Многие из студентов знания скептически относятся к чтению художественной литературы на русском языке. Но это ровно до того момента, когда им приходиться что-то переводить с арабского/английского на русский. Вот тогда выясняется, что нужно, всё-таки, знать язык, на который переводишь. Если хочешь, чтобы перевод выглядел достойно, а не как галлюцинации малообразованной нейросети. (И да, сильно на нее не полагайтесь в переводах).

Всем, кто переводит и редактирует, советую книгу Норы Галь "Слово живое и мертвое". Это краткий курс того, что вам нужно для адекватного перевода.

Особый вид ностальгии - читать в художественных книгах о местах, в которых когда-то жил или провел какое-то время.

У меня такое ощущение, что детей в школе в первую очередь учат не задавать вопросы. С точки зрения администрирования учебного процесса это логично. Попробуй ответить на вопросы 30 учеников, когда на урок отведено 45 минут и ты не волен в выборе программы и ее подачи. Но вот с точки зрения самой сути учебы - это очень плохо. Не просто же так сказано, что стеснительный не познает науки. Имеется ввиду, что если ты не будешь спрашивать, то не продвинешься. Я часто вижу как дети, не понимая, все равно молчат. Первое, чему их надо научить - это задавать вопросы. Даже глупые.

‘когда невзгоды сердце сдавят тьмой густой, я жду: скоро придёт спасительный покой.
мой спутник — кошка, книги — радость моих дней, и лампа светит как тепло любви моей.’

— Ибн Фарис

Очевидно, что дух закона намного важнее его механизма. Современные национальные государства абсолютно утратили это понимание. Утрату содержания они заменяют сложной, изощренной, многоуровневой формой. И чем меньше содержания, тем сложнее форма. Но форма - это лишь мертвое тело.
Чтобы понять о чем я говорю, возьмём вопрос коррупции. Дух закона - это его моральный авторитет. Когда закон проистекает из такого нравственного начала, которое имеет значение для людей и откликается в их душах. Когда они верят по-настоящему в заповедь "не укради", например. И эта вера многих удерживает от коррупции. Но если у закона нет такого начала и у людей нет такой веры, то как сделать, чтобы они не крали? Вот тут начинаются игры с формой. А давайте будем сменять руководителей на местах или менять их местами, чтобы они не привыкли и не обросли коррупционными связями. А давайте введем семь уровней контроля (а кто будет сторожить сторожей?). А давайте введем должность того, кто будет проводить ревизию? А давайте создадим орган, который будет контролировать тех, кто проводит ревизию. А давайте сделаем электронную систему распределения тендеров/грантов/уголовных дел/чего угодно, чтобы они распределялись случайно, а не по коррупционному сговору. А давайте сделаем пятиуровневую систему обжалования действий должностного лица/судьи/прокурора. А давайте поставим камеры и будем записывать все процессы. А давайте установим статистику, чтобы было количественное измерение результатов работы. А давайте уменьшим каждому человеку в системе полномочия и ответственность, чтобы он как винтик выполнял только небольшой перечень функций. И так до бесконечности.
Но все это лишь в какой-то степени решает вопрос, в небольшой причем. Никогда человек не прекратит воровать, и будет обходить все: сложную систему контроля, работу нейросетей, что угодно - если этот человек не верит, что нельзя красть.

Человек редко осознает истинную суть того, что происходит вокруг него. Например, умирает твой близкий родственник, но в этот момент ты не чувствуешь всех тех эмоций и у тебя нет реального понимания, что происходит. Или ты можешь участвовать в великих событиях, и не понимать этого, ты можешь быть частью важного дела, но быть легкомысленным. Ты можешь видеть великого человека и не видеть ничего, кроме человека. Ты можешь быть в великом месте, месте где вегшились судьбы, но не видеть ничего, кроме старых стен и пыли.
Это потому что определенные внутренние механизмы твоей души не были развиты надлежащим образом. Как и все остальное, эти механизмы тоже нужно "качать", развивать, и они тоже могут атрофироваться.

Поэтому (гипотетически), многие древние ритуалы, полные торжества и различных необычных практик - имели целью именно разбудить в нас понимание. Понимание момента. Что-то вроде: СМОТРИ, что происходит, это ВАЖНО, отринь унылую картину мира, которую навязывает тебе твоя душа, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНО!
Например: ритуал - СВАДЬБА. Суть: ТЫ ЖЕНИШЬСЯ/ВЫХОДИШЬ ЗАМУЖ (один из последних оставшихся сегодня ритуалов). Это не просто, ты теперь МУЖ/ЖЕНА, у тебя ОБЯЗАТЕЛЬСТВА, ты в ответе. Ты ОТЕЦ/МАТЬ. Все серьезно, пойми.

Суть ритуала в том, чтобы разбудить различными движениями, цветами, звуками, нарядами, коллективными практиками - спящее, заплывшее жирком повседневности сознание. Чтобы оно осознало, что наконец, происходит или произошло. Не было вечно деревянным, онемелым, полумертвым. Поэтому некоторые части ритуала в последной жизни могут казаться смешными, странными, даже неприятными.

Раньше во многих племенах проводили инициацию из юнош в мужчины. Чтобы юноша понимал, что он уже не ребенок, что он теперь МУЖЧИНА, ОТВЕТСТВЕННЫЙ/ЗАЩИТНИК/ВОИН и т.д. После посвящения он уже не просто знал, что теперь взрослый, он чувствовал это сердцем.

Мы же сегодня и в сорок лет этого не чувствуем. Неужели я взрослый мужик, - спрашиваем мы себя сегодня из раза в раз, и не можем в это поверить. Мы не осознаем реальность. Неужели мне уже тридцать? Сорок? Пятьдесят?

Учитывая, что современность построена полностью на иллюзиях, на обмане нашего сознания, вполне логично, что ритуалы уходят.
С исламской точки зрения некоторые ритуалы должны были быть отменены. Но далеко не все. Обычай, если он не противоречит Божьему Закону, всегда сохранялся. И в самом божьем законе есть ритуалы. Просто мы так к ним привыкли, что не понимаем их необычность с точки зрения бытовой повседневности.

«Мухаммаду нравились хорошие идеи, от кого бы они ни исходили. Поэтому он регулярно просил совета, беспристрастно слушал, хвалил тех, кто вносил вклад, размышлял, принимал решение и затем доверялся Богу. Это был не просто процесс слушания; получения совета. Он так часто, как мог, искал общего согласия, на которое соглашался, и явно получал удовольствие от совместного принятия решений.

Осознавая, что он был и божественно назначенным пророком, и обычным человеком — «Но я [всего лишь] человек» (إِنَّمَا أَنَا بَشَرٌ) - часто повторяемая им фраза, — он оставался психологически способным справляться с внутренним напряжением, и никогда не путал свои собственные мысли с откровениями Бога. Таким образом, он ясно давал понять, что он хотел слышать мнение других по вопросам, по которым он лично принимал решения, в отличие от божественного руководства, переданного с небес. Поэтому он создал открытую и безопасную среду, в которой люди могли обсуждать с ним вопросы или даже возражать ему, не будучи при этом непочтительными или нелояльными. Он не был всеведущим автократом, но принимал решения, основываясь на мнениях и консультациях, и его собственные идеи можно было обсуждать, улучшать или даже конструктивно критиковать». ("The leadership of Muhammad. Historical reconstruction" by Joel Hayward).

Читаю вот эту книгу и нахожу интересные мысли. Конечно, к любой востоковедческой литературе стоит относиться с настороженностью, даже если автор принял Ислам, как профессор Хэйуорд. Однако сама тематика книги очень интересная - лидерство Пророка (мир ему и благословение), то, каким он был руководителем, как он управлял и как он принимал решения по различным вопросам.

У автора в 2022 году вышла ещё одна любопытная книга: "The warrior prophet. Muhammad and war".
Интервью автора на Blogging theology: https://youtu.be/hS7ORAPDkAw?si=MszbdboUu4i-TuAW

У человека есть такое свойство - привыкание. И оно имеет свои положительные и свои отрицательные последствия. Возьмём отрицательные. Предположим у человека есть любимое блюдо. Но если он будет есть его каждый божий день, или очень часто, он перестанет чувствовать его вкус.
Это касается и наших интеллектуальных и духовных потребностей.
Интересно здесь то, что когда человек уже с трудом питается блюдом, к которому привык, проблема все же заключается не в блюде (ведь это то же самое блюдо, которое он любил раньше), а в нем самом.
Очевидно, что ему нужно чередовать это блюдо с другими. А также, возможно, готовить его немного иначе.

Я это к чему. Это работает и в религии. Очень часто, люди меняют убеждения просто потому что устали от чего-то привычного. При том что, "привычное" - может быть вполне себе истинным. Или же например, у людей не вызывают никаких чувств истории о великих свершениях праведных предков. Но те же люди плачут, когда умирает вымышленный герой вселенной DC или Марвел. Почему так? Потому что истории о свершениях праведных предков подаются одинаково и они слышали их в такой подаче много лет подряд. А ведь это истории имеют много разных, нераскрытых глубоких аспектов. И каждое поколение учёных и писателей могут раскрывать новые аспекты этих историй, а значит каждое поколение может по-новому их излагать. Открывая неисследованные ранее грани. Сердца грубеют от повторений, им нужно обновление.
Поэтому, например, всегда у людей будет нужда в новых и новых изложениях сиры Пророка (мир ему и благословение) или новых тафсирах. Это не значит, что старое никуда не годиться. Иногда чтобы понять ценность старого, нужно посмотреть на новое. То есть, условно говоря, прочитать книгу какого-нибудь современного автора по сире, чтобы по новому увидеть для себя хадисы из Шамаиль Ат-Тирмизи. Так сказать, эти хадисы могу заиграть новыми красками для читателя.
Так что, нужда в творчестве и раскрытии новых смыслов есть и будет каждое поколение.

Сказанное выше, конечно же, нельзя понимать радикально, как сделали некоторые исламские мыслители модернисты и неомодернисты (Мухаммад Абдо, Рашид Рида, Фазлур Рахман и др.).
Несмотря на то, что они апеллируют к вполне себе законному и интуитивно привлекательному понятию "обновление веры", все же мы не можем посчитать, что их позиция соответствуют глубинным импульсам Ислама.
Да, очевидно, что современные вызовы требуют современных ответов, но модернизм подразумевает, что у Традиции этих ответов ни то, что нет, но и никогда не было. (Под традицией я подразумеваю традиционно сложившийся суннизм, то есть Ахлю Сунна Валь Джамаа (четыре мазхаба)).


То есть, вместо того, чтобы предложить мягкое интеллектуальное обновление тех подходов, которые сегодня сложились в Умме, то, чем занимаются ряд других учёных и шейхов в различных месностях), неомодернисты под брендом "обновления" фактически занимаются радикальным ревизионизмом Ислама.

Этот ревизионизм проявляется в том, что они пересматривают фактически сложившиеся основы Ислама, основы фикха и акыды. Они считают, что ошибочное понимание Ислама сложилось и закрепилось в Умме как мейнстрим не в последние, условно говоря, годы, а прямо ещё во времена Имама Шафии. Как они пишут: "В исламской мысли базовая концептуальная дихотомия (по крайней мере, релевантная для интересующей нас проблематики) восходит еще к ранним дискуссиям (VIII–X вв.) между «людьми рассуждения» (ʼахл ар-раʼй)
и «людьми предания» (ʼахл ал-хадӣс): если первые тяготели к рационально- критическому, историческому и контекстуальному пониманию ислама (в той степени, в какой эти характеристики применимы к столь раннему периоду),
то вторые имели склонность к фидеизму, скриптурализму и буквализму.
Победа последних (и в разной мере успешная интеграция оставшихся ханафитов и матуридитов в новый контекст) фактически означала закрепление архаичных (отчасти и доисламских) мировоззренческих моделей и уход на периферию альтернативных концепций, которые затем, правда, перио-
дически всплывали в истории исламской мысли". ("Теология обновления" Мухетдинов).
То есть, ещё на заре Ислама, победили Ахлю хадис и буквалистское архаичное понимание Ислама, и с тех пор "все пошло не так". Конечно, это не так. Никакой победы Ахлю хадис в таком виде, как преподносит автор не было. На самом деле произошел синтез этих двух школ, и так появились мазхабы фикха, не утратив преимуществ ни того, ни другого подхода. Это была воля Всевышнего. Но автору нужно как-то обосновать свой тезис о ложном пути Традиции, поэтому он приводит этот тезис.

В чем же проблема такого подхода? В том, что вместо обновления Ислама они фактически предлагают другой Ислам. То есть, делают ровно то, что делали все отклонившиеся течения на протяжении веков. И вот тут огромное поле для самодеятельности, отсебятины и продвижения своих корыстных интересов.

И второе, что делают "обновленцы" и что объединяет их со всеми сектантами Ислама - это объявление, что до них весь Ислам был на неверном пути. То есть, тысячу лет до них, до того, как появились лидеры их секты, весь Ислам был в заблуждении, весь Ислам был на неправильном понимании, и вот они появились, ближе к временам Даджаля и дальше от времен праведных предков, и сообщили всем, что такое правильный Ислам. А какая же мы тогда лучшая община, если абсолютное наше большинство большую часть времени было на заблуждении? Кто передавал тогда Ислам? Кто передавал Коран? Получается, у нас нет ни одного чистого источника религии и сам Коран по такой логике скомпрометирован.

Такой подход рубит на корню всю систему Ислама. Поэтому, если до вашего шейха не было Ислама, значит скорее всего ваш шейх - очередной сектант.

Дочитал книгу Дж. Хэйуорда "Leadership of Muhammad. Historical reconstruction". Книга крайне интересная и легко читается. И раскрывает те стороны Сунны, о которых редко упоминают. То, как Пророк управлял сообществами людей, как назначал руководителей и военачальников. Какими критериями руководствовался. Как поощрял за успехи и как наказывал за неудачи. Как советовался со сподвижниками и как принимал решения. Кстати, отличная была бы книга "40 хадисов об управлении".

Надо понимать, что Хэйуорд - это историк, а не мусульманский учёный. То есть, при составлении этой книги он ориентировался во многом на критерии современной исторической науки. Однако несмотря на это, в книге на мой невооруженный взгляд не было ничего такого, что вызвало бы у меня смущение. Наоборот, мне намного больше понравилось такое исследование, чем те современные выхолощенные сиры, в которых ты не понимаешь логики событий и которые не вызывают у тебя никаких чувств.
Одна из особенной этого автора, что он - специалист по военным стратегиям. Когда он пишет про военные походы, он пишет не как мы привыкли - с точки зрения фикха или теологии, а с точки зрения военной стратегии. Этот ракурс делает многое понятным. Например, он исследует тему военных рейдов на караваны курайшитов и других племен, которые сподвижники осуществляли ещё до битвы при Бадре. Хэйуорд говорит, что у многих авторов сиры, особенно ближе к современности, эти рейды вызывают смущение, и часть авторов даже посчитала, что рейдов не было вовсе, или их количество было преувеличено. Хэйуорд же объясняет (хотя больше не в этой книге, а во второй своей книге - Warrior prophet), какая была необходимость в этих рейдах не только с точки зрения конкретной тактики или стратегии, но и с точки зрения логики, психологии и обычаев тех времён, а также места общины мусульман в племенной системе Аравии.

В целом позиция автора такова: мы должны знать, что реально происходило в сире, потому что в сире не происходило ничего, что не является для нас примером. То есть, в сире нет ничего, что нужно скрывать или ретушировать. Наоборот, мы должны знать о жизни Пророка как можно больше, ведь у нас все больше вопросов о том, как нам жить в это время и как справляться. Раскрытие новых граней жизни Пророка (мир ему и благословение) нам сильно поможет.

Очередной скандал в американской части Уммы (вне зависимости от того, правда это или ложь) показывает, что мы не должны делать себе кумиров (в любом смысле) из интернет-проповедников, потому что фактически мы не знаем этих людей. И мы не должны брать свою религию у незнакомцев.

Интересно, что наша цивилизация наделяет правами практически всё на свете. Деревья, священные книги, воду, животных — практически всё имеет права. Мы даже не понимаем, насколько это необычная и исключительная система мышления.

Также мы, наверное, единственная цивилизация, которая абсолютно серьёзно утверждает и верит, что мы не только не одни в космосе, но и делим планету с другим разумным видом: джиннами и ангелами. Всё остальное человечество ищет жизнь на других планетах и спорит о том, насколько это вероятно, что мы не одни.

Я это к чему. Как-то я размышлял над тем, как люди будут решать, если будут, конечно, проблему прав клонов, роботов, различных киборгов-гибридов и т.д. Гипотетически, конечно. Представим, человечество создаст всё-таки реально разумных роботов, возможно, не с нуля, а в виде гибрида человека и машины. Или животного и машины. То есть, разовьют интеллектуальные способности животного с помощью технологий, чтобы оно реально поумнело. Будем ли мы наделять их правами? Конечно, гуманисты из фантастики сразу же объявляют, что будем. Вопрос только: почему? Откуда у них эти права? И когда я об этом думал, то исходил из того, что в Исламе всё наделяется правами, пусть не всегда и равнозначными. Права есть и у джиннов, в том числе. А значит, вполне вероятно, что любые другие мыслящие существа могут быть ими наделены по аналогии.

И вот читаю я на досуге книгу Адриана Чайковского "Псы войны". Это фантастика о биоморфах — животных, которые модернизированы, чтобы выполнять боевые задачи. И вдруг с удивлением нахожу там, что автор, оправдывая то, что таких животных надо наделить правами больше, чем у обычных животных, обосновывает это концепцией… существования джиннов в Исламе. То есть, автор понимает, что Ислам — это пока что единственная сегодня форма мышления, в которой люди реально, а не гипотетически, исходят из того, что существуют другие разумные существа, и что мы можем жить с ними на одной планете и мирно сосуществовать. И что у них есть права. Из всего наследия человеческой культуры и мысли автор нашёл на что сослаться только у нас. И это вдохновляет.

Я наблюдаю за многими небольшими каналами, авторы которых на меня подписаны. Более всего мне отрадно видеть, что мышление некоторых из них за последние несколько лет стало меняться.