— Сайлас не стал бы тебя винить, знаешь ли.
Я хмурюсь.
— Что?
— Он не стал бы винить тебя, если бы ты решил уехать до того, как мы узнаем, что случилось с Роуз. Он знает, через что ты здесь проходишь. Никто из нас не стал бы тебя винить.
Это никогда не было сказано вслух до этого момента, но я уже знал это. Мы все это знали.
— А ты бы винил себя? Если бы ты оставил его одного в его горе, до того, как он получит ответы, ты бы винил себя? — отвечаю я вопросом на вопрос.
— Я бы чертовски ненавидел себя, если бы бросил его.
— Тогда почему ты думаешь, что я чувствую что-то другое?

Может, этот город и был проклят ложью и отбросами родителями, но в нем я нашел людей, ради которых готов снести врата ада.
Семья — это не то, где ты родился. Это то, за кого ты проливаешь кровь.
Тэтчер. Сайлас. Рук.
Это единственные люди, которые имели для меня значение.

Затем его взгляд перемещается на подругу Брайар.
Я видел ее раньше, мельком, может быть два раза за всю свою жизнь, но я знал, что она живет где-то здесь. Просто не был уверен, кто она такая.
Тэтчер наблюдает за ней, и она отвечает ему тем же. Их взгляды устремлены друг на друга в каком-то странном сатанинском брачном ритуале.

Меня разбирает смех при мысли о том, что Лира, девушка, которой нравится собирать жуков и пачкать землей руки, связалась с Тэтчером, самым отбитым из известных мне чистоплюев. Одержимым своим чистоплюйством. Одежда упорядочена по брендам и по цвету. Постель всегда заправлена, все на своих местах. И все же, вот они стоят и трахают друг друга глазами.

— Татуировка у тебя на бедре. Я видела ее раньше, у Сайласа тоже есть такая, не так ли? — меняю я тему, надеясь раздобыть еще один недостающий кусочек головоломки.
Алистер медленно приподнимает нижнюю часть футболки, показывая монету со скелетом. Я прищуриваюсь, читая написанные сверху и снизу слова.
— Прими меня, паромщик Стикса, — читаю вслух я.
Мои пальцы машинально тянутся к чернилам на его коже.
— Это обол Харона.
…
Алистер опускает рубашку, снова прикрыв татуировку:
— У нас у всех по одной. Так мы сможем встретиться снова. Даже после смерти.
Я никогда раньше не видела такой верности, как у них.
Они готовы умереть друг за друга в мгновение ока, и это видно во всем, что они делают. Как будто их осколки идеально сочетались друг с другом. Они могли совершенствоваться вместе в темноте, защищая друг друга там, где никто не причинит им вред.