очаровательный маленький мультфильм на трансмедиале показывают https://vimeo.com/288441672

Хорошая прошлогодняя статья о том, что мой скептицизм по поводу ИИ в сфере услуг это аристократично.

(О том, что всех бедных посадят с ИИ общаться и у ИИ лечиться, а богатые будут продолжать наслаждаться радостью и счастьем человеческого общения в сфере услуг)

https://www.nytimes.com/2019/03/23/sunday-review/human-contact-luxury-screens.html

Помимо этого, сделали игру где все видно с этими эффектами теории относительности, и плагин для Unity: https://aapt.scitation.org/doi/10.1119/1.4938057

Я, как миллениал, конечно, не могу найти себе занятия лучше, чем искать в философии оправданий астрологии. Вот несколько моих находок.

Я сильно надеялся на Аби Варбурга, но он слегка не оправдал ожиданий, особенно своим повторением что “астрология абсурдна”, столь частым, что задумываешься, что это может быть чем-то большим, чем просто тревогой, что серьезные люди не воспримут всерьез. Он говорит следующее: астрология была одним из важнейших путей, которыми греческие образы смогли дойти до Возрождения и далее; эти образы были, для Варбурга, главными способами материализовать основные проблемы греческой культуры. Другими словами, хотя арабская астрология (согласно Варбургу) редуцировала греческие экзистенциальные вопросы до случайного набора простых советов для жизни, иконическая сила этих образов - сила, достаточно мощная, чтобы эти образы пережили, в упрощенной но аутентичной форме, тысячелетнее путешествие до Индии и обратно - эта сила была источником возрожденческих открытий. Например, “оба изображения Венеры Ботичелли - Рождение Венеры и так называемая Весна - были попытками освободить богиню от ее двойных средневековых оков - мифографических и астрологических - и вернуть ей Олимпийскую свободу”, что было бы невозможно, если бы “оковы” не позволили сохранить ее образ так надолго в первую очередь.

У Беньямина понятие “созвездия” сводится к тому, что созвездие - в первую очередь, способ заметить отдельные звезды. Действительно (Беньямин не разбирает астрологию, так что дальше - моё), хотя созвездия не “существуют”, они все же используются, чтобы адресовать звезды, в том числе “наукой”. В отличие от маленького мира на Земле, у которого есть естественная основа, у космоса нет объективной системы отсчета, никакого стабильного способа опосредовать визуальное поле. Поэтому система отсчета с центром у нас не хуже, чем любая другая, и имеет двойное достоинство в своей скромности, и в том, что дает непосредственный метод описания видимого неба. Для земных существ, гравитация - способ оставаться в безопасности привязанными к огромному великому камню, защищающему их от бесконечного, хаотического пространства; для космонавта, гравитация - способ организовывать вещи между собой в небольшие группы, давая каждой из них достаточно пространства и свободы, чтобы продолжать падать на что-то гораздо большее, чем они - и промахиваться в этом падении, вновь и вновь избегая поглощения.

В другом месте, Беньямин намекает, что “будучи отличной от знаков, судьба позволяет говорить о себе лишь знаками”, что у судьбы нет собственного естественного языка. Грандиозный язык астрологии, достаточный для тысяч лет судеб более величественных, чем наши, не может быть хуже, чем редуктивное, неолиберальное крохоборство “эндорфинов”. Это особенно важно, поскольку для Беньямина, речь это единственный способ повлиять на наши судьбы - т.к. действия всегда предрешены. Наука согласится, что свобода может быть лишь феноменом языка.

И моя любимая идея - из эссе Ника Ланда о хайдеггеровском эссе о Тракле. Он говорит, что в самом начале, небо и наши души выглядели одинаково хаотично, и, когда мы узнали в небе хаос нашей судьбы, это и создало саму возможность знания, науки и культурного мышления. Наша смелость в том, чтобы навязать субъективный, произвольный визуальный порядок на хаос неба - первый шаг к смелости в том, чтобы разобраться в наших душах. Сейчас, тысячу лет спустя, мы там же узнаем наш собственный внутренний хаос в хаосе нейронных сетей; у нас, конечно, нет ни капли той же смелости, чтобы навязать им наш собственный порядок.

портал The Verge выступил с программной статьей о том, что мы зря думаем (и нас обманывают), что роботы будут делать за нас тяжелую и грязную работу. потому что пока они чаще заходят туда, где их раньше не было, в роли контролеров и надсмотрщиков за людьми

примеры: роботы присматривают за горничными в отелях - сообщают им, какую комнату пора убирать и следят, как быстро они это делают; следят за разработчиками софта, отслеживают их клики и рекомендуют снизить зарплату, если они работают медленно; слушают работников колл-центров, отслеживая, какие слова они используют и как говорят, и не сидят ли без дела и так далее

на складах Amazon система управления почти полностью автоматизирована, программа следит, как быстро и как хорошо люди работают и выдает рекомендации по снижению зарплаты, если люди не выполняют установленную норму выработки - окончательное решение пока принимает человек-начальник, ну так это может только пока. в принципе, если система заметит за человеком критически большое количество косяков, это уже фактически означает его автоматическое увольнение

там еще много разной жути нагнетается, но главный вывод понятен: из роботов могут получаться отличные рабочие лошади, мулы, кто угодно, но надсмотрщики из них получаются как минимум не хуже. они никогда не спят, не забывают, у них нет жалости, они не поддаются на уговоры, не вступают в интимные отношения с работниками, их нельзя коррумпировать

роботы пока еще слишком дорогие, чтобы расставить их всюду, плюс не ясно, что делать с людьми, рабочие места которых они займут. а вот наделать сравнительно небольшое количество роботов и поставить их следить за людьми - это и быстрее и проще. роботов не в смысле человекообразных железяк, а разных программ, алгоритмов, автоматических устройств и систем

это, конечно, целенаправленное нагнетание, но ничуть не хуже розовых сказочек о прекрасном мире будущего, в котором роботы будут работать, а люди - отдыхать, творить и делать этот мир лучше

https://www.theverge.com/2020/2/27/21155254/automation-robots-unemployment-jobs-vs-human-google-amazon

Но настоящий грант это друзья которых мы обрели в пути........ https://garage.digital/ru/grants/valentin-golev

Когда нейросеть XDREAM считывала мозговой трафик обезьяны, она определила, что наибольшее количество нейронных импульсов в качестве откликов появляется во время просмотра приматом изображений с мордами собратьев по виду. Однако, как только картинка переходила в абстракционизм, сохраняя при этом очертания живого существа, рисуя нечто похожее на картины Пикассо, отклик становился сильнее.

Подобный эксперимент был проведен и с человеческим лицом (на мониторе появлялось лицо ученой), то и здесь результаты повторились, когда нормальное изображение перешло в абстракцию.

То есть, в авангардном искусстве, в частности абстракционизме, содержится куда больше смыслов, нежели мы можем себе представить. И попытки разгадать эти смыслы заставляют наш мозг работать. При этом абсолютно бессмысленные вещи мы можем осознать и самое главное - отличить.

В марте 2011 года в журнале Psychological Science появилась статья американских ученых Анджелины Хаули-Долан и Эллена Уиннера. Они провели тест, сравнивая картины известных абстракционистов и рисунки детей/животных. В результате 67% респондентов распознали работы художников и отметили, что они им нравятся больше "каляк-маляк".

То есть, тезис "так может каждый нарисовать" в корне неверный, это первое. Во-вторых, смыслы и образы, заложенные в абстрактном искусстве, создаются мозгом для стимуляции самого себя и, соответственно, других мозгов.

А это очень интересно для понимания мышления гениальных художников. Связано ли это с тем, что они переносят на физический носитель те образы, которые у других людей возникают во время ритуальных/психоделических переживаний. Ведь, если откинуть метафизическую составляющую юнговских исследований, определенные фигуры, например, мандалы, мы можем встретить как в христианстве, так и буддизме. Ну и описания "трипов" разного генезиса схожи между собой.

Грубо говоря, может ли "трип" быть частью человеческого сознания, не пораженного психической болезнью и не поддавшегося воздействую внешних факторов?

Пысы. Что-то есть в изображениях нейросети тревожно-бэконовское.

Я на днях прочитала текст, который меня немного обескуражил. Я не буду разбирать его - при желании, это могут сделать те, кто занимается урбанистикой, - но всё-таки хочу кое-что прояснить.

Дело в том, что как бы нам ни хотелось обратного, пространству на нас насрать. В целом на людей: в отличие от нас, ему безразлично, какого мы пола, расы, национальной принадлежности, ориентации или убеждений. Это свойство любого пространства, не только городского - так же безразличны к людям топь, дремучая чаща или заброшенный дом в вымирающем райцентре. 
Это равнодушие может сильно возмущать, потому что нам хочется верить, что пространство, которое мы создаём, реорганизуем, обживаем или в котором мы просто присутствует, несёт в себе толику наших убеждений. Это не так - какую бы этическую программу мы бы ни формулировали при проектировании (новый брутализм Смитсонов), какую бы идеологию мы бы не утверждали через архитектуру (сталинский ампир), в угоду какой конъектуре мы бы ни перепланировали среду (название любой концепции, заказанной российским государством), это имеет серьёзное значение очень ограниченное количество времени, буквально пару поколений, а в дальнейшем всё это становятся достоянием разве что любителей истории архитектуры и исследователей. То, что строилось как символ открытости и демократии, через пару десятков лет становится пережитком колониализма и имперских амбиций государства. Социальное жильё, призванное искоренить расовое неравенство, за несколько лет превращается в чудовищное гетто. Барельефы с портретами вождей сбивают, и на идеологию лепнины в метро обращают меньше внимания, чем на орнаменты барочной усадьбы.
Пространство не может быть феминистским, патриархальным, правым или русским - дискриминирующие свойства оно приобретает в процессе его использования, в зависимости от социальной специфики, существующего режима и грамотности обслуживающих его специалистов. 
То, что пространство небезопасно для женщины, указывает на проблемы социума. Невозможно сделать среду безопаснее для женщин и стариков, обойдя вниманием мужчин и детей. Она становится безопаснее для всех, не залезая к человеку в штаны. Любая дискриминация возникает из-за предрассудков, а не из-за того, что где-то есть (о, боги) "патриархат в камне", закатанный в бетон, словно арматура, строителем с недостатком воспитания.
Пространство тотально, чудовищно равнодушно к людям, и именно поэтому оно впитывает их убеждения и отражает лучше любого зеркала. Пытаться возложить на него хотя бы косвенную ответственность за социальные проблемы и неравенство безответственно и непрофессионально, это буквально поменянные местами причина и следствие - "поверьте, это не наш социум такой плохой, это пространство, спроектированное при тоталитарном режиме, заставляет нас презирать людей другого цвета кожи".
Пространство может быть морально устаревшим, может плохо обслуживаться или отставать в своём развитии от общества, не отвечая его потребностям. Оно может транслировать дурную идеологию или обслуживать интересы определённых людей, игнорируя потребности большинства или отдельных социальных групп. В конце концов, оно может быть просто хуёво спроектировано. Но гипс, бетон, гранит или сруб никогда не будут создавать или формировать убеждения человека, его взгляды и этическую позицию. Только равнодушно отражать всю специфику существующего в заданном пространстве общества.
Как писал когда-то Ильф, "ещё ни один пешеход не задавил автомобиля, тем не менее недовольны почему-то автомобилисты". С пространством то же самое.

Трудно согласиться с этим комментарием, хотя канал замечательный. Аргумент "бетон нас не ненавидит, а ненавидят люди" работает, только если считать, что ненависть это что-то эдакое внутреннее и самозарождающееся. Архитектура это технология, эмоции это технология, и гендерное деление это технология - конечно, они все совместимы. Можно легко привести примеры пространств, сделанных так, чтобы было легко и приятно обижать конкретные группы людей. Очевидные примеры это тюрьмы, вольные поселения, психбольницы... Враждебная архитектура может вполне работать без опосредования человеческим обидным поведением, как, например, американские градостроительственные практики заставляют пешеходов и бездомных страдать без мест для отдыха и даже без возможности побыть в тени, без прямого участия кого-то, кто эти группы бы лично обижал.