Спасаясь от демонстантов, безоружные призывники разбивают витринные стекла первого этажа мэрии и разбегаются. Их командир Васильев объявляет по рации о переходе Софринской бригады внутренних войск на сторону Верховного совета:

— Прошу не стрелять, я перехожу на вашу сторону.

Полторы сотни солдат братаются с демонстрантами.

Узнав о переходе бригады на сторону парламента, командующий внутренними войсками Анатолий Куликов едва не кроет подчиненных «руководящим языком». Он звонит главе МВД Виктору Ерину и предлагает вывести безоружных солдат в пункты постоянной дислокации, вооружить их и, «посадив на броню», вернуть в столицу. Министр категорически возражает:

— Ты что? Ты представляешь себе последствия? Бросить город на разграбление…

— Виктор Федорович! С резиновыми палками и щитами никто ничего не сделает!

— Нет, Анатолий Сергеевич, я запрещаю!

— Виктор Федорович, но это решение военного совета! — на ходу придумывает Куликов. На командном пункте у него лишь один член военного совета — генерал Владимир Дурбажев. Посмотрев на него, Куликов авторитетно добавляет: — А решение военного совета обязательно для исполнения.

«Я сильно, признаюсь, блефовал, рассчитывая, что Ерин не знает положения о военном совете. А в нем никаких намеков на самоуправство нет: если министр запретил, никакой военный совет не поможет», — вспоминает Куликов.

Но глава МВД положения о совете действительно не знает.

— Ну если это так, то действуй! — соглашается он.

Макашов заходит в мэрию и через мегафон предлагает оставшимся силовикам сдаться под гарантию неприкосновенности.

141 солдат Софринской бригады отправляется под арест в Дом Советов. Вместе с ними пленен вооруженный пистолетом замглавы правительства Москвы Александр Брагинский.

Пленённого вице-премьера Москвы, подгоняя тумаками, ведут к Дому Советов.

«Я увидел, что агрессивные демонстранты окружили Брагинского, и ему крепко достается. Я вывел его из окружения демонстрантов и отвел в здание Верховного Совета», — вспоминает депутат Илья Константинов.

Александр Руцкой выходит по рации на частоту силовиков и пытается привлечь их на свою сторону.

Руцкой: (Обращается к милиции.) Захватите гостиницу «Мир»! Оттудова идёт управление [главой МВД] Ериным и его подонками! Ещё раз обращаюсь к дивизии Дзержинского!

Силовик: На тебе наша кровь. Поздно обращаться. Отольётся тебе наша кровушка ещё, гондон ты штопаный.

Руцкой: Я обращаюсь к органам правопорядка! Всем гарантирую… (обрыв связи). 10 минут на раздумья, и открою огонь по гостинице «Мир» из гранатомётов!

Силовик: Это будет твоя последняя минута. Да тебе пиздец настанет!

Руцкой: Еще раз обращаюсь к командирам дивизии Дзержинского! Вы носите славное имя легендарного человека! Не позорьте погоны!

Силовик: Руцкой, Руцкой! Вспомни историю, все самозванцы кончали смертью.

Руцкой: Я ещё не умираю! Готовьтесь, бляди!

Силовик: О-о, наконец-то заговорил истинным языком! В зоне тоже так все говорят. Так что готовься.

Аудиозапись переговоров.

Народный депутат, министр здравоохранения Чувашии Николай Григорьев видит с балкона, что со стороны мэрии несут раненого. «Началась война», — думает он.

Григорьев накидывает врачебный халат, берет санитарную сумку с противогазом и бежит в здравпункт Дома Советов.

Прибежав в здравпункт, депутат Григорьев не находит внутри ни одного медработника. Раненый лежит на носилках посреди комнаты. Он достает удостоверение: «Я журналист». Представляется: Вячеслав Шурыгин. Помимо ранения в бедро, у него ожоги от горячей воды из водомета.

Одежда раненого журналиста пропиталась слезоточивым газом, который продолжает испаряться. Вместе с Григорьевым они начинают задыхаться. Противогаз не подходит ему по размеру. Проветривание здравпункта не помогает. Вынести раненого в одиночку врачу не по силам. Снять с него одежду, не причиняя боли, тоже не получается.

В конце концов Григорьев просто срезает ножницами всю одежду с раненого вместе с нижним бельем и засовывает ее в целофановый мешок.

В здравпункт заводят плененного вице-премьера Москвы Александра Брагинского. Показывают ему раненого журналиста Вячеслава Шурыгина:

— Вот, посмотри, что сделали ваши!

Перед захваченной мэрией даёт интервью Эдуард Лимонов:

— Мы присутствуем при русской революции сегодня. Если даже мы захлебнёмся в крови, наша честь спасена навсегда. Наши внуки скажут: «Они нашли в себе силу, без оружия вышли вперёд и ёбнули как надо — как в 45-м году!»

Колонна грузовиков и автобусов выдвигается от Дома Советов на штурм Останкино. Часть пассажиров вооружена автоматами, у одного из охранников Макашова — трофейный противотанковый гранатомет.

Вслед за ними выходит шествие, преимущественно безоружное.

По пути к Останкино колонну сторонников Верховного Совета обгоняют спешащие туда же БТР спецназа «Витязь». Командир отряда Сергей Лысюк запрашивает разрешения командующего внутренними войсками Анатолия Куликова на открытие огня по колонне. Тот приказывает оружие пока не применять.

105 бойцов спецназа «Витязь» на шести БТР въезжают на территорию «Останкино», разбивая забор.

Они вооружены не только автоматами, но и пулеметами, гранатометами и снайперскими винтовками.

Спецназ баррикадируется внутри здания, а БТР занимают круговую оборону.

Следом за спецназом к «Останкино» прибывает и автоколонна сторонников Верховного Совета. Их машина выбивает ворота бампером.

Перед телецентром начинается стихийный митинг. Журналистов и простых зевак на нем едва ли не больше, чем защитников парламента. Последние распевают песни под гитару и, вспоминая удачный штурм мэрии, уверяют друг друга, что охрана телецентра не посмеет начать стрельбу.

Макашов ведет долгие переговоры о праве представителей Верховного Совета выйти в прямой эфир и донести свою точку зрения.

Народный депутат, министр здравоохранения Чувашии Николай Григорьев приступает к оказанию первой помощи в здравпункте Дома Советов. У многих демонстрантов — резаные раны, полученные при прорыве рядов «спирали Бруно», которой был обнесен парламент.

Зашить их невозможно: все инструменты в здравпункте рассыпаны на открытом столе, и нет уверенности, что они стерильны.

У Дома Советов стоят три «скорые помощи». Депутат Григорьев подходит к одной из них и просит увезти раненых в больницу.

Отказ.

Григорьев идёт к другой машине, но и там не может уговорить забрать раненых:

— Мы не можем взять, — слышит он из каждой машины.

— Зачем же вы тогда приехали сюда? — спрашивает у экипажей «Скорой помощи» народный депутат Николай Григорьев.

— Нам не велено брать раненых, — отвечают врачи.

— Кто это вам запретил?

Ответа нет.

Врачу и депутату Григорьеву удаётся разыскать начальника бригады «Скорой». Он оказывается сговорчивее своих подчиненных. Доктора быстро находят общий язык.

Начальник распоряжается погрузить всех раненых в санитарные машины. Николай Григорьев прощается со своими пациентами.

Глава Верховного совета Руслан Хасбулатов объявляет с трибуны:

— Я считаю, что сегодня надо взять Кремль. «Останкино» — взято!

Он срывает бурные аплодисменты. Ликующие депутаты не знают, что их сторонники еще только митингуют перед телецентром, а сам он занят спецназом «Витязь»