ЕСЛИ НЕ МОДИ, ТО КТО?

В 2014 году админ очень хотел, чтобы на индийских парламентских выборах победила БДП, а Нарендра Моди стал бы премьером. Дело в том, что его бакалаврская работа была посвящена как раз индусским националистам, защищать её нужно было где-то через неделю после объявления результатов выборов и хотелось, чтобы актуальность темы сомнений не вызывала. Кроме того, играла роль и некоторая личная заинтересованность: админ потратил на индусских националистов почти год своей жизни и хотел верить, что занимался людьми влиятельными, а не какими-то маргиналами, которые так и будут сидеть в вечной оппозиции.

Выборы 2014 года стали для БДП триумфом, админ удачно защитил свою работу и до сих пор благодарен Моди за то, что тот тогда не сплоховал. Но эта благодарность не помешает админу задаться вопросом - а что, собственно, дальше?

Казалось бы, почему этим вопросом следует задаваться сегодня? Выборы в Индии только в 2024 году, БДП располагает абсолютным большинством в парламенте, Моди шаг за шагом выполняет все вековые чаяния националистов и рейтинг его не смог ощутимо сбить даже коронавирус. Склонные к быстрым оценкам обозреватели сравнивают Моди с Трампом, Эрдоганом и Дутерте, предрекают власть националистов на десятилетия и закат индийской демократии.

(Индийскую демократию хоронят уже более семидесяти лет. Занятие это почтенное, напоминает предсказания краха доллара в ближайшие годы - при определённой ловкости, этим можно заниматься до пенсии)

Админ к политологическим прогнозам относится скептически - по ему мнению, политологи в современном обществе занимают нишу средневековых придворных астрологов. Тем не менее, один прогноз админ всё же и сам попытается дать - выборы 2019 года были последним триумфом БДП и Моди, после выборов 2024 года партия у власти не удержится. И сейчас попробуем объяснить, почему:

1) Выборы 2019 года для БДП были суперудачными, но это триумф по индийским меркам - за партию проголосовало чуть более 37% избирателей. Да, большую долю голосов за всю индийскую историю получал только Конгресс, но всё равно это явное меньшинство. 56% избирателей в 2019 году проголосовали против БДП и её союзников - заметим, что дело было до "Акта о гражданстве", коронавируса, карантина и фермерских протестов. А особенности мажоритарной системы таковы, что падение рейтингов всего на несколько процентов может уполовинить парламентскую фракцию.

2) На уровне штатов всё часто складывается далеко не так удачно, как на общенациональных выборах. Например в 2018 году БДП проиграла выборы Конгрессу и лишилась власти сразу в трёх хиндиязычных штатах - Раджастхане, Мадхья-Прадеш и Чхаттисгархе. Особенно болезненной была потеря Мадхья-Прадеш, традиционной цитадели правых националистов ещё с 1950-ых гг. В марте прошлого года БДП удалось вернуть штат из-за раскола в местном отделении ИНК, но осадок всё равно остался. В декабре 2019 года националисты потеряли власть в Джаркханде - здесь пришла к власти коалиция местных регионалистов и Конгресса.

Местное правительство Дели на данный момент возглавляется Арвиндом Кеджривалом, находящимся в оппозиции к Моди. Также в оппозиции правительству находятся правительства Западной Бенгалии (Калькутта) и Махараштры (Мумбаи). Из четырёх крупнейших индийских городских агломераций только Ченнаи находится под контролем союзников БДП - тамильской партии АИАДМК. Но лояльность тамильских политиков своим союзникам в Дели обычно очень условна - при малейшем кризисе они с лёгкостью меняют сторону в битве и начинают разграбление обоза своих бывших покровителей.

(В следующий раз поговорим о том, почему у Моди плохо с союзниками и каковы шансы у оппозиции)

Админ самой лучшей группы Вконтакте, посвящённой японской истории и культуре, наконец-то завёл ещё и тг-канал. Мы это решение всячески поддерживаем и призываем подписываться. https://t.iss.one/zapiskinadosuge

Ничего особенного, просто в Дели жгут портрет Греты Тунберг.

Как так вышло - протестующие фермеры, о которых мы недавно рассказывали, обладают не только навыком взятия средневековых крепостей, но и вполне успешно продвигают свою повестку на общенациональном и международном уровне. В Индии фермерам удалось разрушить союз БДП с сикхской партией Акали да (30 лет были лучшими друзьями). Даже Бхаратия кисан сангх, консервативная фермерская организация, тесно связанная с индусскими националистами, выступила в том духе, что Красный форт конечно брать было не надо, но и с законами тоже не всё ладно.

Одновременно фермеры и их сторонники активно заваливают спамом аккаунты мировых знаменитостей в твиттере и инстаграме. Все понимают, что белым людям ситуацию надо объяснять максимально просто, поэтому про закупочные цены не объясняют, а просто просят поддержать производителей organic products в борьбе против транснациональных корпораций. Первой фермерское дело поддержала Грета Тунберг. В свою очередь, противники фермеров и сторонники Нарендры Моди стали массово писать Грете, чтобы она не лезла не в своё дело. Это было ошибкой - вчера Грета написала второй твит про фермеров и влезла во всю эту историю уже серьёзно.
Теперь Грета становится для фермеров символом международной поддержки, для сторонников БДП она наооборот "антинациональный элемент", её портреты демонстративно сжигают. Ну а делийская полиция заявила, что дело тут пахнет экстремизмом и оскорблением чувств - и завела против Греты Тунберг уголовное дело.

Горящий южноафриканский БТР уничтоженный огнем ангольских артиллеристов. 1987 год, район реки Ломба.

Фото из архива ветерана Анголы Сергея Мищенко.

В Индии 14 февраля - дата значимая. Во-первых, Валентинов день за последние пару десятилетий стал истинно народным праздником - во всяком случае, в крупных городах. Во-вторых, в этот день объявляют о своей позиции и те, кому "западная культурная экспансия" чем-то не нравится. Но, в любом случае, активисты Хинду махасабхи, Вишва хинду паришад и Баджранг дал тоже активно скупают валентинки и плюшевых мишек - надо же что-то сжигать на митингах.

ЕСЛИ НЕ МОДИ, ТО КТО? - ПРОДОЛЖЕНИЕ

Каюсь, забросил я паблик на пару недель - с другой стороны, статья для ВАКовского журнала тоже так просто сама себя не напишет. В любом случае, следует продолжить начатый разговор об электоральных перспективах Нарендры Моди. Как уже говорилось, влияние БДП далеко не абсолютно, в последние годы партия неоднократно проигрывала важные региональные выборы. Кроме того, часто упускается из виду ещё одно очень важное обстоятельство - у БДП времён Нарендры Моди сильно испортились отношения с союзниками.
В середине 1990-ых гг. националисты были уже достаточно могущественны, чтобы соперничать с ИНК, но далеко недостаточно могущественны, чтобы сформировать правительство в одиночку. Атал Бихари Ваджпаи, тогдашний лидер БДП, понимал, что для прихода к власти надо договариваться. Именно тогда был придуман "Национально-демократический альянс" - коалиция партий, формирующихся вокруг БДП. В стремлении находить союзников Ваджпаи проявлял гибкость, граничащую с полной беспринципностью. Например, БДП пошла на временный союз с Национальной конференцией Джамму и Кашмира, а лидер партии Фарук Абдулла вошёл в правительство Ваджпаи. Важно понимать, что кашмирские автономисты и семейство Абдулла олицетворяли для националистов химически чистое зло почти пятьдесят лет - но потеснить ИНК оказалось важнее. В любом случае, БДП той поры всячески демонстрировала договороспособность - в отличие от Конгресса, лидеры которого считали, что "старейшей партии Индии помощь со стороны не нужна".
Всё изменилось в 2014 году, когда БДП не просто победила на выборах, а обеспечила абсолютное большинство в парламенте. Союзники по НДА потеряли ключевое значение и отношение к ним сильно изменилось.
За последние пару лет НДА покинули сразу несколько партий, в том числе, Шив сена и Акали дал. Обе эти партии были самыми давними союзниками националистов ещё с 1990-ых гг., но при Моди отношения пришлось прекратить. В 2019 году Шив сена переметнулась к Конгрессу, что привело к падению власти БДП ы Махараштре. А совсем недавно из правительства с шумом вышли представители сикхов, выразив тем самым свою солидарность с бастующими фермерами.
Сейчас из сколько-нибудь значимых союзников у БДП остались только тамильские националисты и бихарский владыка Нитиш Кумар. На данный момент Нарендру Моди всё это не слишком волнует, но так будет продолжаться только до тех пор, пока у БДП сохраняется то самое абсолютное большинство в общенациональном парламенте.
Вместе с тем, гипотетическое поражение БДП вовсе не означает автоматической победы Конгресса. О скорбных делах в стане оппозиции мы поговорим в следующий раз.

Попутно увидел, что меня хвалит целая Галина Юзефович. Очень приятно, теперь буду пытаться как-то соответствовать)

Дорогой канал "Пробковый шлем", где ты был всю мою жизнь? Залипла и уже второй час, презрев свой долг, читаю от конца к началу - про современную Индию и про колониальную историю в целом. А всего-то хотела посмотреть одну штуку в связи с любопытнейшим романом "Широты тягот" Шубханги Сварупа, который вот-вот должен выйти в издательстве "Фантом-пресс". Про него тоже расскажу обязательно (и довольно скоро), но пока вот - не одной мне мучиться, читайте тоже.

Ну, и, смахивая старушечью слезу умиления, добавлю: какое счастье, что в мире сегодня есть столько талантливых и умных молодых людей, посвящающих жизнь таким странным, не вполне практичным и безусловно прекрасным вещам.

https://t.iss.one/pithhelmet

Если мы посмотрим на фотографии индийских политиков конца XIX - самого начала XX вв., то увидим джентльменов, одетых по последней лондонской моде. Так всё продолжалось до того момента, пока не пришёл Ганди.

На 1920-ые гг. пришлось "великое переодевание" сторонников Индийского национального конгресса - пиджаки, галстуки и шляпы-котелки отправлялись в огонь, их место должна была занять "истинно народная" одежда из домашней пряжи. Когда Мотилала Неру, одного из лидеров ИНК и известного щёголя, спросили, не переживает ли он по поводу уничтожения своего дорогостоящего гардероба то он ответил, что надеется только на то, что Ганди пощадит хотя бы погреб в особняке семейства Неру и не лишит его удовольствия выпивать вечером стаканчик виски.

Впрочем, именно сын Мотилала в итоге стал законодателем новой моды. Костюм Джавахарлала Неру состоял из курты (длинной рубахи до колен) и паджамы (лёгких хлопковых штанов). Поверх курты можно было также надеть садри - южноазиатскую вариацию жилета. Ещё одной вариацией допустимого костюма для политика стал Nehru jacket - прямой потомок персидско-могольского шервани, в середине XX века больше ассоциировавшийся с френчем.

Поразительно, но раз установившаяся в середине XX века мода практически не претерпела изменений. Костюм и галстук индийские политики почти не носят - нет, ну в случае поездки куда-нибудь в Давос можно и переодеться, но Нарендра Моди обычно даже на международных саммитах носит не пиджак, а укороченный вариант Nehru jacket. На публике же внутри страны премьер практически всегда появляется в курте. Из всех членов правительства европейский костюм и галстук постоянно носит только Субраманьям Джайшанкар, но ему многое дозволено - профессиональный дипломат.

"Национальный стиль" культивируется не только в БДП, но и в Конгрессе, и в более мелких партиях. Курта, паджама и безрукавка неразрывно ассоциируются с индийской политической жизнью, хотя это теперь уже далеко не "народная" одежда, в городе чаще носят джинсы и футболки.

У женщин всё ещё строже, женщины-политики не носят европейские платья и костюмы вообще никогда, даже на международных переговорах. При этом в современных городских реалиях женщина может носить джинсы, юбку или брючный костюм, но если эта же женщина становится политиком, то вариантов по сути всего два - сари или шальвар-камиз.

К вопросу о специфических костюмах политиков - это Саид Хасан Имам, президент Индийского национального конгресса в 1918 году. Один из лучших адвокатов Калькутты, сфотографирован в соответствующем своему статусу облачении.

Примечательно, что на ранних этапах в ИНК было несколько видных деятелей мусульман - Саид Хасан Имам, Бадруддин Тьябджи, Рахимтулла Саяни и т. д. Все они относились к очень небольшой, но чрезвычайно влиятельной общине исмаилитов-низаритов. Из этой же общины происходил и Джинна.

Говоря о дресс-коде индийских политиков следует понимать, что в каждом штате ещё есть свои региональные особенности. Например, политики из гималайского штата Химачал-Прадеш обычно ещё носят пахари топи - шерстяной головной убор, украшенный вышивкой. Шапочка должна подчёркивать горскую идентичность, любят её как в ИНК, так и в БДП. Но есть регионы, где "национальный политический костюм" игнорируется в принципе.

Во-первых, это северо-восточные христианские штаты. Местная идентичность там выражается в полном следовании западному канону. Политики в штатах Мегхалая, Нагаленд и Мизорам носят пиджаки, брюки, белые рубашки и галстуки - всё, как завещали миссионеры. Впрочем, во время визита в Дели, могут в знак уважения к хозяевам временно переодеться в курту.
Во-вторых, всё сложно в южных штатах. В Тамилнаду или Керале курту и ширвани вообще никогда не носили - слишком жарко. "Политическим костюмом" там сейчас считается белая рубашка с короткими рукавами и дхоти. Последний повязывают не на простонародно-гандистский манер, а так, чтобы закрывал ноги до щиколоток. В таком костюме в самый раз отстаивать дравидскую идентичность от посягательств варваров-северян.

В Химачал-Прадеш можно забыть даже про курту, но про горскую шапочку забывать нельзя.

Политическое собрание в Тамилнаду. Маски - дань эпохе, всё остальное нормально.

Глава правительства штата Мегхалая не понимает, почему все так вырядились.

Офицер Французской Ост-Индской компании со своим слугой-индийцем. Неизвестный художник, Южная Индия, середина XVIII века

К декабрю 1830 года до Калькутты дошли вести об Июльской революции во Франции и о свержении Бурбонов. События эти неожиданно вызвали отклик не только у англичан, но и у некоторых представителей местного населения. Несколько десятков студентов Хинду колледжа собрались в недавно построенной городской ратуше, чтобы отметить "праздник освобождения от тирании". Порадовались за французов, спели "Марсельезу" и даже подняли невесть откуда взявшееся трёхцветное республиканское знамя.

Это собрание наконец заставило власти обратить внимание на те слухи, которые ходили в последнее время о студентах Хинду колледжа. В это элитное учебное заведение отдавали своих отпрысков богатые индусы Калькутты - хотели, чтобы сыновья получили английское образование и заняли потом хлебные должности секретарей в судах. Вместо этого студенты стали коротко стричь волосы, носить европейскую одежду и читать Вольтера. Говорили, что на судебном заседании один из студентов колледжа отказался клясться святыми водами Ганги, заявив, что это такая же обычная река, как и любая другая. Другой же пришёл в храм Кали и, вместо того, чтобы совершить пуджу, обратился к многорукой богине со словами "Добрый день, мадам. Как поживаете?"

Источником всех беспорядков в колледже оказался 22-летний преподаватель Генри Дерозио. Несмотря на европейское имя, Дерозио считался индийцем - его отец происходил из семьи индо-португальских метисов. Юноша окончил миссионерскую школу, показав блестящие способности к гуманитарным наукам. В девятнадцать лет он представил доклад "Возражения на философию Иммануила Канта" и был принят в Хинду колледж на должность преподавателя литературы.

Дерозио был всего на пару лет старше своих учеников, но замечательно разбирался в античной литературе, одевался как лондонский денди и быстро завоевал непререкаемый авторитет. Студентам он давал читать не только произведения по программе, но и какой-нибудь "Век разума" Томаса Пейна. Вскоре была созданна "Академическая ассоциация" - клуб, где ученики Дерозио упражнялись в вольнодумстве. Студенты стали даже выпускать свой собственный журнал, получивший название "Парфенон". Первый номер "Парфенона", в котором юноши из брахманских семей призывали к "свободе от суеверий" окончательно добил репутацию колледжа. Родители стали массово забирать своих детей домой.

Дерозио был уволен из колледжа весной 1831 года - за него не осмелился вступиться даже Рам Мохан Рой, лидер бенгальских религиозных реформаторов. Через несколько месяцев Дерозио умер от начавшейся в городе холеры и "Академическая ассоциация" естественным образом распалась.

Тем не менее, почти все ученики Дерозио, радовавшиеся за французов, впоследствии себя проявят. Кришна Мохан Банерджи примет христианство, создаст первую энциклопедию на бенгальском языке и примет деятельное участие в основании в Калькутте университета. Рамгопал Гхош станет видным журналистом и пропагандистом женского образования. Радханатх Сикдар рассчитает высоту Эвереста.

Самого же Дерозио на самом деле можно считать первым индийским националистом. Нет, против британского правления ни он, ни его ученики не высказывались - наоборот, они считали это правление залогом "освобождения от суеверий". Но в статьях и стихотворениях Дерозио говорилось именно о единой индийской нации, которая объединена общим славным прошлым и обязательно займёт место "в семье народов".

To India - My Native Land
My country! in thy day of glory past
A beauteous halo circled round thy brow,
And worshipped as a deity thou wast—
Where is that glory, where that reverence now?
Thy eagle pinion is chained down at last,
And grovelling in the lowly dust art thou:
Thy minstrel hath no wreath to weave for thee
Save the sad story of thy misery!—
Well–let me dive into the depths of time,
And bring from out the ages that have rolled
A few small fragments of those wrecks sublime,
Which human eyes may never more behold;
And let the guerdon of my labour be
My fallen country! one kind wish for thee!

Кстати, Генри Дерозио был далеко не последним англо-индийским метисом, игравшим значимую роль в бенгальской политике. Например, один из лидеров партии Тринамул конгресс (западнобенгальские регионалисты) носит странное для бенгальца имя Дерек О'Брайен.

О'Брайен является представителем христианской общины Калькутты Его дальний предок когда-то приехал в Индию из Ирландии и женился на местной уроженке - именно выходцы из кельтских регионов Соединённого королевства чаще всего создавали в Индии подобные смешанные семьи. В политику Дерек О'Брайен пришёл из интеллектуальных игр. Сначала он участвовал в любительских квизах в Калькутте, а в итоге начал вести викторины на крупнейших индийских телеканалах. C 2011 года О'Брайен возглавляет фракцию Тринамул конгресса в верхней палате парламента и каверзные вопросы задаёт теперь не телезрителям, а членам правительства.

Между тем, Моди тоже привился

Мечеть в городе Метхала (штат Керала) считается старейшей во всей Южной Азии. По легенде она была основана ещё при жизни пророка Мухаммада. По той же легенде некий могущественный правитель из династии Чера увидел в небе расколотую луну и осознал, что в Аравии появился новый пророк. Он оставил царство на сына, прибыл в Медину и стал одним из величайших асхабов. За пределами Кералы никто из мусульман про эту историю не знают, но здешние мусульмане верят, что именно благочестивый царь Черы и повелел возвести мечеть как только вернулся домой.

Так или иначе, этот мифический царь был видимо первым и последним мусульманским правителем в Керале. Ислам сюда принесли купцы из Йемена, но местные правители так и остались индусами. Впрочем, легенда отражает тот факт, что мусульманская община в Керале существует действительно очень долго - скорее всего, она появилась ещё в середине VII века.
Конечно же, за столь долгую историю мечеть неоднократно разрушали до основания. Последними отметились в начале XVI века португальцы во главе с Лопу де Албергария. Не менее часто мечеть перестраивалась - в последний раз это было в 1980-ые гг., когда постройке решили придать более "ближневосточный вид", совершенно лишив постройку архитектурного своеобразия.
С мечетью связаны некоторые традиции, которые наверняка очень удивили бы мусульман вне Индии. Начнём с того, что традиционно сюда заходили помолиться и индусы, которые древний храм тоже почитали. Кроме того, имамы мечети традиционно должны утверждать вступление в должность жреца одного из соседних индусских храмов - никто уже не помнит, откуда это пошло.