Эпитафия русскому року или Баллада о шевчюках
эпиграф: "Я зажгу в церквях все свечи, кроме Киевской же лавры..."
В недрах подросткового максимализма,
Где до сих пор диффузора вибрирует линза,
Когда басами бычат ленты музыки старой,
С "Denon"ов, "Сонек" и прочих "Gold Star"oв.
Русским роком, сочетанием текста и ритма,
Символом детства носившим высшие смыслы.
Это музыка, под которую учились курить мы.
Так, что до сих пор дым висит коромыслом.
Под Русский Рок мы бухали, грустили, грешили,
Нашим Откровением, в вере непостижимым,
Он был вычислителем между "своими" -"чужими",
И оказалось насквозь его принципы лживы.
Пиздежом оказалось там каждое слово,
Чем мы дышали. чем мы с отрочества жили,
Русский рок - как шалава, лицемерием облицован,
И придуман шевчюками ради наживы.
Он - вымысел, ради кокаина гребенщиковым,
Смесь плагиата с патетикой денщиков,
Спет пидарасами, придуман уродами,
Не способными грянуть "Войну народную".
Но из детства кассеты, как ты выкинешь?
Чем заменишь вбитые в подкорку резоны?
Теперь я знаю честней шевчюков - Зыкина,
И в разы порядочней парадные песни Кобзона.
И не выметешь из избы забыв, как сор ли,
Тех кто мою юность голодную подло сперли,
Лишь жалею что мы шевчюками Шатунова стёрли.
На кассете старшей сестры, "90 Position Normal".
#Вовка
эпиграф: "Я зажгу в церквях все свечи, кроме Киевской же лавры..."
В недрах подросткового максимализма,
Где до сих пор диффузора вибрирует линза,
Когда басами бычат ленты музыки старой,
С "Denon"ов, "Сонек" и прочих "Gold Star"oв.
Русским роком, сочетанием текста и ритма,
Символом детства носившим высшие смыслы.
Это музыка, под которую учились курить мы.
Так, что до сих пор дым висит коромыслом.
Под Русский Рок мы бухали, грустили, грешили,
Нашим Откровением, в вере непостижимым,
Он был вычислителем между "своими" -"чужими",
И оказалось насквозь его принципы лживы.
Пиздежом оказалось там каждое слово,
Чем мы дышали. чем мы с отрочества жили,
Русский рок - как шалава, лицемерием облицован,
И придуман шевчюками ради наживы.
Он - вымысел, ради кокаина гребенщиковым,
Смесь плагиата с патетикой денщиков,
Спет пидарасами, придуман уродами,
Не способными грянуть "Войну народную".
Но из детства кассеты, как ты выкинешь?
Чем заменишь вбитые в подкорку резоны?
Теперь я знаю честней шевчюков - Зыкина,
И в разы порядочней парадные песни Кобзона.
И не выметешь из избы забыв, как сор ли,
Тех кто мою юность голодную подло сперли,
Лишь жалею что мы шевчюками Шатунова стёрли.
На кассете старшей сестры, "90 Position Normal".
#Вовка
Взрывы, репейником на огороде
Осколками жалят колючими
И нам неизбежно, как в подворотне
Всем суждено поручкаться
Со смертью-сукой, гулящей лярвой,
Красное, пьющей литрами.
В раю же пахнет сгоревшей солярой
И аммиачной селитрой.
Там строят вознесшихся по-батальонно,
И ангелы служат обедни,
Всем выдают гимнастерки из лёна,
И крестик нательный медный.
Крестик в раю навроде жетона,
Простого солдатского "смертника",
И кажется небо, с боя взято нам,
Звезды на грудь померкните.
Померкните все, кроме полярной,
Она на погоны прилипла.
В раю пахнет сгоревшей солярой,
Не ладаном, а селитрой.
#Вовка
Осколками жалят колючими
И нам неизбежно, как в подворотне
Всем суждено поручкаться
Со смертью-сукой, гулящей лярвой,
Красное, пьющей литрами.
В раю же пахнет сгоревшей солярой
И аммиачной селитрой.
Там строят вознесшихся по-батальонно,
И ангелы служат обедни,
Всем выдают гимнастерки из лёна,
И крестик нательный медный.
Крестик в раю навроде жетона,
Простого солдатского "смертника",
И кажется небо, с боя взято нам,
Звезды на грудь померкните.
Померкните все, кроме полярной,
Она на погоны прилипла.
В раю пахнет сгоревшей солярой,
Не ладаном, а селитрой.
#Вовка
Рота упала, дух затаив,
Огонь над землею в сажень,
А сверху кричали - Вперед, не стоим,
в радийке мат трехэтажен.
И триста метров за полем дворы,
До них ты, как на ладони,
В разбитой посадке из мяса ковры,
Расстилают в агонии.
Солдатам отцы, торопят под огонь,
Приказам не возражают,
У них на плечах планки погон,
А бабы потом нарожают.
Но по посадке бьют без конца,
Деревья трещат, как спички.
Над головами потоки свинца
Веток стригут косички.
Ведь триста метров всего до дворов,
В две перебежки бухнем...
И лишние порции у поваров,
Вечером будут на кухне.
Взрывы, репейником на огороде
Осколками жалят колючими
И нам неизбежно, как в подворотне
Всем суждено поручкаться
Со смертью-сукой, гулящей лярвой,
Красное, пьющей литрами.
В раю же пахнет сгоревшей солярой
И аммиачной селитрой.
Там строят вознесшихся по-батальонно,
И ангелы служат обедни,
Всем выдают гимнастерки из лёна,
И крестик нательный медный.
Крестик в раю навроде жетона,
Простого солдатского "смертника",
И кажется небо, с боя взято нам,
Звезды на грудь померкните.
Померкните все, кроме полярной,
Она на погоны прилипла.
В раю пахнет сгоревшей солярой,
Не ладаном, а селитрой.
#вовка
Огонь над землею в сажень,
А сверху кричали - Вперед, не стоим,
в радийке мат трехэтажен.
И триста метров за полем дворы,
До них ты, как на ладони,
В разбитой посадке из мяса ковры,
Расстилают в агонии.
Солдатам отцы, торопят под огонь,
Приказам не возражают,
У них на плечах планки погон,
А бабы потом нарожают.
Но по посадке бьют без конца,
Деревья трещат, как спички.
Над головами потоки свинца
Веток стригут косички.
Ведь триста метров всего до дворов,
В две перебежки бухнем...
И лишние порции у поваров,
Вечером будут на кухне.
Взрывы, репейником на огороде
Осколками жалят колючими
И нам неизбежно, как в подворотне
Всем суждено поручкаться
Со смертью-сукой, гулящей лярвой,
Красное, пьющей литрами.
В раю же пахнет сгоревшей солярой
И аммиачной селитрой.
Там строят вознесшихся по-батальонно,
И ангелы служат обедни,
Всем выдают гимнастерки из лёна,
И крестик нательный медный.
Крестик в раю навроде жетона,
Простого солдатского "смертника",
И кажется небо, с боя взято нам,
Звезды на грудь померкните.
Померкните все, кроме полярной,
Она на погоны прилипла.
В раю пахнет сгоревшей солярой,
Не ладаном, а селитрой.
#вовка
После дождя земля парит,
И лето отдает, как тайну,
Там балок клоунский парик,
Оврагами на степь натянут.
У яблонь белые слова
Просыпались на землю рисом,
Где молодая пацанва
В зеленых рюкзаках и флисах
В тени "Уралов" вдоль дорог,
Обочин грязь, как тесто месит.
И их сибирский говорок,
Звучит привычно в наших весях.
#Вовка
И лето отдает, как тайну,
Там балок клоунский парик,
Оврагами на степь натянут.
У яблонь белые слова
Просыпались на землю рисом,
Где молодая пацанва
В зеленых рюкзаках и флисах
В тени "Уралов" вдоль дорог,
Обочин грязь, как тесто месит.
И их сибирский говорок,
Звучит привычно в наших весях.
#Вовка
Недописанный текст для Зимнего.
Мы рождались, как тени
Из лона траншей,
Под свинцовые стены,
минометных ножей.
Что как сито, на штыб,
Пересеяв, разрушат.
И в звучании диком,
В равных чинах,
Позывные в радийке
Как Отче наш,
Прорывались как штык
Входящий в подбрюшье.
Мы к земле прижимались, как к жёнам,
Распластавшись в дыму и пыли,
Нас не выбить с неё окруженных,
Мы в родимую, вглубь, проросли.
Снова танки с крестами
По нашим полям,
Дизель их как гекзаметр,
Лязг траков, как ямб.
Пулеметов икота,
Зарифмует диктанты.
Не пройдут они маршем
Здесь встретит их смерть.
На позиции нашей
Каждый третий - поэт.
Кроме них есть в окопах
Еще музыканты.
Мы - река. Из траншейного устья,
Здесь впадаем в родной чернозём.
Пусть пугают, что в рай нас не пустят,
Будет нужно, рай штурмом возьмём.
#Вовка
Мы рождались, как тени
Из лона траншей,
Под свинцовые стены,
минометных ножей.
Что как сито, на штыб,
Пересеяв, разрушат.
И в звучании диком,
В равных чинах,
Позывные в радийке
Как Отче наш,
Прорывались как штык
Входящий в подбрюшье.
Мы к земле прижимались, как к жёнам,
Распластавшись в дыму и пыли,
Нас не выбить с неё окруженных,
Мы в родимую, вглубь, проросли.
Снова танки с крестами
По нашим полям,
Дизель их как гекзаметр,
Лязг траков, как ямб.
Пулеметов икота,
Зарифмует диктанты.
Не пройдут они маршем
Здесь встретит их смерть.
На позиции нашей
Каждый третий - поэт.
Кроме них есть в окопах
Еще музыканты.
Мы - река. Из траншейного устья,
Здесь впадаем в родной чернозём.
Пусть пугают, что в рай нас не пустят,
Будет нужно, рай штурмом возьмём.
#Вовка
В реве и грохоте батарей,
Из мутной воды Днепровских дамб,
Со дна, как тридцать богатырей,
Стигматой встанет Каховский плацдарм.
Он встанет к разрывов пыльных шатрам,
Весь в оберегах стреляных лент,
Братоубийственной бойни сабельный шрам,
Который не тронут ни время, ни тлен.
Он как "Наутилус" из под воды,
Встанет в степной постели.
И берег покажет снова следы
Каховской девчонки в шинели.
#Вовка
Из мутной воды Днепровских дамб,
Со дна, как тридцать богатырей,
Стигматой встанет Каховский плацдарм.
Он встанет к разрывов пыльных шатрам,
Весь в оберегах стреляных лент,
Братоубийственной бойни сабельный шрам,
Который не тронут ни время, ни тлен.
Он как "Наутилус" из под воды,
Встанет в степной постели.
И берег покажет снова следы
Каховской девчонки в шинели.
#Вовка
Будто черный прилив, захлестнуло врагом,
степи вольницы,
Почернела в пожарах златая вязь куполов.
Канонада орудий, гуляет набатом со звонницы,
Мы льем пушки, издревле, из русских колоколов.
По несжатым полям, будто яд, враг вперед
лезет, и
У него на пути лишь траншея, а сразу за ней,
За уступами бруствера. прямо в бессмертие лесенки,
По которым наверх уводят наших парней.
А за ними Россия, за ними Москва златоглавая,
И вишневый Луганск, и упершийся в небо Кавказ.
По несжатым полям враг течет черной лавою,
На погибель свою ему не пройти через нас.
#Вовка
степи вольницы,
Почернела в пожарах златая вязь куполов.
Канонада орудий, гуляет набатом со звонницы,
Мы льем пушки, издревле, из русских колоколов.
По несжатым полям, будто яд, враг вперед
лезет, и
У него на пути лишь траншея, а сразу за ней,
За уступами бруствера. прямо в бессмертие лесенки,
По которым наверх уводят наших парней.
А за ними Россия, за ними Москва златоглавая,
И вишневый Луганск, и упершийся в небо Кавказ.
По несжатым полям враг течет черной лавою,
На погибель свою ему не пройти через нас.
#Вовка
Моему поколению хватит последнего крова,
На кладбище - почти треть его.
Легли в шеренги двадцать второго,
И место осталось для двадцать третьего.
А когда наше место займут другие,
Накарябайте строчку в "Анналах" своего Тацита
Про в ухналь набитое отделении хирургии,
В городской больнице города Антрацита.
Не нужны им оды, они вписаны в сводки,
Им не место, гордым, в жалости омуте.
На их век забыться, хватит и водки,
Хотя бы - знайте. Обязательно - помните.
#Вовка
На кладбище - почти треть его.
Легли в шеренги двадцать второго,
И место осталось для двадцать третьего.
А когда наше место займут другие,
Накарябайте строчку в "Анналах" своего Тацита
Про в ухналь набитое отделении хирургии,
В городской больнице города Антрацита.
Не нужны им оды, они вписаны в сводки,
Им не место, гордым, в жалости омуте.
На их век забыться, хватит и водки,
Хотя бы - знайте. Обязательно - помните.
#Вовка