Объяснил бы кто-нибудь Медведеву или его окружению, что риторика в жанре "Мы жестко ответим на удары по Крыму" - стыдная, никого не пугающая "там" и никого не воодушевляющая "здесь".
Потому что Донецк - это тоже Россия, и Каховка - Россия, и Белгородская область - Россия, и Курская область - Россия, вообще почти все нынешние локации СВО - это не Украина, а Россия, на Украине уже нет никакой СВО, кроме отдельных ракетных прилетов, все происходит у нас дома, а дом не делится на Крым и "все остальное".
Поймите это, господин Медведев, если хотите быть ястребом, патриотом etc. Да и просто - если хотите, чтобы ваши речи воспринимались без раздражения.

Умный человек или умное государство должны знать меру во всем, в том числе и в своем запретительном пафосе, и в отстаивании "устоев" (что бы это ни значило).
Когда чиновники блокируют деятельность пустейшего Дмитрия Гудкова или ничтожнейшего Аббаса Галлямова, они попадают в цель: аккуратно пропалывают грядку, сокращая вредный пропагандистский мусор в эфире.
Но когда они объявляют иноагентом Земфиру или отменяют спектакли Ахеджаковой, они совершают ошибку сенатора Маккарти, вышедшего в поход против Чарли Чаплина.
Я, ей-Богу, не поклонник Земфиры, да и гражданский пафос Ахеджаковой был смешон еще в прошлом веке.
Но Земфиру и Ахеджакову победить нельзя.
Они давно и прочно состоялись в том садике, над которым политика власти не имеет - и, какими бы противными ни были их частные взгляды, их не надо пытаться запрещать. Это бесполезно, это равно тому, чтобы заведомо расписаться в своем будущем поражении. Их следовало бы просто обтечь, обойти, игнорируя все их дежурное либеральное возмущение.
Путь тупого запрета, равнодушного к рангу противника, ведет в никуда, и если мало Маккарти, то поздний Николай Первый не даст соврать.
Все равно все отменят, всех радостно реабилитируют, а нашему брату-патриоту еще придется утомительно объяснять, что он вовсе не за то боролся, чтобы не было фильма Гараж и песенок про небо Лондона и яубьюсоседей. Что он хотел чего-то другого.
Но глупое государство гонит нас только туда, где мы можем упасть.

На всякий случай отмечу, что наша армия явно освободила в Харьковской области поселок ДвуречнОЕ (довоенное население 300 человек), а не находящийся рядом поселок ДвуречнАЯ (довоенное население 3000 человек, районный центр).
Почему это важно? - может спросить меня читатель.
Да просто потому, что меня волнует Харьковская область.
Многострадальное место: во Вторую Мировую Харьков переходил из рук в руки как мало какой еще город на восточном фронте, в 2014 году Допа и Гепа проявили себя там самым печальным образом, а едва начавшееся восстание было, в отличие от Донецка и Луганска, сразу подавлено. И, наконец, в 2022 году с Харьковской областью нам опять не повезло.
Надо дожимать, друзья.
И самое главное.
Был, знаете, у нас один русский писатель (наш национальный гений второй половины двадцатого века, если что), которого Россия преступно мало ценила.
И ему, этому писателю, даже и после его смерти (впрочем, какая еще смерть, он бессмертен) Россия кое-что должна.
А должна она ему Харьковскую область.
Для кого как, а для меня таинственные "цели СВО" будут выполнены, когда русская армия освободит Харьков.
И мы вернем город домой, а классика - в родной город.

Много лет меня интересовал простой, но сложный вопрос: почему в России нельзя сделать политическое медиа - неважно, телеканал это, радио, сайт-газета, журнал, что угодно, - которое работало бы примерно так, как "Эхо", "Дождь", "Новая" или "Медуза", но - с противоположными взглядами.
Есть же яркие люди с такими взглядами? Есть. А деньги могут быть на такое? Конечно. А зрители-слушатели-читатели? Миллион!
И, тем не менее, это невозможно. Почему?
Могут сказать: ну а как же... и назвать любое из заметных окологосударственных СМИ.
Нет, это другое. У них мощный охват, но охватывают они неизвестно кого, работают со всеми сразу, то есть ни с кем в отдельности - и потому не могут создать самое главное, то, чем и славны "Медузы" с "Дождями". Социальную общность. Тот эффект, когда сто человек, работая в эфире, создают у миллиона аудитории ощущение, что мы все вместе, мы все заодно, мы клуб единомышленников и почти что родственников, и мы - смелые, свободные, хорошие, в общем, мы лучшие. Это - ощущение элитарности, проданное многим, и не только проданное, но и устроенное как сеть. На другой стороне нельзя такое представить.
Дело в том, что либеральное сообщество - работающее как колониальный филиал западного мира, - и, значит, сам западный мир, - в качестве рамки своего существования имеет ценности.
На практике это значит, что если ты пылко веришь (или хотя бы тщательно имитируешь такую веру) в нужные скрепы - раньше это были "Запад", "свобода", "демократия", но теперь это, например, "меньшинства", "Украина", "гендер", и всегда это "прогресс", - то в этом случае не имеет никакого значения, что ты думаешь про конкретного Байдена, Сунака, Макрона, Шольца, и даже Навального и Зеленского, которым ты, конечно, обязан отдать должное за "мужество в трудных условиях", но и они, и их политические команды - неважны вообще.
Помните, был такой Саакашвили? И где он теперь?
То есть роль личности "у них там" мизерная, "личности" эти надуваются и лопаются, их можно атаковать, разоблачать - и тем самым привлекать аудиторию, держать марку профессии, да и просто поддерживать боевой настрой.
В России, напротив, ценности имеют мизерное значение (пусть вес их и слегка вырос после 24.02).
Зато личные отношения здесь - это грандиозная, величайшая основа всего происходящего. Все в России держится именно на личных отношениях.
Классический пример: президентская кампания Ксении Собчак в 2018 году. Каким образом в рамках уже тогда "кровавого режима" официальным кандидатом на выборах стал человек, спокойно отрицающий принадлежность Крыма России? Ведь за это уже тогда могли посадить.
Мы знаем, каким образом.
Личные отношения. Кому попало - да, нельзя, а кому надо - можно, и, более того, даже нужно по определенным соображениям. И так тут устроено все.
Ровно поэтому и невозможны тут патриотические "Эхи" и "Дожди".
Вы не можете широко и свободно вещать, исходя из идеи, что "слава России" и "Крым-Донбасс наш", а остальное, мол, как захотим. Захотим - и объявим в эфире доказательства миллиардных хищений Петрова или Сидорова, заклеймим его предателем родины, который не дал нам вернуть Одессу.
Нет. Потому что Петров или Сидоров тут же позвонит куда надо - и на этом все закончится, так как абсолютно безразлично, какие вы там у себя патриоты, зато очень важно, кто дружит с Сидоровым.
Больше того, весь конфликт России и Запада, который в пропаганде подается как "цивилизационный" (и, действительно, может таким оказаться, если верить в работу истории поверх частных стремлений), - в реальности, то есть с точки зрения принимающих решения, связан с тем, что Запад грубо и нагло пренебрег личными отношениями.
Не захотели зайти со всем уважением и сказать: товарищи дорогие, так и так, вы уж не сердитесь на ихнюю революцию, давайте мы вам зато еще газопроводик наладим, на шельфе с разработками поможем, договор о вечной дружбе подпишем? Сядем, посидим как люди, закусим, кстати, в Ницце отличный дворец сейчас продает один человечек из Кувейта...
Они не захотели, но мы хотим этого. И живем именно так.
Какая уж тут политическая журналистика.

Какой-то неравнодушный мальчик по фамилии Романенко долго терзался, что он работает в "Комсомольской правде" и, таким образом, поддерживает Россию, тогда как ему очень хотелось орать во всю глотку "славаукраинегероямслава!!!", - и, наконец, нашел выход из этой ситуации, тайком разместив на сайте КП украинскую пропаганду и получив за это свои пять минут славы.
Возникает очень банальный, но неизбежный вопрос: почему мальчик Романенко из КП ведет себя именно так, в то время как другой, точно такой же мальчик Романенко, работающий в каком-нибудь украинском "Униане" или что там сейчас есть, неистово болеет за ридну неньку, и даже если на всякий случай вовремя уехал от призыва в Торонто, то все равно стал от этого не меньшим, а еще большим украинском патриотом.
Иными словами, почему на Украине все молодые-активные - украинские патриоты, а в России молодые-активные - ну, не все, но многие, - тоже украинские патриоты?
Этническая версия - Романенко, мол, а не Романов, вот и результат, - не годится. Есть две враждующие страны, у них есть полпреды в ООН, один полпред Кислица, другой полпред Небензя, какую страну кто из них представляет, угадайте (смотрите, не перепутайте, ведь это ужасно разные страны и ужасно разные народы).
Либеральная версия: да просто Украина прекрасная, она невинная жертва, источник света, а Россия - гитлергитлергитлер, вот все хорошие мальчики и сочувствуют стороне добра! Эта демогогия, однако, вчистую разбивается тем, что когда Украина снаряжала карательные экспедиции для подавления сепаратистов, жгла заживо, била, унижала, ставила на колени и распихивала по тюрьмам несогласных, - ровно те же самые мальчики и девочки симпатизировали ей точно так же, просто чуть менее жарко, поскольку то были локальные столкновения, но, что очень важно, когда в роли гонимых властями или в роли романтических бунтовщиков были русские - это вообще ничего не меняло. Украина была привлекательна и как палач, а не только как жертва.
Бюрократическая версия состоит в том, что молодых и активных мало учат патриотизму, поэтому мы затребуем из бюджета еще триллион, 90 процентов украдем сквозь путаницу подрядчиков и подставных фирм, а на оставшееся - развешаем по городам биллборды с надписью "Российская Федерация - единая, многонациональная, твоя!" и организуем чтение стихов Пушкина по жэкам и домам культуры.
Правильный же ответ состоит в том, что если государство хочет, чтобы на его стороне были не только пенсионеры, прапорщики, работники ЖКХ (особенно не знающие русский и плохо понимающие, где находятся), собственные чиновники (но только до того момента, пока триллион не будет распилен) и просто очень бедные, плохо осведомленные и крайне ограниченные в своих возможностях людях, но и - молодые, активные, образованные, и даже необразованные, но все равно такие, что им хоть что-то в жизни нужно, кроме корыта с баландой, - словом, если мы хотим не отрицательного отбора на своей стороне, а чего-то более перспективного, патриотическое чувство должно связываться в сознании людей с эффектом свежести, лихости, модности, свободы, причастности к чему-то этакому.
В этом все дело: в эффекте причастности, который повышает человеку самооценку.
Мальчик, работающий на Россию, чувствует, что он причастен к чему-то затхлому, что нужно поддерживать "за бюджет по отчету".
Мальчик, работающий на Украину, чувствует, что он причастен к чему-то такому, что оооо, мы лучшие, мы великие, мы все можем, перемога, перемога, перемога.
Почему в России нельзя создать тот же эффект?
Потому что "как бы чего не вышло". Потому что через пять минут "позвонят и скажут немедленно прекратить". Потому что "нам инициативников не надо".
Потому что, как в фильме "Гостья из будущего" говорит прохожий, случайно увидевший как космические пираты уносят мальчика, когда пират Крыс строго смотрит на него, ненужного свидетеля:
- Главное ни во что не вмешиваться, я вас правильно понял?
Вот это и есть девиз РФ: главное ни во что не вмешиваться.
А кто хочет во что-нибудь вмешиваться, тот идет на сторону Украины.

У феминизма есть одно замечательное свойство, которое все о нем рассказывает.
Вот типичная парадная феминистская картинка: собираем разных женщин на съезд КПСС и гордимся ими.
Хорошо.
Но, казалось бы, с чего надо начинать ими гордиться?
Ну хотя бы с того, что закутывать дамочку так, как это показано на картинке, нехорошо, ибо
такая закутанность - типичное реакционное патриархальное и тэдэ и тэпэ.
Ан нет. Никакой проблемы нет в этой закутанности.
В несчастном каком-нибудь клерке, который неудачно шутку пошутил в твиттере, проблема есть, и мы его сейчас затопчем, а закутанная дамочка даже и счастлива своему наряду, это у нее культурное своеобразие такое, понимать надо.
Эта патриархальность - какая надо патриархальность, здесь вам не тут.
Очень противно.
Но так устроен современный мир.

Очень мощное впечатление производят фотографии украинцев, стоящих на коленях перед похоронными процессиями ВСУ.
Они показывают нам, что это совсем другая политическая культура, близкородственная польской, и совсем чуждая нам.
Культура торжественная, театральная, замешанная на густом культе смерти (здесь же вспоминается и то, как на Майдане на руках носили гробы).
В который уж раз замечу, что в культуре этой есть одно великое достоинство, недоступное русскому человеку (точнее, человеку-то, может, и доступное, но недоступное государству).
Вслед за поляками украинцы умеют превращать поражения и потери, трагедию и смерть - в мотивирующий патриотический жест.
Здесь так не получается.
Здесь государство стоит на том, что у него "все хорошо" и "потерь нет".
Здесь и люди, собственно, терпеть не могут жаловаться, публично страдать, признавать неудачи, и все обязаны выглядеть неуязвимыми.
И этот русский культ мнимой силы - он, на самом-то деле, куда более уязвим, нежели украинский нажим на собственную коллективную жертву.

Буква Z как политический символ - очень неудачная идея.
Вполне возможно, что родилась она стихийно, сама, но агитпропу, не будь он так безнадежно глуп, не стоило ее подхватывать и триумфально раскручивать.
И дело даже не в том, что национальное чувство оказывается обозначено латинской буквой, к тому же известно что напоминающей, - это неприятно, но Бог с ним.
Важнее то, что дурацкая буква дала возможность другой стороне не называть русских патриотов русскими патриотами, а называть зетовцами, Z-активистами и так далее. И, таким образом, теперь любой пропагандист может с важным видом сказать: настоящий русский патриот это профессор Зубов, профессор Соловей, профессор Гасан Гусейнов, а это так, зишники какие-то.
Буква закрыла собой смысл происходящего, закрыла собой главное слово русский, и без того полузапрещенное в фантомной "российской" реальности.
Как будто бы русский народ вступил на путь тяжелейшего испытания и противостояния со всем западным миром - не ради своего национального воссоединения, а во имя какого-то бессодержательного Z.
В футболе бывает так, что растерявшийся вратарь или защитник буквально накидывает мяч на ногу нападающему чужой команды.
Это наш случай.

Насчет споров о посте Ольшанского про букву Z.

Главная проблема этого символа в том, что он ни к чему не обязывает.

Ни к присоединению территорий. Ни к рерусификации. Ни к тому, чтобы перевешать "азовцев". Вообще ни к чему.

Ну, быть может, обязывает "башить хохлов", но тоже до приказа начальства на отмену.

Z-патриотизм никак не помешает его носителю агитировать за "независимую Украину, где настоящий украинский национализм, а не бандеровцы и НАТО".

Скажут по телевизору, что буква Z означает "Медведчук преZидент" - многие возьмут под козырек.

А символ должен обязывать быть русскими. Именно в этом смысл.

В 2014 году инстанции этот вопрос упустили, поэтому появились русские символы. "Русская весна" там всякая. В 2022 над вопросом немножко поработали и за первые несколько месяцев вообще ничего русского не проскользнуло.

Так что Ольшанский, увы, прав.

В связи с поездкой Байдена в Киев логично спросить: почему "они" так унижаются перед американцами?
Нет, я не имею в виду, что России нужно было бомбить президента США, начинать ядерную войну etc. Упаси Бог.
Но достаточно было отказаться гарантировать его безопасность - и все, никакого визита в Киев бы просто не было, американская бюрократия, знаете, не из пиратов Карибского моря состоит.
Но безопасность услужливо (и совершенно невзаимно, как мы понимаем, привет невозможным визитам в Донецк) гарантировали. Почему?
Раньше можно было сказать: они надеются что-то дипломатически выиграть (это лояльная версия).
Раньше можно было сказать: они надеются на пенсии уехать на Лазурный берег (это оппозиционная версия).
Но теперь, когда дипломатия мертва, когда говорят только пушки, когда все возможные санкции против нас уже введены, а никакого Лазурного берега для начальства уже никогда не будет, только Гаагский трибунал, - зачем все равно унижаться перед американцами?
Бессмысленно искать здесь выгоду, государственную или частную.
Искать нужно только психологию.
Психологические мотивы и сценарии поведения, сформированные когда-то давно и прочно, в первой половине жизни, остаются с людьми навсегда.
И пусть в них уже много лет как нет никакого смысла - человек упорно повторяет то, к чему привык. Воспроизводит то, что когда-то было удобно и правильно.
И если это кооперативные ценности позднесоветских времен - жувачка импортная, джинсы вареные, пиво баночное, интурист приехал, - то вы можете дожить до 22 века, можете уехать на Марс, но у вас на часах по-прежнему будет 10 марта 1975 года, дворец спорта "Сокольники", когда канадские хоккеисты раздавали жвачку, а советские люди насмерть затаптывали друг друга в отчаянной попытке дотянуться до заграничного.
Эту зависимость избыть нельзя.
Именно на ней и держится так называемый однополярный мир, от лица этой власти и выступает в Киеве интурист Байден, и пока 1975 год длится и длится, а жвачка священна, - ему ничего не грозит.

Мне очень нравится американская политическая риторика, речи американских политиков.
И неважно, как они соотносятся с нашими интересами, а также и с объективной реальностью в принципе, я сейчас не об этом.
Просто они хорошо это делают.
Даже когда это не Рейган, не Кеннеди, не Обама, пусть это сомнительный Байден, все равно хорошо, потому что работает само устройство их речи.
И - как нам не хватает того, что делают американцы.
А именно, они постоянно обращаются к человеческим чувствам.
Любое их выступление - это всегда "надежда", "вера", "свобода", "мечта", "мы вместе стремимся", "мы скажем нет", "мы протягиваем руку", "благослови вас Бог", "каждый наш шаг приближает", "мы никогда не согласимся", "все наши мысли и молитвы сейчас о...", "я смотрю вам в глаза" и так далее.
Казалось бы, пошлость, банальность, мотивационная риторика а ля психотерапевты, коучи и сектантские гуру.
Но это действует! Это настраивает миллионы людей, создает для них атмосферу, пространство общих чувств.
У нас так не могут.
У нас все время происходит совещание отраслевой бюрократии.
Иван Иваныч, передаем вам поручение проследить за целевым использованием федерального бюджета на выполнение неуклонного повышения и стабильного функционирования в рамках оповещения населения... и так километрами.
Нет человека, нет его эмоций.
Есть одно "функционирование", а когда включается тема плохого Запада - опять-таки, это критика чужой бюрократии за то, что она, зараза такая, упрямится и не хочет ходить на аналогичные совещания с нашей бюрократией, чтобы вместе заниматься "целевым использованием" и "стабильным функционированием" - вместо вредного "расширения НАТО".
Конечно, повторюсь, эта западная (американская - не знаю, как с этим у европейцев) апелляция к чувствам - это актерство, фальшак, но это качественное, отточенное столетиями актерство.
И, конечно, эта проблема имеет древнее происхождение, она уходит корнями в особенности церковных традиций: их политики - это проповедники, наши - бубнящие положенную молитву дьячки.
Но как бы хотелось, чтобы мы научились говорить так, как они.
Как бы хотелось, чтобы мы вообще хоть чему-нибудь научились.

Издевки над Байденом, который опять где-то споткнулся, - идиотские.
Люди просто не понимают, чем сильна Америка.
Америка же сильна тем, что отдельно взятый Байден, Трамп, Обама, Картер, Кеннеди, Никсон, вспомните любое имя, - может падать, чудить, проигрывать, проваливать собственную политику, уходить в отставку или даже стать жертвой покушения, но от этого, по большому-то счету, не меняется ничего, корабль плывет дальше, и в Америке - вы просто вдумайтесь в этот простой факт! - до сих пор успешно работает политическая система, созданная во времена Екатерины Великой.
А у нас что осталось от екатерининских времен в политике, законах и живых государственных традициях?
У нас в двадцатом веке государство, нет, вся страна два раза слиняла в три дня, рухнула, исчезла с карты.
Мы живем на краю пропасти, даже не представляя, что будет, если и когда в Кремль придут другие люди. Достаточно Юрию Владимировичу выбрать Михаила Сергеевича - и все, конец.
А Байден, ха-ха, старый-больной, падает на ровном месте.
Давайте-ка лучше мы сами будем осторожно ходить.

Смысловая развилка двух возможных дат одного праздника - 22 и 23 февраля - показывает нам всю тягостную глупость нашего положения, в котором мы оказались по воле Системы.
Нужен ли стране день армии, день военных - и, шире, мужской день? Нужен.
Можно ли согласиться с идеей праздновать его в конце февраля, "раз уж так получилось"? Можно.
И 22 февраля в русской истории словно бы нарочно, нам всем в подарок, образовался прекрасный символ для этого дня - отчаянный выход в Ледяной поход белых добровольцев, лучшая романтическая картинка из возможных. Идеальный материал для книг, фильмов, плакатов, да хоть бы и мемов, цитат, любого лубка, - благородные люди, жертвовавшие собой за Россию, Кутеповы и Марковы, самые настоящие Айвенго и Петруши Гриневы, просто бери и воспитывай молодежь, воспитывай нацию.
Но нет. Система ничего подобного не хочет. Она мертвой хваткой держится за советское 23 февраля, за Дыбенку и Крыленку, карикатурных дегенератов (украинских, кстати), которые бежали от немцев, чтобы чуть позже заключить с ними позорный мир и сдать им юг России, - и это у нас называется образцом защиты отечества. Казалось бы, гниль, мертвечина, гадость, в помойку ее. Как бы не так.
А почему?
А потому что нельзя трогать святое: не само это 23 февраля 1918 года, не самих этих Крыленок, которых тут у нас до сих пор ходят в Джефферсонах и Вашингтонах, все вокруг якобы родив и создав, но - ностальгию по позднему СССР, в котором это 23 февраля вроде бы было (как и пионерские галстуки, вкусное мороженое и прочий каменный кал).
Советская ностальгия священна. Старые песни о главном священны.
Как построили нам Эрнст и Парфенов в 1995 году воображаемую декорацию несуществующего (и никогда в таком виде не существовавшего) СССР, так мы и молимся на нее.
И хоть ты криком кричи - ну похороните вы свою выдуманную советскую стюардессу, сделайте шаг вперед, придумайте что-то новое, вдохновитесь хоть чем-нибудь другим, чего не было в этих мнимых 1970-х (мнимых - потому что реальные 1970-е были устроены и воспринимались иначе), - глухо и безнадежно.
Все вокруг государства, от великих до самых убогих, имеют свою национальную историю - протяженную, часто мифологизированную, но красивую и, главное, свою, - и только несчастные адепты Системы (а как их назвать? "россияне", что ли?) так и бредут в никуда, вооруженные фейковыми воспоминаниями, которые сляпали для них в девяностые ельцинские политтехнологи и шоумэны, чтобы смягчить эффект столкновения страны с разбойничьим бардаком.
Хочется добавить что-то хорошее, мол, дыбенки и крыленки все равно скоро исчезнут, а русский праздник образуется вопреки маразму, - но, увы, я в этом не уверен.
Маразм - он что делает? Правильно, он крепчает.

Справедливости ради замечу, что, помимо несчастного 23 февраля, есть и встречный пример, когда Система вроде бы поступила так, как мне бы хотелось.
А именно, несчастное 7 ноября.
И что же из этого вышло?
Ничего.
Каким-то чудом набравшись смелости и отменив-таки в 21 веке безумное празднование великой октябрьской игиловской революции, и даже поставив на место этого дрянного праздника уничтожения собственной страны другой, хороший, - день Казанской иконы Божьей матери, освобождения Москвы и завершения Смуты, - Система все равно не нашла в себе ни психологической смелости, ни политического таланта, чтобы как-то разыграть, оживить 4 ноября, вдохнуть в него жизнь.
Поставили галочку - "народное единство" - и забыли.
И это не случайно.
Ведь про что праздник 4 ноября?
Это день освобождения России от чужаков и начальников-предателей, которые с чужаками сотрудничали.
И что же тогда выходит?
Чужаки? Нет, это наши уважаемые партнеры (даже сейчас, даже после всех санкций).
А начальники-предатели - это кто такие?
Неужели же... (потрясенным шепотом) .... неужели это мы сами?
То-то и оно.
Поэтому и не очень клеится с праздниками.

Как известно, старую Россию в конце февраля 1917 года уничтожил унтер-офицер Волынского полка, человек по имени Тимофей Кирпичников.
Ну а "старую Украину" уничтожил такой же кирпичников, активист афганского происхождения Мустафа Найем. И снова в конце февраля, хотя все, с его именно подачи, началось за несколько месяцев до.
Я, кстати, был в Киеве в начале ноября 2013 года. Это был мирный, счастливый город - абсолютно русский, конечно, - и никаких признаков катастрофы там не было.
Тем не менее, что-то темное и страшное скапливалось где-то в неведомых нам сферах - геополитика, экономика, мистика, судьба, неважно сейчас, как это назвать, - и взорвалось. Что-то очень далекое от смешного и наивного киевского майдана 2004 года, который, каюсь, и я поддерживал (впрочем, быстро одумался).
Какое-то черное облако зла.
И 22 февраля 2014 года, когда бездарное и трусливое украинское правительство бежало, разыграв очередного скоропадского, - это облако уже сильно воздействовало на психику.
Хорошо помню свои чувства в тот день. Это была полная безнадежность. Крах.
Но уже на следующий день, как будто это и не жизнь вовсе, а голливудское кино, - возникла надежда.
Вышел на площадь Севастополь - и это был образ чистого счастья, которое и сейчас, по прошествии стольких лет, когда мы "много чего навидались", невозможно забыть и невозможно ничем испортить.
Керчь, Донецк, Харьков, Одесса.
Недолговечная, хрупкая, но все-таки первая, может быть, в истории - русская революция в хорошем смысле слова.
Та революция, какой она должна быть на пользу нашему народу, а не ради его разрушения и позора.
Конечно, сразу началось осмеивание, расчеловечивание - или, как сейчас модно говорить, обесценивание.
Агенты ФСБ! Ряженая платная массовка! Зомби! Ничего не понимают! Да вы поймите, одно дело, когда за свободу и достоинство, против России, и совсем другое дело, когда эти...
Словом, началось то бесконечное "совсем другое дело", которое и до сих пор тянется и слышится по каждому поводу из каждого либерального рта.
Тем не менее, что-то очень важное случилось.
Победа Майдана - против всякого желания тех, кто ее устроил, - породила Русскую весну.
Триумф агрессивных и глупых русорезов - впервые вызвал встречную реакцию большого народа.
Из тьмы возник свет.
И если за что-то и стоит сказать спасибо активисту Найему - вообще-то подлецу и провокатору, виновному в огромных несчастьях, - то за этот нечаянный толчок, следствием которого стало движение за освобождение и воссоединение с нами всей юго-западной России, движение, которое началось девять лет назад, и которое с тех пор идет и идет, то и дело страдает и спотыкается, но все равно поднимается и побеждает.

Что можно сказать по поводу нынешней годовщины плохого - и так понятно, и всеми сто раз уже сказано.
Поэтому давайте о хорошем.
Во-первых, советская интеллигенция разгромлена. Советская интеллигенция бежала из России в свой родной СССР (не тот фальшивый СССР с умильными пионерами и вкусным мороженым, о котором скучает простодушный обыватель, а в настоящий СССР, то есть конгломерат лопающихся от ненависти к русским мелких государств, созданных большевиками).
Надеюсь, что советская интеллигенция уже никогда не вернется.
Во-вторых, если бы Сталин в 1939 году завершил финскую войну триумфальным шествием Красной армии по Хельсинки - сейчас изрядная часть северо-запада России готовилась бы вступать в НАТО в составе Финляндии.
Но у Сталина "что-то пошло не так" - и в результате сосны и озера наши.
Помните об этом - и никогда не приравнивайте безумные идеи начальства к интересам нации и страны.
И, наконец, главное.
Сделан необратимый шаг в новый мир.
На самом деле, он сделан был еще ранним утром 27 февраля 2014 года, но год назад это стало понятно всем.
В новом мире очень непросто, тревожно, нервно, а то и просто страшно.
И все равно хорошо, что шагнули.

Ксеничка дана нам для утешения и радости, когда грустно.

Будь как блин, поддержи разрушение Украины!

Последнее время я с большой грустью ждал известия о смерти Глеба Павловского - и вот оно.
Я не знал его близко, но все-таки знал его почти четверть века, с тех пор, как совсем мальчиком работал на одной из его бесконечных избирательных кампаний - Кириенко против Лужкова, - и всегда следил за его жизнью, издалека, но внимательно.
Он был ярким, но неудачливым и скандальным диссидентом, поскольку не выдержал противостояния с КГБ. Впрочем, чтобы судить его за это, нужно сначала попасть в советскую тюрьму.
Он был оригинальным публицистом и влиятельным деятелем перестройки, но само это время сейчас находится в такой противофазе к настоящему, что теперь трудно понять, кто и зачем там что-то делал.
Он был удачливым и очень циничным политтехнологом второй половины девяностых и нулевых, участвуя во многих гадостях от "Голосуешь или проиграешь" до "молодежного движения Наши". Впрочем, само это время (по крайней мере, с 2000 года) оказалось очень благополучным - и, вероятно, будет вспоминаться с ностальгической нежностью.
Он был тяжелым начальником - переменчивым, капризным, конфликтным, многие жаловались, - и, тем менее, вырастил под крышей своего ФЭПа огромное количество заметных людей для политического и культурного садика.
Он был очень, очень умным автором и собеседником, - но и очень дискомфортным, поскольку любил все запутывать и усложнять сверх всякой меры, мастерски наводил риторический туман, и никогда не стремился к ясности и взаимопониманию с оппонентом.
Он был в свои поздние годы оппозиционером, либералом и еще зачем-то - абсолютно русский еврей-одессит - симпатизантом Украины, которая устроила в его родном городе уникальное в своей жестокости и мерзости побоище. Тем не менее, он был еще и государственником, поэтому сохранял в этой своей позе некоторую меру, не становился пародией (как многие), не эмигрировал, никого не ругал и не рвал отношений.
Он был многие годы, мягко говоря, зажиточным и влиятельным, но вел себя очень просто, никогда не чванился, исповедовал исключительную терпимость к разным людям и любым взглядам, да и просто терпимость. Я, случалось, полаивал на него, но он прощал, да и просто не замечал.
Он любил книги, издавал книги, издавал журналы, сохранил архив русских толстых журналов, печатал уйму всяких хороших и плохих писателей, политологов и журналистов, словом, поддерживал огонь.
Он много чего существенного думал о России - современной и в принципе, - и если постараться разогнать туман его выражений, то окажется, что он подлинный мыслитель, а вовсе не только знаменитый придворный из бывших революционеров.
И, самое главное, он был очень увлекательный человек, невероятно свободный и запоминавшийся сразу и навсегда. Он был уникален как разноцветная тропическая птица со сдвинутыми на нос очками.
И теперь этой птицы нет. Как же так?
Мне легко его вспоминать - теперь, когда придется именно вспоминать. Он как-то подарил мне зонтик - длинную такую трость, как я люблю.
Начнутся теплые месяцы, пойдет дождь, я открою зонтик - и вспомню вас, Глеб Олегович.
Царствие Небесное вам.

Советоидная политика нашего начальства закономерно привела к тому, что слово "русский" теперь стремительно приклеивается к бандитам и мазепам, которые бегают по Брянской области.
Они это слово успешно приватизируют.
Это они, как выясняется, "русские", а мы - "многонациональные российские антифашисты" и "союзные силы".
Приходится напоминать ту банальность, что война за слова имеет большое значение.
И мы ее пока проиграли.

От всех происходящих событий, не только брянских, а всех вообще, впечатление одно.
Банда молодых, наглых, ловких, самодовольных садистов - а ля фильм Заводной Апельсин, если кто помнит, - пинает ногами беспомощных пенсионеров.
Пенсионеры терпят и бормочут что-то про досааф, нормы гто, пионерские галстуки, товарища щербицкого, мирное небо, переговоры и мыжетакдружножили.
Садисты только посмеиваются, а дружить и "переговариваться" не хотят.
Вот они странные какие, да?