Политолог Морозов из Праги рассказывает, что Путин - это "тоталитарный маньяк", а Европа, мол, должна воевать с Путиным, поскольку "это онтологически не должно победить", в общем, зовет пражских трудящихся, которые недурно устроили его в эмиграции, к ядерной войне.
Ладно.
А я расскажу вам про самого политолога Морозова.
Я познакомился с ним лет пятнадцать назад, даже чуть больше, в то невинное время, когда "кровавый режим" уже вовсю напирал, но люди еще не разделялись между собой так яростно. Мы работали в "Справедливой России", только что созданной, - я писал какие-то абзацы про справедливость для речей Миронова, а он, кажется, заведовал пресс-службой. Морозов был средних лет господин - веселый, остроумный и всегда готов выпить. Это мне нравилось.
Но кое-что вызывало удивление.
Морозов поражал меня каким-то совершенно фантастическим, беспредельным цинизмом - на фоне тихих "розовых" убеждений разных милых сотрудников партии СР это было нечто особенное, - а еще своим стопроцентным путинизмом, но путинизмом не в смысле даже восхищения Путиным, а именно своей лояльностью чему угодно и как угодно, лишь бы за власть.
Это был человек в жанре "все говно, кроме мочи" - и рассуждал он обычно в том роде, что не имеет никакого значения, кто там во что верит и кто чего хочет, а важно только то, что "верхние парни прикажут" (я почему-то запомнил это его любимое - "верхние парни"). Такой был мелкий бес, мелкий сурковский аватар, и обаятельные его свойства - наигранные годами юркие ироничные позы - были ровно те, что должны быть у бесов.
Но циником он был таким, что оставь ты ему сумку на вокзале, а он решит, что лучше ее прихватить - и точно прихватит.
Ну а потом я с нарастающим изумлением смотрел на то, как он переезжает на запад, как делает свою эмигрантскую карьеру - и, главное, как ловко он стилизует патетику демшизы. Надо отдать ему должное: он отлично актерствует, когда буквально заламывает руки и переживает за "нашу восточноевропейскую свободу", которая, того и гляди, пострадает от "московского фашизма". Читатели ему верят.
Но я-то хорошо помню, кто он на самом деле. Помню, с каким издевательским презрением он относился к той же самой демшизе, когда над ним были другие "верхние парни".
Я это к тому рассказал, что когда вы читаете очередные завывания про тоталитаризм и агрессию, - не забывайте о том, что по ту сторону далеко не всегда сидят глупые, но все-таки искренние люди.
Бывает и так, что там сидит мелкий бес.
Ладно.
А я расскажу вам про самого политолога Морозова.
Я познакомился с ним лет пятнадцать назад, даже чуть больше, в то невинное время, когда "кровавый режим" уже вовсю напирал, но люди еще не разделялись между собой так яростно. Мы работали в "Справедливой России", только что созданной, - я писал какие-то абзацы про справедливость для речей Миронова, а он, кажется, заведовал пресс-службой. Морозов был средних лет господин - веселый, остроумный и всегда готов выпить. Это мне нравилось.
Но кое-что вызывало удивление.
Морозов поражал меня каким-то совершенно фантастическим, беспредельным цинизмом - на фоне тихих "розовых" убеждений разных милых сотрудников партии СР это было нечто особенное, - а еще своим стопроцентным путинизмом, но путинизмом не в смысле даже восхищения Путиным, а именно своей лояльностью чему угодно и как угодно, лишь бы за власть.
Это был человек в жанре "все говно, кроме мочи" - и рассуждал он обычно в том роде, что не имеет никакого значения, кто там во что верит и кто чего хочет, а важно только то, что "верхние парни прикажут" (я почему-то запомнил это его любимое - "верхние парни"). Такой был мелкий бес, мелкий сурковский аватар, и обаятельные его свойства - наигранные годами юркие ироничные позы - были ровно те, что должны быть у бесов.
Но циником он был таким, что оставь ты ему сумку на вокзале, а он решит, что лучше ее прихватить - и точно прихватит.
Ну а потом я с нарастающим изумлением смотрел на то, как он переезжает на запад, как делает свою эмигрантскую карьеру - и, главное, как ловко он стилизует патетику демшизы. Надо отдать ему должное: он отлично актерствует, когда буквально заламывает руки и переживает за "нашу восточноевропейскую свободу", которая, того и гляди, пострадает от "московского фашизма". Читатели ему верят.
Но я-то хорошо помню, кто он на самом деле. Помню, с каким издевательским презрением он относился к той же самой демшизе, когда над ним были другие "верхние парни".
Я это к тому рассказал, что когда вы читаете очередные завывания про тоталитаризм и агрессию, - не забывайте о том, что по ту сторону далеко не всегда сидят глупые, но все-таки искренние люди.
Бывает и так, что там сидит мелкий бес.
Национализм - это страшная сила.
Национализм укрепляет общество одновременно в настоящем, будущем и даже прошлом, и создает коллективную лояльность такого размаха, что даже те, кому, казалось бы, невыгодно, ну просто отчаянно невыгодно примыкать к полю этой лояльности - все равно неумолимо идут туда, к общему слову и делу, словно коты на валерьянку.
И разница между Украиной, а заодно и всеми восточноевропейскими странами, где национализм поощряется, и Российской Федерацией, где он запрещен (русский, конечно, меньшинствам можно), и где его место занимает феодально-мафиозная паутина, - просто кричит о неравенстве сил.
Характерный пример: Медведчук и Поклонская.
Казалось бы, оба они - вне закона на Украине. Он - в подвале у СБУ, она - заочно объявлена изменницей.
Но при этом мы видим, что и Поклонская, выступая, каждый раз говорит что-нибудь выгодное Украине, и про Медведчука даже сам Путин рассказывал, что тот - украинский националист. Просто, дополню я Путина, умный украинский национализм Медведчука отличается от глупого тем, что Медведчук понимает, что деньги на "бандеру" правильнее было бы брать у Кремля - Кремль дал бы намного больше, а при этом не было бы войн и территориальных потерь, хотя все перемоги, факелы, гетманы, мова и русские политзаключенные в тюрьмах были бы на том же месте.
Но важен сам факт: Медведчук и Поклонская не имеют ровно никаких перспектив на Украине, их там либо надолго посадят, либо линчуют, если бы не посадили, - но они все равно хотят быть украинцами.
Потому что там национальный магнит есть - даже такой, с этой пародийной мовой и убогой бандерой, - а у нас, с нашей великой культурой, нет никакого, одни "семьи" в креслах сидят, загадочно молчат и перстнями на пальцах сверкают.
То же самое, уверен, касается и Януковича. Жаль, не спросишь у него, чей Крым, чей Донбасс, но если бы получилось спросить - он бы, конечно, ответил: украинский.
И это при том, что его там убили бы, а мы его спасли.
Да и сами наши чиновники - вот уж, казалось бы, терять нечего, люди ушли под все санкции в мире, - но они все равно бормочут о том, как они твердо придерживаются нерушимости киевского суверенитета, легитимности киевского президента - и ни слова ни о каких русских, нету таких, мол, ни в Харькове, ни в Одессе.
А теперь сравните эту тоску московского украинничанья вопреки всему - с бешеной активностью "наших" эмигрантов, которые уехали в Киев.
О, они из кожи вон лезут, чтобы доказать, что они свои, что они украинцы, ну, пусть еще не украинцы, но хоть на капельку уже украинцы, и они постоянно доказывают, как сильно они ненавидят Россию, буквально готовы лично бомбить Москву etc.
И - когда "настоящие" (то есть принявшие ту же веру пораньше) украинцы начинают испражняться в лицо всем этим московским либеральным евреям и беглым активистам - те покорно принимают золотой дождь и прочие прелести копрофагии, лишь бы только приобщиться таинства украинства, хоть на коленях, но быть допущенными.
Вот что такое нация. Даже такая карикатурная, нищая, бессмысленная нация как украинская.
И можно представить, какой невероятной силой России сделался бы русский национализм, пусть даже и разрешенный на какую-то часть своих возможностей, частично, со многими оговорками - как это сделали коммунисты в 1940-е, когда их петух клюнул известно куда, и нужно было хоть временно, но включить что-то такое, что сильно воздействует на людей, в отличие от большевистского безумия, - о, сколько бы всего вокруг нас волшебным образом переменилось.
Но - "нельзя-нельзя-нельзя".
Зато у нас есть Тиньков, Ургант, Медведчук и памятник Ленину.
Национализм укрепляет общество одновременно в настоящем, будущем и даже прошлом, и создает коллективную лояльность такого размаха, что даже те, кому, казалось бы, невыгодно, ну просто отчаянно невыгодно примыкать к полю этой лояльности - все равно неумолимо идут туда, к общему слову и делу, словно коты на валерьянку.
И разница между Украиной, а заодно и всеми восточноевропейскими странами, где национализм поощряется, и Российской Федерацией, где он запрещен (русский, конечно, меньшинствам можно), и где его место занимает феодально-мафиозная паутина, - просто кричит о неравенстве сил.
Характерный пример: Медведчук и Поклонская.
Казалось бы, оба они - вне закона на Украине. Он - в подвале у СБУ, она - заочно объявлена изменницей.
Но при этом мы видим, что и Поклонская, выступая, каждый раз говорит что-нибудь выгодное Украине, и про Медведчука даже сам Путин рассказывал, что тот - украинский националист. Просто, дополню я Путина, умный украинский национализм Медведчука отличается от глупого тем, что Медведчук понимает, что деньги на "бандеру" правильнее было бы брать у Кремля - Кремль дал бы намного больше, а при этом не было бы войн и территориальных потерь, хотя все перемоги, факелы, гетманы, мова и русские политзаключенные в тюрьмах были бы на том же месте.
Но важен сам факт: Медведчук и Поклонская не имеют ровно никаких перспектив на Украине, их там либо надолго посадят, либо линчуют, если бы не посадили, - но они все равно хотят быть украинцами.
Потому что там национальный магнит есть - даже такой, с этой пародийной мовой и убогой бандерой, - а у нас, с нашей великой культурой, нет никакого, одни "семьи" в креслах сидят, загадочно молчат и перстнями на пальцах сверкают.
То же самое, уверен, касается и Януковича. Жаль, не спросишь у него, чей Крым, чей Донбасс, но если бы получилось спросить - он бы, конечно, ответил: украинский.
И это при том, что его там убили бы, а мы его спасли.
Да и сами наши чиновники - вот уж, казалось бы, терять нечего, люди ушли под все санкции в мире, - но они все равно бормочут о том, как они твердо придерживаются нерушимости киевского суверенитета, легитимности киевского президента - и ни слова ни о каких русских, нету таких, мол, ни в Харькове, ни в Одессе.
А теперь сравните эту тоску московского украинничанья вопреки всему - с бешеной активностью "наших" эмигрантов, которые уехали в Киев.
О, они из кожи вон лезут, чтобы доказать, что они свои, что они украинцы, ну, пусть еще не украинцы, но хоть на капельку уже украинцы, и они постоянно доказывают, как сильно они ненавидят Россию, буквально готовы лично бомбить Москву etc.
И - когда "настоящие" (то есть принявшие ту же веру пораньше) украинцы начинают испражняться в лицо всем этим московским либеральным евреям и беглым активистам - те покорно принимают золотой дождь и прочие прелести копрофагии, лишь бы только приобщиться таинства украинства, хоть на коленях, но быть допущенными.
Вот что такое нация. Даже такая карикатурная, нищая, бессмысленная нация как украинская.
И можно представить, какой невероятной силой России сделался бы русский национализм, пусть даже и разрешенный на какую-то часть своих возможностей, частично, со многими оговорками - как это сделали коммунисты в 1940-е, когда их петух клюнул известно куда, и нужно было хоть временно, но включить что-то такое, что сильно воздействует на людей, в отличие от большевистского безумия, - о, сколько бы всего вокруг нас волшебным образом переменилось.
Но - "нельзя-нельзя-нельзя".
Зато у нас есть Тиньков, Ургант, Медведчук и памятник Ленину.
"Азовцев", конечно, нельзя отпускать из Мариуполя.
Но и сажать их, даже расстреливать их - тоже неправильно, это было бы неудачное, вялое решение.
Паламара, Прокопенко и всю их компанию нужно повесить - с грузовиков, прямо на мариупольских улицах, повесив им на грудь таблички "я бандеровец" и собрав народ, чтоб смотрели. И камеры, чтобы по телевизору показать.
И чтобы висели там какое-то время.
Потому что только максимально унизительные, жалкие и страшные одновременно публичные казни - это точный способ борьбы с украинскими националистами, хорошо вразумляющий, способный создать настоящий страх.
Эти деятели должны прежде всего психологически ощутить себя беспомощными перед русскими, почувствовать, что им никто не поможет, их никто не спасет - ни Америка, ни Европа, никто, - и тогда наше дело пойдет хорошо.
Не бывает военной победы без психологического господства, а если и бывает, то такую победу быстро отбирают и зачеркивают.
К сожалению, мы отлично знаем, что наша власть не может решиться на такие вещи, она просто не умеет вести себя как гегемон, и даже формально наступательные ее действия все равно происходят как бы с извинениями, с постоянными расшаркиваниями перед врагом.
Поэтому и азовцев - если и когда получат живыми - либо отдадут в Киев, либо будут вежливо водить подонков по городу, из которого они не выпускали людей, маразматически стыдить их, найдут какого-нибудь древнего ветерана, чтобы тот сказал им - сынки, ну как же так. Потом запишут на видео, как один из них, наконец, удосужится сказать что-то формально покаянное, мол, не знал, не понимал, одурачили нас американские кураторы. А может и этого не будет - сразу под фанфары к своим.
А надо чтобы висели, покачиваясь, на весеннем ветру.
Висели мертвым напоминанием о том, кто тут хозяин.
Но и сажать их, даже расстреливать их - тоже неправильно, это было бы неудачное, вялое решение.
Паламара, Прокопенко и всю их компанию нужно повесить - с грузовиков, прямо на мариупольских улицах, повесив им на грудь таблички "я бандеровец" и собрав народ, чтоб смотрели. И камеры, чтобы по телевизору показать.
И чтобы висели там какое-то время.
Потому что только максимально унизительные, жалкие и страшные одновременно публичные казни - это точный способ борьбы с украинскими националистами, хорошо вразумляющий, способный создать настоящий страх.
Эти деятели должны прежде всего психологически ощутить себя беспомощными перед русскими, почувствовать, что им никто не поможет, их никто не спасет - ни Америка, ни Европа, никто, - и тогда наше дело пойдет хорошо.
Не бывает военной победы без психологического господства, а если и бывает, то такую победу быстро отбирают и зачеркивают.
К сожалению, мы отлично знаем, что наша власть не может решиться на такие вещи, она просто не умеет вести себя как гегемон, и даже формально наступательные ее действия все равно происходят как бы с извинениями, с постоянными расшаркиваниями перед врагом.
Поэтому и азовцев - если и когда получат живыми - либо отдадут в Киев, либо будут вежливо водить подонков по городу, из которого они не выпускали людей, маразматически стыдить их, найдут какого-нибудь древнего ветерана, чтобы тот сказал им - сынки, ну как же так. Потом запишут на видео, как один из них, наконец, удосужится сказать что-то формально покаянное, мол, не знал, не понимал, одурачили нас американские кураторы. А может и этого не будет - сразу под фанфары к своим.
А надо чтобы висели, покачиваясь, на весеннем ветру.
Висели мертвым напоминанием о том, кто тут хозяин.
Бывают в соцсетях такие замечательные реплики, когда фамилия человека и его комментарий образуют подлинную гармонию, а если учесть, что на фотографии у него еще и украинский флажок, то выходит буквально идеал, вроде бы недостижимый в нашем низком мире. Буквально так это выглядит:
Евгений Ихельзон ·
Разве добить Россию - это плохо?
Евгений Ихельзон ·
Разве добить Россию - это плохо?
Мое отношение к "спецоперации" сформировалось в конце февраля, когда рассеялся первый дым, и с тех пор не менялось.
В каком-то глобальном смысле дело освобождения Украины от тамошнего людоедского и антирусского режима - это правильное и справедливое дело.
Но делается оно с таким трагическим опозданием - как минимум на восемь лет, а на самом деле и больше, - с таким количеством нелепых ошибок, ненужных жертв, бюрократических глупостей, проявлений психологической слабости перед Киевом и перед Западом, с такой идеологической и политической невнятностью, с такой готовностью на каждом шагу останавливаться и торговаться, с таким низким уровнем управления кризисом,
с таким нежеланием - именно нежеланием, а не только неспособностью - завоевывать симпатии общества, как своего, так и местного, с такой вялостью в отношении противника, внешнего и внутреннего, и с такой неготовностью его наказывать, в общем, делается это правильное дело так, что поддерживать происходящее очень трудно.
Трудно, но нужно.
Потому что мы все равно не можем вернуться в 2014 год и убедить Путина забрать брошенный украинцами Мариуполь, освободить Донбасс тогда, когда он еще не был одним огромным укрепрайоном и оказать хоть какую-то помощь людьми и оружием Харькову и Одессе.
И даже вернуться в 23 февраля этого года и объяснить хоть кому-нибудь, что в Киеве никто не будет встречать Россию цветами, и что нужно воевать, и воевать там, где надо, а не рассчитывать на то, что все само собой образуется, сразу и бесплатно, - мы тоже не можем.
Ничего мы не можем, кроме одного.
Мы можем трезво понимать, что победа, пусть и со всеми трагическими обстоятельствами дороги к ней, все равно бесконечно лучше, чем поражение, когда трагедии - те же самые, но при этом все зря.
В каком-то глобальном смысле дело освобождения Украины от тамошнего людоедского и антирусского режима - это правильное и справедливое дело.
Но делается оно с таким трагическим опозданием - как минимум на восемь лет, а на самом деле и больше, - с таким количеством нелепых ошибок, ненужных жертв, бюрократических глупостей, проявлений психологической слабости перед Киевом и перед Западом, с такой идеологической и политической невнятностью, с такой готовностью на каждом шагу останавливаться и торговаться, с таким низким уровнем управления кризисом,
с таким нежеланием - именно нежеланием, а не только неспособностью - завоевывать симпатии общества, как своего, так и местного, с такой вялостью в отношении противника, внешнего и внутреннего, и с такой неготовностью его наказывать, в общем, делается это правильное дело так, что поддерживать происходящее очень трудно.
Трудно, но нужно.
Потому что мы все равно не можем вернуться в 2014 год и убедить Путина забрать брошенный украинцами Мариуполь, освободить Донбасс тогда, когда он еще не был одним огромным укрепрайоном и оказать хоть какую-то помощь людьми и оружием Харькову и Одессе.
И даже вернуться в 23 февраля этого года и объяснить хоть кому-нибудь, что в Киеве никто не будет встречать Россию цветами, и что нужно воевать, и воевать там, где надо, а не рассчитывать на то, что все само собой образуется, сразу и бесплатно, - мы тоже не можем.
Ничего мы не можем, кроме одного.
Мы можем трезво понимать, что победа, пусть и со всеми трагическими обстоятельствами дороги к ней, все равно бесконечно лучше, чем поражение, когда трагедии - те же самые, но при этом все зря.
Почему "та сторона" занимает ту позицию, которую занимает?
Что их всех соединяет - и уехавших либеральных московских евреев, и украинцев, и многих молчащих
эрэфовских чиновников, и всех мажорных знаменитостей, артистов, миллионеров, словом, всех тех, кто явно или тайно, с оружием или без, но против России.
Что останется, если вычистить из риторики этих людей словесный шлак - ругань, пропагандистские штампы и пустые споры о том, Гитлер ли Путин и чей Крым.
И - больше того - представим себе, что где-то на кухне, за стаканом, в спокойной обстановке, когда никто посторонний не слышит - "та сторона" признала бы, что и Путин не Гитлер, и Крым возвращен добровольно, и Донбасс действительно восстал в свое время, и 2 мая в Одессе это преступление, и пытаться запретить русский язык - это скверное дело, ну и еще про сто тысяч тезисов нашего агитпропа - признала бы, что это правда, ведь это не так сложно признать, на самом-то деле.
И все равно у них осталось бы что-то очень важное, что-то такое, во имя чего они все равно остались бы при своем мнении, даже согласившись с целым морем того, что звучит с нашей стороны. Некое ядро их ценностей.
В чем оно состоит?
Я вам скажу.
Суть политической веры той стороны в том, что коллективный Запад, действуя на протяжении многих столетий, создал огромную и очень успешную цивилизационную машину.
Экономическую, технологическую, политическую, гуманитарную. Имиджевую, в конце концов.
СССР пытался что-то ей противопоставить, но проиграл. Китай делает что-то ей альтернативное, но - за высоким забором и строго для самих китайцев, так что этого как бы и нету.
А так - эта их цивилизационная машина царит в мире, и царствию ее не будет конца.
Она делает лучшие смартфоны, лучшие сериалы, она создала самые большие корпорации, авианосцы, построила самые красивые и посещаемые туристами города, в мире ходит ее валюта, акции продаются на ее биржах и так далее и так далее.
И это значит, что надо быть на стороне этой цивилизационной машины.
Быть на ее стороне любой ценой. На каких угодно условиях и в любой роли. Если скажут - сдать территории, сдать ядерное оружие, разделиться на двадцать государств, заплатить репарации, каяться, стоять на коленях, пить мочу, что там еще, - значит, надо так сделать, но - быть вместе с ней, быть ее частью.
И даже если в этой цивилизационной машине тебе что-то не нравится - а мы понимаем, что Шендеровичу на самом деле не нравится Миту, Кашину не нравится Шендерович, командиру "Азова" не нравятся гей-парады с трансгендерами, а Арестовичу, страшно сказать, не нравятся украинцы - и это видно, - ну, значит, надо терпеть, и все равно быть частью этой машины, хоть бы и поругивая ее, пока никто не слышит, а все равно быть там, где она.
Потому что у нее есть авианосец, нетфликс, айфон, илон маск и эмпайр стэйт билдинг, а больше ни у кого нету.
И если доказано, что эта машина действительно делала что-то плохое - ну, убила миллион человек где-то на Ближнем Востоке, бомбила Белград, одобрила отмену русской культуры, бездоказательно кого-то травила, врала, лицемерила, словом, плохо себя вела, - что ж, и в этом случае следует терпеть и не думать об этом, поскольку она - хозяин, и это ее мир, ее правила игры, и надо играть по этим правилам.
А если вы не хотите играть по ее правилам, то вы неудачники.
Что вы ей можете противопоставить?
Где ваши авианосцы? Где ваши айфоны? Где ваши биржи и корпорации? Ну а про сериалы и вспоминать стыдно.
Иными словами, надо быть на стороне сильного, надо быть на стороне гарантированного успеха, прогресса и будущего, а это значит - на стороне Запада, - вот весь смысл того, что нам говорит та сторона.
И если ради этого надо назваться украинцами - назовемся.
Если ради этого надо бежать из Москвы в Тель-Авив - побежим.
Если ради этого надо отрезать себе причиндалы, объявить себя гендерфлюидом, да хоть стоять на голове и дрыгать ногами в воздухе - очень хорошо, что скажете, то и сделаем, только пустите нас туда, где все уже давным давно устроено так, как надо.
Всю эту незамысловатую философию в пьесе "Вишневый сад" излагает прислуга.
Что их всех соединяет - и уехавших либеральных московских евреев, и украинцев, и многих молчащих
эрэфовских чиновников, и всех мажорных знаменитостей, артистов, миллионеров, словом, всех тех, кто явно или тайно, с оружием или без, но против России.
Что останется, если вычистить из риторики этих людей словесный шлак - ругань, пропагандистские штампы и пустые споры о том, Гитлер ли Путин и чей Крым.
И - больше того - представим себе, что где-то на кухне, за стаканом, в спокойной обстановке, когда никто посторонний не слышит - "та сторона" признала бы, что и Путин не Гитлер, и Крым возвращен добровольно, и Донбасс действительно восстал в свое время, и 2 мая в Одессе это преступление, и пытаться запретить русский язык - это скверное дело, ну и еще про сто тысяч тезисов нашего агитпропа - признала бы, что это правда, ведь это не так сложно признать, на самом-то деле.
И все равно у них осталось бы что-то очень важное, что-то такое, во имя чего они все равно остались бы при своем мнении, даже согласившись с целым морем того, что звучит с нашей стороны. Некое ядро их ценностей.
В чем оно состоит?
Я вам скажу.
Суть политической веры той стороны в том, что коллективный Запад, действуя на протяжении многих столетий, создал огромную и очень успешную цивилизационную машину.
Экономическую, технологическую, политическую, гуманитарную. Имиджевую, в конце концов.
СССР пытался что-то ей противопоставить, но проиграл. Китай делает что-то ей альтернативное, но - за высоким забором и строго для самих китайцев, так что этого как бы и нету.
А так - эта их цивилизационная машина царит в мире, и царствию ее не будет конца.
Она делает лучшие смартфоны, лучшие сериалы, она создала самые большие корпорации, авианосцы, построила самые красивые и посещаемые туристами города, в мире ходит ее валюта, акции продаются на ее биржах и так далее и так далее.
И это значит, что надо быть на стороне этой цивилизационной машины.
Быть на ее стороне любой ценой. На каких угодно условиях и в любой роли. Если скажут - сдать территории, сдать ядерное оружие, разделиться на двадцать государств, заплатить репарации, каяться, стоять на коленях, пить мочу, что там еще, - значит, надо так сделать, но - быть вместе с ней, быть ее частью.
И даже если в этой цивилизационной машине тебе что-то не нравится - а мы понимаем, что Шендеровичу на самом деле не нравится Миту, Кашину не нравится Шендерович, командиру "Азова" не нравятся гей-парады с трансгендерами, а Арестовичу, страшно сказать, не нравятся украинцы - и это видно, - ну, значит, надо терпеть, и все равно быть частью этой машины, хоть бы и поругивая ее, пока никто не слышит, а все равно быть там, где она.
Потому что у нее есть авианосец, нетфликс, айфон, илон маск и эмпайр стэйт билдинг, а больше ни у кого нету.
И если доказано, что эта машина действительно делала что-то плохое - ну, убила миллион человек где-то на Ближнем Востоке, бомбила Белград, одобрила отмену русской культуры, бездоказательно кого-то травила, врала, лицемерила, словом, плохо себя вела, - что ж, и в этом случае следует терпеть и не думать об этом, поскольку она - хозяин, и это ее мир, ее правила игры, и надо играть по этим правилам.
А если вы не хотите играть по ее правилам, то вы неудачники.
Что вы ей можете противопоставить?
Где ваши авианосцы? Где ваши айфоны? Где ваши биржи и корпорации? Ну а про сериалы и вспоминать стыдно.
Иными словами, надо быть на стороне сильного, надо быть на стороне гарантированного успеха, прогресса и будущего, а это значит - на стороне Запада, - вот весь смысл того, что нам говорит та сторона.
И если ради этого надо назваться украинцами - назовемся.
Если ради этого надо бежать из Москвы в Тель-Авив - побежим.
Если ради этого надо отрезать себе причиндалы, объявить себя гендерфлюидом, да хоть стоять на голове и дрыгать ногами в воздухе - очень хорошо, что скажете, то и сделаем, только пустите нас туда, где все уже давным давно устроено так, как надо.
Всю эту незамысловатую философию в пьесе "Вишневый сад" излагает прислуга.
Дуняша (Яше). Все-таки какое счастье побывать за границей.
Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.)
Епиходов. Понятное дело. За границей всё давно уж в полной комплекции.
Яша. Само собой.
Что на это можно ответить?
Что внутренне свободный человек, в отличие от лакея, предпочитает быть не на стороне хозяина, а на своей стороне.
На своей - безотносительно того, сколько она произвела айфонов или авианосцев.
И, даже если это невыгодно, предпочитает оставаться собой, а не тем, кем ему скажут быть.
Вот и все.
Но эту элементарную истину нельзя объяснить тем, кто бежит за лучшей в мире цивилизационной машиной.
Как нельзя и доказать нам, что мы неправильно делаем, что не гонимся за прогрессом, а остаемся у себя дома, в нашей трудной холодной России, слушая птичий шум и встречая свою судьбу.
Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.)
Епиходов. Понятное дело. За границей всё давно уж в полной комплекции.
Яша. Само собой.
Что на это можно ответить?
Что внутренне свободный человек, в отличие от лакея, предпочитает быть не на стороне хозяина, а на своей стороне.
На своей - безотносительно того, сколько она произвела айфонов или авианосцев.
И, даже если это невыгодно, предпочитает оставаться собой, а не тем, кем ему скажут быть.
Вот и все.
Но эту элементарную истину нельзя объяснить тем, кто бежит за лучшей в мире цивилизационной машиной.
Как нельзя и доказать нам, что мы неправильно делаем, что не гонимся за прогрессом, а остаемся у себя дома, в нашей трудной холодной России, слушая птичий шум и встречая свою судьбу.
Беспредельно обнаглевший Красильщик сделал из самого себя в Тель-Авиве - или где он сидит - антирусский пропагандистский матюгальник, и явно думал, что никаких последствий из этого не образуется.
Но уголовное дело все-таки состоялось.
Уже говорил и еще раз скажу: нет задачи сажать демшизу. Они почти все убежали, а кто еще нет, тому можно дать убежать домой в Израиль. Тюрьма - для убийц и насильников, а не лицемерных подонков, этой "подрейтузной формы жизни" (Крылов), чье преступление состоит просто в ненависти к нам.
Но им нужно закрыть возможность вернуться в Россию.
Закрыть возможность ездить сюда, работать здесь, получать отсюда деньги, действовать "на два дома".
Ломоть должен быть отрезан. Каждый русскоязычный украинский неофит должен раз и навсегда понять, что его единственный дом - в Киеве, Тбилиси, Тель-Авиве или где угодно еще, но с Москвой он попрощался насовсем.
И наказать таким образом нужно совсем не только Красильщика, но и всю их общину.
Санкции - они, знаете, и в другую сторону тоже бывают.
Но уголовное дело все-таки состоялось.
Уже говорил и еще раз скажу: нет задачи сажать демшизу. Они почти все убежали, а кто еще нет, тому можно дать убежать домой в Израиль. Тюрьма - для убийц и насильников, а не лицемерных подонков, этой "подрейтузной формы жизни" (Крылов), чье преступление состоит просто в ненависти к нам.
Но им нужно закрыть возможность вернуться в Россию.
Закрыть возможность ездить сюда, работать здесь, получать отсюда деньги, действовать "на два дома".
Ломоть должен быть отрезан. Каждый русскоязычный украинский неофит должен раз и навсегда понять, что его единственный дом - в Киеве, Тбилиси, Тель-Авиве или где угодно еще, но с Москвой он попрощался насовсем.
И наказать таким образом нужно совсем не только Красильщика, но и всю их общину.
Санкции - они, знаете, и в другую сторону тоже бывают.
Восемь лет назад, между маем и августом четырнадцатого года, я находился в сумеречном состоянии сознания.
Сумеречное оно было в том смысле, что украинские войска каждый день убивали каких-то случайных мирных русских людей - о жертвах и политзаключенных среди активистов и говорить нечего, - и ничего нельзя было с этим сделать, поскольку наша власть тогда решила ограничиться Крымом (что было самым плохим решением Кремля в двадцать первом веке), а здешняя интеллигенция, те самые люди, что всю жизнь разговаривали о гуманизме, о ценности жизни, о мире, и даже о праве на восстание, - равнодушно воротили морды, зевали, демонстративно не замечали разорванных женщин на площадях и автобусных остановках, и если их все-таки тыкали в эти лужи крови, они лениво цедили: ну, это другая страна, это не наше дело. Не надо было сепаратизмом заниматься, знать надо, против кого восставать.
И это было такое отчаяние, такой крик бессилия в запертой наглухо комнате, что я не знаю, как мы вообще пережили то тяжелое лето.
Годы прошли. И вот снова летят снаряды, но каждый раз, когда обнаруживается возможность обвинить во всем Россию, вся эта фантастически лицемерная сволочь, все эти Маши Слоним и Васи Гатовы - выродившиеся до крыс потомки масштабных сталинских палачей, - вскидываются и начинают говорить ровно то же самое, о чем тогда говорили все мы.
А потом как по команде замолкают, если украинская ракета опять прилетает на донецкую улицу, как то случилось совсем недавно.
Вижу - не вижу, вижу - не вижу.
На войне всех очень жалко. На войне за всех страшно - и за семью в Одессе, которой криворукие украинские зенитчики скинули на дом сбитую ракету, летевшую на военный аэродром, и за любую другую семью, пострадавшую в чистом виде по нашей вине, хоть бы и в самом враждебном нам Львове.
Но эта номенклатурная советская плесень, зазеленевшая на Кутузовском проспекте и объявившая себя совестью чужой ей России, - она физически не может выговорить даже вежливого, даже самого пустого хорошего слова, когда речь идет о тех, кого убила ее любимая Украина. О тех, кто погиб на неправильной стороне.
У нее не лезет это хорошее слово из ее поганого либерального рта.
А потом они так удивляются, что их здесь не любят.
Сумеречное оно было в том смысле, что украинские войска каждый день убивали каких-то случайных мирных русских людей - о жертвах и политзаключенных среди активистов и говорить нечего, - и ничего нельзя было с этим сделать, поскольку наша власть тогда решила ограничиться Крымом (что было самым плохим решением Кремля в двадцать первом веке), а здешняя интеллигенция, те самые люди, что всю жизнь разговаривали о гуманизме, о ценности жизни, о мире, и даже о праве на восстание, - равнодушно воротили морды, зевали, демонстративно не замечали разорванных женщин на площадях и автобусных остановках, и если их все-таки тыкали в эти лужи крови, они лениво цедили: ну, это другая страна, это не наше дело. Не надо было сепаратизмом заниматься, знать надо, против кого восставать.
И это было такое отчаяние, такой крик бессилия в запертой наглухо комнате, что я не знаю, как мы вообще пережили то тяжелое лето.
Годы прошли. И вот снова летят снаряды, но каждый раз, когда обнаруживается возможность обвинить во всем Россию, вся эта фантастически лицемерная сволочь, все эти Маши Слоним и Васи Гатовы - выродившиеся до крыс потомки масштабных сталинских палачей, - вскидываются и начинают говорить ровно то же самое, о чем тогда говорили все мы.
А потом как по команде замолкают, если украинская ракета опять прилетает на донецкую улицу, как то случилось совсем недавно.
Вижу - не вижу, вижу - не вижу.
На войне всех очень жалко. На войне за всех страшно - и за семью в Одессе, которой криворукие украинские зенитчики скинули на дом сбитую ракету, летевшую на военный аэродром, и за любую другую семью, пострадавшую в чистом виде по нашей вине, хоть бы и в самом враждебном нам Львове.
Но эта номенклатурная советская плесень, зазеленевшая на Кутузовском проспекте и объявившая себя совестью чужой ей России, - она физически не может выговорить даже вежливого, даже самого пустого хорошего слова, когда речь идет о тех, кого убила ее любимая Украина. О тех, кто погиб на неправильной стороне.
У нее не лезет это хорошее слово из ее поганого либерального рта.
А потом они так удивляются, что их здесь не любят.
Есть какая-то злая, зловещая ухмылка судьбы в том, что восемь лет назад погибла девочка Кира из Горловки (та пропаганда молчала), а сейчас погибла девочка Кира из Одессы (эта пропаганда молчит).
Это такое разрастание трагедии, когда зеркалом одного кошмара приходит другой кошмар.
Но это и следствие тягучей, медленной ракетно-артиллерийской дуэли длиной сначала в месяцы, а там и в годы, когда что-то куда-то летит, и то по адресу, а то не по адресу, и, в зависимости от того, на чью чашу весов можно положить труп, - слышен тот или другой вопль негодования.
Нельзя тянуть.
Так любимая нашим начальством тактика медленного измора - плохая тактика, поскольку дни, недели и месяцы обстрелов, локальных боев, разрушения быта и, главное, полной неопределенности, - убивают надежду, перспективу, политическую поддержку, и погружают людей в черноту. Сначала тех, кому сейчас прилетает больше других, а потом и всех вообще.
Нельзя тянуть.
Это такое разрастание трагедии, когда зеркалом одного кошмара приходит другой кошмар.
Но это и следствие тягучей, медленной ракетно-артиллерийской дуэли длиной сначала в месяцы, а там и в годы, когда что-то куда-то летит, и то по адресу, а то не по адресу, и, в зависимости от того, на чью чашу весов можно положить труп, - слышен тот или другой вопль негодования.
Нельзя тянуть.
Так любимая нашим начальством тактика медленного измора - плохая тактика, поскольку дни, недели и месяцы обстрелов, локальных боев, разрушения быта и, главное, полной неопределенности, - убивают надежду, перспективу, политическую поддержку, и погружают людей в черноту. Сначала тех, кому сейчас прилетает больше других, а потом и всех вообще.
Нельзя тянуть.
Человеческая трагедия Мариуполя - значительная часть которой образовалась из-за террористической тактики украинских войск, не разрешивших эвакуации и прикрывавшихся живым щитом - создала "слепое пятно" в сознании людей, подверженных влиянию бешеной украинской пропаганды.
Есть один тезис - "всех убили русские" - и, мало того, "всех нарочно убили русские", - и если реальность в чем-то ему противоречит, тем хуже для реальности.
Вот поразившая меня запись женщины из тех краев, которую я читаю много лет и точно знаю, что она не спам-фейк-бот и тп. Запись о ее собственной семье, вот такая:
"Мой папа своей сестре, русской женщине, которую волею судьбы занесло в Днепр ещё при Союзе, говорит о Мариуполе:
- В дом, в котором я находился, стрелял украинский танк. Я это видел. Сам. В трезвом уме. В доме кроме мирных не было никого. И танкисты это знали, поэтому не спешили. Я вылез в дыру в стене и бежал в соседний дом, он полностью разрушен, руины, надеясь, что туда уже не будет стрелять...
- Ты врешь, - кричит днепровская сестра. - Это был русский танк, зачем украинцам стрелять в свои же дома?!? Ты насмотрелся русских новостей!
- Я не знаю зачем, но он стрелял. Я там был!!! В этом районе были только украинцы на тот момент. Их танк ездил и стрелял по домам.
- Как тебе не стыдно!!! Вы изверги, вы врете!! Все разрушили русские, это же ясно! Весь мир с нами!
Вот так.
Она не верит даже родному брату, который сам пережил этот ужас".
Что с этим делать?
Прямо сейчас, на фоне кричащего киевского матюгальника Россия никому ничего не докажет.
Она может только создать прочный мир, в котором в Мариуполе продолжится жизнь, и им будут управлять всем известные местные люди, а вместо разрушенных домов будут построены новые, и будет работа, и он не станет "Детройтом", руиной без перспектив, - и вот именно это одно - и будет лучшим ответом на безумие украинской пропаганды.
Есть один тезис - "всех убили русские" - и, мало того, "всех нарочно убили русские", - и если реальность в чем-то ему противоречит, тем хуже для реальности.
Вот поразившая меня запись женщины из тех краев, которую я читаю много лет и точно знаю, что она не спам-фейк-бот и тп. Запись о ее собственной семье, вот такая:
"Мой папа своей сестре, русской женщине, которую волею судьбы занесло в Днепр ещё при Союзе, говорит о Мариуполе:
- В дом, в котором я находился, стрелял украинский танк. Я это видел. Сам. В трезвом уме. В доме кроме мирных не было никого. И танкисты это знали, поэтому не спешили. Я вылез в дыру в стене и бежал в соседний дом, он полностью разрушен, руины, надеясь, что туда уже не будет стрелять...
- Ты врешь, - кричит днепровская сестра. - Это был русский танк, зачем украинцам стрелять в свои же дома?!? Ты насмотрелся русских новостей!
- Я не знаю зачем, но он стрелял. Я там был!!! В этом районе были только украинцы на тот момент. Их танк ездил и стрелял по домам.
- Как тебе не стыдно!!! Вы изверги, вы врете!! Все разрушили русские, это же ясно! Весь мир с нами!
Вот так.
Она не верит даже родному брату, который сам пережил этот ужас".
Что с этим делать?
Прямо сейчас, на фоне кричащего киевского матюгальника Россия никому ничего не докажет.
Она может только создать прочный мир, в котором в Мариуполе продолжится жизнь, и им будут управлять всем известные местные люди, а вместо разрушенных домов будут построены новые, и будет работа, и он не станет "Детройтом", руиной без перспектив, - и вот именно это одно - и будет лучшим ответом на безумие украинской пропаганды.
Условно патриотические взгляды резко отличаются от условно либеральных тем печальным фактом, что у патриота, в отличие от либерала, нет никакого "дизайна" для своих ценностей, и, больше того, нет никакой "операционной системы" для них, - а все что есть вместо них, то ужасно.
Если человек либерал, то он ведь не просто мечтает о "глобальном мире", "конкуренции", "европейском выборе" или "гей-параде", нет, ему услужливо, словно бы в супермаркете, предлагают целый набор организаций, офисов, лидеров, символов, каких-то готовых социальных и словесных схем, устроенных именно для него, и он плывет по волнам этого подготовленного мира так гладко, словно бы он - яхта олигарха в теплых морях.
Здесь у него Сохнут и израильский паспорт, здесь Госдеп, здесь европейские фонды и всевозможная левая профессура, здесь Зеленский с Арестовичем произносят торжественные речи, здесь - "подвиг Навального", Анджелина Джоли, Барак Обама, словом, все подготовлено, все очень красиво и все для вас.
А что у патриота?
А у патриота - ни-че-го.
Выходит какой-то косноязычный чиновник, что-то невразумительное бубнит.
В телевизоре вопят какие-то сомнительные граждане.
Кто-то "возвращает на место памятник Ленину", привет, давно не виделись.
Под шум боевых действий против Украины внезапно объявляют, что мы, мол, признаем легитимность украинского руководства (и это - на фоне того, что оттуда несется в адрес Кремля).
Потом опять что-то бубнят.
И твоя задача состоит в том, чтобы, продираясь сквозь этот отвратительный позднесоветский и послесоветский бюрократический кисель, сквозь этот мусор неправильных слов и глупых жестов, сквозь всю эту государственную систему, которая обращается либо сама к себе, либо, в лучшем случае, к продавщице из райцентра, которой вечером делать нечего и она на полчаса телик включила, но никогда не к тебе, ни в коем случае не к тебе, - все-таки увидеть где-то далеко, за всем этим сором политики, - русскую историю, русскую культуру и русскую судьбу.
О, как это бывает трудно.
И, разумеется, каждый, кто не дает себе труда раскапывать эту помойную кучу, кто хочет организовать себе реальность легко и приятно, окружив себя хоть бы и полупридуманными, но такими убедительными, такими красноречивыми, модными людьми и такими же их идеями, - бежит на другую сторону.
А ты, кряхтя и вздыхая, остаешься на этой.
Садишься на пенек, разводишь свой одинокий костер.
Вокруг - "тайга". Здесь никого и ничего нет, ни прогресса, ни гиперлупа на Марс, ни трансгендера, ни даже говорливого коуча под желто-голубым флагом.
Ты - сам с собой.
Любишь Россию? Значит, люби и терпи.
И гордись тем, что ты все-таки смог - вопреки всему - ее увидеть.
Если человек либерал, то он ведь не просто мечтает о "глобальном мире", "конкуренции", "европейском выборе" или "гей-параде", нет, ему услужливо, словно бы в супермаркете, предлагают целый набор организаций, офисов, лидеров, символов, каких-то готовых социальных и словесных схем, устроенных именно для него, и он плывет по волнам этого подготовленного мира так гладко, словно бы он - яхта олигарха в теплых морях.
Здесь у него Сохнут и израильский паспорт, здесь Госдеп, здесь европейские фонды и всевозможная левая профессура, здесь Зеленский с Арестовичем произносят торжественные речи, здесь - "подвиг Навального", Анджелина Джоли, Барак Обама, словом, все подготовлено, все очень красиво и все для вас.
А что у патриота?
А у патриота - ни-че-го.
Выходит какой-то косноязычный чиновник, что-то невразумительное бубнит.
В телевизоре вопят какие-то сомнительные граждане.
Кто-то "возвращает на место памятник Ленину", привет, давно не виделись.
Под шум боевых действий против Украины внезапно объявляют, что мы, мол, признаем легитимность украинского руководства (и это - на фоне того, что оттуда несется в адрес Кремля).
Потом опять что-то бубнят.
И твоя задача состоит в том, чтобы, продираясь сквозь этот отвратительный позднесоветский и послесоветский бюрократический кисель, сквозь этот мусор неправильных слов и глупых жестов, сквозь всю эту государственную систему, которая обращается либо сама к себе, либо, в лучшем случае, к продавщице из райцентра, которой вечером делать нечего и она на полчаса телик включила, но никогда не к тебе, ни в коем случае не к тебе, - все-таки увидеть где-то далеко, за всем этим сором политики, - русскую историю, русскую культуру и русскую судьбу.
О, как это бывает трудно.
И, разумеется, каждый, кто не дает себе труда раскапывать эту помойную кучу, кто хочет организовать себе реальность легко и приятно, окружив себя хоть бы и полупридуманными, но такими убедительными, такими красноречивыми, модными людьми и такими же их идеями, - бежит на другую сторону.
А ты, кряхтя и вздыхая, остаешься на этой.
Садишься на пенек, разводишь свой одинокий костер.
Вокруг - "тайга". Здесь никого и ничего нет, ни прогресса, ни гиперлупа на Марс, ни трансгендера, ни даже говорливого коуча под желто-голубым флагом.
Ты - сам с собой.
Любишь Россию? Значит, люби и терпи.
И гордись тем, что ты все-таки смог - вопреки всему - ее увидеть.
Восемь лет назад украинские бесноватые убили русских в Одессе.
Почему мы помним этот день, никогда его не забудем, и почему он связан для нас с каким-то особенным переживанием трагедии?
Дело даже не в самом убийстве безвинных людей. Это всегда катастрофа, но люди то и дело умирают из-за кого-то, а сейчас, когда идет бой, они тем более гибнут со всех сторон, от всех причин и по чьей угодно вине.
Но Одесса - это не просто смерть, и не какое-то банальное преступление, каких много во времена войн и революций.
Дело в том, что украинские бесноватые совершили человеческое жертвоприношение.
Это было демонстративное, картинное убийство, смысл которого был в упоении, наслаждении злом, в создании картинки зла, эффектном позировании в роли мстителей и палачей.
Этот театральный садизм - этакий эмоциональный центр украинского национализма - совершенно чужд русской культуре.
На "нашей" стороне, разумеется, можно найти уголовников, бандитов, негодяев, убийц. Но невозможно найти нормализацию и романтизацию погромно-анархического безумия, когда линчующие, топчущие, громящие и убивающие безоружных - с издевательствами, проклятиями, медленно, с удовольствием, - выставляли бы эту свою черноту напоказ, навстречу ликующему народу, который аплодирует уголовщине, пляшет вокруг нее.
Именно это - стопроцентная "Украина" в самом худшем смысле слова. Тот бес, который ей правит.
И столкновение с этим театром жестокости - вызвало такой шок в России.
Попутно, столкновение с полным равнодушием либералов к этому театру жестокости - вызвало еще один шок в России.
И, когда мы сейчас пытаемся выяснить для себя - а какую нравственную задачу мы могли бы решить в этом конфликте? есть что-нибудь, в чем мы могли бы изменить Украину к лучшему? - ответ находится здесь.
Мы не можем щелкнуть пальцами - и победить воровство, тупость, какие-то тайные преступления по подвалам.
Но раз и навсегда избавить те земли, куда мы приходим, и тех людей, что начинают жить с нами, от политического садизма, от наслаждения злом и демонстративного уничтожения невинных, - этого беса Россия может прогнать. И прогонит.
Но этот мрак майской Одессы - останется в нашей национальной памяти навсегда.
Почему мы помним этот день, никогда его не забудем, и почему он связан для нас с каким-то особенным переживанием трагедии?
Дело даже не в самом убийстве безвинных людей. Это всегда катастрофа, но люди то и дело умирают из-за кого-то, а сейчас, когда идет бой, они тем более гибнут со всех сторон, от всех причин и по чьей угодно вине.
Но Одесса - это не просто смерть, и не какое-то банальное преступление, каких много во времена войн и революций.
Дело в том, что украинские бесноватые совершили человеческое жертвоприношение.
Это было демонстративное, картинное убийство, смысл которого был в упоении, наслаждении злом, в создании картинки зла, эффектном позировании в роли мстителей и палачей.
Этот театральный садизм - этакий эмоциональный центр украинского национализма - совершенно чужд русской культуре.
На "нашей" стороне, разумеется, можно найти уголовников, бандитов, негодяев, убийц. Но невозможно найти нормализацию и романтизацию погромно-анархического безумия, когда линчующие, топчущие, громящие и убивающие безоружных - с издевательствами, проклятиями, медленно, с удовольствием, - выставляли бы эту свою черноту напоказ, навстречу ликующему народу, который аплодирует уголовщине, пляшет вокруг нее.
Именно это - стопроцентная "Украина" в самом худшем смысле слова. Тот бес, который ей правит.
И столкновение с этим театром жестокости - вызвало такой шок в России.
Попутно, столкновение с полным равнодушием либералов к этому театру жестокости - вызвало еще один шок в России.
И, когда мы сейчас пытаемся выяснить для себя - а какую нравственную задачу мы могли бы решить в этом конфликте? есть что-нибудь, в чем мы могли бы изменить Украину к лучшему? - ответ находится здесь.
Мы не можем щелкнуть пальцами - и победить воровство, тупость, какие-то тайные преступления по подвалам.
Но раз и навсегда избавить те земли, куда мы приходим, и тех людей, что начинают жить с нами, от политического садизма, от наслаждения злом и демонстративного уничтожения невинных, - этого беса Россия может прогнать. И прогонит.
Но этот мрак майской Одессы - останется в нашей национальной памяти навсегда.
Блестящий плакат "Спутника и погрома" на события 2 мая, когда-то ими сделанный.
Идеальная работа - с красивым презрением к украинским обезьянам, радостно прыгающим на фоне пожара.
И как больно думать, что этого уникального человека - Егора Просвирнина, способного (вместе с Тузовым, разумеется) делать такое - человека штучного, исключительно ценного, - наша тупая и жлобская система не то что даже не заметила, не оценила, не дала ему хорошее дело, но и активно мешала ему работать, уничтожила ему "Спутник" и в конце концов довела до нелепого и трагического финала.
Нет у нас национального государства, несчастный мы народ.
Идеальная работа - с красивым презрением к украинским обезьянам, радостно прыгающим на фоне пожара.
И как больно думать, что этого уникального человека - Егора Просвирнина, способного (вместе с Тузовым, разумеется) делать такое - человека штучного, исключительно ценного, - наша тупая и жлобская система не то что даже не заметила, не оценила, не дала ему хорошее дело, но и активно мешала ему работать, уничтожила ему "Спутник" и в конце концов довела до нелепого и трагического финала.
Нет у нас национального государства, несчастный мы народ.
Невозможно, к сожалению, объяснить русским людям, что бороться с украинцами имеет смысл не во имя мертвой глобалистской тоталитарно-террористической секты, которая когда-то и навязала им украинство, и в любом случае давно разложилась на плесень и липовый мед, - а во имя собственной культуры, истории, собственной нации.
Они не слышат.
Они не слышат.
Сторонникам нашей безумной официальной РФ-идентичности рекомендую обратить внимание на то, с каким упорством самые лютые противники родины всегда говорят: российские войска, российская агрессия, российская культура etc.
Они никогда не говорят - русские.
То есть самые лютые противники родины звучат в унисон с нашими чиновниками.
И в этом есть большой смысл.
Дело в том, что если у вас есть российские войска, российская культура и российская территория, то вы, таким образом, расписываетесь в том, что ваше государство - Российская Федерация, оно создано в 1990-1991 году - и никакого, ну решительно никакого отношения не имеет к пространству за пределами тех границ, о которых договорились Ельцины и Кравчуки.
Простой языковой фокус: если вы "россиянин", то вы агрессор и оккупант, шах и мат.
Зато если вы русский, если ваша страна - Россия, и ей тысяча с лишним лет, а не тридцать, и она - правопреемник не советского сектантского морока и его нарисованных в чужих интересах административных границ, а - Российской Империи, а в глубине - и Руси, Киевской Руси...
Ой-ой-ой, что же это тогда получается.
Это ж выходит, что если вы русский, то вы уже и не агрессор, и не оккупант, а вы - у себя дома страшно даже сказать где.
Так что для лютых ненавистников родины это упорное повторение слова "российский" (когда я его слышу - это как гвоздем по стеклу) - правильный, необходимый лингвистический шаманизм.
Зачем это делают наши чиновники - понять сложнее.
Наверное, боятся обидеть триста тысяч народов РФ, которые, как услышат, что здесь живут какие-то русские (в масштабах 80+% - так, для сведения), так сразу организуют что-то ужасное.
Но когда этих катастрофических "россиян" нескончаемо таскают за собой обычные русские люди - это уж совсем невыносимая глупость.
Не трогайте бяку.
У каждого народа есть свое имя, - а не убогий бюрократический протез.
У каждой страны есть свое имя, - а не кривая аббревиатура.
У каждой страны есть своя история, - и в нашем случае она начинается немножко пораньше 12 июня, и даже "дня столетия советской милиции".
И, наконец, у каждого народа и каждой страны есть своя земля.
Но где ее подлинные границы - зависит в том числе и от того, кем себя считать и кому наследовать.
Они никогда не говорят - русские.
То есть самые лютые противники родины звучат в унисон с нашими чиновниками.
И в этом есть большой смысл.
Дело в том, что если у вас есть российские войска, российская культура и российская территория, то вы, таким образом, расписываетесь в том, что ваше государство - Российская Федерация, оно создано в 1990-1991 году - и никакого, ну решительно никакого отношения не имеет к пространству за пределами тех границ, о которых договорились Ельцины и Кравчуки.
Простой языковой фокус: если вы "россиянин", то вы агрессор и оккупант, шах и мат.
Зато если вы русский, если ваша страна - Россия, и ей тысяча с лишним лет, а не тридцать, и она - правопреемник не советского сектантского морока и его нарисованных в чужих интересах административных границ, а - Российской Империи, а в глубине - и Руси, Киевской Руси...
Ой-ой-ой, что же это тогда получается.
Это ж выходит, что если вы русский, то вы уже и не агрессор, и не оккупант, а вы - у себя дома страшно даже сказать где.
Так что для лютых ненавистников родины это упорное повторение слова "российский" (когда я его слышу - это как гвоздем по стеклу) - правильный, необходимый лингвистический шаманизм.
Зачем это делают наши чиновники - понять сложнее.
Наверное, боятся обидеть триста тысяч народов РФ, которые, как услышат, что здесь живут какие-то русские (в масштабах 80+% - так, для сведения), так сразу организуют что-то ужасное.
Но когда этих катастрофических "россиян" нескончаемо таскают за собой обычные русские люди - это уж совсем невыносимая глупость.
Не трогайте бяку.
У каждого народа есть свое имя, - а не убогий бюрократический протез.
У каждой страны есть свое имя, - а не кривая аббревиатура.
У каждой страны есть своя история, - и в нашем случае она начинается немножко пораньше 12 июня, и даже "дня столетия советской милиции".
И, наконец, у каждого народа и каждой страны есть своя земля.
Но где ее подлинные границы - зависит в том числе и от того, кем себя считать и кому наследовать.
Скажу что-то ужасное.
Я совершенно не считаю Украину нацистским государством.
Я не считаю то зло - а это большое зло - которое Украина несет себе, нам и всем вокруг - сколько-нибудь похожим на подлинный исторический нацизм.
Разумеется, всем известен тот вооруженный ультраправый движ, который воюет сейчас на той стороне против русских, - но вовсе не он управляет государством в Киеве, и уж тем более не он вдохновляет подавляющее большинство людей, которые вешают на себя в соцсетях желто-голубые флажки. Этот самый движ - не более чем инструмент, который нужен одной стороне как боевой топор, а другой - как отличное пугало, но если мы между собой - не в телевизоре для ширнармасс, а всерьез, - будем называть украинство нацизмом, мы ничего в нем не поймем.
Кто такие были настоящие нацисты?
Ведь это были не просто плохие парни, которые кого-то убивали - мало ли кто кого убивает на свете, - нет, у них были вполне определенные черты, резко отличавшие нацизм от любых других мрачных явлений в истории.
Нацизм - это биологизация политики, биологизация общественных отношений.
Нацист - это человек, который рассматривает людей как прямое продолжение флоры и фауны, и создает государство, поступающее с этими людьми в точности так же, как с растениями и животными. Государство, которое разводит или уничтожает кого-то в зависимости от его врожденных, базовых, "природных" признаков этничности, расы, физиологии etc. - как садовник, сажающий розы и выпалывающий сорняки. Тут у нас двухметровые голубоглазые блондины из Германии или Швеции - они нам нужны, а тут у нас кривоногий горбоносый Рабинович, его долой. Это - нацизм. Именно этим он отличается от всех остальных проклинаемых или просто неоднозначных режимов разных времен, включая, кстати, и фашизм, который не следует путать с нацизмом.
Нетрудно заметить, что никакого биологизаторства в киевской политике нет. Никаких механизмов разделения людей в зависимости от того, Иванов это или Иваненко, блондин или брюнет, и чья бабушка с кем была в браке, и какой у кого процент той или другой крови, - на Украине нет.
Наоборот, киевская власть - это очень пестрый интернационал деятелей самого разного происхождения. Против нас там играют и русские, и евреи, и армяне, и грузины, и прибалты, и англосаксы, и кто только не, - и какой-нибудь луганский бандит Данилов, секретарь тамошнего совбеза, никак не поражается в правах из-за того, что он обычный русский негодяй, равно как и московские эмигранты, все эти Евгении Киселевы, никем не рассматриваются под лупой на предмет их генеалогии, звучания имен, формы носов и ушей.
Нет, архитектура украинства держится на чем-то ином, на чем-то очень далеком от нацистской теории, и даже сам стиль украинского политического существования - анархический, газообразный, если угодно, - не имеет ничего общего с машинерией германского орднунга.
Чтобы стать нацистом, нужно было быть немцем или "арийцем", а эта возможность не могла быть приобретена, так что двери для неправильных людей были закрыты сразу и навсегда.
А вот украинцем, как ни смешно, может стать чуть не любой человек в мире. Таким открытым доступом к себе - какой есть у них - не отличаются, и это мягко говоря, все окружающих их и нас народы.
И эти странные киевские двери нараспашку - заставляют подозревать, что украинство - это не только не нацизм, но и не нация вообще.
Это что-то другое.
(продолжение следует)
Я совершенно не считаю Украину нацистским государством.
Я не считаю то зло - а это большое зло - которое Украина несет себе, нам и всем вокруг - сколько-нибудь похожим на подлинный исторический нацизм.
Разумеется, всем известен тот вооруженный ультраправый движ, который воюет сейчас на той стороне против русских, - но вовсе не он управляет государством в Киеве, и уж тем более не он вдохновляет подавляющее большинство людей, которые вешают на себя в соцсетях желто-голубые флажки. Этот самый движ - не более чем инструмент, который нужен одной стороне как боевой топор, а другой - как отличное пугало, но если мы между собой - не в телевизоре для ширнармасс, а всерьез, - будем называть украинство нацизмом, мы ничего в нем не поймем.
Кто такие были настоящие нацисты?
Ведь это были не просто плохие парни, которые кого-то убивали - мало ли кто кого убивает на свете, - нет, у них были вполне определенные черты, резко отличавшие нацизм от любых других мрачных явлений в истории.
Нацизм - это биологизация политики, биологизация общественных отношений.
Нацист - это человек, который рассматривает людей как прямое продолжение флоры и фауны, и создает государство, поступающее с этими людьми в точности так же, как с растениями и животными. Государство, которое разводит или уничтожает кого-то в зависимости от его врожденных, базовых, "природных" признаков этничности, расы, физиологии etc. - как садовник, сажающий розы и выпалывающий сорняки. Тут у нас двухметровые голубоглазые блондины из Германии или Швеции - они нам нужны, а тут у нас кривоногий горбоносый Рабинович, его долой. Это - нацизм. Именно этим он отличается от всех остальных проклинаемых или просто неоднозначных режимов разных времен, включая, кстати, и фашизм, который не следует путать с нацизмом.
Нетрудно заметить, что никакого биологизаторства в киевской политике нет. Никаких механизмов разделения людей в зависимости от того, Иванов это или Иваненко, блондин или брюнет, и чья бабушка с кем была в браке, и какой у кого процент той или другой крови, - на Украине нет.
Наоборот, киевская власть - это очень пестрый интернационал деятелей самого разного происхождения. Против нас там играют и русские, и евреи, и армяне, и грузины, и прибалты, и англосаксы, и кто только не, - и какой-нибудь луганский бандит Данилов, секретарь тамошнего совбеза, никак не поражается в правах из-за того, что он обычный русский негодяй, равно как и московские эмигранты, все эти Евгении Киселевы, никем не рассматриваются под лупой на предмет их генеалогии, звучания имен, формы носов и ушей.
Нет, архитектура украинства держится на чем-то ином, на чем-то очень далеком от нацистской теории, и даже сам стиль украинского политического существования - анархический, газообразный, если угодно, - не имеет ничего общего с машинерией германского орднунга.
Чтобы стать нацистом, нужно было быть немцем или "арийцем", а эта возможность не могла быть приобретена, так что двери для неправильных людей были закрыты сразу и навсегда.
А вот украинцем, как ни смешно, может стать чуть не любой человек в мире. Таким открытым доступом к себе - какой есть у них - не отличаются, и это мягко говоря, все окружающих их и нас народы.
И эти странные киевские двери нараспашку - заставляют подозревать, что украинство - это не только не нацизм, но и не нация вообще.
Это что-то другое.
(продолжение следует)
Чтобы понять, что такое украинство на самом деле, - нужно сложить воедино все те его психологические свойства, которые мы так хорошо знаем.
Во-первых, тот самый открытый доступ. Украинцем может стать любой постсоветский человек - безотносительно этничности, происхождения, внешности, конфессии, прежних убеждений etc. Достаточно одного: чтобы он, этот человек, поселившись на известной территории, начал рьяно исповедовать некоторую политическую веру.
Далее, украинство - это доверчивость.
Украинцами становятся люди впечатлительные, эмоциональные, с подвижной психикой, готовые верить весьма сомнительным людям и их завиральным обещаниям. Массово верить, если угодно, в чудо - и в контексте государственной жизни взрослых людей этот подростковый авантюризм выглядит, мягко говоря, странно.
Далее, украинство - это конфликтность.
Слово "хохлосрач" стало популярным в интернете еще задолго до 2014 года, ну а дальше фирменный украинский уровень агрессии и нетерпимости к инакомыслящим только повышался, дойдя теперь до накала буйного отделения скорбного дома.
Далее, украинство - это бродячее, роевое начало.
В отличие от русской культуры, которой свойственно тяготение к иерархиям, к централизации, столичности, долгосрочным правителям, свойственно стремление к единоначалию и вертикальному управлению, - украинство как бы "роится", анархически возникая там, где собирается небольшая толпа с желто-голубыми флагами и начинает что-то яростно кричать, петь гимн, кого-то проклинать, бить, линчевать etc.
И, наконец, украинство - это склонность к проповеди.
Современная Украина - это грандиозных размеров народ-спамер, который изгаживает все доступное ему физическое и особенно виртуальное пространство своей боевой пропагандой. Тьмы и тьмы людей - вовсе не только ботов - только и делают, что сидят и строчат везде, вплоть до каких-то пабликов типа "псевдоготическая архитектура нового времени", одни и те же сообщения про хуйло, мордор, орков и далее по списку.
Итого, перед нами сообщество, куда может легко поступить буквально любой человек. Для этого он должен быть доверчивым, но агрессивным к врагам сообщества, должен везде скитаться и приставать к прохожим с набором одних и тех же простых тезисов.
Ничего не напоминает?
Конечно же, это секта.
Украинцы - не нацисты. Украинцы - сектанты.
Аум Синрике, сайентологи, мормоны, иеговисты, "Мария Дэви Христос" (украинская, кстати, сущность), Чумаки и Мавроди времен перехода от СССР к РФ, протестантские билли грэмы на стадионах, - и вот теперь мы имеем дело с продолжением всех этих явлений, но уже в немыслимых ранее масштабах.
А если кому-то кажется, что само слово "секта" не слишком подходит к политике, то я напомню, что русская история знала политическую секту еще и побольше нынешних украинцев, но в чем-то на них похожую.
Она называлась - большевики.
Только вместо тогдашнего - "мы идем в счастливое царство коммунизма, но нам мешают буржуи", мы видим аналогичное - "мы идем в счастливое царство Европы, но нам мешают москали".
Вроде бы разные вещи, но структурно - одно и то же, а потому и весь этот интернационал собравшихся в Киеве проходимцев, управляющих фанатиками, - наследует вовсе не сельским мясникам с карпатских гор, но именно революционерам, какими они были сто лет назад, пока их не вытеснили из истории репрессии и война.
Но какой тип общественного устройства противостоит сейчас украинской секте со стороны России?
(продолжение следует)
Во-первых, тот самый открытый доступ. Украинцем может стать любой постсоветский человек - безотносительно этничности, происхождения, внешности, конфессии, прежних убеждений etc. Достаточно одного: чтобы он, этот человек, поселившись на известной территории, начал рьяно исповедовать некоторую политическую веру.
Далее, украинство - это доверчивость.
Украинцами становятся люди впечатлительные, эмоциональные, с подвижной психикой, готовые верить весьма сомнительным людям и их завиральным обещаниям. Массово верить, если угодно, в чудо - и в контексте государственной жизни взрослых людей этот подростковый авантюризм выглядит, мягко говоря, странно.
Далее, украинство - это конфликтность.
Слово "хохлосрач" стало популярным в интернете еще задолго до 2014 года, ну а дальше фирменный украинский уровень агрессии и нетерпимости к инакомыслящим только повышался, дойдя теперь до накала буйного отделения скорбного дома.
Далее, украинство - это бродячее, роевое начало.
В отличие от русской культуры, которой свойственно тяготение к иерархиям, к централизации, столичности, долгосрочным правителям, свойственно стремление к единоначалию и вертикальному управлению, - украинство как бы "роится", анархически возникая там, где собирается небольшая толпа с желто-голубыми флагами и начинает что-то яростно кричать, петь гимн, кого-то проклинать, бить, линчевать etc.
И, наконец, украинство - это склонность к проповеди.
Современная Украина - это грандиозных размеров народ-спамер, который изгаживает все доступное ему физическое и особенно виртуальное пространство своей боевой пропагандой. Тьмы и тьмы людей - вовсе не только ботов - только и делают, что сидят и строчат везде, вплоть до каких-то пабликов типа "псевдоготическая архитектура нового времени", одни и те же сообщения про хуйло, мордор, орков и далее по списку.
Итого, перед нами сообщество, куда может легко поступить буквально любой человек. Для этого он должен быть доверчивым, но агрессивным к врагам сообщества, должен везде скитаться и приставать к прохожим с набором одних и тех же простых тезисов.
Ничего не напоминает?
Конечно же, это секта.
Украинцы - не нацисты. Украинцы - сектанты.
Аум Синрике, сайентологи, мормоны, иеговисты, "Мария Дэви Христос" (украинская, кстати, сущность), Чумаки и Мавроди времен перехода от СССР к РФ, протестантские билли грэмы на стадионах, - и вот теперь мы имеем дело с продолжением всех этих явлений, но уже в немыслимых ранее масштабах.
А если кому-то кажется, что само слово "секта" не слишком подходит к политике, то я напомню, что русская история знала политическую секту еще и побольше нынешних украинцев, но в чем-то на них похожую.
Она называлась - большевики.
Только вместо тогдашнего - "мы идем в счастливое царство коммунизма, но нам мешают буржуи", мы видим аналогичное - "мы идем в счастливое царство Европы, но нам мешают москали".
Вроде бы разные вещи, но структурно - одно и то же, а потому и весь этот интернационал собравшихся в Киеве проходимцев, управляющих фанатиками, - наследует вовсе не сельским мясникам с карпатских гор, но именно революционерам, какими они были сто лет назад, пока их не вытеснили из истории репрессии и война.
Но какой тип общественного устройства противостоит сейчас украинской секте со стороны России?
(продолжение следует)
Российскую Федерацию - с той стороны - любят обвинять в "фашизме" ничуть не меньше, чем она сама любит ругать Украину "нацизмом".
Украинская спамерская массовка придумала специальное слово "рашизм", да и разные глупые либеральные авторитеты - вроде Константина Сонина, Андрея Мовчана или Сергея Медведева, - непрерывно козыряют гитлером в разговорах о России, нисколько не стесняясь собственной умственной неполноценности, явно следующей из этих великих сравнений.
Ну а я, когда слышу рассказы о том, что путинская Россия - фашистская страна, сразу вспоминаю сцену из "Крокодила Данди", когда героя, австралийского ковбоя, ловит на нью-йоркской улице мелкий воришка, вытаскивает ножик и пугает: кошелек или жизнь!
А тот в ответ достает огромный тесак и говорит:
- Ну разве это нож? Вот это - нож.
Так и тут.
Кто говорит о фашизме в России, тот просто не понимает, что такое фашизм и как это выглядит на самом деле.
Приведу элементарный пример.
Будь Россия фашистской страной, уже утром 25 февраля 2022 года по Тверской улице торжественно промаршировал бы с факелами и хоругвями добровольческий батальон "Святой Крест" - после чего, закончив официальную часть, выдвинулся бы к редакции телеканала "Дождь", взял бы ее в мрачное кольцо, блокировав входы и выходы, пока сотрудники "Дождя" звонили бы в истерике в полицию, где им, лениво зевая, отвечали бы, что ничего особенного, в сущности, не происходит, просто люди в черных рубашках по улице гуляют вдоль вашего офиса, мало ли, имеют право, нам некогда, позвоните как-нибудь в другой раз.
А батальон "Святой Крест" вытащил бы в это время из редакции журналиста Михаила Мормышмана - и, сломав ему для начала его длинный ближневосточный нос, который он так любит совать в русские дела, поставил бы его на колени и заставил, выплевывая зубы, просить прощения у русского народа - и за ридну неньку, и за "молодого реформатора Бориса Ефимовича", и за нехорошие слова в адрес императора-страстотерпца. И это было бы только первое утро.
Отсюда понятно, что Россия - это совсем не фашистская, а добрая и великодушная страна, и каждый Мормышман должен Б-га благодарить, что дело обстоит именно так, и потому он смог живым и здоровым слинять в направлении своей родины, откуда может дальше спокойно ругать нашу.
А как устроена Россия в реальности - мы поговорим чуть позже.
(продолжение следует)
Украинская спамерская массовка придумала специальное слово "рашизм", да и разные глупые либеральные авторитеты - вроде Константина Сонина, Андрея Мовчана или Сергея Медведева, - непрерывно козыряют гитлером в разговорах о России, нисколько не стесняясь собственной умственной неполноценности, явно следующей из этих великих сравнений.
Ну а я, когда слышу рассказы о том, что путинская Россия - фашистская страна, сразу вспоминаю сцену из "Крокодила Данди", когда героя, австралийского ковбоя, ловит на нью-йоркской улице мелкий воришка, вытаскивает ножик и пугает: кошелек или жизнь!
А тот в ответ достает огромный тесак и говорит:
- Ну разве это нож? Вот это - нож.
Так и тут.
Кто говорит о фашизме в России, тот просто не понимает, что такое фашизм и как это выглядит на самом деле.
Приведу элементарный пример.
Будь Россия фашистской страной, уже утром 25 февраля 2022 года по Тверской улице торжественно промаршировал бы с факелами и хоругвями добровольческий батальон "Святой Крест" - после чего, закончив официальную часть, выдвинулся бы к редакции телеканала "Дождь", взял бы ее в мрачное кольцо, блокировав входы и выходы, пока сотрудники "Дождя" звонили бы в истерике в полицию, где им, лениво зевая, отвечали бы, что ничего особенного, в сущности, не происходит, просто люди в черных рубашках по улице гуляют вдоль вашего офиса, мало ли, имеют право, нам некогда, позвоните как-нибудь в другой раз.
А батальон "Святой Крест" вытащил бы в это время из редакции журналиста Михаила Мормышмана - и, сломав ему для начала его длинный ближневосточный нос, который он так любит совать в русские дела, поставил бы его на колени и заставил, выплевывая зубы, просить прощения у русского народа - и за ридну неньку, и за "молодого реформатора Бориса Ефимовича", и за нехорошие слова в адрес императора-страстотерпца. И это было бы только первое утро.
Отсюда понятно, что Россия - это совсем не фашистская, а добрая и великодушная страна, и каждый Мормышман должен Б-га благодарить, что дело обстоит именно так, и потому он смог живым и здоровым слинять в направлении своей родины, откуда может дальше спокойно ругать нашу.
А как устроена Россия в реальности - мы поговорим чуть позже.
(продолжение следует)
Харьковская область - это область необъяснимой катастрофы нашего политического и военного командования.
Товарищ правительство, срочно спасайте пожалуйста Харьковскую область.
Первое: рядом с Харьковом - Белгород. Вы правда решили сделать из Белгородской области линию фронта? Вы правда хотите, чтобы на четвертом месяце спецоперации у нас появились беженцы из Белгородской области, которых бы распределяли по гостиницам и пансионатам всей прочей России?
Второе: Харьков - важнейший русский центр Левобережья. Нельзя просто так взять - и оставить его мазепам. Мы уже сдали его весной 2014 года, когда нескольких сотен хорошо вооруженных людей хватило бы для захвата власти, неужели и теперь он останется бандиту Авакову и его халдеям?
Третье: кажется, кто-то говорил про денацификацию Украины. О какой денацификации может идти речь, если Харьковская область останется в руках всевозможных "фрайкоров" и "кракенов" - кстати, тех самых, что пытали и убивали наших пленных. Мы собираемся об этом забыть?
Четвертое: под нашим контролем в Харьковской области все еще находятся Волчанск, Купянск, Изюм, Балаклея. Мы хотим, чтобы эти города стали объектом для ожесточенного украинского наступления - или все-таки нужно быстро привлечь резервы, чтобы это наступление захлебнулось, едва начавшись?
Пятое. В отличие от Херсонской и Запорожской области, про Харьковскую почти что молчат наши СМИ. О местной ВГА нигде ни слова. Там, насколько можно судить, "никто никому ничего не обещал". Может быть, пора сделать какое-то внятное заявление о том, что этот регион ничуть не менее важен для России, чем Приазовье? Или, повторюсь, будем дальше выращивать там кракенов?
Шестое. Не нужно притворяться, что Россия пришла только для освобождения Донбасса - и что освобождением Донбасса, мол, дело и решится. Это - ложь. Если Россия не освободит как минимум весь юго-восток - этот огромный демографический, промышленный, военный, да и просто географический, приграничный ресурс войны с нами - так и будет работать на Киев. Нельзя врать себе и другим.
Харьковская область - это тоже Россия.
У 145-миллионной страны есть для нее силы.
Хватит бессмысленно отступать!
Товарищ правительство, срочно спасайте пожалуйста Харьковскую область.
Первое: рядом с Харьковом - Белгород. Вы правда решили сделать из Белгородской области линию фронта? Вы правда хотите, чтобы на четвертом месяце спецоперации у нас появились беженцы из Белгородской области, которых бы распределяли по гостиницам и пансионатам всей прочей России?
Второе: Харьков - важнейший русский центр Левобережья. Нельзя просто так взять - и оставить его мазепам. Мы уже сдали его весной 2014 года, когда нескольких сотен хорошо вооруженных людей хватило бы для захвата власти, неужели и теперь он останется бандиту Авакову и его халдеям?
Третье: кажется, кто-то говорил про денацификацию Украины. О какой денацификации может идти речь, если Харьковская область останется в руках всевозможных "фрайкоров" и "кракенов" - кстати, тех самых, что пытали и убивали наших пленных. Мы собираемся об этом забыть?
Четвертое: под нашим контролем в Харьковской области все еще находятся Волчанск, Купянск, Изюм, Балаклея. Мы хотим, чтобы эти города стали объектом для ожесточенного украинского наступления - или все-таки нужно быстро привлечь резервы, чтобы это наступление захлебнулось, едва начавшись?
Пятое. В отличие от Херсонской и Запорожской области, про Харьковскую почти что молчат наши СМИ. О местной ВГА нигде ни слова. Там, насколько можно судить, "никто никому ничего не обещал". Может быть, пора сделать какое-то внятное заявление о том, что этот регион ничуть не менее важен для России, чем Приазовье? Или, повторюсь, будем дальше выращивать там кракенов?
Шестое. Не нужно притворяться, что Россия пришла только для освобождения Донбасса - и что освобождением Донбасса, мол, дело и решится. Это - ложь. Если Россия не освободит как минимум весь юго-восток - этот огромный демографический, промышленный, военный, да и просто географический, приграничный ресурс войны с нами - так и будет работать на Киев. Нельзя врать себе и другим.
Харьковская область - это тоже Россия.
У 145-миллионной страны есть для нее силы.
Хватит бессмысленно отступать!
Феминистка и режиссерка Беркович написала, а Малкина, Шнейдер и Эдельштейн восторженно распространяют пропагандистское стихотворение о том, как русскому внуку является дед-ветеран и рассказывает, что не нужен ему никакой Бессмертный полк, никакая "ваша гордость", вам, мол, уже ничего не поможет и тп.
Тут полезно вспомнить, что именно Малкины, Шнейдеры, Берковичи и Эдельштейны обожают рассказывать русским, что Украина - это "другая" по отношению к русским страна, а украинцы - это "другой" народ, отстаньте, дескать, от них.
Так вот.
Дорогие ближневосточные поэты и их поклонники!
Россия - это другая страна. Не ваша.
Русские - это другой народ. К вам он не имеет никакого отношения.
И ваше мнение о русской войне - что прошлой, что нынешней - неинтересно.
Займитесь пожалуйста своими проблемами. У вас ведь их много - что там, сектор Газа, Голанские высоты, западный берег реки Иордан? Не помню точно, да и неважно.
А лезть с поучениями якобы от лица русского ветерана - не нужно. Из-под фальшивого деда торчит самая настоящая хуцпа.
Русские всего этого уже не купят.
А если вам уж очень надо к кому-нибудь поприставать, отправляйтесь к украинцам. Вы будете перед ними ползать и каяться, а они - справлять вам в лицо свои естественные надобности, вот и развлечетесь.
А про Россию таки забудьте.
Тут полезно вспомнить, что именно Малкины, Шнейдеры, Берковичи и Эдельштейны обожают рассказывать русским, что Украина - это "другая" по отношению к русским страна, а украинцы - это "другой" народ, отстаньте, дескать, от них.
Так вот.
Дорогие ближневосточные поэты и их поклонники!
Россия - это другая страна. Не ваша.
Русские - это другой народ. К вам он не имеет никакого отношения.
И ваше мнение о русской войне - что прошлой, что нынешней - неинтересно.
Займитесь пожалуйста своими проблемами. У вас ведь их много - что там, сектор Газа, Голанские высоты, западный берег реки Иордан? Не помню точно, да и неважно.
А лезть с поучениями якобы от лица русского ветерана - не нужно. Из-под фальшивого деда торчит самая настоящая хуцпа.
Русские всего этого уже не купят.
А если вам уж очень надо к кому-нибудь поприставать, отправляйтесь к украинцам. Вы будете перед ними ползать и каяться, а они - справлять вам в лицо свои естественные надобности, вот и развлечетесь.
А про Россию таки забудьте.