Написала подробный текст про дело Андрея Пивоварова — дело как раз передали в прокуратуру.

Андрей под арестом уже больше пяти месяцев. За это время он даже в выборах успел поучаствовать прямо из СИЗО, но не получил ни одного свидания с родными. Следак запрещает даже звонки сыну и 70-летней маме — «не видит оснований».

Задерживали Пивоварова прямо на борту самолета, который уже начал движение по взлетной полосе. Из аэропорта его повезли на допрос, оттуда на ночной обыск. А потом увезли внезапно в Краснодар на суд. Там следак просил суд отправить Андрея в СИЗО в том числе потому, что в Краснодаре у него нет места жительства. В Петербурге, откуда его уволокли, у Пивоварова место жительства есть.

Сначала версия следствия заключалась в том, что Пивоваров написал один пост в фейсбуке — и потому уголовка, арест и срок до шести лет. Но в суде быстро выяснилось, что пост написал не Андрей. Так что к окончанию следствия формулировки обвинения изменились до неузнаваемости: теперь до шести лет Пивоварову грозит за 34 поста (чтобы наверняка), один репост и организацию одного форума.

https://zona.media/article/2021/10/21/pivovarov

Приговор Глебу Марьясову

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА

С Глебом Марьясовым мы познакомились в Сахарово. Меня перевели к нему в двухместную камеру через неделю. В камере было дико жарко, окна не работали и у нас у обоих поднялось давление. У меня сильнее, у Глеба чуть меньше, но тоже было повышенное.

Глеб сидел в Сахарово еще с первого митинга. Причем он был скорее рад своему административному аресту. По его словам опера, которые его принимали, говорили про организацию массовых беспорядков. То есть изначально такой был план, до 15 лет. Почему именно Глеб? Да потому что он попал на видео, которое активно постили сливные телеграм-каналы. На самом деле там ничего нет, он машет руками и говорит «Нам надо туда».

Ну вы же понимаете логику силовиков? Точно организатор, раз такое видео. Без организаторов-то ничего не бывает. Подстрекатели и организаторы, так-то люди всем довольны, но ведутся на призывы провокаторов и получают за это огромные деньги. А еще Земля плоская, американцы на Луне не были, а ковид придумало мировое правительство, чтобы всех чипировать. Там нет другой логики.

Массовые беспорядки возбуждать не стали, но видео все запомнили, сто раз про него отчитались и Глеб попал в итоге под абсурдную уголовку о перекрытии дорог. Ну то есть буквально ОДИН человек перекрыл все дороги, нарушил работу метро и автобусов и теперь от него требуют 2.7 млн штрафа. Да еще и 10 месяцев реальной колонии, хотя по статье УК потолок год.

Сам Глеб из Эвенкии, он дико интересно рассказывал и про свою родину и про кадетское училище, которое закончил. Мы в итоге с ним добились улучшения условий, но нас вскоре развели по разным камерам. Так нормально и не попрощались, а потом у Глеба был запрет определенных действий (то есть без интернета). Почти наверняка ему вменят запредельный штраф, у него таких денег нет и близко. И надо будет помогать

Почитайте про дело Глеба, пошарьте текст, если вам кажется он важным. И вообще не забывайте про политзаключенных. Их становится все больше. И простите, что такой длинный пост. Из-за статуса мне теперь стало сложнее продвигать тексты, которые мало кто прочитает, в твиттере.

https://zona.media/article/2021/10/27/mariasov

10 месяцев Глебу Марьясову.

Собиралась сегодня после приговора писать подробный пост про то, как каждую неделю ходила в мировой суд на заседания по делу Марьясова, как Глеб отлично держался и какие абсурдные обвинения и иски к нему.

Но ему дали 10 месяцев колонии общего режима. По статье лёгкой тяжести, со свидетелями, ни один из которых не смог объяснить, причём здесь, собственно, Глеб. Вот ровно, сколько прокурорша запрашивала, столько судья и дала.

Я была уверена, что будет условный срок. Или несколько месяцев, чтобы вышел по отсиженному. Но нихрена. Мстительные, кровожадные твари. У меня пока нет слов, просто почитайте, как шёл суд, по итогам которого человека увезли в СИЗО.

https://zona.media/article/2021/10/27/mariasov

Прочитала внимательно приговор Глебу Марьясову и выяснила, что отягчающим обстоятельством (без которого ранее не судимому Глебу нельзя было бы по лёгкой статье впаять реальный срок) судья Казакова посчитала то, что преступление якобы совершенно ГРУППОЙ ЛИЦ.

При этом про те самые лица в приговоре ни слова, даже в формулировке «неустановленные соучастники». Аргументация вышак: на митинге было много людей. Группа лиц — это просто Глеб и все остальные люди, кто был в Москве 23 января на акции.

https://zona.media/news/2021/10/27/mrsv

Такого не чудил даже фейсбук. Дуров просто сунул рекламу собственного канала в каналы других людей. Пост Дурова закреплен как самое последнее сообщение, то есть пролистать его нельзя. Очень по-либертариански.

«Реклама затронет только большие каналы — сервисы, где уже и так есть реклама», — обещал Дуров. Но реклама уже есть, например, в моем канале (не большом и в котором никогда не было рекламы) или канале Медиазоны, где рекламы тем более никогда не было. К слову все посты в канале Медиазоны должны маркироваться ебалой про иноагентство. Если нам прилетит штраф, платить его будет Дуров, интересно?

https://zona.media/news/2021/11/04/durov

Нет, погодите, Дуров же учитывал «закон», когда блокировал бот Умного Голосования. Почему бы не учесть закон об «иноагентах»?

https://t.iss.one/smirnovmz/3741

Отдельно обидно, что «крупным» каналом, в котором «и так есть реклама», телеграм посчитал и этот канал, который никто толком не читает :(

Читателей почти нет, а рекламу все равно сунули!

Лилию Чанышеву, которая, судя по всему, на раннем сроке беременности, отправили в СИЗО. Грозит от 6 до 10 лет.

Лилия, конечно, невероятно смелый человек, просто нет слов.

https://zona.media/news/2021/11/10/chan

Лилию Чанышеву оставили в СИЗО. Редко пишу в этот канал посты не по работе, но сейчас хочется просто выть.

Я понимаю, как у всех уже глаз замылился от количества уголовных дел, трагедий и разрушенных судеб, невозможно пропускать через себя все, что происходит сейчас в России, можно с ума сойти.

Но в истории Лилии Чанышевой очень важно то, что она предположительно беременна. И важно, почему пока ни она, ни адвокаты не могут говорить об этой беременности без слова «предположительно». Важно, что ей 39 лет, это должен быть ее первый ребёнок. И если она его сейчас потеряет, скорее всего, мамой она уже никогда не станет.

Чанышева держится героически, перед оглашением решения спокойно спрашивала у сотрудников СИЗО: «Ну, ваши ставки?»

Очень бы хотелось, чтобы ее героизм не расходовался вхолостую сейчас. Для этого героизм должен хотя бы цениться, а не восприниматься как что-то само собой разумеющееся и обыденное. Она платит непередаваемо высокую цену за все происходящее.

Следователь заявил отвод уже четвертому адвокату Лилии Чанышевой в деле об «экстремизме» ФБК. В этот раз Марии Эйсмонт — потому что она ходила на допросы как мой адвокат в деле о «мошенничестве». Я аж вибрирую сейчас от ярости, поэтому просто тезисно распишу, что надо понимать про этот беспредел.

Первое. То, что Маша мой адвокат, не может быть основанием для ее отвода из дела Лили. Во-первых, я свидетель, а не подозреваемая или обвиняемая, а во-вторых, мои допросы были по другому уголовному делу. В деле о «мошенничестве» фигурируют Навальный, Волков и Жданов, про Чанышеву речи нет. Оставим даже за скобками, что я никогда не работала в команде Навального и на допросы меня вызывали чисто как «жену врага народа» явно, важно то, что многочисленные дела против команды Навального объединили в одно дело об экстремизме, чтобы теперь перекладывать бумажки из одной папки в другую и искусственно создавать конфликт интересов.

Второе. По многочисленным делам ФБК провели десятки, если не сотни допросов. На большинство допросов люди ходили с адвокатами. И следователи будут пользоваться этим, так же незаконно отводя каждого из этих адвокатов.

Третье. Все это делается для того, чтобы лишить Лилю права на защиту. Чтобы ломать сильную смелую женщину, убеждая ее, что про нее все забыли и не ищут ей адвоката. Лучший способ этому противостоять — писать Лиле письма, сотни писем, чтобы она знала, что она не одна.

Чанышева Лилия Айратовна, 1982 г.
ФКУ Следственный изолятор № 6 УФСИН РФ по г. Москве. Адрес: Москва, Шоссейная, 92, 109383

Ну и последнее. Теперь протоколы моих допросов лежат в деле Лили. Второй допрос даже снят следователем на видео. Очень надеюсь, что вся эта ментовская и судебная нечисть внимательнейшим образом посмотрит, как я шесть с половиной часов ссылаюсь на 51 статью, а в конце исправляю в протоколе бесконечные грамматические ошибки и спрашиваю у следака, точно ли у него есть юридическое образование. А если вдруг им захочется вызвать меня в суд, я с удовольствием приду и расскажу еще и то, что моя кошка заблевала все мои повестки на допросы, чем выразила и мое отношение к происходящему.

Ребята, вы поглядите, чего у нас есть! Теперь у любимых Barking Store можно купить обновлённую базовую Медиазону.

Подгон специально для тех, кто никак не придумает идеальный новогодний подарок. Больше мерча в поддержку нашей редакции тут.

https://t.iss.one/mediazzzona/6960

Орки ликвидировали Мемориал.

Одного из моих прадедов звали Александр Захарович Корытный — это папа моей бабушки Тани. Она своего отца не знала — его арестовали в Ленинграде, когда он гулял с ней трехмесячной в коляске. Он сказал, что пока не отвезет коляску домой, никуда не пойдет. Чудо, но с ним не стали спорить.

Дома, конечно, была готова тревожная сумка — к этому моменту трое старших братьев Александра Захаровича уже были арестованы, его арест был вопросом времени.
Потом бабушку с ее мамой и старшим братом Юркой выслали из Ленинграда — как членов семьи врагов народа, но уехать они не успели, началась блокада. Затем эвакуация, во время которой чуть не потерялся брат Юрка.

Ба долго не знала, куда пропал ее отец, и для себя решила, что он погиб на фронте — для девочки, рожденной в 1940 году, разумное предположение. Когда бабушка уже училась в школе, учительница как-то попросила встать тех ребят в классе, чьи родные не вернулись с войны. Она встала.

Рассказали ей только в 56-ом году — после реабилитации, ей было 16 лет. В справке о реабилитации написано, что расстрелян, но правда почему-то вселила в бабушку веру, что отец жив и скоро вернется. Она рассказывала мне, как бежала из школы (а позже — из института) и представляла, что вот сейчас войдет в комнату, а там за столом сидит ее папа. Ба долго его так ждала. Перестала только после рождения первой дочки.

Потом у дедушки с бабушкой родилась вторая дочка — моя мама. Следующим поколением родились мы с сестрой Сашей, сестра Саша родила Егорыча, появилась сестра Полинка. Не могу сказать, что о загубленных в совке родных мы говорили постоянно — но мы все знали, что были людоеды и те, кого эти людоеды жрали. Егорыч, когда был совсем крошечный, узнав про сталинские репрессии, спросил, сам ли Сталин убивал всех этих людей. Ему ответили, что нет, только принимал решение, чтобы убил кто-то другой. «По-моему, это еще хуже», — сказал тогда Егор. Он еще в школе, кажется, не учился, но уже понимал все лучше, чем прокурор, который сегодня в суде заламывал руки, вопрошая: «Почему вместо гордости за страну, освободившую мир от фашизма, нам предлагают каяться за свое, как оказалось, беспросветное прошлое?»

Если бы это был хоть сколько-то настоящий прокурор, можно было бы сказать, что прошлое, в котором миллионы жизней и судеб загублены — повод вообще-то и покаяться, хотя речь и не об этом, а о том, что «мои — без вести павшие, твои — безвинно севшие» заслуживают хотя бы доброй памяти, чтобы за них было кому-то больно. Но это не прокурор, а пугало, которое поставили сегодня посреди здания Верховного суда позориться вместо тех, кто был настоящим инициатором ликвидации.

Постскриптум хочу сказать, что моя бабушка была самым жизнерадостным человеком на свете, она страстно любила все хорошее, что бывает в жизни — с блокадного детства и до самой смерти, хотя последние годы тяжело болела болезнью Паркинсона, болезнью, которая высасывает в первую очередь жизнерадостность. Маленькая я воспринимала эту жизнерадостность как встроенную в бабушку функцию, но все больше задумываюсь о том, что это огромный и важный труд — видеть лучшее и верить в лучшее, когда вокруг такой мрак. И я не знаю, что остается нам сейчас, кроме этого труда.

Сегодня у нас снова онлайн с ликвидации Мемориала — на этот раз их правозащитного центра.

Мемориал не только оказывал юридическую помощь, не только был местом, куда могли прийти за защитой те, за кого никто больше не заступался, но и признавал людей политическими заключенными, вел список политзеков. Это может со стороны казаться не очень важным, казалось бы, почти формальность.

Но вчера — после ликвидации международного Мемориала — мне написала жена героя одного из моих текстов: «Лиза, нас уже, значит, точно не признают? Как же так?»

https://zona.media/online/2021/12/29/likvidacziya-MemPZ

​​Мемориал на первой полосе.

За последние два дня «суд» ликвидировал Мемориал. Мы привыкли к тому, что у нас в стране происходит какой-то треш. Но это новое дно, которое пробили наши власти. И дело тут даже не в самом событии. Нынешние гэбэшники очень хотели бы, чтобы о преступлениях тех гэбэшников навсегда забыли. Новое дно в той открытости, с которой они это сделали.
Достаточно лишь прочесть одну фразу из выступления прокурора: «Почему вместо гордости за страну, освободившую мир от фашизма, нам предлагают каяться за свое, как оказалось, беспросветное прошлое?». Больше ничего говорить не нужно. Да и нечего.

Но почему я пишу о ликвидации Мемориала в этом канале? Есть две причины. Ну, во-первых, я считаю важным говорить об этом. Но есть и вторая причина — немецкие СМИ. Большинство немецких СМИ поставили новость о ликвидации Мемориала на первую полосу. Например, первые три главные новости немецкого DW посвящены ликвидации Мемориала (см. фото).

Несколько недель назад я разговорился со своим соседом-немцем. Разговор зашёл о фашистах, Гитлере и немецком народе. В этот момент я понял, насколько велика травма для немцев. И очень жаль, что в нашей стране ещё многие не хотят «каяться за свое, как оказалось, беспросветное прошлое». Мой сосед рассказал, что его прадедушка был министр спорта одной из федеральных земель. Министр спорта, казалось бы, даже не причастен к убийствам людей. Но несмотря на это, мой сосед, 20-илетний парень, готов всю свою жизнь потратить на то, чтобы такого больше никогда не повторилось: «Я не чувствую вину за то, что произошло. Но я в ответе за то, чтобы такого больше никогда не повторилось» — как бы оправдываясь, сказал он мне.


PS. Егор Сковорода из «Медиазоны» после ликвидации Мемориала начал флешмоб — публиковать имена однофамильцев из базы репрессированных (https://base.memo.ru/). Оказалось, что репрессированных с фамилией «Астахов» несколько десятков. Все их имена я публиковать не могу, но в базе данных есть так же и мой полный тёзка:

Астахов Георгий Александрович
Востоковед, дипломат, зав.сектором Кавказа музея народов СССР
Год рождения: 1896, место рождения г. Киев
Год репрессии: 1940, 15 лет ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.

Память ликвидировать невозможно!
#МыМемориал

​Попробую все же резюмировать и вывести главный итог года.

Январь

Олег за несколько дней до 23 января вынуждено уехал из дома, чтобы был хоть какой-то шанс, что он дойдет до Пушкинской, меня в это время осаждают больше дюжины ментов, в том числе вырубают электричество в квартире.

Административный арест Олега: мои ежедневные поездки в спецприемник — его заранее написанные и отложенные в телеграме сообщения, что любит и скучает — десятки распечаток со словами поддержки из соцсетей, которые я приносила ему на листочках А4 — обыск, на который Олега привозят прямо из спецприемника, мы весь обыск обнимаемся, как будто не виделись сто лет (хотя я в этот день была у него на свидании)

Уголовное дело: Олега увозят прямо у меня из-под носа из спецприемника в ГСУ на Новослободской — мы с мамой и адвокатом мчимся за машиной, в которой увозят Олега — его отправляют на 48 часов в ИВС, куда меня уже не пускают — ровно в мой день рождения Тверской суд отправляет Олега под домашний арест по месту прописки с запретом на общение со мной.

Февраль

Благодаря судебной доверенности стою рядом со Смирновым все в том же Тверском суде, когда судья отправляет его на 25 суток, потом с этой же доверенностью пробиваюсь к Смирнову в чертово Сахарово, а потом на апелляцию в МГС, где 25 суток меняют на 15.

14 февраля стою вместе с родными с фонариками под окнами квартиры, где Олег сидит под домашним арестом.

25 февраля Олегу все же меняют адрес домашнего ареста и возвращают ко мне домой.

Март

Вышла работать в Медиазону. Писать о политзеках в этом году стало невыносимо трудно: на всех подписки о неразглашении, многих ломают и заставляют признать вину и взять особый порядок, даже адвокаты боятся делиться информацией.

Апрель

Половину «санитарного дела» выпускают из-под домашнего ареста, вторую половину — в которой Олег — нет. Олег остается до конца под самыми строгими ограничениями из возможных.

Май

Олег выдвигается из-под домашнего ареста в Госдуму. Я, вооружившись генеральной доверенностью, оббегаю всю Москву, 8 банков по несколько раз, собирая нужные для выдвижения документы.

Июнь

Снова бегаю по Москве: собираю подарки и открытки, готовим ролик с поздравлениями. Грандиозно празднуем день рождения Олега под арестом вдвоем.

Июль

Дважды хожу на допросы в СК по делу ФБК, коллегиально решаем с Машей Эйсмонт, что попытаемся на этих допросах хотя бы развлечься, угораем над (очень глупым) следователем два раза по семь часов.

Август

Приговор Олегу, после которого на время сняли браслет слежения и можно гулять ночами.

Сентябрь

Минюст внес Медиазону в список иноагентов.

Октябрь

Приговор Глебу Марьясову — единственный суд, на который я пробилась для репортажа в этом году. В суды почти перестали пускать, ссылаясь на ковид, видимо, нескоро теперь пустят.

Ноябрь

Почти не помню этот месяц, была в анабиозе из-за грядущего отъезда, помню, что решала кучу бытовых вопросов и таскала тяжелое.

Декабрь

Приехала к Олегу, первый раз везла кошку в самолете, оказалось тяжеловато.

На самом деле, произошло намного больше всего, тут только пунктиром. Самым сложным оказалось весь год обороняться не только от дражайшего государства, но и от многих людей совсем рядом.

В этом году впервые стало трудно настолько, что без помощи было никак, а я очень редко прошу помощи. Счастье, что рядом есть и те, кто подхватил и помогал и поддерживал, даже когда я сама не могла объяснить, чем помочь.

Главный итог: как бы ни хотелось иногда окуклиться, надо держать голову прямо и справляться — ради любимых и назло уродам. Так выплывем.
На фото я перед вторым допросом — не выспавшаяся, но готовая к веселью.

Какая чудная в Коммерсанте реклама бывшего следака Габдулина. Уважаемая газета отмечает, что на Болотной были «беспорядки», но почему-то забыла про «московское дело» и дело ФБК, по которому следственная группа господина Габдулина провела сотни обысков и заблокировала десятки банковских счетов.

Зато уважаемая газета не забыла отметить, что расследование о пожаре в «Зимней Вишне» стало «одним из самых сложных с психологической точки зрения и очевидно переломным в биографии господина Габдулина».

Не понимаю, почему заметка не заканчивается словами: «Отличный адвокат, надо брать».

https://www.kommersant.ru/doc/5156984

На Медиазоне вышла статья про Саратовское «санитарное дело». В моём деле, кстати, 11 томов по 250 страниц. А есть ещё отдельное производство в Балаково, где обвиняемые Вова Нечаев и Даня Бузанов.

Следственная группа человек десять. За почти год следствия сменилось 5 главных следователей по делу. Допрошены десятки людей. Работа Следственного комитета кипит! На наши налоги, между прочим.

А расследовать, почему в Саратове инфекционную больницу не могли сдать два года, никто не будет. siloviki заняты

https://zona.media/article/2022/01/12/wanted

Возвращаюсь с каникул новым текстом про санитарное дело — на этот раз саратовское. Это, возможно, будет единственная санитарка в стране, которая не дойдет до суда. Все трое фигурантов дела уже объявлены в розыск по базе МВД.

Мы уже рассказывали про санитарные дела в Москве (по которому судили моего Олега), Нижнем Новгороде и Мурманске, Саратовская пока последняя. Эти санитарки очень похожи, но в каждой свои «приколы».

В Саратовской области искали, но так и не нашли «свидетеля», который бы дал показания против сторонников Навального по санитарному делу. Пришлось совсем уж изворачиваться: например, прикладывать к делу личные переписки с друзьями, которые ментовской эксперт назвал «принуждением к участию в акции».

19-летнему Владимиру Нечаеву вообще не повезло: для допроса его 27 часов везли на легковушке из Питера в Балаково, чтобы провести один допрос (и посадить под подписку о невыезде из города, где он давно не живет). Он не смог отказаться от адвоката по назначению (адвокат просто не ушел), и под его уговоры Нечаев-таки признал вину на этом допросе. Нормальный адвокат потом смог это признание отозвать, потому что человек после такой адской дороги (еще и в компании четырех ментов) вообще ничего не соображает.

https://zona.media/article/2022/01/12/wanted

Год назад Навальный вернулся в Россию.

Сегодня многие напишут очень правильные посты про то, что значит политически и исторически поступок Навального. А мне не пишется, потому что для меня он в первую очередь живой человек, давний знакомый, тот, кто очень меня поддерживал и помогал, когда было трудно. И мне невыносимо больно за него, за его семью весь этот год. А еще очень не хватает иногда сообщения: «Не сходи с ума, ты все сделала правильно, я тобой горжусь».

Навальный совершил поступок невероятной мощи. Да, этой мощи не хватает для того, чтобы окончательно переломить ситуацию. Зато после событий прошлого года стали очевидны важные для меня вещи. Теперь намного труднее юлить и лицемерить — особенно тем, кто долгие годы делал вид, что они «в серой зоне», «над схваткой» и прочее «просто у меня меньше причин для экзальтации».

Год я писала про уголовные дела против участников акций в поддержку Навального. Для многих прошлый год стал одним огромным репрессивным пятном, и я понимаю почему, в этом пятне и моя семья, мой самый близкий человек, но я долгие месяцы копалась и по возможности фиксировала.

А сегодня у нас с дорогой Юлей Сугуевой вышла заметка про уголовные дела против самого Алексея. Для всех, кто запутался, сколько всего этих дел и сколько еще лет могут накинуть Навальному. У меня самой мозг кипел, пока разбирались, что творят следователи — почти 150 человек херней страдают.

https://zona.media/article/2022/01/17/navalny-2051

Написала, кажется, самый странный текст в своей жизни — про уголовное дело за резиновый член.
На самом деле, история абсолютно адская, а срок по статье — до 20 лет, почитайте, пожалуйста.

Это уголовное дело на одного из самых медийных и оппозиционных депутатов в Приморье — Артёма Самсонова. Арестовали его через месяц после того, как он победил на выборах. Теперь ему грозит до 20 лет. Бывшая приятельница несколько лет с ним в конфликте и постоянно пишет на него заявления, в основном ее претензии сводятся к тому, что депутат «ходит голый и агитирует за Навального». Сейчас она обвиняет Самсонова в том, что он показал фаллоимитатор 11-летнему мальчику в 2018 году.

Ирония в том, что фаллоимитаторы во множественном числе закупает эта самая бывшая приятельница Самсонова. Я посмотрела много (сильно больше, чем хотелось бы) видео с ней, где она танцует под резиновым членом, прибитым к навесу на пляже. Пока не понадобилось посадить Самсонова, ее игрушки нисколько не смущали.

Но в истории есть и грустное: обвинителей несколько раз ловили на вранье, а мать мальчика — которому сейчас уже 14 лет — говорит, что сын ни разу не рассказывал ей о случившемся. О том, что ее ребенок теперь потерпевший по делу, женщина узнала, когда ей позвонил бывший муж и сказал, что он с сыном на допросе в СК. Мать, кстати, на допрос не пустили.

https://zona.media/article/2022/01/21/samsonov