Сказанное выше, конечно же, нельзя понимать радикально, как сделали некоторые исламские мыслители модернисты и неомодернисты (Мухаммад Абдо, Рашид Рида, Фазлур Рахман и др.).
Несмотря на то, что они апеллируют к вполне себе законному и интуитивно привлекательному понятию "обновление веры", все же мы не можем посчитать, что их позиция соответствуют глубинным импульсам Ислама.
Да, очевидно, что современные вызовы требуют современных ответов, но модернизм подразумевает, что у Традиции этих ответов ни то, что нет, но и никогда не было. (Под традицией я подразумеваю традиционно сложившийся суннизм, то есть Ахлю Сунна Валь Джамаа (четыре мазхаба)).
То есть, вместо того, чтобы предложить мягкое интеллектуальное обновление тех подходов, которые сегодня сложились в Умме, то, чем занимаются ряд других учёных и шейхов в различных месностях), неомодернисты под брендом "обновления" фактически занимаются радикальным ревизионизмом Ислама.
Этот ревизионизм проявляется в том, что они пересматривают фактически сложившиеся основы Ислама, основы фикха и акыды. Они считают, что ошибочное понимание Ислама сложилось и закрепилось в Умме как мейнстрим не в последние, условно говоря, годы, а прямо ещё во времена Имама Шафии. Как они пишут: "В исламской мысли базовая концептуальная дихотомия (по крайней мере, релевантная для интересующей нас проблематики) восходит еще к ранним дискуссиям (VIII–X вв.) между «людьми рассуждения» (ʼахл ар-раʼй)
и «людьми предания» (ʼахл ал-хадӣс): если первые тяготели к рационально- критическому, историческому и контекстуальному пониманию ислама (в той степени, в какой эти характеристики применимы к столь раннему периоду),
то вторые имели склонность к фидеизму, скриптурализму и буквализму.
Победа последних (и в разной мере успешная интеграция оставшихся ханафитов и матуридитов в новый контекст) фактически означала закрепление архаичных (отчасти и доисламских) мировоззренческих моделей и уход на периферию альтернативных концепций, которые затем, правда, перио-
дически всплывали в истории исламской мысли". ("Теология обновления" Мухетдинов).
То есть, ещё на заре Ислама, победили Ахлю хадис и буквалистское архаичное понимание Ислама, и с тех пор "все пошло не так". Конечно, это не так. Никакой победы Ахлю хадис в таком виде, как преподносит автор не было. На самом деле произошел синтез этих двух школ, и так появились мазхабы фикха, не утратив преимуществ ни того, ни другого подхода. Это была воля Всевышнего. Но автору нужно как-то обосновать свой тезис о ложном пути Традиции, поэтому он приводит этот тезис.
В чем же проблема такого подхода? В том, что вместо обновления Ислама они фактически предлагают другой Ислам. То есть, делают ровно то, что делали все отклонившиеся течения на протяжении веков. И вот тут огромное поле для самодеятельности, отсебятины и продвижения своих корыстных интересов.
И второе, что делают "обновленцы" и что объединяет их со всеми сектантами Ислама - это объявление, что до них весь Ислам был на неверном пути. То есть, тысячу лет до них, до того, как появились лидеры их секты, весь Ислам был в заблуждении, весь Ислам был на неправильном понимании, и вот они появились, ближе к временам Даджаля и дальше от времен праведных предков, и сообщили всем, что такое правильный Ислам. А какая же мы тогда лучшая община, если абсолютное наше большинство большую часть времени было на заблуждении? Кто передавал тогда Ислам? Кто передавал Коран? Получается, у нас нет ни одного чистого источника религии и сам Коран по такой логике скомпрометирован.
Такой подход рубит на корню всю систему Ислама. Поэтому, если до вашего шейха не было Ислама, значит скорее всего ваш шейх - очередной сектант.
Несмотря на то, что они апеллируют к вполне себе законному и интуитивно привлекательному понятию "обновление веры", все же мы не можем посчитать, что их позиция соответствуют глубинным импульсам Ислама.
Да, очевидно, что современные вызовы требуют современных ответов, но модернизм подразумевает, что у Традиции этих ответов ни то, что нет, но и никогда не было. (Под традицией я подразумеваю традиционно сложившийся суннизм, то есть Ахлю Сунна Валь Джамаа (четыре мазхаба)).
То есть, вместо того, чтобы предложить мягкое интеллектуальное обновление тех подходов, которые сегодня сложились в Умме, то, чем занимаются ряд других учёных и шейхов в различных месностях), неомодернисты под брендом "обновления" фактически занимаются радикальным ревизионизмом Ислама.
Этот ревизионизм проявляется в том, что они пересматривают фактически сложившиеся основы Ислама, основы фикха и акыды. Они считают, что ошибочное понимание Ислама сложилось и закрепилось в Умме как мейнстрим не в последние, условно говоря, годы, а прямо ещё во времена Имама Шафии. Как они пишут: "В исламской мысли базовая концептуальная дихотомия (по крайней мере, релевантная для интересующей нас проблематики) восходит еще к ранним дискуссиям (VIII–X вв.) между «людьми рассуждения» (ʼахл ар-раʼй)
и «людьми предания» (ʼахл ал-хадӣс): если первые тяготели к рационально- критическому, историческому и контекстуальному пониманию ислама (в той степени, в какой эти характеристики применимы к столь раннему периоду),
то вторые имели склонность к фидеизму, скриптурализму и буквализму.
Победа последних (и в разной мере успешная интеграция оставшихся ханафитов и матуридитов в новый контекст) фактически означала закрепление архаичных (отчасти и доисламских) мировоззренческих моделей и уход на периферию альтернативных концепций, которые затем, правда, перио-
дически всплывали в истории исламской мысли". ("Теология обновления" Мухетдинов).
То есть, ещё на заре Ислама, победили Ахлю хадис и буквалистское архаичное понимание Ислама, и с тех пор "все пошло не так". Конечно, это не так. Никакой победы Ахлю хадис в таком виде, как преподносит автор не было. На самом деле произошел синтез этих двух школ, и так появились мазхабы фикха, не утратив преимуществ ни того, ни другого подхода. Это была воля Всевышнего. Но автору нужно как-то обосновать свой тезис о ложном пути Традиции, поэтому он приводит этот тезис.
В чем же проблема такого подхода? В том, что вместо обновления Ислама они фактически предлагают другой Ислам. То есть, делают ровно то, что делали все отклонившиеся течения на протяжении веков. И вот тут огромное поле для самодеятельности, отсебятины и продвижения своих корыстных интересов.
И второе, что делают "обновленцы" и что объединяет их со всеми сектантами Ислама - это объявление, что до них весь Ислам был на неверном пути. То есть, тысячу лет до них, до того, как появились лидеры их секты, весь Ислам был в заблуждении, весь Ислам был на неправильном понимании, и вот они появились, ближе к временам Даджаля и дальше от времен праведных предков, и сообщили всем, что такое правильный Ислам. А какая же мы тогда лучшая община, если абсолютное наше большинство большую часть времени было на заблуждении? Кто передавал тогда Ислам? Кто передавал Коран? Получается, у нас нет ни одного чистого источника религии и сам Коран по такой логике скомпрометирован.
Такой подход рубит на корню всю систему Ислама. Поэтому, если до вашего шейха не было Ислама, значит скорее всего ваш шейх - очередной сектант.
Дочитал книгу Дж. Хэйуорда "Leadership of Muhammad. Historical reconstruction". Книга крайне интересная и легко читается. И раскрывает те стороны Сунны, о которых редко упоминают. То, как Пророк управлял сообществами людей, как назначал руководителей и военачальников. Какими критериями руководствовался. Как поощрял за успехи и как наказывал за неудачи. Как советовался со сподвижниками и как принимал решения. Кстати, отличная была бы книга "40 хадисов об управлении".
Надо понимать, что Хэйуорд - это историк, а не мусульманский учёный. То есть, при составлении этой книги он ориентировался во многом на критерии современной исторической науки. Однако несмотря на это, в книге на мой невооруженный взгляд не было ничего такого, что вызвало бы у меня смущение. Наоборот, мне намного больше понравилось такое исследование, чем те современные выхолощенные сиры, в которых ты не понимаешь логики событий и которые не вызывают у тебя никаких чувств.
Одна из особенной этого автора, что он - специалист по военным стратегиям. Когда он пишет про военные походы, он пишет не как мы привыкли - с точки зрения фикха или теологии, а с точки зрения военной стратегии. Этот ракурс делает многое понятным. Например, он исследует тему военных рейдов на караваны курайшитов и других племен, которые сподвижники осуществляли ещё до битвы при Бадре. Хэйуорд говорит, что у многих авторов сиры, особенно ближе к современности, эти рейды вызывают смущение, и часть авторов даже посчитала, что рейдов не было вовсе, или их количество было преувеличено. Хэйуорд же объясняет (хотя больше не в этой книге, а во второй своей книге - Warrior prophet), какая была необходимость в этих рейдах не только с точки зрения конкретной тактики или стратегии, но и с точки зрения логики, психологии и обычаев тех времён, а также места общины мусульман в племенной системе Аравии.
В целом позиция автора такова: мы должны знать, что реально происходило в сире, потому что в сире не происходило ничего, что не является для нас примером. То есть, в сире нет ничего, что нужно скрывать или ретушировать. Наоборот, мы должны знать о жизни Пророка как можно больше, ведь у нас все больше вопросов о том, как нам жить в это время и как справляться. Раскрытие новых граней жизни Пророка (мир ему и благословение) нам сильно поможет.
Надо понимать, что Хэйуорд - это историк, а не мусульманский учёный. То есть, при составлении этой книги он ориентировался во многом на критерии современной исторической науки. Однако несмотря на это, в книге на мой невооруженный взгляд не было ничего такого, что вызвало бы у меня смущение. Наоборот, мне намного больше понравилось такое исследование, чем те современные выхолощенные сиры, в которых ты не понимаешь логики событий и которые не вызывают у тебя никаких чувств.
Одна из особенной этого автора, что он - специалист по военным стратегиям. Когда он пишет про военные походы, он пишет не как мы привыкли - с точки зрения фикха или теологии, а с точки зрения военной стратегии. Этот ракурс делает многое понятным. Например, он исследует тему военных рейдов на караваны курайшитов и других племен, которые сподвижники осуществляли ещё до битвы при Бадре. Хэйуорд говорит, что у многих авторов сиры, особенно ближе к современности, эти рейды вызывают смущение, и часть авторов даже посчитала, что рейдов не было вовсе, или их количество было преувеличено. Хэйуорд же объясняет (хотя больше не в этой книге, а во второй своей книге - Warrior prophet), какая была необходимость в этих рейдах не только с точки зрения конкретной тактики или стратегии, но и с точки зрения логики, психологии и обычаев тех времён, а также места общины мусульман в племенной системе Аравии.
В целом позиция автора такова: мы должны знать, что реально происходило в сире, потому что в сире не происходило ничего, что не является для нас примером. То есть, в сире нет ничего, что нужно скрывать или ретушировать. Наоборот, мы должны знать о жизни Пророка как можно больше, ведь у нас все больше вопросов о том, как нам жить в это время и как справляться. Раскрытие новых граней жизни Пророка (мир ему и благословение) нам сильно поможет.
Очередной скандал в американской части Уммы (вне зависимости от того, правда это или ложь) показывает, что мы не должны делать себе кумиров (в любом смысле) из интернет-проповедников, потому что фактически мы не знаем этих людей. И мы не должны брать свою религию у незнакомцев.
Интересно, что наша цивилизация наделяет правами практически всё на свете. Деревья, священные книги, воду, животных — практически всё имеет права. Мы даже не понимаем, насколько это необычная и исключительная система мышления.
Также мы, наверное, единственная цивилизация, которая абсолютно серьёзно утверждает и верит, что мы не только не одни в космосе, но и делим планету с другим разумным видом: джиннами и ангелами. Всё остальное человечество ищет жизнь на других планетах и спорит о том, насколько это вероятно, что мы не одни.
Я это к чему. Как-то я размышлял над тем, как люди будут решать, если будут, конечно, проблему прав клонов, роботов, различных киборгов-гибридов и т.д. Гипотетически, конечно. Представим, человечество создаст всё-таки реально разумных роботов, возможно, не с нуля, а в виде гибрида человека и машины. Или животного и машины. То есть, разовьют интеллектуальные способности животного с помощью технологий, чтобы оно реально поумнело. Будем ли мы наделять их правами? Конечно, гуманисты из фантастики сразу же объявляют, что будем. Вопрос только: почему? Откуда у них эти права? И когда я об этом думал, то исходил из того, что в Исламе всё наделяется правами, пусть не всегда и равнозначными. Права есть и у джиннов, в том числе. А значит, вполне вероятно, что любые другие мыслящие существа могут быть ими наделены по аналогии.
И вот читаю я на досуге книгу Адриана Чайковского "Псы войны". Это фантастика о биоморфах — животных, которые модернизированы, чтобы выполнять боевые задачи. И вдруг с удивлением нахожу там, что автор, оправдывая то, что таких животных надо наделить правами больше, чем у обычных животных, обосновывает это концепцией… существования джиннов в Исламе. То есть, автор понимает, что Ислам — это пока что единственная сегодня форма мышления, в которой люди реально, а не гипотетически, исходят из того, что существуют другие разумные существа, и что мы можем жить с ними на одной планете и мирно сосуществовать. И что у них есть права. Из всего наследия человеческой культуры и мысли автор нашёл на что сослаться только у нас. И это вдохновляет.
Также мы, наверное, единственная цивилизация, которая абсолютно серьёзно утверждает и верит, что мы не только не одни в космосе, но и делим планету с другим разумным видом: джиннами и ангелами. Всё остальное человечество ищет жизнь на других планетах и спорит о том, насколько это вероятно, что мы не одни.
Я это к чему. Как-то я размышлял над тем, как люди будут решать, если будут, конечно, проблему прав клонов, роботов, различных киборгов-гибридов и т.д. Гипотетически, конечно. Представим, человечество создаст всё-таки реально разумных роботов, возможно, не с нуля, а в виде гибрида человека и машины. Или животного и машины. То есть, разовьют интеллектуальные способности животного с помощью технологий, чтобы оно реально поумнело. Будем ли мы наделять их правами? Конечно, гуманисты из фантастики сразу же объявляют, что будем. Вопрос только: почему? Откуда у них эти права? И когда я об этом думал, то исходил из того, что в Исламе всё наделяется правами, пусть не всегда и равнозначными. Права есть и у джиннов, в том числе. А значит, вполне вероятно, что любые другие мыслящие существа могут быть ими наделены по аналогии.
И вот читаю я на досуге книгу Адриана Чайковского "Псы войны". Это фантастика о биоморфах — животных, которые модернизированы, чтобы выполнять боевые задачи. И вдруг с удивлением нахожу там, что автор, оправдывая то, что таких животных надо наделить правами больше, чем у обычных животных, обосновывает это концепцией… существования джиннов в Исламе. То есть, автор понимает, что Ислам — это пока что единственная сегодня форма мышления, в которой люди реально, а не гипотетически, исходят из того, что существуют другие разумные существа, и что мы можем жить с ними на одной планете и мирно сосуществовать. И что у них есть права. Из всего наследия человеческой культуры и мысли автор нашёл на что сослаться только у нас. И это вдохновляет.
Я наблюдаю за многими небольшими каналами, авторы которых на меня подписаны. Более всего мне отрадно видеть, что мышление некоторых из них за последние несколько лет стало меняться.