Цвета на мерянском языке.
Марийский проект "Шкешам" @shkesham вдохновил нас сделать карточки рассказывающие о названии цветов в мерянском языке с примерами употребления.
Подписывайтесь на группу Мерянский Язык / Merän Jelma / Merän Kyl в ВКонтакте - https://vk.com/meranjelma
#мерянскийязык #меря #merjamaa
Марийский проект "Шкешам" @shkesham вдохновил нас сделать карточки рассказывающие о названии цветов в мерянском языке с примерами употребления.
Подписывайтесь на группу Мерянский Язык / Merän Jelma / Merän Kyl в ВКонтакте - https://vk.com/meranjelma
#мерянскийязык #меря #merjamaa
Все что вы хотели знать о "древнерусской" культуре Залесской земли, но боялись спросить. Ну так вот вам, мерянские украшения из "древнерусского" могильника в округе Переславля-Залесского. База!)
#меря #археология #переславль #ярославскаяобласть
#меря #археология #переславль #ярославскаяобласть
Forwarded from РОСТОВСКАЯ ЗЕМЛЯ
Вологодские зыряне.
Вдогонку к предыдущему посту. В статье Воронцовой "Коллективные прозвища жителей восточного вологодско-костромского пограничья" есть еще одно интересное локальное прозвище, по-видимому довольно архаичный этноним - зыряна, зыряне - жители д. Скоморошье Никольского р-на Вологодской области.
"С ноци ветер холодной, то говорят: от зирян ветер подует. Зиряна зовут из-за того, что ветер холодной, мы на ноце живём; Зирянам их бранили, почто ветер оттоль дует. Оттоль ветер, дак говорим: почто оне дуют — по-нашему насмехание, похулим их; Вот там зиряна эдакие злые, от их ветер холодный; Зиряне злые, они уж шибко злы; Оне шибко бойкие, так и прозвали."
Связь с ветром явно позднейшая, а-ля народная этимология. В случае с зырянами мы, скорее всего, имеем дело с реальным субстратным этнонимом, вернее этноэкзонимом издавна используемым по отношению к финно-угорским популяциям востока и северо-востока РС (коми). Предположительно, в д. Скоморошье и близлежащей с ней местности мог располагаться анклав населенный некой ф-у- популяцией обрусевшей относительно недавно, память о которой у их соседей сохранялась довольно долго. Из ближайших примеров можно вспомнить костромскую "чудцу" или вологодских "кокшаров", происхождение которых некоторые исследователи связывают с субстратными ф-у популяциями р. Кокшеньги.
#вологда #вологодскаяобласть #ономастика #великороссы
Вдогонку к предыдущему посту. В статье Воронцовой "Коллективные прозвища жителей восточного вологодско-костромского пограничья" есть еще одно интересное локальное прозвище, по-видимому довольно архаичный этноним - зыряна, зыряне - жители д. Скоморошье Никольского р-на Вологодской области.
"С ноци ветер холодной, то говорят: от зирян ветер подует. Зиряна зовут из-за того, что ветер холодной, мы на ноце живём; Зирянам их бранили, почто ветер оттоль дует. Оттоль ветер, дак говорим: почто оне дуют — по-нашему насмехание, похулим их; Вот там зиряна эдакие злые, от их ветер холодный; Зиряне злые, они уж шибко злы; Оне шибко бойкие, так и прозвали."
Связь с ветром явно позднейшая, а-ля народная этимология. В случае с зырянами мы, скорее всего, имеем дело с реальным субстратным этнонимом, вернее этноэкзонимом издавна используемым по отношению к финно-угорским популяциям востока и северо-востока РС (коми). Предположительно, в д. Скоморошье и близлежащей с ней местности мог располагаться анклав населенный некой ф-у- популяцией обрусевшей относительно недавно, память о которой у их соседей сохранялась довольно долго. Из ближайших примеров можно вспомнить костромскую "чудцу" или вологодских "кокшаров", происхождение которых некоторые исследователи связывают с субстратными ф-у популяциями р. Кокшеньги.
#вологда #вологодскаяобласть #ономастика #великороссы
Мерянский монокомикс по мотивам свежих модных деколонизационных карточек с просторов сети. Меряне описывая историю обретения своего мерянства обойдутся всего одной картинкой. Мы становимся осознанными мерянами не потому что нас кто-то унижает, говоря нам - "чудь и меря хуже зверя", предлагая "валить в свою Мерянию", а потому что мы любим своих родных прабабушек-прадедушек и свой удивительный и волшебный край, даже не будучи напрямую генетически связанными с его коренной популяцией. Мы приходим к осознанию своей глубинной идентичности не через внешнюю или внутрирусскую (в стиле Бунина) дискриминацию, а через позитивное познание своей особой "русскости", региональности, субэтничности.
Меря это Любовь.
#меренизм #этнофутуризм
Меря это Любовь.
#меренизм #этнофутуризм
Жилище богатыря Осоя.
Как-то побывали в заборошенном селе Осоево у осушенного торфоразработками озера Годен. По местной легенде (записанной Артыновым) своё название село получило в честь ростовского богатыря Осоя, якобы когда-то в этом месте было его жилище.
В 1981 году было жаркое засушливое лето. На находящейся поблизости от Осоево торфоразработке загорелся караван торфа. Был сильный ветер, дувший в направлении села, горящий торф подняло в воздух и бросило на Осоево. Село сгорело почти мгновенно, осталась лишь каменная церковь.
Осоево, по-видимому, действительно антропотопоним, причем не славянский. Имя Осой сродни марийским именам Осей, Осий в основе которых лежит д.-ф.-у компонент ос-: фин., эст. osa 1. «часть», «доля целого» 2. «доля», «пай» 3. «удел», «участь», «судьба»; мар. осо, Г осы «доля», «часть»; «ломоть» (хлеба, блина); коми-п. ося «яровые», «яровой»; манс. ос «слой»; выраж. идею о неотделимой связи детей, молодого поколения с родо-племенной общиной.
#меря #ярославскаяобласть #топонимия
Как-то побывали в заборошенном селе Осоево у осушенного торфоразработками озера Годен. По местной легенде (записанной Артыновым) своё название село получило в честь ростовского богатыря Осоя, якобы когда-то в этом месте было его жилище.
В 1981 году было жаркое засушливое лето. На находящейся поблизости от Осоево торфоразработке загорелся караван торфа. Был сильный ветер, дувший в направлении села, горящий торф подняло в воздух и бросило на Осоево. Село сгорело почти мгновенно, осталась лишь каменная церковь.
Осоево, по-видимому, действительно антропотопоним, причем не славянский. Имя Осой сродни марийским именам Осей, Осий в основе которых лежит д.-ф.-у компонент ос-: фин., эст. osa 1. «часть», «доля целого» 2. «доля», «пай» 3. «удел», «участь», «судьба»; мар. осо, Г осы «доля», «часть»; «ломоть» (хлеба, блина); коми-п. ося «яровые», «яровой»; манс. ос «слой»; выраж. идею о неотделимой связи детей, молодого поколения с родо-племенной общиной.
#меря #ярославскаяобласть #топонимия
МТС продвигает кацкарскую повестку. Ждем блюда мерянской кухни и ярославско-костромскую говорю.
Как измодила наша баска сторонска говоря за последошны 80 годов. Диве и не было ёла. Йих, наша доля... Кто инто сразумеет?
Варианты в комменты! ))
#ярославскаяобласть #кацкари
Как измодила наша баска сторонска говоря за последошны 80 годов. Диве и не было ёла. Йих, наша доля... Кто инто сразумеет?
Варианты в комменты! ))
#ярославскаяобласть #кацкари
Прозаик Ефим Гольберг про Ростовскую землю и меря.
Ефим Яковлевич Гольберг (Ефим Дорош) в своей книге "Слово о Ростове Великом" (1962) написал про меря и Ростовскую землю поистине проникновенные строки:
«Многое сошлось для меня в этом городе, словно я родился здесь и прожил долгую жизнь. Мне начинает даже казаться, что я знаю каждый день из тысячи ста лет, что он существует, начиная с того времени, когда под 862 годом он впервые упомянут был в летописи в рассказе о легендарном Рюрике, который роздал мужам своим города: „…овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Бѣло-озеро“.
Но с чего начать рассказ? Не с изначальных же времён, о которых древний писатель в „Повести временных лет“ с эпической простотой говорит: „А на Ростовьском озере Меря“… В своих прогулках по берегу озера, вспоминая прочитанные книги, я пытаюсь представить себе находившийся здесь рыбачий посёлок и обитавших в нём людей. Один из археологов прошлого столетия, граф Уваров, писал о мерянах, что волосы у них, если судить по находкам, были русые, что мужчины и женщины украшали себя на висках кольцами из серебряной и медной проволоки и что одежду они носили из толстой шерстяной материи, украшая её пришивкою металлических привесок самого разнообразного рисунка. Современный нам археолог Е.И. Горюнова рассказывает, как из новгородской земли и с верховьев Днепра и Волги приходили сюда, в мерянский край, словене и кривичи, оставались здесь жить, и были среди новгородцев ославянившиеся чудь и весь. Отсюда же, с берегов озера Неро, когда шёл Олег походом на Царьград, отправились к нему мерянские воины, о чём говорится в летописи: „Иде Олег на Грекы… поя множество Варяг, и Словен, и Чюдь, и Кривичи, и Мерю…“
...
Когда, случается, в начале лета подъезжаешь к Ростову и километров за двадцать с лишним до него начинаешь постепенно спускаться в обширную, местами заболоченную низменность, одни лишь названия речек, урочищ и селений побуждают мысль обратиться к давним временам.
Серая автомобильная дорога плотно лежит на земной тверди, между заросшими канавами, обсаженными кое-где старыми берёзами или же ветвистыми, нависшими над дорогой ивами. Возделанная земля простирается по сторонам. Только озимая рожь зеленеет сплошь, а картофель, цикорий, капуста тянутся прямыми бороздами, перечёркивая поперёк, наискось или вдоль несколько округлые поля, мягкие линии которых определяются соседним оврагом, кудрявым от лещины и ольхи, болотцем, поймой реки…
Дорога пересекает реку Сару, а раньше в стороне, по правую руку, было село Подлесное, которое стоит над речкой Пулохмой, и в названиях этих двух рек, как и в названиях сёл Дёболы и Пужбол, стоящих влево от дороги, слышится язые мери. Скнятиново, белеющее своею церковью справа, высоко в полях, заставляет вспомнить князя Константина Всеволодовича, терем которого будто бы здесь стоял. Славянский строй речи угадывается в кратком наименовании открывшегося впереди села – Львы.
В названии же залива Варус чудится мне Варяжское море.
Весь в тростниках залив темнеет среди светлой зелени болотных трав, кое-где испятнанной голубыми лужами оставшейся с весны воды. Расширяясь, он переходит в плоское, вровень с берегами, сизое в большей своей части озеро. От дальнего берега и почти до середины озера над ним низко нависла иссиня-чёрная с исподу туча, серебристо клубящаяся сбоку, со стороны осветившего её солнца. Под солнцем вода зеркально блестит. Белый монастырь на мысу и сияющий серебряными главами белый Ростовский кремль позади монастыря, на береговой излучине, отражаются в гладкой воде.»
Поняли, в Мерянский край к мерянам приходили словене и кривичи, оставались у нас жить, и были среди новгородцев ославянившиеся чудь и весь. Красота и ретроэтно. И никаких вам «расовых штук» и «тяжелой поступи стальных легионов». Давно говорю что нам нужны еврейские менеджеры этнокультурных проектов.
#ростов #меря #древняярусь
Ефим Яковлевич Гольберг (Ефим Дорош) в своей книге "Слово о Ростове Великом" (1962) написал про меря и Ростовскую землю поистине проникновенные строки:
«Многое сошлось для меня в этом городе, словно я родился здесь и прожил долгую жизнь. Мне начинает даже казаться, что я знаю каждый день из тысячи ста лет, что он существует, начиная с того времени, когда под 862 годом он впервые упомянут был в летописи в рассказе о легендарном Рюрике, который роздал мужам своим города: „…овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Бѣло-озеро“.
Но с чего начать рассказ? Не с изначальных же времён, о которых древний писатель в „Повести временных лет“ с эпической простотой говорит: „А на Ростовьском озере Меря“… В своих прогулках по берегу озера, вспоминая прочитанные книги, я пытаюсь представить себе находившийся здесь рыбачий посёлок и обитавших в нём людей. Один из археологов прошлого столетия, граф Уваров, писал о мерянах, что волосы у них, если судить по находкам, были русые, что мужчины и женщины украшали себя на висках кольцами из серебряной и медной проволоки и что одежду они носили из толстой шерстяной материи, украшая её пришивкою металлических привесок самого разнообразного рисунка. Современный нам археолог Е.И. Горюнова рассказывает, как из новгородской земли и с верховьев Днепра и Волги приходили сюда, в мерянский край, словене и кривичи, оставались здесь жить, и были среди новгородцев ославянившиеся чудь и весь. Отсюда же, с берегов озера Неро, когда шёл Олег походом на Царьград, отправились к нему мерянские воины, о чём говорится в летописи: „Иде Олег на Грекы… поя множество Варяг, и Словен, и Чюдь, и Кривичи, и Мерю…“
...
Когда, случается, в начале лета подъезжаешь к Ростову и километров за двадцать с лишним до него начинаешь постепенно спускаться в обширную, местами заболоченную низменность, одни лишь названия речек, урочищ и селений побуждают мысль обратиться к давним временам.
Серая автомобильная дорога плотно лежит на земной тверди, между заросшими канавами, обсаженными кое-где старыми берёзами или же ветвистыми, нависшими над дорогой ивами. Возделанная земля простирается по сторонам. Только озимая рожь зеленеет сплошь, а картофель, цикорий, капуста тянутся прямыми бороздами, перечёркивая поперёк, наискось или вдоль несколько округлые поля, мягкие линии которых определяются соседним оврагом, кудрявым от лещины и ольхи, болотцем, поймой реки…
Дорога пересекает реку Сару, а раньше в стороне, по правую руку, было село Подлесное, которое стоит над речкой Пулохмой, и в названиях этих двух рек, как и в названиях сёл Дёболы и Пужбол, стоящих влево от дороги, слышится язые мери. Скнятиново, белеющее своею церковью справа, высоко в полях, заставляет вспомнить князя Константина Всеволодовича, терем которого будто бы здесь стоял. Славянский строй речи угадывается в кратком наименовании открывшегося впереди села – Львы.
В названии же залива Варус чудится мне Варяжское море.
Весь в тростниках залив темнеет среди светлой зелени болотных трав, кое-где испятнанной голубыми лужами оставшейся с весны воды. Расширяясь, он переходит в плоское, вровень с берегами, сизое в большей своей части озеро. От дальнего берега и почти до середины озера над ним низко нависла иссиня-чёрная с исподу туча, серебристо клубящаяся сбоку, со стороны осветившего её солнца. Под солнцем вода зеркально блестит. Белый монастырь на мысу и сияющий серебряными главами белый Ростовский кремль позади монастыря, на береговой излучине, отражаются в гладкой воде.»
Поняли, в Мерянский край к мерянам приходили словене и кривичи, оставались у нас жить, и были среди новгородцев ославянившиеся чудь и весь. Красота и ретроэтно. И никаких вам «расовых штук» и «тяжелой поступи стальных легионов». Давно говорю что нам нужны еврейские менеджеры этнокультурных проектов.
#ростов #меря #древняярусь
Подзаголовок колониальный: "Путешествие по старым русским рубежам". Надо бы - Путешествие по Мерянско-Марийскому пограничью )
Между тем сам по себе сборник этнографических очерков нижегородского Поветлужья "Боги Лесного Заволжья", авторства замечательного этнолога Николая Владимировича Морохина, выше всяких похвал. Скачать можно здесь https://ratelib.com/books/347835-bogi-lesnogo-zavolzhya-puteshestvie-po-starym-russkim-rubezham/download
#этнография #меровия
Между тем сам по себе сборник этнографических очерков нижегородского Поветлужья "Боги Лесного Заволжья", авторства замечательного этнолога Николая Владимировича Морохина, выше всяких похвал. Скачать можно здесь https://ratelib.com/books/347835-bogi-lesnogo-zavolzhya-puteshestvie-po-starym-russkim-rubezham/download
#этнография #меровия
Мерянский мем из будущего.
Это мерянский мем из будущего. Мы пока его не поймем. Честно говоря, все мерянские мемы которые мы здесь публикуем - из будущего. Некоторые из послезавтра, другие из 2050-х или даже 2080-ых годов, а некоторые, как этот и вовсе из XXII века. Их юмор и смысл сегодняшним постсоветским русским довольно сложно понять, ведь он про "мерянское завтра". Если и возникает в нас какое-то смутное чувство причастности, и мы улыбаемся, то это значит, что мем затронул наше мерянское бессознательное. Но именно тот факт, что люди "мерянский юмор", и вообще "мерянское" понимают больше на уровне подсознания, поскольку меря для них странный "гость изнутри", именно это и делает его таким устойчивым во времени и постепенно все более цепляющим. Это забавно, правда?
#меренизм #этнофутуризм #юмор
Это мерянский мем из будущего. Мы пока его не поймем. Честно говоря, все мерянские мемы которые мы здесь публикуем - из будущего. Некоторые из послезавтра, другие из 2050-х или даже 2080-ых годов, а некоторые, как этот и вовсе из XXII века. Их юмор и смысл сегодняшним постсоветским русским довольно сложно понять, ведь он про "мерянское завтра". Если и возникает в нас какое-то смутное чувство причастности, и мы улыбаемся, то это значит, что мем затронул наше мерянское бессознательное. Но именно тот факт, что люди "мерянский юмор", и вообще "мерянское" понимают больше на уровне подсознания, поскольку меря для них странный "гость изнутри", именно это и делает его таким устойчивым во времени и постепенно все более цепляющим. Это забавно, правда?
#меренизм #этнофутуризм #юмор
Forwarded from РОСТОВСКАЯ ЗЕМЛЯ
Великороссы. Иерархия семьи.
Большая семья в ХХ веке была тем самым прошлым, которое хоть как-то позволяет укорениться в настоящем: вся эта большая сеть родства действительно чем-то наделяла. Наделяющие отношения большой семьи хорошо видны на старых фотографиях. Они созидаются жестами, взглядами, рукопожатиями и объятиями, совместными трапезами. В особых ситуациях ближние физически образуют круг, пластически выражая идею сплоченности всей полнотой телесного присутствия. В его центре обычно тот или то, кто или что служит залогом единства: вернувшийся со службы «дембель», могила, гроб, накрытый стол, младенец, бабка, молодожёны. Семейный круг — те, с кем проходит жизнь, но также и те, кто все вместе — плечом, к плечу, рука об руку — встают на ее краях и рубежах.
Мир приватных родственных связей, в котором прожило несколько советских поколений, был после падения советского строя обесценен так же, как в 1917 году обесценены были миры «бывших». В начале 1990-х гарантами первых частных экономических отношений были выбраны родственные связи. Испытание большими деньгами родственные связи, так долго остававшиеся без материальной основы и внятной всем иерархии, не выдерживали. Травма утраты больших семей жителями современной России до конца не осознана и не пережита: утраченные жизненные миры отзываются фантомными болями. Семейный долг есть — могил предков нет: погребенными в общих могилах войны и лагерей остаются многие тысячи предков современных россиян. Есть семья, но нет земли и дома, той части пространства, которая обеспечивает преемственность жизненного уклада. Есть желание вовлеченности, переживания себя как части чего-то большего, чем ты сам, но нет того социального тела, частью которого ты можешь стать.
Укорененность во времени и пространстве предполагает участие в воспроизводстве смыслов общего жизненного мира. Под смыслами я в данном случае понимаю привычки и правила обращения с миром. Они скрываются в простых вещах: в кулинарных рецептах, выученных «с руки», в дедовом умении подсекать рыбу и чинить проводку, которыми он наделил внуков, в том, что на ушибленную коленку надо подуть, и тогда всё пройдет, в том, что ябедничать — стыдно, в том, что старших перебивать нельзя, а за младшими надо присматривать, и еще - убирать локти со стола, не прощаться через порог и т. д. Кризис семьи, диагностируемый современным кинематографом, на мой взгляд, связан вовсе не с убыванием общего количества любви. Из сферы материальных и социальных обязательств членов семьи друг перед другом лояльность вот уже век как перенесена в сферу чувств: родительское наделение взрослых детей имуществом, имущественные отношения супругов и материальная забота детей о родителях с первых лет советской власти и до сегодняшнего дня — предмет эмоционального всплеска и морального суждения, а не социального порядка.
Нынче на повестке дня стоят вопросы, которые не решить посредством мелодраматических категорий любви и страсти, верности и измены: например, какова иерархия современной семьи, кто и кому в ней подчиняется? Гарантами главенства мужчин и старших в дореволюционной России служили закон и многовековое обычное право. Ослушание лишало детей наследства и вызывало осуждение общества. В советские времена гарантом женских/материнских интересов в семье было советское законодательство, век его был не долог, но достаточен для того, чтобы дети стали аргументом для имущественных притязаний женщины. Другим, не менее важным вопросом, является вопрос о собственности семьи и порядках ее перераспределения, и он также не может быть решен посредством мелодраматического языка. Вопросы иерархии (не путать с "вертикалью власти") и вопросы владения (не путать с "недвижимостью") оказываются напрямую связанными со смысловым порядком мира, в котором мы живем. Это — вызов времени.
Из недописанной книжки про свадьбы (2018). Светлана Адоньева.
Фото Ю. А. Галева. Вожгора. "Проводы в армию Вани Лешукова". 1973 год.
#великороссы #семья #род #XXвек
Большая семья в ХХ веке была тем самым прошлым, которое хоть как-то позволяет укорениться в настоящем: вся эта большая сеть родства действительно чем-то наделяла. Наделяющие отношения большой семьи хорошо видны на старых фотографиях. Они созидаются жестами, взглядами, рукопожатиями и объятиями, совместными трапезами. В особых ситуациях ближние физически образуют круг, пластически выражая идею сплоченности всей полнотой телесного присутствия. В его центре обычно тот или то, кто или что служит залогом единства: вернувшийся со службы «дембель», могила, гроб, накрытый стол, младенец, бабка, молодожёны. Семейный круг — те, с кем проходит жизнь, но также и те, кто все вместе — плечом, к плечу, рука об руку — встают на ее краях и рубежах.
Мир приватных родственных связей, в котором прожило несколько советских поколений, был после падения советского строя обесценен так же, как в 1917 году обесценены были миры «бывших». В начале 1990-х гарантами первых частных экономических отношений были выбраны родственные связи. Испытание большими деньгами родственные связи, так долго остававшиеся без материальной основы и внятной всем иерархии, не выдерживали. Травма утраты больших семей жителями современной России до конца не осознана и не пережита: утраченные жизненные миры отзываются фантомными болями. Семейный долг есть — могил предков нет: погребенными в общих могилах войны и лагерей остаются многие тысячи предков современных россиян. Есть семья, но нет земли и дома, той части пространства, которая обеспечивает преемственность жизненного уклада. Есть желание вовлеченности, переживания себя как части чего-то большего, чем ты сам, но нет того социального тела, частью которого ты можешь стать.
Укорененность во времени и пространстве предполагает участие в воспроизводстве смыслов общего жизненного мира. Под смыслами я в данном случае понимаю привычки и правила обращения с миром. Они скрываются в простых вещах: в кулинарных рецептах, выученных «с руки», в дедовом умении подсекать рыбу и чинить проводку, которыми он наделил внуков, в том, что на ушибленную коленку надо подуть, и тогда всё пройдет, в том, что ябедничать — стыдно, в том, что старших перебивать нельзя, а за младшими надо присматривать, и еще - убирать локти со стола, не прощаться через порог и т. д. Кризис семьи, диагностируемый современным кинематографом, на мой взгляд, связан вовсе не с убыванием общего количества любви. Из сферы материальных и социальных обязательств членов семьи друг перед другом лояльность вот уже век как перенесена в сферу чувств: родительское наделение взрослых детей имуществом, имущественные отношения супругов и материальная забота детей о родителях с первых лет советской власти и до сегодняшнего дня — предмет эмоционального всплеска и морального суждения, а не социального порядка.
Нынче на повестке дня стоят вопросы, которые не решить посредством мелодраматических категорий любви и страсти, верности и измены: например, какова иерархия современной семьи, кто и кому в ней подчиняется? Гарантами главенства мужчин и старших в дореволюционной России служили закон и многовековое обычное право. Ослушание лишало детей наследства и вызывало осуждение общества. В советские времена гарантом женских/материнских интересов в семье было советское законодательство, век его был не долог, но достаточен для того, чтобы дети стали аргументом для имущественных притязаний женщины. Другим, не менее важным вопросом, является вопрос о собственности семьи и порядках ее перераспределения, и он также не может быть решен посредством мелодраматического языка. Вопросы иерархии (не путать с "вертикалью власти") и вопросы владения (не путать с "недвижимостью") оказываются напрямую связанными со смысловым порядком мира, в котором мы живем. Это — вызов времени.
Из недописанной книжки про свадьбы (2018). Светлана Адоньева.
Фото Ю. А. Галева. Вожгора. "Проводы в армию Вани Лешукова". 1973 год.
#великороссы #семья #род #XXвек
