Скатертью дорожка! Посол Антонов пытался как-то меня уволить (неудачно) с одной из предыдущих позиций. Ему не понравился вопрос, который я задала при встрече: "почему сотрудники российского Посольства не участвовали в церемонии открытия Boris Nemtsov Plaza". Но он слегка ошибся страной.

https://t.iss.one/theinsider/32484

Я не вполне согласна с Арендт, превращение не происходит на ровном месте. Не любое общество скатывается в фашизм. Есть предпосылки, мне кажется, признаки, от которых в мирное время отмахиваешься, не обращаешь внимания: такие как общее равнодушие, отсутствие четкого представления о морали, в случае Германии - разлитый в обществе антисемитизм, вздохи "Какую страну потеряли!" и проч.

"Когда ответственный гражданин превращается в человека толпы, он начинает представлять опасность для другого человека. Система убийств, поясняла Арендт, «опирается не на фанатиков, не на прирожденных убийц, не на садистов; она полностью полагается на нормальность работяг и отцов семейств». Они не считают себя убийцами, потому что делают это «в силу своей профессии». То же — это уже из арендтовских «Некоторых вопросов моральной философии» — с утонченными интеллектуалами, которые любили «проводить досуг, читая Гельдерлина и слушая Баха». И становились убийцами."

"От просто человека к человеку толпы — один шаг. Что делать — обстоятельства, необходимость кормить семью, да и просто физически выжить; «я выполнял приказ»; «ты должен понять — я пять лет как безработный. Они могут сделать со мной все что угодно». Эти слова сказал один эсэсовец при случайной встрече своему бывшему однокласснику-еврею, оказавшемуся в Бухенвальде. «Ты должен понять…»"

https://novayagazeta.ru/articles/2024/10/05/stydno-byt-chelovekom

Что поражает в этом режиме, так это абсолютная вторичность. Они заимствуют всё. Вот и налог на бездетность возвращают как в СССР. Назад в будущее. Скрепы.

https://t.iss.one/moscowmap/64538

Прошли два года и двести двадцать пять дней войны. На сегодняшних картах ISW есть только одно подтвержденное объективными данными продвижение россиян - на запад от Новогродовки (Покровское направление). Это все. Больше ничего со вчерашнего дня не поменялось.

Все остальное - устный жанр российских и украинских военкоров. Что в их сообщениях правда, а что нет - никогда невозможно точно сказать. Поэтому я стараюсь их не комментировать.

Опять россиянами были обстреляны украинские города. Этой ночью, в частности, они дважды атаковали Одессу и область: сначала ударными дронами, потом – баллистическими ракетами. Были попадания в жилой фонд. Пожар потушен. Жертв нет. Как, впрочем, и подробностей налета. Остается только гадать куда метили путинские ракетчики…

Я все время ждал, когда настанет такой день, когда писать будет нечего. Будет все какая-то рутина войны и ничего из нее для дневника не выжать. И вот, мне уже начало казаться, что сегодня именно такой день, ан нет: в Волчанске погиб Ильдар Дадин.

Я не был с ним знаком. Но мысленно восхищался им. После того, как его первым посадили по статье 212.1 УК РФ («Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования») эта статья так и стала называться - “дадинская”.

Журналисты не баловали его своим вниманием и он все время оставался чуть в стороне от оппозиционного мейнстрима, где блистали все те, про кого мы и сейчас с восторгом говорим и мужеством которых не перестаем восхищаться. Но сидел он тяжело, его били, приходящие к нему на свидания сотрудники ОНК и правозащитники говорили, что он прямо при них падал в обморок и на нем были видны следы побоев…

Когда в 2016 году впервые вручалась Премия Бориса Немцова, то я, будучи тогда членом совета этой премии, настаивал на том, что ее вручили Ильдару Дадину. Он был реальный герой, который заплатил за свои убеждения свободой. Тогда это было еще в новинку. К тому же сидящему в тюрьме человеку деньги всегда нужнее, чем тому, кто остается на свободе: ему нужно оплачивать адвокатов, поддерживать семью и т.д. Но при голосовании я остался в меньшинстве, и премия досталась Льву Шлосбергу.

Я в знак протеста покинул совет премии и, как я понял, остальные члены этого совета восприняли мой уход с облегчением. Правда, на следующий год они премию Немцова дали как раз Дадину, но это уже случилось без моего участия…

Я это рассказываю не потому, что хочу как-то себя выделить, а только лишь для того, чтобы подчеркнуть, что все это время следил за ним и уважал его за простую и четкую позицию без всяких вывертов и литературщины.

Он не старался быть символом какой-то борьбы, ничего собой не олицетворял и не символизировал, никого за собой не вел в светлое завтра и не был ни живым примером, ни кумиром, ни укором. Он просто жил в соответствии со своими принципами и в соответствии с этими же принципами и погиб. Погиб в борьбе с путинским режимом в самом прямом и понятном смысле: с оружием в руках.

Когда я узнал, что он пошел воевать на стороне Украины, я почему-то сразу понял, что так оно и должно быть. Что по-другому он поступить не мог и что я не ошибся в нем. Это было очень “дадинское” решение: простое и понятное. Его логика безупречна: есть враг - путинский режим, и с ним нужно бороться. Борьба в салонах и интернете - бесполезна. Это пустое времяпровождение. Добровольно садится в тюрьму, чтобы что-то собой олицетворять - мазохизм и уход от борьбы. Настоящий воин берет в руки оружие и выходит на бой с “фашистской силой темною”. А все остальное - это одно сплошное малодушие, завернутое в обертку интеллигентской рефлексии и т.н. “духовной борьбы”.

И вот он погиб. Все так и должно было случиться. Такие люди долго не живут: слишком прям был его путь. Как у самурая. Не свернул ни разу. Однажды встав на него, дошёл до конца.

Хотите я вам скажу, что я сейчас чувствую? Я чувствую зависть. В такие минуты четко осознаешь: я бы так не смог. Можно сколько угодно говорить, что уже не молод, что поздно воевать и т.д.

Очень нравится композиция. Раньше было такое популярнее развлечение: живые картины.

Говорят, это праздничный концерт, посвященный 8 марта в Екатеринбурге.

Американские журналисты читают книгу Боба Вудворда, которая выйдет на следующей неделе. Майкл Хирш в Foreign Policy пересказывает несколько эпизодов осени 2022-го года, когда разведка донесла Байдену, что в Кремле думают о возможности тактического ядерного удара по Украине. Само по себе это не новость: уже известно, что разведка рассматривала угрозу как достаточно высокую (Вудворд уточняет: оценивала вероятность удара в 50%), известно, что глава ЦРУ Бернс летал в Стамбул, чтобы рассказать Нарышкину про последствия. Но у Вудворда есть интересные подробности.

Во-первых, звонок главы Пентагона Ллойда Остина Сергею Шойгу: если Москва использует ядерное оружие, то “все запреты, которые мы соблюдали в Украине, будут пересмотрены” и “вы не отдаете себе полный отчет в том, до какого уровня дойдет тогда изоляция России на мировой арене”. Шойгу отвечает что-то вроде: не надо нам угрожать. Остин: “Господин министр, я руковожу самой могущественной армией в истории человечества. Я не занимаюсь угрозами”. Во-вторых разговор главы Комитета начальников штабов Марка Милли с главой Генштаба Валерием Герасимовым. В каком случае Россия готова прибегнуть к ядерной бомбе, спрашивает Милли. Ответ Герасимова: у нас есть “право использовать тактическое ядерное оружие в случае катастрофических потерь на поле боя”.

Совершенно согласен и примерно об этом же аккуратно стараюсь говорить в своих интервью
**************************
За что некий рьяный г-н М. назвал меня пособником Путина. Э, мне к поношениям не привыкать - главное, чтобы караван шел вперед...
————————
Maria Snegovaya 5 октябрь

С началом войны появилось несколько бесперспективных, на мой взгляд, направлений исследований.

Первое - это изучение российской диаспоры в изгнании. "Кто, да как, да где и когда эти люди вернутся и изменят Россию". Большинство не вернутся и не изменят. Сравнительный опыт показывает, что эмигранты интегрируются в новые страны в течение 2-5 лет, и будут жить своей жизнью.

Второе, это судьбы профессиональных российских оппозиционеров. "Кто, да где, да как и когда и что конкретно у кого украл, и как они собираются строить Прекрасную Россию будущего." К сожалению, и это не имеет никакого значения. У российской оппозиции нет будущего.

Им предстоит медленное угасание, хотя и не без скандалов. Путинский режим очень устойчив, это очевидно, казалось бы. За 25 лет он пережил кучу шоков, и даже тяжелейшую войну. Даже демонстративное убийство ключевого оппозиционера не привело к серьезным протестам. Какие-то изменения возможны только после смерти Путина от естественных причин, но даже тогда это будут внутрисистемные изменения сверху, аутсайдеров во власть не пустят. Какие-то слабые шансы на либерализацию были бы возможны при поражении России в войне, однако, этот сценарий на текущий момент очень маловероятен.

У российского либерального движения нет перспектив на сегодняшний день. Поэтому лучше заняться тем, что действительно важно, и помогать Украине. В том числе изучая значимые темы и вопросы".

https://www.facebook.com/snegovaya/posts/pfbid028vn9W61v4RExsrdphiU2KLErXLUurp7Qu9yP1xNLQPBu3wA3re5B6T7oPyCPFwCLl

18(+) НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛИПСИЦЕМ ИГОРЕМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛИПСИЦА ИГОРЯ ВЛАДИМИРОВИЧА

❗️Нобелевскую премию по экономике присвоили за исследования о формировании общественных институтов и их влиянии на благосостояние в разных странах

Ее получили Дарон Аджемоглу, Саймон Джонсон и Джеймс Робинсон, сообщил Нобелевский комитет.

Дарон Аджемоглу — экономист, профессор Массачусетского технологического университета, вместе с Джеймсом Робинсоном выпустил книгу «Почему одни страны богатые, а другие бедные».

Читать в России без VPN

Подписаться на The Insider | Задонатить | Написать редакции

Вермонт!

НОБЕЛЕВКА - ПОЛИТОЛОГАМ

Внесу пару центов к поздравлениям новых нобелевских лауреатов - Джима Робинсона и Дэрона Асемоглу. Я лично знакома с обоими и слушала курс Д.Робинсона в Гарварде в 2009 году.

Что очень важно, это то, что политологам (political scientists), как в случае Джима Робинсона, стали давать все больше премий. Среди предыдущих политологов, получивших нобелевку, напомню, была Элинор Остром. И наверное можно отнести сюда и Дугласа Норта (хотя он больше институциональный экономист). Мне кажется, это сильно подтолкнет политические науки к развитию. У нас остается очень много срочных (!) и малоизученных вопросов.

Конкретно работы Джима и Дэрона важны не только напоминанием о важности институтов, но и тем, что они одними из первых популяризовали использование инструментальной переменной в измерении этих вопросов (в их знаменитой статье - в качестве IV для институтов используется смертность поселенцев), что позволяет снизить эндогенность (рост и институты коррелируют в обе стороны, что затрудняет изучение того, как одно влияет на другое). Это сильно подтолкнуло институциональные исследования вперед.

С содержательной же точки зрения, печально то, что хотя мы теперь точно знаем, что хорошие институты создают прогресс/экономический рост, мы толком так и не знаем, как создавать хорошие институты. Вся история России (и большого числа других стран) свидетельствует об этом. Переноса формальных правил из одних стран в другие недостаточно. Важно, чтобы изменились установки людей, чтобы они поверили, что эти институты работают. А как это сделать, мы пока не понимаем.

The Bell: "Российская экономика пережила первые два года с «нездоровым румянцем» из-за диспропорциональных денежных вливаний, писал The Bell. На третий стали вылезать трудно решаемые проблемы: перегрев при дефиците рабочей силы и дефиците бюджета, растущая инфляция при запретительных ставках и блокаде внешнеторговых расчетов. 2025 год может стать переломным за счет наращивания мощностей ВПК стран НАТО."

О КОЛЛЕКТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Лев Гудков: "Абсолютное большинство россиян говорят о том, что они не могут и не хотят отвечать за положение дел в стране, за политику руководства страны, за ситуацию в городе или в том месте, где они живут, за работу своего предприятия и т.п. В этом нежелании ответственности нет различий между считающими себя православными и атеистами или агностиками, между верящими в загробную жизнь и неверующими. Единственно, за что почти все россияне безоговорочно согласны нести ответственность, в чем они едины — это благополучие своих детей и семьи, как об этом заявляют 85–90% опрошенных. Доминирует замкнутость интересов на проблемах частного, изолированного от других существования.

Принципиальный момент здесь — отсутствие у подавляющего большинства россиян сознания какой-либо вины перед другими, хотя две трети опрошенных признаются в том, что им «приходилось» поступать вопреки тому, что сами они считают правильным или справедливым (ответственность за такие действия возлагается преимущественно на других — давление начальства, коллектива, семьи, «требования дела» и проч.). Но на вопрос: «Боитесь ли вы [после смерти] наказания за грехи, и если да, то в какой мере?» — 57% респондентов отвечали, что никогда не испытывают подобных страхов; 15% — иногда вспоминают об этом; действительно, по их словам, боятся лишь 25% опрошенных (в том числе 17% — испытывают постоянный страх)."

"В этом свете важно понять силу и значение квазитрадиционных (не моральных) регуляторов массового поведения в современной России. Именно рутина повседневных, почти автоматических действий — пробуждение, умывание, завт­рак, ключи от дома, поездка на работу, разговоры на ежедневно повторяющиеся темы, магазин, ужин, телевизор и т.п. — составляет костяк почти бессознательного существования, размеченного ритуалами праздников разного уровня общности (семейных, государственных, всеобщих — вроде Нового года или Пасхи) или экстраординарными, но столь же безличными церемониями вроде похорон или свадьбы. С этим огромным массивом привычного поведения не может сравниться относительно скромная часть нашей жизни, которая должна характеризоваться как сфера «рационального» поведения, представленная расчетами возможных выгод и издержек от последствий наших действий. Накопленная инерция существования подавляет любые попытки осознания условий своего существования, что выражается в амнезии мысли о смерти. Такое социальное существование должно быть названо внеморальным."

"Описываемое здесь отношение россиян к смерти является лишь одним из примеров общего процесса примитивизации («архаизации») массового сознания в нынешней России, социальной игры в условный традиционализм, легко сочетающийся с другими формами предшествующих идеологий — милитаризмом, антизападничеством. Этот тренд свидетельствуют о слабости личностной морали (субъективного «Я»), а значит — об ограниченности потенциала общественной самоорганизации, состоятельности «общества»."

https://www.levada.ru/2024/10/16/boites-li-vy-smerti

ПОЧЕМУ СПОРЫ О КОЛЛЕКТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫ?

1) Нет, не потому, что это "Путин начал войну, взяв россиян в заложники". Для меня очевидно, что люди хоть отчасти, но отвечают за страну, в которой живут. И куча россиян сегодня стали бенефициарами войны.

Но, как убедительно показывает Лев Гудков, такие установки характеризуют россиян по отношению абсолютно КО ВСЕМУ, выходящему за рамки узкого круга их семей (https://www.levada.ru/2024/10/16/boites-li-vy-smerti). Россияне не считают себя ответственными ни за что и ни при каких обстоятельствах.

2) Поэтому конкретно война, в каких бы обстоятельствах Путин ее не начал, не имеет значения. Когда в начале нулевых Путин точно также отбирал у общества все свободы, почти никто не выходил на площади, протестуя против этого. Ровно в рамках тех же установок: "мы тут ни при чем", "нас это не касается". Хотя тогда режим был относительно свободным.

3) И очевидно, что так же российское общество будет вести себя в других обстоятельствах. Оно не способно бороться за свои права. В этом плане, оно не гражданское, и демократию создать на данном этапе неспособно. Граждане сопротивляются или настаивают, защищают свои свободы. Мы пример имеем перед глазами в Украине.

4) Это отчасти изучено (хотя недостаточно), и совпадает с традиционными для крестьян установками: когда все интересы и радиус доверия индивида ограничены узким кругом его семьи. Об этом писал Бэнфилд в контексте крестьян Южной Италии и характеризовал это феномен как "аморальный фамилизм". Российское общество урбанизировано только в 1-2 поколениях, и в существенной степени состоит из людей, сохранивших эти крестьянские установки. Работы по Китаю показывают сходную динамику: сам факт, что он географически переезжает в город, не меняет установки бывшего крестьянина, если нет дополнительных факторов.

5) Интересно, что модернизированный городской средний класс, который еле-еле стал формироваться в нулевые, по установкам другой. И он как раз попытался в 2011-12 взять на себя ответственность за страну. Но таких людей было слишком мало в отношении к большинству.

В этом плане, споры о коллективной ответственности вести, вероятно, преждевременно, поскольку общество российского типа абсолютно неспособно взять на себя хоть какую-то ответственность за что либо с ним происходящее. События падают на россиян откуда-то сверху, внезапно, а их дело - адаптироваться к ним как к погоде (это отношение часто видно на фокус-группах). Понятно, что при таких установках, способность к коллективному действию минимальна. Никто ни с кем объединяться и за что-то бороться не будет. Что интересно, такие же крестьянские установки характеризуют даже интеллигенцию, которая, казалось бы, должна быть более гражданственно ориентирована (но тут речь видимо не о числе прочитанных книжек, а о накопленном социальном опыте).

Понятно также, что у такого общества нет механизмов для создания демократии. Оно будет ждать пока новый батюшка Горбачев/Ельцин с царской руки дарует свободы. И снова эти свободы вернут назад, когда царь-батюшка их заберёт. Само оно пока не способно ни требовать, ни бороться за них.

Стив Коткин:

"На протяжении половины тысячелетия внешняя политика России характеризовалась амбициями, которые превосходили возможности страны. Начиная с правления Ивана Грозного в 16 веке, Россия умудрялась расширяться со средней скоростью 50 квадратных миль в день в течение сотен лет, в конечном итоге охватив одну шестую часть суши Земли. К 1900 году она была четвертой или пятой по величине промышленной державой мира и крупнейшим производителем сельскохозяйственной продукции в Европе.

Но ее ВВП на душу населения достигал лишь 20% от ВВП Великобритании и 40% от ВВП Германии. Средняя продолжительность жизни при рождении в императорской России составляла всего 30 лет — выше, чем в Британской Индии (23), но такая же, как в Цинском Китае, и намного ниже, чем в Великобритании (52), Японии (51) и Германии (49). Уровень грамотности в России в начале двадцатого века оставался ниже 33% — ниже, чем в Великобритании в восемнадцатом веке. Все эти сравнения были хорошо известны российскому политическому истеблишменту, поскольку его члены часто ездили в Европу и сравнивали свою страну с мировыми лидерами (что справедливо и сегодня)."

"Чувство особой миссии способствовало скудности официальных союзов России и нежеланию вступать в международные организации, если только не в роли исключительного или доминирующего члена. Это дает российскому народу и лидерам гордость, но также подпитывает негодование по отношению к Западу за то, что он якобы недооценивает уникальность и важность России. Таким образом, психологическое отчуждение добавляется к институциональным отличиям, вызванным относительной экономической отсталостью. В результате российские правительства, как правило, колебались между поиском более тесных связей с Западом и яростным отшатыванием от него из-за предполагаемых обид, и ни одна из тенденций не преобладала постоянно."

https://www.foreignaffairs.com/articles/ukraine/2016-04-18/russias-perpetual-geopolitics