С 11 по 27 ноября в лектории Музея современного искусства «Гараж» в рамках кинопрограммы Garage Screen пройдут показы «Кокерской трилогии» Аббаса Киаростами, которая включает в себя самые эмблематичные фильмы иранского режиссера, принесшие ему международную славу: «Где дом друга?», «Жизнь и ничего больше», «Сквозь оливы». Их действие происходит в иранской деревне Кокер до и после масштабного землетрясения, унесшего множество жизней, и служит ответом Киаростами на вопрос, возможно ли кино и искусство после катастрофы и какова их целительная роль.

В 2021 году Garage Screen провел масштабную ретроспективу Аббаса Киаростами, а нынешняя программа — это не только эхо той ретроспективы, но и попытка понять, какое кино может стать актуальным — если вообще правомерно ставить так вопрос — в условиях исторических перемен и потрясений, кардинально меняющих восприятие кино и искусства в целом.

Расписание и билеты

28 августа 1979 года на передовице «Эттелаат», главной иранской газеты, появилась фотография расстрела курдских повстанцев лояльными новому режиму вооруженными силами. День спустя эту фотографию опубликовало агентство United Press International, а вслед за ней – New York Times и Telegraph. Снимок, получивший название «Расстрельная команда в Иране», не имел автора, что не помешало завоевать ему в апреле 1980 года Пулитцеровскую премию.

Автора снимка удалось установить только в 2006 году. Фотограф Джахангир Разми, работавший в «Эттелаат» с 1973 года, раскрыл тайну в интервью Wall Street Journal. Вместе с репортером газеты они узнали, что группу курдских повстанцев будут судить в аэропорту города Санандаджа. После короткого трибунала 11 человек приговорили к расстрелу. Разми удалось беспрепятственно проникнуть на территорию аэропорта и сделать несколько снимков. Главный редактор «Эттелаат» решил сразу же опубликовать фотографии, скрыв при этом имя автора.

Очень давно обещала своему подписчику сделать подборку ТГ-каналов про историю Востока (в первую очередь ближневосточную, ну и заодно африканскую и соседние регионы).

Как выяснилось, исторических каналов немного – и, кстати, для кого-то есть свободная ниша, подумайте об этом. А может быть не всех мы знаем. Привлекла к мозговому штурму коллег. Спасибо Иранизатору (@middleastguide), Дежурному по Ирану (@irandezhurniy), Повестке дня Турции (@turkeyabout), «Лапше и вопросам» (@snimulapshu), Кириллу Семенову (@semenovkirill), Zangaro Today (@zangaro), Jalan Tamarind (@jalan_tamarind), Восточному караулу (@vostochnykaraul). У всех коллег тоже часто бывает про историю, а у «Восточного синдрома» (@vostochnysyndrome) и вовсе есть рубрика – это день в истории Ближнего Востока. Но в этот раз не про нас.

Ниже список того, что мы вспомнили, а также рекомендации моих подписчиков или найденное в поиске. Спасибо всем, кто поучаствовал. Какие-то из этих каналов знаю давно, какие-то только узнала. Одни большие, другие маленькие. Трудно также отделять историю от культуры и языка, поэтому тут всего понемногу.

Описание каналов такое, как они определяют себя сами.

История

@paxIranica – Pax Iranica. Иран древний и современный. Личный взгляд на историю, культуру и политику иранского мира

@wildfield – «Дикое поле». Историческая рандомность, халдунианская антропология, зеленый тацитизм, пост-османские наблюдения (Турция, Ближний Восток, Балканы)

@pithhelmet – «Пробковый шлем». Колониальная история Азии и Африки и современные реалии Индии.

@sarkyt – «Волшебный восток». Как оставаться непобедимым в байге, всюду восседать на белом тулпаре, не быть убитым хромым куланом... и другие премудрости о славных воинах Орды, наследных аристократах Азии и междоусобицах от Тигра до Янцзы

@PiatyiPunkt – «Пятый пункт». История евреев до, во время и после СССР, советско-израильские отношения: мифы, факты, комментарии.

@shuravi79 – «Шурави 79». История советской войны в Афганистане (1979-1989): люди, события, явления, опыт и уроки.

@saqaliba – Здесь много истории Омана, Северной и Восточной Африки через призму ибадизма

Книги/наука

@kurdbookreview – #книгиокурдах #нетолькокниги #нетолькокурды

@cais_ivran – ЦАИИ ИВ РАН. Канал Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН

Про культуру и традиции

@lanaravandifadai – «Восточный культурный центр» Института Востоковедения РАН – новое уникальное арт-пространство в сердце Москвы, наполненное колоритом и духом Востока.

@qifa_nabki – «Постойте поплачем». Про арабский язык и литературу.

@gdehidjab – «Где твой хиджаб сестра». Пишет про женщин на Востоке, в том числе на БВ и в Африке, плюс много о культуре и «всем красивом».

@salam_ustani – «Салам, училка». Ближний Восток и Азия:
искусство / история / религия

@Ethiopia_tezeta – «Тызыта». Истории, картинки и фотографии из Эфиопии

@mamayavbushe – «Мама, я в буше!». Всё самое интересное о Чёрном континенте

@unknownafrica – «Земля обожженных лиц». Афроарт, афромузыка, афромаргиналии.

@crypttales – «Древний Египет». Авторский канал о тайнах Древнего Египта

На любое явление всегда интересно смотреть с разных сторон. Эхо иранских протестов слышно и в Норвегии. Президент Стортинга – норвежского парламента – этнический иранец, который активно поддерживает протестное движение, чем вызывает неоднозначную реакцию норвежского истеблишмента.

Канал Голос норвежских фьордов публикует переводы новостей из норвежских СМИ и аналитику. Рекомендую всем интересующимся!

Обложка специального выпуска газеты Эттелаат, приуроченного к старту Чемпионата мира по футболу 1978 года – первого мундиаля для сборной Ирана.

Сейчас в это трудно поверить, но еще в середине прошлого футбол не был самым популярным видом спорта среди иранцев. Главными иранскими спортсменами были борцы вольного стиля – их победы на Олимпиадах и чемпионатах мира создавали им славу народных героев.

Ситуация изменилась в 60-е. В процессе урбанизации создавалось общество нового типа, в котором ослабевали старые связи, а прежние привычки заменялись новыми. Массовому обществу нужен был массовый спорт, которым и стал футбол.

Переломным моментом в отношении иранцев к футболу стал 1968 год. В этот год покончил с собой самый известный иранский борец Голямреза Тахти, а сборная Ирана выиграла проводившийся в Тегеране Кубок Азии. Иранские футболисты стали новыми звездами – победе посвящали песни, а шах увидел мобилизующий потенциал массового спорта и даже захотел провести в Иране чемпионат мира.

Без намеков. Просто в рамках вульгарной исторической компаративистики.

В июле 1978 года на фоне разраставшихся протестов шах Мохаммед Реза Пехлеви пообещал пойти навстречу протестующим и объявил об ослаблении цензуры, демократических выборах в Меджлис в 1979 году, мерах по предотвращению коррупции… Он также сместил главу САВАКа Насири, а в августе назначил премьер-министром Джафара Шариф-Эмами, имевшего связи с духовенством. Шариф-Эмами распустил партию «Растахиз» и распорядился ввести в законное поле оппозиционные силы. Правительство даже вступило в переговоры с умеренными, по их мнению, представителями духовенства и извинилось перед аятоллой Шариатмадари за обыски в его доме.

6 ноября 1978 года на фоне хаоса, вызванного массовыми протестами и забастовками на предприятиях, шах обратился к иранскому народу, заявив, что «услышал голос вашей революции». Монарх раскаивался в «ошибках прошлого», обещал искоренить коррупцию и сформировать коалиционное правительство с оппозиционными силами. Надеясь примириться с протестующими, шах отдал приказ об аресте сотни представителей правящей элиты, среди которых были Насири и бывший премьер Ховейда, по обвинениям в коррупции и злоупотреблении властью.

16 января 1979 года передовицы газет «Эттелаат» и «Кейхан» вышли с заголовками «Шах ушел».

Власти Ирана “подумывают” о реформах

Близкий к духовному лидеру Ирана Али Хаменеи и его сыну Моджтабе клерикал Али Реза Панахиян заявил о необходимости политического диалога. По его словам, народ должен больше участвовать в работе правительства, которое, в свою очередь, должно быть более прозрачным.

Накануне агентство Борна опубликовало новость о встрече секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани с рядом политиков-реформаторов.

Кроме того, американская газета Wall Street Journal поделилась инсайдом, что месяц назад Шамхани встречался с семьями Рафсанджани (покойный бывший президент-реформатор) и Хомейни (предыдущий духовный лидер).

Якобы в ходе общения секретарь Совбеза призвал членов двух семей помочь успокоить народные выступления. А в ответ власти готовы частично удовлетворить требования протестующих и предоставить больше свобод. Но, по информации газеты, обе семьи отвергли предложения Шамхани помогать властям.

Все это, с одной стороны, говорит, что многие среди правящей элиты понимают серьезность протестов и ищут путь возможного компромисса. Однако все-таки это пока выглядит, как попытка пойти по пути политтехнологической игры, нежели реальных реформ.

Но, что более важно, эти “утечки” говорят о том, что консерваторы у власти все еще живут в воображаемом мире. Они сами сделали все, чтобы лишить реформаторов в стране всякой поддержки. Что касается Хомейни и компании - эти люди демонстрантов вообще не интересуют. Авторитет основателя Исламской республики может действовать на оставшихся сторонников властей, но явно не на тех, кто кричит “Смерть диктатору” на улицах.

Иными словами, прежняя система взаимодействия с населением крякнула, и прошлые приемы тут уже не подействуют.

@irandezhurniy

Захватывающая дух история из New Yorker о знаменитом иранском режиссере Асгаре Фархади, плагиате в кинематографе, роли авторитета в иранских профессиональных сообществах и злоупотреблении им, да и о современном иранском обществе и государстве в целом. Отдельно отмечу потрясающую журналистскую работу. В общем, не пожалейте времени и прочтите (для ценителей есть перевод на персидский) – оно того стоит!

Мы сделали за 90 минут больше, чем политики за 20 лет

21 июня 1998 года на чемпионате мира по футболу во Франции состоялся матч между сборными Ирана и США, который окрестили “самым политизированным в истории чемпионатов мира”. И хотя до игры тренеры обеих команд настаивали на том, что поединок не имеет никакой политической окраски, в послематчевых воспоминаниях об этом говорили все. К примеру, цитата в заголовке принадлежит защитнику сборной США Джефу Эйгусу.

Главный тренер сборной Ирана Джалал Талеби занял свой пост незадолго до начала турнира. После Исламской революции он вынужден был эмигрировать в ОАЭ – на первых порах новая власть еще не поняла, как ей относиться к футболу. После шести лет работы в Эмиратах Талеби перевез семью в Сан-Франциско, где открыл вегетарианский ресторан и попутно тренировал команды уровня колледжей. К профессиональной тренерской работе он вернулся лишь за два года до старта чемпионата мира.

Делегат матча Мехрдад Масуди еще до начала игры занимался множеством вопросов. Ходили слухи, что Организация моджахедов иранского народа (ОМИН), находящаяся в оппозиции к иранскому режиму, планирует выкупить 7000 билетов на матч и устроить там акцию протеста. Перед игрой Масуди давал операторам подробные инструкции о том, какие плакаты ни в коем случае нельзя снимать. Активистам ОМИН удалось проникнуть на трибуны, хоть и в меньшем количестве, однако массового освещения их акции не состоялось.

Несмотря на то, что чемпионат мира проводится в одной стране (только в 2002 году стран-хозяек было две), в каждой игре турнира команды все равно делятся на “домашнюю” и “гостевую” (или “команду А” и “команду В” в терминологии чиновников). Иран был командой В и потому по правилам ФИФА должен был идти в сторону команды А для традиционной предматчевой церемонии рукопожатий. Однако верховный лидер Ирана Али Хаменеи строго запретил иранской сборной “идти навстречу американцам”.

Масуди удалось договориться, чтобы вопреки регламенту сборная США пошла навстречу иранской. Иранцы, в свою очередь, вручали американцам белые розы, которые в Иране считаются символом мира. Талеби говорил, что запомнил предматчевую церемонию на всю жизнь: “Мы не враги. Мы можем играть на одном поле и жать друг другу руки. Мы сделали все возможное, чтобы показать, что у нас есть своя история, которой мы можем гордиться, однако мы пришли сюда не для того, чтобы воевать. А для того, чтобы соревноваться”.

Победу в игре одержала сборная Ирана, а в самом Иране люди вышли на улицы. Семья Талеби смотрела матч из Сан-Франциско и не могла сдержать слез радости. Это была первая иранская победа на чемпионатах мира по футболу. “Это навсегда в моем сердце. Но не потому, что мы победили американцев, а потому что это была первая победа Ирана на чемпионате мира. Мы принесли людям счастье – то, к чему они так долго стремились”, – говорил Талеби.

Полтора года спустя сборные США и Ирана сыграли товарищеский матч недалеко от Лос-Анджелеса, города в котором проживает самая большая иранская диаспора в мире. Матч завершился ничейным счетом и, казалось, должен был открыть новую страницу в ирано-американских отношениях. Но политикам не удалось укрепить те мосты, которые наводил футбол.

Все еще кажется невероятным, но караван прошел стоянку в две тысячи подписчиков. Спасибо, что читаете, комментируете и репостите. Будем продолжать в том же духе!
Традиционная для таких случаев подборка каналов

Иран и вокруг него
@irandezhurniy Дежурный по Ирану – the one and only, новости, аналитика, тексты о всех хитросплетениях иранской политики
@wildfield Дикое поле – османские и пост-османские рефлексии, Сулейман Великолепный, Ататюрк и Эрдоган в одном флаконе
@mideastr Фалафельная – весь спектр политики Ближнего Востока
@middleastguide Иранизатор – Ирана много не бывает, а здесь еще и наблюдения за ближневосточной политикой
@pithhelmet Пробковый шлем – об индийских субальтернах и их бывших сахибах, колониализм и постколониализм
@turkeyabout Повестка дня Турции – много и своевременно о турецкой политике
@vinishko_v_stambule Алло, Стамбул? – просто канал о жизни одного из лучших городов мира
@salam_ustani Салам, училка – красоты и зарисовки из жизни Ближнего Востока и Южной Азии

Немного Африки
@zangaro Zangaro Today – избыток демократии в Лесото, конголезский кризис и другие истории из африканской политики
@mamayavbushe Мама, я в буше – картинки и истории из жизни Африки

Всякая всячина
@stahlhelm Стальной шлем – о военной и межвоенной истории Европы
@agabuev Александр Габуев – к сожалению, редко, но очень метко о Китае
@nihonshidaily Nihonshi Daily – этот день в истории Японии: первое исполнение оперы, первые Тамагочи и даже первый женский боксерский поединок
@nyhistory People Power – об истории Нью-Йорка и борьбе людей за свои права
@norgerussisk Голос норвежских фьордов – Новости и аналитика из норвежских СМИ
@Brideshead_Revisited Возвращение в Брайдсхед – невозможно не подписаться на канал с таким названием, но и содержание тоже соответствует
@nieundwieder Никогда/снова – канал об исторической памяти и «трудном прошлом»

Жизнь женщин глазами иранских писателей

Портал "Горький" запустил проект, в рамках которого планируется опубликовать переводы 10 рассказов современных иранских писателей. Первый: рассказ "Самовар" Хушанга Моради‑Кермани.

Работы переведены студентами Института классического Востока и античности НИУ ВШЭ и доцентом НИУ ВШЭ Евгенией Никитенко. Все истории публикуются на русском языке впервые.

Большинство рассказов повествуют о жизни и переживаниях иранских женщин: молодых и пожилых, богатых и бедных, живущих в столице, далеких деревушках или за границей. Некоторые тексты поднимают важные для иранского общества проблемы, такие как развод, ранние браки, разлука с близкими, покинувшими страну. Есть среди переведенных рассказов и юмористические, живо описывающие отношения внутри иранских семей.

@irandezhurniy

The Bollywood Reporter

В “Дядюшке Наполеоне” – одном из главных иранских романов ХХ века есть второстепенный персонаж индиец, которого Дядюшка, пораженный пороком британофобии, считает английским шпионом, который был послан, чтобы ему навредить. Как и большая часть страхов Дядюшки, этот оказывается очередным плодом его богатой фантазии – индийский сосед оказывается шпионом, но немецким, и его арестовывает полиция.

Богатое воображение было свойственно не только вымышленным персонажам иранской литературы, но и вполне реальным иностранным резидентам, работавшим в Иране. В 1893 году в Иран прибыл Ардешир Репортер, парс, учившийся в Лондоне. Он занял должность своего рода главы иранской общины зороастрийцев и должен был заниматься решением спорных вопросов. В то же самое время он работал журналистом “Таймс”, но, самое главное, стал агентом британской разведки!

О масштабе шпионских похождений Репортера мы узнаем из его автобиографии, которая частично сохранилась в черновиках. Там он сообщает, что участвовал в деятельности тайных организаций в годы, предшествовавшие иранской Конституционной революции. Также некоторые иранские историки считают, что именно благодаря заслугам Репортера британское посольство стало убежищем для иранских конституционалистов.

Репортер выделяет свою ключевую роль в становлении монархии Пехлеви. Якобы именно он познакомил Резу Савадкухи, будущего шаха, а тогда – офицера Персидской казачьей дивизии, с генералом Айронсайдом, под командование которого отошли персидские казаки после прихода к власти в России большевиков (до этого во главе подразделения были русские офицеры). Айронсайд впоследствии назначил Резу командующим дивизией, с чего началось его восхождение к власти.

По рассказам Репортера, он оказал влияние и на иранскую политику в эпоху правления Резы. Именно индийский шпион на службе его величества указал иранскому монарху основные приоритеты и опасности политического курса. Он будто бы рекомендовал Резе Пехлеви ориентироваться на Британию, а на Россию, отстранить от рычагов власти духовенство, подавить центры силы племенных объединений и сосредоточиться на построении централизованного государства.

Сын Ардешира Шапур Репортер (внимательный читатель заметит, что зовут их как первого и второго сасанидских монархов) продолжил семейное дело. Его направили в Тегеран в 1947 году в качестве секретаря первого индийского посла в Иране. Там он сыграл важную роль (очевидно, не менее важную, чем его отец в свое время) в деле защиты монархии.

За активное участие в событиях, окружавших национализацию нефтяной промышленности и в особенности в свержении премьера Мохаммада Мосаддыка, Репортер-младший якобы получил предложение о работе в Государственном департаменте США и американском гражданстве. Также он был приставлен к Мохаммаду Резе Пехлеви в качестве агентурного работника.С шахом они действительно были в хороших отношениях – по утверждению Шапура их связывала школьная дружба. Более того, британский посол Денис Райт сообщал, что Репортер был одним из “людей шаха”.

В историях этого семейства очень сложно отделить правду от вымысла. За какие-то из своих заслуг Репортер-младший стал рыцарем-командором Ордена Британской империи (очевидно, что не за богатую фантазию). А его отец действительно был знаком со многими видными деятелями конституционного движения. Однако сообщения о непосредственном влиянии на ключевые события иранской истории ХХ века заставляют скептически воспринимать другие факты из жизни Репортеров.

В начале 1940-х на волне кампании по «иранизации» персидского языка Сеййед Хасан Тагизаде, видный ученый и государственный деятель эпохи Пехлеви, выступал с лекциями по истории иранской цивилизации и ее отношениях с цивилизациями мировыми. Тагизаде придерживался непопулярной для государственного мужа позиции о недопустимости радикального языкового пуризма – в предыдущее десятилетие сотни арабизмов и тюркизмов были фактически изъяты из языка и заменены специально созданными «иранизмами» или заимствованиями из европейских языков.

Такая судьба ждала и некоторые топонимы – специальная комиссия занималась переименованием городов и географических объектов. Так город Мухаммара стал Хорремшахром, Астарабад – Горганом (древнее название области), а озеро Урмия было переименовано в Резайе в честь правящего монарха (даром что Реза – изначально арабское имя). Один из самых интересных кейсов был с островом Аббадан, который стал Абаданом. В русской транскрипции разница почти незаметна, а в оригинале остров был лишен «арабской» этимологии, превратившись из عبادان в آبادان.

Тагизаде выступал против широкомасштабной кампании, о чем говорил и на своих лекциях: «Правительство дает иранское гражданство иностранцам, которые проживают в Иране всего несколько лет, и отказывает в праве быть иранскими арабизмам, которые живут здесь уже тысячу лет».

История одного заголовка

16 января 1979 года первые полосы крупнейших газет Ирана «Кейхан» и «Эттелаат» вышли с заголовком «Шах ушел» (Shah raft): так они сообщали об отъезде из охваченной революцией страны Мохаммада Резы Пехлеви и его супруги. Это событие вызвало бурю радости в рядах протестующих и сочувствующих революции – журналист «Нью-Йорк Таймс» в своем репортаже с места событий назвал Тегеран городом «поздравлений, роз и падающих статуй». Имелись в виду конечно же многочисленные изваяния двух монархов династии Пехлеви.

Заголовок «Шах ушел» был неслыханной дерзостью. Во-первых, все иранские СМИ должны были использовать только официальный титул «Шахиншах» («царь царей»), попутно присовокупляя прочие почетные звания. Во-вторых, форма «ушел» (raft) считается неуважительной по отношению к обсуждаемому человеку (по нормам вежливости употребляется глагол во множественном числе, в данном случае – «ушли», raftand). Наконец, все это относилось к авторитарному правителю, находившемуся у власти почти 40 лет и уже однажды покидавшему Иран – в 1953 году во время переворота против премьера Мосаддыка шах с супругой на несколько дней улетали – может, он триумфально вернется и в этот раз. Но главный редактор «Кейхана» Рахман Хатефи отмел все опасения коллег и утвердил заголовок: «Раз шах ушел, то он ушел навсегда».

Журналист Хушанг Асади, работавший в «Кейхане» вспоминал, что в этот день в редакции царило воодушевление. Они согласовали с руководством «Эттелаат» не только текст, но и размер заголовка, а художник «Кейхана» испытывал небывалые ощущения и курил сигареты одну за одной – он долгое время был политическим заключенным, а сейчас собственноручно рисовал такой текст для первой полосы одной из крупнейших газет Ирана. Как только номера поступили в продажу, они тут же стали транспарантами – миллионы людей вышли на улицы, держа в руках газеты. На волне всеобщего воодушевления «Кейхан» и «Эттелаат» скоординировали заголовок, приуроченный к возвращению в страну аятоллы Хомейни – «Имам пришел».

После возвращения Хомейни у редакции «Кейхана» вновь начались трудности – их редакцию окружали демонстрации, недовольные левой ориентированностью публикаций, а в адрес журналистов поступали угрозы. Выпуск газеты был приостановлен на несколько месяцев. Большая часть редакции была вынуждена выбирать между пожизненным отстранением от профессии за несоответствие революционному курсу и эмиграцией. Отбывший шестилетний срок заключения Асади вспоминал, что многие его коллеги после Исламской революции стали лавочниками и торговцами мороженым. Сам он вынужден был уехать из Ирана в 2003 году, а человек, пытавший его в тюрьме, дослужился до поста посла в Таджикистане. Рахман Хатефи, отстаивавший редакционную политику и защищавший свободу прессы, был отстранен от должности главного редактора, а затем арестован. Через несколько месяцев заключения он покончил с собой в тюремной камере.

Нередко популярные каналы с претензией на интеллектуальный контент пускаются в рассуждения об Иране. Причины вполне понятны – тема, с одной стороны, экзотическая, с другой – находится на повестке дня: ныне популярно пророчить России судьбу Ирана как с положительными, так и с отрицательными коннотациями. К тому же мир нынче глобальный, можно мыслить универсально – чем тот же Иран как государство сущностно отличается от, например, Перу?

Подобный универсализм мышления, а также желание быть понятым (а, возможно, и самому лучше понять) приводит к построению суждений вокруг аналогий. Возможно, ангажированный автор назвал бы этот подход колониальным, но суть не в этом. Объяснительная модель с использованием аналогии проста: мы объясняем явление или процесс из другой культуры, находя ему эквивалент из знакомой нам культуры. Мозг (сердце, душа, любой познавательный орган) радуется и все понимает. Так рождаются высказывания типа КСИР – это примерно как ЧВК «Вагнер», а заодно и СС.

Само по себе умозаключение по аналогии здесь ни в чем не виновато. Наоборот, аналогия незаменима в педагогике, где на разных уровнях преподавания этим приемом можно донести сложную мысль до слушателя. Аналогия уместна в дискуссии, где грамотный подбор примера позволяет выйти из привычной системы координат и по-другому взглянуть на предмет спора. Более того, в гуманитарных науках есть очень популярная сфера приложения усилий под названием компаративистика.

Востоковедов (или, пардон, регионоведов) часто любят упрекать в том, что они душой прикипают к изучаемым культурам или странам и во всем стремятся подчеркнуть их уникальность. И речь даже не о волшебном, загадочном и непознаваемом Востоке, а о том, что регионы, население которых принято чесать под одну гребенку, по сути своей чрезвычайно разнообразны и не сводимы к устоявшимся штампам. Востоковедная наука последних сорока лет в муках переваривала часть наследия ученых предшествующих поколений, рассуждавших о «восточном деспотизме», «консервативном и отсталом Востоке» и прочих примерах восприятия, которые сейчас принято называть экзотизирующими. Но зачастую эти страдания редко выходят за пределы научного сообщества, да и внутри него остаются предметом дискуссий.

Отчасти именно поэтому я считаю важнейшей задачей человека науки делиться своими знаниями с обществом. И именно поэтому существует данный канал. Его задача – не образовывать «бессловесные массы», а рассказывать о том, насколько сложен и противоречив изучаемый регион, о людях, которые его населяют, об их истории и культуре. Это вызывает неоднозначные эмоции: ты прочитал сотни книжек, статей, новостных и аналитических материалов на нескольких языках и вроде бы как-то готов надеть маску компетентности и рассказать о чем-то своей аудитории. Но тут из утюга побольше в трех предложениях с подкупающей простотой уже все объяснили.

Вместо морали, которую почему-то просит логика повествования, позволю себе еще немного занудства относительно обсуждаемого текста. Возможно, для читателей канала это не станет новостью. Слово «шахид», которое есть в названии упоминаемого в тексте боевого корабля «Шахид Рудаки», – это не то же слово, которым именуются известные ныне иранские беспилотники. В персидском языке (да и в арабском, из которого они пришли) эти слова не просто пишутся по-разному, но и имеют разные значения. Шахидами – мучениками за веру – современная иранская власть называет, например, погибших во время ирано-иракской войны (как высокопоставленного офицера ВМФ Рудаки, в честь которого назван корабль). А название беспилотника звучит как «Шахед» и отсылает к кораническому концепту свидетельствующего о Божьем величии. Но в погоне за яркими аналогиями таким буквоедством можно и пренебречь.

Хейтспич, граничащий с плачем, окончен. Спасибо, что дочитали до конца.

Требовательные читатели интересовались, как у автора с арабским языком. Отвечу на вопрос загадкой. Это типичное для домонгольского Хорасана блюдо, которое можно увидеть на выставке "Всеобщий язык" в ГМИИ. Вопрос: что с этим блюдом не так?

Во вчерашнем блюде выявили множество странностей – даже больше ожидаемого. Надписи на нем действительно выполнены почерком куфи, который был в ту эпоху типичным орнаментальным почерком. Увы, огласовки для подобных текстов являются роскошью: как справедливо подметили в комментариях, там нет и точек, позволяющих отличать т.н. «зубцовые» буквы. Что тоже типично для куфи. Посмотрите, например, на самаркандский куфический Коран, также известный как «Коран Усмана».

Главная проблема – в центральной надписи. Там содержится грамматическая ошибка. Понимаю, звучит занудно, но тем не менее. Текст надписи гласит «Благословение Абу-л-Аббасу». Нормативно это должно писаться как لابی العباس البرکة (li-Abī-l-‘Abbās al-baraka), однако мастер перепутал падеж и у него получилось لابو العباس البرکة (li-Abū-l-‘Abbās al-baraka).

Это, впрочем, типичное явление времени – арабский в Хорасане в ту эпоху был языком учености и религии, но никак не языком ремесленных кругов, однако орнаментальные функции все еще выполнял. Языковая ситуация менялась и в более поздние эпохи на посуде стали появляться наборы арабских букв, вовсе не имеющие смысла (о чем также предположил один из читателей).

Очередной скандал, связанный с изображениями пророка Мухаммада, разгорелся в университетском сообществе. Частный американский университет Хэмлин отказался продлевать контракт с профессором Эрикой Лопес Пратер после того, как одна из студенток, посещавших ее курс по истории искусства, сообщила о том, что содержимое курса ее оскорбило.

В рамках курса Пратер демонстрировала студентам изображения из “Собрания летописей” Рашид ад-дина Фазлаллаха, историка и царедворца эпохи Хулагуидов, на которых был изображен момент получения Мухаммадом откровения от архангела Джабраила. В программе курса профессор предупреждала, что будет демонстрировать изображения крупнейших религиозных фигур – Будды и Мухаммада – и просила студентов связаться с ней, если это покажется им неуместным. Более того, на занятии она специально предупредила о содержимом следующего слайда (занятия велись онлайн).

Студентка Арам Ведаталла, президент Ассоциации мусульманских студентов Хэмлина, сообщила университетскому руководству, что содержимое лекции Пратер маргинализировало ее. Студентка рассказала, что до того дня она ни разу не видела изображений Мухаммада, а профессора обвинила в исламофобии. К заявлению Ведаталла подключились другие мусульманские студенты Хэмлина (в том числе и те, кто на занятии не присутствовал).

Руководство университета уведомило Пратер о том, что они не нуждаются в ее услугах, начиная со следующего семестра. В студенческой рассылке администрация сообщила, что расценивает поступок профессора как проявление исламофобии. Более того, президент университета пригласила для выступления представителя мусульманской организации, который сравнил демонстрацию изображений пророка с попытками рассказать, что Гитлер был хорошим. В ответ на действия университета Пратер подала в суд за неправомерное расторжение контракта и репутационный урон.

Научное сообщество встало на сторону Пратер. Общее собрание преподавателей университета направило президенту Хэмлин письмо с требованием подать в отставку. Ассоциация иранистики также выступила с открытым письмом в поддержку академических свобод. Мнения мусульманских организаций США разделились – одни считают, что необходимо поддерживать оскорбленные религиозные чувства студентки, а другие – что подобные запреты намеренно преуменьшают существующее в исламе интеллектуальное разнообразие.

В этом кейсе, что называется, жалко всех. Преподавателя, которая приняла все меры предосторожности, но тщетно. Руководство небольшого частного университета, которое сильно зависит от числа принятых студентов и потому вынуждено так жестко реагировать на подобные ситуации. Жаль и студентку, кейс которой показывает, что культура мусульманских сообществ в современном мире настолько разнообразна, что одни мусульмане могут не иметь никаких представлений о жизни их единоверцев.

В подобных ситуациях принято обвинять одну из сторон – подобный подход работает безотказно, а аргументы, ярлыки и шаблоны всегда находятся. Гораздо тяжелее пробовать в них разбираться. Сложность данного случая в том, что представления об академической свободе входят в противоречие с бытующей в современных кампусах культурой виктимности, которую описали в нашумевшей книге социологи Кэмпбелл и Мэннинг. Согласно их теории, в обществах с подобной культурой в случае акта микроагрессии общество встает на сторону жертвы, поднимая ее моральный статус. Но подобные идеальные модели не универсальны и, как мы видим, могут применяться к каждой из сторон этого конфликта – и студентка, и профессор считают себя жертвами.