Еще несколько слов о Всеизраильской ассоциации в защиту прав ЛГБТ (Агуда).
Вчера Агуда опубликовала statement по поводу позорного решения о приостановке ее членства в ILGA, выразив "глубокое разочарование".
"Израильская ЛГБТ-идентичность включает в себя службу на благо страны и вклад в развитие своего государства - наряду с борьбой за облик общества, в котором мы живём".
И это очень точная формулировка: израильская квир-идентичность - это не абстрактая queer identity розовых пони и радужных единорогов.
Израильские ЛГБТ - прежде всего граждане своей страны, патриоты, интегральная часть своего народа, его истории, его стремления к формированию лучшего общества, его трагедий, войн, побед и поражений.
Израильская квир-идентичность тесно переплетена с израильским нарративом, сионистским нарративом. ЛГБТ-люди в Израиле идентифицируют себя не с тем или иным правительством или партией, а со своим народом.
И атака на Агуду, на израильских ЛГБТ-людей - это часть войны против израильской еврейской идентичности, которая столь ненавистна врагам - от псевдопрогрессивных кругов на Западе до исламистских режимов и течений.
Вчера Агуда опубликовала statement по поводу позорного решения о приостановке ее членства в ILGA, выразив "глубокое разочарование".
"Израильская ЛГБТ-идентичность включает в себя службу на благо страны и вклад в развитие своего государства - наряду с борьбой за облик общества, в котором мы живём".
И это очень точная формулировка: израильская квир-идентичность - это не абстрактая queer identity розовых пони и радужных единорогов.
Израильские ЛГБТ - прежде всего граждане своей страны, патриоты, интегральная часть своего народа, его истории, его стремления к формированию лучшего общества, его трагедий, войн, побед и поражений.
Израильская квир-идентичность тесно переплетена с израильским нарративом, сионистским нарративом. ЛГБТ-люди в Израиле идентифицируют себя не с тем или иным правительством или партией, а со своим народом.
И атака на Агуду, на израильских ЛГБТ-людей - это часть войны против израильской еврейской идентичности, которая столь ненавистна врагам - от псевдопрогрессивных кругов на Западе до исламистских режимов и течений.
В "Вестях" опубликован мой перевод интервью, которое дали изданию "Едиот Ахронот" бойфренд, мать и сестра погибшего в теракте две недели назад сотрудника дорожной полиции Адира Кадоша. Это произошло за три недели до его свадьбы с Эди Леви.
История Адира - прекрасная иллюстрация того, о чем я пишу в последние дни. Открытый ЛГБТ-человек (никаких шкафов и чуланов), патриот, герой.
* * *
Жених павшего полицейского: "Он жил героем и погиб перед нашей свадьбой"
Отважный дорожный полицейский бросился наперерез стрелявшему террористу, чтобы защитить граждан
Лиор Охана, Ynet
Трагический поворот судьбы: несколько месяцев назад полицейский Адир Кадош добился установления у штаб-квартиры дорожной полиции в Бейт-Дагане мемориальной доски в память павших в этой войне полицейских - а несколько дней назад на ней появилось и его имя. 15 октября отважный полицейский, ни секунды не раздумывая, бросился на помощь людям, оказавшимся под огнем террориста на 4-м шоссе, - и был застрелен неподалеку от развязки Явне. На днях к мемориальной доске приехали его мама Тали, сестра Шанэль и жених Эди, чтобы внести в мартиролог имя самого Адира.
"Еще в детском саду буквально на каждый Пурим Адир требовал, чтобы его нарядили в полицейского, - вспоминает Тали Кадош. - Я говорила ему: "Адир, зачем наряжаться в одно и то же, давай придумаем что-нибудь другое". Мама, отвечал он мне, мне нравится только полицейская форма".
"Служба была для него всем, - говорит 31-летний Эди Леви, жених Адира. - Он не мог жить без полиции. Его самой большой мечтой было подняться по карьерной лестнице на самую вершину. Он знал, чего хотел, планировал все в деталях. Всякий раз ставил перед собой новую цель и добивался желаемого. Полиция была для него главной любовью, я точно был на втором месте. Когда его срочно вызывали на службу, он срывался из дома без малейших колебаний, даже если я болел. "Эди, я ухожу, у меня смена".
Второй или первой, но Эди был его настоящей любовью. В начале ноября они должны были сыграть свадьбу. Леви, сотрудник тель-авивской мэрии, встретил Адира 6 лет назад. Вскоре Адир познакомил его со своей семьей, которая приняла Эди как родного сына.
- Как вы познакомились?
- В инстаграме. Адир поставил лайк и подписался на мой аккаунт. А затем отправил сообщение и попросил номер телефона. У меня в тот период было много проблем. Адир появился как нельзя вовремя, словно ангел, спустившийся с небес. Я согласился на встречу, не думая, что из этого выйдет нечто серьезное. Но с тех пор мы больше не расставались. Мы стали единым целым.
Как было сказано, семья Адира приняла Эди очень тепло. "Он привел меня к своим родителям, и я быстро стал полноправным домочадцем, - рассказывает он. - Я не могу объяснить, чем я это заслужил. Я по природе очень застенчив, но в их доме я сразу почувствовал себя своим. Две мои сестры тоже обожали Адира. Наше первое свидание состоялась в доме моей сестры Ринат в Явне".
Еще через несколько месяцев они стали жить вместе. "С первого дня Адир заботился обо всем, что мне было нужно, - говорит Эди. - Он возил меня по стране – до этого я редко выбирался куда-нибудь. До нашего знакомства я не то что никогда не жил с кем-нибудь, я был не в состоянии ночевать в чужом доме, даже у друзей. Нам организовали отдельное жилье в доме родителей Адира в Яффо. Мы окончательно стали единой семьей.
Три с половиной года назад они воплотили свою мечту и переехали в отдельную квартиру в Ришон ле-Ционе. "Адир хотел другое жилье, ему надоело жить в старом доме, - вспоминает Эди. - В Тель-Авиве мы не могли позволить себе приличную квартиру и поэтому переехали в Ришон. Там мы нашли квартиру, в которой прежде никто не жил, мы стали первыми съемщиками".
продолжение интервью
История Адира - прекрасная иллюстрация того, о чем я пишу в последние дни. Открытый ЛГБТ-человек (никаких шкафов и чуланов), патриот, герой.
* * *
Жених павшего полицейского: "Он жил героем и погиб перед нашей свадьбой"
Отважный дорожный полицейский бросился наперерез стрелявшему террористу, чтобы защитить граждан
Лиор Охана, Ynet
Трагический поворот судьбы: несколько месяцев назад полицейский Адир Кадош добился установления у штаб-квартиры дорожной полиции в Бейт-Дагане мемориальной доски в память павших в этой войне полицейских - а несколько дней назад на ней появилось и его имя. 15 октября отважный полицейский, ни секунды не раздумывая, бросился на помощь людям, оказавшимся под огнем террориста на 4-м шоссе, - и был застрелен неподалеку от развязки Явне. На днях к мемориальной доске приехали его мама Тали, сестра Шанэль и жених Эди, чтобы внести в мартиролог имя самого Адира.
"Еще в детском саду буквально на каждый Пурим Адир требовал, чтобы его нарядили в полицейского, - вспоминает Тали Кадош. - Я говорила ему: "Адир, зачем наряжаться в одно и то же, давай придумаем что-нибудь другое". Мама, отвечал он мне, мне нравится только полицейская форма".
"Служба была для него всем, - говорит 31-летний Эди Леви, жених Адира. - Он не мог жить без полиции. Его самой большой мечтой было подняться по карьерной лестнице на самую вершину. Он знал, чего хотел, планировал все в деталях. Всякий раз ставил перед собой новую цель и добивался желаемого. Полиция была для него главной любовью, я точно был на втором месте. Когда его срочно вызывали на службу, он срывался из дома без малейших колебаний, даже если я болел. "Эди, я ухожу, у меня смена".
Второй или первой, но Эди был его настоящей любовью. В начале ноября они должны были сыграть свадьбу. Леви, сотрудник тель-авивской мэрии, встретил Адира 6 лет назад. Вскоре Адир познакомил его со своей семьей, которая приняла Эди как родного сына.
- Как вы познакомились?
- В инстаграме. Адир поставил лайк и подписался на мой аккаунт. А затем отправил сообщение и попросил номер телефона. У меня в тот период было много проблем. Адир появился как нельзя вовремя, словно ангел, спустившийся с небес. Я согласился на встречу, не думая, что из этого выйдет нечто серьезное. Но с тех пор мы больше не расставались. Мы стали единым целым.
Как было сказано, семья Адира приняла Эди очень тепло. "Он привел меня к своим родителям, и я быстро стал полноправным домочадцем, - рассказывает он. - Я не могу объяснить, чем я это заслужил. Я по природе очень застенчив, но в их доме я сразу почувствовал себя своим. Две мои сестры тоже обожали Адира. Наше первое свидание состоялась в доме моей сестры Ринат в Явне".
Еще через несколько месяцев они стали жить вместе. "С первого дня Адир заботился обо всем, что мне было нужно, - говорит Эди. - Он возил меня по стране – до этого я редко выбирался куда-нибудь. До нашего знакомства я не то что никогда не жил с кем-нибудь, я был не в состоянии ночевать в чужом доме, даже у друзей. Нам организовали отдельное жилье в доме родителей Адира в Яффо. Мы окончательно стали единой семьей.
Три с половиной года назад они воплотили свою мечту и переехали в отдельную квартиру в Ришон ле-Ционе. "Адир хотел другое жилье, ему надоело жить в старом доме, - вспоминает Эди. - В Тель-Авиве мы не могли позволить себе приличную квартиру и поэтому переехали в Ришон. Там мы нашли квартиру, в которой прежде никто не жил, мы стали первыми съемщиками".
продолжение интервью
начало статьи
- Как бы ты описал Адира, что у него был за характер?
- Мне всегда говорили: "Ты нашел себе достойного парня". И это действительно так. Он был настоящий мужчина, ничего не боялся. При этом был очень скромным, всегда отлично выглядел, подтянутый, ухоженный, приятный запах. На нем идеально сидела любая одежда. Мы ужасно разные, ничем не похожи один на другого. Я нервный, взвинченный, а Адир был самым спокойным и уравновешенным человеком, которого я когда-либо встречал. Его было невозможно вывести из себя. В тех редких случаях, когда Адир все-таки сердился, он быстро отходил, улыбался, иронизировал над собой. У меня татуировки по всему телу, Адир ненавидел татуировки. Но он ни разу не упрекнул меня за это.
Тали: "Адир любил жить полной жизнью – хорошие рестораны, поездки за границу. Однако большую часть своего времени, особенно с началом войны, он проводил в полиции, всегда был примером для своих коллег".
"Его режим в военные месяцы был достаточно однообразен, - вспоминает Эди. - Работа, дом, просмотр новостей, сон. Он возвращался со смены поздно вечером, выгуливал собак, принимал душ, проглядывал новостную ленту - он все принимал близко к сердцу. Любое трагическое происшествие становилось для него личной болью. На него это сильно воздействовало.
- В чем это выражалось?
- Когда мы видели по телевизору сцены похорон павших солдат, он все время бросал одну и ту же фразу: "Я тоже погибну как герой, и над моей могилой почетный эскорт произведет салют". Потом добавлял: "Ты наверняка будешь горько рыдать, позаботься о собаках". Я злился и говорил, что нельзя так шутить, это плохая примета. Но он лишь смеялся в ответ.
Тали: "Мне он тоже все время говорил: "Мама, если мне суждено погибнуть, я хочу умереть как герой".
- Эди, когда вы решили сыграть свадьбу?
- После года совместной жизни Адир заговорил о свадьбе. Он хотел иметь собственную семью, хотел детей. Я сделал ему предложение в разгар эпидемии коронавируса. Надел ему на палец обручальное кольцо, на котором было выгравировано его имя.
- Где это происходило?
- В гостинице в Нетании, мы отмечали его 29-летие. Я ужасно нервничал, потому что хотел, чтобы все получилось идеально, как он любит – со всеми украшениями и воздушными шарами. Он вошел в комнату, увидел все это и заплакал от волнения.
"Мы готовили свадьбу целый год, - объясняет Эди. - За неделю до войны поехали смотреть зал торжеств в Ришон ле-Ционе и тут же назначили дату. Тали тоже пришла посмотреть на зал, она была взволнована и рада за нас".
Тали: "Мы вместе пошли на дегустацию порций – парни, я, Рафи, отец Адира, Ринат и Сарит, сестры Эди. Ребятам было важно, чтобы мы попробовали блюда и выбрали то, что нам больше всего нравится. Адир, разумеется, хотел все самое лучшее".
Эди: "У нас были разногласия по поводу костюмов, но в итоге мы выбрали темный цвет. Мы не так часто говорили о свадьбе до этого момента. Но в последние полтора месяца наконец поняли, что это вот-вот произойдет".
Тали: "Я и Ринат, сестра Эди, пошли с ними на примерку костюмов. Когда они их надели, мы обе расплакались. Мы так ждали эту свадьбу, хотели, чтобы она действительно была веселой и радостной".
Шанэль: "Мои дети каждое утро спрашивали, когда же будет свадьба Адира и Эди. Мы знали, что это станет настоящим праздником, и мы хорошенько отпразднуем. Бабушка Адира, Илана, тоже была взволнована – он был ее любимым внуком".
продолжение
- Как бы ты описал Адира, что у него был за характер?
- Мне всегда говорили: "Ты нашел себе достойного парня". И это действительно так. Он был настоящий мужчина, ничего не боялся. При этом был очень скромным, всегда отлично выглядел, подтянутый, ухоженный, приятный запах. На нем идеально сидела любая одежда. Мы ужасно разные, ничем не похожи один на другого. Я нервный, взвинченный, а Адир был самым спокойным и уравновешенным человеком, которого я когда-либо встречал. Его было невозможно вывести из себя. В тех редких случаях, когда Адир все-таки сердился, он быстро отходил, улыбался, иронизировал над собой. У меня татуировки по всему телу, Адир ненавидел татуировки. Но он ни разу не упрекнул меня за это.
Тали: "Адир любил жить полной жизнью – хорошие рестораны, поездки за границу. Однако большую часть своего времени, особенно с началом войны, он проводил в полиции, всегда был примером для своих коллег".
"Его режим в военные месяцы был достаточно однообразен, - вспоминает Эди. - Работа, дом, просмотр новостей, сон. Он возвращался со смены поздно вечером, выгуливал собак, принимал душ, проглядывал новостную ленту - он все принимал близко к сердцу. Любое трагическое происшествие становилось для него личной болью. На него это сильно воздействовало.
- В чем это выражалось?
- Когда мы видели по телевизору сцены похорон павших солдат, он все время бросал одну и ту же фразу: "Я тоже погибну как герой, и над моей могилой почетный эскорт произведет салют". Потом добавлял: "Ты наверняка будешь горько рыдать, позаботься о собаках". Я злился и говорил, что нельзя так шутить, это плохая примета. Но он лишь смеялся в ответ.
Тали: "Мне он тоже все время говорил: "Мама, если мне суждено погибнуть, я хочу умереть как герой".
- Эди, когда вы решили сыграть свадьбу?
- После года совместной жизни Адир заговорил о свадьбе. Он хотел иметь собственную семью, хотел детей. Я сделал ему предложение в разгар эпидемии коронавируса. Надел ему на палец обручальное кольцо, на котором было выгравировано его имя.
- Где это происходило?
- В гостинице в Нетании, мы отмечали его 29-летие. Я ужасно нервничал, потому что хотел, чтобы все получилось идеально, как он любит – со всеми украшениями и воздушными шарами. Он вошел в комнату, увидел все это и заплакал от волнения.
"Мы готовили свадьбу целый год, - объясняет Эди. - За неделю до войны поехали смотреть зал торжеств в Ришон ле-Ционе и тут же назначили дату. Тали тоже пришла посмотреть на зал, она была взволнована и рада за нас".
Тали: "Мы вместе пошли на дегустацию порций – парни, я, Рафи, отец Адира, Ринат и Сарит, сестры Эди. Ребятам было важно, чтобы мы попробовали блюда и выбрали то, что нам больше всего нравится. Адир, разумеется, хотел все самое лучшее".
Эди: "У нас были разногласия по поводу костюмов, но в итоге мы выбрали темный цвет. Мы не так часто говорили о свадьбе до этого момента. Но в последние полтора месяца наконец поняли, что это вот-вот произойдет".
Тали: "Я и Ринат, сестра Эди, пошли с ними на примерку костюмов. Когда они их надели, мы обе расплакались. Мы так ждали эту свадьбу, хотели, чтобы она действительно была веселой и радостной".
Шанэль: "Мои дети каждое утро спрашивали, когда же будет свадьба Адира и Эди. Мы знали, что это станет настоящим праздником, и мы хорошенько отпразднуем. Бабушка Адира, Илана, тоже была взволнована – он был ее любимым внуком".
продолжение
начало интервью
вторая часть
- Как вообще семья приняла в свое время каминг-аут Адира, и как к этому относились в полиции?
- Мой отец, Рафи, человек не сентиментальный. Но всем было ясно, что Адир и Эди – любящая пара. Ребята знали, что они нам дороги, нам не нужно было им это постоянно говорить. Папа очень любил Адира, он уважал и ценил его, мог говорить о нем часами. Он им гордился и принимал таким, какой он есть. Адир был самым добрым и спокойным человеком в семье. Когда мы ссорились из-за всякой ерунды, именно он мирил нас.
Эди: "В полиции он никогда не вступал в разговоры о том, что у него есть бойфренд. Для него это было данностью, чем-то абсолютно естественным. Он не считал нужным кому-то что-то объяснять. Так это принималось и его окружением".
- Как он реагировал на гомофобные высказывания в свой адрес, если такое случалось?
- Он никогда не обращал на это внимание. Мы оба это игнорировали. Мы были заняты исключительно друг другом.
* * *
В тот трагический вторник Дор, брат Адира, отмечал свое 28-летие. Рано утром Адир успел отправить сообщение в семейную WhatsApp-группу: "Дор, мой любимый брат, мазаль тов, до 120, счастья и здоровья".
"Когда Адир, всегда реагирующий на сообщения, в течение нескольких часов перестал отвечать на телефонные звонки, мы стали беспокоиться, - вспоминает Эди. - Мне позвонил приятель Адира и спросил, слышал ли я о теракте. Я ответил, что слышал, прервал разговор и начал звонить Адиру, но тот не отвечал".
"Когда Тали позвонила мне и попросила, чтобы я приехал к ним, меня начало трясти. Я бросил работу и помчался к ним домой, - продолжает он. - Как раз в это время ко мне в офис приехали офицеры, чтобы сообщить о произошедшем, но уже не застали меня там. Пока я ехал к родителям, друг Адира отправил мне сообщение, будучи уверенным, что мне все известно: "Я не могу поверить в то, что произошло". И тогда я окончательно понял, что моего Адира больше нет".
Тали: "Я работаю в детском саду. Тем утром я не успела поговорить с Адиром. В 11:00 подруга рассказала мне, что на 4-м шоссе был теракт, и добавила, что погиб полицейский. Помню, как сказала себе, сейчас позвоню Адиру и спрошу, кто это".
"Спустя некоторое время вдруг подумала, не может такого быть, что Адир ничего не написал в нашу семейную группу. Я стала ему звонить, но он не отвечал. Адир всегда отвечал, даже если засыпал, даже когда был в душе. Он поднимал трубку и говорил, что перезвонит позднее. Я позвонила Эди и узнала, что Адир не отвечает и ему. Но я все равно не хотела думать о худшем. Я пошла домой, а у входа меня уже ждали люди из полиции".
окончание
вторая часть
- Как вообще семья приняла в свое время каминг-аут Адира, и как к этому относились в полиции?
- Мой отец, Рафи, человек не сентиментальный. Но всем было ясно, что Адир и Эди – любящая пара. Ребята знали, что они нам дороги, нам не нужно было им это постоянно говорить. Папа очень любил Адира, он уважал и ценил его, мог говорить о нем часами. Он им гордился и принимал таким, какой он есть. Адир был самым добрым и спокойным человеком в семье. Когда мы ссорились из-за всякой ерунды, именно он мирил нас.
Эди: "В полиции он никогда не вступал в разговоры о том, что у него есть бойфренд. Для него это было данностью, чем-то абсолютно естественным. Он не считал нужным кому-то что-то объяснять. Так это принималось и его окружением".
- Как он реагировал на гомофобные высказывания в свой адрес, если такое случалось?
- Он никогда не обращал на это внимание. Мы оба это игнорировали. Мы были заняты исключительно друг другом.
* * *
В тот трагический вторник Дор, брат Адира, отмечал свое 28-летие. Рано утром Адир успел отправить сообщение в семейную WhatsApp-группу: "Дор, мой любимый брат, мазаль тов, до 120, счастья и здоровья".
"Когда Адир, всегда реагирующий на сообщения, в течение нескольких часов перестал отвечать на телефонные звонки, мы стали беспокоиться, - вспоминает Эди. - Мне позвонил приятель Адира и спросил, слышал ли я о теракте. Я ответил, что слышал, прервал разговор и начал звонить Адиру, но тот не отвечал".
"Когда Тали позвонила мне и попросила, чтобы я приехал к ним, меня начало трясти. Я бросил работу и помчался к ним домой, - продолжает он. - Как раз в это время ко мне в офис приехали офицеры, чтобы сообщить о произошедшем, но уже не застали меня там. Пока я ехал к родителям, друг Адира отправил мне сообщение, будучи уверенным, что мне все известно: "Я не могу поверить в то, что произошло". И тогда я окончательно понял, что моего Адира больше нет".
Тали: "Я работаю в детском саду. Тем утром я не успела поговорить с Адиром. В 11:00 подруга рассказала мне, что на 4-м шоссе был теракт, и добавила, что погиб полицейский. Помню, как сказала себе, сейчас позвоню Адиру и спрошу, кто это".
"Спустя некоторое время вдруг подумала, не может такого быть, что Адир ничего не написал в нашу семейную группу. Я стала ему звонить, но он не отвечал. Адир всегда отвечал, даже если засыпал, даже когда был в душе. Он поднимал трубку и говорил, что перезвонит позднее. Я позвонила Эди и узнала, что Адир не отвечает и ему. Но я все равно не хотела думать о худшем. Я пошла домой, а у входа меня уже ждали люди из полиции".
окончание
начало интервью
вторая часть
третья часть
Свою большую мечту служить в полиции Адир начал воплощать в жизнь, когда ему было всего 16 лет. Он стал волонтером в полиции, мечтая когда-нибудь облачиться в синюю униформу.
"Пока его друзья ходили на вечеринки, он проводил свободное время в полиции, - со слезами на глазах вспоминает Тали. - Больше его ничего не интересовало. Получив в 17 лет первую повестку, он сказал мне: "Мама, я хочу служить в пограничной охране, иначе я вообще не пойду в армию". Так и вышло: он прослужил три года в мишмар ха-гвуль. Не успев толком демобилизоваться, вслед за своми командирами поступил на службу в полицию. Он проводил на работе дни и ночи, забывая о праздниках и семейных торжествах".
Эди: "До нашей встречи Адир не отказывался ни от одного субботнего дежурства, все знали, что он готов быть на службе даже в праздники. С тех пор, как мы стали жить вместе, он все-таки старался чаще возвращаться домой".
Прапорщик Марва Гофер, служившая с Адиром в отделе дорожной полиции, вспоминает, что он с большим сочувствием относился и к людям, и к животным. "Мы были вместе на смене, и стали свидетелями ситуации, когда резервист, возвращавшийся из Газы со своей собакой, застрял по дороге. Адир притормозил, вышел из машины, принес воды солдату и собаке, не покидал их, пока резервист не продолжил путь. Была еще история: мы задержали женщину, говорившую по телефону во время вождения. Адир увидел, что в машине сидят трое детей, получив данные о нарушительнице, узнал, что та в разводе. Он пригрозил штрафом, но не стал составлять рапорт. Адир был для нас "стеной плача", мы всегда могли ему пожаловаться на те или иные проблемы. Порой мы ссорились, но всегда доверяли друг другу".
"За день до своей гибели Адир звонил мне раз двадцать, - рассказывает Марва. - Сказал, что хочет лично пригласить на свадьбу каждого полицейского и командира, с которым знаком, а не рассылать групповое приглашение. Свое согласие дали все высшие офицеры, хотя они не любят ходить на такие мероприятия. Адира уважали и не могли ему отказать. Мы все ждали эту свадьбу. После столь тяжелого года хотели повеселиться, порадоваться за парней".
Тали: "В декабре он должен был начать учебу на офицерских курсах. Я была так за него рада, ведь он об этом мечтал".
Эди: "Мы оба хотели, чтобы он стал офицером. Мы никогда не задумывались, что означает эта должность, какие риски она в себе несет. Просто мечтали об этом. Я уверен, что он закончил бы курсы с отличием. Он все делал в жизни на отлично".
вторая часть
третья часть
Свою большую мечту служить в полиции Адир начал воплощать в жизнь, когда ему было всего 16 лет. Он стал волонтером в полиции, мечтая когда-нибудь облачиться в синюю униформу.
"Пока его друзья ходили на вечеринки, он проводил свободное время в полиции, - со слезами на глазах вспоминает Тали. - Больше его ничего не интересовало. Получив в 17 лет первую повестку, он сказал мне: "Мама, я хочу служить в пограничной охране, иначе я вообще не пойду в армию". Так и вышло: он прослужил три года в мишмар ха-гвуль. Не успев толком демобилизоваться, вслед за своми командирами поступил на службу в полицию. Он проводил на работе дни и ночи, забывая о праздниках и семейных торжествах".
Эди: "До нашей встречи Адир не отказывался ни от одного субботнего дежурства, все знали, что он готов быть на службе даже в праздники. С тех пор, как мы стали жить вместе, он все-таки старался чаще возвращаться домой".
Прапорщик Марва Гофер, служившая с Адиром в отделе дорожной полиции, вспоминает, что он с большим сочувствием относился и к людям, и к животным. "Мы были вместе на смене, и стали свидетелями ситуации, когда резервист, возвращавшийся из Газы со своей собакой, застрял по дороге. Адир притормозил, вышел из машины, принес воды солдату и собаке, не покидал их, пока резервист не продолжил путь. Была еще история: мы задержали женщину, говорившую по телефону во время вождения. Адир увидел, что в машине сидят трое детей, получив данные о нарушительнице, узнал, что та в разводе. Он пригрозил штрафом, но не стал составлять рапорт. Адир был для нас "стеной плача", мы всегда могли ему пожаловаться на те или иные проблемы. Порой мы ссорились, но всегда доверяли друг другу".
"За день до своей гибели Адир звонил мне раз двадцать, - рассказывает Марва. - Сказал, что хочет лично пригласить на свадьбу каждого полицейского и командира, с которым знаком, а не рассылать групповое приглашение. Свое согласие дали все высшие офицеры, хотя они не любят ходить на такие мероприятия. Адира уважали и не могли ему отказать. Мы все ждали эту свадьбу. После столь тяжелого года хотели повеселиться, порадоваться за парней".
Тали: "В декабре он должен был начать учебу на офицерских курсах. Я была так за него рада, ведь он об этом мечтал".
Эди: "Мы оба хотели, чтобы он стал офицером. Мы никогда не задумывались, что означает эта должность, какие риски она в себе несет. Просто мечтали об этом. Я уверен, что он закончил бы курсы с отличием. Он все делал в жизни на отлично".
Сегодня вечером в синематеке Тель-Авива состоится открытие 19-го Тель-Авивского фестиваля ЛГБТ-кино (TLV Fest).
Несмотря на военную ситуацию (а, может, именно поэтому), программа фестиваля просто великолепная. Не только новые израильские и иностранные квир-фильмы, но и много старого замечательного кино. Одна ретроспектива Амоса Гутмана чего стоит.
Шёл мимо синематеки, заглянул внутрь - подготовка к открытию в самом разгаре. И всем заправляет создатель и бессменный руководитель ТЛВФеста - Яир Гохнер.
Наши "доброжелатели" очень хотели бы, чтоб наша жизнь остановилась, чтобы мы перестали радоваться сквозь горе и потери, творить, любить, мечтать. Не дождутся.
Фестиваль продлится до 11 ноября. Я буду о нем писать ещё не раз.
Несмотря на военную ситуацию (а, может, именно поэтому), программа фестиваля просто великолепная. Не только новые израильские и иностранные квир-фильмы, но и много старого замечательного кино. Одна ретроспектива Амоса Гутмана чего стоит.
Шёл мимо синематеки, заглянул внутрь - подготовка к открытию в самом разгаре. И всем заправляет создатель и бессменный руководитель ТЛВФеста - Яир Гохнер.
Наши "доброжелатели" очень хотели бы, чтоб наша жизнь остановилась, чтобы мы перестали радоваться сквозь горе и потери, творить, любить, мечтать. Не дождутся.
Фестиваль продлится до 11 ноября. Я буду о нем писать ещё не раз.
Сезон разлук.
Недавно стало известно, что телеведущая Несли Варда рассталась со своей гёрлфренд Сиван Фишлер.
А сегодня израильские СМИ пишут о том, что популярная актриса и стендап-комикесса Орна Банай расстается со своей спутницей Ади Коэн, с которой состояла в отношениях три года.
57-летняя Банай и 39-летняя Коэн начали встречаться летом 2021 года и даже приняли участие, как пара, в доку-реалити "Мехубарим" (Связанные друг с другом).
Орна и Ади успели также стать амбассадорками сети мебельных магазинов "Hollandia".
Орна Банай - влиятельная фигура в израильском шоубизнесе, на ее счету многочисленные телешоу, сериалы и театральные работы. Два ее брата - также известные артисты, музыканты: покойный певец Меир Банай и здравствующий Эвьятар Банай.
Недавно стало известно, что телеведущая Несли Варда рассталась со своей гёрлфренд Сиван Фишлер.
А сегодня израильские СМИ пишут о том, что популярная актриса и стендап-комикесса Орна Банай расстается со своей спутницей Ади Коэн, с которой состояла в отношениях три года.
57-летняя Банай и 39-летняя Коэн начали встречаться летом 2021 года и даже приняли участие, как пара, в доку-реалити "Мехубарим" (Связанные друг с другом).
Орна и Ади успели также стать амбассадорками сети мебельных магазинов "Hollandia".
Орна Банай - влиятельная фигура в израильском шоубизнесе, на ее счету многочисленные телешоу, сериалы и театральные работы. Два ее брата - также известные артисты, музыканты: покойный певец Меир Банай и здравствующий Эвьятар Банай.
Пишет популярный израильский квир-блогер (инфлюенсер, как сейчас принято говорить) Нетанель Азулай (которого я часто цитирую):
1. После 7-го октября мы с Дани потеряли несколько друзей, с которыми познакомились в Германии - вся наша вина заключалась в том, что мы израильтяне, евреи, живущие в единственном государстве, которое у нас есть. Некоторые из них даже не выразили элементарного сочувствия в связи с теми ужасами, которые устроили палестинцы 7-го октября. Возможно, они верили, что мы это заслужили, что палестинцам можно убивать, насиловать и совершать погромы во имя их "справедивой борьбы".
2. Забавно. Я никогда не слышал о подобной борьбе ЛГБТ или женщин, которые в последний год каким-то образом стали союзниками палестинцев, чтобы не сказать ХАМАСа. Борьбе, в ходе которой ЛГБТ и женщины убивали, насиловали и совершали жутчайшие злодеяния, чтобы освободиться от гнета, которому они подвергались. Нет и никогда не будет оправдания ужасам, совершенным 7-го октября.
3. Как ЛГБТ-человек, я и впредь буду выступать против нелепой и одновременно вызывающей содрогание связи, которую пытаются создать между либерализмом, борьбой за права ЛГБТ, предполагающими равенство и свободу для каждого, и религиозной фундаменталистской борьбой, предполагающей изгнание другого народа - в пространстве от реки до моря. Нет и не будет никакой связи между борьбой за право быть собой и националистической борьбой с использованием насилия и убийств.
4. Международная ЛГБТ-организация реально (представляете?) сообщила, что она приостанавливает участие в ее рядах Ассоциации в защиту прав ЛГБТ в Израиле. Она реально бойкотирует Агуду, представляющую единственных на Ближнем Востоке свободных ЛГБТ-людей. Это немыслимое позорище - поддерживать насильственную борьбу фундаменталистской группировки, преследующей ЛГБТ, сбрасывающей их с крыш, превращающей их жизнь в ад, и одновременно бойкотировать организацию, борющуюся за права ЛГБТ в Израиле.
Нет большего позора и разочарования, чем то, что мы наблюдаем в последний год, когда определенная часть ЛГБТ в мире отвернулась от еврейских и израильских квиров и встала на сторону тех, кто преследует таких, как они сами. Это клеймо, которое останется с ними навсегда.
1. После 7-го октября мы с Дани потеряли несколько друзей, с которыми познакомились в Германии - вся наша вина заключалась в том, что мы израильтяне, евреи, живущие в единственном государстве, которое у нас есть. Некоторые из них даже не выразили элементарного сочувствия в связи с теми ужасами, которые устроили палестинцы 7-го октября. Возможно, они верили, что мы это заслужили, что палестинцам можно убивать, насиловать и совершать погромы во имя их "справедивой борьбы".
2. Забавно. Я никогда не слышал о подобной борьбе ЛГБТ или женщин, которые в последний год каким-то образом стали союзниками палестинцев, чтобы не сказать ХАМАСа. Борьбе, в ходе которой ЛГБТ и женщины убивали, насиловали и совершали жутчайшие злодеяния, чтобы освободиться от гнета, которому они подвергались. Нет и никогда не будет оправдания ужасам, совершенным 7-го октября.
3. Как ЛГБТ-человек, я и впредь буду выступать против нелепой и одновременно вызывающей содрогание связи, которую пытаются создать между либерализмом, борьбой за права ЛГБТ, предполагающими равенство и свободу для каждого, и религиозной фундаменталистской борьбой, предполагающей изгнание другого народа - в пространстве от реки до моря. Нет и не будет никакой связи между борьбой за право быть собой и националистической борьбой с использованием насилия и убийств.
4. Международная ЛГБТ-организация реально (представляете?) сообщила, что она приостанавливает участие в ее рядах Ассоциации в защиту прав ЛГБТ в Израиле. Она реально бойкотирует Агуду, представляющую единственных на Ближнем Востоке свободных ЛГБТ-людей. Это немыслимое позорище - поддерживать насильственную борьбу фундаменталистской группировки, преследующей ЛГБТ, сбрасывающей их с крыш, превращающей их жизнь в ад, и одновременно бойкотировать организацию, борющуюся за права ЛГБТ в Израиле.
Нет большего позора и разочарования, чем то, что мы наблюдаем в последний год, когда определенная часть ЛГБТ в мире отвернулась от еврейских и израильских квиров и встала на сторону тех, кто преследует таких, как они сами. Это клеймо, которое останется с ними навсегда.
Вчера (31.10) вечером состоялось открытие 19-го Тель-Авивского международного фестиваля ЛГБТ-кино (TLV Fest).
Среди почетных гостей были посол Франции в Израиле Фредерик Журнеси его муж.
Очень трогательно и смешно выступила прекрасная комическая актриса Хана Ласло, получившая почетный приз фестиваля.
А открывший смотр французский документальный фильм "Красавица из Газы" представила снявшаяся в этой ленте 29-летняя израильская трансгендерная фотомодель и телезвезда Таалин Абу-Ханна, арабка из Назарета.
видео - Victoria Kapran
Среди почетных гостей были посол Франции в Израиле Фредерик Журнеси его муж.
Очень трогательно и смешно выступила прекрасная комическая актриса Хана Ласло, получившая почетный приз фестиваля.
А открывший смотр французский документальный фильм "Красавица из Газы" представила снявшаяся в этой ленте 29-летняя израильская трансгендерная фотомодель и телезвезда Таалин Абу-Ханна, арабка из Назарета.
видео - Victoria Kapran