Сам Юшидзу Ямадзаки составлял невестам компанию только утром или днем, к вечеру неизменно исчезал, чтобы вернуться ночью. И если в светлые часы он сиял улыбкой и любезничал, то в темные... о, в темные Ичи предпочел бы не видеть этого лица, где, словно театральные маски, сменялись угрюмость, ярость и непонятное, хищное возбуждение. И этого жеста: император то и дело нервно хватался за виски или тер лоб.