационный канал. Сам факт осознания твиттера как технологии становится прозрачным в силу удобства, а потому незаметным.

Оптимизм раннего веба с его "кустарным всем" как пространством абсолютной свободы и объединенности сегодня любому критику Сети покажется несколько наивным, принадлежащим золотому веку фантастики. Способность объединять в масштабе индивида скорее обратно пропорциональна способности даровать личную свободу. Если вы не застали древний Интернет, то представьте себе стихийный рынок, где показывают какие-то разнообразные листки и одинокие документы (отдельные веб-страницы). Web 2.0 постепенно превратил этот рынок в глобальную библиотеку с удобным каталогом и коллекциями книг в едином формате.

Ajax стал не только удобным средством для верстания каких-то личных страничек, но и инструментом колонизации, а позже централизации Интернета корпорациями. Сегодня мы намного чаще имеем дело с брендированными интерфейсами (с подразумеваемой игрой слов branded interface), чем с авторскими сайтами, посвященными какой-то конкретной теме.

Иначе говоря, Web 2.0 полностью изменил подход к форме, а затем и контенту. Парадигма сочетания user-generated content и курирующих алгоритмов привела к включению пользователя в конвейер производства заполненных контентом форм — чтобы что-то сказать, нужно "продать" себя. Это все та же бюрократия, но с неолиберальным лицом — успех во многом определяется умением "завируситься" в ограничениях формата и платформы. Лучшие из нас успешно сочетают мемы с организацией фондов и всяческим краудфандингом — как в той истории модели Кейлен Уорд, высылавшей нюдесы за пожертвования горящей Австралии.

Но в целом пользователь скорее подчинен алгоритму, иногда действующему будто бы случайно. Тот же твиттер нередко придает нелепым шуткам статус громких афоризмов, а любое "вот мои четыре любимых чего-нибудь" грозит развернуться лавиной громкого шепота саморекламы. В Quanta Magazine об этом тоже была статья с общим посылом в духе "опасность алгоритмов заключается в том, что они намного лучше нас знают, чего мы действительно хотим". В этом отношении глубина проникновения ИИ-практик гигантских платформ-ризом (в той или иной мере Google присутствует с вами практически на каждом сайте) позволяет ответить на еще несформированное (а потому потенциально опасное) желание.

P.S. В The Life and Times of Liberal Democracy есть хорошая строчка: "Так называемая воля народа однажды будет производиться средствами, аналогичными коммерческой рекламе". Книга издана в 1977 году.

В последнее время все больше оказываюсь "техническим директором-консультантом", и готов взять еще пару проектов под свое крыло, потому что часто нужен кто-то с моими навыками и опытом, не на фултайм, но все же на какую-то вовлеченную роль, а не мелкий фриланс. Я работал с The New Centre for Research & Practice, с e-flux, другими уважаемыми институциями, и с коммерческими компаниями типа Google, Trifacta, Uploadcare... Хотя программировал и девопсил я самые удивительные вещи, мне сейчас куда более интересно сопровождать хорошие небольшие проекты, образовательные, культурные, идеалистические, маленькие интересные стартапы. Если надо что-то запрототипировать, организовать и проконтролировать аутсорс, запланировать финансы на технические нужды, пройти разного рода аудиты, разобрать какие-нибудь бизнес-процессы, помочь с инвесторской презентацией, понять что-нибудь непонятное про технологии, вот какие-то такие вещи я делаю. Пишите на [email protected]. Денег беру как хороший психотерапевт :-)

Любимая игра этого года – Receiver 2, рогалик-шутер, который быстро оборачивается размышлением о депрессии и медитации. Хиппи-литература об этой практике быстро утомляет своим желанием успокоить и расслабить («бро, просто забей»), и довольно некритичной позицией по отношению к понятию субъекта (сорян, но история обо мне, человеке, совсем запуганном постколониальным дискурсом: в этом году я практиковал довольно длинные медитации, причем брался за них нахрапом, и в общем-то поначалу занимался тем, что игнорировал тело, оно хочет почесаться, я не чешусь, оно шлет всевозможные сигналы и угрозы, я просто жду, мол, че будет, – и как-то вдруг вот так я из тела просто-напросто вышел. Это было очень приятно, но по возвращению я подумал «Как-то это все слишком опирается на картезианский дуализм» и стал не очень успешно стараться как-то по-другому ко всему этому подходить). Ладно.

Receiver 2 ни в какой момент не предлагает, что можно расслабиться и ни о чем не париться. Как настоящий рогалик, и как реалистичная игра о пистолетах, она требует крайне бережного и продуманного обращения с оружием: если, например, забыть поставить его на предохранитель или слишком резко дернуть из кобуры, можно легко прострелить себе ногу. Дуло пушки 🔫 это то, как выглядит «субъект» в компьютерных играх, с прицелом, выражающим, собственно, его интенциональность. Как правило, с контролем над этим прицелом игры не шутят (в The Outer Worlds, например, это особенно утомительно: если по лесу бродить с голой пушкой еще туда-сюда, тот факт, что этот фаллический атрибут невозможно спрятать в городах и необходимо угрожающе направлять даже на персонажей, с которыми хочется ограничиться разговорами, в 2020 году уже как-то неловко воспринимать). Если опасная неловкость обращения с ружьем еще может быть преодолена внимательностью и спокойствием (что в рамках метафоры было бы «когнитивно-бехавиоральной терапией»), Receiver 2 не останавливается на этом, и подсовывает ситуации, когда над вот этим самым близким и родным, над дулом собственного пистолета, тоже теряется контроль, и оно направляется на то, на что не надо, и не помогают никакие практики спокойствия и внимательности, и для возвращения самообладания приходится, как Одиссею, пользоваться дополнительными инструментами. Вся игра сопровождается довольно интересным и неглупым войсовером на тему пистолетов, «медиа», депрессии, «we live in a society», и людической реальности. Так что советую! Хештег «имманентная критика шутеров».

Receiver 2

Возможно, гвоздь микроскопом, но вот это Делезовское разделение «откровения» и «выражения» точно и с нужным мне пафосом выделяет то, что мне так не нравится во многих играх на важные мне темы, и в критике игр с важных мне позиций. Например, вот Zachtronics сделала в прошлом году отвратительную игру про алхимию и программирование, две практики, связь которых мне кажется совершенно драгоценной идеей, позволяющей мистицизму выживать и перерождаться в современности в такой форме, которая находит путь в самое сердце (нео-)рационалистов, абсолютно о магичности своего мышления не подозревающих. Вот, и эти люди умудрились сделать игру об этих практиках так, чтобы проигнорировать самое важное и таинственное, что между ними происходит – то, как слова рецепта/алгоритма сначала связывают между собою мифологическое, этическое, идеологическое, практическое и техническое (в алхимии и в программировании оно все проявляется по-разному, но сходится в любом случае на уровне конкретного слова, которое имеет разное значение в разных контекстах), а потом навязывают это переопределенное значение миру обратно. Ну типа, друг как феномен американской культуры => друг как запись в бд фейсбука => друг как ресурс социальной сети как бизнеса => друг как «френд на фейсбуке». Зактроникс всю эту магию теряет, и оставляет и алхимию, и программирование, в рамках какого-то идиотского головоломного крючкотворства, показывает их исключительно как «знак», говоря по-философски, то есть как какой-то намек на какое-то не очень важное их свойство (а именно, что типа есть какая-то «последовательность команд», что в общем-то даже не совсем уж обязательно ни в программировании, ни в алхимии). У Делеза (Спинозы) «знак» это когда какое-то не очень важное свойство чего-то зачем-то предлагается как некое «откровение» о предмете, обычно в целях к чему-нибудь людей принудить. «Ооо, и там и там последовательность команд, вот займитесь ими».

Или вот наоборот, Minecraft с какой-то безумной точностью выразила ресурсных подход к миру, причем вот Делезовское понимание «выражения» подходит здесь очень хорошо. Minecraft не просто типа показала, как иногда можно к чему-то немножко относиться как к ресурсу, а предлагает некоторый бесконечный способ кодировать абсолютно что угодно в мире (железо, воду, кровать, печку, пчелу) как кубик, который можно «добывать». Это действительно «выражение», а не просто знак, именно за счет совпадения этих двух потенциальных-формальных бесконечностей: безгранично применимой формы капиталистического мира, который все вокруг в ресурс превращает, и такой безгранично применимой формы майнкрафтовских кубиков, которые могут и будут все в мире кодировать. Ну и находятся критики, мол, майнкрафт плохо, не надо нам капиталистический мир из кубиков, надо игру, где все конфеты бесплатно едят – они хотят не игры, выражающие этот мир, а игры которые «откровение» о том, как нам надо жить и думать. (Возникает вопрос, почему и Хайдеггер, и Латур, и Нотч, которые в этом как получается несколько сходятся, оказались фашистами все). Но критиков проще игнорировать, чем отвратительных гейм-девелоперов, мне просто не так обидно. То же про Factorio и автоматизацию, совершенно грандиозная игра-«выражение». Сто лет книг не читал, вот почитал, узнаю новые слова, как видите, всегда полезно. Знаю теперь, что самое главное это безграничная применимость найденной формы, если она есть, то и вот и выражение, потому что у меня обычно одни откровения. В русском переводе Делеза «Спиноза и проблема выражения» страница 41, очень интересно.

Minecraft и проблема выражения

История про английских школьников против алгоритма указывает на важное различие: между алгоритмами, прямо воспроизводящими общество, и теми, что решают ту или иную проблему напрямую и по-новому. Кто-то думает, это история типа про вред "алгоритмов", кто-то думает, это про правительства, или против "статистики", но надо ввести это различие, чтобы не отвлекаться на такого рода преходящие вещи.

Что там произошло? В Англии решили заменить ЕГЭ предсказывающим результаты алгоритмом, чтобы не убивать детей (и их домашних) коронавирусом. Алгоритм работал так: берется распределение оценок, которые выпускники школы получали за последние годы, и школьники распределялись так, чтобы примерно с этим распределением совпадать. Другими словами, если из школы за 4 года 4 человека попали в Оксфорд, то в этом году соответствующие оценки получил бы тоже ровно 1 школьник. А если в Оксфорд никто не попадал, то никто и на сей раз не попадет.

Обычно общество (в котором мы, напоминаю, живем) дает человеку что-то такое сделать, чтобы создать иллюзию, что он сам в своей ситуации виноват. Это как голосовать за президента. Тест ЕГЭ ("A-levels") служит для легитимации социальной ситуации и ее академических ограничений. Ты не в Оксфорде не потому, что ты нищий, а потому, что к ЕГЭ плохо подготовился. С другой стороны, окей, иллюзия собственной свободы иногда приводит к тому, что ею все-таки как-то необычно пользуются (так работает субъективация – начинаясь с самообмана): попадают все-таки в Оксфорд или голосуют не за привычного президента.

(Забавно, что на практике голосование за президента и ЕГЭ тоже выглядят очень похоже – паспорт, физическое присутствие, бумажка, выбор из пунктов: то есть совпадению тела и бюрократического объекта-гражданина навязывается механическое действие; то, что это совершает человек, сводится к формальности).

Ну так вот. Алгоритм воспроизводил ситуацию общественного неравенства, которая совершенно не новая. Но отказ от теста полностью уничтожал символическую легитимацию того, что нищие не учатся в хороших университетах. Эту ситуацию создал не алгоритм. Тот факт, что нормальное образование практически невозможно получить, если не родиться в нужной семье, не имеет никакого отношения к алгоритмам (нууу по крайней мере без медиации тотальностью истории и экономики). Перед алгоритмом (и перед специалистами по статистике, которые его разрабатывали и сейчас огребают) здесь стояла задача точно, статистически воспроизвести общество и он это и сделал.

С другой стороны, совершенно необязательно ставить задачу так, чтобы точно воспроизвести общество. Можно, например, попробовать придумать алгоритм, который бы сделал высшее образование лучше и доступнее. Это был бы, наверное, в первую очередь алгоритм распределения денег между университетами, а не оценок между детьми. Но деньги не дети, их алгоритму не доверишь.

Вопрос о том, "доверяем ли мы алгоритму наше будущее", это вопрос не о будущем, а о легитимации того, что оно будет хреновым. Предпочел бы я, чтобы вместо чиновников насилие надо мной творила машина? Правильный вопрос это "какое мы будущее бы предпочли и как его достичь", и в этом все средства хороши – нейросетки, коктейли молотова, чтение беньямина.

(Есть еще забавный момент, кстати, по поводу британских надежд и разочарований. Он связан с "инфляцией оценок", то есть ежегодным искусственным повышением оценок, политикой, которой британские "левые" (Блэровские неолибералы) прикрывали ухудшение всей образовательной системы. Из года в год все привыкли учиться лучше и умнеть, по крайней мере согласно оценкам. И продолжать надеяться, конечно, и думать, что им легче будет попасть в образовательный социальный лифт, и из манчестерских гетто оказаться в LSE. Но сколь не повышай среднню оценку, детей богаче меньше не становится... Насколько я понял, эту инфляцию добавили и к результатам алгоритма, что доводит ситуацию до крайности абсурда. Но если честно, даже из без всей этой исторической справки, ничего не меняется в моем рассуждении. Может быть, если бы не инфляция, у A-levels не было бы такой легитимирующей силы, конечно).

Заходят однажды социолог, искусствовед и инженер в бар. Кто из них вероятнее всего террорист? По мнению двух британских исследователей Диего Гамбетты и Стефена Хертога, это инженер. В относительно недавней книге они показывают, что вероятность для инженера стать радикальным (исламским) террористом – в 3-4 раза выше, чем у выпускников по другим специальностям. И разгадка тут не в том, что инженеры просто нужнее для террористов, потому что умеют конструировать вещи. Основываясь на статистике, авторы говорят, что разгадка - в особом «инженерном мировоззрении». Это мировоззрение имеет одну решительную черту, которая, вероятно, сближает инженеров и террористов: стремление к когнитивному замыканию (closure), или, иначе говоря, предпочтение порядка и нелюбовь к двойственности и неоднозначности. Та же черта характерна и для членов организаций с радикальными правыми взглядами, пишут авторы, и инженеров среди них тоже довольно много.

Данные выводы авторов до сих пор будоражат исследователей инженерного образования. И заставляют некоторых из них менять набор курсов для новых инженеров, делая их более ориентированными на плюрализм и открытость. Другие же полагают, что «инженерное мировоззрение» вообще мало о чем нам говорит. Во-первых, инженеры – это ну очень разные типы специальностей, не говоря уже о должностях. Во-вторых, исследователи образования говорят, что мировоззрение студентов-инженеров формируется не столько в аудиториях с формулами и графиками, сколько в общении со своими сверстниками.

Лично я согласен с критикой некоторого единого инженерного мировоззрения. К примеру, беглый анализ образования террористов-революционеров в конце XIX в Российской империи показывает, что там были и люди с техническим образованием, и с гуманитарным. Но в то же время я согласен и с тем, что в современных разработках и внедрении технологий нужно как из аксиомы исходить из разных перспектив, разных интересов, разных представлений. И об этом – уже в защиту инженеров – есть чудесная книга Гуру Мадхавана «Думай как инженер». Вроде бы тоже о мировоззрении, но совсем иначе.

Перевел (много лет назад) текст, где юный Делез рассуждает про machine learning и алгоритм Фейсбука: "чудо буржуазной демократии в том, что из миллионов нелепостей, отпускаемых теми, кто владеет политической жизнью, ради тех, кто говорит: «Был бы я на их месте...», — она выплескивает, наконец, последовательное и приемлемое направление для страны. И в общем случае он прав, конечно, в отличие от Анатоля Франса, который говорил социалисту Биссоло: «Глупость, повторенная 36 миллионами ртов, не перестает быть глупостью». Поскольку очень редко глупость, повторяемая в демократии, остается одной и той же." Его издали в Логосе

Прочитал (местами пролистал) я книжку из предпоследнего поста, про инженеров джихада. Аргумент ее такой: инженеров, консервативно-настроенных, и правых террористов роднят, статистически, 4 качества: нелюбовь к геям (они называют это "склонностью к отвращению", но операционализируют именно так); нелюбовь к чужакам; страх по поводу двусмысленности и политическая наивность. В общем-то вот и всё. Почти ничего о самом содержании образования, что такое "инженер" и так далее там нет. Никакого критического взгляда на эти "качества" тоже нет. Академические книги о "психологии" куда интереснее названием и пафосом, чем содержанием. Но вопрос-то сам хороший: почему среди террористов так много инженеров?

У книжки самой очень ясная цель: доказать, что у человека есть врожденные качества (вплоть до генетических, которые тоже упоминаются), согласно которым он выбирает себе профессию и направленность своих политических взглядов. Даже не их радикальность: книга утверждает различие между левыми и правыми как абсолютно основательное, а между радикальными и не-радикальными активистами почти не рассматривает вообще. Радикальные террористы у них это просто какая-то группа внутри всех политически заинтересованных, правые среди правых, левые среди левых. Вообще, доказывается в основном корреляция между сразу тремя группами (инженеры, люди консервативных взглядов, правые террористы), и в этом смысле не очень понятно, зачем нужна третья, если она уже подгруппа второй?

В итоге остается лишь та содержательная, аккуратно посчитанная информация из книжки – что тот, кто родился голосовать правым, пойдет в инженеры (а некоторые из них - в террористы), а тот, кто родился голосовать левым – в гуманитарии (а потом, возможно, в левые террористы). Мне кажется, наивного материалистического объяснения этому сногсшибательному факту вполне хватит, без психологии, генетики и прочих мифов можно обойтись.

Добавлю только – мне трудно представить себе, чтобы 9/11 было организовано не инженерами. По-английски про эти атаки так и говорят – engineered. Из всех профессий, только инженеры смотрят на проблемы так, будто их можно действительно решить, а не "заострить", "приподнять", "обсудить" или "использовать для своей выгоды". Вопрос типа "как протащить взрывчатку в самолет?" это абсолютно инженерная проблема.

И точно так же мне трудно представить себе левого инженера-террориста. Левак, рассуждающий как инженер, отбросит любые наивные гипотезы о роли личности в истории, и вместо идиотского ультранасилия попробует заняться чем-то структурным: перераспределением, уравниванием общественных шансов. Аарон Шварц, Ассанж и Сноуден, Александра родная наша Элбакян – приходящие мне в голову примеры радикальных жестов такого рода. Все четверо – инженеры.

я чет смотрю на эти две декады между сайтами на народе и мемами, годы когда люди оформляли свои бложики гельветикой, кавычки-елочки были символом высокой культуры, и длинные тире придавали особую торжественность глубоким банальностям о продуктивности или о чем там люди пишут таким тоном. веб-дизайн, какое же странное занятие, попытка сделать всю эту интернет-херню выглядящей дорого. кажется, это все кончилось, слава богу

Расскажу про пасьянсы. Несколько лет назад на меня накатило вдруг раскладывать пасьянсы и пару недель я сидел и достигал невиданного мастерства в Пауке на 4 колоды и тому подобном. Понятно было, что ежели в играх может идти речь о судьбе, то пасьянсная грамматика будет такой речи служить точнейшим примером. И о судьбе мне было интересно. Если таро, растеряв свой игровой (т.е. практический) потенциал, в наше время генерирует о судьбе речь в регистре воображаемого, то именно игровая форма пасьянса, лишенная всей образно-ассоциативной составляющей, демонстрирует в своей форме структурные-символические законы.

Вообще у пасьянсов очень мало выразительных средств – и всем хорошо знакомая Косынка вполне демонстрирует их анатомию. Итак, часто в пасьянсе цель – собирать некие утопические последовательности, состоящие из карт одной масти по возрастанию – туз, 2, 3, и до короля. Эти последовательности копятся снизу вверх, вырастают аккуратно и потихоньку и не позволяют никакой ложной масти или забеганий вперед. Поэтому старшие карты, венец и цель пасьянсной утопии, на столе задолго до достижения их череда больше мешают и путаются под ногами, как преждевременные миражи. Чтобы хоть как-то справиться с хаосом на столе, из которого можно будет набирать карты соответствующего ситуации достоинства, пасьянсы разрешают собирать временные ложные последовательности, чьи законы противоположны утопическим: они растут сверху вниз, прикладывая к несвоевременным высотам неподходящие к ним по масти промежуточные ступени; те средства и таланты, что содержатся в колоде, но не находят пока что себе применения, временно организуются на службу неадекватным им и еще долго не реализуемым на деле старшим картам-мечтам.

Закрытая колода, источник случайных событий и встреч, которые иногда могут быть лишь бесполезно пропущены, а иногда позволяют массивные перемены в игровой ситуации, пересобирая вокруг себя ложные последовательности и открывая доступ к маленьким, но необходимым в данный момент для утопических построений картам – это источник той самой случайности, в которой и проявляется судьба. Судьба, конечно, это вся целиком колода, со всеми ее картами, которые всегда известны и понятны нам заранее, а не их случайная последовательность, перемешанная в начале игры лишь для того, чтобы можно было немножко и странно пожить перед этой судьбы тотальной и окончательной реализацией, почувствовать, наконец, возможность того, что судьбе сложиться бы не вышло.

Я вспомнил об этом всем, играя в маленькую Solitaire Conspiracy, любопытную «короткометражную» игру, неудачную с точки зрения гейм-дизайна, но симпатичную как маленькая неудача. Она предлагает вполне знакомый по форме пасьянс, старшие карты колод которого обладают особыми шпионскими супер-способностями – которые, явно вопреки авторской задумке, авторской надежде добавить какие-то сверхъестественные возможности в методичную работу пасьянса, но вполне в соответствии с законами формы, только больше, в силу своей громоздкости и непредсказуемости, путаются под ногами и мешают спокойно эту колоду собрать.

Я слежу за американскими выборами потому, что мне так нравится смотреть, как публично и бесстыдно унижают и обманывают эту невыносимо заносчивую, самоуверенную нацию. Более того, американская демократия в детстве казалась каким-то удивительном идеалом, символом свободы, телевизионным идеалом, который невозможно попрать даже его телевизионностью; и вне зависимости от того, насколько потом становилось понятно, сколь эта демократия далека от идеальности, все-таки то детское идеологическое понимание "свободы", возможности "выбора", и вообще того, как выглядит политическое "добро" - от него трудно куда-то сбежать... глядя на то, что там у пиндосов, я интересуюсь тем, как на самом деле работает то, что им всем - да и мне - кажется свободой, я замечаю совершенно житейские ситуации разыгрывающиеся на столь гигантском масштабе, что волей-неволей связывают психологические, экономические, технологические, исторические нарративы; и вписывают, тем самым, очень на самом деле зачастую похожие личные или локальные драмы в глобальные контексты, незаметные с личной и локальной точки зрения. Короче, американские выборы - это такой же ужасающий идиотизм, как и всякие маленькие решения в нашей жизни, но на их примере гораздо понятнее, как и те и другие решения вписываются в наш бесконечно запутанный и непонятный мир.