О религиозной атмосфере первых столетий ислама

Конец эпохи Омейядов был ознаменован волнами массового обращения в ислам. Значимую роль в мусульманских кампаниях в Средней Азии играли мавали – иноверцы, находившиеся под покровительством знатных мусульман. Многие из этих мавали не были мусульманами, поэтому, участвуя в военных походах, они были обделены военной добычей в том объеме, в котором ее получали их мусульманские соратники. Кроме того, статус иноверца предполагал уплату ими джизьи – налога, который взимался с немусульман.

Многие мавали при этом были абсолютно лояльны к исламу и своим покровителям-мусульманам. Они не доставляли проблем власти Омейядов, поскольку, не будучи арабами, находились в стороне от внутриарабских межплеменных конфликтов. Но при всей их лояльности, пребывая в статусе иноверцев, они были лишены той экономической поддержки и возможностей, которыми обладали мусульмане. Более того, даже новообращенных мусульман не слишком охотно избавляли от уплаты джизьи.

На этом фоне набирало обороты движение мурджиитов, считавших, что человек мог считаться мусульманином на основании его веры, а не деяний. Другими словами, представители этого движения утверждали, что исповедание ислама заключается не в физическом исполнении религиозных предписаний (например, молитв), а во внутреннем убеждении и вере человека в основные установки и постулаты религии. Этот тезис мурджиитов находил большую поддержку в Иране и Средней Азии – регионах, в которых проживало много новообращенных мусульман.

Первое свидетельство о массовом обращении в ислам в Иране и Средней Азии относится ко времени халифа Умара II (717–720). Судя по всему, он поддерживал как переход иноверцев в ислам, так и идеи мурджиитов. Историк Табари сообщает, что к Умару обратился один из мавали, который сообщил, что 20 тысяч его собратьев участвовали в недавних военных кампаниях. Однако они не только не получили за это никаких денег, но и были вынуждены платить джизью как новообращенные.

Умар приказал наместнику Хорасана избавить от уплаты джизьи «всех, кто молится в направлении Мекки». Это и стало причиной массового обращения в ислам жителей Хорасана. Наместник, возмущенный таким развитием событий, писал халифу, что люди переходят в ислам только для того, чтобы избежать уплаты джизьи. Он рекомендовал испытать их веру, хотя бы проверив, прошли ли новообращенные обряд обрезания. Ответ Умара был однозначен: «Бог послал Мухаммада нести пророческую весть, а не делать обрезание».

Персидская карта в стиле Европейского модерна.
Каджаро/Пехлевийская эпоха.

Карта прекрасная, но, конечно, не каджаро/пехлевийская, а просто пехлевийская. На это есть пара очевидных указаний (год создания в нижней строке и славословие династии Пехлеви в верхней части).

Неочевидное указание, впрочем, гораздо интереснее. Женский образ Ирана как родины-матери появляется уже в эпоху Пехлеви, когда происходит экстенсивная "вестернизация" Ирана и принимаются радикальные решения в сфере эмансипации женщин. Пропаганда этого времени наполняется модерными "западными" образами.

Довольно странная попытка @fikerdeslek увязать исламскую историю с историей халифата во всех его проявлениях - от реальных до фактически иллюзорных. Оно и понятно, с одной стороны, ведь этот самый халифат существовал с момента смерти Мухаммада и до ХХ века.

С другой стороны, такая "халифатоцентричность", впрочем, исключает или помещает на периферию целые регионы мусульманского мира. Как быть с мусульманами Индии, Юго-Восточной или Средней Азии, Сибири и Поволжья? Великие Моголы, получается, тоже жили в эпоху Османской империи? А как быть с Сефевидами, Каджарами или, прости господи, Сарбедарами?

В общем, я поддерживаю примерно любую попытку избавиться от европоцентризма и взглянуть на вещи при помощи другой оптики. Но все же это не должно делаться в ущерб здравому смыслу.

"Средневековая" история Востока — это очень странный перенос европейской историографической модели на почву всех неевропейских цивилизаций, которая как бы предлагает нам принять универсальный характер Просвещения. Мы заражены этим взглядом, потому что принимаем истиамарную модель на мета-уровне нашего сознания.

Как бы вы разделили исламскую историю изнутри? Я вижу возможным разделение по династиям:
Рашидун, Омейядская, Аббасидская, закат Аббасидов, Османская и эпоха истиагмара. Правильно ли так привязывать историю — к династии, или нужно так же использовать какой-то особенный формационный подход? Возможно ли другое разделение?

https://t.iss.one/paxIranica/172

Вы привели в пример разные группы. Что до мусульман Юго-Восточной Азии и Поволжья — по крайней мере за Поволжье могу сказать, что эти мусульмане не мыслили себя какой-то самостоятельной от халифата политической общностью, но считали себя частью Дар уль-Ислам — более того, на этапе становления крымской династии в Казани Булгарский вилает был де-юре частью Османского халифата.

Что до Сефевидской и Могольской империй, то их становление по временным меркам как раз совпадает с провозглашением халифата Селимом I

Давайте разбираться, уважаемый @fikerdeslek. Халифа как номинального главу всех мусульман признавали почти все мусульманские династии – хоть в Северной Африке, хоть в Средней Азии. До 1258 г. так уж точно. Исключения имеются в количестве, но сделаем вид, что мы не обращаем на них внимание. Ограничивало ли это признание мусульманских правителей хоть в чем-либо? Кажется, нет. Все торговали, воевали и собирали налоги без оглядки на халифа. А иногда воевали и с самим халифом (см. неудачный поход Хорезмшаха Ала ад-дина Мухаммада на Багдад).

Теперь про поволжских мусульман и «самостоятельную политическую общность». Самостоятельность политической общности выражается в независимой политике – как внутренней, так и внешней. Были ли в этом смысле самостоятельными политические общности Поволжья? Если наша цель – рассказать всемирную историю Халифата от Абу Бакра ас-Сиддика до Абу Бакра ал-Багдади, то тогда мы можем закрывать глаза на такие мелочи, как сбор налогов, внешнюю политику, монетное дело и торговлю и объявлять всех, кто признавал эту самую власть халифа (фактически – номинальную, еще раз подчеркну) над мусульманами, частью халифата. Но в чем смысл создания такой модели, которой на поверку приходится мириться с еще большим количеством условностей по сравнению с пресловутой «европоцентричной»?

А про Моголов, Сефевидов и халифат Селима I – это, простите, как анекдот про Брежнева, который мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой. Мало ли что и с чем совпадает по времени.

Вот-вот! from the Late Medieval Age to Modernity!

Периодизация по халифатским династиям имеет определенный смысл когда речь идет о ранней мусульманской истории, но универсального применения конечно у такой периодизации быть не может.

Хотя бы потому, что даже Османский девлет в разные периоды времени это весьма различные государства. Османы при Мураде I и Османы при Сулеймане это разные государства, также как Османы при Абдуль-Хамиде II, а потом еще и Османы при младотурках.

Бакы Тезджан предлагает период до Фатиха Мехмеда считать "феодальным королевством", потом Первая Империя до Османа II, затем Вторая Империя до Танзимата с которого начинается Третья Империя. И это только один вариант.

Тут кстати намедни вышел сборник статей, трибьют покойному Метину Кунту, который называется Dimensions of Transformation in the Ottoman Empire from the Late Medieval Age to Modernity.

https://t.iss.one/paxIranica/172

Межвоенный период в истории Ирана отмечен в том числе попыткой сближения с нацистской Германией. Прогерманские интеллектуалы, пользуясь поддержкой нацистов, продвигают идеи родства «арийских» народов и необходимости гораздо более тесного экономического сотрудничества с Третьим Рейхом. При этом германофильский дискурс как бы не противоречил идеологии государственного национализма династии Пехлеви с акцентом на доисламском прошлом Ирана.

Одним из рупоров германофилов был журнал «Древний Иран», который выделялся не только высочайшим качеством печати, но и своими антисемитскими статьями, пугавшими даже британских агентов. Другим важным проводником нацистских идей был Мохсен Джахансуз, которого считают организатором антишахской группы иранских офицеров.

Джахансуз, учившийся в Бейруте, а позднее – на юридическом факультете Тегеранского университета, со студенчества подрабатывал переводами с французского и арабского. Его переводческая активность красноречиво описывает его политические пристрастия: в 1936 г. в тегеранской газете вышел его перевод фрагментов из «Майн Кампф». Кроме того, Джахансуз был критиком экономической политики и модернизации Ирана в эпоху Резы Пехлеви.

Он считал, что государство не должно увлекаться «большими проектами» – одной из витрин иранской модернизации была Трансиранская железная дорога. Джахансуз был сторонником экономической автаркии, утверждая, что государство должно направлять свои усилия на развитие индустриальной промышленности и сельского хозяйства. Иран, как считал Джахансуз, обладает всеми необходимыми ресурсами для полной самостоятельности. По его мнению, если государство обеспечивает циркуляцию капитала в интересах своих граждан, то они не будут подвержены никакому идеологическому влиянию извне.

Впрочем, для устроения такого государства нужны были реформы. Джахансуз считал, что иранская де-юре конституционная монархия, а также любые республиканские институты не подходят для этих задач. Для таких целей, по его мнению, подходил диктаторский режим, в котором шах (об упразднении монархии речи не шло) выполнял скорее функции арбитра, а вся власть была бы сосредоточена в руках «премьер-министра», выбиравшегося на определенный срок и ответственного только перед монархом.

Высказывался он и по расовым вопросам, утверждая о превосходстве иранцев как потомков ариев. Он считал, что арийская сущность иранцев пострадала после миграций и вторжений арабских и тюркских племен, но при этом, насколько известно, не считал чем-то дурным пестрый этнический состав Ирана. Более того, Джахансуз, как и многие представители иранских элит, высоко оценивал реформы Ататюрка и успехи современной Турции в ликвидации безграмотности.

Джахансуз был арестован в 1939 г. как глава антишахской офицерской группы. Его обвиняли в работе одновременно на Германию и СССР, а в качестве доказательств приводили его газетные переводы Гитлера. Судя по всему, «группа Джахансуза» была выдумана следствием, а сам он был выбран на роль лидера из-за его публицистической активности.