За подобным опытом Старовойту было необязательно ездить так далеко. Достаточно посмотреть на соседнюю и ментально близкую Белоруссию. Если при этом не оглядываться исключительно на Москву, а отъехать от столицы чуть подальше, каждый раз приходится задаваться вопросом: "Почему там, в Белоруссии, смогли, а у нас - все как-то и чего-то недостает?". Хотя только попробуй предположить, что мы чем-то хуже этих наших соседей - тут такое начнется...

https://t.iss.one/rusbrief/241516

Нюансы внешней политики
1. Исторически плохие отношения с православными (Румыния, Молдова, Грузия, признанные заодно с ними недружественными Греция и Кипр) и славянскими (Польша, Чехия, Хорватия) странами. А если эти два момента совпадают – шансов выкрутиться почти нет. Свежий пример – Сербия (и это еще Беларусь давно не искрила). Только иногда может повезти и твоего существования на карте не будут замечать (Македония, Черногория, Словакия).
2. Потребность в большой дружбе и ее подчеркнутой публичности. Без внимания к деталям и косым взглядам со стороны тех, кто не был базово на стороне противников. Симфония с Китаем вызывает разноречивые чувства у Индии, роман с Пхеньяном – скепсис Сеула. В случае Палестины даже и дружбы большой нет, просто инерция. Не вызвавшая восторга у Израиля, с которым в нулевые и даже десятые все было вполне справно.
3. Но есть и хорошие новости: к примеру, Турция и Иран весьма спокойно смотрят на одновременное взаимодействие Москвы с этими двумя странами, имеющими противоположную позицию примерно по всем вопросам. Возможно, дружба с Вьетнамом тоже будет спокойно воспринята Пекином. Хотя многовековыми союзниками эти страны не назвать и между ними всякое случалось.

Дмитрий Дризе — о визите Владимира Путина в КНДР
 
Владимир Путин отправился в азиатское турне после того, как в Италии прошел саммит G7, а в Швейцарии — мирная конференция высокого уровня под эгидой Украины. И, собственно, против Москвы были введены новые санкции, а также озвучена сумма, которую следует выплатить Киеву в качестве компенсации понесенного ущерба.

По логике вещей можно предположить, что вот он — наш ответ недоброжелателям. Что касается того, что дальше: пышный прием, красивые речи и нахмуренные брови — это, конечно, хорошо и выглядит, безусловно, эффектно, но главное ведь — конкретика, а ее пока нет. Вот когда появится, тогда можно будет оценивать результат.

Министры российские, что с Путиным приехали, устали, видно, с дороги, прошли в зал переговоров, места заняли согласно протоколу, бумаги разложили важные, но пришел корейский представитель и на выход попросил. Мол, в холл выйдите, у нас такой порядок: только высший руководитель Ким Чен Ын имеет право первым в помещение входить. Традиции, ничего не поделаешь. Но сразу почему-то не смогли сказать.

Многополярный мир требует определенных поведенческих изменений. Не все, видно, это еще осознали. Так что придется постепенно перестраиваться. Владимир Путин привел корейскую пословицу: близкий сосед лучше дальнего родственника. Может быть, и правильно, однако с соседом понятно, а вот с родственником не совсем. Кто же он? На этот счет можно подискутировать на досуге.

С нами все ясно

Азиатское турне Владимира Путина необходимо рассматривать не только в качестве «нашего ответа недоброжелателям», но и недвусмысленного сигнала дружественному Китаю, который, несмотря оказываемую России помощь, тем не менее, до настоящего времени решительную многостороннюю поддержку все-таки так и не демонстрирует

Именно поэтому в ходе визита вновь обсуждался вопрос с мостом через реку Туманную, который является препятствием китайским кораблям для выхода в Японское море.
Так что с глубоким смыслом корейской пословицы о том, что близкий сосед лучше дальнего родственника все может быть далеко не так однозначно, как кажется на первый взгляд…

Но основной посыл, конечно же, в адрес геополитических оппонентов, которые сейчас лихорадочно гадают о том, что же в себе содержит «Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве»…

В списке событий, после которых Владимир Путин отправился в азиатское турне, можно тихонько добавить и санкции против Московской биржи. Они, в отличие саммит G7 в Италии или мирной конференции в Швейцарии, не настолько ярко раскрашенные, но зато куда более весомые для России.
Что же касается самого турне, то визит именно в КНДР проводится максимально вовремя с точки зрения потребностей Ким Чен Ына, занятого усиленным огораживанием от южных соседей. КНДР сейчас предельно жестко нуждаются в продовольствии, так что договариваться с ними в теории будет легче. А как будет на практике, покажет только время.
Безусловно, для стратегических интересов России куда важнее вьетнамское турне Владимира Путина, где как раз и есть единственное пространство про обсуждение чего-то, что похоже на экономические отношения. Но это - тоже пока только в теории, потому что о результатах говорить даже более чем преждевременно.
В КНДР российскую делегацию не то унизили, не то подловили на усталости, которую справедливо отметил Дмитрий Дризе. После китайские значков уже привычно, а Сергею Кужугетовичу и вовсе в радость, ведь теперь его значок неправильного цвета не так радужно вспоминается злопыхателями.
А вот дискуссия вокруг загадочности фигуры "родственника" для России вряд ли выйдет: кто кому родственник, решают отныне компетентные органы (ну и руководители какого-нибудь региона, дон). К тому же, согласно теореме братства Путина, по линии Владимира Владимировича братьями стали даже Си Цзинпинь с Эммерсоном Мнангагвой. Мы здесь можем лишь вздохнуть и промолчать, а вот дискуссию уже не потянем.

Эксперты предполагают, что в Пхеньяне обсуждали импорт оружия, а в Ханое - его экспорт.
Дипломатия - дело тонкое

Чтобы не быть голословным.
Вчера упоминал, что начальству несут лжеэкспертизу, по которой оно бубнит про духовно-нравственные скрепы и религиозность как основы страны.
Но вот свежий мониторинг Института социологии РАН, апрель 2024 года.
И четыре главных запроса россиян, как и говорил вчера: мир, справедливость, закон, права человека.

Даже патриотизм – всего лишь середняк в запросе россиян (13% ответов против 30% у лидера – мира). Нравственность и духовность – по 10 и 8%. Православие – 5%.
Общество ещё больше уходит в эскапизм, когда большинству впихивают ценности, которые мало интересны ему.

Дмитрий Дризе — о проблемах отечественной культуры

Думский комитет по культуре накануне обсудил вопрос, как быть с книгами авторов-иностранных агентов, а также тех, кого признали экстремистами и террористами. Депутаты согласились с тем, что доступ к подобной литературе следует ограничить.

Но вдруг выяснилось, что проблема намного сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что просто изъять книги нельзя, ведь тогда получается, что в России действует цензура, а она запрещена Конституцией.

Но тогда другой казус: раз так, библиотекарь вынужден выставлять эти, с позволения сказать, книги в читальном зале. И более того, не может их не выдать по запросу читателя. А это нарушение. Так получается, что пропагандируют несчастные сотрудники храма культуры крамольные произведения.

Тем не менее во всем нужно видеть положительные стороны. В России нет цензуры. По крайней мере, официально. Народ российский по-прежнему имеет непреодолимую тягу к чтению. Иначе можно было бы не волноваться на предмет того, что в читальных залах на полках выставлено. Библиотеки публичные работают.

Но в целом, конечно, культура наша в непростой ситуации. Старое приходится ограничивать, а новое только создается. И будет ли еще востребовано? Тоже непростой вопрос.

С нами все ясно

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

Информационное и атомизированное общества (часть 2)

Информационное общество как политическая конструкция может сформироваться лишь при плюрализме мнений и в демократической системе хотя бы с двумя точками притяжения, при этом отсутствие такового в России имеет свои плюсы и минусы для власти. Плюсом является автономность режима - возможность сохранения абстрагированности от социума даже в острых темах при сохранении монополии на власть. Минусом - вытекающая из абстрагированности невозможность обратиться к демосу за помощью - к примеру, в случае нового "марша справедливости".

Лучшим примером абстрагированности видится то, как до февраля 2022 тема Украины казалась нишевой, интересной лишь маргинальному меньшинству и воспринималась аналитиками как средство отвлечения внимания от более важных вопросов. В атомизированном обществе власть живёт вне повестки, как показывает голосование между первой и второй волнами коронавируса со снятием ограничений для успокоения общества. Правящему классу информационного общества интересно мнение социума, в атомизированном же обществе соцопросы работают лишь с "фигой в кармане".

Ни революционный самиздат, ни патриотическое воспитание не будут работать на такое общество. Атомизированное общество подобно наемнику - кто больше предложит, тот и будет нанимателем: двоемыслие влечет недоверие к любым попыткам властей или оппозиции сыграть на чувствах. Напротив, материальные стимулы склонны работать даже в условиях общественного осуждения. Примеры - коррупционная деятельность или работа "общественников"-доносчиков: атомизированному обществу чужд институт репутации.

Из-за специфики атомизированного общества, в России нельзя ни "качать лодку", ни применять методички республиканских политтехнологов начала ХХI века про консерватизм, традиционные ценности и т.п. Если кампании, направленные на формирование общественных настроений, успешно работают на Западе или даже в Африке, то в российских соцсетях - что на "либеральных", что на "патриотических" ресурсах избыточно провластный комментатор воспринимается как бот, тролль или активист на зарплате. Акторы системы первыми подстроились к новым реалиям, прекратив сливать инсайды кроме тех, что направлены против других кланов: вовлечение демоса во внутренние разборки никак не влияет на итоговый результат, а то и имеет обратный эффект, включая превентивное противодействие режима любым движениям, предполагающим опору на общественное мнение.

Средства, что расходуются на идеологию, борьбу с иноземным влиянием, пропаганду или закупку рекламы у блогеров, было бы целесообразней потратить на "подкуп" атомизированного социума - к примеру, замену мобилизованных более дешевыми для бюджета северокорейцами или снижение налогового бремени в цене товаров массового потребления. Лишь такие меры гарантируют благосклонность атомизированного социума.

Также атомизация общества гарантирует невозможность сохранения наследия актуальной политической культуры, не имеющей массовой опоры, несмотря на любые инвестиции в идеологию. Осознание природы явления позволяет прогнозировать действия современных "патриотов" из политического истеблишмента, используя пример комсомольцев и партийных директоров заводов в начале 1990-х. Достаточно сравнить реакцию социума на объявление частичной мобилизации и отступления из-под Киева, Харькова и Херсона. По этой причине любые территориальные успехи, не легализованные в рамках международного права, могут считаться привязанными к сроку жизни одного человека. Реакция атомизированного социума на отчуждение любых территорий ради снятия санкций и возвращения "джинсов и жвачки" будет менее негативной, чем на повышение налогов или пенсионного возраста - что доказывается историей передачи земель Китаю, Норвегии и Азербайджану в ХХI веке. Поэтому единственная гарантия сохранения территориальных приобретений - восстановление демократии даже в том виде, что не нравится властям - с плюрализмом мнений, легализацией альтернативной повестки и независимыми профсоюзами.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ИНОЗЕМЦЕВЫМ ВЛАДИСЛАВОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ИНОЗЕМЦЕВА ВЛАДИСЛАВА ЛЕОНИДОВИЧА

Активно обсуждающиеся визиты В.Путина в КНДР и Вьетнам заставляют в целом взглянуть на вектор и результативность российской внешней политики эпохи СВО – ведь пресловутый и долгожданный «поворот на Восток» лучше всего проявился именно в ней.

С момента начала полномасштабного конфликта с Украиной карта путинских зарубежных поездок сузилась в основном до постсоветского пространства (3 поездки в Беларусь, по 2 – в Казахстан, Киргизию и Узбекистан, и по одной – в Армению, Туркменистан и Таджикистан) и Китая (две поездки). Остальные направления включали в себя исключительно недемократические государства Азии: Иран и монархии Персидского Залива, а теперь ещё КНДР и Вьетнам. Учитывая, что Беларусь является формальной частью «Союзного государства», а Армения вряд ли будет посещена В.Путиным снова, контур той «зоны», в которую упрятали себя российские власти, выглядит сейчас более чем определённым, а задачи, которые они преследуют – достаточно понятными.

С одной стороны, сегодня более чем когда-либо прежде бросается в глаза, насколько важны для В.Путина внешние атрибуты этих приемов. В Бишкеке его визит полностью прерывал привычный уклад жизни, а люди чуть ли не прятались по домам и квартирам; в Пхеньяне российского президента принимали как сошедшее с неба божество. Золото дворцов, церемонии, сопровождающие «Борт №1» истребители, делегации в десятки человек – всё это выглядит нелепо, но, вероятно, является важным «допингом» для загранпоездок кремлёвского лидера. При этом какого-то серьёзного «выхлопа» по итогам этих визитов обычно не происходит: связи либо развиваются по их внутренней логике (как, например, с Китаем), либо попросту остаются на прежнем уровне (как в случае со странами Центральной Азии).

С другой стороны, хотя Кремль стремится, вероятно, показать, что и при блокаде со стороны Запада внеполитическая суета не прекращается, выходит это довольно плохо: слишком заметно, что В.Путин не может сейчас посетить ни Индию, ни Турцию, ни страны Африки или Латинской Америки. Задачами визитов оказываются прежде всего попытки либо наладить поставки в Россию продукции военного или двойного назначения (включая рабов, как в случае с КНДР), либо обсуждение вопросов сбыта российских энергоносителей (как в Китае или, косвенно, в странах Персидского Залива). «Поворот на Восток» не только ограничил пространство российской внешней политики, но и сильно «скукожил» её содержательную сторону, и это сегодня прямо-таки бросается в глаза.

Стоит ли продолжать этот курс и посетить, например, Катар или Мьянму – близкие к нам по своей внутренней организации страны, в которых российского лидера наверняка примут с должным почтением? Думаю, что значительного смысла в этом нет, но логика кремлёвской бюрократии требует продолжения кипучей деятельности по каждому из традиционных направлений, и потому подобные поездки, о которых объявляется за несколько дней и из которых поступает множество красочных видеосюжетов, наверняка продолжатся...

Немного - о "серых кардиналах" информационной повестки

Судя по динамике новостей в ленте Телеграм, создается стойкое впечатление, что ураган в Москве и других регионах оказался "ближе и родней" с точки зрения востребованности аудиторией, чем нынешние актуальные известия, приходящие из такого далекого Вьетнама. Выходит, не геополитикой единой жив обыватель человек, сколько его ей ни потчуй?..

Визит Путина в КНДР и Вьетнам напоминает поездки Си по странам Центральной Азии.
При всем декларируемом взаимном уважении и партнерстве сначала Китай, а теперь и Россия пытаются ближайшим соседям друг друга предложить альтернативу «старшего брата».

Тем более, что и для Пхеньяна, и для Ханоя подчинение Пекину вовсе не является безусловным и аксиоматичным.
Между Китаем и Вьетнамом 45 лет назад вообще разгорелась «первая социалистическая» война.
Северная Корея, занимающая часть земель, которые в средние века входили в государство Когурё, крайне болезненно воспринимает попытки его включения в национальную историю КНР.

В то же время КНДР как ни одна другая страна региона зависит от Китая экономически. В расчете на пополнение своих опустошенных санкциями резервов Пхеньян даже поставляет успешному и богатому соседу электроэнергию, усугубляя собственный энергокризис.
Хотя, скажем, 70 лет назад Северная Корея была региональным энергетическим лидером, благодаря Супхунской ГЭС, построенной японцами, но позднее восстановленной советскими инженерами, и даже увековеченной на государственном гербе.
Зато – на контрасте -- в Ханое было заявлено о готовности «Русгидро» «принять участие в реконструкции и увеличении производительности ГЭС на вьетнамских реках».

Вряд ли всё дело исключительно в том, что у Вьетнама, в отличие от КНДР, есть чем платить за услуги российских энергетиков.
Пхеньян для Москвы – скорее военно-политический козырь в игре с Китаем, нежели геоэкономический.
Неслучайно самая резонансная статья (о военной помощи) российско-северокорейского договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве практически повторяет аналогичную статью договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, подписанного СССР и КНДР в июле 1961-го. Как раз на фоне стремительного ухудшения советско-китайских отношений.
Теперь снова «русский с китайцем братья навек». Но это не отменяет необходимости хеджирования такого «братства». Как вариант –за счет демонстрации возможностей по разрушению монополии Китая в межкорейском арбитраже.
И пока Северная Корея будет продолжать играть роль регионального enfant terrible, но уже выходящего из-под абсолютного китайского контроля, Вьетнам с российской подачи должен превратиться в новую точку экономического роста, создающую Пекину проблемы иного, главным образом, ресурсного и инвестиционного, плана.

Трудно предположить, что Си проигнорирует мессидж, посылаемый ему нынешним путинским турне.
Как и то, что ответная реакция никак не повлияет на китайские планы по проведению «настоящей мирной конференции» по Украине.

Tant pis pro factis*

Анализ внешней политики России в эпоху СВО со стороны Владислава Иноземцева (наш уважаемый иноагент) вынуждает нас снова вспомнить анализ (не)Наивной политологии, где оценивался "прагматизм удава" в отношениях Пекина с Москвой. И это вынуждает нас повторить собственное замечание к любым оценкам нынешней политики российского руководства: любая логика мотивов давно и плотно уступила место психологическим методам самоуспокоения. Вместо стадии принятия ряда очевидных вещей руководство страны застряло в стадии отрицания, ради чего на всю катушку используются методы психологической защиты в форме рационализации и замещения.
Кремлевский безБашенник и сам отмечает, что новость о московском урагане с легкостью затмила в информационной повестке "азиатское турне", в котором застряли "вся королевская конница и вся королевская рать". Руководство страны подобной активностью погружает себя в иллюзию того, что "есть суета - значит и жизнь идет". Но рационализация "блага суеты", которая так требуется руководству, не находит полного отклика среди населения (даже того, которое тоже хочет получить свою дозу успокоительных иллюзий), а потому ураган становится интереснее. Он хотя бы настоящий. Да и для психики он - прекрасный (пусть и подсознательный) повод переключить внимание с надоедливой темы.
Психиатрия - наука точная (а вот психология - нет), и требует своего профессионального инструментария оценок. Линейкой килограммы не меряют, равно как не выйдет найти скрытые логические выводы и связи там, где действуют законы психики. Анатолий Несмиян (к аналитическим способностям которого редакция относится с огромным уважением) в свое время схитрил, обозначив психический элемент как "иррациональный", отказавшись от анализа его влияния на процессы и решения. Но логические и психические измерения просто требуют разного набора инструментария. Совместить не получится.
Оценивать любые тактические результаты нужно только в рамках анализа стратегической задачи в целом. Вы можете нажимать на шахматные часы втрое быстрее вашего оппонента, но если играете против гроссмейстера, не выучив даже шахматных правил, то вас такое тактическое преимущество не особо-то выручит. Хотя, безусловно, на каком-то отрезке времени можно сконцентрироваться только на этом успехе.
Азиатское турне российского руководства находится вне любых стратегических задач, оно обусловлено психологической защитой людей, которые еще недавно воспринимали себя божественной сутью, но которым (да еще и на закате жизни) вдруг приходится столкнуться с реальностью, кардинально не соответствующей их ожиданиям. "Тем хуже для фактов," - когда-то сказал Альберт Эйнштейн. Именно эта фраза может стать девизом не только азиатского турне, но и вообще всех действий Кремля - Tant pis pro factis.
И, безусловно, какие-то результаты от таких поездок будут, как будут и средне-, и долго- срочные последствия. Вот только вряд ли связь этих результатов будет коррелировать с задумками наших путешественников. Да и интерпретация этих результатов будет проработана пропагандистами. Tant pis pro factis.

*Совершенно не классическое латинское выражение, которое редакция самовольно ввела в ранг девиза

Дмитрий Дризе — о визите Владимира Путина во Вьетнам

Информированное агентство Bloomberg пишет, что Ханой отверг критику со стороны США, которые выразили недовольство в связи с приездом российского президента. Свою позицию власти Социалистической республики аргументировали тем, что РФ и Вьетнам связаны исторической дружбой, и ваше американское мнение нас в этой связи не особо интересует.

Между тем, в сентябре 2023 года страну посещал Джо Байден: Ханой и Вашингтон договорились о всеобъемлющем стратегическом партнерстве. Такой статус отношений у Вьетнама до того момента был лишь с Россией, Китаем, Южной Кореей и Индией. И в результате в 2023 году общий товарооборот между США и СРВ превысил $111 млрд. Применительно к России аналогичный показатель выглядит куда скромнее — 3-3,5 млрд в американской валюте.

Более того, в данный момент промышленные монстры западного мира, а также примкнувшие к ним компании из Японии и Южной Кореи, на фоне явного охлаждения с Китаем объявили о переносе части своих производственных мощностей именно во Вьетнам. Таким образом последний имеет шансы лет через пять-шесть стать новым Сингапуром, Гонконгом — в общем и целом, перейти от нищеты к процветанию.

Теперь задаем простой вопрос: есть ли смысл Социалистической Республике Вьетнам столкнуться с перспективой всего этого лишиться? Рискованно нынче дружить с Россией, на что недвусмысленно и намекают новые стратегические партнеры.

С нами все ясно

Желание продемонстрировать в ходе визитов В.Путина в КНДР и Вьетнам отсутствие внешнеполитической блокады России и «наступательную» внешнюю политику вполне естественно

Вопрос лишь в эффективности таких решений.
Внешний лоск торжественных приемов однозначно не сумеет обеспечить глубину содержания договоренностей и их реализацию.
А реальные издержки от них, при определенных условиях, могут превысить весь позитив от демонстрации.
КНДР, по данным Запада, и без этого поставила России около 3 млн. боеприпасов, системы РСЗО и тактические ракетные комплексы, а Южная Корея ограничивалась достаточно ограниченными поставками снарядов Украине через посредников.
Но теперь многое может измениться. Военно-промышленный комплекс Южной Кореи весьма продвинут и масштабен, притом что его не коснулось типовое для Запада сокращение, напротив, он сохранил объемы производства и в последние десятилетия достиг серьезных успехов в создании и производстве современной военной техники. Танк K2 Black Panther "Черная пантера" является единственным в мире танком четвёртого поколения, который находится на вооружении, весьма продвинутыми являются 155-мм самоходные гаубицы K9 и легкие штурмовики FA-50PL. И это не считая систем советского образца, которых достаточно для укомплектования до двух бригад ВСУ…
Стоило оно того?
А эффективность визита во Вьетнам можно оценить по чрезвычайно сдержанному его освещению в российских СМИ и особенно на ТВ.

Дмитрий Дризе — об очередных тезисах Владимира Путина

Президент РФ провел пресс-конференцию в Ханое по итогам своего азиатского турне, но главной темой была Украина и все, что вокруг нее. И это, по большому счету, неудивительно. Тем не менее появился некий новый контекст. В первую очередь это касается подписанного Россией и КНДР договора о взаимопомощи при агрессии против одной из сторон.

Как известно, оперативно, по горячим следам появилась реакция Южной Кореи. Сеул, видимо, готов в ответ поставлять Киеву оружие. Напрямую, а не через посредников и с ограничениями, как сейчас.

Президент российский дал понять, что стране этой опасаться нечего, если она, конечно, не хочет силой присоединить север полуострова. Соглашение Москвы и Пхеньяна — это лишь новый вариант старых документов. Что же касается оружия, РФ надеется, что до этого не дойдет. Если же подобное случится, тогда Южной Корее будет дан ответ. Какой — непонятно, но будет. При этом партнер Ким Чен Ын, судя по всему, в той или иной степени может рассчитывать на военные поставки из РФ. И по логике вещей, наверное, может что-то подобное отправить соседу взамен.

В целом, по словам Владимира Путина, все ныне происходящее будет сдерживающим фактором, не даст повода для эскалации на Корейском полуострове. Хотя так может показаться, что все происходит с точностью до наоборот. Незаметно, чтобы Южная Корея и Япония выражали бы по этому поводу бурный восторг.

Так невольно получается, что, кроме Запада (в географическом смысле), теперь украинские события затрагивают и Тихоокеанский регион, пусть и косвенно. К слову, интересный вопрос: как ко всему этому отнесется друг и стратегический партнер России — Китай? Не факт, что он будет сильно обрадован новым «фактором сдерживания» у своих границ.

С нами все ясно

Арест Роберта Уразова (гендиректор «Агентства развития профессий и навыков WorldSkills Russia») – это конечно удар по АСИ (он еще и директорм дивизиона «Кадровый потенциал» АСИ), но еще и по ЕР в таком случае (член высшего совета партии) и много чего еще. Нет, как и в случае с Тимуром Ивановым, а также рядом других генералов, вице-губернаторов, мэров и прочих «камушков» на нашем политическом гобане, аресты чиновников – это естественный фон умиляющегося трансфера власти. Наша «игра в кальмара» выходит на второй сезон, как и сам сериал.

Поскольку логика принимаемых решений становится ясна после сложения определенного пазла из инсайдов, слухов, понимания «корпоративной этики» и прочих «ходов в сумраке», политическое осмысление процессов очень плотно смешивается с более тонким мастерством трактовки наблюдаемых процессов, в чем-то родственным шаманизму. На наших глазах образуются новые группы, усиливаются или ослабевают те или иные вельможи. Спящие институты, вроде Госсовета, усиливаются игроками с непредсказуемой ролью. При том, что такой подход, вероятно, является частью плана, ведь все трансферы власти у нас проходят в режиме политических спецопераций, а значит fog of politic и прочее запутывание следов является непременным атрибутом этого этапа Игры.

При том, что в процессе расцвета непубличной политики, система вынужденно обнажает некоторые свои приводные механизмы, тем самым демонстрируя принципы своей работы не только нам, но и самой себе. Обнажение приводных механизмов непубличной политики - завораживающее, но опасное действо. Слишком велико желание хакнуть систему у той части элит, которая пока в трансфере не участвует, но обязательно захочет к нему присоединиться. Но некоторые процессы запущены и остановке не подлежат.

Все убеждены, что Северная Корея и Вьетнам – это примерно про одно и то же.
Технически между двумя странами общий как бы социализм. Но это объединяет не больше, чем христианство – Швейцарию и Бурунди или бывшая принадлежность британской империи – Сингапур или Пакистан.
Пхеньян и Ханой – полярные кейсы. Одни ориентированы на страхи и исторические травмы. И настойчиво стремятся присутствовать в мировой политике – пусть и в качестве фриков. Вторые особо не заморачиваются на прошлом (где было очень разное), а в заголовки мировых СМИ попадают не чаще, чем Малайзия или Таиланд.
Отношения между странами тоже не ахти. Северокорейские вожди приезжали в Вьетнам всего трижды - в 1958-м, 1964-м и в 2019-м (в последний раз - чтобы поучаствовать в переговорах с Трампом). Цифровых следов поездок вьетнамских лидеров в Пхеньян после Хо Ши Мина в 1957 году тоже не обнаруживается.
Хорошо, что вышло заехать сразу в обе страны и немного посравнивать. Кто-то мудрый построил такой маршрут.

В любом случае, трансформация Вьетнама в новый Сингапур или Гонконг маловероятна.

И дело даже не в институциональности или разностях политических и экономических подходов. Вся проблема кроется в двух аспектах: Во-первых, это феномен малых государств, которые при создании относительно оптимальных налоговых систем и инвестиционного климата могут выбраться из экономической ямы и пребывать на холмиках, где высокие доходы вкупе с небольшим количеством граждан выдают неплохие показатели ВВП. Но есть проблема, у Вьетанама и территория сильно больше, и граждан в несколько десятков раз тоже - больше.

Во-вторых, Вьетнам воспринимается в мировом сообществе как полукоммунистическая, относящаяся идеологически к противоположному блоку страна. Любое сотрудничество будет сводится лишь к активной трудовой и промышленной эксплуатации со стороны небезызвестных государств и компаний. Лидерами региона так не становятся. Только лишь рабочими руками или трудовым придатком. Можно называть это как угодно. Тут есть и другой нюанс, по той же причине, у населения еще свежа историческая память о том, как США проводили там войну, как убивали, насиловали, ровняли с землей.

При всём этом вырисовывается логичный вопрос: что лучше выбирать, выгодное сотрудничество или супервыгодное пресмыкание? Вьетнамцы своё выбрали.

В трендах недели от ФОМ - СВО и связанные с ней события и, с большим отрывом - выступления В.Путина на ПМЭФ, в МИД и его зарубежные поездки, а также сам ПМЭФ, наравне с природными катаклизмами в России. Уровень доверия и оценка работы президента и премьера остаются практически неизменными (колебания - в пределах 1 пункта), зато оценка работы правительства выросла на 4 пункта. Рейтинг "ЕР" "просел" на 3 пункта, что вполне может быть связано с ситуацией с отставкой с поста секретаря генсовета партии А.Турчака. Уровень спокойствия общества подрос на 2 пункта, а уровень тревожности ушел в минус на 1 пункт. В общем, видимо, опять кто-то напрасно жалуется на отсутствие стабильности и собственную тревожность за свой завтрашний день - пусть лучше для успокоения обратятся к результатам официальной социологии...