Свежее видео сброса авиабомб с УМПК любопытно следующим:

1. Перед нами сброс сразу четырех изделий. Каждое несет сотни кг взрывчатки. С большой вероятностью — все предназначены для разных целей, однако расположенных друг от друга неподалеку. Эти цели артиллерийские снаряды не берут, а авиабомбы — возьмут уверенно.
2. Один из УМПК сработал нештатно. Крылышки не раскрылись. В цель, конечно, не попадет, но и такое бывает, это не трагедия.
3. Носитель (Су-34) на несколько секунд переворачивается. Зачем? Чтобы визуально убедиться в успешном сходе авиабомб с бомбодержателей. А также — показать нам сам сброс и, собственно, то, что находится на земле в месте сброса авиабомб.

Даже на вторые сутки после трагедии есть ощущение, что не вся аудитория понимает, что именно произошло.

Катастрофа Ил-76 – военное преступление. Не потому, что погибли люди. Не потому, что атака была коварной и внезапной. Все это правила любых боевых действий. Законы войны, если хотите. Неизбежность.

Но военное преступление находится за рамками законов войны. Это акт неспровоцированного насилия военнослужащих над мирными и беззащитными. И хотя борт принадлежал к ВКС, и экипаж, конечно, состоял из офицеров, но сам рейс был стопроцентно мирным и стопроцентно беззащитным. Он перевозил военнопленных. Для заранее согласованного обмена. Маленькое окно договоренностей и милосердия в океане насилия.

Это невозможно списать на ошибку, «дружественный огонь», пусть и в таком странном изводе, случайность. ВСУ подло, фактически из засады расстреляли не крейсер, не танк, не платформу для пуска ракет. Они расстреляли мирняк. Де-юре это был военный рейс, несомненно. Де-факто – гражданский. Такой же, как Ту-154, сбитый Украиной над Черным морем в 2001-м. Такой же, как «Боинг», сбитый Украиной над Донбассом в 2014-м.

Руководство ПВО Украины, скорее всего, точно знало, во сколько и куда прибудет данный Ил-76. Какой груз на его борту. Может быть, это не знал расчет, который пускал зенитную ракету. Но те, кто дали приказ на пуск – знали определенно.

Это единственная причина, по которой Зеленский требует «международного расследования» катастрофы. Чего тут расследовать, если все произошло по законам войны. Само требование «расследования» – это саморазоблачение Киева.

Два наблюдения по ситуации в ВСУ:

1. Несмотря на публичные заявления западных политиков, что "денег нет" на вооружения для ВСУ, и причитания Зеленского и Кулебы, транспортные борта с военными грузами из США, Великобритании и даже Южной Кореи регулярно садятся на приграничных с Украиной польских аэродромах, откуда вооружения поступрают киевскому режиму.

2. Дизмораль в украинских войсках на передовой довольно высокая. Накануе полтора десятка бойцов ВСУ оставили свои позиции и сдались.

Несколько очевидных соображений.

1. Врага следует уважать. Залужный был сильным военачальником. Это доказано ходом боевых действий.

2. Поэтому отставка Залужного никак не связана с положением на фронтах. Перед нами чисто политическое решение.

3. Кто бы ни пришел ему на смену, будь он хоть семи пядей во лбу – как минимум первое время (недели, а то и месяцы) управляемость ВСУ будет значительно хуже. Просто потому, что даже в мирное время освоение столь высокой командной должности требует времени. Поэтому сам факт смены военного руководства противника в разгар войны выгоден для России. Окно возможностей.

4. Отзывы о Сырском, аккуратно скажем, неоднозначные. Однако даже если главкомом ВСУ назначат клинического идиота, это не значит, что украинская оборона завтра посыпется. Правильно выстроенная система исправляет ошибки руководителей. Тем более что меняют не одного Залужного, а в целом его команду – или как минимум ее часть. И это куда более важное обстоятельство.

Итак, министр обороны публично обозначил, какой именно вид оружия сыграл ключевую роль в освобождении Авдеевки.

«Была поставлена задача сосредоточить там максимальное количество оружия, которым мы можем работать по площадям с большой точностью. И мы к какому-то моменту достигли уровня, когда у нас было 460 таких ударов в сутки. <…> Примерно 200 тонн каждые сутки ложилось фактически с точностью 8-10 м. По такой 500-килограммовой бомбе 8-10 м - представляете себе?».

Слова Сергея Шойгу полностью совпадают с тем, что в последнее время приходило со стороны противника – многочисленные жалобы на применение Россией авиабомб. В текущих условиях ни артиллерия, ни танки, ни дальнобойные ракеты – каждый из этих видов по своим причинам – не могут обеспечить ту ударную мощь, которую дают традиционные советские авиабомбы калибра 250/500 кг. И тем более калибра 1 500 кг. Оснащенные, разумеется, УМПК.

Как минимум на ближайшие месяцы ФАБы с УМПК становятся основным ударным оружием российской армии. Потому что:

1. Могут разрушать то, что не может взять артиллерия.
2. Могут проникать в заглубленные бункеры и убежища.
3. Имеют замечательную точность.
4. Промах в пару десятков метров с лихвой перекрывается запасом ВВ в сотни кг.
5. Если не уничтожают живую силу противника, то контузят с большим радиусом поражения.
6. Если не убивают и не контузят, наносят психологическую травму, демотивируют и разлагают противника.

Весь вопрос в том, чтобы обеспечить концентрированное применение ФАБов в месте прорыва. Авдеевка показала, что теперь мы на это способны.

В этом видео одна радость для ВСУ и одна – для наших, российских войск. У ВСУ радость случайная и незаслуженная. У нас – системная и созревавшая давно.

Радость для ВСУ: уничтожены только два вертолета из трех. В то время как отчетливо видно, что кассеты легли так, как положено. Все три машины должны были быть задеты. Похоже, одному из вертаков крайне повезло и он смог взлететь после поражения – ключевые агрегаты остались целы.

Радость для нас: сам факт этой записи показывает качественно возросший уровень разведки в зоне спецоперации. И не просто разведки, а ее связки со средствами поражения.

Аэродромы подскока, тем паче для вертолетов, можно оборудовать за очень короткий срок. На любом ровном участке. Их можно – и необходимо – часто менять. По сути, это просто площадка для заправки и перезарядки. Машины стоят на них иногда несколько минут, не более. В эти минуты их надо подловить и немедленно – немедленно! – накрыть. Задача нетривиальная. И она – реализована.

Значит, отработана вся система прохождения соответствующих команд. Она стала укладываться в очень короткий срок.

Фраза «ранее главкомом ВМФ России был Николай Евменов» многое говорит о тех, кто ее составил. С точки зрения их причастности к «портфелям Генштаба».

ВРИО назначается, например, на время отпуска, болезни, учебы, командировки и т. д., любого временного отсутствия руководителя (командира, командующего) на рабочем месте. Руководитель при этом должность за собой сохраняет.

Прямо сейчас главкомом ВМФ является адмирал Евменов. А вовсе не «был ранее». Просто у него – отпуск, или командировка, или – и т.д.. Он отсутствует в своем рабочем кабинете, вот и все. И есть соответствующее должностное лицо, на время данного отсутствия исполняющее обязанности данного руководителя.

А вот если бы адмирал Евменов был в данный момент бывшим главкомом ВМФ, а должность главкома была бы вакантна, то адмирал Моисеев был был не ВРИО, а ВРИД. Временно исполняющий [вакантную] должность.

Итак, официально объявлено, что началось массовое производство авиабомбы ФАБ-3000. Именно производство, а не использование советских запасов. Однако не стоит воспринимать данную систему вооружений так же, как уже привычные и массово применяемые ФАБ-250/500/1500. Перед нами не просто повышение калибра, все гораздо серьезнее.

Во-первых, в текущем конфликте массовое производство ФАБ-3000, по нашему мнению, имеет смысл только в сочетании с УМПК. А лучше всего даже с пороховым ускорителем. Причины ровно те же, по которым российская авиация давно уже не применяет в ходе спецоперации авиабомбы свободного падения. Значит, смеем предположить, УМПК для ФАБ-3000 (и Ту-22М3) уже имеется или как минимум в процессе разработки.

Во-вторых, носителем ФАБ-3000 в ВКС РФ на данный момент является только Ту-22М3. Только на данной машине есть соответствующие узлы подвески. ФАБ-3000 технически невозможно нести никакому другому российскому боевому самолету. Даже Ту-95 с ними не работает. Сколько Ту-22М3 в строю, не скажем, но очевидно, что гораздо меньше, нежели Су-24/34, которые являются носителями ФАБ калибров 250/500/1500.

Во-третьих, Ту-22М3 стандартно несет две ФАБ-3000 свободного падения. Однако УМПК увеличивает габариты бомбы. Смеем предположить, что более одной ФАБ-3000 с УМПК Ту-22М3 брать не будет.

И наконец, Ту-22М3 может брать на борт (в теории) 42 ФАБ-500 или 8 ФАБ-1500. Выглядит мощнее всего лишь одной «трехтонки», правда?

Иначе говоря, перед нами – уникальное оружие для тоже в значительной мере уникального носителя. Значит, и цели будут для этого оружия выбираться соответствующие. Какие? Те, которые никак невозможно взять бомбами меньшего калибра.

Например, мосты через Днепр.

Современная авиабомба – это вовсе не то, что кажется. Не только авиа и не совсем бомба.

Классический вид данного боеприпаса – это просто металлическая бочка, начиненная взрывчаткой. Она так и называется – свободного падения. Вот это чисто бомба, да. Свободно падает на голову супостата, вот и все.

В прошлом году страна узнала аббревиатуру УМПК – крылышки, приделанные к бомбе для того, чтобы она планировала, а самолет-носитель мог не входить в зону ПВО противника. Это уже не совсем бомба, это планер со взрывчаткой. Он летит, а не падает. Летит точно туда, куда велит спутниковый модуль наведения.

А теперь Украина, как заявляется, находит на своей территории неразорвавшиеся бомбы с аббревиатурой УМПБ. Расшифровка неизвестна, российские источники ничего о данном боеприпасе не сообщают. Главная его особенность – ускоритель (ракетный двигатель). Ну и та же система наведения, разумеется. То есть это уже не бомба, а ракета наземного пуска. И пусковая установка для нее – не бомбардировщик, а РСЗО. «Торнадо-С», например.

Выводы:

1. На наших глазах произошел еще один стремительный переход в качестве тяжелых боеприпасов, которые применяет российская армия.

2. Почему РСЗО? Система залпового огня как носитель несравнимо, на порядки дешевле самолета, а значит, их можно построить быстрее и больше. Для работы РСЗО не нужны аэродромы и дорогостоящая и длительная система подготовки военных летчиков.

3. Нас ожидает массовое оснащение старых авиабомб новыми системами пуска, движения и управления. Ну, по крайней мере, будем на это надеяться. С возможностью их применения с наземных пусковых установок.

4. В результате масса залпа и огневая мощь, которую смогут доставить ВС РФ до украинских позиций, значительно возрастет. 250-килограммовая авиабомба – это вам не снаряд калибра 152 мм.

И мы не видим никакой случайности в том, что данные боеприпасы противник обнаруживает именно на харьковском направлении. Харьков был первой и самой очевидной целью еще в феврале 2022-го. С тех пор его значение только выросло, особенно в контексте обстрелов Белгорода. Несомненно, самое новое, эффективное и разрушительное оружие будет использоваться российской армией именно здесь – в случае, если Россия возобновит крупномасштабные наступательные операции.

Есть ощущение, что масштаб и влияние происходящих сегодня на поле боя событий публикой осознается не до конца. В том числе специально подготовленной для такого осознания публикой. При том, что в этом уже нет, казалось бы, никаких тайн.

Однако сдвиг в способе ведения боевых действий настолько фундаментален, что противоречит всему, чему учили всех офицеров во всех ведущих военных школах планеты десятилетиями. И учат прямо сейчас. Это просто не помещается в голове, настолько велика инерция гигантской военной машины.

Всех офицеров учат, что искусство сухопутной войны состоит из концентрации сил и маневра. С понятными поправками то же самое касается войны и в воздухе, и на море.

Ты скрытно от противника накапливаешь свои ударные возможности – технику, личный состав – и затем внезапно используешь их для нанесения удара. На неожиданном для противника участке и в неожиданном для него масштабе. Против чужой пешки внезапно, из ничего материализуется твой ферзь. Это называется концентрация сил.

Затем ферзь совершает стремительный ход. Ничем не прикрытая пешка бита. Фронт проламывается артиллерией и бомбардировщиками, в прорыв устремляются накопленные заранее резервы. Механизированные части (главным образом танки) при поддержке ПВО и авиации за очень короткий срок достигают беззащитных точек в глубоком тылу противника. Это называется маневр.

Описание того, как концентрировать и проламывать (управлять этими двумя процессами), составляет основу военного образования. В любой стране. До сих пор.

События на Украине показали, что современная война отменила и скрытную концентрацию сил, и внезапный маневр. Ты больше не можешь скрытно накопить на узком участке фронта пару сотен танков и 30-50 тысяч солдат для прорыва. Не можешь скрыть их передвижение – ни днем, ни ночью, ни в облачную погоду, ни в дождь, ни в туман. Туман войны, двести лет являвшийся одним из ключевых понятий тактики и стратегии, исчез. Его больше нет – по крайней мере в приложении к событиям, происходящим на линии боевых действий и непосредственно рядом с ними. А то, что вскрыто – уничтожается дальнобойными средствами поражения в режиме реального времени.

Круглые сутки все сколько-нибудь значимые передвижения наземной техники и живой силы на глубине в несколько десятков км от фронта отслеживает разведка – спутники и БпЛА. И твоя разведка, и разведка противника. Скрыть и сконцентрировать можно только то, что находится не ближе 50-100 км от линии боевого соприкосновения, потому что БпЛА туда уже не доходят, а спутниковая разведка все еще имеет ограничения.

Поэтому провалилось прошлогоднее украинское наступление. Поэтому наибольший ущерб противнику наносят дальнобойные удары по критической инфраструктуре. Поэтому ударные беспилотники теперь применяются не то что против танков – против одного-единственного солдата в окопе. Поэтому ПВО выглядит на данный момент сильнее авиации. Поэтому главной ударной силой непосредственно на линии фронта стали тяжелые авиабомбы с УМПК. Поэтому вообще СВО выглядит так, как она сейчас выглядит. Это просто следствие того, что больше нет ни концентрации сил, ни маневра, зато есть всевидящее око БпЛА.

Перед нами изменения, которые требуют новой военной теории, новых военных учебников, нового военного образования и новой армии как таковой. Тот, кто сделает все это первым – тот и окажется победителем.

Итак, Украина начала применять против России новые военно-воздушные носители – аэростаты. А точнее, переделанные под несение сбрасываемых боеприпасов метеозонды.

Перед нами хорошо забытое старое. Сотни и тысячи подобных аппаратов – другого, конечно, более серьезного класса – применялись Западом против СССР в годы Холодной войны. Нечто подобное в прошлом году так перепугало США – они не привыкли такое видеть в своем воздушном пространстве.

В 1960-80-е США запускали аэростаты в Северной Европе, и воздушные течения на высоте 20-25 км, в стратосфере несли их на восток, в Россию. Полезной нагрузкой была разведывательная аппаратура, иногда книги антисоветского содержания.

Аэростат подобного класса только кажется неуправляемым. После выполнения задачи его перемещали на другую высоту, где господствовали ветра противоположного направления, и аппарат успешно возвращался к хозяину. При хорошем знании воздушных течений – скорости, высоты, направления – такой аппарат можно довести в любую нужную точку. Висеть в воздухе он может недели и месяцы.

Для летчиков ПВО СССР сбить такой аэростат считалось большой удачей, за успешное поражение (падение аэростата) давали ордена. Просто попасть из авиапушки по куполу было недостаточно, потому что в нем был не один большой шар с газом, а сотни маленьких.

Но это история. Такие гости над нами давно не летали. И вот – вернулись, на этот раз с территории Украины.

Полагаем, что:

1. Скорее всего, перед нами просто испытания. Поэтому и аэростаты переделаны из метеозондов. Задача – проверить возможности применения, определить нашу реакцию.

2. Полезная нагрузка сегодня может быть гораздо более разнообразной – видеокамеры, РЛС, ретрансляторы, навигационные модули и модули связи. И ударное оружие, разумеется.

3. Испытания эти скоро завершатся, и количество этих аэростатов, пересекающих наши границы, будет измеряться, возможно, сотнями и тысячами.

4. Смеяться тут не над чем. Перед нами потенциально серьезная угроза. Степень этой серьезности будет зависеть прежде всего от технической оснащенности (полезной нагрузки) аэростатов.

5. Борьбе с этой угрозой придется учиться заново.

Нам сообщают, что командир упавшего Ту-22М3 принудительно катапультировал остальных трех членов экипажа, но сам остался на своем месте. «Уводил машину от жилых домов». Как можно уводить куда-то машину, которая, как прекрасно видно на записи, просто падает плашмя как лист, оставим на совести, что называется. Перед нами что-то похожее на плоский штопор, во время которого машина по определению неуправляема. Ту-22М3 теоретически можно вывести из такого штопора, но можно ли было в данном случае, мы не знаем.

Но мы хорошо знаем саму процедуру принудительного катапультирования. На левом пульте у командира Ту-22М3 есть особый тумблер. В аварийных случаях, когда нет времени давать команды покинуть самолет, командир обязан сорвать предохранитель (т. н. «контровку») и включить тумблер принудительного катапультирования троих членов экипажа.

После включения тумблера сначала срабатывают системы подтяга ремней к креслу, ограничители разброса рук, захваты ног. У обоих летчиков откидывается вперед колонка штурвала. Все сделано так, чтобы мгновенно собрать человека, если можно так сказать, в плотный сверток — и безопасно выкинуть из кабины. Чтобы ничего за пределами безопасного контура не торчало, не оторвало руки и ноги. Даже если офицер в этот момент находится без сознания.

Затем все трое с интервалом в 0,5 секунды поочередно вылетают из кабин в своих креслах наверх. Сначала задние, затем передний, помощник командира. Перегрузка при катапультировании достигает 22-24g. Но — только в течение 0,2 секунды. Если чуть больше — это будет уже смертельно.

Через две секунды после выхода из кабины все захваты, обхватывавшие сидящего в кресле, раскрываются. Кресло автоматически отделяется. Еще через две секунды специальная фала (трос), соединяющая кресло и человека, выдергивает шпильку блокировки парашютной системы. Раскрывается основной парашют, оснащенный в т.ч. кислородом на 15 минут дыхания. Кислород нужен на случай катапультирования на большой высоте (свыше 4 км), и в таком случае именно на этой же высоте 4 км парашют и должен раскрыться. Включается аварийный маяк «Комар».

Все это (от включения тумблера до раскрытия парашюта) происходит быстрее, чем вы только прочитали вышеописанное. Система катапультирования Ту-22М3 — настоящий шедевр советской инженерной мысли. Сотни людей спасены ею.

Сообщается, что один из членов экипажа разбившегося бомбардировщика погиб. Почему — мы опять же пока не знаем. Но то, что оставшихся в живых положили в госпиталь — не пустая процедура и не формальность. Им предстоит в течение двух недель пройти полное медобследование, а затем получить 30-дневный отпуск. Даже когда экипаж прыгает самостоятельно (готовится к прыжку хотя бы несколько секунд), и в этом случае все равно случаются травмы, особенно позвоночника. И уж тем более — если их выкидывает принудительно.

И да — командир действительно покидает машину последним, причем только самостоятельно. Таков его человеческий и служебный долг. Не говоря уж о том, что если не последним, то это статья УК.

Судьба командира на данный момент неизвестна, но уже понятно, что как минимум двух товарищей он спас. Он — и система катапультирования.

Итак, Харьков остался без телевышки. Возникают очевидные вопросы. Отвечаем.

Зачем уничтожать телевышку? Какой в этом военный смысл?

Смысл простой. Помимо понятного гражданского назначения на любой подобной вышке находится множество устройств двойного или чисто военного назначения. Системы связи всех видов, ретрансляторы, видеокамеры и так далее. Крайне полезное дело в условиях боевых действий даже при нынешнем изобилии БпЛА.

Теперь все это уничтожено. Восстановить вышку невозможно – как минимум до окончания боевых действий.

Чем могли ударить по вышке?

Суть такого удара в его высочайшей точности. Попасть надо тютелька в тютельку. И варианты соответствующего инструмента имеются. Классический – ракета Х-59 воздушного базирования разных модификаций. С высокой вероятностью наведение осуществлял оператор (штурман) самолета-носителя по телевизионному каналу. И думаем, что ракета была не одна.

Кстати говоря, телевышка в некоторых отношениях цель даже более простая для поражения, чем прочие. В данном случае в силу большой высоты объекта не нужно было целиться (слишком строго) по высоте, только по направлению.

Почему именно Харьков?

Удары по узлам связи – то, что делается в первую голову при подготовке любого наступления. Намек по поводу харьковского направления очевидный и уже не первый.

Почему не будет никогда беспилотников-истребителей

Полагаем, такого будущего, как описано здесь, не будет.

Да, БпЛА-разведчики уже завоевали небо. Да, к ним подтягиваются БпЛА-бомбардировщики, в т.ч. камикадзе. Будут еще и транспортные, и бог знает еще какие. Но БпЛА-истребителей – нет, не будет. По крайней мере в том количестве, чтобы реально завоевывать господство в воздухе.

Напомним: это только кажется, что современные, пилотируемые истребители (перехватчики) сами находят цели. И потом сами по ним открывают огонь. И поэтому так же будет с беспилотными истребителями.

Между тем это несколько не так. Современные пилотируемые истребители на цели наводятся с земли (вариант – с самолета управления/ДРЛО). Истребитель – вовсе не свободный охотник, он такая же платформа для ударного оружия, как и бомбардировщик. Отличается только класс этого оружия («воздух-воздух»). Истребителю, говоря фигурально, пальцем показывают – лететь в такой-то квадрат, в таком-то месте обнаружить противника и в такой-то момент открывать огонь. Его ведут, как на поводке, в нужную точку. Делают это операторы соответствующих РЛС, штурманы боевого управления.

Дрону-истребителю понадобится аналогичная система обнаружения и целеуказания дронов противника. Нет, врём, не аналогичная – гораздо более совершенная, работающая как-то иначе, чем ныне действующие РЛС. Просто потому, что для современных РЛС (и ПВО) низколетящие, низкоскоростные и малозаметные БпЛА являются исключительно сложным объектом для поиска. Они их, прямо скажем, почти и не видят.

Понадобится система высокоскоростной и защищенной связи. Нужно ведь обеспечить многочисленные (сотни и тысячи) БпЛА-истребители целеуказанием, передачу гигантского количества информации в режиме реального времени.

Понадобится система обеспечения безопасности (ухода от столкновения) для БпЛА-истребителей, работающих в группе. А работать они должны только в группе, как минимум сотнями одновременно, иначе это полная профанация.

Понадобится гигантская система операторов БпЛА-истребителей, заточенных именно на выполнение данной задачи. Или, как альтернатива – исключительно совершенная система ИИ, которая будет выполнять роль оператора самостоятельно, в том числе с точки зрения принятия решения на открытие огня.

Предпосылок для создания ничего из вышеперечисленного в настоящий момент мы не наблюдаем.

Нам представляется, что борьба с беспилотниками требует гораздо больших ресурсов, чем создание и применение БпЛА самих по себе. Сконцентрировать эти ресурсы можно чисто физически только в системах больших размеров. Если эти системы выводить в воздух – они перестанут отличаться от тех истребителей, которые мы видим прямо сейчас и которые против БпЛА неэффективны.

Следовательно, бороться с беспилотниками можно только с помощью наземных систем ПВО. Дроны-истребители – это тупиковая ветвь развития. Даже наземные лазеры выглядят в этом смысле более перспективными.

#ОтвечаетБомбардировщик

Среди наших источников – прибавление. Командир экипажа Су-34, прямо сейчас выполняющий боевые задачи в зоне СВО, отвечает на наши – и ваши – вопросы. Не раскрываем, само собой, ни имя, ни должность, ни звание, ни воинскую часть, ни аэродром базирования, ни любые иные военные тайны. Но раскрываем, как обычно – суть происходящего в ходе боевых действий. В воздухе и на земле.

Специально отдельным образом выделяем и рубрику, и ее героя – поскольку его позиция, знания, точка зрения могут отличаться от наших. Что никоим образом ценность этой позиции не умаляет. Жанр – вопрос-ответ.

Вопрос: Заявляется, что ВВС Украины получат F-16 уже чуть ли не в ближайшие дни. Что думаете по этому поводу? Как ВСУ будут применять эти машины, где базировать?

Ответ: Полагаю, что переданные Украине F-16 будут базироваться либо на территории Румынии, либо на территории Польши. В случае боевого применения будут использоваться аэродромы подскока, расположенные на Украине: приземление, дозаправка, подвеска оружия и уход на боевое задание. Возможно, Украина приспособит для этого какие-либо гражданские аэродромы.

В то, что за штурвалами F-16 будут сидеть украинские летчики, пусть даже и подготовленные в странах НАТО – не верю. Система управления F-16 настолько радикально отличается от системы управления украинских МиГ-29 и Су-27, что даже длительное переучивание выглядит чем-то невероятным. Поэтому, скорее всего, в украинских F-16 будут сидеть летчики стран НАТО – якобы недавно уволенные.

Если противник полагает, что  F-16 поможет ему победить – вскоре он увидит, что перемога в очередной раз оборачивается зрадой.

#ОтвечаетБомбардировщик

Продолжаем задавать вопросы командиру экипажа Су-34.

Вопрос: Главная угроза от F-16, на ваш взгляд?

Ответ: Степень угрозы будет отличаться от типа боеприпасов, которые дадут Украине для подвески на F-16.

Самая очевидная – JDAM. Это та же самая наша УМПК, только по-американски. Украина их уже применяет на МиГ-29. Но она же и самая безобидная.

Следующая по степени опасности – ракеты «воздух-воздух» AIM-120 с дальностью до 180 километров. Даже с расстояния пуска 110-120 километров это будет существенной угрозой для наших бомбардировщиков и истребителей прикрытия.

И наконец, наиболее опасное: ракета AGM-158 JASSM «воздух-поверхность» с дальностью полета 560 километров. Вот эта штука будет посерьезней даже Storm Shadow. F-16 может тащить две таких ракеты. Представьте, если втихую Киеву поставят сотню таких «джазмов», и залп, пущенный с десятка F-16, полетит по Крымскому мосту. Вот это будет серьезное испытание для нашей ПВО.

«Мероприятия по практической отработке вопросов подготовки и применения нестратегического ядерного оружия», о которых объявило Минобороны — событие и обычное, и уникальное одновременно. Обычное — потому что вообще-то в войсках подобного рода «мероприятия» происходят в штатном режиме десятки раз в год. А уникальное — потому что о них по понятным причинам никогда публично не сообщают.

Все, что связано с ЯО, реализуется в столь особом порядке и с такой степенью секретности, что существует как бы в параллельном даже для Вооруженных сил мире. Ты можешь дослужиться даже до очень больших погон — и никогда не иметь никакого соприкосновения с ЯО. Имеют это соприкосновение специальные люди по специальным случаям и в соответствии со специальными допусками.

Мы не припомним, когда о такого рода учениях (именно касательно тактического ЯО) заявлялось открыто и подобным образом. Но «поддержание готовности личного состава и техники частей боевого применения нестратегического ядерного оружия» происходит регулярно в соответствии в планами боевой подготовки. Если имеется оружие, то должно проводиться и обучение личного состава его применению.

Разумеется, все эти учения происходят без реальных пусков ракет, вместо них происходят т.н. «электронные» или «тактические» пуски. Но вся процедура ДО пуска проводится ровно так, как это необходимо при реальном боевом применении. А чтобы в полной мере продемонстрировать результат, существуют специальные учебные боеприпасы, при подрыве которых на полигоне появляется тот самый «ядерный гриб». Не исключаем, что может быть и это нам тоже покажут.

Главной реформой российских Вооруженных сил после победного окончания СВО станет реформа военного образования. По крайней мере, так должно быть и так, надеемся, будет.

Много говорится о кадровом голоде в промышленности, в производстве, дефицит даже среди курьеров. А как насчет дефицита подготовленных офицеров? Тех самых, которые должны командовать ротами и полками, задача которых – прорвать украинский фронт? Рискуя жизнью, если вдруг кто забыл. Неся потери. Офицеров не хватало даже в советское время!

А ведь после распада СССР почти тридцать лет армия сокращалась. И только три года как она вновь увеличивается.

В чем особенность текущего увеличения? В том, что офицеров в процентном соотношении понадобится существенно больше, чем тот процент, на который растут Вооруженные силы в целом. Сердюков, как известно, офицеров массово сокращал. Теперь их требуется массово подготовить. Создающиеся управления новых округов, армий, корпусов и т. д. заберут тысячи и тысячи офицеров.

Действующие военные училища, их мощности и возможности рассчитывались исходя из штатной численности еще тех, старых Вооруженных сил, образца условно 2017-го года. Под армию мирного времени, с другим штатным расписанием, другой организационной структурой.

Задача построения военного образования нового образца – дело без преувеличения десятилетий. Созданный с нуля вуз считается состоявшимся, когда из его выпускников вырастает первый доктор наук. В советские времена на это уходило 16-18 лет, сегодня – и того больше. Инерции двух крайне инерционных систем – военной и системы образования – накладываются друг на друга.

Даже если прямо сегодня создать десяток новых училищ — они выпустят первых лейтенантов только через пять лет. Лейтенантов, а не полковников или майоров.

Это неизбежно означает, что ряд должностей в частях либо будут вакантными, либо их будут совмещать, либо эти должности будут исполнять сержанты. Либо на вакантные должности будут назначать «дикорастущих» лейтенантов, пожиная неизбежные кадровые ошибки. («Дикорастущие» означает на армейском жаргоне «скорые на карьерный рост»).

Однако итоги текущей военной кампании потребуют не просто увеличить количество военных училищ. Будет необходимо радикально пересмотреть (а иногда просто написать заново) учебные программы — с учетом появления новых видов техники и оружия, новых тактик его применения, новых форм взаимодействия родов и видов ВС. Программы подготовки будут изменены по всей вертикали, от суворовских училищ до Военной академии Генерального штаба. Причем эти программы необходимо написать сначала, а строить училища – только потом, потому что от программ зависит и численность курсантов, и архитектурный облик новых училищ, и то, какое будет там оборудование.

И кстати – новые училища потребуют новых преподавателей, то есть опять-таки офицеров. Уже получивших в свое время образование. Нет сомнений, что такими преподавателями станут в итоге по большей части те, кто получил это образование практическим образом, в ходе спецоперации. Они и будут учить будущих командиров тому, что действительно требуется на войне. А результаты этой реформы мы увидим через десятилетия.

Знакомьтесь, перед нами очередной образец техники, которая уже через несколько месяцев будет поставлена Западом на Украину – немецкая 155-мм САУ RCH 155. Производство первой партии для Украины ведется в данный момент.

По целому ряду причин крайне примечательный аппарат. И самое в нем примечательное – шасси. Представьте, что советская 152-мм гаубица 2А64 поставлена на шасси не от Т-72, а от многострадального «Бумеранга». Вот примерно то же самое (при всех оговорках, разумеется) сделали немцы, только вместо 2А64 – PzH 2000, а вместо «Бумеранга» – БТР Boxer. Когда-то, страшно сказать, Россия даже рассматривала возможность закупки «Боксеров» для собственных Вооруженных сил.

Что там с центром тяжести? Отчетливо заметно, как машина кренится на поворотах, как перегружена ее задняя часть. С проходимостью? Грунт, выбранный для испытаний, плотный – а как это будет в условиях русской слякоти?

С другой стороны, САУ занимает огневую позицию за секунды – и сразу после выстрела покидает ее. 10-20 секунд – и там, откуда только что был произведен выстрел, никого нет. Никакая контрбатарейная борьба в ее классическом изводе тут невозможна, для поражения данной САУ ее необходимо наблюдать в режиме реального времени и наносить по ней удар «Ланцетом», не артиллерией. А ты еще найди ее за 30 км от линии фронта.

Полная автоматизация – наведения, заряжания, стрельбы. Фактически это боевой робот, экипаж – два человека (у «Коалиции» – три, у «Мсты» – пять).

Практика покажет, разумеется, реальную цену данному аппарату. Но то, что мы видим на уровне концепции, испытаний – как минимум не стоит игнорировать.

Поражение украинских Су-27 в Миргороде означает, что российские войска имеют две принципиально важных возможности:

1. Постоянно (или как минимум регулярно) проверять стоянки ключевых украинских военных аэродромов на предмет нахождения там боевых машин. В том числе глубоко в тылу противника.

2. В очень короткие сроки (минуты после обнаружения и целеуказания) открывать огонь по этим машинам дальнобойным ракетным оружием («Искандерами»).

Кроме того, перед нами зримое доказательство, что на данный момент у ВВС Украины сохраняется боевая пилотируемая авиация, причем именно тяжелые истребители. Нет сомнений, что Украина прячет их и на сколько-нибудь длительный срок (на ночь, например) скрывает свои истребители в ЖБУ (железобетонных укрытиях). Кассетная боевая часть «Искандера» такие укрытия не возьмет, для этого нужно прямое попадание авиабомбы калибром более 250 кг. Российской разведке удалось подловить Су-27 противника на аэродроме подскока, где они находились, скорее всего, для дозаправки.

И конечно, заявление противника о том, что «самолеты только повреждены», не должно вводить в заблуждение. Повреждены вовсе не значит, что завтра их подшаманят и снова отправят в бой.  Самолет – это хрустальный аппарат. Даже если кассетная боевая часть слегка задела его – 99%, что машина идет под списание, а вовсе не в ремонт. А чтобы иллюзий, что их можно восстановить, не оставалось, напрашиваются повторные удары такого же рода. Добить, пока подранков не оттащили в ЖБУ.

Российская связка «дальний беспилотный разведчик – дальнобойный ударный комплекс» сработала на отлично. Именно так, скорее всего, Россия будет работать и по F-16 – когда они займут свое место на украинских аэродромах.