— Вы... умом тронулись?
— Вполне возможно. Так вы подадите мне руку или нет?
— Нет, конечно!
— Почему?
— Вы…
— Я — кто?

В голове билась лишь одна мысль: «Негодяй… Негодяй… Негодяй…»
Я не плакала. Александр Кроу не был достоин моих слёз, да и претило мне показывать чувства на людях.
— Синьорина Фиоре, вы очень бледны. Что-то случилось? — пожилой ведающий заботливо передал мне чашку кофе.
— Вы очень проницательны, синьор Коломбо, — тихо ответила я, напряжённо оглядывая других работников Ковена, в обеденный перерыв заполнивших комнату отдыха палаццо Ка’Д’Оро.
Я надеялась, что никто из них не обратит внимания на то, что «властолюбивая выскочка» (как меня за глаза называли те, кто не сумел подняться в первую ложу Ковена так же быстро, как я) сегодня потеряла самообладание.
— Быть может, вы хотите, чтобы я связался с вашим женихом? Уверен, Александр сможет стать вам достойной поддержкой, что бы ни было причиной вашей бледности, — продолжал ведьмак Коломбо, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
— У меня нет жениха.
— Прошу прощения?..
— Александр Кроу мне не жених, — выдохнула я, принимая и лелея злость — единственное, что могло остановить слёзы.
«Только не спрашивайте больше ничего, пока мы здесь… — мысленная мольба Коломбо была совсем не такой спокойной, как моё лицо в тот миг. — Если вы зададите ещё хоть один вопрос, я разрыдаюсь. И все эти стервятники Ковена уже никогда не забудут мне этого».
Возможно ведьмак как-то уловил отчаяние, блеснувшее в моих глазах. А может, в силу возраста, просто был достаточно опытен, чтобы понимать, как важно мне было сохранить достоинство в момент подобного признания.
— Не хотите выйти на балкон? — тихо спросил он, сразу подавая мне руку.
— Хочу.
Я осторожно сжала его сухие мозолистые пальцы. Они не были тонкими, изящными и едва ощутимо прохладными… Не были пальцами Алекса. И всё же прикосновение Коломбо не вызывало у меня отвращения, в отличие от касаний большинства других мужчин.
Думаю, тогда мне и пришла в голову гениальная в своей глупости идея. И, едва мы оказались наедине в тени плюща, оплетающего балкон Ковена, я выпалила:
— Вы ведь не женаты, синьор Коломбо?
— Я вдовец.
— Отлично.

— Обычно супруги наедине начинают обсуждать погоду к десятому или даже двадцатому году брака. А мы уже.
— Во-первых, мы ещё не супруги, а во-вторых, из вариантов, что могли бы сейчас обсудить, мы выбрали самый безопасный.