Безотносительно самих боевых действий и событий на Украине - одна неожиданная и большая победа у России уже состоялась.
Нас покинула либеральная интеллигенция.
Intelligentsia, так будет точнее, - все эти Монгайты с Дзядками, Улицкие с Алешковскими и Фишманы с Долинами, разбежавшиеся тараканами по своим Вильнюсам и Тбилиси, чтобы писать там тексты о том, что отмена русской культуры, включая и Достоевского c Толстым, это правильное дело, так им, этим плохим русским агрессорам, и надо (я не шучу, умственный титан Антон Вероникович буквально такую бриллиантовую мысль и высказал).
Характерно, что нынешние эмигранты бросились бежать из России со скоростью не хуже гиперзвуковой ракеты, хотя ни одного дела, хоть бы и заочного, ни на кого из них здесь не заведено, и никакие репрессии им не грозили. Кажется, что они подсознательно просто очень, очень хотели уехать из проклятой России, от этих гадких русских, но - дела, карьера, деньги, обстоятельства. И тут случилось 24 февраля - и они разрешили себе то, чего просила душа.
И слава Богу.
Я надеялся на их эмиграцию, я предсказывал ее, но даже и мечтать не мог, что они выбегут из России так поспешно, роняя на ходу шапки и шарфы (хочется сказать - ермолки и цициты, но давайте сделаем вид, что я этого не говорил).
Конечно, их бегство - это не случайная паника, а давно ставший неизбежным исторический развод.
Дело в том, что сто лет назад большевизм уничтожил нашу настоящую, русскую интеллигенцию. Та, кстати сказать, отличалась разными свойствами, в том числе и очень печальными, но родину любила, органически была с ней связана, да и бежать никуда не хотела, но им, в отличие от нынешних истериков, грозил буквальный красный террор и подлинный кошмар чекистов и концлагерей.
Эти люди, которых так нежно, грустно и смешно изобразил в своем "Пнине" Набоков, исчезли, а на их место пришли другие.
Буквально другие, чужие, aliens, этакая мультикультурная диаспора, съехавшаяся в крупные города СССР со всех окраин Российской империи.
В первые примерно двадцать-тридцать лет Советской власти элиены работали в государственном аппарате, в том числе и карательном, но когда бывшие русские и украинские крестьяне вытеснили их из центральных комитетов, наркоматов и коллегий госбезопасности, - сосредоточились на, как это тогда называлось, культурном фронте.
Приклеились к русской культуре, заместив пропавшую национальную элиту, и стали делать вид, что Пушкин - это они, и Толстой - это они, и Станиславский, и Скрябин, и Репин, все только они, они, и никак иначе, кроме как через них, путей к русской культуре не существует.
Но это половина их дела. Вторая - и главная - состояла в том, что они объявили себя миссионерами, евангелистами, как теперь говорят, обобщенного Запада, стали жрецами культа заграницы, и стали учить что чиновников, что народ своей незамысловатой религиозной доктрине, смысл которой состоит в том, что никакой независимости, отдельности у России быть не должно, а свет истины - в загранице, откуда каждый порядочный человек должен получать указания насчет того, как ему жить. И если скажут, что надо целовать ботинки уголовникам или водить мужиков в женский туалет - так тому и быть. И если надо любить украинский национализм - так тому и быть. Да хоть с двадцатого этажа скажут прыгать - значит, надо прыгать, главное, чтобы это заграница сказала.
Но рано или поздно наступило бы время, когда их перестали бы слушать. Когда Россия должна была их изжить.
Вот оно и наступило.
И теперь эти люди возвращаются туда, откуда приехали. Едут домой.
Эта столетняя диаспора - уходит на родину, в свои прибалтийские, восточноевропейские, кавказские и ближневосточные государства, освобождая место в России для новой, национальной интеллигенции.
И я хочу сказать им на прощание: какое счастье, что мы от вас так быстро и легко освободились.
Летите, бегите - и, главное, ни в коем случае не возвращайтесь.
Нас покинула либеральная интеллигенция.
Intelligentsia, так будет точнее, - все эти Монгайты с Дзядками, Улицкие с Алешковскими и Фишманы с Долинами, разбежавшиеся тараканами по своим Вильнюсам и Тбилиси, чтобы писать там тексты о том, что отмена русской культуры, включая и Достоевского c Толстым, это правильное дело, так им, этим плохим русским агрессорам, и надо (я не шучу, умственный титан Антон Вероникович буквально такую бриллиантовую мысль и высказал).
Характерно, что нынешние эмигранты бросились бежать из России со скоростью не хуже гиперзвуковой ракеты, хотя ни одного дела, хоть бы и заочного, ни на кого из них здесь не заведено, и никакие репрессии им не грозили. Кажется, что они подсознательно просто очень, очень хотели уехать из проклятой России, от этих гадких русских, но - дела, карьера, деньги, обстоятельства. И тут случилось 24 февраля - и они разрешили себе то, чего просила душа.
И слава Богу.
Я надеялся на их эмиграцию, я предсказывал ее, но даже и мечтать не мог, что они выбегут из России так поспешно, роняя на ходу шапки и шарфы (хочется сказать - ермолки и цициты, но давайте сделаем вид, что я этого не говорил).
Конечно, их бегство - это не случайная паника, а давно ставший неизбежным исторический развод.
Дело в том, что сто лет назад большевизм уничтожил нашу настоящую, русскую интеллигенцию. Та, кстати сказать, отличалась разными свойствами, в том числе и очень печальными, но родину любила, органически была с ней связана, да и бежать никуда не хотела, но им, в отличие от нынешних истериков, грозил буквальный красный террор и подлинный кошмар чекистов и концлагерей.
Эти люди, которых так нежно, грустно и смешно изобразил в своем "Пнине" Набоков, исчезли, а на их место пришли другие.
Буквально другие, чужие, aliens, этакая мультикультурная диаспора, съехавшаяся в крупные города СССР со всех окраин Российской империи.
В первые примерно двадцать-тридцать лет Советской власти элиены работали в государственном аппарате, в том числе и карательном, но когда бывшие русские и украинские крестьяне вытеснили их из центральных комитетов, наркоматов и коллегий госбезопасности, - сосредоточились на, как это тогда называлось, культурном фронте.
Приклеились к русской культуре, заместив пропавшую национальную элиту, и стали делать вид, что Пушкин - это они, и Толстой - это они, и Станиславский, и Скрябин, и Репин, все только они, они, и никак иначе, кроме как через них, путей к русской культуре не существует.
Но это половина их дела. Вторая - и главная - состояла в том, что они объявили себя миссионерами, евангелистами, как теперь говорят, обобщенного Запада, стали жрецами культа заграницы, и стали учить что чиновников, что народ своей незамысловатой религиозной доктрине, смысл которой состоит в том, что никакой независимости, отдельности у России быть не должно, а свет истины - в загранице, откуда каждый порядочный человек должен получать указания насчет того, как ему жить. И если скажут, что надо целовать ботинки уголовникам или водить мужиков в женский туалет - так тому и быть. И если надо любить украинский национализм - так тому и быть. Да хоть с двадцатого этажа скажут прыгать - значит, надо прыгать, главное, чтобы это заграница сказала.
Но рано или поздно наступило бы время, когда их перестали бы слушать. Когда Россия должна была их изжить.
Вот оно и наступило.
И теперь эти люди возвращаются туда, откуда приехали. Едут домой.
Эта столетняя диаспора - уходит на родину, в свои прибалтийские, восточноевропейские, кавказские и ближневосточные государства, освобождая место в России для новой, национальной интеллигенции.
И я хочу сказать им на прощание: какое счастье, что мы от вас так быстро и легко освободились.
Летите, бегите - и, главное, ни в коем случае не возвращайтесь.
Я молчал о происходящем больше месяца. Но надо, наверное, что-то сказать.
В отличие от 2014 года, мне тяжело говорить о нынешних событиях.
Дело в том, что я не сторонник "спецоперации".
Не сторонник бессмысленной буквы Z, этой символической ширмы, призванной скрыть нежелание делать что-либо внятное и определенное.
Я сторонник войны.
А как иначе, если я считаю Украину абсолютным, бесовским злом?
Но, к сожалению, все, что я видел за этот месяц, говорит мне о том, что мы имеем дело именно со спецоперацией, а никакой войны нету, программа Время не врет, зря вы ей не верите.
В чем тут принципиальная разница?
Война - это когда вы хотите уничтожить противника, и создать вместо его власти - свою власть, а вместо его общественного порядка - свой порядок.
Спецоперация - это то, чем занимаются органы госбезопасности (а еще коллекторы, рейдеры, благородные семьи Нью-Йорка и Сицилии, феодалы средних веков etc.). Это силовое давление на объект, вооруженная манипуляция, призванная оставить объект живым и трудоспособным, но - вынудить "сменить крышу", "отдать должок", "подписать гарантии безопасности", "дать присягу вассала", "дать показания и подписку о сотрудничестве" и тому подобное.
В этом смысле философия нынешнего конфликта - совершенно не военная и не политическая (в современном смысле войны и политики). Она торговая. Просто это такая торговля с пистолетом, но в истории таких примеров было примерно миллион, и особенно в ту эпоху, когда не было ни массового общества, ни национальных государств, а просто короли и бароны со своими дружинами банально давили на своих соседей, чтобы те вышли из каких-то союзов и что-то им уступили, а потом скрепляли результаты битв пирами и женитьбами наследников.
У Киева, заметим, мотивация другая. Киев не живет в логике нарайонного суверенитета 1450 года - там есть представления о нации, о мобилизации общества, о коллективном лидерстве и коллективных мотивах, предательства которых они даже не то что не хотят, а просто боятся допустить. Ад сплочен и настроен против нас по-боевому.
Ну а в России все грустно.
Признание артиста легитимным президентом, признание его режима законным - это наше политическое дно. Если киевский режим - законный, если его территория - это действительно его территория, а не беззаконно отторгнутые от России в 1917 и 1991 годах земли, - то кто тогда мы, стреляющие на этой их легитимной территории?
Отказ от войны с украинскими элитами, от уничтожения местных начальников-випов и все разговоры Мединского о том, что мы не хотим подвергать Киев риску, ведь они там должны в безопасности хорошие решения принимать - это наше политическое дно. Киев именно потому и действует в жанре беспредельной наглости, что там все понимают: раз никто из начальства даже и палец не занозил за этот месяц, то и войны никакой нет, и страху перед Россией неоткуда взяться, напротив, надо нажимать, надо додавливать Кремль.
Отказ от создания настоящей, всерьез оформленной нами власти на освобожденной территории - и это тоже наше политическое дно. Ведь если мы не сделали ни шагу в этом направлении, то - кто нам поверит, кто нас поддержит? Танки приехали, танки уехали, что прикажут, то они и выполнят. А надо-то - показать, что Россия пришла навсегда и не уйдет никогда.
Невозможно вполне осмыслить тот траурный факт, что наша власть верит в подписание с Киевом каких-то бессмысленных, мусорных, годных только на подтирку бумажек - подписание ценой таких потерь, таких жертв, таких санкций, такой взаимной ненависти и обрыва всех связей. Это замах на миллион - и удар на копейку (после чего, разумеется, ударивший на копейку все равно будет считаться всеми внешними силами ударившим на миллион, но - неудачно).
23 февраля я не мог даже представить, что можно начать такую историю - и все равно упорно пытаться свести ее к "Минску-3", к "сотрудничеству и партнерству", к "выработке совместных решений", вместо того единственного, что нам нужно на самом деле.
Ликвидации украинской власти и украинской государственности.
И не нужно говорить жалкие слова про то, что мы "не тянем" и "не получается", про "допущенные ошибки".
В отличие от 2014 года, мне тяжело говорить о нынешних событиях.
Дело в том, что я не сторонник "спецоперации".
Не сторонник бессмысленной буквы Z, этой символической ширмы, призванной скрыть нежелание делать что-либо внятное и определенное.
Я сторонник войны.
А как иначе, если я считаю Украину абсолютным, бесовским злом?
Но, к сожалению, все, что я видел за этот месяц, говорит мне о том, что мы имеем дело именно со спецоперацией, а никакой войны нету, программа Время не врет, зря вы ей не верите.
В чем тут принципиальная разница?
Война - это когда вы хотите уничтожить противника, и создать вместо его власти - свою власть, а вместо его общественного порядка - свой порядок.
Спецоперация - это то, чем занимаются органы госбезопасности (а еще коллекторы, рейдеры, благородные семьи Нью-Йорка и Сицилии, феодалы средних веков etc.). Это силовое давление на объект, вооруженная манипуляция, призванная оставить объект живым и трудоспособным, но - вынудить "сменить крышу", "отдать должок", "подписать гарантии безопасности", "дать присягу вассала", "дать показания и подписку о сотрудничестве" и тому подобное.
В этом смысле философия нынешнего конфликта - совершенно не военная и не политическая (в современном смысле войны и политики). Она торговая. Просто это такая торговля с пистолетом, но в истории таких примеров было примерно миллион, и особенно в ту эпоху, когда не было ни массового общества, ни национальных государств, а просто короли и бароны со своими дружинами банально давили на своих соседей, чтобы те вышли из каких-то союзов и что-то им уступили, а потом скрепляли результаты битв пирами и женитьбами наследников.
У Киева, заметим, мотивация другая. Киев не живет в логике нарайонного суверенитета 1450 года - там есть представления о нации, о мобилизации общества, о коллективном лидерстве и коллективных мотивах, предательства которых они даже не то что не хотят, а просто боятся допустить. Ад сплочен и настроен против нас по-боевому.
Ну а в России все грустно.
Признание артиста легитимным президентом, признание его режима законным - это наше политическое дно. Если киевский режим - законный, если его территория - это действительно его территория, а не беззаконно отторгнутые от России в 1917 и 1991 годах земли, - то кто тогда мы, стреляющие на этой их легитимной территории?
Отказ от войны с украинскими элитами, от уничтожения местных начальников-випов и все разговоры Мединского о том, что мы не хотим подвергать Киев риску, ведь они там должны в безопасности хорошие решения принимать - это наше политическое дно. Киев именно потому и действует в жанре беспредельной наглости, что там все понимают: раз никто из начальства даже и палец не занозил за этот месяц, то и войны никакой нет, и страху перед Россией неоткуда взяться, напротив, надо нажимать, надо додавливать Кремль.
Отказ от создания настоящей, всерьез оформленной нами власти на освобожденной территории - и это тоже наше политическое дно. Ведь если мы не сделали ни шагу в этом направлении, то - кто нам поверит, кто нас поддержит? Танки приехали, танки уехали, что прикажут, то они и выполнят. А надо-то - показать, что Россия пришла навсегда и не уйдет никогда.
Невозможно вполне осмыслить тот траурный факт, что наша власть верит в подписание с Киевом каких-то бессмысленных, мусорных, годных только на подтирку бумажек - подписание ценой таких потерь, таких жертв, таких санкций, такой взаимной ненависти и обрыва всех связей. Это замах на миллион - и удар на копейку (после чего, разумеется, ударивший на копейку все равно будет считаться всеми внешними силами ударившим на миллион, но - неудачно).
23 февраля я не мог даже представить, что можно начать такую историю - и все равно упорно пытаться свести ее к "Минску-3", к "сотрудничеству и партнерству", к "выработке совместных решений", вместо того единственного, что нам нужно на самом деле.
Ликвидации украинской власти и украинской государственности.
И не нужно говорить жалкие слова про то, что мы "не тянем" и "не получается", про "допущенные ошибки".
Мы даже не начинали. Никто и не попытался хотя бы громко, с самого верха - призвать со всей страны добровольцев. Показать по федеральных каналам видео с издевательствами над нашими военными, чтобы правильно настроить страну. Ввести в дело Белоруссию. Отозвать признание Киева. Ударить по киевскому бункеру Кинжалом. Создать правительство. Дать гарантии переходящим на нашу сторону.
Четко сказать: мы пришли и больше не уйдем.
Ничего подобного, повторяю, даже не пытались делать.
Есть, конечно, простое и ожидаемое возражение: у нас все делается через известное место, у нас не бывает политики без "многоходовочек" и "хитрых планов", без "саммитов", без униженной риторики с умасливанием злейшего врага, без колебаний и провалов, но - в конце концов, с огромным опозданием мы, наконец, сделаем то, что нужно было делать с самого начала и тп.
Согласен. Такая надежда есть.
А больше, собственно, и нет ничего.
Только эта надежда.
Четко сказать: мы пришли и больше не уйдем.
Ничего подобного, повторяю, даже не пытались делать.
Есть, конечно, простое и ожидаемое возражение: у нас все делается через известное место, у нас не бывает политики без "многоходовочек" и "хитрых планов", без "саммитов", без униженной риторики с умасливанием злейшего врага, без колебаний и провалов, но - в конце концов, с огромным опозданием мы, наконец, сделаем то, что нужно было делать с самого начала и тп.
Согласен. Такая надежда есть.
А больше, собственно, и нет ничего.
Только эта надежда.
Русскоязычные журналисты - Зыгарь, Дзядко, Колпаков - взяли интервью у Зеленского.
Ну, не вполне интервью. Скорее, провели пиар-мероприятие со своим героем.
Разумеется, они не задали ему ни одного неприятного вопроса. Ни про украинский садизм с издевательствами над нашими пленными, а равно и над собственными гражданами, которых приматывают скотчем к столбам, бьют и мажут зеленкой - вместо того, чтобы сдать в полицию. Ни про репрессии, когда политические партии запрещают пачками, и ни в чем не замешанных людей, вроде Юрия Ткачева в Одессе, увозят в СБУ и сажают, вменяя им подброшенное оружие. Ни про раздачу стволов случайным людям. Ни про пыточную тюрьму в Мариуполе. Ни про зигометов из фрайкоров и прочего мизантропик дивижн. Ни про 2 мая и Олеся Бузину. Вообще ни о чем плохом не спросили его, только о хорошем поговорили с любимым Зеленским.
Но взывать к нравственному чувству Зыгарей и Дзядко, не говоря уж про лояльность родине и долг журналиста задавать острые вопросы, - это пустое дело. С ними все было ясно еще восемь лет назад.
Так что имеет смысл задать совсем другой вопрос. Как их наказать?
Как прищемить им хвост?
А прищемить им хвост, я вам скажу, можно очень легко.
Дело в том, что все эти персонажи уже сбежали в эмиграцию. Но важно то, что у них остается надежда на возвращение. На то, что они, в крайнем случае, смогут как-то работать в России на удаленке, сдавать или продавать квартиры, с кем-то сотрудничать и кого-то навещать. Вильнюс, Тбилиси и Тель-Авив их кормить не будут, только Москва.
И вот по этой-то надежде и надо ударить.
Нам нужна уголовная статья, которая на официальном языке звучала бы примерно так - "Публичная поддержка проявлений антироссийского национализма".
А если в переводе с бюрократического на повседневный - это статья о заукраинстве в соцсетях.
Принять ее - со сроками в пять-семь лет, штрафами, конфискацией имущества и запретом любых финансовых транзакций, - и заочно судить по ней заукраинских интеллигентов сотнями.
Чтобы любое сочувственное цитирование материалов украинской пропаганды, не говоря уж о собственной агитации в эту сторону - сразу наказывалось окончательным прощанием с Россией во всех отношениях.
Напечатал, к примеру, Гельман на днях в ф-буке "обращение полка Азов к России" - суд, срок, конфискация квартиры на Остоженке.
Написал Сергей "Арктика" Медведев о том, что Зеленский - это "представитель другой, высшей, цивилизации. Или, простите, расы" (буквально так и написал, не верите - проверьте) - суд, срок, прощай, имущество.
Или вот "Люся" Штейн сообщила по поводу издевательств украинских садистов над нашими пленными, что, мол, "чуваки приехали убивать людей, а им ножки подстрелили" - тут же и оформить ее, тем более, что, кажется, она даже не убежала из страны. И собственность здесь наверняка имеется.
Россия должна сделать заукраинским интеллигентам больно.
А больно им будет только в том случае, если их позиция обернется для них настоящей, пожизненной эмиграцией, и с обязательным обнулением всего, что у них здесь есть.
Они должны стать бомжами в том глобальном мире, который они так любят.
Вот тогда они смогут выучить урок.
Ну а квартиры московских патриотов Украины надо отдать нашим военным, получившим ранения во время боевых действий, военным и их семьям.
Справедливость - это приятно.
Еще намного приятнее, чем задавать гладкие вопросики преступнику и убийце.
Ну, не вполне интервью. Скорее, провели пиар-мероприятие со своим героем.
Разумеется, они не задали ему ни одного неприятного вопроса. Ни про украинский садизм с издевательствами над нашими пленными, а равно и над собственными гражданами, которых приматывают скотчем к столбам, бьют и мажут зеленкой - вместо того, чтобы сдать в полицию. Ни про репрессии, когда политические партии запрещают пачками, и ни в чем не замешанных людей, вроде Юрия Ткачева в Одессе, увозят в СБУ и сажают, вменяя им подброшенное оружие. Ни про раздачу стволов случайным людям. Ни про пыточную тюрьму в Мариуполе. Ни про зигометов из фрайкоров и прочего мизантропик дивижн. Ни про 2 мая и Олеся Бузину. Вообще ни о чем плохом не спросили его, только о хорошем поговорили с любимым Зеленским.
Но взывать к нравственному чувству Зыгарей и Дзядко, не говоря уж про лояльность родине и долг журналиста задавать острые вопросы, - это пустое дело. С ними все было ясно еще восемь лет назад.
Так что имеет смысл задать совсем другой вопрос. Как их наказать?
Как прищемить им хвост?
А прищемить им хвост, я вам скажу, можно очень легко.
Дело в том, что все эти персонажи уже сбежали в эмиграцию. Но важно то, что у них остается надежда на возвращение. На то, что они, в крайнем случае, смогут как-то работать в России на удаленке, сдавать или продавать квартиры, с кем-то сотрудничать и кого-то навещать. Вильнюс, Тбилиси и Тель-Авив их кормить не будут, только Москва.
И вот по этой-то надежде и надо ударить.
Нам нужна уголовная статья, которая на официальном языке звучала бы примерно так - "Публичная поддержка проявлений антироссийского национализма".
А если в переводе с бюрократического на повседневный - это статья о заукраинстве в соцсетях.
Принять ее - со сроками в пять-семь лет, штрафами, конфискацией имущества и запретом любых финансовых транзакций, - и заочно судить по ней заукраинских интеллигентов сотнями.
Чтобы любое сочувственное цитирование материалов украинской пропаганды, не говоря уж о собственной агитации в эту сторону - сразу наказывалось окончательным прощанием с Россией во всех отношениях.
Напечатал, к примеру, Гельман на днях в ф-буке "обращение полка Азов к России" - суд, срок, конфискация квартиры на Остоженке.
Написал Сергей "Арктика" Медведев о том, что Зеленский - это "представитель другой, высшей, цивилизации. Или, простите, расы" (буквально так и написал, не верите - проверьте) - суд, срок, прощай, имущество.
Или вот "Люся" Штейн сообщила по поводу издевательств украинских садистов над нашими пленными, что, мол, "чуваки приехали убивать людей, а им ножки подстрелили" - тут же и оформить ее, тем более, что, кажется, она даже не убежала из страны. И собственность здесь наверняка имеется.
Россия должна сделать заукраинским интеллигентам больно.
А больно им будет только в том случае, если их позиция обернется для них настоящей, пожизненной эмиграцией, и с обязательным обнулением всего, что у них здесь есть.
Они должны стать бомжами в том глобальном мире, который они так любят.
Вот тогда они смогут выучить урок.
Ну а квартиры московских патриотов Украины надо отдать нашим военным, получившим ранения во время боевых действий, военным и их семьям.
Справедливость - это приятно.
Еще намного приятнее, чем задавать гладкие вопросики преступнику и убийце.
Существует ли в этом конфликте надежный способ отличить добро от зла?
Казалось бы, наши-ваши, свои-чужие, одни стреляют, другие стреляют, - и как в этом нравственно разобраться?
Но такой способ есть.
Россия отличается от Украины отношением к безоружному человеку.
Отношением к пленным, которых у нас кормят, лечат, дают телефоны - позвонить родным, а у них - издеваются, пытают, расстреливают, звонят родственникам, чтобы поглумиться.
Отношением к обывателям, пусть даже и в чем-то виновным, которых у них приматывают к столбам, чтобы плевать, пороть, изгаляться, а у нас - невозможно такое представить.
Отношением к мирным людям на поле боя, которыми украинцы прикрываются а ля Басаев, тогда как русское ополчение, восемь лет точно так же оборонявшееся на Донбассе, отпускало из городов всех, кто мог и хотел уехать.
Именно в этом море бытового и фронтового садизма - против тех, кто заведомо не может ответить, - и видна бесовская природа украинства.
И ровно за это мы должны бесовщину стереть с доски.
Казалось бы, наши-ваши, свои-чужие, одни стреляют, другие стреляют, - и как в этом нравственно разобраться?
Но такой способ есть.
Россия отличается от Украины отношением к безоружному человеку.
Отношением к пленным, которых у нас кормят, лечат, дают телефоны - позвонить родным, а у них - издеваются, пытают, расстреливают, звонят родственникам, чтобы поглумиться.
Отношением к обывателям, пусть даже и в чем-то виновным, которых у них приматывают к столбам, чтобы плевать, пороть, изгаляться, а у нас - невозможно такое представить.
Отношением к мирным людям на поле боя, которыми украинцы прикрываются а ля Басаев, тогда как русское ополчение, восемь лет точно так же оборонявшееся на Донбассе, отпускало из городов всех, кто мог и хотел уехать.
Именно в этом море бытового и фронтового садизма - против тех, кто заведомо не может ответить, - и видна бесовская природа украинства.
И ровно за это мы должны бесовщину стереть с доски.
Каким может быть положительный итог этой войны? Ну, насколько само слово "положительный" вообще применимо к происходящей трагедии.
Мирный договор с Украиной не имеет никакого смысла.
Отделение Крыма и Донбасса Киев все равно признавать не будет, а то, на то что он готов - заморозить существующую неопределенность и создать комиссию, которая будет годами обсуждать пустоту, пока не представится возможность нанести ответный удар, - рассчитано на идиотов (какими, при всем моем критическом отношении к Кремлю, я наших начальников не считаю).
Нейтральный статус с международными гарантиями - это буквально то же самое, что и вступление Украины в НАТО, поскольку смысл НАТО состоит ведь не в том, что американцы начнут готовить на украинской территории армию вторжения в Россию, а - во внешних гарантиях, в зонтике безопасности. Просто сейчас Киев предлагает создать этот зонтик из стран НАТО по отдельности, а не вместе.
Ну и "демилитаризация" с "денацификацией" - это процессы, к которым нельзя никого принудить извне, какими-то договорными обещаниями. Такого рода вещи - ловить билецких и не допускать завоза нового оружия - может гарантировать только сама Россия, если контролирует территорию. За нее эту работу никто делать не будет.
И даже государственный статус русского языка невозможен, Рада никогда за это не проголосует, не для того хлопцы на майданах стояли, - его и не обещают.
Больше того, переговорная позиция вконец обнаглевшей от русской доброты Украины состоит в том, что и Донбасс под контролем России может остаться только в тех границах, что имелись 23 февраля. И что тут обсуждать?
С другой стороны, полная победа над Украиной невозможна.
Для этого требуется огромная мобилизация - и сотни тысяч людей, занятых даже не войной, а просто караульной службой на огромной территории, изрядная часть которой не испытывает к нам симпатии, а чтобы эту симпатию создать в таких масштабах - нужны экономика, управление и пропаганда такого уровня, на каком в России ничего подобного просто нет.
Так что единственный осмысленный финал - это если русские войска займут шесть-восемь (чем больше, тем лучше, но в разумных пределах) самых близких к нам областей до Днепра и до Приднестровья, после чего новая власть начнет готовить их к постепенному присоединению к России - с раздачей паспортов, выдавливанием враждебных активистов на ту сторону etc. Юго-западные границы будут отодвинуты, мирный договор не подпишут, а вместо него образуются бесконечное перемирие и то естественное разделение бывшей Украины на две части, которое следовало зафиксировать еще в 2004 году, но - увы.
К сожалению, этот финал нам никто не обещает.
И все же шанс есть.
Мирный договор с Украиной не имеет никакого смысла.
Отделение Крыма и Донбасса Киев все равно признавать не будет, а то, на то что он готов - заморозить существующую неопределенность и создать комиссию, которая будет годами обсуждать пустоту, пока не представится возможность нанести ответный удар, - рассчитано на идиотов (какими, при всем моем критическом отношении к Кремлю, я наших начальников не считаю).
Нейтральный статус с международными гарантиями - это буквально то же самое, что и вступление Украины в НАТО, поскольку смысл НАТО состоит ведь не в том, что американцы начнут готовить на украинской территории армию вторжения в Россию, а - во внешних гарантиях, в зонтике безопасности. Просто сейчас Киев предлагает создать этот зонтик из стран НАТО по отдельности, а не вместе.
Ну и "демилитаризация" с "денацификацией" - это процессы, к которым нельзя никого принудить извне, какими-то договорными обещаниями. Такого рода вещи - ловить билецких и не допускать завоза нового оружия - может гарантировать только сама Россия, если контролирует территорию. За нее эту работу никто делать не будет.
И даже государственный статус русского языка невозможен, Рада никогда за это не проголосует, не для того хлопцы на майданах стояли, - его и не обещают.
Больше того, переговорная позиция вконец обнаглевшей от русской доброты Украины состоит в том, что и Донбасс под контролем России может остаться только в тех границах, что имелись 23 февраля. И что тут обсуждать?
С другой стороны, полная победа над Украиной невозможна.
Для этого требуется огромная мобилизация - и сотни тысяч людей, занятых даже не войной, а просто караульной службой на огромной территории, изрядная часть которой не испытывает к нам симпатии, а чтобы эту симпатию создать в таких масштабах - нужны экономика, управление и пропаганда такого уровня, на каком в России ничего подобного просто нет.
Так что единственный осмысленный финал - это если русские войска займут шесть-восемь (чем больше, тем лучше, но в разумных пределах) самых близких к нам областей до Днепра и до Приднестровья, после чего новая власть начнет готовить их к постепенному присоединению к России - с раздачей паспортов, выдавливанием враждебных активистов на ту сторону etc. Юго-западные границы будут отодвинуты, мирный договор не подпишут, а вместо него образуются бесконечное перемирие и то естественное разделение бывшей Украины на две части, которое следовало зафиксировать еще в 2004 году, но - увы.
К сожалению, этот финал нам никто не обещает.
И все же шанс есть.
Существует простой и четкий критерий, позволяющий определить, ведет ли Россия войну с Украиной, собирается ли она ликвидировать киевскую власть и установить на известной территории свой порядок.
За месяц с лишним спецоперации - ни один украинский политик, начальник, вип, ни один министр, губернатор, генерал, олигарх, ни одна телевизионная знаменитость, ни один из номенклатурных палачей образца еще четырнадцатого года даже не занозил палец.
И это при том, что в 1996 году - с технологиями того времени - с Джохаром Дудаевым случилось то, что с ним случилось.
Ну а теперь - не пострадал никто вообще.
Выводы делайте сами.
За месяц с лишним спецоперации - ни один украинский политик, начальник, вип, ни один министр, губернатор, генерал, олигарх, ни одна телевизионная знаменитость, ни один из номенклатурных палачей образца еще четырнадцатого года даже не занозил палец.
И это при том, что в 1996 году - с технологиями того времени - с Джохаром Дудаевым случилось то, что с ним случилось.
Ну а теперь - не пострадал никто вообще.
Выводы делайте сами.
Мне кажется, что первая реальная развилка в сюжете спецоперации наступит ближе к майским праздникам, когда - надеюсь - будет освобожден весь Донбасс.
В этот момент возникнет большой соблазн сказать стране, что дело сделано, мы победили, ЛДНР достигли границ областей, демилитаризация произошла - уничтожено много-много военной инфраструктуры, денацификация произошла - убито много-много нациков в Мариуполе, а теперь мы прекращаем наступление и предлагаем мир, безотносительно того, примут его украинцы или нет.
Именно тогда образуется "Минск-3" - в том смысле, что если в 2014-2021 Россия говорила: Крым наш, а про Донбасс давайте торговаться, то теперь она может сказать: Крым и Донбасс наши, а про Херсон-Мелитополь-Бердянск давайте торговаться.
Конечно, такое решение может быть принято только в том случае, если цель - не победа, а "ничья без потери лица".
И, конечно, мне хочется верить, что такой цели все-таки нет, а вместо нее есть понимание, что пока регионы левобережья Днепра и побережья Черного моря остаются под Киевом - у него остается и военный, и промышленный, и демографический, и психологический потенциал, чтобы копить силы, копить ненависть и ждать удобного момента для реванша.
Чтобы заключить с Украиной худой и холодный, но все-таки прочный, настоящий мир, надо отобрать у нее все русские, все приморские и все промышленные регионы, оставив ей одних правобережных крестьян-гастарбайтеров.
Именно и только если Киев потеряет русские города - Харьков, Днепр, Запорожье etc., - у него исчезнет ресурс для продолжения войны хоть сейчас, хоть послезавтра.
Современная Украина, как ни странно, держится вовсе не на украинцах, но - на переделанных русских.
Отнять их у нее - значит выбить ей зубы навсегда.
Все остальное - временные и ненадежные решения.
В этот момент возникнет большой соблазн сказать стране, что дело сделано, мы победили, ЛДНР достигли границ областей, демилитаризация произошла - уничтожено много-много военной инфраструктуры, денацификация произошла - убито много-много нациков в Мариуполе, а теперь мы прекращаем наступление и предлагаем мир, безотносительно того, примут его украинцы или нет.
Именно тогда образуется "Минск-3" - в том смысле, что если в 2014-2021 Россия говорила: Крым наш, а про Донбасс давайте торговаться, то теперь она может сказать: Крым и Донбасс наши, а про Херсон-Мелитополь-Бердянск давайте торговаться.
Конечно, такое решение может быть принято только в том случае, если цель - не победа, а "ничья без потери лица".
И, конечно, мне хочется верить, что такой цели все-таки нет, а вместо нее есть понимание, что пока регионы левобережья Днепра и побережья Черного моря остаются под Киевом - у него остается и военный, и промышленный, и демографический, и психологический потенциал, чтобы копить силы, копить ненависть и ждать удобного момента для реванша.
Чтобы заключить с Украиной худой и холодный, но все-таки прочный, настоящий мир, надо отобрать у нее все русские, все приморские и все промышленные регионы, оставив ей одних правобережных крестьян-гастарбайтеров.
Именно и только если Киев потеряет русские города - Харьков, Днепр, Запорожье etc., - у него исчезнет ресурс для продолжения войны хоть сейчас, хоть послезавтра.
Современная Украина, как ни странно, держится вовсе не на украинцах, но - на переделанных русских.
Отнять их у нее - значит выбить ей зубы навсегда.
Все остальное - временные и ненадежные решения.
Специально для тех, на кого нехорошо действует пропагандистская идея "Россия агрессор, Россия напала на Украину" - хочу напомнить о том, что в истории то и дело бывают случаи, когда хорошие парни коварно и агрессивно первыми нападают на плохих парней.
И вот самый простой пример.
9 августа 1945 года Советский Союз начал войну против Японии.
Начал - если кто забыл - имея с Японией пакт о ненападении, соблюдение которого японской стороной в 1941 году, может быть, спасло СССР (вместе с другими известными обстоятельствами).
Получается так, что русские, нарушив законные договоренности, коварно напали на самураев, да еще и оттяпали у них Сахалин и Курилы.
Каяться будем? Не думаю.
Особенно если вспомнить, что та Япония - отличалась во Второй Мировой войне таким зверством, по сравнению с которым даже и Гитлер иногда находился в положении "подержи мое пиво". Мы мало знаем об этом, зато китайцы знают об этом все.
Иными словами, если ваши противники - это натуральные бесы, их можно и нужно атаковать первыми.
А еще, если кто помнит, был такой персонаж по имени Пол Пот. И его тоже свергла вьетнамская армия вторжения. Жил себе тихий-мирный Пол Пот, махал мотыгой, а злые вьетнамцы пришли и победили его.
До сих пор не покаялись, кстати.
И вот самый простой пример.
9 августа 1945 года Советский Союз начал войну против Японии.
Начал - если кто забыл - имея с Японией пакт о ненападении, соблюдение которого японской стороной в 1941 году, может быть, спасло СССР (вместе с другими известными обстоятельствами).
Получается так, что русские, нарушив законные договоренности, коварно напали на самураев, да еще и оттяпали у них Сахалин и Курилы.
Каяться будем? Не думаю.
Особенно если вспомнить, что та Япония - отличалась во Второй Мировой войне таким зверством, по сравнению с которым даже и Гитлер иногда находился в положении "подержи мое пиво". Мы мало знаем об этом, зато китайцы знают об этом все.
Иными словами, если ваши противники - это натуральные бесы, их можно и нужно атаковать первыми.
А еще, если кто помнит, был такой персонаж по имени Пол Пот. И его тоже свергла вьетнамская армия вторжения. Жил себе тихий-мирный Пол Пот, махал мотыгой, а злые вьетнамцы пришли и победили его.
До сих пор не покаялись, кстати.
Изрядная часть тех проблем, с которыми Россия вынуждена иметь дело, связана с абсолютно безумным идеологическим сюжетом, который наш официоз давно и упорно навязывает в качестве единственной версии происходящего.
А сюжет там такой.
Мы - россияне, народ РФ, сконструированный Ельциным и его командой на материале РСФСР, загадочной республики без титульной нации, в 1990-1991 году.
Мы, россияне, хотим дружить с братским народом единой и суверенной Украины, управляемой легитимным президентом Зеленским (а до того - легитимным президентом Порошенко и тп.). Хотим заниматься с этой братской Украиной антифашизмом.
Но! - нам мешают проклятые американцы (ЦРУ, Хантер Байден, план Даллеса), агрессивный блок НАТО, а также Степан Бандера и его подлые приспешники.
И, если бы не они, ух как бы мы горячо обнялись от Донецка до Львова.
Но ничего. Мы сейчас быстро, в режиме спецоперации, залезем с этими бандеровцами за занавеску, повозимся, попыхтим, постреляем, а потом вылезем и объявим, что мы победили и отныне у нас будет дружба навсегда, всем спасибо, все свободны.
Только и можно сказать по этому поводу, что говорили Допа и Гепа - этот текст немножко по-дебильному написан.
Открою вам тайну.
Никаких россиян не существует, это дурацкая фантазия.
Есть великий русский народ от Сахалина до Бреста и Тирасполя. Есть и другие, союзные ему малые народы России.
Никакой "РФ" тридцати лет от роду, с днем независимости 12 июня, - тоже не существует.
Есть великая тысячелетняя Россия, и вся земля на ее юго-западе - не украинская, а русская.
Даллес давно умер. Бандера давно умер.
А противостоит нам глубоко враждебное России государство Украина, которое никогда не будет ни "братским", ни "дружеским", ни "добрососедским", даже если в бреду об этом твердят ласковые голоса.
Украина может только ненавидеть Россию, так как никакого другого смысла в ее существовании нет - ни для самой себя, ни для внешнего мира.
И потому наша задача - не заниматься с воображаемыми "братьями" антифашизмом и тому подобными сексуальными извращениями, а отнять у Украины русские земли до Днепра и Приднестровья, со всем их населением, а равно и городами, заводами, портами, природными красотами etc., чтобы навсегда лишить Украину географического, человеческого, военного и промышленного ресурса для реванша и мести.
Но сделать это можно только в том случае, если называть войну войной, врага врагом, свою землю своей, а свой народ - его настоящим именем.
А сюжет там такой.
Мы - россияне, народ РФ, сконструированный Ельциным и его командой на материале РСФСР, загадочной республики без титульной нации, в 1990-1991 году.
Мы, россияне, хотим дружить с братским народом единой и суверенной Украины, управляемой легитимным президентом Зеленским (а до того - легитимным президентом Порошенко и тп.). Хотим заниматься с этой братской Украиной антифашизмом.
Но! - нам мешают проклятые американцы (ЦРУ, Хантер Байден, план Даллеса), агрессивный блок НАТО, а также Степан Бандера и его подлые приспешники.
И, если бы не они, ух как бы мы горячо обнялись от Донецка до Львова.
Но ничего. Мы сейчас быстро, в режиме спецоперации, залезем с этими бандеровцами за занавеску, повозимся, попыхтим, постреляем, а потом вылезем и объявим, что мы победили и отныне у нас будет дружба навсегда, всем спасибо, все свободны.
Только и можно сказать по этому поводу, что говорили Допа и Гепа - этот текст немножко по-дебильному написан.
Открою вам тайну.
Никаких россиян не существует, это дурацкая фантазия.
Есть великий русский народ от Сахалина до Бреста и Тирасполя. Есть и другие, союзные ему малые народы России.
Никакой "РФ" тридцати лет от роду, с днем независимости 12 июня, - тоже не существует.
Есть великая тысячелетняя Россия, и вся земля на ее юго-западе - не украинская, а русская.
Даллес давно умер. Бандера давно умер.
А противостоит нам глубоко враждебное России государство Украина, которое никогда не будет ни "братским", ни "дружеским", ни "добрососедским", даже если в бреду об этом твердят ласковые голоса.
Украина может только ненавидеть Россию, так как никакого другого смысла в ее существовании нет - ни для самой себя, ни для внешнего мира.
И потому наша задача - не заниматься с воображаемыми "братьями" антифашизмом и тому подобными сексуальными извращениями, а отнять у Украины русские земли до Днепра и Приднестровья, со всем их населением, а равно и городами, заводами, портами, природными красотами etc., чтобы навсегда лишить Украину географического, человеческого, военного и промышленного ресурса для реванша и мести.
Но сделать это можно только в том случае, если называть войну войной, врага врагом, свою землю своей, а свой народ - его настоящим именем.
Те же самые люди, в реальности которых сначала тиран Янукович расстрелял сто человек на майдане, потом в Крыму случилась оккупация и липовый референдум, потом в Луганске взорвался кондиционер, в Одессе граждане Приднестровья сами себя сожгли, в Донецке победили героические киборги, а также "ваше здание заминировано" и "алло, это служба безопасности Сбербанка, скажите пин-код", ну и, наконец, у которых русские убили пограничников на острове в Черном море, - так вот, эти же самые люди рассказывают о том, что в Буче под Киевом наша армия массово убивала мирных людей, а почему - непонятно, так просто, хобби у нее такое, и не арестовывала, не забирала куда-то в штаб к спецслужбам, не сажала на подвал, и даже не пыталась тайно похоронить, закопать своих жертв, нет, наша армия картинно выкладывала трупы на тротуарах, уходя из города, чтобы, значит, иностранным корреспондентам было удобнее снимать ее зверства.
Конечно, секта свидетелей Украины в составе Альбац-Фейгин-Слоним-Геворкян-Фишман-много их еще по Риге и Тбилиси кочует, - приняла эту версию как единственно верную, и уже орет на весь мир о преступлениях России. Но вообще-то верить украинской госбезопасности и украинской же военной пропаганде - так себе идея, все равно что докладывать о своих пин-кодах и паролях сидящей в Виннице службе безопасности воображаемого Сбербанка.
Подлинные русские войска даже настоящих головорезов из Азова берут в плен, а не расстреливают, - и те сидят себе целые и здоровые, записывают ролики о своем сомнительном покаянии.
Но урок, и довольно горький урок - для России в этой гнусной истории есть.
Если случилось так, что мы воюем с бесами - исключительно хитрыми и качественно жульничающими бесами, - все ходы должны быть записаны, все войсковые отходы засняты, все возможности для фантастических обвинений - прикрыты.
И лучше всего это бы получилось, если бы Россия действительно начала воевать с бесами - то есть уничтожать киевскую власть, ее гэбистов, ее политтехнологов, ее активистов, - а не высиживать вместе с ними бессмысленный мирный договор.
Конечно, секта свидетелей Украины в составе Альбац-Фейгин-Слоним-Геворкян-Фишман-много их еще по Риге и Тбилиси кочует, - приняла эту версию как единственно верную, и уже орет на весь мир о преступлениях России. Но вообще-то верить украинской госбезопасности и украинской же военной пропаганде - так себе идея, все равно что докладывать о своих пин-кодах и паролях сидящей в Виннице службе безопасности воображаемого Сбербанка.
Подлинные русские войска даже настоящих головорезов из Азова берут в плен, а не расстреливают, - и те сидят себе целые и здоровые, записывают ролики о своем сомнительном покаянии.
Но урок, и довольно горький урок - для России в этой гнусной истории есть.
Если случилось так, что мы воюем с бесами - исключительно хитрыми и качественно жульничающими бесами, - все ходы должны быть записаны, все войсковые отходы засняты, все возможности для фантастических обвинений - прикрыты.
И лучше всего это бы получилось, если бы Россия действительно начала воевать с бесами - то есть уничтожать киевскую власть, ее гэбистов, ее политтехнологов, ее активистов, - а не высиживать вместе с ними бессмысленный мирный договор.
Мы видим конфликт, где с одной стороны - сам шеф внешней разведки (то есть директор ЦРУ на наши деньги) в решающий момент так путался и запинался, что не мог объяснить, за что же он, собственно, выступает на заседании, - а с другой стороны поставлены на поток звонки родственникам пленным и убитых солдат, чтобы поглумиться над этими несчастными родственниками, фотографию трупа им прислать.
Вот и думайте после этого, кто из этих сторон способен хоть на массовое убийство, хоть на его фальсификацию.
Вот и думайте после этого, кто из этих сторон способен хоть на массовое убийство, хоть на его фальсификацию.
Ну и еще одно элементарное соображение насчет сегодняшнего пиар-удара, которым РФ очень шаблонно, и все же профессионально - ничего нового, но работает же, - приложили лицом об стол.
Наша армия, а заодно и вторая наша армия, донецкая, уже месяц контролируют десятки городов юга и востока - Херсонская-Запорожская-Донецкая-Луганская-Харьковская область.
Никакого железного занавеса там нет. Так, по некоторым из этих городов бегают проукраинские демонстрации, которые успешно организует Киев, и это значит, что обмен информацией между центральной властью и ее политактивом "в оккупации" происходит свободно.
И что же вы думаете? Ни одного сообщения о массовых расстрелах.
Казалось бы, ну хоть на словах, ну хоть изобразите что-нибудь этакое, кровавое, как невинноубиенный Аркадий Бабченко в свое время, - но нет. Тишина.
Русские агрессоры самым коварным образом не убивают и не убивают в Херсоне, Мелитополе, Бердянске, Энергодаре etc. десятки и сотни мирных жителей, а если и убивают, то делают это в режиме такой глубокой тайны, что украинские активисты даже и не знают, что рядом с ними происходит такое.
Зато в райцентре Киевской области, откуда агрессоры ушли и пришла Украина - надо же, сразу образовались эти жертвы. Там - и только там.
Ну просто так получилось, наверное. В южных губерниях наша армия добрая - или, допустим, умеет следы заметать, - и даже чеченские отряды, которых все так боятся, не дали на себя ни одного материала с компроматом, который могла бы распространить либеральная интеллигенция, - зато на севере собрались сплошь Чикатилы и полковники Курцы.
Сорят трупами так, как даже ВЧК 1919 года не имела обыкновения делать, ей все-таки хватало тактичности их где-то закапывать по ночам.
А если серьезно, то степень погруженности интеллигентных людей в самую примитивную военную пропаганду - невероятная.
На этом фоне наши русские патриоты, не далее как несколько дней назад страстно разоблачавшие фальшивую информацию о наших пленных и раненых, якобы оскопленных украинцами, что не подтвердилось, - выглядят благородно и грустно, куда им фабриковать настоящую боевую шнягу, им это не дано.
Наша армия, а заодно и вторая наша армия, донецкая, уже месяц контролируют десятки городов юга и востока - Херсонская-Запорожская-Донецкая-Луганская-Харьковская область.
Никакого железного занавеса там нет. Так, по некоторым из этих городов бегают проукраинские демонстрации, которые успешно организует Киев, и это значит, что обмен информацией между центральной властью и ее политактивом "в оккупации" происходит свободно.
И что же вы думаете? Ни одного сообщения о массовых расстрелах.
Казалось бы, ну хоть на словах, ну хоть изобразите что-нибудь этакое, кровавое, как невинноубиенный Аркадий Бабченко в свое время, - но нет. Тишина.
Русские агрессоры самым коварным образом не убивают и не убивают в Херсоне, Мелитополе, Бердянске, Энергодаре etc. десятки и сотни мирных жителей, а если и убивают, то делают это в режиме такой глубокой тайны, что украинские активисты даже и не знают, что рядом с ними происходит такое.
Зато в райцентре Киевской области, откуда агрессоры ушли и пришла Украина - надо же, сразу образовались эти жертвы. Там - и только там.
Ну просто так получилось, наверное. В южных губерниях наша армия добрая - или, допустим, умеет следы заметать, - и даже чеченские отряды, которых все так боятся, не дали на себя ни одного материала с компроматом, который могла бы распространить либеральная интеллигенция, - зато на севере собрались сплошь Чикатилы и полковники Курцы.
Сорят трупами так, как даже ВЧК 1919 года не имела обыкновения делать, ей все-таки хватало тактичности их где-то закапывать по ночам.
А если серьезно, то степень погруженности интеллигентных людей в самую примитивную военную пропаганду - невероятная.
На этом фоне наши русские патриоты, не далее как несколько дней назад страстно разоблачавшие фальшивую информацию о наших пленных и раненых, якобы оскопленных украинцами, что не подтвердилось, - выглядят благородно и грустно, куда им фабриковать настоящую боевую шнягу, им это не дано.
Сейчас уже никто не помнит (но я вам напомню), что в 2019 году либеральная интеллигенция встретила Владимира Александровича Зеленского ледяным презрением.
Казалось бы. Еврей, молодой, модный, остроумный, не силовик и не чиновник, идеальный современный человек, все время пилит видосы - и даже, в отличие от Навального, не имеет сомнительного прошлого, разве что КВН. Самое время было закатывать глаза и стонать: о, если бы нам здесь такого.
Но было тихо. В глазах коллективной Альбац-Геворкян-Слоним-Штейн-Фейгина-Шлосберга-кто там еще - ничто не помогло помочь Зеленскому, поскольку Зеленский триумфально пришел во власть с простой идеей: давайте мириться с Россией, хватит воевать.
- Как это хватит? - насупился заслуженный деятель правозащитного движения Каценеленбоген. - А как же русню на ножи? Нет, так дело не пойдет.
Зато теперь! Вот теперь, когда он взялся играть ту самую роль, все у него получилось, и для кого надо - он наконец-то герой.
Про что эта история?
Она про то, что для известной публики бессмысленно быть хорошим - мирным, веселым, прогрессивным, - если ты не готов делать главное, а именно заниматься джихадом против русских.
Что уж там Зеленский, если в марте 2014 года, во время идеально проведенной, практически бескровной и безусловно триумфальной крымской операции - во главе Севастополя был А.М.Чалый, вот уж воплощенный эталон либерализма. Политик-бизнесмен-технарь, "инноватор" в свитере с красивым лицом, что твой Кевин Костнер, так вроде бы и не бывает, как это выглядело, до того хорошо.
И никакой тебе стрельбы, грязи, кровищи. Все радуются, у всех праздник.
Но Каценеленбоген все равно кривился от негодования и злобы, и страстно писал в фейсбуке, что день воссоединения с Крымом это черный день России (буквально так и писал, я запомнил).
Так что понравиться этим людям нельзя.
Их можно только попросить удалиться как можно дальше, и желательно навсегда.
Казалось бы. Еврей, молодой, модный, остроумный, не силовик и не чиновник, идеальный современный человек, все время пилит видосы - и даже, в отличие от Навального, не имеет сомнительного прошлого, разве что КВН. Самое время было закатывать глаза и стонать: о, если бы нам здесь такого.
Но было тихо. В глазах коллективной Альбац-Геворкян-Слоним-Штейн-Фейгина-Шлосберга-кто там еще - ничто не помогло помочь Зеленскому, поскольку Зеленский триумфально пришел во власть с простой идеей: давайте мириться с Россией, хватит воевать.
- Как это хватит? - насупился заслуженный деятель правозащитного движения Каценеленбоген. - А как же русню на ножи? Нет, так дело не пойдет.
Зато теперь! Вот теперь, когда он взялся играть ту самую роль, все у него получилось, и для кого надо - он наконец-то герой.
Про что эта история?
Она про то, что для известной публики бессмысленно быть хорошим - мирным, веселым, прогрессивным, - если ты не готов делать главное, а именно заниматься джихадом против русских.
Что уж там Зеленский, если в марте 2014 года, во время идеально проведенной, практически бескровной и безусловно триумфальной крымской операции - во главе Севастополя был А.М.Чалый, вот уж воплощенный эталон либерализма. Политик-бизнесмен-технарь, "инноватор" в свитере с красивым лицом, что твой Кевин Костнер, так вроде бы и не бывает, как это выглядело, до того хорошо.
И никакой тебе стрельбы, грязи, кровищи. Все радуются, у всех праздник.
Но Каценеленбоген все равно кривился от негодования и злобы, и страстно писал в фейсбуке, что день воссоединения с Крымом это черный день России (буквально так и писал, я запомнил).
Так что понравиться этим людям нельзя.
Их можно только попросить удалиться как можно дальше, и желательно навсегда.
Давайте скажем правду.
Нам повезло, что изначальные - ну, насколько можно о них догадываться, - планы московского начальства на Киев в конце февраля - не состоялись.
Представим, что было бы, если бы вся история пошла по другому пути.
Зеленский сбежал. Украинская власть испугалась. Армия растерялась без приказов. Наша армия - а ля Прага-68 - демонстративно заняла бы окружные дороги крупных городов и символические площадки вроде главных площадей. Верховная Рада - совсем как в феврале 2014 года - избрала бы какого-нибудь Бойко временным президентом, Медведчука спикером, Шуфрича премьером, Захарченко - министром внутренних дел etc. Или президентом Медведчука, а премьером Азарова, конкретные имена не так важны. ОПЗЖ стала бы вдруг правящей партией, а "слуги народа", кто не убежал, переметнулись бы к ней.
Рада приняла бы законы "О невступлении в НАТО", "О запрещении Бандеры" и "О дружбе с Россией".
Ну а Россия отреагировала бы щедрыми кредитами, газом и возвращением Донбасса в неродную гавань, поскольку та гавань, мол, сделалась "федеративной" и "антифашистской".
А что дальше?
А дальше на улицы Киева вышли бы сотни тысяч людей, и еще тысячи и тысячи - в других местах, и все западные регионы заявили бы о неподчинении, и во Львове устроилось бы законное в глазах Запада правительство, а в Мариуполе, Харькове и Днепре начали бы воевать азовы-фрайкоры-нацкорпуса и прочие тербаты, и во многих еще местах, где имеются идейные командиры, восстали бы против новой власти армейские части, начались бы бои, а где не бои, там майданы и штурмы администраций, - словом, произошла бы гражданская война, со всеми полагающимися в таких случаях жертвами, разрушениями, зверствами, беженцами, все почти как сейчас, может, чуть более удачно для нашего агитпропа.
Почти как в феврале 2014 года, если бы Россия тогда выбрала помощь Януковичу, а не Крым. Но существенно хуже.
Важно, однако, другое.
В этой гражданской войне - и наша армия, и наша полиция и спецслужбы, и телевизор, и наш бюджет, в общем, все наши возможности были бы брошены на помощь единой суверенной Украине.
Мы бы и майданы для нее разгоняли, и деньги давали, и Донбасс ей возвращали - показывая, что Зеленский не решил эту проблему, а Бойко-Медведчуки, видите, отлично решили, - и зачищали бы города от тех же самых азовцев, теряя наших военных, - что угодно бы делали, лишь бы укрепить Украину, чтобы, в случае удачи, она бы поглотила все наши ресурсы, всю нашу поддержку, и было бы еще больше мовы, жовто-блакитных флагов, вышиванок, гетманов, януковичей, кучм, и, в конце концов, со всем этим подаренным добром они бы снова вильнули хвостом и ушли в сторону Львова и ЕС, ушли мириться с Западом и рассказывать о том, как они на москальские деньги, с москальским газом и на москальских штыках - все равно выстрадывали свою незалежность.
Это были бы для России не просто грабли по лбу, но - величайшие грабли на свете, всем граблям грабли.
К счастью, так не получилось.
Киев остался чужим, а это значит - чужой осталась сама украинская государственность.
Мы очень хотели, но все-таки не смогли укрепить единство и суверенитет Украины, и хотя бы в борьбе за жовто-блакитную тряпку ни один русский солдат не погиб.
И теперь - каждый город, каждый километр земли, куда приходят русские, имеет отличные шансы на возвращение в Россию.
Конечно, иллюзий здесь быть не может, и впереди еще много переговоров, где этими километрами будут пытаться торговать в обмен на бессмысленные бумажки про все то же самое НАТО.
И все-таки шанс на воссоединение теперь есть.
А когда целью был Киев - не было этого шанса.
Нам повезло, что изначальные - ну, насколько можно о них догадываться, - планы московского начальства на Киев в конце февраля - не состоялись.
Представим, что было бы, если бы вся история пошла по другому пути.
Зеленский сбежал. Украинская власть испугалась. Армия растерялась без приказов. Наша армия - а ля Прага-68 - демонстративно заняла бы окружные дороги крупных городов и символические площадки вроде главных площадей. Верховная Рада - совсем как в феврале 2014 года - избрала бы какого-нибудь Бойко временным президентом, Медведчука спикером, Шуфрича премьером, Захарченко - министром внутренних дел etc. Или президентом Медведчука, а премьером Азарова, конкретные имена не так важны. ОПЗЖ стала бы вдруг правящей партией, а "слуги народа", кто не убежал, переметнулись бы к ней.
Рада приняла бы законы "О невступлении в НАТО", "О запрещении Бандеры" и "О дружбе с Россией".
Ну а Россия отреагировала бы щедрыми кредитами, газом и возвращением Донбасса в неродную гавань, поскольку та гавань, мол, сделалась "федеративной" и "антифашистской".
А что дальше?
А дальше на улицы Киева вышли бы сотни тысяч людей, и еще тысячи и тысячи - в других местах, и все западные регионы заявили бы о неподчинении, и во Львове устроилось бы законное в глазах Запада правительство, а в Мариуполе, Харькове и Днепре начали бы воевать азовы-фрайкоры-нацкорпуса и прочие тербаты, и во многих еще местах, где имеются идейные командиры, восстали бы против новой власти армейские части, начались бы бои, а где не бои, там майданы и штурмы администраций, - словом, произошла бы гражданская война, со всеми полагающимися в таких случаях жертвами, разрушениями, зверствами, беженцами, все почти как сейчас, может, чуть более удачно для нашего агитпропа.
Почти как в феврале 2014 года, если бы Россия тогда выбрала помощь Януковичу, а не Крым. Но существенно хуже.
Важно, однако, другое.
В этой гражданской войне - и наша армия, и наша полиция и спецслужбы, и телевизор, и наш бюджет, в общем, все наши возможности были бы брошены на помощь единой суверенной Украине.
Мы бы и майданы для нее разгоняли, и деньги давали, и Донбасс ей возвращали - показывая, что Зеленский не решил эту проблему, а Бойко-Медведчуки, видите, отлично решили, - и зачищали бы города от тех же самых азовцев, теряя наших военных, - что угодно бы делали, лишь бы укрепить Украину, чтобы, в случае удачи, она бы поглотила все наши ресурсы, всю нашу поддержку, и было бы еще больше мовы, жовто-блакитных флагов, вышиванок, гетманов, януковичей, кучм, и, в конце концов, со всем этим подаренным добром они бы снова вильнули хвостом и ушли в сторону Львова и ЕС, ушли мириться с Западом и рассказывать о том, как они на москальские деньги, с москальским газом и на москальских штыках - все равно выстрадывали свою незалежность.
Это были бы для России не просто грабли по лбу, но - величайшие грабли на свете, всем граблям грабли.
К счастью, так не получилось.
Киев остался чужим, а это значит - чужой осталась сама украинская государственность.
Мы очень хотели, но все-таки не смогли укрепить единство и суверенитет Украины, и хотя бы в борьбе за жовто-блакитную тряпку ни один русский солдат не погиб.
И теперь - каждый город, каждый километр земли, куда приходят русские, имеет отличные шансы на возвращение в Россию.
Конечно, иллюзий здесь быть не может, и впереди еще много переговоров, где этими километрами будут пытаться торговать в обмен на бессмысленные бумажки про все то же самое НАТО.
И все-таки шанс на воссоединение теперь есть.
А когда целью был Киев - не было этого шанса.
БЕСЫ И БЮРОКРАТЫ
Давайте посмотрим на обе стороны нынешнего конфликта. Вглядимся в них.
По ту сторону фронта – не только настоящего, с минами и окопами, но и условного, политического, – стоят артисты и продюсеры, фотографы и журналисты, слегка интеллигенты, но чаще авантюристы, мелкие и крупные жулики. Эти Остапы Бендеры и Коровьевы – киевские, но и общесоветские, кочующие по Тбилиси и Ригам, – те самые «активные люди», мантры о появлении которых столько лет читали прогрессивные экономисты. И вот они взяли власть – и ведут свою войну против зловещей Москвы во имя света западной цивилизации. А правила на войне у них следующие: им можно всё, свет цивилизации простит что угодно. Они говорливые, ушлые, ловкие, вёрткие – и они действительно создали против русских целую разрушительную машину, чьё главное оружие – вовсе не танки, ракеты и самолёты, а образы, эмоции и слова. И, пока сельские садисты где-то за углом кромсают пленных, эти нарядные люди записывают ролики и упражняются в красноречии, рассказывая про свободу и счастье, про Мордор и Европу, – а если чуть позже понадобится красиво разложить трупы для иностранных корреспондентов, так это запросто, если до политики вы занимались фотосессиями и сериалами.
А по другую сторону от них – вечные герои Гоголя и Щедрина, столоначальники и заместители заведующего по специальным вопросам, приём граждан с девяти до двух каждую вторую среду месяца, при наличии справки из психдиспансера с тремя печатями и семью подписями. С республикой мелких бесов, кровавых клоунов и жонглирующих человеческими головами проходимцев – борется царство чиновников, сонное и что-то косноязычно бормочущее. Эти люди совсем не так агрессивны, как их, мирно выражаясь, оппоненты, они не могут сочинить и поставить на фронтовой сцене какое-то запредельное зло, они не умеют врать с энергией Геббельсов и Мюнхгаузенов, заставляя миллионы жить в фантастической реальности, – но их скверные дела образуются просто от равнодушия и неповоротливости, от их универсальной, на все случаи жизни философии: «как бы чего не вышло», «если можешь не делать – не делай», «мало ли как потом будет, так что лучше не надо», «дома сидите», «кто вам разрешил, кто это согласовал», «ничего не знаю, приходите завтра». Они до упора пытаются не брать на себя ответственность и ни с кем по-человечески не разговаривать, выставляя вместо себя, словно бы в качестве волшебного защитного щита, этакую стену из неразборчивых бумажек и непроизносимых бюрократических оборотов.
Если комиссары в кожаных куртках с мордатыми обкомовскими хрычами подерутся, – кто кого?
Слабость чиновничьего мира понятна сразу. Если жить по его законам, то неизбежен отрицательный отбор. Столоначальнику, в сущности, никто не нужен: бизнес мешает, поскольку зарабатывает без него, интеллигенты мешают, поскольку много болтают, юношество мешает, поскольку всегда недовольно, учёные с программистами мешают, поскольку требуют денег на что-то непонятное, и уж тем более любые активисты и неравнодушные люди мешают, ведь у них нет справки с пятью подписями и двадцатью печатями. И так оно постепенно получается, что столоначальник остаётся только с теми, кому просто деваться некуда, с пенсионерами, многодетными матерями и пьющими люмпен-пролетариями. Ему бы и надо выжимать из них что-то полезное – изобретения, доходы, успехи, – но он сам разогнал всех, кто был способен ему помогать. И потому в решающий момент – как то однажды и навсегда сказано в великом рассказе Лескова – чиновничий мир может рассчитывать только на прощальный совет левши, которого угробило родное государство: передайте, чтобы ружья кирпичом не чистили. Но и совета того, разумеется, никто не услышит.
У мира бесов другая проблема...
(далее https://octagon.media/blogi/dmitrij_olshanskij/besy_i_byurokraty.html)
Давайте посмотрим на обе стороны нынешнего конфликта. Вглядимся в них.
По ту сторону фронта – не только настоящего, с минами и окопами, но и условного, политического, – стоят артисты и продюсеры, фотографы и журналисты, слегка интеллигенты, но чаще авантюристы, мелкие и крупные жулики. Эти Остапы Бендеры и Коровьевы – киевские, но и общесоветские, кочующие по Тбилиси и Ригам, – те самые «активные люди», мантры о появлении которых столько лет читали прогрессивные экономисты. И вот они взяли власть – и ведут свою войну против зловещей Москвы во имя света западной цивилизации. А правила на войне у них следующие: им можно всё, свет цивилизации простит что угодно. Они говорливые, ушлые, ловкие, вёрткие – и они действительно создали против русских целую разрушительную машину, чьё главное оружие – вовсе не танки, ракеты и самолёты, а образы, эмоции и слова. И, пока сельские садисты где-то за углом кромсают пленных, эти нарядные люди записывают ролики и упражняются в красноречии, рассказывая про свободу и счастье, про Мордор и Европу, – а если чуть позже понадобится красиво разложить трупы для иностранных корреспондентов, так это запросто, если до политики вы занимались фотосессиями и сериалами.
А по другую сторону от них – вечные герои Гоголя и Щедрина, столоначальники и заместители заведующего по специальным вопросам, приём граждан с девяти до двух каждую вторую среду месяца, при наличии справки из психдиспансера с тремя печатями и семью подписями. С республикой мелких бесов, кровавых клоунов и жонглирующих человеческими головами проходимцев – борется царство чиновников, сонное и что-то косноязычно бормочущее. Эти люди совсем не так агрессивны, как их, мирно выражаясь, оппоненты, они не могут сочинить и поставить на фронтовой сцене какое-то запредельное зло, они не умеют врать с энергией Геббельсов и Мюнхгаузенов, заставляя миллионы жить в фантастической реальности, – но их скверные дела образуются просто от равнодушия и неповоротливости, от их универсальной, на все случаи жизни философии: «как бы чего не вышло», «если можешь не делать – не делай», «мало ли как потом будет, так что лучше не надо», «дома сидите», «кто вам разрешил, кто это согласовал», «ничего не знаю, приходите завтра». Они до упора пытаются не брать на себя ответственность и ни с кем по-человечески не разговаривать, выставляя вместо себя, словно бы в качестве волшебного защитного щита, этакую стену из неразборчивых бумажек и непроизносимых бюрократических оборотов.
Если комиссары в кожаных куртках с мордатыми обкомовскими хрычами подерутся, – кто кого?
Слабость чиновничьего мира понятна сразу. Если жить по его законам, то неизбежен отрицательный отбор. Столоначальнику, в сущности, никто не нужен: бизнес мешает, поскольку зарабатывает без него, интеллигенты мешают, поскольку много болтают, юношество мешает, поскольку всегда недовольно, учёные с программистами мешают, поскольку требуют денег на что-то непонятное, и уж тем более любые активисты и неравнодушные люди мешают, ведь у них нет справки с пятью подписями и двадцатью печатями. И так оно постепенно получается, что столоначальник остаётся только с теми, кому просто деваться некуда, с пенсионерами, многодетными матерями и пьющими люмпен-пролетариями. Ему бы и надо выжимать из них что-то полезное – изобретения, доходы, успехи, – но он сам разогнал всех, кто был способен ему помогать. И потому в решающий момент – как то однажды и навсегда сказано в великом рассказе Лескова – чиновничий мир может рассчитывать только на прощальный совет левши, которого угробило родное государство: передайте, чтобы ружья кирпичом не чистили. Но и совета того, разумеется, никто не услышит.
У мира бесов другая проблема...
(далее https://octagon.media/blogi/dmitrij_olshanskij/besy_i_byurokraty.html)
octagon.media
Бесы и бюрократы
Давайте посмотрим на обе стороны нынешнего конфликта. Вглядимся в них. По ту сторону фронта – не только настоящего, с минами и окопами, но и условного, политического, – стоят артисты и продюсеры, фотографы и журналисты, слегка интеллигенты, но чаще авантюристы…
В чем наша неправота?
Да, я очень остро поставлю вопрос.
И сразу отвечу.
Наша неправота состоит в том, что если хорошее дело делать плохо, то хорошее дело постепенно перестает быть хорошим.
Это как если полиция при теракте так освобождала заложников, что террористы перебили заложников, а сами убежали, и вот эти хорошие полицейские стоят над трупами тех, кому они хотели помочь, - как это назвать?
Добро не просто должно хотеть бороться со злом.
Добро должно уметь бороться со злом. Повторяю, уметь.
И, что не менее важно, добро должно бороться со злом вовремя.
Потому что если зло много лет убивает, куражится, издевается, наступает на мир, а добро сидит и зевает, плюет в потолок, годами сидит и плюет в потолок, постепенно старея и отказываясь хоть что-то делать, а потом вдруг в отчаянии выбегает на улицу, тяжело дыша и сбивая прохожих, и начинает, спотыкаясь, гоняться за злом, и даже не пытаясь толком прицелиться, а вместо этого нелепо кричит злу: сдавайся! дай обещание, что перестанешь быть злом! - а зло от этого только распаляется, дразнит и подставляет добру подножки, бросает с крыш кирпичи, а потом и взрывает гранаты, дым, кровь, полный хаос, случайные люди кричат от ужаса и возмущения, а зло в этом хаосе как рыба в воде, зло весело кувыркается в воздухе, прыгает и выдает цирковые номера, ускользая легко и естественно, что твой Коровьев от Ивана Бездомного, пока добро, перемазанное грязью, растерянно сидит на земле, в окружении обозленных людей, и что-то бормочет и крутит седой головой, не понимая, что теперь делать, - так вот, если у нас есть такое добро, и оно может бороться со злом только так, приводя к еще большему торжеству зла, - то добро ли оно?
Мне хочется верить, что это все еще так.
Но я слышу, как радостно хохочет зло, наслаждаясь эффектом от этой борьбы, и моей веры все меньше.
Да, я очень остро поставлю вопрос.
И сразу отвечу.
Наша неправота состоит в том, что если хорошее дело делать плохо, то хорошее дело постепенно перестает быть хорошим.
Это как если полиция при теракте так освобождала заложников, что террористы перебили заложников, а сами убежали, и вот эти хорошие полицейские стоят над трупами тех, кому они хотели помочь, - как это назвать?
Добро не просто должно хотеть бороться со злом.
Добро должно уметь бороться со злом. Повторяю, уметь.
И, что не менее важно, добро должно бороться со злом вовремя.
Потому что если зло много лет убивает, куражится, издевается, наступает на мир, а добро сидит и зевает, плюет в потолок, годами сидит и плюет в потолок, постепенно старея и отказываясь хоть что-то делать, а потом вдруг в отчаянии выбегает на улицу, тяжело дыша и сбивая прохожих, и начинает, спотыкаясь, гоняться за злом, и даже не пытаясь толком прицелиться, а вместо этого нелепо кричит злу: сдавайся! дай обещание, что перестанешь быть злом! - а зло от этого только распаляется, дразнит и подставляет добру подножки, бросает с крыш кирпичи, а потом и взрывает гранаты, дым, кровь, полный хаос, случайные люди кричат от ужаса и возмущения, а зло в этом хаосе как рыба в воде, зло весело кувыркается в воздухе, прыгает и выдает цирковые номера, ускользая легко и естественно, что твой Коровьев от Ивана Бездомного, пока добро, перемазанное грязью, растерянно сидит на земле, в окружении обозленных людей, и что-то бормочет и крутит седой головой, не понимая, что теперь делать, - так вот, если у нас есть такое добро, и оно может бороться со злом только так, приводя к еще большему торжеству зла, - то добро ли оно?
Мне хочется верить, что это все еще так.
Но я слышу, как радостно хохочет зло, наслаждаясь эффектом от этой борьбы, и моей веры все меньше.
Смешно и грустно, что весь конфликт коллективного Запада и путинской России можно было бы решить за два-три дня переговоров, если бы современный мир жил в рамках психологической нормы девятнадцатого-двадцатого века.
То есть если бы контрагентами Путина были Талейран и Меттерних или Черчилль и Рузвельт, Иден и Аденауэр, Киссинджер, ну или даже еще Буш-старший и Гельмут Коль, - но это уже последний вздох прежнего мира, - они бы разрешили все трудности легко и ко всеобщему удовольствию.
Они бы сказали: окей, Влад, давай так. В Крыму ты проведешь второй референдум, а мы пришлем наблюдателей, и если у тебя там все чисто, мы закроем этот вопрос, но при этом Донбасс мы хотели бы видеть независимым государством - и, если ты обещаешь не аннексировать его и сохранить там политическую конкуренцию со стороны украинских сил, мы можем организовать вывод оттуда украинской армии, но ты должен согласиться, что она уйдет с оружием. За это ты гарантируешь нам, что закончишь эту войну сразу же после их ухода и сам уйдешь с берега Азовского моря, а мы тогда обеспечим поставку воды в Крым. Впрочем, если ты хочешь оставить берег Азовского моря себе - заплати Украине 100 миллиардов долларов компенсации за беспокойство, чтобы эти деньги не шли из нашего кармана, ну а мы разморозим под это твои резервы. И да, мы хотим большую скидку на газ за наше посредничество, ведь ты же знаешь, какие воинственные парни эти украинцы, мы их еле удерживаем (украинцы в это время смотрят на господ откуда-то из-под плинтуса).
Такие - или другие, но все равно похожие компромиссы, - очень просты и бесконечное количество раз применялись в истории дипломатии.
Но для этого нужна одна маленькая деталь: допустимость рационального мышления в публичной политике, его респектабельный статус.
Увы, нынешний мир - прежде всего западный, и уже намного меньше наш собственный, - отравлен истерикой своего агитпропа. "Общество" накачано непримиримостью, любой противник - всегда гитлер и вселенское зло, любые жертвы - якобы новый освенцим, любая война - преступление, нужен трибунал etc.
Вся эта морализаторская истерика выглядит очень убедительно для мнимых пацифистов (а на деле лицемеров), но в реальности только мешает прочному завершению войн, поскольку блокирует компромиссы, в основе которых - здоровое отношение к вечным конфликтам мировой истории и опыт их взаимовыгодного прекращения.
Но как ты их прекратишь, если надо непременно жить в огненном психозе неомарксистской агитки, где должны быть "плохая империя", "хорошие национальные меньшинства", "борцы за свободу" etc.
Правда, в каком-то смысле Россия только выигрывает от этого безумия, ведь мы понимаем, что подлинные амбиции Кремля - очень скромные, чего стоят одни только жалкие Минские соглашения, где не было даже слова "автономия", чтобы не расстраивать Украину, - и получается так, что в логике конфронтации Россия может получить больше, чем при спокойном разговоре серьезных людей за закрытой дверью, где мы наверняка согласимся на меньшее, чем могли бы иметь.
Конфронтация, однако, оплачена чьей-то кровью, и русской в том числе.
И потому, может быть, было бы лучше выиграть поменьше - по правилам старого мира, - и все-таки рационально договориться.
Но мира того больше нет.
То есть если бы контрагентами Путина были Талейран и Меттерних или Черчилль и Рузвельт, Иден и Аденауэр, Киссинджер, ну или даже еще Буш-старший и Гельмут Коль, - но это уже последний вздох прежнего мира, - они бы разрешили все трудности легко и ко всеобщему удовольствию.
Они бы сказали: окей, Влад, давай так. В Крыму ты проведешь второй референдум, а мы пришлем наблюдателей, и если у тебя там все чисто, мы закроем этот вопрос, но при этом Донбасс мы хотели бы видеть независимым государством - и, если ты обещаешь не аннексировать его и сохранить там политическую конкуренцию со стороны украинских сил, мы можем организовать вывод оттуда украинской армии, но ты должен согласиться, что она уйдет с оружием. За это ты гарантируешь нам, что закончишь эту войну сразу же после их ухода и сам уйдешь с берега Азовского моря, а мы тогда обеспечим поставку воды в Крым. Впрочем, если ты хочешь оставить берег Азовского моря себе - заплати Украине 100 миллиардов долларов компенсации за беспокойство, чтобы эти деньги не шли из нашего кармана, ну а мы разморозим под это твои резервы. И да, мы хотим большую скидку на газ за наше посредничество, ведь ты же знаешь, какие воинственные парни эти украинцы, мы их еле удерживаем (украинцы в это время смотрят на господ откуда-то из-под плинтуса).
Такие - или другие, но все равно похожие компромиссы, - очень просты и бесконечное количество раз применялись в истории дипломатии.
Но для этого нужна одна маленькая деталь: допустимость рационального мышления в публичной политике, его респектабельный статус.
Увы, нынешний мир - прежде всего западный, и уже намного меньше наш собственный, - отравлен истерикой своего агитпропа. "Общество" накачано непримиримостью, любой противник - всегда гитлер и вселенское зло, любые жертвы - якобы новый освенцим, любая война - преступление, нужен трибунал etc.
Вся эта морализаторская истерика выглядит очень убедительно для мнимых пацифистов (а на деле лицемеров), но в реальности только мешает прочному завершению войн, поскольку блокирует компромиссы, в основе которых - здоровое отношение к вечным конфликтам мировой истории и опыт их взаимовыгодного прекращения.
Но как ты их прекратишь, если надо непременно жить в огненном психозе неомарксистской агитки, где должны быть "плохая империя", "хорошие национальные меньшинства", "борцы за свободу" etc.
Правда, в каком-то смысле Россия только выигрывает от этого безумия, ведь мы понимаем, что подлинные амбиции Кремля - очень скромные, чего стоят одни только жалкие Минские соглашения, где не было даже слова "автономия", чтобы не расстраивать Украину, - и получается так, что в логике конфронтации Россия может получить больше, чем при спокойном разговоре серьезных людей за закрытой дверью, где мы наверняка согласимся на меньшее, чем могли бы иметь.
Конфронтация, однако, оплачена чьей-то кровью, и русской в том числе.
И потому, может быть, было бы лучше выиграть поменьше - по правилам старого мира, - и все-таки рационально договориться.
Но мира того больше нет.
Я убежден в том, что значительная часть проблем России - и уж тем более сейчас - связаны просто с феодальной и бюрократической психологией Начальства.
Именно Начальства с большой буквы - как отдельной сакральной сущности.
Что я имею в виду?
Там, где в Киеве по офисам резво носятся хитрые мальчики-авантюристы, перебивая друг друга и предлагая разные завиральные вроде бы идеи, которыми, однако, они умудряются забить эфиры и мозги миллионов людей, - там у нас в приемной сидит дядя с папочкой.
Ждите, Иван Иваныч занят.
Час сидит, два сидит, три сидит. Приема нет.
Приходите завтра.
А до этого папочка еще и пролежала на столе пару недель, поскольку к тому дяде, что сидит в приемной, тоже нужно попасть на прием, и надо еще добиться того, чтобы хоть одно разумное предложение вообще прошло сквозь сито четырехсот пятидесяти восьми согласований, где хоть что-то живое на всякий случай вычеркивают - мало ли что! лучше не надо! - и оставляют сплошную бессмыслицу.
Но бюрократический контур - внешний, а внутренний контур - феодальный.
То есть там, где с одного края бесконечно сидят эти замзавы с папочками, высиживая самые оптимистичные и самые безопасно невнятные формулировки на любой случай, - там с другого края свободно заходят в кабинеты какие-то придворные лакеи, фавориты, шуты и шутихи, охранники, няньки, кучеры и дальние родственники. И с ними как раз все вопросы решаются быстро, но это другие вопросы - как бы порадеть родному человечку, как бы выделить ему миллиард непонятно на что - тут в дело идет опять бюрократическая лексика - на укрепление и содействие дальнейшему развитию и тп.
Вот так оно и работает.
То есть не работает.
Тяжело жить в мире Начальства - в мире, где, кроме собственно комфорта и спокойствия Начальства, а равно и соблюдения всех его церемоний, больше ничего нет.
Но как-то живем.
Именно Начальства с большой буквы - как отдельной сакральной сущности.
Что я имею в виду?
Там, где в Киеве по офисам резво носятся хитрые мальчики-авантюристы, перебивая друг друга и предлагая разные завиральные вроде бы идеи, которыми, однако, они умудряются забить эфиры и мозги миллионов людей, - там у нас в приемной сидит дядя с папочкой.
Ждите, Иван Иваныч занят.
Час сидит, два сидит, три сидит. Приема нет.
Приходите завтра.
А до этого папочка еще и пролежала на столе пару недель, поскольку к тому дяде, что сидит в приемной, тоже нужно попасть на прием, и надо еще добиться того, чтобы хоть одно разумное предложение вообще прошло сквозь сито четырехсот пятидесяти восьми согласований, где хоть что-то живое на всякий случай вычеркивают - мало ли что! лучше не надо! - и оставляют сплошную бессмыслицу.
Но бюрократический контур - внешний, а внутренний контур - феодальный.
То есть там, где с одного края бесконечно сидят эти замзавы с папочками, высиживая самые оптимистичные и самые безопасно невнятные формулировки на любой случай, - там с другого края свободно заходят в кабинеты какие-то придворные лакеи, фавориты, шуты и шутихи, охранники, няньки, кучеры и дальние родственники. И с ними как раз все вопросы решаются быстро, но это другие вопросы - как бы порадеть родному человечку, как бы выделить ему миллиард непонятно на что - тут в дело идет опять бюрократическая лексика - на укрепление и содействие дальнейшему развитию и тп.
Вот так оно и работает.
То есть не работает.
Тяжело жить в мире Начальства - в мире, где, кроме собственно комфорта и спокойствия Начальства, а равно и соблюдения всех его церемоний, больше ничего нет.
Но как-то живем.
Десять вещей, которые наша власть должна сделать на Украине.
1. Назвать войну войной. Отказаться от уклончивых бюрократических формулировок и сказать правду.
2. Внятно объявить обществу цель этой войны. Не туманную "демилитаризацию" и "денацификацию", не бессмысленный "отказ от нато", а реальную цель - освобождение русских земель как минимум до Днепра и Приднестровья от украинской оккупации и присоединение их к России.
3. Отозвать признание клоуна-преступника Зеленского в качестве легитимной власти и начать, наконец, уничтожение начальства, элит и военного командования Украины.
4. Четко, с самого верха сказать народу Херсонской, Запорожской и Харьковской области, что Россия пришла навсегда, что их земли и города не будут предметом подлого торга с "шайкой нацистов и наркоманов".
5. Ударить по всей инфраструктуре управления Украиной - железные дороги, телевещание, мобильная связь и интернет.
6. С самого верха публично обязать чиновников всех ведомств, а не только военных, - обеспечивать население освобожденных областей всем, что им требуется в повседневной жизни.
7. Ввести в уголовный кодекс статью, наказывающую за публичную поддержку антирусской и антироссийской военной и националистической пропаганды. Массово прогнать через заочные суды по этой статье либералов-эмигрантов и конфисковать их имущество в пользу раненых и родственников погибших военных.
8. Исправить идиотскую ошибку и создать в Сумской и частично Черниговской области зону безопасности и военного контроля на глубину до 100 километров, чтобы исключить обстрелы наших регионов.
9. Отказаться от униженного, бормочущего стиля "переговоров и договоренностей". Это вы рассказывали нам со всех трибун, что в Киеве сидят нацисты? Каких договоренностей вы хотите с нацистами?
10. Предложить, наконец, военную работу Игорю Стрелкову.
1. Назвать войну войной. Отказаться от уклончивых бюрократических формулировок и сказать правду.
2. Внятно объявить обществу цель этой войны. Не туманную "демилитаризацию" и "денацификацию", не бессмысленный "отказ от нато", а реальную цель - освобождение русских земель как минимум до Днепра и Приднестровья от украинской оккупации и присоединение их к России.
3. Отозвать признание клоуна-преступника Зеленского в качестве легитимной власти и начать, наконец, уничтожение начальства, элит и военного командования Украины.
4. Четко, с самого верха сказать народу Херсонской, Запорожской и Харьковской области, что Россия пришла навсегда, что их земли и города не будут предметом подлого торга с "шайкой нацистов и наркоманов".
5. Ударить по всей инфраструктуре управления Украиной - железные дороги, телевещание, мобильная связь и интернет.
6. С самого верха публично обязать чиновников всех ведомств, а не только военных, - обеспечивать население освобожденных областей всем, что им требуется в повседневной жизни.
7. Ввести в уголовный кодекс статью, наказывающую за публичную поддержку антирусской и антироссийской военной и националистической пропаганды. Массово прогнать через заочные суды по этой статье либералов-эмигрантов и конфисковать их имущество в пользу раненых и родственников погибших военных.
8. Исправить идиотскую ошибку и создать в Сумской и частично Черниговской области зону безопасности и военного контроля на глубину до 100 километров, чтобы исключить обстрелы наших регионов.
9. Отказаться от униженного, бормочущего стиля "переговоров и договоренностей". Это вы рассказывали нам со всех трибун, что в Киеве сидят нацисты? Каких договоренностей вы хотите с нацистами?
10. Предложить, наконец, военную работу Игорю Стрелкову.
Наша власть при всех режимах - царском, советском, нынешнем, - не может понять кое-что существенное, - и ровно то же самое не осознает и наше общество.
Плохое отношение к России, к ее военным победам, к ее имперским амбициям, к ее возможному и желательному месту в мире - связано вовсе не с тем, что мы кого-то там "угнетаем", "эксплуатируем", что мы кого-то "завоевали", что наши танки куда-то ездили и где-то стреляли.
Все это, в конечном счете, прощается.
И даже если противник рассказывает о чем-то похожем, - он привирает. И даже если не привирает, говорит искренне и со страстью, - подсознательно все равно знает, что дело не в этом.
Воевать - "можно". Претендовать на то и се - "можно". Как можно быть и великой державой, да хоть бы и настоящей империей, и угнетенные сплошь и рядом очень многое, ох, многое прощают своим угнетателям.
Но есть кое-что такое, чего делать нельзя.
Нельзя быть менее богатыми, сытыми, холеными, и, главное, менее самоуверенными, чем те, с кем ты собираешься бороться, те, кого ты хочешь победить.
Именно это и вызывает ту самую русофобию, о которой мы любим поговорить.
Титульная нация империи должна жить лучше, чем ее дальние провинции.
Завоеватель должен смотреть на завоеванного с чувством превосходства.
Местные жители на новых землях должны бегать за солдатами, выпрашивая у них жвачку-колу-чулки-да хоть бы и запчасти для космического корабля.
Граждане великой державы должны иметь больше политических прав, чем их противники, они должны выглядеть так, чтобы издалека было видно - о, это римлянин, это американец.
Здесь - фатально слабое место России.
Любое наше правительство думает, что его государственная сила - будь то нефть, газ, бомба, армия на марше, - это достаточный аргумент для внешнего мира, не понимая, что внешний мир, конечно, хочет купить газ подешевле, а бомбу на голову, конечно, не хочет, но судит он о России совсем не только по ее кремлевскому, официальному пафосу и ресурсу, но и по образу того Ивана, который идет ему навстречу.
И каждый раз получается так, что этот Иван хуже питался, чем те, к кому он пришел, у него меньше всяких полезных и бесполезных вещей, чем у них, и его собственный вес в его государстве - заметно поменьше, чем их право голоса у себя, да и смотрит он на них - ну, как-то не так, как должен смотреть настоящий хозяин жизни.
Побеждать нужно не только твердым характером царя или дальностью полета ракеты, но и национальным образцом своего среднего человека - так, чтобы этот средний человек превосходил средних людей у всех соседей.
И вот тогда - на все закроют глаза, все простят, лишь бы как-нибудь самим прислониться к этой уверенности, к этому успеху в глазах, этому хозяйскому виду.
Это как русский и американский полицейский - в чем разница? Уж точно наши не хуже могут поймать бандита. А разница в том, что американский полицейский смотрит на тебя так, что ты, еще до всяких претензий, уже хочешь лечь на пол и руки за голову. А нашего - иногда хочется похлопать по плечу, предложить денег, а то ведь наверняка два кредита и жена ругает.
Вот и сегодняшний украинский конфликт показывает нам то же самое. Украинцы буквально раздуваются от наглости, от самомнения, от своей веры в то, что им все можно. И даже если армия противника стоит у них в пригородах столицы, они все равно показывают, что мы, мол, уже победители, диктуем свои условия, записывайте.
А русские - что твой Мединский в Стамбуле - стоят заведомо во всем виноватые, спотыкаются на каждом слове, и все рассказывают, как они на самом деле за мир и дружбу, и как любят украинцев, и бесконечно оправдываются, и пытаются что-то доказывать тем, кто только сплевывает ненавистью в ответ.
А теперь вообразите себе, что на Украину вторглись американские войска.
Танки, пушки, самолеты - это все важно.
Но самое главное - как себя ведет человек. Кем он себя считает. И, ровно в той степени, в какой он сам себя любит и ценит, и сам для себя является подлинным победителем, гегемоном, источником права и авторитета, - его власть признает другой человек и другой народ.
Плохое отношение к России, к ее военным победам, к ее имперским амбициям, к ее возможному и желательному месту в мире - связано вовсе не с тем, что мы кого-то там "угнетаем", "эксплуатируем", что мы кого-то "завоевали", что наши танки куда-то ездили и где-то стреляли.
Все это, в конечном счете, прощается.
И даже если противник рассказывает о чем-то похожем, - он привирает. И даже если не привирает, говорит искренне и со страстью, - подсознательно все равно знает, что дело не в этом.
Воевать - "можно". Претендовать на то и се - "можно". Как можно быть и великой державой, да хоть бы и настоящей империей, и угнетенные сплошь и рядом очень многое, ох, многое прощают своим угнетателям.
Но есть кое-что такое, чего делать нельзя.
Нельзя быть менее богатыми, сытыми, холеными, и, главное, менее самоуверенными, чем те, с кем ты собираешься бороться, те, кого ты хочешь победить.
Именно это и вызывает ту самую русофобию, о которой мы любим поговорить.
Титульная нация империи должна жить лучше, чем ее дальние провинции.
Завоеватель должен смотреть на завоеванного с чувством превосходства.
Местные жители на новых землях должны бегать за солдатами, выпрашивая у них жвачку-колу-чулки-да хоть бы и запчасти для космического корабля.
Граждане великой державы должны иметь больше политических прав, чем их противники, они должны выглядеть так, чтобы издалека было видно - о, это римлянин, это американец.
Здесь - фатально слабое место России.
Любое наше правительство думает, что его государственная сила - будь то нефть, газ, бомба, армия на марше, - это достаточный аргумент для внешнего мира, не понимая, что внешний мир, конечно, хочет купить газ подешевле, а бомбу на голову, конечно, не хочет, но судит он о России совсем не только по ее кремлевскому, официальному пафосу и ресурсу, но и по образу того Ивана, который идет ему навстречу.
И каждый раз получается так, что этот Иван хуже питался, чем те, к кому он пришел, у него меньше всяких полезных и бесполезных вещей, чем у них, и его собственный вес в его государстве - заметно поменьше, чем их право голоса у себя, да и смотрит он на них - ну, как-то не так, как должен смотреть настоящий хозяин жизни.
Побеждать нужно не только твердым характером царя или дальностью полета ракеты, но и национальным образцом своего среднего человека - так, чтобы этот средний человек превосходил средних людей у всех соседей.
И вот тогда - на все закроют глаза, все простят, лишь бы как-нибудь самим прислониться к этой уверенности, к этому успеху в глазах, этому хозяйскому виду.
Это как русский и американский полицейский - в чем разница? Уж точно наши не хуже могут поймать бандита. А разница в том, что американский полицейский смотрит на тебя так, что ты, еще до всяких претензий, уже хочешь лечь на пол и руки за голову. А нашего - иногда хочется похлопать по плечу, предложить денег, а то ведь наверняка два кредита и жена ругает.
Вот и сегодняшний украинский конфликт показывает нам то же самое. Украинцы буквально раздуваются от наглости, от самомнения, от своей веры в то, что им все можно. И даже если армия противника стоит у них в пригородах столицы, они все равно показывают, что мы, мол, уже победители, диктуем свои условия, записывайте.
А русские - что твой Мединский в Стамбуле - стоят заведомо во всем виноватые, спотыкаются на каждом слове, и все рассказывают, как они на самом деле за мир и дружбу, и как любят украинцев, и бесконечно оправдываются, и пытаются что-то доказывать тем, кто только сплевывает ненавистью в ответ.
А теперь вообразите себе, что на Украину вторглись американские войска.
Танки, пушки, самолеты - это все важно.
Но самое главное - как себя ведет человек. Кем он себя считает. И, ровно в той степени, в какой он сам себя любит и ценит, и сам для себя является подлинным победителем, гегемоном, источником права и авторитета, - его власть признает другой человек и другой народ.