Велимир Хлебников (1885 - 1922)

Тризна

Гол и наг лежит строй трупов,
Песни смертные прочли.
Полк стоит, глаза потупив,
Тень от летчиков в пыли.
И когда легла дубрава
На конце глухом села,
Мы сказали: «Небу слава!»
И сожгли своих тела.
Люди мы иль копья рока
Все в одной и той руке?
Нет, ниц вемы, нет урока,
А окопы вдалеке.
Тех, кто мертв, собрал кто жив,
Кудри мертвых вились русо.
На леса тела сложив,
Мы свершали тризну руса.
Черный дым восходит к небу,
Черный, мощный и густой.
Мы стоим, свершая требу,
Как обряд велит простой.
У холмов, у ста озер
Много пало тех, кто жили.
На суровый, дубовый костер
Мы русов тела положили.
И от строгих мертвых тел
Дон восходит и Иртыш.
Сизый дым, клубясь, летел.
Мы стоим, хранили тишь.
И когда веков дубрава
Озарила черный дым,
Стукнув ружьями, направо
Повернули сразу мы.
<1914>

Арсений Несмелов (1889 - 1945)

27 августа 1914 года


Медная, лихая музыка играла,
Свеян трубачами, женский плач умолк.
С воинской платформы Брестского вокзала
Провожают в Польшу Фанагорийский полк!
Офицеры стройны, ушки на макушке,
Гренадеры ладны, точно юнкера…
Классные вагоны, красные теплушки,
Машущие руки, громкое ура.
Дрогнули вагоны, лязгают цепями,
Ринулся на запад первый эшелон.
Желтые погоны, суворовское знамя,
В предвкушеньи славы каждое чело!
Улетели, скрылись. Точечкой мелькает,
Исчезает, гаснет красный огонек…
Ах, душа пустая, ах, тоска какая,
Возвратишься ль снова, дорогой дружок!
Над Москвой печальной ночь легла сурово,
Над Москвой усталой сон и тишина.
Комкают подушки завтрашние вдовы,
Голосом покорным говорят: «Война!»

1942

Дмитрий Вергун (1871 – 1951)

Братские могилы во Франции

Из свободной земли Вашингтона
И под знаменем звездным его,
На борьбу за святыню закона
И поруганных прав торжество –

Вы проплыли всю ширь океана
И в окопах чужбинной земли
От тевтонских ядер урагана
Смертью храбрых навек полегли!..

С вами рядом герои другие,
Что сражались за всех и за вся,
Где велели владыки России,
Всюду кровную жертву неся –

И свои здесь посеяли кости
За вертеп всего мира – Париж,
Что, спасясь, предал Ляхам со злости
Нашу Русь, как коварный слепыш…

О, невольно вопрос шевелится,
Созерцая ряд ваших могил,
Нужно ль было героям томиться
И терять столько жизненных сил,

Чтоб держать гордый флаг Вашингтона
Для охраны – парижских блудниц
И спасенья английского трона –
От прямого крушения ниц?!

Париж, 1919 г.

Максимилиан Волошин (1877 - 1932)

ГАЗЕТЫ

Я пробегаю жадным взглядом
Вестей горючих письмена,
Чтоб душу влажную от сна
С утра ожечь ползучим ядом.
В строках кровавого листа
Кишат смертельные трихины,
Проникновенны лезвиины,
Неистребимы, как мечта.
Бродила мщенья, дрожжи гнева
Вникают в мысль, гниют в сердцах,
Туманят дух, цветут в бойцах
Огнями дьявольского сева.
Ложь заволакивает мозг
Текучей дремой хлороформа,
И зыбкой полуправды форма
Течет и лепится, как воск.
И гнилостной пронизан дрожью
Томлюсь и чувствую в тиши,
Как, обезболенному ложью,
Мне вырезают часть души.
Не знать, не слышать и не видеть...
Застыть как соль... Уйти в снега...
Дозволь не разлюбить врага,
И брата не возненавидеть!

12.V.1915.
Париж.

Вячеслав Иванов (1866 – 1949)

На Оке перед войной
(a. MCMXIV)

4

Stat ferrea turris ad auras.
Vergil., Aen., VI, 554*

Я видел сон в то лето пред войной.
Вращалась самодвижная громада
Твердыни круглой — башни, сплошь стальной, —

Изделие горнил литейских ада.
В литой броне, глухих бойниц щиты
Приподымались, словно веки гада.

И, дымный клуб из черной пустоты
Изрыгнув, гладью выпуклой металла
Смыкались огневержущие рты.

Расчисленную смерть окрест метала
Бездушная рабыня, плоть и гроб
Души, какой душа живая стала.

Волчком крутил полк адский башню злоб,
Когда, по знаку небольшого беса,
Взрыв вспыхнул в погребах ее утроб —

И всё застлала мрачная завеса.

Июль 1937
Рим

*Стоит железная башня на ветру. Вергилий, Энеида, VI, 554 (лат.).

Мария Шкапская (1891 - 1952)

***

Для нас война - это повязки,
Белье, табак и бинты,
Детям беглецов сказки,
Раненым на вокзале цветы.

Блестят на иконах ризки,
Вечерний благостен звон.
За далеких и близких
Положишь земной поклон.

Пусть нам не делают упрека,
От которого больно всегда:
Что мы как птицы, что не ходят далеко
От насиженного гнезда.

Пусть война привлекает очи,
Но надо же тех сберечь,
Кому ушедший захочет
Тяготу сбросить с плеч.

Отдает свою кровь отчизне
Шумная многоликая рать.
Но служит не отчизне, а жизни
Тихая безмолвная мать.

7.01.1915, Тулуза

Леонид Каннегисер (1896 - 1918)

СМОТР

На солнце, сверкая штыками —
Пехота. За ней, в глубине, —
Донцы-казаки. Пред полками —
Керенский на белом коне.

Он поднял усталые веки,
Он речь говорит. Тишина.
О, голос! Запомнить навеки:
Россия. Свобода. Война.

Сердца из огня и железа,
А дух — зеленеющий дуб,
И песня-орёл, Марсельеза,
Летит из серебряных труб.

На битву! — и бесы отпрянут,
И сквозь потемневшую твердь
Архангелы с завистью глянут
На нашу весёлую смерть.

И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать —

Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню — Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.

27 июня 1917, Павловск

Осип Мандельштам (1891 – 1938)

***
В белом раю лежит богатырь:
Пахарь войны, пожилой мужик.
В серых глазах мировая ширь:
Великорусский державный лик.

Только святые умеют так
В благоуханном гробу лежать:
Выпростав руки, блаженства в знак,
Славу свою и покой вкушать.

Разве Россия не белый рай
И не веселые наши сны?
Радуйся, ратник, не умирай:
Внуки и правнуки спасены!

Декабрь 1914

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ (1880 – 1934)

ТЕЛА

На нас тела, как клочья песни спетой...
В небытие
Свисает где-то мертвенной планетой
Всё существо мое.

В слепых очах, в глухорожденном слухе
Кричат тела.
Беспламенные, каменные духи!
Беспламенная мгла!
Зачем простер на тверди оледелой
Свои огни
Разбитый дух — в разорванное тело,
В бессмысленные дни!

Зачем, за что в гнетущей, грозной гари,
В растущий гром
Мы — мертвенные, мертвенные твари —
Безжертвенно бредем?

1916 Москва

Борис Садовской (1881 - 1952)

КОНЕЦ

Над Всероссийскою державой
По воле Бога много лет
Шумя парил орел двуглавый,
Носитель мощи и побед.
Как жутко было с ним вперяться
Времен в загадочную мглу!
Как было радостно вверяться
Ширококрылому орлу!

Увы! Для русского Мессии
Встает Иудина заря:
То Царь ли предал честь России,
Россия ль предала Царя?
Или глаголы Даниила
В веках растаяли, как дым,
Иль солнце бег остановило,
Иль стал Женевой Третий Рим?

Братаясь радостно с врагами,
Забыв завоеваний ширь,
В грязи свое волочит знамя
Тысячелетний богатырь.
Британский лев и галльский петел
Его приветствуют, смеясь.
Пусть день взойдет, могуч и светел:
Ему не свеять эту грязь.

Россия, где ж твоя награда,
Где рай обетованных мест:
Олегов щит у стен Царьграда,
Славянский на Софии крест?
Когда-то венчанное славой,
Померкло гордое чело.
И опустил орел двуглавый
Свое разбитое крыло.

1917

Владимир Палей (1897 - 1918)

У СОЛДАТСКОГО КЛАДБИЩА

Мягко разостланы дерна квадратики
Набожной чьей-то рукой...
Спите, соколики, спите, солдатики,
Вам здесь простор и покой.

Небо над вами сияет безбрежностью,
Тихо мечтают поля,
Приняла вас с материнскою нежностью
Эта сырая земля.

Русь защищая, ребята бывалые,
Долго дрались вы с врагом...
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.

Жертвы борьбы с лицемерной державою
Вы — не покинутый прах!
Вечною памятью, вечною славою
В русских вы живы сердцах!

Действующая Армия, деревня Речки.
Сентябрь 1915 г.

Георгий Иванов (1894 - 1958)

Бронзовые полководцы

Борису Садовскому

Перед собором, чьи колонны
Образовали полукруг,
Стоят — Кутузов непреклонный,
Барклай де Толли — чести друг.

Черты задумчиво бесстрастны
Героя с поднятой рукой.
Другого взгляд недвижен ясный
И на губах его — покой.

Кругом летят автомобили,
Сирена слышится с Невы…
Они прошедшее забыли,
Для настоящего мертвы?

Нет! В дни, когда встает вторая
Отечественная война,
Гробницы тишина сырая
Героям прошлого — тесна.

Я знаю — то покой наружный,
Хранимый медью до конца,
Но бьются жарко, бьются дружно
Давно истлевшие сердца.

Они трепещут, как живые,
Восторгу нашему в ответ
С тех пор, как в сени гробовые
Донесся первый гул побед!

1914

Сергей Марков (1906 - 1979)

ПЕРЕИМЕНОВАНИЕ ОТБИТОГО БРОНЕВИКА (1914-1917)

По-старому он зваться здесь не мог!
Убиты люди, сбиты пулеметы...
И он, как слон, подставил жаркий бок
Густой толпе ликующей пехоты.

В чужой крови омытая рука
Выводит буквы быстрые, косые,
Змеится на груди броневика
Победное название «РОССИЯ»...

Хоть надпись на исчерченной груди
И рождена сейчас нехитрым мелом,
Но, вздрогнув всем своим могучим телом,
Могучий пленник, снова в бой иди!

Стрелки! Страшитесь участи врага...
Он в башне спит. Раздроблена нога,
За голенищем согнутая ложка,
И кошелек, замызганный в крови,
А в нем — дары печальные любви:
И локон, и жемчужная сережка...

1934

Николай Асеев (1889 - 1963)

Об 1915 годе

Серп на ущербе притягивает моря,
и они взойдут на берег, шелками хлюпая
Вот волн вам, их ропот покоряя,
привидится эскадра белотрубая.
Герб серба сорвала слишком грубая
рука. Время Европу расшвырять!
Пусть рушатся колени зданий в огне,
пусть исказится за чертою черта
поношенной морды мира. Божьего гнева
я слышу голос у каждого рта.
Страны ли стали вам дороги? Слышите,
          больше их нет:
Дания – знак с колокольни, Бельгия –
          выстрел с борта.
Матерой материк в истерике,
пули изрешетили его дочерей черепа,
скоро уже – о, вы не верите? –
вам, вам, вам выступать, –
только стальной Америки
выдвинется презрительная губа.
[1914]

Борис Лавренëв  (1891 - 1959)


Прощание
           Надежде Аркадьевне
          Полесской-Щепилло

Вчера... Не сон ведь это, – вспомните, –
Я этим вас не оскорблю,
В студенческой арбатской комнате
Сказали тихо вы: «Люблю!»

Хоть слову трепетному верю я,
Но милых губ не выпью мед, –

Ведь завтра наша кавалерия
С рассвета двинется в поход.

Родная! Наш роман игрушечный
И полудетскую любовь
Я променял па грохот пушечный,
На лязги сабель, дым и кровь.
Поймите, –
злую боль прощания
Стараясь в сердце заглушить,
Я в час последнего свидания
И сам страшусь вас полюбить.
Но мне дороже человечество
Любви и дружеских бесед...
Так умирает за отечество
Солдат, романтик и поэт.

Январь 1916
В ночь ухода на фронт

Эдуард Багрицкий (1895 - 1934)

Враг

Сжимает разбитую ногу
Гвоздями подбитый сапог,
Он молится грустному богу:
Молитвы услышит ли бог?

Промечут холодные зори
В поля золотые огни…
Шумят на багряном просторе
Зеленые вязы одни.

Лишь ветер, сорвавшийся с кручи,
Взвихрит серебристую пыль,
Да пляшет татарник колючий,
Да никнет безмолвно ковыль.

А ночью покроет дороги
Пропитанный слизью туман,
Протопчут усталые ноги,
Тревогу пробьет барабан.

Идет, под котомкой сгибаясь,
В дыму погибающих сел,
Беззвучно кричит, задыхаясь,
На знамени черный орел.

Протопчет, как дикая пляска,
Коней ошалелый галоп…
Опускается медная каска
На влажный запыленный лоб.

Поблекли засохшие губы,
Ружье задрожало в руке;
Запели дозорные трубы
В деревне на ближней реке…

Сейчас над сырыми полями
Свой веер раскроет восток…
Стучит тяжело сапогами
И взводит упругий курок…

1914

Зинаида Гиппиус (1869 - 1945)

ТИШЕ!

Громки будут великие дела.
Солоrуб, 7.8.14

Поэты, не nишите слишком рано,
Победа еще в руке Госnодней.
Сегодня еще дымятся раны,
Никакие слова не нужны сегодня.

В часы неоnравданного страданья
И нерешенной битвы
Нужно целомудрие молчанья
И, может быть, тихие молитвы.

8 августа 1914

Александр Кулебякин (1870 - 1923)

* * *
Я видел сон: ушли в туман года.
Весь род людской истаял понемногу,
Изжив себя и опостылев Богу,
И зверь вошел в пустые города.

Дремучий лес все спрятал без следа.
В обломках стен медведь нашел берлогу,
И лев с семьею вышел на дорогу,
И океан не колыхал суда.

Сливали зори сумрак, тьму и свет,
Рои существ сменялись чередою,
Всемирный Разум вел их в вихре лет,

И, рдея жизнью вечно молодою,
Земля без нас мирам иных планет
Сияла той же светлою звездою.

1919

Федор Сологуб (1863 - 1927)

ЛИХОРАДКА ОКОПОВ

Томителен жар лихорадки.
В окопах по горло вода.
Под пологом серой палатки
Приляжешь, — иная беда.

Предстанет вечерняя нежить
И станет обманчиво жить,
То сладкою негою нежить,
То горькой истомой томить.

Нет, лучше скорее в штыки бы,
Прогнать бы подальше врагов,
Проникнуть туда б, за изгибы
Врага укрывающих рвов.

1915

Николай Туроверов (1899 - 1972)

1914 год

Казаков казaчки проводили,
Казаки простились с Тихим Доном.
Разве мы - их дети - позабыли,
Как гудел набат тревожным звоном?

Казаки скакали, тесно стремя
Прижимая к стремени соседа.
Разве не казалась в это время
Неизбежной близкая победа?

О, незабываемое лето!
Разве не тюрьмой была станица
Для меня и бедных малолеток,
Опоздавших вовремя родиться?

1939

Алексей Ганин (1893 - 1925)

* * *
   Певчий Брат, мы в дороге одни.
   День, как облак, под бурей растаял.
   Небо тучами плакать устало...
   Тьма склевала глаза у звезды.
  
   Умерла на колосьях пчела.
   Высох мед на губах человека.
   И дремавшая в камнях от века
   Стальнозубая Гибель пришла.
  
   Бродит желтых пожарищ Огонь
   Вместо зорь по небесной пустыне...
   В травах кровью дымящийся иней...
   Смерть из трупов возводит свой трон.
  
   Где-то есть очистительный смерч.
   В мертвом круге камнем от сечи,
   Сгустком крови не выпало б сердце,
   Только б душу живую сберечь.
  
   Гаснет радость у птиц и детей.
   Всюду когти железа и смерти,
   И взывают к грохочущей тверди
   Только трупы да горы костей.
  
   Обезумело сердце Земли
   Под железными лапами Зверя.
   Кто откроет в грядущее двери,
   В тишину светоносных Долин?
  
   Все изглодано пастью литой.
   Рыщут ветры, как волки, в дорогах.
   Стерся лик Человека и Бога.
   Снова Хаос. Никто и Ничто.
  
   1916