На излете Средневековья русский человек ждал конца света и Страшного суда, приближение которого уже не первый век предсказывали книжники. Культурой этого времени были актуализированы эсхатологические и апокалипсические сюжеты. В русской книжности – это время расцвета лицевых Апокалипсисов и Синодиков, где сцены последних времен и расставания с жизнью как всего человечества в целом, так и индивидуального человека представлены со всей возможной для средневекового православного искусства полнотой и выразительностью. Грандиозные фресковые комплексы больших храмов Москвы, городов Поволжья и русского Севера также включали в себя масштабные композиции на сюжет Страшного суда и Апокалипсиса.
Цепь исторических событий, которые потрясали страну на протяжении XVII в. (Смута, смена царствующей династии, войны и восстания, реформы и церковный раскол), и сами по себе были способны актуализировать тему смерти. Земное существование для многих людей почти утратило свой смысл. Жизнь истинная могла осуществиться только после смерти, на небесах. Такое мироощущение не могло не найти отражения в изобразительном искусстве и литературе того времени. Из отвлеченной идеи смерть постепенно превращается во вполне зримый образ, изображенный красками или описанный словом.
В повседневной жизни человек Средневековья сталкивался со смертью почти ежедневно. Многочисленные внутренние военные конфликты и набеги внешних врагов несли гибель сотням и тысячам людей. Во время регулярно случавшихся эпидемий смерть также собирала обильную жатву. В городах стояли виселицы и другие орудия казни с трупами преступников, которые подолгу не убирались в назидание остальному населению.
В XV–XVII вв. на окраинах русских городов, особенно во время мора или после военных столкновений, устраивались так называемые «скудельницы» – общие могилы, в которых хоронили умерших или погибших. В «Житии Даниила Переславского» описывается скудельница, в которой за городом хоронили всех не получивших последнего отпущения грехов у священника и не востребованных родственниками безвестных покойников (умерших нечаянно, погибших «от грозных стихий», утонувших, замерзших, «заеденных» зверями, убитых разбойниками и брошенных «на распутиях»). Их складывали в открытую яму, а весной, между Пасхой и Троицыным днем, на скудельницы могли приходить жители города и окрестностей, чьи родные пропали без вести, и попытаться отыскать их среди отошедших от мороза тел.
В русских землях особенности климата приводили к тому, что нередко даже покойников, умерших естественной смертью, зимой подолгу не хоронили, дожидаясь весеннего тепла, когда земля оттает и рытье могилы не будут особенно трудоемким процессом. Эту особенность русского быта отметил внимательный наблюдатель-иноземец – секретарь английского королевского посла сэра Томаса Рандольфа поэт Джордж Турбервилль, побывавший в Русском государстве в 1568–1569 гг. В своем послании-памфлете, адресованном Спенсеру, он писал:
«Семь месяцев длится зима; сиянье [снега?] столь ослепительно,
Словно это май, перед которым они пашут землю и сеют пшеницу.
Тела умерших, до того лежавшие незахороненными,
Помещают в гробы из ели как простые люди,
Так и те, кто побогаче; причину этого легко найти,
Ведь в зимнее время они не смогут продолбить землю.
А леса такое изобилие везде и повсюду на их земле,
Что и богатый, и бедняк, умирая, уверены, что [их похоронят] в гробу.
Возможно, ты размышляешь недоуменно над тем, как можно оставлять
Те тела мертвых без погребенья на целый сезон.
Но можешь этому верить; как только они остывают,
Силой холода их сковывает так, что они становятся как камень,
Не оскорбляя ничто живое,
Так лежат они и сохраняются до следующего прихода весны».
Подобное поразившее англичанина-протестанта отношение к смерти не было специфично для русской культуры. Достаточно вспомнить существовавшее примерно в это же время парижское кладбище Невинных младенцев (des Innocents), приводившее, по выражению Й. Хейзинги, души современников в состояние трепета.
Цепь исторических событий, которые потрясали страну на протяжении XVII в. (Смута, смена царствующей династии, войны и восстания, реформы и церковный раскол), и сами по себе были способны актуализировать тему смерти. Земное существование для многих людей почти утратило свой смысл. Жизнь истинная могла осуществиться только после смерти, на небесах. Такое мироощущение не могло не найти отражения в изобразительном искусстве и литературе того времени. Из отвлеченной идеи смерть постепенно превращается во вполне зримый образ, изображенный красками или описанный словом.
В повседневной жизни человек Средневековья сталкивался со смертью почти ежедневно. Многочисленные внутренние военные конфликты и набеги внешних врагов несли гибель сотням и тысячам людей. Во время регулярно случавшихся эпидемий смерть также собирала обильную жатву. В городах стояли виселицы и другие орудия казни с трупами преступников, которые подолгу не убирались в назидание остальному населению.
В XV–XVII вв. на окраинах русских городов, особенно во время мора или после военных столкновений, устраивались так называемые «скудельницы» – общие могилы, в которых хоронили умерших или погибших. В «Житии Даниила Переславского» описывается скудельница, в которой за городом хоронили всех не получивших последнего отпущения грехов у священника и не востребованных родственниками безвестных покойников (умерших нечаянно, погибших «от грозных стихий», утонувших, замерзших, «заеденных» зверями, убитых разбойниками и брошенных «на распутиях»). Их складывали в открытую яму, а весной, между Пасхой и Троицыным днем, на скудельницы могли приходить жители города и окрестностей, чьи родные пропали без вести, и попытаться отыскать их среди отошедших от мороза тел.
В русских землях особенности климата приводили к тому, что нередко даже покойников, умерших естественной смертью, зимой подолгу не хоронили, дожидаясь весеннего тепла, когда земля оттает и рытье могилы не будут особенно трудоемким процессом. Эту особенность русского быта отметил внимательный наблюдатель-иноземец – секретарь английского королевского посла сэра Томаса Рандольфа поэт Джордж Турбервилль, побывавший в Русском государстве в 1568–1569 гг. В своем послании-памфлете, адресованном Спенсеру, он писал:
«Семь месяцев длится зима; сиянье [снега?] столь ослепительно,
Словно это май, перед которым они пашут землю и сеют пшеницу.
Тела умерших, до того лежавшие незахороненными,
Помещают в гробы из ели как простые люди,
Так и те, кто побогаче; причину этого легко найти,
Ведь в зимнее время они не смогут продолбить землю.
А леса такое изобилие везде и повсюду на их земле,
Что и богатый, и бедняк, умирая, уверены, что [их похоронят] в гробу.
Возможно, ты размышляешь недоуменно над тем, как можно оставлять
Те тела мертвых без погребенья на целый сезон.
Но можешь этому верить; как только они остывают,
Силой холода их сковывает так, что они становятся как камень,
Не оскорбляя ничто живое,
Так лежат они и сохраняются до следующего прихода весны».
Подобное поразившее англичанина-протестанта отношение к смерти не было специфично для русской культуры. Достаточно вспомнить существовавшее примерно в это же время парижское кладбище Невинных младенцев (des Innocents), приводившее, по выражению Й. Хейзинги, души современников в состояние трепета.
Как в Европе, так и в Русском государстве в период позднего Средневековья в повседневной культуре отмечается феномен особого «макабрического веселья». На уже упомянутом кладбище Невинных младенцев устраивались не только торжественные процессуальные шествия, но и празднества, на нем гуляли и назначали свидания, а продажные женщины предлагали всем желающим свои услуги. В Русском государстве XVI–XVII вв. государственная и церковные власти безуспешно боролись с празднествами, завершавшими посещения кладбищ в поминальные дни, во время которых между могилами устраивались хмельные пиры со скоморохами, музыкой, плясками и исполнением песен весьма вольного содержания.
Сукина Л.Б. «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть»: образ смерти в картине мира русского человека XVII в.
Сукина Л.Б. «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть»: образ смерти в картине мира русского человека XVII в.
Forwarded from ДБ
всем привет
на таких делах появился материал галины красноперовой с записками пациентов, лежащих на аппарате искусственной вентиляции легких: пока человек на ивл, он не может общаться, просить, жаловаться – с трубкой во рту невозможно ничего сказать
галина пишет:
«последние несколько лет я приносила с работы домой не конфеты, — конфеты в реанимацию вообще мало кто приносит, уже не до того, — а такие записки. я просто не могла заставить себя выбросить их, зная, с каким трудом далось каждое написанное слово»
да уж
на таких делах появился материал галины красноперовой с записками пациентов, лежащих на аппарате искусственной вентиляции легких: пока человек на ивл, он не может общаться, просить, жаловаться – с трубкой во рту невозможно ничего сказать
галина пишет:
«последние несколько лет я приносила с работы домой не конфеты, — конфеты в реанимацию вообще мало кто приносит, уже не до того, — а такие записки. я просто не могла заставить себя выбросить их, зная, с каким трудом далось каждое написанное слово»
да уж
Forwarded from как стать девочкой-волшебницей
А теперь если отвлечься от жаб, тиктоков, и того факта, что я беспечно сижу в гейропах и рисую ониме – сегодня восьмилетняя годовщина митинга на Болотной площади, который, наверное, можно назвать переломным моментом для линии власти. Если вы, как и я, тогда были пиздюком, то гляньте, как это было. Будто бы смотришь в другую Россию.
YouTube
Болотная 6 мая 2012 Как это было
https://grani.ru/tags/may6/m.224590.html
Москва, 6 мая 2012. Шествие оппозиции накануне инаугурации Путина, сидячая забастовка, столкновения с полицией около Болотной площади. Видео Дмитрия Зыкова
Москва, 6 мая 2012. Шествие оппозиции накануне инаугурации Путина, сидячая забастовка, столкновения с полицией около Болотной площади. Видео Дмитрия Зыкова
Дядь нарисуй мне барашка,
А много ему нужно травы? Чуть меньше чем мне прикинь,
Шпага, камзольчик, и под колпаком роза.
Ты укроп или за Новороссию?
Ты мудак чтоли задавать такие вопросы?
Пока хуярят грады и грозы, и там, и там мрут чьи-то дети,
Это страшнее чем пиздеть в интернете и менее вкусно чем цельно зерновые спагетти.
(c) Саша Скул - Про Севастополь
А много ему нужно травы? Чуть меньше чем мне прикинь,
Шпага, камзольчик, и под колпаком роза.
Ты укроп или за Новороссию?
Ты мудак чтоли задавать такие вопросы?
Пока хуярят грады и грозы, и там, и там мрут чьи-то дети,
Это страшнее чем пиздеть в интернете и менее вкусно чем цельно зерновые спагетти.
(c) Саша Скул - Про Севастополь
Значок игрока на мини-карте теперь цветной и обладает более широкой границей, что должно помочь игрокам найти себя (на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).
(на мини-карте, не в жизни).