Пузырь "а-ля Скурлатов", который лопается на глазах

Просто удивительно, как в российской политике некоторые представители, включая даже таких политических карликов, как лидер мифической "Третьей силы" Игорь Скурлатов, сказав однажды "А", упорно молчат про логичное с их стороны последующее "Б".

Многие помнят, что сей лысый политический пузырь намедни надулся до того, что вроде как всерьез собрался влиться в состав участников СВО в качестве замкомбата, попрощавшись с неизвестной широкому кругу Машей, пообещав всем своим сторонникам и читателям, что "враг будет уничтожен" и даже в чем-то покаявшись, что, дескать, "засиделся на диване".

Все, было, включая сторонников этого митингового горлопана, устремили на него взор своей надежды: кто - насчет "молодец, какой пример подает!", кто - с вопросом "неужто опять, в очередной раз, этот пузырь лопнет?". К всеобщему сожалению, пока этот лысый пузырь предпочитает говорить и рассуждать о чем угодно - о геополитике, о плохих "украх" и их "пособниках" в России, о том, как отвести от себя обвинения в ботоводстве по принципу издавания криков "держи вора!", о негоднице Раковой, которую спасли представители "либерально-силового блока". Но про главный к нему вопрос после оглашенных собственноручно своих СВО-понтов - упорно молчит, как тот партизан.

Хоть бы кто помог человеку обрести адекватность, объяснив, что мужество - это не про митинги, не про клянчание денег за твои посты в других каналах, и, тем более - не про понты, а умение держать свое слово и окончательно и деятельно вписаться за то, что ты на словах поддерживаешь, а не уходить, как скользкий уж, в последний момент в сторону, демонстрируя собственные "неожиданности" известного цвета. А то ведь, если та самая Маша и сумеет простить Скурлатову все прежние пригрешения, то относительно того, что мужик на поверку таковым в главном не оказался - это вряд ли...

Спецназ - он и в суде спецназ...

С учётом всего информационного шлейфа вокруг законопроекта (далеко не самого позитивного) и если уж совсем коротко, то хотели (наверное) как лучше, а получается (ожидаемо) как всегда.

Классика жанра.

Дмитрий Дризе — о новых перспективах депутатов Госдумы

Депутаты Государственной думы разрешили самим себе не публиковать декларации о доходах. Зачем это было нужно? Основной тезис звучит так: время непростое, необходимо защищать личные данные, а то враг спит и видит, как опорочить российскую власть, нельзя давать ему такой повод.

Вслед за депутатами и сенаторами, судя по всему, подобные меры будут приняты и в отношении государственных служащих, в том числе чиновников высших категорий на ответственных постах.

Между тем, председатель Госдумы Вячеслав Володин торжественно объявил, что продолжит целиком и полностью публиковать свою декларацию, поскольку от народа у него тайн нет, скрывать ему нечего.

Инициативу главы нижней палаты поддержали. Правда, всего четыре депутата из разных фракций — у них тоже нет тайн от народа. У остальных, получается, есть.

Возник парадокс: закон, по сути, открывает новые горизонты и дает возможность прославиться, выбиться в лидеры и быть не как все, чем не преминул воспользоваться Вячеслав Володин. Тем более, борьба с привилегиями — перспективное направление для политической деятельности. Можно пойти дальше — стать бессребреником, пожертвовать пусть не все, но хоть некую часть сирым и убогим. Вполне себе выигрышный ход.

🎧 Аудио можно послушать ниже, в первом комментарии 👇

@kfm936

Вообще интересно, что система власти все меньше и меньше стремиться к имитации государства. Становится видно, как жмет ей этот корсет из законов и структур. Еще немного и система отринет всех этих греков и римлян с их законами и свободами, подобно баянисту из «Старого Нового года» возопив: не наше это все, не русское!

На заре своего становления система хотела мнить себя государством и не имея возможности построить его в реальности – умело подражала. Но сегодня обстоятельства таковы, что вся эти потрепанные декорации начинают сильно мешать актерам двигаться по сцене, а обветшалые портьеры уже плохо скрывают реальные механизмы системы власти. Упрощаясь, система одновременно группируется, но вместе с тем сокращая границы своего контроля. Проще говоря, ресурсы перераспределяются в секторы, наиболее важные для выживания, оставляя пустыми лакуны вторичного интереса. Однако пустота ничем не заполняется, а наоборот, прилежно маскируется. Как календарик на стену с дырой.

Например, плакат с каким-нибудь Чебурашкой прекрасно маскирует тяжелое положение кинопроката с его принудительным лицензированием и сильно сократившимся ассортиментом. Однако погружение в пучину этих «серых зон» для системы власти крайне комфортно, по крайней мере, она испытывает исключительно приятные ощущения от возможности быть самой собой. Поэтому благодушное настроение позволяет пока что относиться к раздражающим факторам снисходительно, просто стараясь как можно меньше обращать на них внимание.

Говорят, что некоторые представители социума испытывают когнитивный диссонанс при оценке мер, предпринятых властями по ликвидации разного рода масштабных угроз, поскольку визуально при этом наблюдается лишь увеличение таковых. Возможно, это является наглядным признаком политической близорукости оных, или просто непониманием хода текущего момента, но тревожность покуда не спадает. Существует вероятность, что сомневающихся и заблуждающихся сверху поправят, ибо сами меры никакому обсуждению не подлежат, как неуместны и сомнения в их оправданности. Дело останется за малым - ликвидировать те самые угрозы...

Чем Германию и остальных убеждали отправить Киеву более серьезную военную технику?

Согласие США на одновременную поставку "абрамсов" это одна сторона вопроса. А вот сам нарратив переговоров становится ясен, если проследить за высказываниями западных медиа, экспертов и политиков за последний месяц. А они в основном сводятся к тезису, что от успеха ближайшего украинского контрнаступления зависит практически все. Если оно провалится, то боевые действия, как утверждают аналитики, перейдут в затяжную фазу. А время, по их мнению, на стороне российской армии: мобилизация и перевод экономики на военные рельсы в России лишь начинают разворачиваться в полную силу, а ресурс западной поддержки будет ослабевать. Поэтому, как выразился один бывший сенатор, сейчас необходим "всплеск" поддержки - для "последнего рывка", который якобы может все разрешить и потому обойтись гораздо легче и дешевле других вариантов. А иначе и до второго наступления на Киев недалеко.

Казалось бы, угрозы вполне в духе российских патриотических каналов. Однако речь не о том, насколько авторы сами в это верят. Важнее то, что в независимости от тенденций на фронте аргументы в пользу поддержки Украины адаптируются и продолжают успешно работать. Прогноз не сбудется - нарратив снова изменится. И это не хорошо и не плохо, а просто пример работы американской дипломатии и мягкой силы. И все-таки интересно - станет ли аргумент о последнем рывке ставкой ва-банк с риском для дальнейшей поддержки или просто в очередной раз расширит границы допустимого. В конечном счете, возможности дипломатии с любой стороны не больше, чем позволяет положение дел на фронте.

Для устранения диссонанса, возникающего при сравнении декларируемых властью мер по устранию угроз безопасности и получаемого результата, достаточно понять одну вещь. Они говорят не об устранении угроз для России, россиян или мира, а об устранении угроз для себя любимых. Ну, как в случае с отказом публиковать декларации о доходах. И тогда всё встаёт на свои места – их безопасность в том, чтобы все другие находились в опасности.
https://t.iss.one/kremlebezBashennik/31889

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

О природе криминократиий

Размытие границ между легальным и нелегальным полем, репрессии и дестигматизация преступлений в ходе спецоперационной постнормальности заставляют обратить внимание на угрозу перехода к криминократии через наделение преступности политической субъектностью.

Политические режимы подчиняются правилам, изучением которых занимается политология. При этом африканские исследователи указывают на возможность существования режимов, описание природы, функций и развития которых находится, скорее, в призме криминологии: политология неэффективна в такой ситуации. Профессиональный преступник проходит через определенные стадии развития, как и преступное сообщество. По этой причине, если криминал займёт ведущие посты в ослабленном в ходе репрессий или политико-экономического кризиса государстве, исследование подобного государства должно быть поручено, скорее, криминологам. Широко известно такое явление как клептократия, но это всего лишь власть взяточников-бюрократов, что не соответствует всей общественной опасности описанного ниже явления.

Преступная личность формируется у лиц, склонных к девиантному поведению, социопатии и попавших в криминализирующие условия. При этом и безнаказанность, и попадание такого лица в криминальную среду пенитенциарных учреждений имеют практически одинаковые последствия - лицо уверяется в возможности достижения успехов лишь через преступную деятельность. Поэтому за кражей следуют бандитизм и более серьезные преступления. Так и преступные сообщества, которые начинают с уличной наркоторговли, склонны переходить к рэкету, затем убийствам конкурентов, после чего - политиков и сотрудников правоохранительных органов, препятствующих их деятельности.

Основываясь на исторических примерах, построим модель, в которой представители уголовного мира придут к успеху. Первопричина - криминализация субстрата. Преступным группировкам свойственны слаженность действий, чувство локтя и закон молчания: в агрессивной среде граждане и легальные политики могут вести себя как клоуны, "обгладывать" друг друга, писать друг на друга доносы, в то время как мафия серьёзна, авторитетна и не выносит сор из избы. Мафия начнет с простого - контрабанды, выведения из-под налогов и ответственности приближенных лиц. Вторым этапом станет докоррумпирование погрязших во взятках чиновников, судов и силовых структур, скорее, в определении "конфликта интересов": подобные ресурсы позволят приступить к рейдерским захватам. Дальнейшим шагом станет навязывание нарушения закона, коррупции и превышения полномочий как единственных форм существования в сформированной вертикали - в итоге любой неугодный может быть произвольно подвергнут наказанию. Далее последует стадия убийств противников и конкурентов. Следом идет переход к наиболее удобной вовлечённым политической модели, гарантирующей полную защиту от закона, будь то личная диктатура или хунта. Подобный режим быстро приобретёт внешние черты фашистского (по Умберто Эко), одновременно способствуя распространению праворадикальной идеологии. Захватив власть в своей стране, мафия начнет выход на международные рынки - от контрабанды до убийств. При отсутствии должной реакции международных "полицейских сил", дальнейшим этапом развития станут агрессивные войны за ресурсы или рынки сбыта - всё как у картелей, преступления против человечности, включая геноцид.

Борьба с механизмами зарождения криминократий - важнейшая задача как для внутреннего, так и для международного уголовного права, требующая введения инструментов своевременного выявления мафиозных структур. Важно учитывать психологическую сторону: в культуре насилия любые уступки воспринимаются как слабость - поэтому попытки государства убедить преступность "служить" элитам, скорее, подчинят элиты криминалу, ведь цель преступности - разрушить границу между законом и беззаконием, сделать общество подобным себе. По этой причине так важно сохранять верховенство права даже в условиях геополитического кризиса - цена ошибки слишком высока.

Нет ли в этом хорошо известного с давних времен способа решения проблемы тревожности, путем манипуляций с Окном Овертона? Существует мнение, что достаточно это Окно расширить, показать человеку, образно говоря, ужасы атомной войны, и вернуть затем Окно в прежнее состояние. И вот уже человек, паниковавший из-за возникающих то тут, то там проблем, сидит перед телевизором расслабленно, рассуждая, какие же, в сущности, пустяки эти проблемы на фоне атомной войны.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:

Активно обсуждаемое в последние дни в блогосфере решение о прекращении публикации деклараций о доходах чиновников не вызвало у меня ровным счётом никакого удивления – по крайней мере, по трём причинам.

Во-первых, сама эта мера появлялась постепенно, причём, в весьма знаковые моменты. В 1995 г., когда готовилось переизбрание Б.Ельцина и Кремлю надо было хоть как-то избавиться от имиджа «продавшейся олигархам конторы», был принят закон «Об основах государственной службы в Российской Федерации», потребовавший от чиновников сдавать декларации, но не требовавший их публикации. В 2008-м президент Д.Медведев в рамках кампании по борьбе с коррупцией потребовал публиковать сведения о доходах не только чиновников, но и их близких родственников, а в 2013-м на фоне «национализации элит» решено было требовать от них и отчётов о тратах. Сегодня ситуация сильно изменилась: «элиты» национализировал Запад, указав им на дверь; борьба с коррупцией, как известно, признана экстремистской деятельностью, а участие России в Конвенции о таковой прекращено; наконец, тождество олигархата и власти устранило все двусмысленности в этой сфере. Соответственно, и смысл декларирования выглядит утраченным.

Во-вторых, в большинстве демократических стран декларирование доходов является своего рода актом выражения доверия избирателям или высшим чиновникам, которые назначают на должности нижестоящих. Однако сейчас в России нет избирательного процесса, результат которого зависел бы от граждан (последний пример электронного голосования в Москве говорит сам за себя) – и, соответственно, никакого значения такие публикации не имеют. Мы хорошо знаем, что кандидатами в ту же Государственную Думу в 2021 г. были и лица, вообще не получавшие в последний перед выборами год никакого дохода, а были и миллиардеры. Избираются они списками, и их материальное положение мало кого волнует. Назначения в исполнительной власти тоже производятся по совершенно непрозрачной процедуре, и никак от общества не зависят. Состояния министров или генералов хорошо известны тем, кому это интересно знать, и ценность такой информации заключена именно в том, чтобы ею располагал лишь ограниченный круг лиц.

В-третьих, российская власть – и я об этом писал много раз – давно стала коммерческой корпорацией, и высшее руководство, на мой взгляд, с этим смирилось, т.к. считается, что без соответствующего стимула люди ничего не хотят делать. Именно поэтому с 2017 г. возникла практика засекречивания объектов недвижимости или активов чиновников, а с 2018 г. – целых корпораций и банков. Наивно предполагать, что распространение практики заключения госконтрактов с единственным поставщиком без конкурса, отказа от соблюдения нормативов частью государственных банков или засекречивание 23% расходов федерального бюджета не отражаются на доходах распорядителей этих огромных средств. Поэтому отказ от публикации последних выглядит естественным продолжением тренда на «секретизацию» всего и вся. Отменяя коммерческую тайну для большинства россиян, государство возвращает её для тех, кто «равнее» всех равных между собой граждан, и тем самым подчеркивает свою собственную значимость. А тем, кто попытается «не пойти строем», а «нарастить свой политический капитал», всё, я полагаю, доходчиво объяснят…

Новости постмодерна.
Система, не имея, как ей кажется, перспективы справа, уходит налево, привлекая сторонников трансляциями идей справедливости, оставаясь при этом полностью правой.
Именно этот когнитивный диссонанс развалил когда то строителей коммунизма.

Дмитрий Дризе — о возврате советской классики в школьную программу

В школьный курс по литературе возвращаются «Как закалялась сталь» Николая Островского и «Молодая гвардия» Александра Фадеева.

Как известно, роман «Как закалялась сталь» был советским бестселлером. Наверное, многие даже совсем молодые люди где-то когда-то слышали фразу: «Жизнь дается только один раз, и ее нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Но есть там и другие интересные тезисы, которые не грех процитировать. Например: «Глядишь, бывало, на сытых да наряженных господских сыночков, и ненависть охватывает». Или другая: «Восстали рабы, и старую жизнь должны пустить на дно. Но для этого нужна братва отважная, не маменькины сынки, а народ крепкой породы».

Может показаться, что нарративы «братва отважная» и ненависть к барским сыночкам вполне могут быть востребованы и сейчас. И отнюдь не в контексте созидания, патриотизма и комсомольских подвигов.
Выгнать чистеньких буржуев из поезда класса люкс и заставить строить железную дорогу кому-то может показаться привлекательным. Особенно тем, у кого нет средств на подобные поездки.

Осторожнее нужно быть с советскими произведениями. Тем более, в таком непростом вопросе, как школьная программа.

И еще, как насчет современного соцреализма? Где новая патриотическая классика, чтобы слезы на глаза наворачивались? Где новый Павка Корчагин? Как-то с этим не очень.

С идейными людьми в целом непросто выстраивать коммуникацию — не всегда они понимают сложность момента. И в результате возникает недопонимание, которое может стать проблемой.

🎧 Аудио можно послушать ниже, в первом комментарии 👇

@kfm936

На КББ задумались о будущем, которое все больше походит на прошлое, причем очень далекое. А причину отката видят в том, что сегодня, например, общество, если не брать в расчет СВО, де-факто ничем не скреплено: "Культура связана с достижениями. Увядающее общество значимых культурных продуктов не рождает — оно, скорее, становится питательной средой для формирования контркультуры (пример тому — христианство в поздней Римской империи)".

С одной стороны, зачем так далеко ходить и вспоминать про Римскую империю? Легче вспомнить, как на закате СССР, в разъедаемой номенклатурой стране, буйным цветом колосилась контркультура. А вот для создания героической культуры действительно нужны видимые или реальные движения вперед. У нас из движений вперед только "Движение вверх" — фильм о советских спортсменах. Вся культура, вплоть до Чебурашки — наследие эпохи, которую сами уничтожали современные политики. И вот Чебурашка становится спасательным кругом у еще вчера плакавших по "России, которую мы потеряли". Но нынешний гремучий микс "красного и белого" в идеологии наутро вызовет лишь большую головную боль.

Сейчас из общества индивидуализма вновь пытаются сбить общество солидарности, но, как мы уже не раз писали, проблема целеполагания наших элит в том, что она способна из каждого утюга прокричать, против чего обществу надо сплотиться, но не может предложить позитивный конструкт — а за что и за какое общее будущее идти вперед, предъявив на этом поприще значимые достижения. В этом плане действительно намечается определенная историческая развилка, в том числе, вероятно, и для русской культуры как явления — или/или.

Школьный курс литературы – это винегрет из идеологически отобранных книг

А ведь чтение художественной литературы – сложный культурный навык. Очень тяжело он передается. Если в семье есть практика чтения, и то не всегда дети перенимают ее, а если родители сами не читают, то книгочеи в семье заводятся редко в силу каких-то непредсказуемых факторов.

В Британии и США в конце ХХ века уже стали фиксировать падение тиражей и популярности чтения среди детей и подростков, но вдруг возникли книжные миры про Гарри Поттера, Сага, Дивергент и пр., которые ситуацию спасли.

Как происходит приучение к литературе? Я был уже студентом филологического факультета и читал гигантские списки каждый семестр по русской и зарубежной литературе, а мой младший двоюродный брат Дима учился в старших классах. У нас разговор зашел про чтение, и он посетовал мне, что читать то, что в школьной программе, конечно, можно, но очень скучно, неужели, говорит, вся литература такая. Я ему дал два тома Шекспира (трагедии, сонеты и что важно комедии), эти книги Дима мне сам так и не вернул, потому что они стали его любимыми. Он позже поступил на экономический, но продолжил тоннами читать хорошие художественные книги: от Габриэля Гарсия Маркеса до Донны Тартт.

Список отобранных авторов и произведений в школьном литературном курсе формировался по идеологическим, а не художественным принципам. Даже у отобранных авторов часто были более талантливые, легче заходящие неискушенному читателю вещи, чем включенные в канон. После 1991 года в советский идеологический компот набросали ранее запрещенных авторов, тоже порой со странным выбором разбираемых произведений. Одна из главных проблем всей школьной программы, что про нее думают, что она резиновая и каждый бросает туда как можно больше. Дети потом тупо ничего не успевают, уроки вступают друг с другом в конкуренцию, и школа пожирает все свободное время, если ты хочешь учиться хорошо и отлично.

Особо губят прививание любви к чтению стандарты проверки сочинений (что до введения ЕГЭ, что сейчас - проверяются они по схеме, к которой важно попасть в ожидания проверяльщика, а не выразить свои мысли). Я сам, золотой медалист, переписывал выпускное сочинение, когда все другие мои одноклассники ушли, чтобы оно соответствовало представлениям учителя литературы и директора (тоже учителя русского языка и литературы). Самое интересное, что моя мама (тоже золотая медалистка) также переписывала под идеологическую диктовку свое сочинение за 22 года до этого.

Теперь в школьный литературный курс стали вмешиваться депутаты ГосДумы: этот автор не прошел проверку временем, а эти сейчас актуальны еще больше, чем во времена, когда писались. Исполнительность Министерства просвещения бьет все рекорды: они готовы напихать в школьную программу столько, сколько попросят, ведь иначе им напихают в панамку того, чего не хотелось бы. И ведь по тому, что они несут понятно, что назвать книжными червями этих законотворцев вряд ли можно.

В такой ситуации школьникам проще не читать эти книги, а выполнять контрольные задания, как надо старшим, чтобы от них побыстрее отвязаться. Это как есть не еду, а корм, не ради наслаждения, а чтобы набить живот.
Печально, потому что литература – это полет и счастье, а чтение – это не пытка, а погружение в мир, из которого ты не хочешь уходить. В русской литературе хватает книг, которые дети и подростки готовы читать с фонариком под одеялом по ночам, чтобы не отрываться и поскорее узнать, чем все закончится. Подсевший на Стругацких ребенок освоит и глубины классических авторов. Или вам нужно не читающее и думающее поколение, а выстроенное по линеечке и послушное?

Как раньше в политику уже не попасть

Сложно поспорить с целым доктором экономических наук, скажем лишь то, что в предстоящих выборах избирательные компании будут совсем иными. Здесь действительно не будет речи о декларациях. Будут смотреть на совершенно другие факторы. И их, к слову, крайне сложно сфальсифицировать и подтасовать. Конечно же речь идёт о транзите «СВО» — депутатское кресло.

Астрея: iustitia valebit

На КББ Владислав Иноземцев выступил с очень пафосной колонкой про отмену публикации деклараций депутатов ГосДумы и членов СовФеда. Среди причин он называет отход России от международных норм по коррупции и общий курс государства на закрытость.

Позволю не согласиться с уважаемым экспертом. Во-первых, уже начался «парад открытости», когда масса депутатов заявила, что сами опубликуют свои декларации. Во-вторых, те кому было что скрывать уже воспользовались хитрыми схемами скрытия имущества.

Поэтому, я продолжаю склоняться к версии, что группа «особо скрытных депутатов», которые ну никак не могли скрыть имущество, воспользовались моментом и вовремя зашли к Володину…

Колонка Д. Дризе, посвященная болезненному вопросу создания художественного нарратива, адекватного требованиям современности, в очередной раз возвращает нас к проблеме еще годичной давности. В обрушившихся на нас новых жизненных реалиях многие прозорливые уже тогда задавались вопросами о том, каким будет этот нарратив, если “все затянется”. Тогда это в основном выливалось в дискуссии о целесообразности реконструкции СССР. Сегодня такие дискуссии уже не ведутся - практически всем понятно, что реконструкция СССР нецелесообразна, но кроме нее нам уповать не на что. Креативные закрома пусты.

Главный подводный камень соблазна вернуть в школьную программу образцы соцреализма заключается в том, что они адекватны лишь тому времени, когда были созданы, но никак не нынешнему. Ни по форме, ни по содержанию. Павка Корчагин жил в мире, когда социальной сетью были стенгазеты, а компьютеров и искусственного интеллекта не было вовсе. И можно, конечно, отмахнуться от этого, мол, главное-то вечные ценности, но любые вечные ценности должны иметь привлекательную упаковку. Посмотрите, например, как меняются формы работы религиозных институтов с молодой паствой. Церковь - величайшее в мире пиар-агенство, у него есть чему поучиться. И если уж столь ортодоксальный механизм старается адаптировать себя к современности, то всем прочим, уж извините за каламбур, сам Бог велел. Для современного школьника истории Павки Корчагина, жившего почти за век до его рождения, мало чем отличается от историй питекантропа, крестьянина петровских времен или гусара эпохи Отечественной войны. Механизм познания четко сопряжен с пониманием нужности. Нужно то, что близко, рядом, то что пригодится. Пыль веков - не нужна. Историей люди начинают увлекаться в зрелом возрасте, а в школе на уроках истории почти все скучают. И это иллюстрирует подход к восприятию информации, который лишь с возрастом меняется. Если мы хотим ввести какие-то литературные паттерны с целью воспитания подрастающего поколения, то нам нужно крепко задуматься о том, какими они будут. Потому что если говорить по существу, то даже сама по себе книга - это во многом неработающий формат передачи информации. Мы, конечно, можем сокрушаться относительно неспособности молодежи к освоению программных литературных текстов, но на сам факт наши возмущения никак не повлияют. Когда-то текст был основной формой передачи информации, сейчас на смену ему пришла картинка, а вместе с этим изменились и формы подачи. Как ни парадоксально, но с этой точки зрения даже туповатый блогер Некоглай, в недобрый момент попавший под раздачу со своей в общем-то такой же тупой и безобидной вариацией на тему солдата и гранат, обладает эффективностью не в пример большей. Другой вопрос, что некоглаи чужды и с ними от этого страшно иметь дело. Лучше уж закрыть или из страны выслать от греха подальше, а то мало ли, какие интерпретации возникнут, полетят головы, покатятся кресла.

Причин у такого положения дел несколько. Одна из них - средний возраст лиц, принимающих решение. Для них “Молодая гвардия” имеет приятные ассоциации с приметами собственной юности. О том, что чужая юность проходила в иных условиях, с иными героями и в иных форматах они задумываться не хотят. Это тяжело и раздражает, как и все чуждое.

Вторая причина, пожалуй, еще более веская - абсолютная творческая импотенция в плане адаптации идеологии к умам масс, которая формировалась на протяжении последних 30 лет. Потому что, скажем прямо, у нас и идеологии-то собственной не было, мы ее активно брали из-за рубежа, вместе с художественными формами. Большая часть наших культурных нарративов являются банальной калькой с западного продукта. А поскольку с недавних пор копирование Запада оказалось под запретом, то начали просто копировать СССР. Ключевое слово - копировать. Потому что создавать давно разучились и сумеем ли снова - большой вопрос.

Ваш Юрий Долгорукий

Редуцирование социума & Индийские перспективы


После начала СВО активно проявляется тенденция редуцирования (упрощения) не только практик властвования, но и самого российского общества.

Один из базовых принципов социологии управления гласит: субьект управления усиливает свою власть, когда может эффективно управлять акторами, способными креативно и самостоятельно действовать. Управление же серой массой, объединённой, точнее, скрепленной, каким-то набором идеологем (типа советского «Народ и Партия едины») ведет к очевидным кризисам и деградации властвования.

Отток креативных и любящих свободу людей из России является необходимым элементом канализации социального негатива, который повышает лояльность и конформизм. Но этот же отток сужает экономические перспективы и базис властвования. Отсюда и двойственность посыла властей: стигматизация уехавших и, особенно, уклонистов («малодушные») и призывы вернуться креативному классу («умные головы должны вернуться»).

Экстенсивная модель петрократии, ориентированная на экспорт ресурсов в этих условиях, также дает сбой, хотя пример Ирана показывает, что сбывать ресурсы на долгосрочную перспективу в условиях жестких санкций все равно получается, хотя и по цене кратно меньшей.

По сути, после частичной мобилизации власть попыталась отменить удаленную работу из-за рубежа: то есть одно из немногих позитивных следствий мрачных и серых ковидных лет. Более того, не стоит думать, что эта практика была профанирована: нет, во многом российская власть преуспела в этом вопросе.

Многие говорят про практики закрепощения социума, однако сам нарратив не новый: до СВО говорили о практике закредитованности социума, которая обеспечит, якобы, высокую управляемость. С начала СВО социум демонстрирует, скорее, не рост закредитованности, а готовность сокращать свои потребности, тем не менее, нарратив про закрепощение остается. Потому что упрощение модели властвования детерминирует сведение социума к однообразной серой массе. Но полного выражения эта тенденция не получит даже если нынешняя конфигурация власти сохранится на десять лет.

В этом плане контур российской социальности останется многоуровневым и напоминать то ли советское, то ли феодальное общество. Даже жесткая воля власти не способна существенно упростить социальность Москвы и/или Санкт-Петербург, которые, отчасти сохраняют потенциал постиндустриализации даже сейчас. Столицы и некоторые (но не все) мегаполисы будут оазисами относительно модернистской экономики в которых будут скапливаться финансовые ресурсы, а остальное рискуют превратится в сплошной домодернисткий ландшафт с признаками советской индустриальности и сельского хозяйства. И, важно добавить, соответствующего советскому уровня нетерпимости к инакомыслящим в широком смысле этого слова.

Дифференциация (на уровне доходов, стилей жизни, отношения к происходящему) между столичной и остальной Россией будет усиливаться. Тем более, что просадки в нефтегазовых регионах уже начинаются, а прочих региональных центров притяжения людей и капиталов крайне мало (Краснодарский край, Татарстан).

В этом плане в качестве аналогии приходит образ будущего индийского типа: в этой стране 10% населения стараются жить по-европейски (в основном в крупных городах), а остальные в нищете и в формате кастового строя. Естественно, властвование в этих условиях предполагает признаки сословности власти и монополизацию не только идеологии, но и метафизики.