Автору любимого фильма детства — 75! В честь дня рождения маэстро войны — о классике жанра.
А мы любили
Вонг Кар-Вай. Икона гонконгского кино, маэстро романтики, поэт одиночества, летописец мегаполиса, созерцатель за камерой и просто модный режиссер. О чем бы ни говорило карвайское кино, оно всегда о времени. Люди обманывают себя, и если прощаются, видимо, уже никогда не встретятся. А если встретятся, то не узнают друг друга или сделают вид, что не узнали, и пройдут мимо. Конечность и временность должны признать одиночки, падшие ангелы, будущее которых покрыто тайной. Кар-Вай рассказывает не просто о тоске по человеку, а по навсегда ушедшему или упущенному времени, о желанном и невозможном в душном городе огней, где люди одержимы стремлением вернуть прошлое.
Безнадежные мечты о возвращении. Бремя памяти. Туманность, непостижимость и недосказанность средь шумных улиц, кабаков, круглосуточных магазинов и бистро. Там грусть-тоска, надежда, желание и неуловимое любовное настроение. И вечные сомнения: могут ли люди быть счастливы вместе? Мгновения у Кар-Вая превращаются в бесконечность. Все беды человека – от памяти. Не будет прошлого и каждый день станет началом новой жизни. Такова философия Кар-Вая, рассказывающего о тайне чувств, мечтах о любви или любви как мечте. Забыть о любви – потерять смысл жизни.
Вонг Кар-Вай. Икона гонконгского кино, маэстро романтики, поэт одиночества, летописец мегаполиса, созерцатель за камерой и просто модный режиссер. О чем бы ни говорило карвайское кино, оно всегда о времени. Люди обманывают себя, и если прощаются, видимо, уже никогда не встретятся. А если встретятся, то не узнают друг друга или сделают вид, что не узнали, и пройдут мимо. Конечность и временность должны признать одиночки, падшие ангелы, будущее которых покрыто тайной. Кар-Вай рассказывает не просто о тоске по человеку, а по навсегда ушедшему или упущенному времени, о желанном и невозможном в душном городе огней, где люди одержимы стремлением вернуть прошлое.
Безнадежные мечты о возвращении. Бремя памяти. Туманность, непостижимость и недосказанность средь шумных улиц, кабаков, круглосуточных магазинов и бистро. Там грусть-тоска, надежда, желание и неуловимое любовное настроение. И вечные сомнения: могут ли люди быть счастливы вместе? Мгновения у Кар-Вая превращаются в бесконечность. Все беды человека – от памяти. Не будет прошлого и каждый день станет началом новой жизни. Такова философия Кар-Вая, рассказывающего о тайне чувств, мечтах о любви или любви как мечте. Забыть о любви – потерять смысл жизни.
Главный экранизатор комиксов отметил свой мальчишник в Вегасе. Не лучшее, что я видел у Снайдера.
Одна работа, никакого безделья – бедняги в палатах не знают веселья. Фундаментальная американская драма о порядке, хаосе и человеке в поисках свободы.
We're all fucked
Что значит быть по-настоящему одиноким? Пожалуй, это главный вопрос «Таксиста», одного из идеологически ключевых фильмов 70-х, где Трэвис Бикл разъезжает по злым улицам в эпоху без героев. Таксист коротает ночи, когда выползает всякая мразь: шлюхи, сутенеры, ворье, бродяги, наркоманы, больные и порочные. И он верит, что однажды дождь смоет с улиц всю эту грязь.
Перед нами пролетарий-одиночка, которому все надоело и чей гнев, отчаяние и одиночество оборачиваются насилием. Жизнь – пустота, и герою, тяготеющему к познанию бытия, предлагают стать пустотой. Ницшеанец, чья идеология основана на отрицании, не просто так совершает символическое самоубийство: он молчаливо подносит к виску палец, изображая выстрел, намекая на фундаментальный вопрос: стоит ли вообще жить?
God's lonely man – отверженный экзистенциалист с замашками террориста, чья исповедь звучит глубоко и содержательно, почти философски. «Таксист» – о том, как тягу к любви замещает тяга к смерти. Революция рядом. Таксист – это мы.
Что значит быть по-настоящему одиноким? Пожалуй, это главный вопрос «Таксиста», одного из идеологически ключевых фильмов 70-х, где Трэвис Бикл разъезжает по злым улицам в эпоху без героев. Таксист коротает ночи, когда выползает всякая мразь: шлюхи, сутенеры, ворье, бродяги, наркоманы, больные и порочные. И он верит, что однажды дождь смоет с улиц всю эту грязь.
Перед нами пролетарий-одиночка, которому все надоело и чей гнев, отчаяние и одиночество оборачиваются насилием. Жизнь – пустота, и герою, тяготеющему к познанию бытия, предлагают стать пустотой. Ницшеанец, чья идеология основана на отрицании, не просто так совершает символическое самоубийство: он молчаливо подносит к виску палец, изображая выстрел, намекая на фундаментальный вопрос: стоит ли вообще жить?
God's lonely man – отверженный экзистенциалист с замашками террориста, чья исповедь звучит глубоко и содержательно, почти философски. «Таксист» – о том, как тягу к любви замещает тяга к смерти. Революция рядом. Таксист – это мы.
Кому вообще нужны кинофестивали?
Кинотеатр — магазин, а фестиваль — рынок, куда бежишь, если хочешь вкусно и полезно. Кинофестивали — церемониальная выставка, которая помогает маленькому (или «правильному») фильму вырваться к большой публике, поближе к потребителю.
Такой же вопрос можно обратить к «Оскару». Кому и зачем нужен? Важен ли? Как бы то ни было, если существуют, то ладно, пускай будут. Иногда волнуют или возмущают, но всегда показывают, о чем думает и как мыслит определенный слой общества. Кино не только отражает и описывает, но создает и предупреждает реальность.
Кинотеатр — магазин, а фестиваль — рынок, куда бежишь, если хочешь вкусно и полезно. Кинофестивали — церемониальная выставка, которая помогает маленькому (или «правильному») фильму вырваться к большой публике, поближе к потребителю.
Такой же вопрос можно обратить к «Оскару». Кому и зачем нужен? Важен ли? Как бы то ни было, если существуют, то ладно, пускай будут. Иногда волнуют или возмущают, но всегда показывают, о чем думает и как мыслит определенный слой общества. Кино не только отражает и описывает, но создает и предупреждает реальность.
Секс и насилие – искусство, которое хорошо продается. Секс – не только ритуал. Секс – оружие. И как завещал Кубрик: главное – это fuck.
Комедия Александра Пэйна о яблоках, бананах и демократии несравненна. Готов пересматривать снова и снова.
