Forwarded from Коммерсантъ FM
Первый этап обмена заблокированными активами еще не завершился, а Минфин уже планирует новые раунды. Кажется, ведомство чересчур оптимистично, но #обовсемпопорядку.
На этой неделе Минфин заявил, что новую волну обмена исключать нельзя. Причем в будущем процедура может пройти по более сложной схеме «активы на активы». При этом организатор торгов — компания «Инвестпалата» — в отличие от чиновников аккуратно заметила, что говорить о следующих этапах процедуры пока преждевременно.
Как выяснилось, за месяц заявки на обмен подали только 20-50% потенциальных участников с российской стороны, а дедлайн уже 8 мая. Эксперты предполагают, что инвесторов расстроили условия — на торги можно выставить портфель объемом не больше 100 тыс. руб. Однако считать держатели активов все-таки умеют и понимают, что даже такая скромная сумма — лучше, чем ничего.
Дело в другом. Сами торги пройдут только через 3-4 месяца, а определиться с выбором бумаг резидентов заставляют уже сейчас, причем передумать нельзя — заявки безотзывные. И вот, предположим, инвестор выставляет на обмен самые ликвидные активы, а к концу лета по какой-то причине их стоимость резко падает. Продать позиции с дисконтом не получится — их цена зафиксирована по состоянию на март (даже не на май). И хотя организатор механизма уверяет, что все предусмотрел и упакует наименее интересные бумаги в одни лоты с более интересными, покупатель может и не найтись.
Ладно, допустим, инвесторы вспомнят, что инвестиции — это риск, и отправят заявки. А что же иностранцы? Минфин Бельгии на днях отметил: обмен не ведет к возникновению каких-либо обязательств с его стороны. Расплывчато формулировать свою мысль европейские чиновники умеют не хуже российских, поэтому смысла сказанного до конца никто не понял. Интерпретировать это можно и как то, что после покупки бумаг нерезидентам все равно придется получать лицензии на их разблокировку, и как то, что такие лицензии не будут выдаваться вовсе.
Кажется, на этом фоне опасения инвесторов более оправданы, чем далеко идущие планы Минфина. Вот и глава «Сбера» Герман Греф заявил, что большого прогресса в деле разблокировки активов не ожидает, а текущие решения считает точечными.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
На этой неделе Минфин заявил, что новую волну обмена исключать нельзя. Причем в будущем процедура может пройти по более сложной схеме «активы на активы». При этом организатор торгов — компания «Инвестпалата» — в отличие от чиновников аккуратно заметила, что говорить о следующих этапах процедуры пока преждевременно.
Как выяснилось, за месяц заявки на обмен подали только 20-50% потенциальных участников с российской стороны, а дедлайн уже 8 мая. Эксперты предполагают, что инвесторов расстроили условия — на торги можно выставить портфель объемом не больше 100 тыс. руб. Однако считать держатели активов все-таки умеют и понимают, что даже такая скромная сумма — лучше, чем ничего.
Дело в другом. Сами торги пройдут только через 3-4 месяца, а определиться с выбором бумаг резидентов заставляют уже сейчас, причем передумать нельзя — заявки безотзывные. И вот, предположим, инвестор выставляет на обмен самые ликвидные активы, а к концу лета по какой-то причине их стоимость резко падает. Продать позиции с дисконтом не получится — их цена зафиксирована по состоянию на март (даже не на май). И хотя организатор механизма уверяет, что все предусмотрел и упакует наименее интересные бумаги в одни лоты с более интересными, покупатель может и не найтись.
Ладно, допустим, инвесторы вспомнят, что инвестиции — это риск, и отправят заявки. А что же иностранцы? Минфин Бельгии на днях отметил: обмен не ведет к возникновению каких-либо обязательств с его стороны. Расплывчато формулировать свою мысль европейские чиновники умеют не хуже российских, поэтому смысла сказанного до конца никто не понял. Интерпретировать это можно и как то, что после покупки бумаг нерезидентам все равно придется получать лицензии на их разблокировку, и как то, что такие лицензии не будут выдаваться вовсе.
Кажется, на этом фоне опасения инвесторов более оправданы, чем далеко идущие планы Минфина. Вот и глава «Сбера» Герман Греф заявил, что большого прогресса в деле разблокировки активов не ожидает, а текущие решения считает точечными.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Коммерсантъ FM
Минфин США пригрозил Райффайзенбанку ограничениями из-за бизнеса в России. Предупреждение не первое, вопрос в том, станет ли оно последним. Но #обовсемпопорядку.
Раздражение Запада объяснимо: в последние два года организация начала обрабатывать, по разным оценкам, от 30 до 70% переводов из России во внешний мир. На этом фоне против австрийской группы инициировали расследования, европейские регуляторы настаивали на ее скорейшем уходе с отечественного рынка, а в США подкрепляли просьбы угрозами ввести санкции, в частности, отрезать компанию от своей финансовой системы.
Райффайзенбанк внимательно выслушивал рекомендации и обещал приступить к сворачиванию российского бизнеса сначала прошлой осенью, затем этой зимой и, наконец, перенес час икс на третий квартал нынешнего года. В черных списках при этом компания замечена не была. СМИ писали, что за одну из крупнейших кредитных организаций страны вступался лично глава Центробанка Австрии Роберт Хольцман. А политологи намекают на то, что вопрос статуса Райффайзенбанка для Вены носит уже политический характер.
Как бы то ни было, быстро уйти из России компании мешают вполне объективные факторы. Продать свою «дочку» холдинг может только с личного одобрения Владимира Путина. Как показывает практика, получить его можно, сделав скидку покупателю минимум 50%. Для многих зарубежных организаций эта потеря хоть и чувствительна, но не критична. Райффайзенбанку же местное подразделение на пару с белорусским в последние три года приносит больше прибыли, чем все остальные вместе взятые. Существует риск списать уж слишком большие убытки, причем настолько, что вопросы к сделке возникнут даже у европейских регуляторов.
Впрочем, непонятно, считает ли Вашингтон эти аргументы достаточно убедительными. США вводили рестрикции и против европейских компаний, и даже против крупнейших банков — в 2014-м, например, американский Минфин обязал французский BNP Paribas на год ограничить некоторые операции в долларах. Организацию уличили в сотрудничестве с подсанкционными лицами из Ирана, Судана и Кубы.
Прогнозировать развитие ситуации трудно. Российский бизнес тем временем продолжает открывать для себя все новые и новые способы расчетов, используя сложные цепочки контрагентов, а также обращаясь к банкам без утвердившейся репутации и почти тридцатилетней истории работы на отечественном рынке.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Раздражение Запада объяснимо: в последние два года организация начала обрабатывать, по разным оценкам, от 30 до 70% переводов из России во внешний мир. На этом фоне против австрийской группы инициировали расследования, европейские регуляторы настаивали на ее скорейшем уходе с отечественного рынка, а в США подкрепляли просьбы угрозами ввести санкции, в частности, отрезать компанию от своей финансовой системы.
Райффайзенбанк внимательно выслушивал рекомендации и обещал приступить к сворачиванию российского бизнеса сначала прошлой осенью, затем этой зимой и, наконец, перенес час икс на третий квартал нынешнего года. В черных списках при этом компания замечена не была. СМИ писали, что за одну из крупнейших кредитных организаций страны вступался лично глава Центробанка Австрии Роберт Хольцман. А политологи намекают на то, что вопрос статуса Райффайзенбанка для Вены носит уже политический характер.
Как бы то ни было, быстро уйти из России компании мешают вполне объективные факторы. Продать свою «дочку» холдинг может только с личного одобрения Владимира Путина. Как показывает практика, получить его можно, сделав скидку покупателю минимум 50%. Для многих зарубежных организаций эта потеря хоть и чувствительна, но не критична. Райффайзенбанку же местное подразделение на пару с белорусским в последние три года приносит больше прибыли, чем все остальные вместе взятые. Существует риск списать уж слишком большие убытки, причем настолько, что вопросы к сделке возникнут даже у европейских регуляторов.
Впрочем, непонятно, считает ли Вашингтон эти аргументы достаточно убедительными. США вводили рестрикции и против европейских компаний, и даже против крупнейших банков — в 2014-м, например, американский Минфин обязал французский BNP Paribas на год ограничить некоторые операции в долларах. Организацию уличили в сотрудничестве с подсанкционными лицами из Ирана, Судана и Кубы.
Прогнозировать развитие ситуации трудно. Российский бизнес тем временем продолжает открывать для себя все новые и новые способы расчетов, используя сложные цепочки контрагентов, а также обращаясь к банкам без утвердившейся репутации и почти тридцатилетней истории работы на отечественном рынке.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Коммерсантъ FM
Вино из недружественных стран могут обложить пошлиной в 200%, вопрос пообещал рассмотреть Минфин. Мера вроде бы должна защитить российских производителей, впрочем, похоже, что именно они к этому меньше всего готовы. Но #обовсемпопорядку.
Кажется, что винодельческая отрасль для России далеко не ключевая. Власти прежде всего говорят о технологическом суверенитете, а никак не о винном. Однако самая радикальная протекционистская инициатива последних двух лет родилась именно в этом сегменте.
На то есть несколько причин. Первая — экономическая: отечественный винный рынок быстро растет — на 15-20% в год. Вторая — имиджевая: импортировать и потреблять вино более статусно, чем условное пиво или водку. Но Россия поставляет мало продукции, а вот закупает много. Европейский экспорт вина в марте увеличился до максимума за почти полтора года. Напитки из Франции, Италии и Испании занимают больше половины полок в алкомаркетах.
Задумка проста: если обложить зарубежные вина пошлиной в 200%, то цена на них вырастет в три-четыре раза. Покупать такую продукцию никто не станет, и ее доля на рынке упадет до 5-10%. Освободившуюся нишу займут российские производители. Но это в идеальном мире.
В действительности же им на это попросту не хватит ресурсов. Чтобы вырос выпуск спиртного, площадь виноградников в стране, по оценкам экспертов, должна увеличиться вдвое, а не на 5% в год, как сейчас. Для этого необходимо комплексное развитие отрасли. Пока же она почти полностью зависит от иностранного оборудования, бочек и даже пробок, которые из-за санкций закупаются с трудом.
Обратная сторона протекционизма — завышение цен и падение качества товара из-за низкой конкуренции. На такое вино сложно будет искать покупателя, тем более что на рынке останется не облагаемый заоблачными пошлинами алкоголь из Чили, Южной Африки и даже Китая. Последний, кстати, пошел по иному пути развития. В КНР активно сотрудничают с мировыми лидерами отрасли и не без помощи иностранных специалистов запускают собственное производство оборудования. Как итог, согласно прогнозу The Guardian, к 2050 году страна может стать новым международным центром виноделия.
Вероятно, существенную долю китайские производители займут и на отечественном рынке. Впрочем, иногда кажется, что цель властей — не импортозамещение, а только смена вектора импортозависимости с западного на восточный.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Кажется, что винодельческая отрасль для России далеко не ключевая. Власти прежде всего говорят о технологическом суверенитете, а никак не о винном. Однако самая радикальная протекционистская инициатива последних двух лет родилась именно в этом сегменте.
На то есть несколько причин. Первая — экономическая: отечественный винный рынок быстро растет — на 15-20% в год. Вторая — имиджевая: импортировать и потреблять вино более статусно, чем условное пиво или водку. Но Россия поставляет мало продукции, а вот закупает много. Европейский экспорт вина в марте увеличился до максимума за почти полтора года. Напитки из Франции, Италии и Испании занимают больше половины полок в алкомаркетах.
Задумка проста: если обложить зарубежные вина пошлиной в 200%, то цена на них вырастет в три-четыре раза. Покупать такую продукцию никто не станет, и ее доля на рынке упадет до 5-10%. Освободившуюся нишу займут российские производители. Но это в идеальном мире.
В действительности же им на это попросту не хватит ресурсов. Чтобы вырос выпуск спиртного, площадь виноградников в стране, по оценкам экспертов, должна увеличиться вдвое, а не на 5% в год, как сейчас. Для этого необходимо комплексное развитие отрасли. Пока же она почти полностью зависит от иностранного оборудования, бочек и даже пробок, которые из-за санкций закупаются с трудом.
Обратная сторона протекционизма — завышение цен и падение качества товара из-за низкой конкуренции. На такое вино сложно будет искать покупателя, тем более что на рынке останется не облагаемый заоблачными пошлинами алкоголь из Чили, Южной Африки и даже Китая. Последний, кстати, пошел по иному пути развития. В КНР активно сотрудничают с мировыми лидерами отрасли и не без помощи иностранных специалистов запускают собственное производство оборудования. Как итог, согласно прогнозу The Guardian, к 2050 году страна может стать новым международным центром виноделия.
Вероятно, существенную долю китайские производители займут и на отечественном рынке. Впрочем, иногда кажется, что цель властей — не импортозамещение, а только смена вектора импортозависимости с западного на восточный.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Поднять Перископ!
Постоянное повышение пошлин на вина из недружественных стран в последние годы вызвано желанием сократить доходы «неприятеля», уменьшить импорт и вывоз капитала, а также удовлетворить лоббистов из числа отечественных производителей пьянящего напитка
Но проблема в том, что кроме первого аспекта триединой задачи (да и то есть нюансы), остальное реализовать получается, мягко говоря, не слишком хорошо.
Кроме повышения стоимости ординарных вин (неважно, отечественных, из дружественных или недружественных стран), на наш взгляд, более это ни к чему не привело.
Безусловно, в «верхнем» сегменте появились весьма неплохие отечественные вина, но в бюджетном, увы…
И этому есть вполне простое и убедительное объяснение: Россия, вообще-то, преимущественно северная страна и учитывая крайне высокую плотность населения в южных регионах, качественных земель сельскохозяйственного назначения под виноградники у нас никогда не будет в достатке.
По собственным наблюдениям, и на Кубани, и в Крыму площадь виноградников лишь сокращается, хотя можем и ошибаться.
Поэтому сейчас купить хотя бы относительно приличное вино дешевле 700-1000 р., независимо от его происхождения, почти невозможно. При этом в Европе (даже дружественной, например в Сербии) даже за 2,5-5 евро можно купить вполне качественное ординарное вино
Да и расширение производства «отечественного» вина зачастую происходит за счет ввоза из-за рубежа (в т.ч. из недружественных стран) винного сусла и его переработки внутри страны, а из такого сырья качественных вин ждать бессмысленно.
Представляется, что именно из-за значимого роста цен на вина при стабильно невысоком его качестве (а, возможно, и стабильном ухудшении) происходит лишь незначительный рост продаж вин в текущем году, при гораздо более высоком увеличении продаж крепких напитков.
Так, продажи виноградных вин в январе — марте 2024 года выросли всего на 4,2%, до 13,25 млн дал.
При этом, продажи ликероводочных изделий выросли на 12,6%, до 3,77 млн дал, других спиртных напитков — на 18,8%, до 3,3 млн дал, слабоалкогольной продукции — на 8,2%, до 4,59 млн дал. Розничные продажи коньяка в России в январе-марте 2024 года выросли на 9,6% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года, до 3,55 млн декалитров (дал).
Из сектора вин значимо выросли лишь продажи продукции, не слишком зависимой в глазах потребителей от качества виноматериалов: игристых вин — на 13,3%, до 5,4 млн дал и ликерных вин — на 13,9%, до 292,4 тыс. дал.
Поэтому продолжение политики установления крайне высоких пошлин на импорт вин приведет к неминуемому и значимому росту цен, снижению качества вин в бюджетном сегменте, а также постепенному сокращению на рынке отечественной продукции при масштабном усилении присутствия на нем вин из «дружественных государств».
В общем, все точно как в сценарии с «поддержкой отечественного автомобилестроения», в результате которой россиянам приходится почти безальтернативно покупать нелокализованных «китайцев» по цене в два-три раза выше, чем в Китае…
Но проблема в том, что кроме первого аспекта триединой задачи (да и то есть нюансы), остальное реализовать получается, мягко говоря, не слишком хорошо.
Кроме повышения стоимости ординарных вин (неважно, отечественных, из дружественных или недружественных стран), на наш взгляд, более это ни к чему не привело.
Безусловно, в «верхнем» сегменте появились весьма неплохие отечественные вина, но в бюджетном, увы…
И этому есть вполне простое и убедительное объяснение: Россия, вообще-то, преимущественно северная страна и учитывая крайне высокую плотность населения в южных регионах, качественных земель сельскохозяйственного назначения под виноградники у нас никогда не будет в достатке.
По собственным наблюдениям, и на Кубани, и в Крыму площадь виноградников лишь сокращается, хотя можем и ошибаться.
Поэтому сейчас купить хотя бы относительно приличное вино дешевле 700-1000 р., независимо от его происхождения, почти невозможно. При этом в Европе (даже дружественной, например в Сербии) даже за 2,5-5 евро можно купить вполне качественное ординарное вино
Да и расширение производства «отечественного» вина зачастую происходит за счет ввоза из-за рубежа (в т.ч. из недружественных стран) винного сусла и его переработки внутри страны, а из такого сырья качественных вин ждать бессмысленно.
Представляется, что именно из-за значимого роста цен на вина при стабильно невысоком его качестве (а, возможно, и стабильном ухудшении) происходит лишь незначительный рост продаж вин в текущем году, при гораздо более высоком увеличении продаж крепких напитков.
Так, продажи виноградных вин в январе — марте 2024 года выросли всего на 4,2%, до 13,25 млн дал.
При этом, продажи ликероводочных изделий выросли на 12,6%, до 3,77 млн дал, других спиртных напитков — на 18,8%, до 3,3 млн дал, слабоалкогольной продукции — на 8,2%, до 4,59 млн дал. Розничные продажи коньяка в России в январе-марте 2024 года выросли на 9,6% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года, до 3,55 млн декалитров (дал).
Из сектора вин значимо выросли лишь продажи продукции, не слишком зависимой в глазах потребителей от качества виноматериалов: игристых вин — на 13,3%, до 5,4 млн дал и ликерных вин — на 13,9%, до 292,4 тыс. дал.
Поэтому продолжение политики установления крайне высоких пошлин на импорт вин приведет к неминуемому и значимому росту цен, снижению качества вин в бюджетном сегменте, а также постепенному сокращению на рынке отечественной продукции при масштабном усилении присутствия на нем вин из «дружественных государств».
В общем, все точно как в сценарии с «поддержкой отечественного автомобилестроения», в результате которой россиянам приходится почти безальтернативно покупать нелокализованных «китайцев» по цене в два-три раза выше, чем в Китае…
Telegram
Кремлёвский безБашенник
Вино из недружественных стран могут обложить пошлиной в 200%, вопрос пообещал рассмотреть Минфин. Мера вроде бы должна защитить российских производителей, впрочем, похоже, что именно они к этому меньше всего готовы. Но #обовсемпопорядку.
Кажется, что винодельческая…
Кажется, что винодельческая…
Forwarded from Коммерсантъ FM
Угроза вторичных санкций, похоже, все-таки сработала: Россия теряет поставки из дружественных стран. Хотя, возможно, так только кажется. Но #обовсемпопорядку.
На Китай сразу после визита Владимира Путина обрушился шквал грозных предупреждений со стороны США. Вот-вот ввести ограничения против местных компаний и даже самого Пекина пообещали все — от Минфина до Госдепа. Вашингтон призвал поставить китайский бизнес перед выбором: либо западные рынки, либо продажа Москве товаров двойного назначения.
Впрочем, кажется, что угроза вторичных санкций уже и так неплохо сработала. Банки из КНР и других дружественных стран в последние месяцы постоянно ужесточали свой подход к платежам из России. Вот результат: СМИ изучили таможенную статистику ключевых партнеров Москвы, и выяснилось, что в первом квартале 2024-го объем поставок товаров из Турции обрушился на треть, из Казахстана — на четверть, а из Китая — на 2% или на $0,5 млрд в абсолютных цифрах.
Однако российские импортеры советуют на официальные данные больше не смотреть. Случается так, что по документам товары из Китая никуда не уезжали, а в России при этом как-то оказались. В таких случаях сами собой решаются и проблемы с платежами — используются криптовалюты, а иногда и такой инновационный способ расчетов, как бартер.
Но успех, как известно, не приходит сам по себе. За ним тянется цепочка контрагентов, и в ней уже десяток звеньев, а не два-три, как раньше. Дружественные посредники просят совсем не дружественные комиссии за свои услуги — по 20-40% вместо прежних 10-15%.
В остальном ничего нового: санкции не парализуют торговлю, а просто делают ее чуть менее выгодной. И вот экономисты вновь говорят о перспективах допэмиссии и очередной надвигающейся волне роста госрасходов на закупку критических компонентов и оборудования. Кажется, что в таких условиях на горизонте 12 лет нет пределов справедливости, к которой можно приводить налоговую систему России.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
На Китай сразу после визита Владимира Путина обрушился шквал грозных предупреждений со стороны США. Вот-вот ввести ограничения против местных компаний и даже самого Пекина пообещали все — от Минфина до Госдепа. Вашингтон призвал поставить китайский бизнес перед выбором: либо западные рынки, либо продажа Москве товаров двойного назначения.
Впрочем, кажется, что угроза вторичных санкций уже и так неплохо сработала. Банки из КНР и других дружественных стран в последние месяцы постоянно ужесточали свой подход к платежам из России. Вот результат: СМИ изучили таможенную статистику ключевых партнеров Москвы, и выяснилось, что в первом квартале 2024-го объем поставок товаров из Турции обрушился на треть, из Казахстана — на четверть, а из Китая — на 2% или на $0,5 млрд в абсолютных цифрах.
Однако российские импортеры советуют на официальные данные больше не смотреть. Случается так, что по документам товары из Китая никуда не уезжали, а в России при этом как-то оказались. В таких случаях сами собой решаются и проблемы с платежами — используются криптовалюты, а иногда и такой инновационный способ расчетов, как бартер.
Но успех, как известно, не приходит сам по себе. За ним тянется цепочка контрагентов, и в ней уже десяток звеньев, а не два-три, как раньше. Дружественные посредники просят совсем не дружественные комиссии за свои услуги — по 20-40% вместо прежних 10-15%.
В остальном ничего нового: санкции не парализуют торговлю, а просто делают ее чуть менее выгодной. И вот экономисты вновь говорят о перспективах допэмиссии и очередной надвигающейся волне роста госрасходов на закупку критических компонентов и оборудования. Кажется, что в таких условиях на горизонте 12 лет нет пределов справедливости, к которой можно приводить налоговую систему России.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Коммерсантъ FM
Герман Греф констатировал: текущая модель экономического роста в России примитивна и скоро исчерпает себя. Впрочем, альтернатив ей пока нет. Но #обовсемпопорядку.
На нынешнем Петербургском экономическом форуме по-настоящему острых дискуссий собственно об экономике было мало. Потому заявление главы «Сбера» кажется чуть ли не самым запоминающимся. Хотя, в сущности, ни о чем новом Герман Греф не поведал.
Он лишь напомнил, что рекордные бюджетные вливания и масштабный госзаказ повысили доходы населения, но при этом исчерпали ресурсы предприятий. Предложение в итоге перестало поспевать за спросом, и цены на товары взлетели. По сути, банкир признал, что российская экономика «перегрета», как будто на этот счет у кого-то, кроме главы ВТБ Андрея Костина, оставались сомнения.
Решить проблему можно несколькими способами. Первый путь избрал Центробанк — это сокращение спроса. Жесткая монетарная политика и ограничения по выдаче займов должны были охладить потребительскую активность. Но из-за роста зарплат кредитоспособными становятся все больше граждан, и к сбережению они не стремятся. Зачем, если накопленное «съест» инфляция либо внеплановые налоговые реформы? Так выглядит логика россиян, и вряд ли готовность ЦБ повысить ключевую ставку до 18% способна ее изменить.
Впрочем, справиться с «перегревом» экономики можно иначе — нарастив производство. Для этого предприятиям придется обновить технологическую базу, то есть закупить больше оборудования или, по крайней мере, комплектующих из-за рубежа. Миссия кажется невыполнимой, учитывая трудности с международными расчетами, растущую налоговую нагрузку и высокую ключевую ставку. Добавим к этому списку кадровый голод и приходим к выводу, что на помощь, вероятно, вновь придется прийти государству, а значит круг замыкается.
Однако Герман Греф убежден: бюджетный импульс вскоре ослабнет. Потенциально это угроза не только для бизнеса, который привык к вливаниям, но и для доходов граждан. Владимир Путин же на ПМЭФ заявил, что зарплаты россиян должны расти быстрее ВВП. А, как заметил замглавы администрации президента Максим Орешкин, задачи экономического развития определяет глава государства.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
На нынешнем Петербургском экономическом форуме по-настоящему острых дискуссий собственно об экономике было мало. Потому заявление главы «Сбера» кажется чуть ли не самым запоминающимся. Хотя, в сущности, ни о чем новом Герман Греф не поведал.
Он лишь напомнил, что рекордные бюджетные вливания и масштабный госзаказ повысили доходы населения, но при этом исчерпали ресурсы предприятий. Предложение в итоге перестало поспевать за спросом, и цены на товары взлетели. По сути, банкир признал, что российская экономика «перегрета», как будто на этот счет у кого-то, кроме главы ВТБ Андрея Костина, оставались сомнения.
Решить проблему можно несколькими способами. Первый путь избрал Центробанк — это сокращение спроса. Жесткая монетарная политика и ограничения по выдаче займов должны были охладить потребительскую активность. Но из-за роста зарплат кредитоспособными становятся все больше граждан, и к сбережению они не стремятся. Зачем, если накопленное «съест» инфляция либо внеплановые налоговые реформы? Так выглядит логика россиян, и вряд ли готовность ЦБ повысить ключевую ставку до 18% способна ее изменить.
Впрочем, справиться с «перегревом» экономики можно иначе — нарастив производство. Для этого предприятиям придется обновить технологическую базу, то есть закупить больше оборудования или, по крайней мере, комплектующих из-за рубежа. Миссия кажется невыполнимой, учитывая трудности с международными расчетами, растущую налоговую нагрузку и высокую ключевую ставку. Добавим к этому списку кадровый голод и приходим к выводу, что на помощь, вероятно, вновь придется прийти государству, а значит круг замыкается.
Однако Герман Греф убежден: бюджетный импульс вскоре ослабнет. Потенциально это угроза не только для бизнеса, который привык к вливаниям, но и для доходов граждан. Владимир Путин же на ПМЭФ заявил, что зарплаты россиян должны расти быстрее ВВП. А, как заметил замглавы администрации президента Максим Орешкин, задачи экономического развития определяет глава государства.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Коммерсантъ FM
Биржевые торги долларом и евро ушли в прошлое. А как это отразится на россиянах? Если коротко: подорожает импорт, но #обовсемпопорядку.
На этой неделе мы уже успели увидеть официальные курсы доллара и евро, рассчитанные по новой схеме, и, к счастью, обошлось без сенсаций — котировки практически не изменились. Но бизнесменов это не обнадежило: они все равно ожидают повышенную волатильность на рынке в ближайшие месяцы.
Опасения предпринимателей можно понять: биржа была более надежным и предсказуемым инструментом для приобретения валюты. А вот некоторые банки и обменники только за первые сутки после введения санкций успели несколько раз поменять курс покупки доллара, то поднимая его до отметки 100 руб. и выше, то опуская до более привычных 92 руб. Если так продолжится и дальше, бизнес будет нести дополнительные расходы и терять деньги на конвертации.
Но есть проблема и поважнее. Последствия новых ограничений внимательно изучают зарубежные партнеры российских компаний. И реальность, в которой котировки доллара и евро перестали быть биржевыми, их не слишком устраивает. А значит, контрагенты, вероятнее всего, начнут пересматривать условия контрактов и требовать премию за валютный риск — как минимум 2-3%.
Проводить расчеты с нерезидентами в принципе станет сложнее. Дело в том, что США расширили список оснований, по которым могут вводить вторичные рестрикции. Если раньше иностранным организациям нельзя было сотрудничать с подсанкционными компаниями из некоторых отраслей российской экономики, то теперь под запретом сделки с любыми участниками обрабатывающего, технологического и строительного секторов. Следовательно, импортеров ждет очередное ужесточение банковского комплаенса. В некоторых случаях и вовсе придется искать новых платежных агентов, которые точно решат хорошо заработать на прежде невиданных комиссиях.
Все это неминуемо отразится на стоимости продукции — уже к концу лета импортные товары могут подорожать на 10-15%. Приходится фиксировать еще один итог: российская экономика становится все более изолированной от остального мира и существует в каком-то полуавтономном режиме. Хотя, возможно, такое состояние, ориентируясь на заявления властей, корректнее называть суверенностью.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
На этой неделе мы уже успели увидеть официальные курсы доллара и евро, рассчитанные по новой схеме, и, к счастью, обошлось без сенсаций — котировки практически не изменились. Но бизнесменов это не обнадежило: они все равно ожидают повышенную волатильность на рынке в ближайшие месяцы.
Опасения предпринимателей можно понять: биржа была более надежным и предсказуемым инструментом для приобретения валюты. А вот некоторые банки и обменники только за первые сутки после введения санкций успели несколько раз поменять курс покупки доллара, то поднимая его до отметки 100 руб. и выше, то опуская до более привычных 92 руб. Если так продолжится и дальше, бизнес будет нести дополнительные расходы и терять деньги на конвертации.
Но есть проблема и поважнее. Последствия новых ограничений внимательно изучают зарубежные партнеры российских компаний. И реальность, в которой котировки доллара и евро перестали быть биржевыми, их не слишком устраивает. А значит, контрагенты, вероятнее всего, начнут пересматривать условия контрактов и требовать премию за валютный риск — как минимум 2-3%.
Проводить расчеты с нерезидентами в принципе станет сложнее. Дело в том, что США расширили список оснований, по которым могут вводить вторичные рестрикции. Если раньше иностранным организациям нельзя было сотрудничать с подсанкционными компаниями из некоторых отраслей российской экономики, то теперь под запретом сделки с любыми участниками обрабатывающего, технологического и строительного секторов. Следовательно, импортеров ждет очередное ужесточение банковского комплаенса. В некоторых случаях и вовсе придется искать новых платежных агентов, которые точно решат хорошо заработать на прежде невиданных комиссиях.
Все это неминуемо отразится на стоимости продукции — уже к концу лета импортные товары могут подорожать на 10-15%. Приходится фиксировать еще один итог: российская экономика становится все более изолированной от остального мира и существует в каком-то полуавтономном режиме. Хотя, возможно, такое состояние, ориентируясь на заявления властей, корректнее называть суверенностью.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Forwarded from Коммерсантъ FM
Евросоюз почти согласовал очередной пакет санкций. Один из его пунктов удивляет и даже настораживает, хотя, казалось, это уже невозможно. Но #обовсемпопорядку.
Ни будничное расширение черных списков, ни потенциальные ограничения против СПГ-проектов, танкеров и деловой авиации отраслевых экспертов особо не впечатляют. Немного неожиданным выглядит только запрет на импорт гелия из России. Факт не слишком известный, но этот инертный газ активно используется в медицине, энергетике и ракетостроении. Другое дело, что Москву пока нельзя назвать крупным экспортером гелия, так что санкции подобраны, что называется, на вырост.
А вот что действительно удивляет, так это намерение Брюсселя ввести ограничения в отношении российских «дочек» европейских компаний. Формулировка вызывает опасения: кажется, что под угрозой рестрикций зарубежные корпорации вынудят как можно быстрее отказаться от подразделений в России. Но в реальности механизм, скорее всего, будет выглядеть так: для холдингов установят предельные сроки продажи бизнеса (например, пять лет) и обозначат параметры, по которым им предстоит сворачивать деятельность. Наказание будет ждать только тех, кто откажется соблюдать условия. А для некоторых отраслей и вовсе могут предусмотреть исключения.
Вроде бы рамки весьма условные, но, как бы там ни было, новые меры все равно заставят иностранные компании ускориться. Особенно учитывая тот факт, что контакты материнских структур с дочерними и без того сильно ограничены. С 20 июня предприятия вынуждены согласовывать с европейскими регуляторами любые услуги, которые они оказывают российскими филиалам, — будь то юридический консалтинг или бухучет.
Тут-то, кажется, и должна появиться целая череда никому прежде не известных бизнесменов из, условно, Татарстана, Чеченской республики и Кузбасса с предложением купить иностранные активы в лучшем случае за полцены. Однако европейцы, которым удавалось так долго оставаться в России, вряд ли будут готовы к продаже — скорее, они передадут бизнес местному менеджменту, оставив за собой долгосрочное право на обратный выкуп. Непонятно, правда, как к таким сделкам отнесутся в правительственной комиссии, но зарубежные корпорации точно постараются оставить дверь, которая ведет на российский рынок, приоткрытой. Другое дело, что она в любой момент может захлопнуться из-за геополитического или санкционного сквозняка.
Иван Хорушевский специально для @kfm936
Ни будничное расширение черных списков, ни потенциальные ограничения против СПГ-проектов, танкеров и деловой авиации отраслевых экспертов особо не впечатляют. Немного неожиданным выглядит только запрет на импорт гелия из России. Факт не слишком известный, но этот инертный газ активно используется в медицине, энергетике и ракетостроении. Другое дело, что Москву пока нельзя назвать крупным экспортером гелия, так что санкции подобраны, что называется, на вырост.
А вот что действительно удивляет, так это намерение Брюсселя ввести ограничения в отношении российских «дочек» европейских компаний. Формулировка вызывает опасения: кажется, что под угрозой рестрикций зарубежные корпорации вынудят как можно быстрее отказаться от подразделений в России. Но в реальности механизм, скорее всего, будет выглядеть так: для холдингов установят предельные сроки продажи бизнеса (например, пять лет) и обозначат параметры, по которым им предстоит сворачивать деятельность. Наказание будет ждать только тех, кто откажется соблюдать условия. А для некоторых отраслей и вовсе могут предусмотреть исключения.
Вроде бы рамки весьма условные, но, как бы там ни было, новые меры все равно заставят иностранные компании ускориться. Особенно учитывая тот факт, что контакты материнских структур с дочерними и без того сильно ограничены. С 20 июня предприятия вынуждены согласовывать с европейскими регуляторами любые услуги, которые они оказывают российскими филиалам, — будь то юридический консалтинг или бухучет.
Тут-то, кажется, и должна появиться целая череда никому прежде не известных бизнесменов из, условно, Татарстана, Чеченской республики и Кузбасса с предложением купить иностранные активы в лучшем случае за полцены. Однако европейцы, которым удавалось так долго оставаться в России, вряд ли будут готовы к продаже — скорее, они передадут бизнес местному менеджменту, оставив за собой долгосрочное право на обратный выкуп. Непонятно, правда, как к таким сделкам отнесутся в правительственной комиссии, но зарубежные корпорации точно постараются оставить дверь, которая ведет на российский рынок, приоткрытой. Другое дело, что она в любой момент может захлопнуться из-за геополитического или санкционного сквозняка.
Иван Хорушевский специально для @kfm936