С 14 по 16 февраля 2011 года в Башкортостане по указу Рустэма Хамитова отмечались Дни Заки Валиди, приуроченные к 120-летию башкирского национального деятеля. На праздник выделялись средства не только из республиканской казны: Президент Башкортостана рекомендовал администрациям районов и городов оказывать содейтсвие, а государственные СМИ в эти дни публиковали материалы о "видном ученом-тюркологе". А сам Хамитов высказывался против нападков на Валиди.

Культ личности Заки Валиди Тогана, как справедливо отмечают историки-ученые (например, М. Кульшарипов, А. Юлдашбаев), пришелся на 80-90-е годы 20-го столетия в условиях политики гласности и демократизации страны. До этого момента "валидовщина" деятелями КПСС официально осуждалась. Правда в своих работах современные историки делали нажим на то, что осуждение это было связано с нежеланием центральной власти лишний раз подчеркивать Башкирскую автономию. Однако это могло быть связано с нежеланием другого рода: нежеланием напоминать башкортостанцам, что у истоков их республики стоял пособник нацистов.

Не будем углубляться в биографию Заки Валиди, напомним лишь промежуток с 1935 по 1939 годы, когда видный тюрколог официально работал и преподавал в университетах Германского Рейха. Это период расцвета правления НСДАП, а Валиди в это время был своим среди нацистской интеллигенции. Позже из стенограмм судебных процессов стало известно, что Валидов организовал тайное националистическое общество для основания "Великого Турецкого союза" - возможное лишь после поражения в войне и развала СССР. Эти моменты доктор исторических наук, профессор М. Кульшарипов в своих работах обходил стороной.

Возможно потому что Кульшарипов, как и множество других деятелей в Башкортостане того времени, обслуживал интересы правящей элиты под руководством М. Рахимова. Для политики "башкиризации" монументальная башкирская личность, с которой началась Башкирская автономия - базовый и необходимый социальный миф - пишем без иронии, именно необходимый. При этом отрицать роль З. Валиди в становлении такой автономии - просто глупо. Но еще глупее - отрицать связь Валидова с нацистами! Какой бы горькой не была правда, но современный Башкортостан обязан своим началом тому, кто связал свою жизнь с нацистами.

Сегодня кажется глупым, что идеологи времен "рахимовщины" не учли долгосрочные перспективы искажения истории. Но нужно понимать, что всё это происходило в условиях монополии на информацию и образование: люди были уверенны, что они высекают скрижали, альтернатива которым просто невозможна.

Поэтому Кульшарипов, выступающий в роли "аксакала" и "интеллигенции" башкирского народа с защитой Ф. Алчинова, вызывает у знающих людей улыбку: переписать историю второй раз профессор Кульшарипов не сможет.

Диссидентские масс-медиа активно разгоняют страшилки по поводу «надвигающейся эпидемии массового доносительства» в России: во многом это связано с желанием очернить государство, а, отчасти, вызвано элементарной неграмотностью спикеров этого ряда.
Показательно, что зачастую под доносами понимают открытые проявления жалоб граждан. Строго говоря, донос как способом анонимного информирования власти о чей-то противоправной деятельности является таковым только тогда, когда есть личные мотивы, возможность получения материального вознаграждения (например, за счет потенциальной жертвы) и анонимность. Если же граждане проявляют искреннее недовольство, например, контентом или деятельностью того или иного ЛОМа, и выражают его в той или иной форме – это, часто, не донос, а выражение их гражданской позиции. В этом вопросе не стоит все окрашивать черными красками и рассуждать в духе несистемщиков и прочих либералов, об отвратительности т.н. доносов. Показательно, что в т.н. западных демократиях доносительство легализовано и расцветает, однако те же несистемщики и диссиденты этого предпочитают не замечать или же рассуждают в логике «вы не понимаете, это другое».
Негативное отношение к жалобам и доносам кристаллизовалось в структурах российского социума в 1990-е гг., когда значительная часть общества (если не большинство) не хотела отождествлять себя с государством в силу его слабости и экономической неэффективности. В периоды, когда идентификация своей личности с государством растет (как сейчас) увеличивается и гражданская активность части социума. Наиболее это заметно по усилению позиции патриотов в российском обществе, которое имеет самые разнообразные выражения и, в конечном счете, претендует на формирование ключевых идеологических конструкций в России.
При этом доносы, в том числе и по темам ЛГБТ пропаганды и, особенно, СВО, имеют значительный потенциал поляризации общества. По этой и другим причинам ожидать придания этому явлению сверхмассовости не стоит, хотя заметно как некоторые известные ЛОМы и околовластные группы, действительно, пытаются искусственно сформировать «культуру доносов» в российском обществе. По большому счету, это явление носит избыточный, потенциально опасный и даже деструктивный характер. В условиях базового консенсуса общества и власти нужны практики для укрепления этой конструкции, а не чистки и поиски «внутренних врагов» путем провоцирования массовых социальных конфликтов, и ненависти граждан друг к другу.

Дилара Гундорова. К посту ниже.

Ровно месяц назад в Баймаке прошла первая крупная акция в поддержку Ф. Алчинова, осужденного на 4 года колонии общего режима по статье о разжигании межнациональной розни. Некоторые публичные лица, которые поддерживали Алчинова и протестовавших, по мере утихания шума меняют свои позиции неприятным для активиста образом.

Ярче всех смену мнения демонстрирует Д. Гундорова, заявившая ранее о намерении избраться на осенних выборах главой Башкортостана, соответственно, вставшая на путь жесткой оппозиции Р. Хабирову. Если изначально ее отношение к протестовавшим и к Алчинову можно было назвать лояльным, как к жертвам режима (и лично Р. Хабирова), то сегодня она поступательно критикует не только акции в поддержку осужденного активиста, но и находящихся в СИЗО его сторонников. По ее словам, люди нарушили закон, за что справедливо оказались под катком правосудия.

Такое явно искусственное дистанцирование "башкирки" от истории главного башкирского активиста вызвало даже у самых ярых критиков власти вопросы. Известно, что Д. Гундорова является креатурой Р. Рахимовой (и других так называемых контрэлит). Последние согласуют тактику и стратегию "избирательной компании", о начале которой Гундорова уже не раз заявляла. Несмотря на то, что Рахимова публично поддерживает Алчинова, на деле позитивной перспективы от дальнейшего использования "баймакского дела" для формирования имиджа "башкирки" Гундоровой кураторы протеста не видят. Почему так?

Ответ - высокое отождествление Гундоровой в глазах общественности с экстремизмом. "Баймакское дело" как "народные волнения" имело широкий резонанс в диссидентских медиа, и "команда Гундоровой" пыталась оседлать эту волну. Однако выяснилось, что официальная версия в долгосрочной перспектике является более основательной и признается местной общественностью, а информационные ресурсы Рахимовой не способны на это повлиять как с качественной, так и с количественной сторон. Поэтому отступление Гундоровой на официальные позиции, согласно которым в республике имели место быть инспирированные извне проявления экстремимза и сепаратизма, оказалось наименее болезненным.

Стоит отдать должное политтехнолагам Р. Хабирова. Его образы "сильная личность" и "борец" в течение месяца были значительно укреплены перед будущей избирательной компанией. Бескомпромиссность и последовательность в его позициях относительно любых проявлений экстремизма расширили не только базы личностно и политически ориентированных его сторонников, но и наэлектризовали в нужном направлении взоры тех, кто еще сомневается. Важно и то, что Р. Хабиров прошёл этот месяц без оглядки на лающих мосек: Хабиров говорит только о судьбе Башкортостана, остальные говорят о Хабирове.

Динамика закрытых социологических замеров в оставшиеся до президентских выборов недели будет характеризоваться возрастающей интенсивностью. Фиксация результатов динамики этого временного отрезка может оказать влияние на контуры грядущего весеннего губернаторопада, однако пока большинство глав регионов сохраняют достаточно высокие рейтинги и не допускают роста антирейтингов.
Анализ закрытой социологии и текущий контекст позиционирования руководителей регионов показывают, что наибольшие сложности с ростом рейтингов испытывают главы Коми, Кабардино-Балкарии, Карелии, Дагестана и отчасти Удмуртии. Среди губернаторов слабые позиции у руководителя Алтайского, Забайкальского краев, а также Новосибирской, Тверской, Астраханской областей и ряда других. Структура социального недовольства в этих регионах выше среднего, а рейтинги доверия главам регионов невысоки. Во многом это связано со сложившейся репутацией и публичным имиджем губернаторов, а также неэффективным решением социально-экономических проблем. Плюс в ряде регионов (Коми, Новосибирская область, Карелия) можно говорить об активных контрэлитах, которые создают существенные сложности для глав этих регионов. Еще один фактор – значительная дистанция между региональной властью и простыми гражданами. Нежелание глав регионов ездить на региональную периферию и блокировки жалобщиков в аккаунтах губернаторов в соцсетях и Telegram формируют дистанцию между региональной властью и гражданами, что в преддверии выборов главы государства является неблагоприятным фактором.
Большинство из вышеперечисленных глав регионов вряд ли своей активностью смогут помочь усилить текущий уровень лоялизма в регионах. В целом же спекуляции относительно превышения антирейтингов губернаторов над рейтингами не имеют под собой оснований. Даже самый скромный результат по рейтингу доверия у губернаторов сейчас на уровне 45-50%, а пиковые значения характеризуются цифрами в 75-78%. Губернаторы, по инерции, продолжают испытывать на себе блага патриотического консенсуса общества и власти. За последние почти два года среднестатистический рейтинг губернаторов вырос на 10-12 процентных пунктов, что очень много.
В то же время, социология отчетливо показывает, что эффективность работы губернаторского корпуса дальше будет оцениваться гражданами не только по их вкладу в СВО и помощи добровольцам, мобилизованным и другим военным, а также их семьям. Этот параметр остается инвариантным для политики глав регионов, однако фокус-группы в мегаполисах и крупных городах показывает, что в структуре запросов социума к власти сейчас приоритетную роль играют вопросы сдерживания инфляции, ЖКХ и здравоохранения, а также решение локальных проблем. Именно по этим сферам граждане ожидают эффективных действий со стороны губернаторского корпуса. При этом текущая динамика роста антирейтингов окажет влияние на принятие решений о ротации губернаторов, однако пока ситуация складывается в пользу не слишком интенсивного губернаторопада этой весной.

Сергей Жуков. К посту ниже.

Смерть А. Навального (внесен в список экстремистов и террористов) фиксирует его, давно состоявшийся, переход из псевдосубьектного состояния оппозиционного политика в обьектное: теперь несистемная оппозиция и диссиденты попытаются его иконизировать, однако это глубоко периферийная тема с точки зрения властно-управленческих механизмов российской власти.
Попытки иконизации, например, В. Жириновского, которые предпринимает после его смерти ЛДПР оказывают лишь сегментарный и временный эффект на его сторонников. В перспективе нескольких лет угасание этого эффекта в случае с Навальным – неминуемо.
Очевидно, что несистемная оппозиция и диссиденты уже пытаются сделать из него икону и готовы предложить его «политическое наследие» Ю. Навальной, однако далеко не факт, что она захочет испытать на себе горький опыт С. Тихановской в кратно усиленном масштабе. Тем не менее, их уже состоявшаяся встреча показывает, что именно этот сценарий предлагают западные кураторы навальнистов.
Расследование обстоятельств смерти Навального еще предстоит провести: вопрос требует времени и медицинских исследований.
Полноценные политические выводы стоит делать после результатов экспертизы, а не до них.
На этом фоне голословные обвинения диссидентов и даже западных политиков (в том числе и фактических руководителей государств) лишь усиливают линию противостояния с российским руководством.
Характерно, что среди диссидентов царит уныние: например, иноагент Г. Каспаров в сердцах, фактически, обвинил Д. Байдена в том, что он не может жестко отреагировать на смерть Навального и «наказать» Кремль.
Между тем, очевидно, что заинтересованности в смерти Навального, тем более, в настоящий момент у руководства страны не было.
Кураторы внутренней политики выбрали сценарий проведения легитимных выборов и в этом плане фигура Б. Надеждина и обстоятельства вокруг нее – весьма показательны.
Переоценивать значение акции «голосования в полдень» и прочих диссидентских выходок не стоит: они никак не могли повлиять на судьбу Навального. Характерно, что, находясь в заключении ему все это время позволялось передавать политические послания и обращения к своим сторонникам – а перекрыть этот канал было очень просто.
При этом версия с избыточным давлением некоторых сотрудников ФСИН в данном случае исключать не стоит.
Для этого требуется серьезные служебные расследования, и они будут проведены. Функционирование политической системы в России должно осуществляться в рамках оптимального баланса между собственно политической и силовой составляющей.
Тем более, что легитимность нынешней власти и, прежде всего, Путина основывается на серьезном авторитете и рейтинге. Нет никаких оснований колебать этот баланс действиями, которые могут быть восприняты частью социума как репрессивные или нелегитимные.

ЭКСПЕРТЫ. Руководитель Центра социального проектирования «Платформа» @sociocrisis – о выравнивании политического рельефа после смерти Алексея Навального.

В обозримой перспективе у российской оппозиции нет шансов найти фигуру, равную по масштабу и символическому капиталу Алексею Навальному. Для появления альтернативы, как минимум, нужны достаточный люфт свободы во внешней среде (есть, где развернуться, стать звездой), потенциал креативности и образ мученика-героя. Все это сейчас в дефиците. Но, про при всей своей изоляции в последние годы, Навальный был значим для политической системы в целом. Его уход - потеря еще одной точки отсчета в системе координат российского политического пространства. Это пространство обладает своей разметкой: здесь Путин, здесь, к примеру, Навальный, здесь - еще кто-то. Чем насыщенней рисунок, тем продуктивнее ведут себя участники. Они образуют поле прямых и косвенных взаимных влияний. Но в последнее время мы видели только выпадение этих точек из мозаики или их сжатие друг с другом до неразличимости, без появления новых. Когда власть или ее амбассадоры говорят, что «смерть Навального системе невыгодна», они имеют ввиду короткий горизонт перед выборами. Но она отчасти невыгодна и по другой причине, которая не рефлексируется. Политическое пространство, лишенное напряжения между крайними точками, испытывает риск деградации. Системе нужно с кем-то разговаривать, хотя бы заочно, хотя бы с тенью; нужен образ врага, комбинаторика. Так, в свое время Навальный сыграл большую роль в процессе консолидации системы, ее тестировании и одновременно - в отказе ее представителей от наиболее компрометирующих форм поведения. Но когда все акторы замолчали - в статусе иноагентов либо уйдя в мир иной, - остается режим монолога, беседы с пустотой, вернее с телевизором, в котором узнаешь самого себя. А в таком режиме риторика теряет точки опоры и контроль над формой. Нужен кто-то на роль «другого», пусть менее опасного и влиятельного. Проблема с Навальным была в том, что «другой» превратился для системы в «чужого», стал нести слишком большие риски, стресс-тесты обходились все более дорого. Зато удавалось вовремя замечать риски коррозии и слабые места.

«Почему санкции на него не влияют. Спустя два года после вторжения на Украину российская экономика оказалась более устойчивой, чем ожидалось. Путин может продолжать войну еще долго»: Немецкая Wirtschafts Woche недоумевает, почему России оказалось плевать на санкции.

«Российская экономика уже давно должна была испытывать нехватку кислорода. Но она жива. И ее сердце бьется довольно ровно. Прощание с такими компаниями, как McDonald's или Ikea, санкции против олигархов имели символическое значение прежде всего для самого Запада. Российский центральный банк быстро и разумно отреагировал на жесткие финансовые санкции. Сейчас страна экспортирует нефть и газ в Индию и Турцию, а также импортирует автомобили, стиральные машины и технологии через третьи страны. МВФ только что повысил прогноз роста экономики России на 1,5 пункта до 2,6%. Как будто санкции ударили по Европе сильнее, чем по России».

После смерти внесенного в список экстремистов и террористов А. Навального актуализировался вопрос о лидере несистемной оппозиции: внятной альтернативы нет, однако могут усилиться попытки некоторых западных сил создать псевдолегитимные структуры типа «правительства в изгнании».
Никаких легальных, с точки зрения международного права, шансов создать такое «правительство в изгнании» нет, однако именно за такой сценарий выступает различная группа российских диссидентов и несистемщиков. Все они понимают, что не способны претендовать на роль Навального-2, но хотели бы повысить свою значимость в глазах кураторов и спецслужб стран Запада.
Показательно, что и такие ученые-иноагенты как политолог Е. Шульман и антрополог А. Архипова проявили свой политический акционизм и выступили скорее с политическими нежели аналитическими заявлениями в связи со смертью Навального.
Еще один иноагент М. Фейгин, фактически, недвусмысленно дает понять, что готов участвовать (естественно в качестве куратора и идейного вдохновителя) в организации терактов на территории России. По сути, для этого объявлен неформальный кастинг среди тех, «кто готов пожертвовать своей жизнью». Сам Фейгин, проживающий в респектабельной части Франции, на роль такого камикадзе претендовать не готов и рассчитывает, скорее, на роль «генпрокурора в постпутинской России будущего».
Все это можно было бы рассматривать в качестве нарративов сумасшедших из палаты №6, если бы не реальный план некоторых сил на Западе радикализировать протесты и сопротивление в России. В основе этого стоит английский подход, который, с учетом геополитических интересов Великобритании, основан на создании тотальной турбулентности в России и демонтаж легальной власти.
При этом нынешнее поколение несистемщиков и диссидентов, со своими кабинетными и оторванными от российских реалий представлениями, – никак не способно к радикализации протеста в стране.
Создание «правительства в изгнании» о котором так много говорят те же Фейгин и другой иноагент Г. Гудков – не более чем псевдоюридический симулякр. Функционал для него крайне незначительный и, вполне вероятно, что на Западе не решаться его создавать ввиду сомнительной пользы и очевидных рисков ухудшения отношений с Россией.
В то же время стоит ждать целой кампании по вскрытию родственников и близких высокопоставленных российских чиновников, которые проживают в Европе. Такие до сих пор есть: они находятся под повышенными рисками быть стигматизированными со стороны несистемной оппозиции. При этом потенциал радикализации несистемной оппозиции и диссидентов не стоит рассматривать как очень высокий: почти все из них не готовы сидеть в тюрьме за свои убеждения и предпочитают кабинетные рассуждения.
Помимо этого, стоит ожидать усиления контроля за контактами системных игроков с несистемными спикерами типа иноагента А. Галлямова, который постоянно апеллирует к своим связям среди значимых федеральных чиновников. Это может сыграть злую шутку с некоторыми из них.

Согласен с политтехнологом Марией Сергеевой, которая проанализировала видеообращение Юлии Навальной. Добавлю к ее оценкам взгляд человека, проработавшего на телевидении с профессионалами, для которого видео является любимым хобби.

Первое. Профессиональная дикция. Неподготовленный человек с суфлёра так не сможет! Нужны даже не месяц или два ежедневных (!) тренировок: проработка мимических мышц, скороговорки, работа перед зеркалом, постановка дыхания, ритмика и т.д. Любой диктор вам скажет, что Юлию в течение очень долгого времени обучали ораторскому мастерству. Чего только стоят плавные колебания тембра.

Второе. Даже профессионалы с многолетним опытом с первого дубля не получают идеальных кадров. Боюсь представить, чего стоила Юлии начитка текста перед съемками, репетиции, множество дублей с "правильной эмоцией женщины, у которой погиб муж, отец ее детей" и т.д. Как бы цинично всё это не звучало — за кадром стоит режиссёр, который после каждого предложения поправляет: "Юлия, нужно больше глубины, не поверят!".

Третье. Выставлена целая съемочная студия. Не хромакей — проработаны объем, пространство. Подобрали по канонам "кинематографичной картинки" локацию: соблюдена симметрия — с обеих сторон одинаковые окна, пустота справа искусственно заполнена креслом с ее пальто (якобы только что сброшенным — в этой серии, вероятно, она вернулась с Мюнхенской конференции). Видеографы подтвердят, что в этом плане (кадре) всё искусственно и продумано.

Четвёртое. Трехточечная схема света: рисующий свет, заполняющий, контровик на макушке. Причём видно, что свет профессиональный, а значит, всё стоит на систендах: то есть, за кадром целая батарея кинотехники! Сзади и по бокам от Юлии три теплых источника, а на фоне женщины поставили дополнительное синее холодное освещение (даже проглядывает кусочек лампы, косяк оперпоста) — чтобы передать зрителю состояние Юлии (мы же говорим об аудиовизуальном воздействии).

Пятое. Заметили экранное каше? Черные полосочки сверху и снизу экрана? Обычно такое получается, когда снимают на анаморфотные кинообъективы: они за счёт особого строения линз как бы расширяют видимое пространство, чтобы режиссёр и оператор-постановщик могли выставить хорошую сцену. Ну а у зрителя такая картинка автоматически ассоциируется с "киношностью". Не знаю, на какую технику всё это снято, но удовольствие не из дешёвых.

Тяжело поверить в трагедию, когда к передаче этой трагедии подошли чересчур профессионально.

Шестое. Заметят только монтажеры, но между сменой планов видно, что петличный микрофон на платье резко меняет свое положение относительно цепочки на шее — так бывает только тогда, когда рыбу (конечный видеоряд) собирают из разных дублей, между которыми Юлия, вероятно, двигалась.

То есть, Мария Сергеева абсолютна права — снимали для Netflix. Материал получился бы успешнее, если бы виднелась какая-то суета, нервозность, неправильность. Если бы виднелась женщина, у которой умер муж.

Здесь же я вижу женщину, для который открылись перспективы.

А что вы хотели? Юлия решила стать субъектом политики, а это значит, что критика более не возбраняется.

В конце прошлого года у публициста Анастасии Мироновой вышла интересная статья "Почему отъезд эмигрантов - гуманитарная катастрофа для России". В ней Анастасия пытается разобраться, почему люди меняют комфортную жизнь в нашей стране на некомфортную жизнь за рубежом — бегут. Даже если новый выбор иногда становится фатальным — не единичны случаи, когда эмигранты после переезда кончают жизнь самоубийством. Приходит к выводу: основная причина - ошибка ЛОМов.

Схожее местами явление мы наблюдаем сегодня в Башкортостане, включая одну жертву суицида.

Всем известны "баймакские события" — но не все знают, что "постбаймак" для участников беспорядков и членов их семей стал отдельным испытанием: стресс, сборы денег, поездки из окраины республики в столицу и т.д. Особого внимания заслуживает деятельность ЛОМов, сумевших собрать эту массу людей вокруг себя в социальных сетях: в том числе для того, чтобы на них заработать (через продажу рекламы адвокатов, рекламу своего бизнеса, сбор донатов и т.д., всё это уже описано).
Когда же в республике была организована бесплатная юридическая помощь, эти ЛОМы, вероятно, почуяв, что у них изо рта пытаются выдернуть кусок пирога, стали выдумывать причины, почему к рабочей группе СПЧ обращаться нельзя. И люди поверили! До сих пор в чатах типа "Сбор на адвоката" выставляются на продажу домашний скот (говорят, кто-то продает недвижимость), чтобы оплатить разрекламированных адвокатов.

Как и А. Мироновой здравомыслящим людям вдвойне тяжело наблюдать, что бывшие радиоведущие, родственники башкирских националистов, какие-то гипнокоучи убеждают несчастных (в основном сельских жителей) в том, что сотрудничество с бесплатными юристами "от власти" запачкает их так, что не отмоются никогда. И те идут на финансовые траты.

Вместо успокоения искусственно нагнетается истерия, растёт социальная напряженность. Минимум один человек покончил жизнь самоубийством, терзая себя за участие в массовых беспорядках — вина за это лежит и на ЛОМах. При этом "полезные идиоты" (участники и сторонники беспорядков) даже не заметили (!), как требования об освобождении Ф. Алчинова, о защите экологии и т.д. были подменены на требования отставки высшего руководства — повестка политизирована, повестка формируется под чьи то политические интересы — в рамках подготовки к осенним выборам главы Башкортостана.

И борьбу за умы жителей региона местные инфоакторы "на хайпе", соответственно, ведут с прицелом на осеннее событие — ближе к нему стоимость общественного мнения возрастёт кратно. Ну а то, что кто-то сегодня лишается привычного образа жизни и части крова, как говорит один гипнокоуч — c'est la vie, такова жизнь.

⚡️В Испании, предположительно, найден мертвым Максим Кузьминов, угнавший российский военный вертолет — СМИ