Владимир сидел в Самой Главной Башне Кремля и думал о России. Кризис и эпидемия свалились очень не вовремя и рушили все планы. Поправки в Конституцию сделали бы Россию более европейской, чем любая европейская страна. И все просто в пустоту летит. На вот ту мостовую, где даже голубям сотрудники ФСО ходить не разрешают. Владимиру его друг из Росгвардии Виктор рассказывал, что птиц тоже можно завербовать. Владимир Виктору верил.

“Игорь еще, мудила, с нефтью намудрил”, - настроение было ни к черту.

Дубовый стол завален бумагами. Вообще, вся информация была в компьютере, но компьютерам Владимир не очень доверял. На бумаге проще и удобнее. К тому же Владимир боялся слежки западных партнеров. В папочках привычнее.

"Аналоговый парень в цифровом мире", - так он говорил о себе в кругу приближенных, цитируя тайком посмотренный сериал с Дэвидом Духовны "Калифорникейшн". Приближенные делали вид, что не знают, откуда эта шутка.

Рядом с пресс-папье стояла фотография с Алексеем. Владимир считал неконструктивным ставить на рабочем месте фото семьи. Фото врага не дает расслабиться и заставляет работать лучше. Раньше на месте фото с Алексеем был Михаил. Но Михаил больше не оппонент, хоть и тявкает что-то из Лондона.

«Как же скучно», - подумал Владимир, - «Я совсем один. Пресс-секретарь с женой, дочки с мужьями. Они вот расслабляются на самоизоляции, а я о России думаю. Не дай Господь никому узнать, как это тяжело».

Надо бы вызвать кого-то что ли. За жизнь поговорить. «Только кого?» Слава опять депутатов чихвостит. Владиленыч смыслы в своих подземельях выдумывает. «Надо его послом в Тибет отправить», - подумал Владимир. Потом попробовал вспомнить, есть ли у России посольство в Тибете. «Сурков?» - «Я же его сам прогнал, как собаку».

«Димон вот сейчас самогон на даче гонит. К нему бы сейчас. Шашлычок под первачок как к себе домой заходит», - вспоминал Владимир. Год назад он бы к Диме и сорвался. Но все изменилось — Дима — предатель. Владимир недавно научился пользоваться Ютубом. Там он увидел фильм врага-Алексея про Диму. Он игнорировал его «творчество» из принципа, но предложка Ютуба — штука коварная. После видео «Полет президента со стерхами» подлый алгоритм предложил фильм «Он вам не Димон».

Владимир, конечно, знал, что его друзья живут получше, чем среднестатистические россияне. Но так сильно борзеть, конечно, нельзя. Владимир решил проучить друга. «Дима оборзел, я его и проучил», - так вспоминает Владимир отставку Димы.

Остальных Владимир тоже взял на карандаш. «Время покажет ,чья линия прямее».

Сейчас, конечно, не до этого. Эпидемия коронавируса портит все карты. Владимир читал отчеты по ситуации в регионах и все больше расстраивался.

"Как я мог доверять этим людям? Они же сволочи и преступники! А ведь и я, получается тоже?", - подумал про себя Владимир.

Он достал телефон, набрал смс: "Пиши заявление". Адресатом был губернатор Архангельской области. По-хорошему, всех бы переувольнять, конечно.

Экономика встала. Люди пьют и боятся. Мужья бьют жен, полицейские бьют всех, кого хотят, страна сваливается в депрессию.

"Не такого будущего я хотел для России", - думал Владимир.

Он понимал, что даже когда все закончится, ничего не будет как раньше. Эту эпидемию будут вспоминать так же, как распад Союза. Как Великую депрессию в США.

Что делать дальше? Куда идти? Как все это разгребать? Что обо мне напишут в учебниках?

Владимир задавал себе эти вопросы и не находил ответов.

"Я не знаю, что будет потом. Никто не знает. Но мы ведь - русские, с нами бог. Мы все вытерпим", - размышлял Владимир.

А потом подумал. Какой, к черту бог, если он допускает такие эпидемии?

Телефон замигал. Архангельский губернатор звонит. Владимир сбросил. Никаких разговоров, только смс, кто вообще в наше время звонит? Правильно я его уволил.

За окном рассвело. За дверью шумел Песков. Владимир ему крикнул. Тот заглянул.

"Дима, позвони телевизионщикам. Я к народу хочу обратиться. Им же страшно. Надо успокоить".

А про себя уже думал. Им страшно. И мне тоже. Будем бояться вместе.
“Казалось бы, при чем тут печенеги?”

​​⚡️Верховный суд РФ опубликовал Обзор применения законодательства и новых мер в связи с коронавирусом.

Подробнее по ссылке 👆

Я в своей самоизоляции настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет сижу дома на триллионах и
триллионах таких же планет, как эта Земля, мне этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного - здоровья, государственных дотаций и
вот этой гармонии, от слияния с бесконечно удалённым, от созерцания великого фрактального подобия и от вот этого замечательного всеединства
существа, бесконечно дистанцированного, куда ни посмотри, хоть от вируса - бесконечно малое, хоть от социума - бесконечное большое, понимаешь? А ты мне опять со своим вот этим, иди суетись дальше, это твоё распределение, это твой путь и твой горизонт познания и ощущения твоей природы, он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь?
Я как будто бы уже давно глубокий старец, бессмертный, ну или там уже почти бессмертный, который на этом карантине от его самого заражения, ещё когда только COVID-19 только-только сформировался как вирус, и вот эта пандемия, вот, после летучей мыши, когда болезнь вспыхнула, в Китае, начало формировать вот эти запреты, дистанцию, понимаешь, я на этой самоизоляции уже как будто почти пять миллиардов лет живу и знаю её вдоль и поперёк этот весь мир, а ты мне какие-то... Мне не важно на твои социальные контакты, на твои рестораны, на твои фестивали, там, на твоё благо. Я был на этом карантине бесконечным множеством, и на диване лежал, и на кровати, и по всей квартире, понимаешь, а когда-то был в зуме в одних трусах на конференс-колле.
Я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен растению, где-то я больше был подобен овощу, там, сурку, где-то был просто сгусток камня, это всё есть карантин, понимаешь? Он имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе , мы в этой изоляции как бы живем разными ощущениями и разными стремлениями, соответственно, разное наше и место, разное и наше распределение.
Тебе я желаю все самые крутые пати чтоб были у тебя, и все самые лучше социальные контакты, если мало идей, обращайся ко мне, я тебе на каждую твою идею предложу сотню триллионов, как всё делать. Ну а я всё, я сижу дома как глубокий старец, узревший вечное, прикоснувшийся к Божественному, сам стал богоподобен и устремлен в это бесконечное, и который в изоляции, одиночестве, благодати, в этом сокровенном блаженстве пребывает, вовлеченный во всё и во вся, понимаешь, вот и всё, в этом наша разница.
Так что я остаюсь дом любоваться мирозданием, а ты идёшь преисполняться в ГРАНЯХ каких-то, вот и вся разница, понимаешь, ты не зришь это вечное бесконечное, оно тебе не нужно.
Ну зато ты, так сказать, более активен, как вот этот дятел долбящий, или муравей, который очень активен в своей стезе, поэтому давай, наши пути здесь, конечно, имеют грани подобия, потому что всё едино, но я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты меня - вряд ли, потому что я как бы тебя в себе содержу, всю твою природу, она составляет одну маленькую там песчиночку, от того что есть во мне, вот и всё, поэтому давай, ступай, езжай, а я буду сидеть дома наслаждаться прекрасным осенним закатом онлайн. Всё, ступай, и я пойду.

Цените музло

Тут подъехала ипишечка мозголомная. Лиссабонско-берлинский лейбл suspension выпускает кое-чего из под пера Софии Растон. Под фантиком тайтла Narcosexual прячутся крупно нашинкованные брейксы с обилием эффектов, то и дело стремящихся расщепить всю аудиальную плоть, оказывающуюся у них на пути.

В описании на bc, само собой, "surveillance capitalism", стыд, стигматизация и химсекс-знакомства. Ну и куда же без цитаты из Testo Junkie!

В Военном университете Минобороны, судя по моим источникам, ад. Личный состав повально болеет, врачей, масок и антисептиков не хватает.

Но это не повод отменять строевую подготовку, вечерние поверки на плацу (даже у нас на космодроме в особых случаях поверку в расположении проводили) и утренние прогулки. Естественно строем. Сейчас в университете, как минимум, больше десятка заболевших именно коронавирусом. Скорее всего будет сильно больше.

https://dailystorm.ru/obschestvo/skandal-v-voennom-universitete-mo-rf-nikto-i-ni-razu-dazhe-ne-izmeryal-temperaturu

Я

Хочется писать тексты. Хуевые тексты. Я после них расстроюсь. Вы отпишитесь или расстроитесь, или и то и другое. И все мои кенты тоже погрустнеют. И снова я расстрою родных и близких.

Я очень устал и ни с кем не хочу общаться. Я очень сильно ощущаю одиночество, хотя знаю что виноват в нем я сам. Самоненависти нет, просто расстройство. Без фармы я бы наверное совсем кукухой поехал, а так ещё жить можно. Купил пирацетам и ноопепт, чтобы в мае ударно делать диплом. Скучаю по людям, но ничего не делаю чтобы их вернуть. Я очень много чего делаю неправильно и это тоже меня расстраивает.

Да, я снова в депрессивном эпизоде.

Основной принцип моего существования — служение гуманистическим идеалам человечества.

Время четыре часа ночи. В соседней комнате, за стеной, моя соседка общается со своим молодым человеком. Он довольно обыденный и мне кажется, что он сделает ей больно через какое-то время, но возможно я ошибаюсь.

Я лежу на сложенном диване. Через окно пробивается свет. Комната окрашена в голубой цвет. Начинает светать. Апрель пытается проснуться от этой мерзлявой комы и, я уверен, удивляется отсутствию людей на улицах днем. Эпидемия.

Меня скручивает водоворот мыслей, которые жалят хуже шмелей. Друг рассказал недавно, что если шмель столкнется с лошадью на скорости, то может её убить. По своему хочется быть этой лошадью. Надежда угасает.

Именно в четыре утра больней всего режет одиночество. Ты будто откинут на грань восприятия или общества. Чувствуешь себя проклятым. Хотя мы все сейчас такие, прокляты на пребывание в своих четырех стенах.

Я чувствую что попал в лимб. Именно тот который описывал Данте. А моя соседка это Вергилий. Даже не знаю куда меня приведет эта дорога. Надежды на верхние сферы уже нет. Я немного смеюсь, когда пишу это. Забавно.

Я бросил всех своих друзей и знакомых. Перестал поддерживать контакты. Телефон не проверяю. Я было общался с какой-то девушкой из тиндера, звал её смотреть Дау. Она сказала, что отравилась и не может, а через пару дней перестала отвечать на сообщения.

Меня переполняет тревога и нежность. Мне хочется человека. Хотя бы просто прикладываясь к его щеке чувствовать как он дышит и живет. В отличии от меня.

Я снова думаю о смерти, но не так как год назад. Уже спокойнее. Мне кажется, что я никогда уже не выйду из дома, словно я прикован. Вроде и не против, но и не как-то за. Вечные метания.

Когда я засыпаю, я представляю будто я лечу над зеленым таежным лесом. Где то на севере пермского края или свердловской области. Лечу и дышу. Мне так спокойнее.

Распадаясь на куски, я словно плыву по последней реке времени. Пронзая эту очередь военных на плацу. В построении в раю участвуют все пацаны, мертвые и живые и я средь них. А на месте моем оглушительный солнечный свет, который пробивает святую твердь. Я проваливаюсь. Лечу среди пальцев длани бога в темноту.

и читаю молитву от боли. она отзывается шепотом.
не забудь выпить таблетки.

я

Я

Ян ван Эйк (1385—1441) — Святой Франциск получает стигматы, 1432 г.