Этот дом из двух частей в самом центре Москвы (Моховая, 10) - трагическая память о Великой Отечественной войне. Изначально это доходный дом Братолюбивого общества снабжения в Москве неимущих. Построен в 1892 году. К началу войны он был жилым.
В августе 1941 года во время страшных бомбежек Москвы в дом попала фугасная бомба. Она прошла через все четыре этажа и взорвалась у самого подвала, расколов таким образом дом на две части. Вся постройка загорелась.
В подвале дома, переоборудованного под бомбоубежище, на момент взрыва укрывалось до тридцати человек. Обломками завалило выход, и люди оказались в огненной ловушке. Лишь благодаря усилиям бойцов 1-го аварийно-спасательного батальона МПВО все жители дома были спасены. Одна часть батальона тушила пожар, а другая расчищала проход к спуску в бомбоубежище и подвальным окнам.
Уцелевшие части дома восстановили, кроме той, средней, которую полностью уничтожил взрыв. Так из одного дома образовалось два корпуса под одним номером. Несколько лет назад между корпусами предлагалось создать конструкцию - памятник войне. Однако выяснилось, что нельзя трогать ... общественный туалет, который находится как раз между корпусами.
В августе 1941 года во время страшных бомбежек Москвы в дом попала фугасная бомба. Она прошла через все четыре этажа и взорвалась у самого подвала, расколов таким образом дом на две части. Вся постройка загорелась.
В подвале дома, переоборудованного под бомбоубежище, на момент взрыва укрывалось до тридцати человек. Обломками завалило выход, и люди оказались в огненной ловушке. Лишь благодаря усилиям бойцов 1-го аварийно-спасательного батальона МПВО все жители дома были спасены. Одна часть батальона тушила пожар, а другая расчищала проход к спуску в бомбоубежище и подвальным окнам.
Уцелевшие части дома восстановили, кроме той, средней, которую полностью уничтожил взрыв. Так из одного дома образовалось два корпуса под одним номером. Несколько лет назад между корпусами предлагалось создать конструкцию - памятник войне. Однако выяснилось, что нельзя трогать ... общественный туалет, который находится как раз между корпусами.
Только очень опытный глаз узнает на этом фото 1920-х годов Тверскую улицу. Снимок сделан со стороны нынешнего Новопушкинского сквера и представляет начало Тверской улицы от Пушкинской площади. Справа - церковь Димитрия Солунского начала позапрошлого века. Её снесли в 1932 году и сейчас на её месте жилой дом с башенкой и рестораном "Армения". Слева - ещё не надстроенное здание "Дома Актера" (сохранилось), за ним здание Елисеевского магазина (сохранилось). Можно видеть, что улица тогда была примерно в два раза уже нынешней - её расширили в 1930-е годы в процессе перестройки.
ГУМ. Выходящие на Ильинку окна бывших коммунальных квартир. Почти никто не знает, что ГУМ был с конца 1920-х и до 1953 года, в том числе и жилым домом. На третьем этаже располагались коммунальные квартиры.
Одна из жительниц ГУМа вспоминает:
"Магазины всегда были, но они располагались только на 1-м этаже второй и третьей линий... В 8 утра, когда открывались магазины, на весь ГУМ раздавался топот ног, дежурившие с ночи люди спешили занять очередь в отделы — даже в нашей комнате было слышно. По этому шуму мы определяли время (а еще по кремлевским курантам, которые были видны из окна)...
Близость к Кремлю меня тогда не особенно волновала, все это казалось естественным. Ильинка была правительственной трассой, ночью я иногда просыпалась от того, что на Спасских воротах звенел сигнальный звонок, и из Кремля выезжали правительственные машины, под нашими окнами они проносились в сторону ЦК на Старой площади, или раздавался цокот копыт конной милиции. Поэтому на улице всегда дежурили "товарищи в штатском", я их всех прекрасно знала в лицо, а они — меня. Однажды мама выставила сушиться на подоконник мои валеночки, а их сдуло вниз — сразу же прибежали с проверкой испуганные "товарищи", маме даже пришлось писать объяснительную.
Начиная с 1936 года во время парадов на Красной площади, то есть несколько раз в год, в нашей комнате непременно сидел военный, в его обязанности входило следить, чтобы никто из взрослых не подходил к окнам. Но я же была маленькая — и мне они всегда разрешали подсматривать: я ложилась на подоконник и смотрела во все глаза, как из Спасских ворот выезжает Ворошилов на белом коне. Когда я уже училась в инязе и вместе со всем институтом ходила на первомайские демонстрации, то, пройдя по Красной площади мимо Сталина, стоящего на мавзолее, я могла сразу пойти домой.
Никто не удивлялся тому, что я живу в ГУМе. И в 1930-е годы, и особенно после войны в Москве где только люди не жили, по-всякому. Жильем в ГУМе никого было не удивить. Наоборот, мои друзья любили у нас бывать, моя мама устраивала такие интересные вечера. И гостей не смущало, что туалет общественный и хозяйка просит оттуда еще и ведерко воды захватить".
Одна из жительниц ГУМа вспоминает:
"Магазины всегда были, но они располагались только на 1-м этаже второй и третьей линий... В 8 утра, когда открывались магазины, на весь ГУМ раздавался топот ног, дежурившие с ночи люди спешили занять очередь в отделы — даже в нашей комнате было слышно. По этому шуму мы определяли время (а еще по кремлевским курантам, которые были видны из окна)...
Близость к Кремлю меня тогда не особенно волновала, все это казалось естественным. Ильинка была правительственной трассой, ночью я иногда просыпалась от того, что на Спасских воротах звенел сигнальный звонок, и из Кремля выезжали правительственные машины, под нашими окнами они проносились в сторону ЦК на Старой площади, или раздавался цокот копыт конной милиции. Поэтому на улице всегда дежурили "товарищи в штатском", я их всех прекрасно знала в лицо, а они — меня. Однажды мама выставила сушиться на подоконник мои валеночки, а их сдуло вниз — сразу же прибежали с проверкой испуганные "товарищи", маме даже пришлось писать объяснительную.
Начиная с 1936 года во время парадов на Красной площади, то есть несколько раз в год, в нашей комнате непременно сидел военный, в его обязанности входило следить, чтобы никто из взрослых не подходил к окнам. Но я же была маленькая — и мне они всегда разрешали подсматривать: я ложилась на подоконник и смотрела во все глаза, как из Спасских ворот выезжает Ворошилов на белом коне. Когда я уже училась в инязе и вместе со всем институтом ходила на первомайские демонстрации, то, пройдя по Красной площади мимо Сталина, стоящего на мавзолее, я могла сразу пойти домой.
Никто не удивлялся тому, что я живу в ГУМе. И в 1930-е годы, и особенно после войны в Москве где только люди не жили, по-всякому. Жильем в ГУМе никого было не удивить. Наоборот, мои друзья любили у нас бывать, моя мама устраивала такие интересные вечера. И гостей не смущало, что туалет общественный и хозяйка просит оттуда еще и ведерко воды захватить".
Три в одном. Друг на друге три окна разного времени - от XVII до XIX веков на фасаде палат стольника (заведующего царским столом) царя Алексея Михайловича Е.И.Бутурлина (1660-е годы). Располагаются палаты в одном из дворов Хитровки.
В середине XVIII века дом принадлежал любимому племяннику адмирала Фёдора Ушакова и, очевидно, сам адмирал здесь неоднократно бывал. В позапрошлом столетии это одна из хитровских ночлежек - здесь жили спившиеся и опустившиеся дворяне и литераторы.
Сегодня палаты скрыты за железными воротами двора дома 11 (стр.2) по Подколокольному переулку (дома Ярошенко, о котором уже шла речь выше).
В середине XVIII века дом принадлежал любимому племяннику адмирала Фёдора Ушакова и, очевидно, сам адмирал здесь неоднократно бывал. В позапрошлом столетии это одна из хитровских ночлежек - здесь жили спившиеся и опустившиеся дворяне и литераторы.
Сегодня палаты скрыты за железными воротами двора дома 11 (стр.2) по Подколокольному переулку (дома Ярошенко, о котором уже шла речь выше).
Начало Тверского бульвара. 1920-е годы. Памятник Пушкину ещё на прежнем, историческом месте. На другой стороне Тверской ещё цел Страстной монастырь - его колокольня стоит прямо на том месте, где потом будет стоять памятник Пушкину. Вдали видно здание "Известий" (сохранилось), на месте комплекса домов левее сейчас новое здание "Известий" и ровная площадка перед выходом из метро
Сохранившаяся вывеска винного магазина "Депре" на Петровке (д.8).
Торговый дом «Депре» был самым известным французским винным магазином в дореволюционной Москве.
История виноторговой фирмы началась в начале XIX века, когда капитан французской армии Камилл Филипп Депре остался в России после ранения на Бородинском поле. Находясь на лечении в госпитале, он женился на сестре милосердия Анне Рисс и открыл винный магазин в доме, принадлежавшем семье, из которой происходила жена Депре.
Упоминания о винном доме Депре встречаются у А. И. Герцена в книге «Былое и думы», Н.В.Гоголь имел в магазине Депре открытый кредит. Бывал здесь Антон Павлович Чехов, упомянувший ликёр «Бенедикт» в своем произведении «Драма на охоте». Упоминание о Депре есть и в романе Толстого «Анна Каренина».
В конце XIX века старый дом обветшал, его нужно было перестраивать. Проект возглавил архитектор Роман Клейн, который в 1898 году построил на месте старого магазина большой дом с элементами французского стиля времен Генриха IV. На первом этаже здания располагалось помещение «Магазина иностранных вин и гаванских сигар, поставщика высочайшего двора К.Ф. Депре». В магазине были большие витрины, а над окнами были сделаны ниши с фирменными вывесками из камня с выбитыми позолоченными буквами. Под магазином находились винные подвалы, а на верхних этажах – квартиры, которые сдавались внаем. Магазин работал как винный все советское время.
Вывеска была отреставрирована в ходе недавнего ремонта здания.
Торговый дом «Депре» был самым известным французским винным магазином в дореволюционной Москве.
История виноторговой фирмы началась в начале XIX века, когда капитан французской армии Камилл Филипп Депре остался в России после ранения на Бородинском поле. Находясь на лечении в госпитале, он женился на сестре милосердия Анне Рисс и открыл винный магазин в доме, принадлежавшем семье, из которой происходила жена Депре.
Упоминания о винном доме Депре встречаются у А. И. Герцена в книге «Былое и думы», Н.В.Гоголь имел в магазине Депре открытый кредит. Бывал здесь Антон Павлович Чехов, упомянувший ликёр «Бенедикт» в своем произведении «Драма на охоте». Упоминание о Депре есть и в романе Толстого «Анна Каренина».
В конце XIX века старый дом обветшал, его нужно было перестраивать. Проект возглавил архитектор Роман Клейн, который в 1898 году построил на месте старого магазина большой дом с элементами французского стиля времен Генриха IV. На первом этаже здания располагалось помещение «Магазина иностранных вин и гаванских сигар, поставщика высочайшего двора К.Ф. Депре». В магазине были большие витрины, а над окнами были сделаны ниши с фирменными вывесками из камня с выбитыми позолоченными буквами. Под магазином находились винные подвалы, а на верхних этажах – квартиры, которые сдавались внаем. Магазин работал как винный все советское время.
Вывеска была отреставрирована в ходе недавнего ремонта здания.
Угол Петровки и Кузнецкого моста. 1920-е годы. Фото сделано со стороны нынешнего ЦУМа. На месте зданий слева теперь Немецкий деловой центр и гостиница. Вдали виден кусочек сохранившегося дома на углу Столешникова переулка и Петровки. Дом справа сохранился - в нем сейчас магазины и бар "Камчатка".