Статья Эдуарда Лимонова для Vogue Russia об увлечении фетишами в Нью-Йорке. Были времена, однако (2014’й).

И вот ещё одна отличная, даже более ранняя. Про московский концептуализм.

Первые святочные рассказы в России появились ещё во времена Петра I. Народ быстро полюбил эти небольшие сказочные истории, рассказывающие о рождественских чудесах, в этом жанре успели отметиться и Достоевский с Чеховым. В советские годы святочный рассказ, неразрывно связанный с религией, начал приходить в забвение, но теперь литературная традиция понемногу восстанавливается.

«Новогодние и рождественские рассказы будущих русских классиков» — это сборник из 33 произведений современных авторов, продолжающих и в чём-то переосмысляющих многолетние традиции. В эту книги попали рассказы и начинающих, и уже состоявшихся писателей, но все они объединены праздничной атмосферой радости и близкого чуда. Каждый из авторов с любовью подошёл к своему делу, актуализировав и осовременив уже несколько устаревшую и непонятную нам проблематику.

790 ₽. Для заказа — пишите нам в личные сообщения.

Наверное, последняя прочитанная в этом году книга.

Мне не доводилось много читать военных мемуаров. Хоть множество судеб деятелей искусства в прошлом веке было омрачено войной и лишениями с ними связанными, война оставляла рану в душе каждого из них. Но все же это были судьбы людей искусства, не столь сокрушенные войной, сколько ею вдохновлены на продолжение своего дела. Да и тем более я не читала книг, написанных совсем «по живому», о событиях, история которых пишется еще на наших глазах. И вот казалось бы, это простой сборник рассказов, размышлений и нареканий (куда без них!), но в нем столько еще жизни, которая неумолимо застынет в мраморе страниц. Совсем иная легендарная Багира, Погранец, Бабка.

Герои этих историй обычные молодые люди, в них легко узнать себя. Что удивляет — в рассказах нет и толики того сладкого пафоса, присущего новостным сводкам, и полагаю, многим иным военным мемуарам. Зато можно забавно проследить как маленькое повседневное мужество становится подвигом в глазах общественности. Страх для этих мужественных людей никогда не уходит на второй план, он просто немного теснится рядом с их мотивацией воевать.

Вот Паша видит труп своего врага в поле и задумывается о вечном. Пускай не блестяще образован, но весьма эрудирован, он с легкостью рассуждает о вопросах религии, жизни и смерти. Он медитирует прямо на поле боя.

Вот наш главный герой пытается найти себе место в обществе после войны. Ему трудно дается пребывание среди обычных граждан, занятых своими бытовыми заботами и нуждами. Мужики, голова которых занята лишь вопросами заработка, его раздражают. Как и женщины, поглощенные бытом.

Вот наш герой идет в разведку. О разведке он знает многое. Ведь честно пишет о том, сколько жертв бывает по вине своих же бойцов из-за страха, неорганизованности или некомпетентных командиров. Он неплохо понимает в психологии, разбирая разные типы бойцов и командиров, и даже головные уборы военных, извлекая из этого занятный психологический портрет бойца.

Вот совсем психоделический сон (или видение?) героя о Вальхалле, где уживаются после смерти бойцы по обе линии фронта.

И вот, наконец, очень личное — история собственной семьи. Воспоминания родом из детства, где до боли отпечаталось, как бывают страшны семейные ссоры и важны мелочи внимания и заботы.

Наверное, слог поначалу кажется многим непривычным и достаточно брутальным, но вспомним Пелевина. Хоть автор предупреждает, что все это от начала до конца — выдумка, и мы ему поверим, но не до конца. Просто правде часто веришь меньше, чем художественному вымыслу. Поэтому зачем эти формальности?

От души советую всем прочесть «Медитацию» Владлена Татарского, она помогает лучше понять время, в которое мы живем и нас самих.

@vladlentatarsky_books

Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души?

Марина Цветаева
1917 г.

Жизнь в дневниках