Отличная история! Обратите внимание ‼️

Бронная завершила сезон. Мы вернемся к работе в середине августа, а первый спектакль в новом сезоне будет сыгран 23го августа. И конечно мы подробно расскажем о планах постановок. А завершение сезона 23/24 артисты и сотрудники Бронной отметили прекрасным капустником и концертом. На фото счастливый я, когда смотрю на наших талантливых актеров.

Поделюсь фрагментом капустника с вечеринки по случаю закрытия сезона Бронной )

У Достоевского в «Карамазовых» одна из самых пронзительных сцен - когда Иван читает брату Алеше свой дневник. В дневнике этом собраны факты насилия над детьми. Эти факты настолько ужасны, что заставляют Ивана усомниться, в том, что Бог есть.

Две небольших цитаты.

«…есть особенное свойство у многих в человечестве - это любовь к истязанию детей, но одних детей. Тут именно незащищенность-то этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к кому идти, - вот это-то и распаляет гадкую кровь истязателя. Во всяком человеке, конечно, таится зверь - зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печенок… »

«И вот интеллигентный образованный господин и его дама секут собственную дочку, младенца семи лет, розгами… Папенька рад, что прутья с сучками, «садче будет», говорит он, и вот начинает «сажать» родную дочь. Я знаю наверно, есть такие секущие, которые разгорячаются с каждым ударом до сладострастия, до буквального сладострастия, с каждым последующим ударом все больше и больше, все прогрессивней. Секут минуту, секут, наконец, пять минут, секут десять минут - дальше, больше, чаще, садче. Ребенок кричит, ребенок наконец, не может кричать, задыхается: «Папа, папа, папочка, папочка!»

Человек бывает и жесток и страшен. И тогда и правда трудно верить в то, что он «по образу и подобию». Но Бог есть, и человек - поле битвы добра и зла. Да, он способен упасть в бездну, но так же способен и к высочайшим проявлениям жертвенности и любви. И мы должны делать так, чтобы побеждало добро и любовь.

Я очень рад, что в нашем городе есть прекрасный проект - “Московский кризисный центр помощи женщинам и детям”. Это место, куда могут обратиться жертвы домашнего насилия. На фото - QR-код, который ведет на сайт Центра.

Не бойтесь, попросите о помощи, если стали жертвой насилия. Или если насилие творится рядом с вами. Вы сделаете правильно. Вы будете на стороне света.

#бьетзначитнелюбит

О русском фейсбуке


Как много стало очень агрессивных, но очень светлых людей. У них хорошие лица. Высшее образование. И маникюр. Однако их тексты искаженны злобой.

Такое сочетание интеллигентности, порядочности, тонкости чувств и допущения публичных оскорблений не то чтобы обескураживает, но наводит на нехитрую цепочку выводов. А именно.

Если человек публично рассуждает о другом человеке - он не русский интеллигент, а говно. Формула хармсовская, но абсурдисткая определенность иногда единственно честна. Я мало знаю формул настолько не требующих доказательств.

Далее. Если говна много - это не интеллигенция, это выгребная яма. Эта мысль груба и примитивна, но «ремесленники не мудрствуют».

И последнее. Оказавшись в выгребной яме, человек затыкает нос, а говно находит свою естественную среду обитания. Вот в это и превратился потихоньку русский фейсбук. В среду обитания людей, совершенно потерявших берега в зоне публичного высказывания. Заглянув сюда, испытываешь забавное ощущение, что ты очутился в психической для больных синдромом Туретта. Среди вековых сосен на свежем воздухе, бродят люди, беспрестанно изрыгающие свои «фэ» и «фу» по любому поводу.

Кажется, они рубят правду-матку, но на самом деле это не выпитые вовремя лекарства. Отсюда смелость, с которой раздаются налево и направо определения и эпитеты. Эта смелость, конечно, - смелость Бузыкина из «Осеннего марафона». Но это тоже смелость. Правда, второго сорта. Не бывает осетрины второго сорта, но смелость второго сорта как видно есть. Как и бескомпромиссность третьего, четвертого, пятого - тут градации бесконечны.

Есть отдельные рефлексирующие собственное состояние особи, чьи высказывания не прямы, но иносказательны. То есть они не скажут «ненавижу». Они расскажут притчу, выловят из глубин своей биографии встречу с великим человеком, который кого-то когда-то припечатал острым словом, или просто напишут что-то афористичное, - и тогда в хоре прочих проклятий будет ясно, что этот человек выделяется своей не только не потерянной еще нравственной чуткостью, но и мудрой печалью о природе человека как такового. Мол, человеки слабы, а я царь Соломон Мценского уезда. Даром что мудрость иным - последнее утешение. Они сидят у костра и мнут свою мудрую печаль в руках как потертую игрушку из московского детства.

При том достаточно знать биографии большинства нравственных камертонов, чтобы понять всю комичность ситуации.
Выброшенность из жизни дала право на драму многим, чья жизнь в невыброшенном на обочину состоянии часто не могла претендовать даже на чеховский рассказ о пошлом захолустном обывателе, не то что «Вишневый сад».

Это ведь и есть аберрация, произошедшая с персонажами чеховской драматургии. Советский контекст превратил их из пошляков в обитателей затонувшей Атлантиды. А историю увядания в историю «золотого века».

Занимая красивые позы, новые Раневские заламывают руки. Но нет веры. И веру подрывает не только фальшивость игры, но и «предыстория». А она ох как важна. Потому что она - тоже контекст.

Громче других вещают бывшие. Бывшие теми, кому не вещать надо, а помалкивать. Бывшие людоеды от бизнеса, коммерсанты от политологии, похабники от храмов, проповедники от второй и третьей древнейшей, коммерсанты от искусства, постаревшие властители дум и распорядители судеб, и просто россыпь «пикейных жилетов», чья жизненная исчерпанность обнажилась как при отливе, и все что остается - бродить меж тех же высоких сосен, плевать желчью и масштабировать свою личную фрустрацию до размеров конца времен.