Последствия смерти Эбрахима Раиси для Ирана

Вчера, 19 мая 2024 года, президент Эбрахим Раиси погиб в вертолётной аварии в Восточном Азербайджане. У этого события несколько последствий.

1. Краткосрочное - временная потеря управления над исполнительной властью. Вообще в Иране уже была подобная ситуация, когда в 1981 г. с перерывом в три недели террористы устроили две атаки сначала на правительство премьера Раджаи, а дальше на правительство премьера Бахонара. Тогда система справилась с проблемой, был выбран новый президент Али Хаменеи, который пробыл президентом два срока. А с 1989 г. стал Верховным руководителем. Так что некоторый опыт решения такого рода проблем у иранской системы власти есть.

2. Долгосрочное - потеря потенциального преемника Али Хаменеи. Раиси шёл на президентские выборы 2021 года как человек, который в будущем мог занять место Али Хаменеи, ради него сильно ограничили конкуренцию на выборах, убрав не только хоть сколько-нибудь потенциально опасных кандидатов-реформаторов и умеренных, но и консерваторов типа Али Лариджани, Али Мотаххари и им подобных. Хаменеи может, конечно, определить как преемника своего сына Моджтабу, только это опасный ход уже лично для него, потому что возникнет вопрос по поводу того, а зачем вообще монархию свергали.

3. Ещё одна важная проблема - время. По закону и.о. президента стал вице-президент Мохаммад Мохбер, а президентские выборы пройдут через 50 дней. И за эти 50 дней элитным группам надо фактически выдвинуть от себя кандидатов и провести какие-то минимальные кампании, что очень сложно. Потенциально кандидатами могут стать те самые люди, которые отказались до или в процессе выборов 2021 года от участия из-за внешнего давления. Вероятны и новички, но тут особо не о чем говорить из-за отсутствия информации. Тот же Мохбер может стать главным кандидатом от консерваторов. Однако у него проблема в том, что он никогда не был публичным политиком, в выборах не участвовал, и всё время был скорее управляющим. И как он себя поведёт во время кампании, во время дебатов на ТВ - неизвестно.

4. В целом иранская система должна справиться с этим кризисом. Президент в Иране не глава государства, а глава исполнительной власти, потому сильно систему трясти не будет. Главное долгосрочное последствие - потеря Хаменеи своего потенциального преемника.

В Форбсе вышла статья о последствиях смерти Эбрахима Раиси для Ирана, с моим комментарием.

Дополнительные комментарии про следствия гибели Раиси

1. Если посмотреть список президентов Ирана от революции до сего дня, только трое из них была светскими: Абольхасан Банисадр (1980-1981), Али Раджаи (1981) и Махмуд Ахмадинежад (2005-2013).

2. Если посмотреть на список реальных и потенциальных кандидатов на президентских выборах с 2013 г., можно обнаружить, что светскими кандидатами на них были почти все, кроме победителей. Исключение - выборы 2017 года, когда от умеренных избирался Роухани, а от консерваторов - Раиси. На выборах 2021 года вообще все кандидаты, включая снявшихся на разных этапах, кроме самого Раиси, были светскими.

3. И.о. президента Мохаммад Мохбер светский политик. Как и председатель Меджлиса Мохаммад-Багер Галибаф.

4. Если допустить, что следующий президент будет также идти как потенциальный преемник Хаменеи, то он точно должен быть улемом, уровня хотя бы ходжат-оль-эслам. Моджтаба Хаменеи точно соответствует этому статусу.

5. Из всего этого следует вывод, что скорее всего кандидатом от консерваторов на выборах будет или Моджаба, или какой-то улем, который сейчас работает в исполнительной власти, или сидит в Меджлисе, Совете экспертов, Наблюдательном совете или в Ассамблее по определению целесообразности. Как вариант, им также может стать Глава судебной власти Голям-Хосейн Мохсени-Эжэи или Генпрокурор Мохаммад Мовахеди-Азад.

6. Возможен также вариант, что кандидатом будет избираться светский политик, но если так произойдёт, это будет означать кардинальную ревизию правил игры. В таком случае преемником Хаменеи или действительно станет светский политик, или Хаменеи укажет на своего преемника сам, и он точно не будет занимать должность президента. Тут уже детали обсуждать бессмысленно из-за отсутствия информации.

Пространство Политика выложило запись моего осеннего выступления в ЛеБаре, где я рассказывал о конфликте элит в Иране 1980-х, и о том, как и почему Али Хаменеи занял должность Верховного руководителя.

Огромная благодарность организаторам ПП за возможность выступить на его площадке.

Накопление капитала, политический контроль и трудовая организация Ирана 1965-1975 гг.

Почему иранское рабочее движение фактически не существовало в 1965-1975 гг.? Это может быть объяснено не только репрессивной политикой шаха Мохаммеда-Резы Пехлеви, но и активным накоплением капитала, которое происходило в этот период. Это накопление связано с аграрной реформой начала 1960-х гг., индустриализацией и созданием современного рабочего класса.

Экономический рост в 1960-1975 гг. составлял 7-9% в год. Всё это привело к массовым инвестициям в промышленность. Массовые инвестиции в промышленность во время Белой революции создали спрос на труд.

Параллельно происходили фундаментальные изменения аграрного рынка. Земельная реформа привела к переходу от по сути феодальных отношений к созданию класса относительно высокопроизводительных фермеров. 1/3 (800 тысяч) крестьянских хозяйств получили меньше гектара земли на человека, около 3/4 - меньше 6 гектар. Недостаток земли вынудил крестьян мигрировать в города и искать там работу. Каждый год в города переезжало около 330 тысяч человек. Трудовые мигранты составляли около 50% населения городов в 1966-1976 гг.

При этом этих рабочих было слишком много для промышленного сектора. Избыток рабочих приводил к городской безработице и расширению неформального сектора экономики. Важно также отметить, что у этих рабочих не было достаточно навыков. Потому работодатели были вынуждены их нанимать и учить на месте.

И вот этот найм необразованных рабочих, только-только покинувших село, сыграл большую роль в отсутствии организованного рабочего движения в Иране. Сельские рабочие "разбавляли" городских на фабриках и заводах после 1965 г. Со строительством новым фабрик для работы на них нанимались необразованные сельские рабочие. При этом большая часть заводов была построена в середине и конце 1960-х гг. Это значило, что у новых рабочих не было большого опыта промышленного труда и любого активизма в промышленности.

Учитывая тот факт, что в большинстве своём они устраивались на работу из села с крайне низким уровнем жизни, они воспринимали свою работу на фабриках позитивно: такая работа обеспечивала безопасность, регулярный доход, улучшение уровня жизни, медицинскую страховку, престиж. Сопоставляя свою работу на фабрике с жизнь в селе, они считали что находятся в привилегированной позиции. Соответственно, у них было меньше мотивации вступать в секретные общества, организовывать профсоюзы, поскольку они могли потерять работу и попасть под репрессии.

В первой половине 1970-х гг. у рабочих начало формироваться "промышленное" сознание: с получением профессиональных навыков они стали склонны к саботажу и цеховому активизму. Высокая текучка рабочей силы отражала индивидуальное сопротивление высококвалифицированных сотрудников, которые начали понимать свою важность. При этом коллективные договора практически отсутствовали в промышленности. Чтобы как-то разрешить эту проблему, Министерство труда ввело Систему классификации работ, чтобы привлекать и стабилизировать высококвалифицированных рабочих с помощью системы поощрений.

Цеховой активизм проявлялся в коллективных действиях, в основном, в забастовках. Их количество росло от года к году на 20-30 штук. При этом забастовки были как спонтанными, так и тайно организованными. Планы разрабатывались опытными рабочими с большим стажем борьбы с режимом.

Что касается профсоюзов, то Трудовой кодекс Ирана допускал создание синдикатов. Их количество выросло с 16 в 1964 до 519 в 1972 в сферах промышленности и услуг. Они участвовали в коллективных переговорах, но не могли устраивать стачки и вмешиваться в политику.

На синдикаты есть два взгляда. Согласно первому, они были типичным способом организации рабочей силы Ирана, как комбинация управления, труда и государства в относительно плюралистичных условиях. Согласно второму, они тотально подчинялись своим работодателям или были заполнены сотрудниками иранской политической полиции САВАК.

По факту же синдикаты действовали как механизмы рабочего контроля, канализируя недовольство. Лидеры синдикатов были официальными сотрудниками САВАК. При этом синдикаты не могли стать независимыми из-за формальных и неформальных правил игры.

В целом отсутствие организованного рабочего движения в 1965-1975 гг. можно объяснить двумя причинами: изменением структуры экономики из-за земельной реформы и Белой революции, а также жёстким контролем над рабочими посредством синдикатов. После Исламской революции 1979 г. ситуация изменилась, о чём я рассказывал ранее.

Источник: Bayat, Assef. 1989. Capital accumulation, political control and labour organization in Iran, 1965–75. Middle Eastern Studies. Vol. 25. No. 2. P. 198-207.

Прокладка железной дороги в Луристане, 1955 г.

Государственные репрессии против базара, 1975-1977 гг.

В 1975-1977 гг. иранское государство установило жёсткий контроль цен над традиционным коммерческим классом страны чтобы снизить всё растущую инфляцию. Эта попытка была ключевым событием, послужившим мобилизации базара против шахского режима, и сильно ускорившая революцию.

Как я уже раньше рассказывал, в 1960-1970-е гг. кредитная политика государства была устроена так, что от неё выигрывал крупный частный бизнес, базар же проигрывал. Вместе с тем, политически базар был автономен от государства, что позволяло ему быть одним из мест распространения информации о репрессиях, о Хомейни и т.д.

Важной особенностью антиспекулятивной кампании была опора на партию Растахиз. Она была создана в 1975 г., и тогда же стала единственной легальной партией в шахском Иране. Сразу после создания партии, её ветви были созданы на базаре, и члены этой парти принуждали торговцев и ремесленников базара давать деньги партии. Помимо этого, шах Мохаммед-Реза Пехлеви также стремился поставить базар под прямой политический контроль, ликвидировать гильдии базара, и заместить их партийной организацией

Параллельно происходили значимые экономические изменения. Инфляция выросла со 75% в 1972 до 100% в 1974 и 120% в 1976 гг. Основными причинами этого считаются провал сельского хозяйства в плане удовлетворения спроса на соответствующие товары, а также перегрев экономики из-за вливания нефтедолларов. В 1974 г. нефтяные доходы страны учетверились из-за нефтяного эмбарго, что привело к утроению инвестиций в развитие.

Первым ответом шаха на галопирующую инфляцию была критика "грабительских цен" базара, он также осуждал "эксплуатацию человека человеком". Он обещал снизить инфляцию практически до нуля к 1976 г., и немедленно снизил цены на тысячи товаров и услуг к уровню 1974 г. Также режим начал массово импортировать зерно, сахар, мясо, чтобы подорвать эффективность поставщиков базара. Он объявил "Стабилизацию цен и кампанию против спекуляции", использовав в ней Растахиз.

Растахиз наняла 10 тысяч студентов в "инспекционные группы", и в течение последующих 2 лет более чем 20 тысяч членов партии внедрились на базар, и стали следить за отпускными ценами. При необходимости они могли обыскивать магазины. Результат был таков, что за две недели почти 8 тысяч продавцов на базаре были арестованы.

По итогам же кампании между 1975 и 1977 гг. было взято окло 250 тысяч налогов; 23 тысячи базарных торговцев, ремесленников и т.д. были изгнаны из их родных городов; 8 тысяч человек приговорено к тюремным срокам; 180 тысяч человек было оштрафовано за нарушение уровня цен. При этом партийцы могли грабить и разрушать лавки торговцев.

Однако инфляция продолжила расти. Вместе с тем, агрессивная кампания против базара послужила одним из фактором снижения популярности Мохаммеда-Резы.

Результатами кампании по борьбе со спекуляцией стало: 1) мелкие торговцы практически полностью исчезли из бизнеса; 2) средние перестали что-либо производить; 3) импортёры столкнулись с проблемой прибыли - если она была ниже определённой границы, товары не было смысла ввозить.

Помимо этого, кампания также ударила по новому промышленному сектору, т.к. фактически борьба со "спекуляцией" шла не только на базаре. Ещё один эффект - изменение отношения к экономической политике шаха в обществе. Она заставила многих обратить внимание на её несправедливость и неэффективность. Также, вместо того чтобы взять на себя ответственность за инфляцию и охладить её, шах атаковал базар, не решив проблему как таковую.

Жёсткость кампании заставила торговцев и ремесленников базара сплотиться на социальном и экономическом уровне. К концу 1977 г. большинство лавочников и ремесленников базара всех уровней чувствовали ненависть к шаху. Что, в свою очередь, сыграло против шаха, когда в следующем году началась Исламская революция, и базар был не на его стороне.

Источник: Mazaheri, Nimah. 2006. State repression in the Iranian Bazaar, 1975–1977: the anti-profiteering campaign and an impending revolution. // Iranian Studies. Vol. 39. No. 3. P. 401-414.

О чём сигнализирует список возможных кандидатов на выборах

Всего на участие в президентских выборах 2024 года успешно подали заявки 81 человек. Это самое маленькое количество заявок с 1989 г., когда их было 79. Попробую разделить их на условные группы. Опять же, вопрос кого именно пустят, а кого нет.

1. Публичные политики - фавориты. Это активные политики, которые регулярно участвуют в выборах разных уровнях, которые во многом сделали себя сами. К ним относятся Али Лариджани, Мохаммад Багер Галибаф, Махмуд Ахмадинежад.

2. Публичные политики - "новички". Политики с некоторым опытом публичной деятельности, однако он не выходит за пределы одних-двух выборов в Меджлис. Мохаммад Сабагиян, Махмуд Садеги среди них.

3. Технократы. Кандидаты без опыта участия в выборах, однако разбирающиеся в аппаратной борьбе, всегда назначенцы. Алиреза Закани, Садек Халилиян.

4. Духовенство. От остальных отличается специфичным социальным капиталом, при этом может пересекаться с остальными группами. На этих выборах подали заявки пять улемов: Мохаммед-Реза Миртадждодини, Хосейн Мирзаи, Мехди Шейх, Хасан Ноурузи, Мустафа Пурмохаммади. Последнего стоит выделить отдельно. Если у остальных только депутатский опыт, то Мустафа был министром внутренних дел в первом правительстве Ахмадинежада (2005-2008) и министром юстиции в первом правительстве Роухани (2013-2017). Второе исключение - Миртаджодини, бывший вице-президентом во время второго срока Ахмадинежада (2009-2013).

5. Женщины. Впервые в истории Исламской республики на выборы зарегистрировались женщины. Одна, Хаджар Ченарани, выдвинулась как независимая кандидатка, была депутаткой в 10 и 11 созывах Меджлиса (2016-2024). Вторая, Саиде Хамиде Зурбади, была депутаткой в 10 созыве Меджлиса (2016-2020). Её выдвинула Ассоциация мучеников. Третья, Зохре Элахиян, был депутаткой в 11 Меджлисе (2020-2024), её выдвинуло консервативное Общество искателей Исламской Революции.

Собственно, гадать кого пустят, а кого нет, довольно трудно. Скорее всего откажут Ахмадинежаду, возможно пустят Лариджани и Галибафа. Как минимум один из представителей духовенства должен пройти, скорее всего это будет Мустафа Пурмохамади и/или Мохаммед-Реза Миртаджодини, т.к. он по взглядам ближе всего к покойному Раиси. Остальные слишком малоизвестные, и никогда не выбирались за пределы депутатского кресла. Из реформаторов, вероятно, пустят Абдольнасера Хеммати, успешно проигравшего предыдущие президентские выборы. Всё остальное это гадание на кофейной гуще.

В этом контексте интереснее поговорить о женщинах. Тут важен не только факт, что женщин пустили - хотя это безусловное свидетельство эмансипации иранского общества в целом и элиты в частности. На мой взгляд важно то, что двух из трёх кандидаток поддержали политические организации. В случае Зохре это тем более показательно, что её выдвинуло консервативное Общество искателей Исламской революции.

Т.е. внутри консервативной части иранского истеблишмента произошли такие изменения ценностей, что теперь для них женщины-кандидатки на президентских выборах стали как минимум допустимы. И конкретные политические организации готовы предоставлять свой политический ресурс для ведения кампаний кандидаткам в президенты, готовы выдвигать их от себя.

Вторая часть объяснения, почему выдвижение женщин стало в принципе возможно, и оно частично связано с первым - протесты имени Махсы Амини и запрос на расширение социальных прав для женщин. Поскольку напрямую их дать нельзя, отказаться от хиджаба политически невозможно, то остаётся заниматься кооптацией. Сама по себе возможность женщинам по крайней мере подать заявку на участие в президентских выборах, предоставляя им консервативную политическую организацию для ведения кампании, может быть своеобразной попыткой торга от консервативных элит: "мы расширим вам возможности для политического участия, только не протестуйте, и не возвращайтесь к теме хиджаба".

Так что нынешние президентские выборы уже сейчас в каком-то смысле свидетельствуют о значимом сдвиге в настроениях элит. И, вероятно, об одном из достижений протестов имени Махсы Амини.

Президентские выборы-2024: о чём говорят опросы

Центр развития Университета Имама Садыка опубликовал данные опроса 28-29 мая по поводу поддержки кандидатов на президентских выборах, ещё до окончания регистрации кандидатов. Дальнейший анализ строится на том, что они хотя бы как-то отражают действительность.

Согласно ему, три самых популярных кандидата это Махмуд Ахмадинежад (23,7%), член Ассамблеи по определению целесообразности Саид Джалили (20,7%), бывший министр иностранных дел Джавад Зариф (17,7%). Из остальных больше 5% поддержка только у и.о. президента Мохаммада Мохбера (7,3%). Ещё есть председатель Меджлиса Мохаммад Галибаф (4,8%), председатель парагосударственной организации "Исполнение приказа имама Хомейни" Парвиз Фаттах (4,8%), депутат Меджлиса Масуд Пезешкиан (4,6%), бывший министр информации Мохаммад-Джавад Азари Джахроми (4,1%)

Данные выглядят довольно странно. То есть популярность Ахмадинежада вполне объяснима, он популярный политик, построивший себя с нуля. Зариф может восприниматься как своебразный преемник Роухани. Джалили выпадает из этой модели, потому что хоть он и пытался избираться даже в депутаты Меджлиса (2004, 2008) и президенты (2013, 2021), он каждый раз проигрывал. В 2013 он занял 3-е место, в 2021 снял свою кандидатуру в пользу Раиси.

Если убрать за скобки представителей духовенства, которые зарегистрировались на выборах, и которых не ловят никакие опросы, Джалили в этой ситуации может стать вероятным победителем на выборах, если его допустят. А также если не будет сильных конкурентов типа Ахмадинежада, и новые кандидаты не окажутся опасными, и не будет никаких чёрных лебедей.

Явка ожидается около 48%, что, в принципе, соответствует явке на прошлых президентских выборах. То есть иранцы не ждут конкурентной борьбы, исходят из того, что выборы пройдут как в 2021 году.

Социально-политическая культура элит белуджей

Белуджи это один из кочевых народов Ирана, живущий в большинстве своём в провинции Систан и Белуджистан. Также он распределён по Пакистану и Афганистану. Города Чабахар, Ираншахр, Сараван, Хаш и региональная столица неплохо развиты. Инфраструктурно же иранский Белуджистан сильно опережает афганский и пакистанский. При этом сам регион один из беднейших в стране.

В регионе доминируют суннитские муллы, в нём живут 3-4 миллиона белуджских мусульман-суннитов. У большинства из них нет стандартного образования, большинство безработные, некоторые работают в квази-частных корпорациях и на госслужбе.

Белуджи вплоть до Исламской революции были традиционным обществом, которым управляли племенные вожди. Их власть охватывала социальную, культурную, экономическую и политическую сферы. Вплоть до 1970-х гг. у них отсутствовали образовательные, социальные и политические институты типа школ, партий, НКО и даже государственных организаций.

После Исламской революции власть вождей ослабла, вместо неё пришла религиозная. Исламские символы, слоганы, взгляды и институты сейчас доминируют у белуджей. Также существует суннитско-шиитский конфликт: шииты доминируют в госорганах, а сунниты - в белуджском обществе.

Что касается самой элиты, то её можно разделить на несколько групп: племенные вожди, молави, образованные, богатые.

До революции вожди надзирали за своими племенами. Они опирались на обычай, а не на право. При династии Пехлеви семейные, племенные диспуты, преступление и наказание разрешались без вмешательства государства самими вождями. Сила вождей покоилась на правительственной поддержке и привилегиях, которые существовали благодаря традиции изолированного и необразованного общества белуджей. Правительство поддерживало вождей, поскольку те следили за порядком в Белуджистане, а также помогали ограничивать влияние белуджских националистов и иностранных держав. Сейчас вожди не участвуют в политике, и у них нет народной поддержки.

Белуджские молави (духовенство) относятся к ветви деобанди. И в этом плане религиозное образование является важной частью жизни белуджей. При Мохаммеде-Резе они были относительно пассивны в политике. Однако Исламская революция подстегнула их активность из-за идеологической борьбы с шиитами. Для консолидации своей позиции они создали несколько медресе, где начала учить студентов для распространения суннизма в регионе. Также они сразу после революции создали Партию исламского единства, в 1979-1989 гг. молави представляли Белуджистан в парламенте. Сейчас они стоят за избирательной политикой в регионе.

Образованными называют белуджей с университетским образованием, типа профессоров, академиков, госслужащих, учителей, политиков и т.д. Они начали появляться в 1970-е гг. Белуджская интеллигенция возникла очень поздно, потому мало вовлечена в реальные проблемы общества. Потому они не играют большой роли в обществе. Во многом они продукт Исламской республики. На 2011-2012 гг. их количество составляло 10-12 тысяч человек. Как группа, они дезорганизованы и находятся под влиянием молави.

Богатые также возникли относительно недавно. У большинства из них нет образования. Они активно поддерживают местную религиозную деятельность, строят мечети. Богатые также находятсяд по влиянием молави, и оно в их случае куда больше, чем у образованных.

Почему молави победили племенных вождей после революции? У них была народная поддержка, которая вырастала из идеологического режима. У образованного класса не было единства и сильной базы поддержки. Богатые же всегда поддерживали молави. В целом за это отвечает несколько факторов.
1. Идеологическое противостояние с шиитами.
2. Государственная политика по распространению шиизма толкнула белуджей к молави.
3. Единственным местом массовых встреч для белуджей являются мечети, где никто кроме молави не может с ними общаться.
4. Молави убедили белуджей, что мечети и медресе это единственные места, где они могут свободно выражать свои мысли.

По факту же нормы и ценности белуджей парохиальные. Под сомнения их ставит только интеллигенция, но у неё недостаточно ресурсов, чтобы на что-то влиять. При этом после Исламской революции у белуджей впервые массово появились такие институты как школы, мечети и т.д., что отражает социальные изменения, происходящие в белуджском обществе.

Источник: Taheri, Ahmad Reza. 2013. The sociopolitical culture of Iranian Baloch elites. // Iranian Studies. Vol. 46. No. 6. P. 973-994.

Конференция по ориентализму в России в ИКВИА

17 мая 2024 в ИКВИА прошла конференция «Ориентализм в России и реакции на него: наука, искусство, повседневность». Мероприятие само по себе любопытное, тут коллега Герасимов, рассказал о своём докладе.

Ещё интересный момент этой конференции - дискуссия об ориентализме Дениса Волкова и Ольги Бессмертной, её можно посмотреть тут.

В общем, рекомендую обратить внимание интересующимся.

Также в ИКВИА ВШЭ есть магистерская программа "Мусульманские миры в России (История и культура)". Если вдруг кто заинтересован обращением к теме ориентализма в контексте российского мусульманского Востока, советую подумать о ней как о месте потенциального обучения.

10 июня в Вышке прошла церемония награждения победителей Конкурса на лучшие работы на русском языке. В научной номинации победила моя статья Рекрутирование элит в правительства Ирана в 1979–1989 гг.: биографический анализ, в научно-популярной другая статья, Из семинарии в Совет экспертов: кто и как попадает в иранскую коллегию выборщиков, была номинирована как особо отмеченная работа.

Также не могу не отметить успехи коллег по ИКВИА Виталия Наумкина, Леонида Когана и Екатерину Исакову за их статью про колдовство и экзорцизм в культуре сокотрийцев, монографию Александра Мещерякова по исторической демографии Японии и цикл лекций Екатерины Маркиной про историю Ассирии на Арзамасе, перевод с аккадского Песни о Зимри-Лиме Ильи Архипова и Фёдора Успенского и перевод газелей Хафиза Натальи Пригариной, Натальи Чалисовой и Максима Русанова под редакцией Евгении Никитенко.

Помимо них, в целом очень много коллег, знакомых и незнакомых, получили заслуженные награды. С деталями можно ознакомиться здесь.