Forwarded from Fantastic Plastic Machine
«Германия принадлежит мусульманам. Мы пришли». Сегодня, в берлинском метро.
Впервые лет за пять прочитал колонку Кашина.
И, как пела группа Tequilajazzz - "А ты еще крепкий, старик Розенбом"!
Вот "делать жизнь с кого".
И, как пела группа Tequilajazzz - "А ты еще крепкий, старик Розенбом"!
Вот "делать жизнь с кого".
Вот еще одно специально для Кашина:
Смотрел тут фоном какую-то встречу Гребенщикова с публикой. Ему там задавали вопросы. Это такой бессмысленный жанр - задавать вопросы Гребенщикову. Он на них не отвечает. Городит что-то.
А тут его кто-то из зала спросил о Летове.
И он говорит:
- Я никогда его не слушал, и мне не близка эта музыка. Но в 1991 году я услышал песню "Про дурачка". Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Я ее слушал бесконечное количество раз. И из нее появился "Русский альбом".
Ну и дальше какие-то вопросы опять о том, сколько раз он был в Индии.
Смотрел тут фоном какую-то встречу Гребенщикова с публикой. Ему там задавали вопросы. Это такой бессмысленный жанр - задавать вопросы Гребенщикову. Он на них не отвечает. Городит что-то.
А тут его кто-то из зала спросил о Летове.
И он говорит:
- Я никогда его не слушал, и мне не близка эта музыка. Но в 1991 году я услышал песню "Про дурачка". Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Я ее слушал бесконечное количество раз. И из нее появился "Русский альбом".
Ну и дальше какие-то вопросы опять о том, сколько раз он был в Индии.
Контора переехала в новый офис.
Офис оупенспейс, напоминающий китайскую швейную фабрику из криминального сериала.
Это ничего. Нешто мы не понимаем – экономия, оптимизация, сын подруги твоей мамы расправил плечи.
Сначала в сортирах не было дверей. Вот натурально – стоят унитазы, а дверей нет. Страх школьного сранья вернулся.
Все бегали, говорили – поставьте двери, поставьте двери!
Двери поставили.
Без замков.
Все бегали говорили – поставьте замки, поставьте замки.
Поставили замки.
Один не работал.
Все бегали говорили – почините замок, почините замок.
Починили.
Все стало хорошо. Все работает.
Сейчас захожу – стоит редактор и ссыт с открытой дверью.
Сука. Советская власть за что боролась?
Все было зря. Всё!
Офис оупенспейс, напоминающий китайскую швейную фабрику из криминального сериала.
Это ничего. Нешто мы не понимаем – экономия, оптимизация, сын подруги твоей мамы расправил плечи.
Сначала в сортирах не было дверей. Вот натурально – стоят унитазы, а дверей нет. Страх школьного сранья вернулся.
Все бегали, говорили – поставьте двери, поставьте двери!
Двери поставили.
Без замков.
Все бегали говорили – поставьте замки, поставьте замки.
Поставили замки.
Один не работал.
Все бегали говорили – почините замок, почините замок.
Починили.
Все стало хорошо. Все работает.
Сейчас захожу – стоит редактор и ссыт с открытой дверью.
Сука. Советская власть за что боролась?
Все было зря. Всё!
Для Дерипаски черная полоса началась в 2010 году в Пикалево, когда на него Путин рявкнул - ‘И ручку отдайте’.
Тогда он и покатился под гору. Прямо из Пикалево.
Стал с каким-то мужиком на лодке на рыбалку ездить, забухал, с шалавами связался.
Тогда он и покатился под гору. Прямо из Пикалево.
Стал с каким-то мужиком на лодке на рыбалку ездить, забухал, с шалавами связался.
Вот просто признайтесь.
После тяжелого дня, после встречи однокурсников в ресторане, в отпуске на теплом море, в командировке, в дешевой гостинице вы стоите под горячим душем и репетируете свои ответы для интервью у Юрия Дудя.
После тяжелого дня, после встречи однокурсников в ресторане, в отпуске на теплом море, в командировке, в дешевой гостинице вы стоите под горячим душем и репетируете свои ответы для интервью у Юрия Дудя.
О политологе Морозове я хочу сказать вам вот что:
Да, говно, крюшон и огурцы. Все понятно.
И молодая жена, и должность на старости лет. Все одно к одному.
Но.
Ему 60 лет, он алкоголик. И до сих пор жив.
Вот тебе и ага.
Да, говно, крюшон и огурцы. Все понятно.
И молодая жена, и должность на старости лет. Все одно к одному.
Но.
Ему 60 лет, он алкоголик. И до сих пор жив.
Вот тебе и ага.
По поводу Иосифа Пригожина. Уже две недели люто бешено не могу его терпеть. Я раньше даже и не знал, кто это, а теперь вот.
Две недели назад я был с женой в опере. На ‘Манон Леско’ в Большом. Пела Нетребко. Я очень люблю ‘Манон Леско’. И роман, и оперу.
Я надел черный бархатный пиджак. Потому что в оперу можно идти только в черном пиджаке. Точнее так - в маленькую оперу можно идти в пиджаке любого цвета. В драматический театр можно идти и без пиджака. В театр на современную пьесу можно идти даже в футболке. Можно вообще не идти.
Но в Большой на оперу, где главную партию поет Нетребко, можно идти только в черном пиджаке.
Это закон. Минимальное требование.
А на пиджак же можно только пальто надеть. Нельзя же куртку. А пальто у меня тонкое. А на улице холодно. И вот я скакал в этом пальтишке, но форсу не бросал.
И прихожу я со своей женой - тоже напомадилась и бриллиант надела - в буфет, чтоб выпить шампанского. И, допустим, съесть бутерброд с семгой.
А в буфете стоит Иосиф Пригожин с вываленным пузом своим, в свитере с катышками и в джинсах. А через плечо у него такая маленькая пидорская сумочка.
Я говорю жене - смотри, какой-то браток рамсы попутал. А она мне - ‘Это же Иосиф Приожин’.
И все.
Вот пока люди, которые называют себя ‘доверенное лицо президента’ ходят в оперу в джинсах, меня не покинет ощущение того, что все эти пятнадцать лет сносная наша цивилизация по крупинкам создавалась зря.
Две недели назад я был с женой в опере. На ‘Манон Леско’ в Большом. Пела Нетребко. Я очень люблю ‘Манон Леско’. И роман, и оперу.
Я надел черный бархатный пиджак. Потому что в оперу можно идти только в черном пиджаке. Точнее так - в маленькую оперу можно идти в пиджаке любого цвета. В драматический театр можно идти и без пиджака. В театр на современную пьесу можно идти даже в футболке. Можно вообще не идти.
Но в Большой на оперу, где главную партию поет Нетребко, можно идти только в черном пиджаке.
Это закон. Минимальное требование.
А на пиджак же можно только пальто надеть. Нельзя же куртку. А пальто у меня тонкое. А на улице холодно. И вот я скакал в этом пальтишке, но форсу не бросал.
И прихожу я со своей женой - тоже напомадилась и бриллиант надела - в буфет, чтоб выпить шампанского. И, допустим, съесть бутерброд с семгой.
А в буфете стоит Иосиф Пригожин с вываленным пузом своим, в свитере с катышками и в джинсах. А через плечо у него такая маленькая пидорская сумочка.
Я говорю жене - смотри, какой-то браток рамсы попутал. А она мне - ‘Это же Иосиф Приожин’.
И все.
Вот пока люди, которые называют себя ‘доверенное лицо президента’ ходят в оперу в джинсах, меня не покинет ощущение того, что все эти пятнадцать лет сносная наша цивилизация по крупинкам создавалась зря.
Forwarded from Русское будущее
Такое чувство, что на фоне истории с Дерипаской и Настей Рыбкой 90% окружающих просто сошли с ума.
Ладно мужчины. Которые активно занимаются самоубеждением уровня “хахаха, ебать Дерипаска лох. Я хоть и нещеброд, а с Настей Рыбкой спать не стал бы!!11”.
Молодец, молодец, возьми с полки волосатый порожок.
Но вот женщины.
У которых две основные претензии к главной героине Дерипаскогейта заключаются в том, что она: а) “некрасивая”, б) “тупая”.
Дорогие девушки!
Вы тоже не то чтобы с обложки GQ сошли.
Да и Нобелевка по литературе вам вряд ли светит.
И любят вас - если, конечно, любят - совсем не за это.
Подумайте об этом в следующий раз, когда будете своими руками всю эту мизогинию и слатшейминг разводить.
О вкусах в принципе рассуждать странно, а уж на основании этих рассуждений какие-то далеко идущие выводы делать…
Ладно мужчины. Которые активно занимаются самоубеждением уровня “хахаха, ебать Дерипаска лох. Я хоть и нещеброд, а с Настей Рыбкой спать не стал бы!!11”.
Молодец, молодец, возьми с полки волосатый порожок.
Но вот женщины.
У которых две основные претензии к главной героине Дерипаскогейта заключаются в том, что она: а) “некрасивая”, б) “тупая”.
Дорогие девушки!
Вы тоже не то чтобы с обложки GQ сошли.
Да и Нобелевка по литературе вам вряд ли светит.
И любят вас - если, конечно, любят - совсем не за это.
Подумайте об этом в следующий раз, когда будете своими руками всю эту мизогинию и слатшейминг разводить.
О вкусах в принципе рассуждать странно, а уж на основании этих рассуждений какие-то далеко идущие выводы делать…
Основная проблема отрасли исполнительских искусств – низкая производительность труда. И повысить ее почти невозможно.
Струнный квартет играет, извините, «Струнный квартет» Рахманинова за 10 минут 15 секунд. И если посадить восьмерых музыкантов на сцену, быстрее они не сыграют.
Так уж оно устроено.
Когда ты учишься в специальном театральном ВУЗе, то пять лет ты слушаешь, почему именно та область, в которой ты собираешься работать, не может быть прибыльной. Болезнь Баумоля, издержки, то, да се.
И это научная сторона вопроса. А есть еще и практическая сторона, и она сейчас тоже начинает раскрываться – в искусстве очень медленная сменяемость административного состава. Директора главных московских театров работают на своих должностях лет по сорок. И никого не пускают на свои места. Конкуренция отсутствует, никому в голову не приходит, что директором Ленкома может быть не Варшавер. Художественный руководитель, понятно, может обладать каким-то уникальным творческим потенциалом, который только он и может реализовать.
Но директор то?
А потом получается, что у одного помещение сдается под стриптиз-клуб, у второго вообще планету КВН построили, третий под арестом.
Если бы жизнь директоров московских театров была бы так же публична, как жизнь, например, депутатов, нам было бы очень смешно, про депутатов бы мы совсем забыли.
В государственном секторе – в чиновничестве – над этим учатся работать. Провели конкурс «Лидеры России» - выявили людей с наиболее высоким управленческим потенциалом. Им дадут деньги на дополнительное обучение, и будут этих людей иметь в виду. 200 000 человек участвовали. Из такого количества отобрали 103 человека. Это те, кто умеет управлять.
Почему бы не провести такой конкурс для театров? Станет директором молодой человек. Это будет удивительно.
Я не уверен, что это приведет в повышению производительности труда. Но попытаться то можно.
200 000 человек хотят чем-то руководить. Это уже серьезный результат. Я вот никогда ничем руководить не хочу. Я хочу только рассуждать. А люди хотят работать. Удивительно.
Струнный квартет играет, извините, «Струнный квартет» Рахманинова за 10 минут 15 секунд. И если посадить восьмерых музыкантов на сцену, быстрее они не сыграют.
Так уж оно устроено.
Когда ты учишься в специальном театральном ВУЗе, то пять лет ты слушаешь, почему именно та область, в которой ты собираешься работать, не может быть прибыльной. Болезнь Баумоля, издержки, то, да се.
И это научная сторона вопроса. А есть еще и практическая сторона, и она сейчас тоже начинает раскрываться – в искусстве очень медленная сменяемость административного состава. Директора главных московских театров работают на своих должностях лет по сорок. И никого не пускают на свои места. Конкуренция отсутствует, никому в голову не приходит, что директором Ленкома может быть не Варшавер. Художественный руководитель, понятно, может обладать каким-то уникальным творческим потенциалом, который только он и может реализовать.
Но директор то?
А потом получается, что у одного помещение сдается под стриптиз-клуб, у второго вообще планету КВН построили, третий под арестом.
Если бы жизнь директоров московских театров была бы так же публична, как жизнь, например, депутатов, нам было бы очень смешно, про депутатов бы мы совсем забыли.
В государственном секторе – в чиновничестве – над этим учатся работать. Провели конкурс «Лидеры России» - выявили людей с наиболее высоким управленческим потенциалом. Им дадут деньги на дополнительное обучение, и будут этих людей иметь в виду. 200 000 человек участвовали. Из такого количества отобрали 103 человека. Это те, кто умеет управлять.
Почему бы не провести такой конкурс для театров? Станет директором молодой человек. Это будет удивительно.
Я не уверен, что это приведет в повышению производительности труда. Но попытаться то можно.
200 000 человек хотят чем-то руководить. Это уже серьезный результат. Я вот никогда ничем руководить не хочу. Я хочу только рассуждать. А люди хотят работать. Удивительно.
Здание «Союзмультфильма» передали церкви.
Там на Долгоруковской улице, которая раньше была Каляевской, 70 лет сталинское здание с колонами закрывало сиротливую колокольню храма Николя Чудотворца в Новой слободе. Шатровая колокольня из красного кирпича. В ней рисовали мультфильмы для детей. Разрушили храм, сделали студию детских развлечений. Колокольню почему-то не разрушили.
Мы туда лазили в детстве со стороны собачьей площадки. Собачья площадка, конечно, была на месте церковного кладбища, там, где хоронили священников.
Мы находили на территории студии огромные залежи целлулоидных листов с нарисованными персонажами – тысячи этих пленок. Никого из персонажей я не узнавал, видимо, те мультфильмы не пустили к народу, в силу какого-то идейного изъяна. Разноцветные веселые гномы, белки, дятел, волшебник. И всего бесконечное множество. Рисунки одного персонажа отличались друг от друга на миллиметр. Их снимали на фоне одного за другим, возникало движение на экране.
Валялись тысячи веселых гномов и добрых волшебников на месте священнических могил. А из студии на месте разрушенного храма полз по миллионной стране «Халиф-Аист» и прочий мусор.
Мы брали эти пленки – потому что, скажем, в 1992 году хотелось брать все яркое вне зависимости от объективной ценности. Потом кидали эти рисунки во дворах, их подбирал кто-то еще. Потом они мокли под дождем, их засыпало листьями, пылью, снегом. Кто-то шел по неубранному двору, поскальзывался на припорошенной пленке.
Шел по Долгоруковской улице лет шесть назад. Смотрю, баннер с Николаем Чудотворцем растянут на фасаде двухэтажного старенького дома, радом со студией. В этом доме раньше было 64-е отделение милиции.
Я зашел, поднялся на второй этаж – там храм. Сказали, что вот там теперь временно служат. Ждут пока отдадут здание «Союзмультфильма». И я тогда еще подумал – вот было бы хорошо. И уж лучше пусть в отделении милиции пока служат. Интересно только, куда же делось отделение милиции? Ничего. Скоро храм отдадут.
И вот отдали.
И ничего не каплет из голубого глаза. Совершенно безразлично все это стало.
Жалко только отделение милиции. Оставили бы 64-е, это было бы честнее.
Там на Долгоруковской улице, которая раньше была Каляевской, 70 лет сталинское здание с колонами закрывало сиротливую колокольню храма Николя Чудотворца в Новой слободе. Шатровая колокольня из красного кирпича. В ней рисовали мультфильмы для детей. Разрушили храм, сделали студию детских развлечений. Колокольню почему-то не разрушили.
Мы туда лазили в детстве со стороны собачьей площадки. Собачья площадка, конечно, была на месте церковного кладбища, там, где хоронили священников.
Мы находили на территории студии огромные залежи целлулоидных листов с нарисованными персонажами – тысячи этих пленок. Никого из персонажей я не узнавал, видимо, те мультфильмы не пустили к народу, в силу какого-то идейного изъяна. Разноцветные веселые гномы, белки, дятел, волшебник. И всего бесконечное множество. Рисунки одного персонажа отличались друг от друга на миллиметр. Их снимали на фоне одного за другим, возникало движение на экране.
Валялись тысячи веселых гномов и добрых волшебников на месте священнических могил. А из студии на месте разрушенного храма полз по миллионной стране «Халиф-Аист» и прочий мусор.
Мы брали эти пленки – потому что, скажем, в 1992 году хотелось брать все яркое вне зависимости от объективной ценности. Потом кидали эти рисунки во дворах, их подбирал кто-то еще. Потом они мокли под дождем, их засыпало листьями, пылью, снегом. Кто-то шел по неубранному двору, поскальзывался на припорошенной пленке.
Шел по Долгоруковской улице лет шесть назад. Смотрю, баннер с Николаем Чудотворцем растянут на фасаде двухэтажного старенького дома, радом со студией. В этом доме раньше было 64-е отделение милиции.
Я зашел, поднялся на второй этаж – там храм. Сказали, что вот там теперь временно служат. Ждут пока отдадут здание «Союзмультфильма». И я тогда еще подумал – вот было бы хорошо. И уж лучше пусть в отделении милиции пока служат. Интересно только, куда же делось отделение милиции? Ничего. Скоро храм отдадут.
И вот отдали.
И ничего не каплет из голубого глаза. Совершенно безразлично все это стало.
Жалко только отделение милиции. Оставили бы 64-е, это было бы честнее.
Наталья Водянова призвала фотографироваться с прокладкой в руке, чтобы люди перестали стесняться говорить о месячных?
Да куда уж?
Я рос в 90-е годы, в самый расцвет телевизионной рекламы. Эту телевизионную рекламу половину времени показывали по телевизору, а вторую половину всего эфирного времени пародировали в передачах вроде "Городок".
И вся эта реклама была посвящена месячным. Она рекламировала, понятно, прокладки. Но посвящена то она была месячным. Это был непросто свободный разговор, это был разговор о них не прекращающийся.
Потом начались всякие молодежные сериалы - "Подростки с улицы Деграсси", "Беверли Хиллз 90210" и все такое. Там тоже постоянно поднимали эту тему.
А потом уже и одноклассницы выросли. И они тоже стали говорить о месячных и ронять из сумок прокладки, а кто и тампоны.
И если Наталье Водяновой кажется, что в нашей культуре мало говорят о месячных, то, вероятно, она либо живет в другой культуре, либо в силу особенностей психического развития вообще ни о чем кроме месячных говорить не желает.
Да куда уж?
Я рос в 90-е годы, в самый расцвет телевизионной рекламы. Эту телевизионную рекламу половину времени показывали по телевизору, а вторую половину всего эфирного времени пародировали в передачах вроде "Городок".
И вся эта реклама была посвящена месячным. Она рекламировала, понятно, прокладки. Но посвящена то она была месячным. Это был непросто свободный разговор, это был разговор о них не прекращающийся.
Потом начались всякие молодежные сериалы - "Подростки с улицы Деграсси", "Беверли Хиллз 90210" и все такое. Там тоже постоянно поднимали эту тему.
А потом уже и одноклассницы выросли. И они тоже стали говорить о месячных и ронять из сумок прокладки, а кто и тампоны.
И если Наталье Водяновой кажется, что в нашей культуре мало говорят о месячных, то, вероятно, она либо живет в другой культуре, либо в силу особенностей психического развития вообще ни о чем кроме месячных говорить не желает.
Видел в метро курьера – пожилого лысого человека в засаленной куртке – с циклопических размеров букетом, накрытым синим мусорным мешком. Чтоб не померзли, не помялись.
Курьер вышел на Киевской кольцевой и пошел на Арбатско-Покровскую линию.
Какой-то очень дрогой девушке из инстаграма сегодня утром в Крылатское привезли сто палок с красными бутонами. Символ, конечно, прямолинейный, но верный.
Вспомнил, как ждал свою девушку с подготовительных курсов, купил ирисы. Цветы, а не конфеты. И на то, и на другое не хватало. Да на ирисы хватило с трудом – на три. Вы знаете, как выглядят три ириса? Они выглядят убого, вот как. А ведь февраль – такое время. Не для любви. У нас из 12 для любви месяца четыре. Остальное – для смерти.
Хотя, конечно, если ты в Крылатском и тебе принесли сто роз, то можно и в феврале себя настроить на нужный лад.
Но если тебя ждет недопесок в тремя ирисами. Да и самому ему каково? Деньги ушли на ирисы.
Можно покататься на метро.
С ирисами я простоял на морозе минут двадцать. Потом мы спустились на станцию – там хорошо, тепло, не гонят. Поезд едет, а ирисы превращаются в тряпку. Навсегда вянут мгновенно, никнут и умирают.
Что делать, когда нет ирисов, осталось только метро?
Ничего не делать, кататься по кольцу.
И окоченевшими пальцами, которые не согреются до апреля, - «Вот тебе валентинку, на».
Кто юность пережил, тот не смеется над курьерами.
Курьер вышел на Киевской кольцевой и пошел на Арбатско-Покровскую линию.
Какой-то очень дрогой девушке из инстаграма сегодня утром в Крылатское привезли сто палок с красными бутонами. Символ, конечно, прямолинейный, но верный.
Вспомнил, как ждал свою девушку с подготовительных курсов, купил ирисы. Цветы, а не конфеты. И на то, и на другое не хватало. Да на ирисы хватило с трудом – на три. Вы знаете, как выглядят три ириса? Они выглядят убого, вот как. А ведь февраль – такое время. Не для любви. У нас из 12 для любви месяца четыре. Остальное – для смерти.
Хотя, конечно, если ты в Крылатском и тебе принесли сто роз, то можно и в феврале себя настроить на нужный лад.
Но если тебя ждет недопесок в тремя ирисами. Да и самому ему каково? Деньги ушли на ирисы.
Можно покататься на метро.
С ирисами я простоял на морозе минут двадцать. Потом мы спустились на станцию – там хорошо, тепло, не гонят. Поезд едет, а ирисы превращаются в тряпку. Навсегда вянут мгновенно, никнут и умирают.
Что делать, когда нет ирисов, осталось только метро?
Ничего не делать, кататься по кольцу.
И окоченевшими пальцами, которые не согреются до апреля, - «Вот тебе валентинку, на».
Кто юность пережил, тот не смеется над курьерами.