15 июня родился первый в российской истории футбольного клуба «Локомотив» Москва иностранный тренер Славолюб Муслин («Славо» Муслин, Славољуб Муслин / Slavoljub Muslin)
Под руководством Славолюба железнодорожники провели неполный сезон 2006 г. Противоречивый сезон.
Валерий Николаевич Филатов откровенно о Муслине:
«Думаю, кстати, что тому же Муслину в какой-то момент не хватило решительности послать меня по известному адресу и сказать: «Слушай, не лезь в чужую работу!» И даже если бы это было приправлено парой ругательств, я воспринял бы это совершенно нормально. Кстати, с Эштрековым в этом смысле было сложнее, – он упрямый, пожестче Муслина. Хоть мы, будучи давними друзьями, и разговаривали на тему состава, решения всегда принимал он сам…
Увольнение Муслина по ходу сезона теперь считаю ошибкой: тренеру надо было хотя бы дать доработать до конца сезона. В данном случае не буду перекладывать ни на кого вину: в большей степени она лежит на мне. Мы лидировали в чемпионате, предстояла игра с «Москвой». Когда Муслин начал определять стартовый состав, вдруг всплыла кандидатура игрока, который не выходил на поле весь сезон. И вдруг в важнейшем матче тренер решил выставить его на поле – причем на позиции, где тот никогда в жизни не играл.
«Москве» мы проиграли и откатились на второе место. Это была та капля, которая переполнила чашу терпения. В решении уволить Муслина, конечно, большую роль сыграли эмоции…
Когда игроки говорят, что я вызвал их после отставки Муслина и был удивлен, услышав негативную реакцию команды, они немножко лукавят. Точнее, недоговаривают. Первый раз я их вызвал примерно за месяц или чуть больше до отставки. И сказал: «Вполне возможно, что мы поменяем главного тренера». Футболисты в таких вопросах вообще достаточно инертны – вот и здесь они заняли нейтральную позицию. Не сказать, что поддержали такую идею – но и горой за Муслина не встали. А уже потом начали говорить, что отставка стала для них неожиданностью.
Как вообще возникла кандидатура Муслина? Сначала была отставка Эштрекова. Мы остались друзьями, но подобного решения тогда требовали интересы дела. Позже он возвратился в «Локомотив» помощником Долматова, теперь, насколько знаю, нигде не работает. Были предложения из стран СНГ, но от них он отказывается. Может, все у него сложилось бы по-другому, если бы не тяжелая травма Сычева. В ней я по-прежнему виню судью Петтая, который в Казани позволял делать с нашим ведущим игроком все, что угодно. А потом и нас всех, и Эштрекова в частности, окончательно подкосил «Рапид». Можно сказать – убил. И «Локомотив» растерял весь тот задел, который имел. Решение поменять тренера в той ситуации было неизбежно.
После сезона мы определили список кандидатов на место главного тренера. Их было четверо – Ле Гуэн, Муслин, Долматов и Оборин. Поговорили со всеми. Главным кандидатом был Ле Гуэн, который нас здорово подвел. Он все время говорил «да», и потратили мы на него полтора месяца. Но в последний момент француз отказался, сославшись на то, что в Россию воспротивилась ехать его жена. После этого у нас уже был лимит во времени, и из оставшихся кандидатур выбрали Муслина. Изначально идея его приглашения принадлежала мне. Когда-то мы со Славо познакомились в Белграде, он запомнился мне своей контактностью. Послужной список у него неплохой – хорошо работал и во Франции, и в родной Сербии. Понравились мне и его упражнения во время предсезонной подготовки – ни у кого таких не видел.
Нельзя сказать, что Муслин с самого начала работал в накаленной обстановке. После неудачного старта, перед игрой с ЦСКА, нас всех, в том числе и его, вызвал к себе Якунин. Встреча получилась нормальной, никакого разноса не было – наоборот, президент РЖД дал ему карт-бланш, выразил доверие. Результаты беседы оказались для Муслина очень хорошими, и после нее команда начала выигрывать.
Тем не менее проколов у него тоже хватало. В частности, с Якуповичем.
Под руководством Славолюба железнодорожники провели неполный сезон 2006 г. Противоречивый сезон.
Валерий Николаевич Филатов откровенно о Муслине:
«Думаю, кстати, что тому же Муслину в какой-то момент не хватило решительности послать меня по известному адресу и сказать: «Слушай, не лезь в чужую работу!» И даже если бы это было приправлено парой ругательств, я воспринял бы это совершенно нормально. Кстати, с Эштрековым в этом смысле было сложнее, – он упрямый, пожестче Муслина. Хоть мы, будучи давними друзьями, и разговаривали на тему состава, решения всегда принимал он сам…
Увольнение Муслина по ходу сезона теперь считаю ошибкой: тренеру надо было хотя бы дать доработать до конца сезона. В данном случае не буду перекладывать ни на кого вину: в большей степени она лежит на мне. Мы лидировали в чемпионате, предстояла игра с «Москвой». Когда Муслин начал определять стартовый состав, вдруг всплыла кандидатура игрока, который не выходил на поле весь сезон. И вдруг в важнейшем матче тренер решил выставить его на поле – причем на позиции, где тот никогда в жизни не играл.
«Москве» мы проиграли и откатились на второе место. Это была та капля, которая переполнила чашу терпения. В решении уволить Муслина, конечно, большую роль сыграли эмоции…
Когда игроки говорят, что я вызвал их после отставки Муслина и был удивлен, услышав негативную реакцию команды, они немножко лукавят. Точнее, недоговаривают. Первый раз я их вызвал примерно за месяц или чуть больше до отставки. И сказал: «Вполне возможно, что мы поменяем главного тренера». Футболисты в таких вопросах вообще достаточно инертны – вот и здесь они заняли нейтральную позицию. Не сказать, что поддержали такую идею – но и горой за Муслина не встали. А уже потом начали говорить, что отставка стала для них неожиданностью.
Как вообще возникла кандидатура Муслина? Сначала была отставка Эштрекова. Мы остались друзьями, но подобного решения тогда требовали интересы дела. Позже он возвратился в «Локомотив» помощником Долматова, теперь, насколько знаю, нигде не работает. Были предложения из стран СНГ, но от них он отказывается. Может, все у него сложилось бы по-другому, если бы не тяжелая травма Сычева. В ней я по-прежнему виню судью Петтая, который в Казани позволял делать с нашим ведущим игроком все, что угодно. А потом и нас всех, и Эштрекова в частности, окончательно подкосил «Рапид». Можно сказать – убил. И «Локомотив» растерял весь тот задел, который имел. Решение поменять тренера в той ситуации было неизбежно.
После сезона мы определили список кандидатов на место главного тренера. Их было четверо – Ле Гуэн, Муслин, Долматов и Оборин. Поговорили со всеми. Главным кандидатом был Ле Гуэн, который нас здорово подвел. Он все время говорил «да», и потратили мы на него полтора месяца. Но в последний момент француз отказался, сославшись на то, что в Россию воспротивилась ехать его жена. После этого у нас уже был лимит во времени, и из оставшихся кандидатур выбрали Муслина. Изначально идея его приглашения принадлежала мне. Когда-то мы со Славо познакомились в Белграде, он запомнился мне своей контактностью. Послужной список у него неплохой – хорошо работал и во Франции, и в родной Сербии. Понравились мне и его упражнения во время предсезонной подготовки – ни у кого таких не видел.
Нельзя сказать, что Муслин с самого начала работал в накаленной обстановке. После неудачного старта, перед игрой с ЦСКА, нас всех, в том числе и его, вызвал к себе Якунин. Встреча получилась нормальной, никакого разноса не было – наоборот, президент РЖД дал ему карт-бланш, выразил доверие. Результаты беседы оказались для Муслина очень хорошими, и после нее команда начала выигрывать.
Тем не менее проколов у него тоже хватало. В частности, с Якуповичем.
Как можно поставить на матч вратаря, который только вчера приехал в страну? К тому же иностранца – ему же еще надо научиться с защитниками общаться! Будь он звездой европейского футбола – тогда бы я со-гласился. Но не та это была фигура, чтобы идти на такой риск.
Если же возвращаться к Муслину, то поражение от «Зюлте-Варегема» тоже, конечно, сыграло свою роль в его судьбе. После той неудачи в Европе куда-то пропали эмоции, без которых в футболе – никуда. Это было большое разочарование. А поражение от «Москвы» в сложившихся обстоятельствах стало для принятия того решения последней каплей. Решения поспешного – что теперь скрывать…»
Если же возвращаться к Муслину, то поражение от «Зюлте-Варегема» тоже, конечно, сыграло свою роль в его судьбе. После той неудачи в Европе куда-то пропали эмоции, без которых в футболе – никуда. Это было большое разочарование. А поражение от «Москвы» в сложившихся обстоятельствах стало для принятия того решения последней каплей. Решения поспешного – что теперь скрывать…»
2007 г. Олег Пашинин
– Атмосфера в «Локомотиве» стала портиться после ухода Юрия Семина? – первым делом интересуюсь у Олега.
– Нет. В прошлом году еще все было нормально. Но потом в команде появилось много новых людей, даже руководство стало меняться слишком часто.
– Противостояние Семина и Бышовца чувствовалось?
– Ну конечно. И в своих речах Анатолий Федорович не раз об этом упоминал. Понятно, что таким людям было тесно вместе. На собраниях то и дело звучали слова Бышовца: как так можно? Мешают, не предоставляют условия для команды, баннеры делают специально, и все идет «оттуда». До назначения я вообще не представлял Семина в роли президента. Но ему не дали таких полномочий, чтобы Палыч что-то мог сделать для команды.
– А если бы дали?
– А если бы дали что-то реально решать – то, что произошло, не случилось бы. Я имею в виду все эти локомотивские «рекорды» и скандалы…
– Юрий Павлович вмешивался в работу Анатолия Федоровича?
– Нет. Бышовцом даже не приветствовалось, чтобы Семин заходил в раздевалку, приезжал на базу. А Юрий Палыч на конфликт не шел: он уважал тренера Бышовца и его мнение. Подходил к игрокам, только когда надо было что-то объявить.
– Как игроки встретили Анатолия Бышовца в самом начале, когда он только пришел в команду?
– Встречают всегда по одежке. В его разговорах о целях все было красиво и правильно. В «Локомотиве» новых людей испокон веку принимают нормально. В разговоре со мной, травмированным, он сразу намекнул на то, что я, верно, и сам устал от травм, а они и дальше будут преследовать... Как назло, вышло именно так. Только восстановился – новая травма. Так и набирал форму. Весь сезон.
– Когда игроки «Локомотива» начали готовить «заговор» против Бышовца?
– Это надо у Анатолия Федоровича спросить. Мы не в курсе. Для нас все закончилось так же неожиданно, как и началось: думали, до конца года Бышовец будет работать, а его сняли за две игры. Даже попрощаться не зашел. После отставки его никто не видел. Анатолий Федорович, наверно, обиделся.
– За всю свою жизнь в футболе такого подхода к тренерской работе я не встречал! – возмущается Олег. – Я с уважением отношусь к заслугам Бышовца, но как можно так тренировать? Тактически команда не работала абсолютно. Ребята на каждый матч выходили – и играли «с листа».
– Бышовец вообще ничего не объяснял?
– Анатолий Федорович любил повторять: «Вы – игроки такого уровня, что все знаете. Разве нужно что-то объяснять? Футбол – это импровизация». Но если так мыслить, то зачем вообще нужен тренер?
– Получается, что вы весь сезон только над «физикой» работали?
– Если бы! – сгоряча рубит Пашинин. – И нагрузок не давали! Вы можете себе представить, что во время тренировок футболисты даже не потели?! Ребята, которые играли постоянно, еще хоть как-то поддерживали форму за счет матчей. А остальным набрать ее во время занятий в Баковке было нереально. Игроков никто не останавливал: спешишь домой – поезжай.
– Бышовец хоть раз объяснил вам, почему тренируетесь именно так?
– Анатолий Федорович был уверен, что эта его уникальная методика правильная, приводил примеры, с которыми тяжело поспорить. Но разве это показатель, что «Локомотив» выиграл четыре матча подряд: у «Спартака» и кого-то там еще? Мы же не могли вообще все проиграть!
– Ну так и поспорили бы с ним.
– Это дело неблагодарное. Не потому, что тебя могли турнуть из команды, – просто объяснения будут такие, что ты все равно ничего не поймешь. Он всегда говорит так красиво и витиевато, а главное, двусмысленно, что ты думаешь: или ты – дурак, или… Ты можешь понять его речь так, как хочешь ты, а он на самом деле имел в виду совсем другое. Бышовца бы в политику! Он для нее человек уникальный. Речи – заслушаешься!
– Кто из игроков в этом сезоне пытался спорить с ним?
– Кто поспорил – тот ушел. Случай с Лоськовым был для нас шоком. Между ним и тренером не было ни драки, ни ругани. О конфликте все знали, но все равно сам момент ухода был неожиданным: сама эта секунда, день. Мы приехали в аэропорт, чтобы лететь на сбор, – нам сказали, что Дмитрия не будет. А когда у Бышовца спросили, где капитан, он ответил: «Не знаю.
– Атмосфера в «Локомотиве» стала портиться после ухода Юрия Семина? – первым делом интересуюсь у Олега.
– Нет. В прошлом году еще все было нормально. Но потом в команде появилось много новых людей, даже руководство стало меняться слишком часто.
– Противостояние Семина и Бышовца чувствовалось?
– Ну конечно. И в своих речах Анатолий Федорович не раз об этом упоминал. Понятно, что таким людям было тесно вместе. На собраниях то и дело звучали слова Бышовца: как так можно? Мешают, не предоставляют условия для команды, баннеры делают специально, и все идет «оттуда». До назначения я вообще не представлял Семина в роли президента. Но ему не дали таких полномочий, чтобы Палыч что-то мог сделать для команды.
– А если бы дали?
– А если бы дали что-то реально решать – то, что произошло, не случилось бы. Я имею в виду все эти локомотивские «рекорды» и скандалы…
– Юрий Павлович вмешивался в работу Анатолия Федоровича?
– Нет. Бышовцом даже не приветствовалось, чтобы Семин заходил в раздевалку, приезжал на базу. А Юрий Палыч на конфликт не шел: он уважал тренера Бышовца и его мнение. Подходил к игрокам, только когда надо было что-то объявить.
– Как игроки встретили Анатолия Бышовца в самом начале, когда он только пришел в команду?
– Встречают всегда по одежке. В его разговорах о целях все было красиво и правильно. В «Локомотиве» новых людей испокон веку принимают нормально. В разговоре со мной, травмированным, он сразу намекнул на то, что я, верно, и сам устал от травм, а они и дальше будут преследовать... Как назло, вышло именно так. Только восстановился – новая травма. Так и набирал форму. Весь сезон.
– Когда игроки «Локомотива» начали готовить «заговор» против Бышовца?
– Это надо у Анатолия Федоровича спросить. Мы не в курсе. Для нас все закончилось так же неожиданно, как и началось: думали, до конца года Бышовец будет работать, а его сняли за две игры. Даже попрощаться не зашел. После отставки его никто не видел. Анатолий Федорович, наверно, обиделся.
– За всю свою жизнь в футболе такого подхода к тренерской работе я не встречал! – возмущается Олег. – Я с уважением отношусь к заслугам Бышовца, но как можно так тренировать? Тактически команда не работала абсолютно. Ребята на каждый матч выходили – и играли «с листа».
– Бышовец вообще ничего не объяснял?
– Анатолий Федорович любил повторять: «Вы – игроки такого уровня, что все знаете. Разве нужно что-то объяснять? Футбол – это импровизация». Но если так мыслить, то зачем вообще нужен тренер?
– Получается, что вы весь сезон только над «физикой» работали?
– Если бы! – сгоряча рубит Пашинин. – И нагрузок не давали! Вы можете себе представить, что во время тренировок футболисты даже не потели?! Ребята, которые играли постоянно, еще хоть как-то поддерживали форму за счет матчей. А остальным набрать ее во время занятий в Баковке было нереально. Игроков никто не останавливал: спешишь домой – поезжай.
– Бышовец хоть раз объяснил вам, почему тренируетесь именно так?
– Анатолий Федорович был уверен, что эта его уникальная методика правильная, приводил примеры, с которыми тяжело поспорить. Но разве это показатель, что «Локомотив» выиграл четыре матча подряд: у «Спартака» и кого-то там еще? Мы же не могли вообще все проиграть!
– Ну так и поспорили бы с ним.
– Это дело неблагодарное. Не потому, что тебя могли турнуть из команды, – просто объяснения будут такие, что ты все равно ничего не поймешь. Он всегда говорит так красиво и витиевато, а главное, двусмысленно, что ты думаешь: или ты – дурак, или… Ты можешь понять его речь так, как хочешь ты, а он на самом деле имел в виду совсем другое. Бышовца бы в политику! Он для нее человек уникальный. Речи – заслушаешься!
– Кто из игроков в этом сезоне пытался спорить с ним?
– Кто поспорил – тот ушел. Случай с Лоськовым был для нас шоком. Между ним и тренером не было ни драки, ни ругани. О конфликте все знали, но все равно сам момент ухода был неожиданным: сама эта секунда, день. Мы приехали в аэропорт, чтобы лететь на сбор, – нам сказали, что Дмитрия не будет. А когда у Бышовца спросили, где капитан, он ответил: «Не знаю.
Наверное, опаздывает». Только на ближайшем собрании объяснил, что произошло.
– Олег, не задумались тогда, что и с вами могут поступить так же?
– Конечно, задумывался. Причем для меня это не стало бы неожиданностью. Я был готов к подобному в тот момент и готов сейчас.
– Олег, не задумались тогда, что и с вами могут поступить так же?
– Конечно, задумывался. Причем для меня это не стало бы неожиданностью. Я был готов к подобному в тот момент и готов сейчас.
«Локомотив» — тоже моя команда. Не только полгода жизни»
17 июня 1969 г. родился один из лучших футболистов 1990-ых гг. Илья Владимирович Цымбаларь.
«В «Локомотиве» не принят «индивидуальный подход» — либо ты устраиваешь, либо нет. Силовая борьба, длинные передачи. Я не вписался. Был постоянный дискомфорт — по игровой тактике. Хочу дать короткий пас, а наш игрок ждёт длинный, в «Локомотиве» так заведено. Было тяжко — я никогда в жизни столько не бегал. Мы с Сёминым оба ошиблись, каждый по-своему. Я просто физически не выдерживал. В «Локомотиве» сплошной атлетизм. Но мы до сих пор в нормальных отношениях, я даже на базу иногда приезжаю. Гена Нижегородов женат на сестре моей жены — беру у него пропуска на стадион. Никаких проблем. «Локомотив» — тоже моя команда. Не только полгода жизни».
Сердце остановилось, но улыбка осталась. Последний фокус футбольного волшебника.
Вечная память...
17 июня 1969 г. родился один из лучших футболистов 1990-ых гг. Илья Владимирович Цымбаларь.
«В «Локомотиве» не принят «индивидуальный подход» — либо ты устраиваешь, либо нет. Силовая борьба, длинные передачи. Я не вписался. Был постоянный дискомфорт — по игровой тактике. Хочу дать короткий пас, а наш игрок ждёт длинный, в «Локомотиве» так заведено. Было тяжко — я никогда в жизни столько не бегал. Мы с Сёминым оба ошиблись, каждый по-своему. Я просто физически не выдерживал. В «Локомотиве» сплошной атлетизм. Но мы до сих пор в нормальных отношениях, я даже на базу иногда приезжаю. Гена Нижегородов женат на сестре моей жены — беру у него пропуска на стадион. Никаких проблем. «Локомотив» — тоже моя команда. Не только полгода жизни».
Сердце остановилось, но улыбка осталась. Последний фокус футбольного волшебника.
Вечная память...
«Здрасьте!»
Евгений Харлачёв, полузащитник «Локомотива» (1994-2001):
«Никто в команде не знал о том, что Цымбаларь может прийти в «Локомотив». И, конечно, этот переход стал для всех большой неожиданностью. Приехал на базу в Баковку: «Здрасьте!». Его представили: «Теперь это футболист «Локомотива». Все опешили: шутка, нет? Оказалось, что нет. «Хорошо, молодец, присоединяйся».
Илюшу любили и уважали абсолютно все. Душа компании, весельчак. Сразу внёс в жизнь «Локомотива» свою живинку.
7 мая в Нижнем Новгороде, когда Цымбаларь вернётся на поле после очередного повреждения, случится забавная история. Илья вспоминал: «Выпускают вместо меня Харлачёва, и диктор объявляет: «В команде «Спартак» замена...» Слышали бы вы тот хохот на трибунах! А у меня немножко ёкнуло внутри».
Харлачёв: «Я такого не помню. Но если Илья рассказывал – значит могло быть. И то, что диктор оговорился, нормально. С какой командой Цымбаларь у всех ассоциируется? Со «Спартаком», конечно».
Илья был настолько позитивный человек, что, кажется, зла вообще не помнил. Умел прощать и помогать.
Что-что, а общаться с людьми он умел. Всех смешил, хохмил постоянно. КВН отдыхает! И над собой мог посмеяться. В команде часто шутили на тему того, что он одноногий футболист. Я ему говорил: «Желаю тебе хоть раз в жизни забить правой». И он забил! В полуфинале Кубка в Элисте
Почему не сложилось у Ильи с «Локомотивом»? Во-первых, в составе «Локомотива» была большая конкуренция. Во-вторых, на первый план выходили физическая подготовка и бойцовские качества. Играли в силовой манере, брали напором. А Илья был очень тонкий футболист. Техничный, хитрый. В России таких мастеров единицы. Играл умно – стенки, забегания, короткий пас. У нас, может быть, не всем это было знакомо и понятно. Результат в том «Локомотиве» приносила другая игра»
Евгений Харлачёв, полузащитник «Локомотива» (1994-2001):
«Никто в команде не знал о том, что Цымбаларь может прийти в «Локомотив». И, конечно, этот переход стал для всех большой неожиданностью. Приехал на базу в Баковку: «Здрасьте!». Его представили: «Теперь это футболист «Локомотива». Все опешили: шутка, нет? Оказалось, что нет. «Хорошо, молодец, присоединяйся».
Илюшу любили и уважали абсолютно все. Душа компании, весельчак. Сразу внёс в жизнь «Локомотива» свою живинку.
7 мая в Нижнем Новгороде, когда Цымбаларь вернётся на поле после очередного повреждения, случится забавная история. Илья вспоминал: «Выпускают вместо меня Харлачёва, и диктор объявляет: «В команде «Спартак» замена...» Слышали бы вы тот хохот на трибунах! А у меня немножко ёкнуло внутри».
Харлачёв: «Я такого не помню. Но если Илья рассказывал – значит могло быть. И то, что диктор оговорился, нормально. С какой командой Цымбаларь у всех ассоциируется? Со «Спартаком», конечно».
Илья был настолько позитивный человек, что, кажется, зла вообще не помнил. Умел прощать и помогать.
Что-что, а общаться с людьми он умел. Всех смешил, хохмил постоянно. КВН отдыхает! И над собой мог посмеяться. В команде часто шутили на тему того, что он одноногий футболист. Я ему говорил: «Желаю тебе хоть раз в жизни забить правой». И он забил! В полуфинале Кубка в Элисте
Почему не сложилось у Ильи с «Локомотивом»? Во-первых, в составе «Локомотива» была большая конкуренция. Во-вторых, на первый план выходили физическая подготовка и бойцовские качества. Играли в силовой манере, брали напором. А Илья был очень тонкий футболист. Техничный, хитрый. В России таких мастеров единицы. Играл умно – стенки, забегания, короткий пас. У нас, может быть, не всем это было знакомо и понятно. Результат в том «Локомотиве» приносила другая игра»
Антипенальтист «Локомотива»
В послевоенное время в составе московского «Локомотива» регулярно происходили кадровые изменения, связанные, прежде всего, с обстоятельствами выступления клуба в чемпионатах СССР.
Вылетели в 1945 г. - молодёжь ушла, «стряпается» команда для первой лиги из тех, «кто попадает по мячу». Даже однорукий футболист провёл несколько игр. В 1948 г. зашли обратно - омоложение. Три сезона «закалки, сноровки и тренировки» в борьбе за «место под солнцем» и в 1950 г. из вылетевшей, к тому моменту, команды вновь уходят уже полноценные и сложившиеся футболисты-локомотивцы,а в «сухом остатке» вновь те, кому «некуда деваться»...
Об этом Не стыдно говорить - такие были времена, что ни легендарный Сушков, ни до мозга Локомотивец Максимов, ни начинающий свой славный тренерский путь Гавриил Дмитриевич Качалин не могли стабилизировать состав команды. А если у них что-то и получалось «слепить» на скорую руку, то вмешивались уже неспортивные причины. Иной раз, «на верху»,команду просто не хотели видеть. Слишком большой «геморрой» ещё и это колесо «кормить» из общей московской кастрюльки. «На чужой каравай рот не разевай»
Как следствие всему этому, в 1945-1955 гг. отсутствие «достойных» спортивных результатов и начало первых «лифтовых» локомотивских поползновений из лиги в лигу, из класса в класс.
Людей, прошедших все те периоды с командой, по пальцам одной руки. И среди них были интересные и, в какой-то степени, даже уникальные футболисты. В составе команды железнодорожников в эти годы, к слову говоря, существовал свой штатный...антипенальтист!
Борис Александрович Лагутин - нападающий, прошедший все «качели» московского «Локомотива» того времени и «отметившийся» в каждой лиге одним своим небезынтересным «комплексом».
Сначала тренер железнодорожников Михаил Павлович Сушков приметил,а после уже Блинков в 1946 г. пригласил в команду мастеров московского «Локомотива» из столичных «Трудовых резервов» перспективного двадцатилетнего форварда. Лагутин сразу получил место в составе и в принципиальном для себя матче против своей бывшей команды не смог реализовать пенальти и принести победу своей нынешней. Психологическая травма, по заверению его «однополчан», была приличная. Команда в свой самый первый сезон в низшем дивизионе не смогла разрешить поставленную перед ней задачу и взяла вторую попытку на то, чтобы добиться повышения класса.
«Обкатавшись» сезон и обнаружив по его завершении ноль в графе забитые мячи, Борис отправился по направлению в обратную сторону, где, доказав, что ошибки учтены и бесценный опыт приобретён, возвращается в стан железнодорожников. Тренер Качалин, помня о том, что у парня есть небольшой комплекс к 11-метровым, не подпускает его к мячу, в случае их пробития, на «пушечный выстрел». Да и сам форвард особого рвения по этому поводу не испытывает.
Несколько раз отличившись в 1948 г., уже в следующем чемпионате он окончательно раскрывается и забивает в 33 играх 13+1 мячей. «+1»- это игра с ЦДКА, где Борис Александрович в суматохе в штрафной площади поражает собственные ворота. Что примечательно, на 75-ой минуте того же матча Лагутин зарабатывает пенальти, но капитан железнодорожников Лахонин силком забирает мяч из рук «горе-пенальтиста» и счёт становится равным до самого финального свистка.
Весь провальный сезон 1950 г., Борис сторонился «точки», а она его, но в 1/4 финала кубка против московского «Динамо», будучи на сумасшедшем «адреналине» и поведя за собой всю команду в дополнительное время (основное 1:1 и гол на счету Лагутина), при счёте 3:1 в пользу динамовцев зарабатывает пенальти и сам же хочет его пробить. Как не отговаривали его партнеры по команде, зная о непредрасположенности, но форвард был неуёмен.
«Лагутин сильно бьёт, Саная в броске отбивает мяч. Снова удар Лагутина, и снова Саная успевает отбить мяч. У ворот возникает острая схватка, и мяч вместе с несколькими игроками влетает в сетку – 3:2».
В итоге, дальше по «сетке» пошли динамовцы, а Лагутин окончательно уверовал в то, что пенальти это история не про него.
Отыграв все игры в чемпионате первой союзной лиги 1951 г.
В послевоенное время в составе московского «Локомотива» регулярно происходили кадровые изменения, связанные, прежде всего, с обстоятельствами выступления клуба в чемпионатах СССР.
Вылетели в 1945 г. - молодёжь ушла, «стряпается» команда для первой лиги из тех, «кто попадает по мячу». Даже однорукий футболист провёл несколько игр. В 1948 г. зашли обратно - омоложение. Три сезона «закалки, сноровки и тренировки» в борьбе за «место под солнцем» и в 1950 г. из вылетевшей, к тому моменту, команды вновь уходят уже полноценные и сложившиеся футболисты-локомотивцы,а в «сухом остатке» вновь те, кому «некуда деваться»...
Об этом Не стыдно говорить - такие были времена, что ни легендарный Сушков, ни до мозга Локомотивец Максимов, ни начинающий свой славный тренерский путь Гавриил Дмитриевич Качалин не могли стабилизировать состав команды. А если у них что-то и получалось «слепить» на скорую руку, то вмешивались уже неспортивные причины. Иной раз, «на верху»,команду просто не хотели видеть. Слишком большой «геморрой» ещё и это колесо «кормить» из общей московской кастрюльки. «На чужой каравай рот не разевай»
Как следствие всему этому, в 1945-1955 гг. отсутствие «достойных» спортивных результатов и начало первых «лифтовых» локомотивских поползновений из лиги в лигу, из класса в класс.
Людей, прошедших все те периоды с командой, по пальцам одной руки. И среди них были интересные и, в какой-то степени, даже уникальные футболисты. В составе команды железнодорожников в эти годы, к слову говоря, существовал свой штатный...антипенальтист!
Борис Александрович Лагутин - нападающий, прошедший все «качели» московского «Локомотива» того времени и «отметившийся» в каждой лиге одним своим небезынтересным «комплексом».
Сначала тренер железнодорожников Михаил Павлович Сушков приметил,а после уже Блинков в 1946 г. пригласил в команду мастеров московского «Локомотива» из столичных «Трудовых резервов» перспективного двадцатилетнего форварда. Лагутин сразу получил место в составе и в принципиальном для себя матче против своей бывшей команды не смог реализовать пенальти и принести победу своей нынешней. Психологическая травма, по заверению его «однополчан», была приличная. Команда в свой самый первый сезон в низшем дивизионе не смогла разрешить поставленную перед ней задачу и взяла вторую попытку на то, чтобы добиться повышения класса.
«Обкатавшись» сезон и обнаружив по его завершении ноль в графе забитые мячи, Борис отправился по направлению в обратную сторону, где, доказав, что ошибки учтены и бесценный опыт приобретён, возвращается в стан железнодорожников. Тренер Качалин, помня о том, что у парня есть небольшой комплекс к 11-метровым, не подпускает его к мячу, в случае их пробития, на «пушечный выстрел». Да и сам форвард особого рвения по этому поводу не испытывает.
Несколько раз отличившись в 1948 г., уже в следующем чемпионате он окончательно раскрывается и забивает в 33 играх 13+1 мячей. «+1»- это игра с ЦДКА, где Борис Александрович в суматохе в штрафной площади поражает собственные ворота. Что примечательно, на 75-ой минуте того же матча Лагутин зарабатывает пенальти, но капитан железнодорожников Лахонин силком забирает мяч из рук «горе-пенальтиста» и счёт становится равным до самого финального свистка.
Весь провальный сезон 1950 г., Борис сторонился «точки», а она его, но в 1/4 финала кубка против московского «Динамо», будучи на сумасшедшем «адреналине» и поведя за собой всю команду в дополнительное время (основное 1:1 и гол на счету Лагутина), при счёте 3:1 в пользу динамовцев зарабатывает пенальти и сам же хочет его пробить. Как не отговаривали его партнеры по команде, зная о непредрасположенности, но форвард был неуёмен.
«Лагутин сильно бьёт, Саная в броске отбивает мяч. Снова удар Лагутина, и снова Саная успевает отбить мяч. У ворот возникает острая схватка, и мяч вместе с несколькими игроками влетает в сетку – 3:2».
В итоге, дальше по «сетке» пошли динамовцы, а Лагутин окончательно уверовал в то, что пенальти это история не про него.
Отыграв все игры в чемпионате первой союзной лиги 1951 г.
, футболист, как «чёрт ладана» сторонился «проклятущего» белого круга в штрафной площади. И надо же такому случиться, что в последних играх сезона альма-матер Лагутина «Трудовые резервы» безбожно сыпятся и вылетают, тогда как железнодорожники отчаянно борются за повышение, и встречаясь между собой, расставляя акценты на классе (7:0 в пользу «Локомотива»), футболисты трижды исполняли пенальти, Лагутин же принципиально их не бил, хотя угрожающий «сухарь» в послужном списке «бомбардира» вполне мог быть и распечатан.
В 1952 г. в команду после известных историй со сборной и ЦДКА приходит Борис Андреевич Аркадьев, который тут же начинает делать ставку на омоложение и 27-28-летнему форварду место в составе находится не всегда.
23 августа в карьере нападающего отправная точка
«Локомотив» (Москва) 1:2 «Зенит» (Ленинград)
23 августа 1952. Стадион «Сталинец». Переигровка матча от 19 августа. Нереализованный пенальти: Лагутин (при 1:2, штанга).
Нападающий после этой игры крепко присел в запас,лишь изредка подменяя молодых Петрова, Короткова или Пирогова. Закат карьеры. Не всегда удачной, во многом противоречивой, не до конца и не все удалось реализовать, потенциал закапывается навечно.
Несмотря на то, что после злополучного матча с ленинградцами ещё было несколько забитых мячей в чемпионате и даже расколдована точка в игре с московским «Спартаком», в 1953 г. наступила «лебединая песня» для нападающего, которого плавно подводили к последнему матчу в карьере. И вот он наступает.
В последнем, уже ничего не значащем для «Локомотива» туре, на стадионе «Динамо» железнодорожники принимали киевлян, которым маячило унизительное понижение в классе.
«Состязание прошло на высоком спортивном уровне. Только грубые ошибки защитников и вратарей позволяли нападающим достигнуть результата. Так, в конце первой половины встречи москвич Ивашков (№ 2) промахнулся по мячу, и набежавший левый крайний "Динамо" Фомин забил гол. После перерыва во время одной из атак железнодорожник Коротков (№ 10) низом ударил по воротам. Вратарь киевлян Лемешко выпустил мяч из рук и Лагутин (№ 9) добил его в сетку. Второй гол в ворота "Локомотива" был забит в результате ошибки вратаря команды. Зубрицкий непростительно промедлил с выходом на навесной мяч. Это дало возможность киевлянину Коману (№10) увеличить счёт до 2:1 в пользу своей команды.
...Железнодорожники играли вяло и безинициативно. Овладев мячом, футболисты "Локомотива" тратили слишком много времени на его обработку, их передачи часто адресовались партнёрам, которые были закрыты противником. Следует также отметить, что при счёте 0:0 Лагутин не использовал 11 -метровый штрафной удар. Вратарь Лемешко отбил мяч".
«Советский спорт» 25 августа 1953 г.
Итак, даже в своём последнем матче в составе московского «Локомотива», забив с игры, Борис Александрович так до конца и не смог покорить ту самую точку, которая не давала ему покоя в первой союзной лиге 1946 г. и чемпионатах 1950-1953 гг.
Несколько позже ходила застольная «горбуха» об антипенальтисте Лагутине, но со временем она из памяти, знавших игрока воочию, стёрлась, но факты вещь упрямая и хорошо, что они сквозь время передаются. Не его вина, что в «лотерее» он непременно проигрывал. На то она и «лотерея».
Лагутина Бориса Александровича не стало в 1983г.
Светлая память.
В 1952 г. в команду после известных историй со сборной и ЦДКА приходит Борис Андреевич Аркадьев, который тут же начинает делать ставку на омоложение и 27-28-летнему форварду место в составе находится не всегда.
23 августа в карьере нападающего отправная точка
«Локомотив» (Москва) 1:2 «Зенит» (Ленинград)
23 августа 1952. Стадион «Сталинец». Переигровка матча от 19 августа. Нереализованный пенальти: Лагутин (при 1:2, штанга).
Нападающий после этой игры крепко присел в запас,лишь изредка подменяя молодых Петрова, Короткова или Пирогова. Закат карьеры. Не всегда удачной, во многом противоречивой, не до конца и не все удалось реализовать, потенциал закапывается навечно.
Несмотря на то, что после злополучного матча с ленинградцами ещё было несколько забитых мячей в чемпионате и даже расколдована точка в игре с московским «Спартаком», в 1953 г. наступила «лебединая песня» для нападающего, которого плавно подводили к последнему матчу в карьере. И вот он наступает.
В последнем, уже ничего не значащем для «Локомотива» туре, на стадионе «Динамо» железнодорожники принимали киевлян, которым маячило унизительное понижение в классе.
«Состязание прошло на высоком спортивном уровне. Только грубые ошибки защитников и вратарей позволяли нападающим достигнуть результата. Так, в конце первой половины встречи москвич Ивашков (№ 2) промахнулся по мячу, и набежавший левый крайний "Динамо" Фомин забил гол. После перерыва во время одной из атак железнодорожник Коротков (№ 10) низом ударил по воротам. Вратарь киевлян Лемешко выпустил мяч из рук и Лагутин (№ 9) добил его в сетку. Второй гол в ворота "Локомотива" был забит в результате ошибки вратаря команды. Зубрицкий непростительно промедлил с выходом на навесной мяч. Это дало возможность киевлянину Коману (№10) увеличить счёт до 2:1 в пользу своей команды.
...Железнодорожники играли вяло и безинициативно. Овладев мячом, футболисты "Локомотива" тратили слишком много времени на его обработку, их передачи часто адресовались партнёрам, которые были закрыты противником. Следует также отметить, что при счёте 0:0 Лагутин не использовал 11 -метровый штрафной удар. Вратарь Лемешко отбил мяч".
«Советский спорт» 25 августа 1953 г.
Итак, даже в своём последнем матче в составе московского «Локомотива», забив с игры, Борис Александрович так до конца и не смог покорить ту самую точку, которая не давала ему покоя в первой союзной лиге 1946 г. и чемпионатах 1950-1953 гг.
Несколько позже ходила застольная «горбуха» об антипенальтисте Лагутине, но со временем она из памяти, знавших игрока воочию, стёрлась, но факты вещь упрямая и хорошо, что они сквозь время передаются. Не его вина, что в «лотерее» он непременно проигрывал. На то она и «лотерея».
Лагутина Бориса Александровича не стало в 1983г.
Светлая память.
Безличие💀
Футбольный клуб «Локомотив» Москва долгое время неделимо существовал в одноименном спортивном обществе. Логично, что и символ, наполненный идеей и которому присвоен тот или иной смысл, под названием эмблема, был у него сопряжён с «общественным» и фигурировал всегда.
Клуб Октябрьской Революции в 1920-е гг., один из возможных пращуров «Локомотива», сразу, в первый же год своего существования, обозначил свой «бренд» в трапецеидальном шестиугольнике с сокращённой аббревиатурой - КОР. Спортсменов и иных деятелей культуры при Клубе по данному атрибуту узнавала вся Москва. Была ясна принадлежность к Клубу за счёт членских знаков, удостоверений, грамот и прочему, где данный символ упоминался. Вероятно, и поэтому после спортивной трансформации в 1931 г. члены КОРа и их поклонники никак не могли смириться с «новыми веяниями» и в прессе, и в программках, и в разговорной речи все равно говорили короткое и емкое КОР вместо Казанки, которую иной раз могли обозвать и чугункой.
Команда Московско-Казанской железной дороги в то время, к сожалению, не имела узнаваемого «лица». Символ, она же эмблема, Лиговых состязаний дороги или железнодорожного ведомства не имел к команде никакого прямого отношения. Он представлял свои собственные узнаваемые «бренды», с которыми и ассоциировался. А МКЖД так и остался безликим. Поэтому и КОР, как «товарный знак» долго не погибал, а был на слуху. Всем обывателям не с железной дороги становилось понятно кто играет вне зависимости от состязания, причём как в Москве, так и за ее пределами.
Возможно, в данном упущении начала 1930-х гг и кроется проблема, которая настигла уже «Локомотив» на заре его существования. Документально, как это прописано у многих других московских команд, к сожалению, нет упоминания того, когда и как появилась эмблема спортивного общества «Локомотив». На флаг выносили «паровоз с рельсами». На красных игровых фуфайках зачастую фигурировал либо все тот же «паровоз с рельсами» либо ограничивались продольной белой полосой без какой-либо символики. Парадоксальная ситуация. Создаётся всесоюзное спортивное общество, но не обозначает при этом свои главные, как принято считать, узнаваемые атрибуты в виде гимна, флага и эмблемы. Уже потом художник Титов нарисует треугольник и обозначит в нем литеру Л, а тогда вопрос «бренда», судя по всему вообще не стоял. «Как лодку назвали, так она и поплыла».
По различным причинам главный символ общества - его эмблема, как стихийно и непонятно зародился, так же стихийно и непонятно видоизменялся. Кем? С какой целью? Кто придумывал?
Все завитушки на литерах Д и Т узаконены были ещё тогда, даже ширина поперечной полосы у народной команды являлась предметом регламентации. У московского «Локомотива» эмблема - главная головная боль сразу после даты его основания.
Раз нет документов и нигде не было и по сей день не зафиксировано какой должна быть литера Л, паровоз и прочие детали эмблемы, ее стали на свой лад «отрисовывать». И, если на период 1993-1995 можно прикрыть стыдливо глаза, мол время было такое, концерн Виктор денег дал и поэтому его вынесли на знамя одного из старейших клубов страны. Почему же таким важным атрибутам не придавалось никакого значения в спортобществе в его советский период? Мне видится тому несколько причин.
1. Генетически преемственное безразличие к данному вопросу со стороны руководства, как Ведомства, так и подшефного ему Общества. О чем и говорилось чуть ранее. Безалаберность, безразличие, непонимание значимости.
2. Отсутствие необходимости узнаваемости бренда, который в определённых коллективных видах спорта не блещет результатами. Конькобежцы, шахматисты и иные спортсмены «индивидуальщики» под флагом практически не выступали, а волейболистки, регбисты и прочие успешные команды выстреливали раз в поколение. Признание Обществом своего «лузерства» - наверное нет, но отсутствие поводов для гордости за спортивные результаты уверен наложило отпечаток на данную проблему.
3. Как ни странно, но символы «Локомотива» видоизменялись во многом в периоды затяжного безвременья.
Футбольный клуб «Локомотив» Москва долгое время неделимо существовал в одноименном спортивном обществе. Логично, что и символ, наполненный идеей и которому присвоен тот или иной смысл, под названием эмблема, был у него сопряжён с «общественным» и фигурировал всегда.
Клуб Октябрьской Революции в 1920-е гг., один из возможных пращуров «Локомотива», сразу, в первый же год своего существования, обозначил свой «бренд» в трапецеидальном шестиугольнике с сокращённой аббревиатурой - КОР. Спортсменов и иных деятелей культуры при Клубе по данному атрибуту узнавала вся Москва. Была ясна принадлежность к Клубу за счёт членских знаков, удостоверений, грамот и прочему, где данный символ упоминался. Вероятно, и поэтому после спортивной трансформации в 1931 г. члены КОРа и их поклонники никак не могли смириться с «новыми веяниями» и в прессе, и в программках, и в разговорной речи все равно говорили короткое и емкое КОР вместо Казанки, которую иной раз могли обозвать и чугункой.
Команда Московско-Казанской железной дороги в то время, к сожалению, не имела узнаваемого «лица». Символ, она же эмблема, Лиговых состязаний дороги или железнодорожного ведомства не имел к команде никакого прямого отношения. Он представлял свои собственные узнаваемые «бренды», с которыми и ассоциировался. А МКЖД так и остался безликим. Поэтому и КОР, как «товарный знак» долго не погибал, а был на слуху. Всем обывателям не с железной дороги становилось понятно кто играет вне зависимости от состязания, причём как в Москве, так и за ее пределами.
Возможно, в данном упущении начала 1930-х гг и кроется проблема, которая настигла уже «Локомотив» на заре его существования. Документально, как это прописано у многих других московских команд, к сожалению, нет упоминания того, когда и как появилась эмблема спортивного общества «Локомотив». На флаг выносили «паровоз с рельсами». На красных игровых фуфайках зачастую фигурировал либо все тот же «паровоз с рельсами» либо ограничивались продольной белой полосой без какой-либо символики. Парадоксальная ситуация. Создаётся всесоюзное спортивное общество, но не обозначает при этом свои главные, как принято считать, узнаваемые атрибуты в виде гимна, флага и эмблемы. Уже потом художник Титов нарисует треугольник и обозначит в нем литеру Л, а тогда вопрос «бренда», судя по всему вообще не стоял. «Как лодку назвали, так она и поплыла».
По различным причинам главный символ общества - его эмблема, как стихийно и непонятно зародился, так же стихийно и непонятно видоизменялся. Кем? С какой целью? Кто придумывал?
Все завитушки на литерах Д и Т узаконены были ещё тогда, даже ширина поперечной полосы у народной команды являлась предметом регламентации. У московского «Локомотива» эмблема - главная головная боль сразу после даты его основания.
Раз нет документов и нигде не было и по сей день не зафиксировано какой должна быть литера Л, паровоз и прочие детали эмблемы, ее стали на свой лад «отрисовывать». И, если на период 1993-1995 можно прикрыть стыдливо глаза, мол время было такое, концерн Виктор денег дал и поэтому его вынесли на знамя одного из старейших клубов страны. Почему же таким важным атрибутам не придавалось никакого значения в спортобществе в его советский период? Мне видится тому несколько причин.
1. Генетически преемственное безразличие к данному вопросу со стороны руководства, как Ведомства, так и подшефного ему Общества. О чем и говорилось чуть ранее. Безалаберность, безразличие, непонимание значимости.
2. Отсутствие необходимости узнаваемости бренда, который в определённых коллективных видах спорта не блещет результатами. Конькобежцы, шахматисты и иные спортсмены «индивидуальщики» под флагом практически не выступали, а волейболистки, регбисты и прочие успешные команды выстреливали раз в поколение. Признание Обществом своего «лузерства» - наверное нет, но отсутствие поводов для гордости за спортивные результаты уверен наложило отпечаток на данную проблему.
3. Как ни странно, но символы «Локомотива» видоизменялись во многом в периоды затяжного безвременья.
То ли логика была в «новую жизнь с новыми атрибутами», то ли как недавно гласил лозунг «ярче прошлого», но каждому новому председателю спортобщества хотелось показать перед строгими руководителями МПС свою работу и уж если не результатами, то хотя бы новаторствами обозначить свой труд. Банальное лизоблюдство присущее небольшим «портфельчикам» партаппарату своего времени.
4. Во многом фатальное не знание собственной истории приводило к тому, что называется «до нас все было неправильно, а мы покажем, как нужно». Отчасти этот пункт переплетается с предыдущим с той лишь разницей, что вопрос об изменении чего-либо в Обществе созревал не в ходе правления им, а сразу, как заступил «на службу».
Будь у Общества железное обоснование своих символов и цветового различия, то никто не смог бы так часто покушаться на них. Это к вопросу о красно-зелёных и прочему. Приняли, послушали, согласились, проехали. Но фундаментальные вещи должны оставаться фундаментальными и крепкими, как гранит. На них все держится. Искать преемственность нужно во всем, раз так получилось, что клуб ее где-то когда-то потерял и эмблемография один из важнейших незакрытых вопросов.
P.s у меня, периодически, болельщики, историки других футбольных клубов, как отечественных, так и из ближнего зарубежья спрашивают о том, какая эмблема у клуба была в тот или иной период. Ни разу никогда не давал однозначного ответа. Возможно такая или вот такая. Клуб, который продолжает прятать своё годами меняющееся «лицо», обречён на безличие
4. Во многом фатальное не знание собственной истории приводило к тому, что называется «до нас все было неправильно, а мы покажем, как нужно». Отчасти этот пункт переплетается с предыдущим с той лишь разницей, что вопрос об изменении чего-либо в Обществе созревал не в ходе правления им, а сразу, как заступил «на службу».
Будь у Общества железное обоснование своих символов и цветового различия, то никто не смог бы так часто покушаться на них. Это к вопросу о красно-зелёных и прочему. Приняли, послушали, согласились, проехали. Но фундаментальные вещи должны оставаться фундаментальными и крепкими, как гранит. На них все держится. Искать преемственность нужно во всем, раз так получилось, что клуб ее где-то когда-то потерял и эмблемография один из важнейших незакрытых вопросов.
P.s у меня, периодически, болельщики, историки других футбольных клубов, как отечественных, так и из ближнего зарубежья спрашивают о том, какая эмблема у клуба была в тот или иной период. Ни разу никогда не давал однозначного ответа. Возможно такая или вот такая. Клуб, который продолжает прятать своё годами меняющееся «лицо», обречён на безличие
«Я почувствовал, что обмануть надежды семьи, к которой относился с глубоким уважением, не смогу ни за какую квартиру»
Московский «Асмарал», которому сегодня исполнилось 30 лет, мог повлиять на карьеру легендарного вратаря московского «Локомотива» Сергея Овчинникова. Выдержка из автобиографической книги футболиста под названием «Искусственный офсайд»:
«Хотя с начала осени я твердо вознамерился стать локомотивцем, с переходом вышло маленькое недоразумение. Меня, можно сказать, перекупил владелец московского «Асмарала» Хусам Аль – Халиди. Как говорится, бес попутал, хорошо, что вовремя спохватился. Я тогда как раз женился, квартирный вопрос стоял очень остро. Узнав об этом, Аль – Халиди предложил мне хорошую квартиру, солидные подъемные и зарплату, о которой в других командах высшей лиги, в том числе и «Локомотиве», только мечтали.
Накануне вылета железнодорожников по окончании сезона–1990 на Бермудские острова, назначенного на пять утра, я не спал всю ночь, размышляя, куда податься: с «Локомотивом» за границу или на утреннюю тренировку «Асмарала», на которую меня уже пригласил работавший с командой Владимир Федотов. Выбрал второе, поскольку днем раньше щедрый президент «Асмарала»
успел вручить мне ключи от новой квартиры. Правда, это было не мое самостоятельное решение, а семейное: жена ни за что не соглашалась упускать из рук попавшую к нам синицу.
Испытывал ужасные душевные муки, представляя, что теперь обо мне подумают люди. И на первой же тренировке в «Асмарале» порвал заднюю мышцу бедра. В мозгу сразу мелькнуло: выходит, все – таки ошибочка вышла, вот она, расплата за некрасивый поступок! Узнав о моем переходе в «Асмарал», неожиданно вознегодовали и родители, стали убеждать, что все материальные блага в моей жизни еще будут, не стоит из – за сегодняшних посулов очертя голову рыпаться головой в омут. Кстати, родители и сейчас всегда рядом со мной. У нас очень доверительные отношения, которыми мы дорожим. Я каждый день им звоню из любой точки света. Они с детства приучили меня к какой – то патологической честности. Даже не знаю, чего в этом больше – плохого или хорошего. Родители мне говорили: «Будь честным, в первую очередь перед собой. Себя – то не обманешь. Все мы допускаем ошибки, но жить надо так, чтобы тебе потом любому человеку не стыдно было смотреть в глаза».
А точку в той «асмараловской» эпопее поставила жена Семина Любовь Леонидовна. С семьей Семиных я был знаком уже года три, поскольку дружил еще со времен «Динамо–2» с Андреем, их сыном, часто бывал у них дома. Теперь я думаю, что и это обстоятельство способствовало моему приглашению в «Локомотив». Андрей был добротным защитником, но таких тогда было много, и ему не посчастливилось заиграть в высшей лиге. Но сей факт нашей дружбе не мешал. Он много рассказывал мне о локомотивских проблемах, и мы, учитывая и мое давнее расположение к команде, переживали за нее вместе.
Когда я в очередной раз заглянул в гости к своему другу, Любовь Леонидовна не стала читать мне нотаций, а вместо этого отчехвостила по – взрослому, дала понять, что полностью разочаровывается в моих человеческих качествах, напоследок посоветовав не дурить, поменять решение. И я почувствовал, что обмануть надежды семьи, к которой относился с глубоким уважением, не смогу ни за какую квартиру, все нутро восставало против.
По возвращении «Локомотива» из турне меня пригласил к себе Юрий Павлович, как сейчас помню, почему – то в семь часов утра, расспросил о моих проблемах и твердо пообещал решить их. А я уже и без квартиры готов был «вернуться» в «Локомотив», хотя имел на руках подписанный контракт с «Асмаралом», и Аль – Халиди занял по нему жесткую позицию. Но Палыч справился и с этой проблемой. С тех пор я ни разу не пожалел о принятом в итоге решении, о том, что тогда не разочаровал ни Семина, ни его обладающую замечательным даром убеждения супругу.»
Московский «Асмарал», которому сегодня исполнилось 30 лет, мог повлиять на карьеру легендарного вратаря московского «Локомотива» Сергея Овчинникова. Выдержка из автобиографической книги футболиста под названием «Искусственный офсайд»:
«Хотя с начала осени я твердо вознамерился стать локомотивцем, с переходом вышло маленькое недоразумение. Меня, можно сказать, перекупил владелец московского «Асмарала» Хусам Аль – Халиди. Как говорится, бес попутал, хорошо, что вовремя спохватился. Я тогда как раз женился, квартирный вопрос стоял очень остро. Узнав об этом, Аль – Халиди предложил мне хорошую квартиру, солидные подъемные и зарплату, о которой в других командах высшей лиги, в том числе и «Локомотиве», только мечтали.
Накануне вылета железнодорожников по окончании сезона–1990 на Бермудские острова, назначенного на пять утра, я не спал всю ночь, размышляя, куда податься: с «Локомотивом» за границу или на утреннюю тренировку «Асмарала», на которую меня уже пригласил работавший с командой Владимир Федотов. Выбрал второе, поскольку днем раньше щедрый президент «Асмарала»
успел вручить мне ключи от новой квартиры. Правда, это было не мое самостоятельное решение, а семейное: жена ни за что не соглашалась упускать из рук попавшую к нам синицу.
Испытывал ужасные душевные муки, представляя, что теперь обо мне подумают люди. И на первой же тренировке в «Асмарале» порвал заднюю мышцу бедра. В мозгу сразу мелькнуло: выходит, все – таки ошибочка вышла, вот она, расплата за некрасивый поступок! Узнав о моем переходе в «Асмарал», неожиданно вознегодовали и родители, стали убеждать, что все материальные блага в моей жизни еще будут, не стоит из – за сегодняшних посулов очертя голову рыпаться головой в омут. Кстати, родители и сейчас всегда рядом со мной. У нас очень доверительные отношения, которыми мы дорожим. Я каждый день им звоню из любой точки света. Они с детства приучили меня к какой – то патологической честности. Даже не знаю, чего в этом больше – плохого или хорошего. Родители мне говорили: «Будь честным, в первую очередь перед собой. Себя – то не обманешь. Все мы допускаем ошибки, но жить надо так, чтобы тебе потом любому человеку не стыдно было смотреть в глаза».
А точку в той «асмараловской» эпопее поставила жена Семина Любовь Леонидовна. С семьей Семиных я был знаком уже года три, поскольку дружил еще со времен «Динамо–2» с Андреем, их сыном, часто бывал у них дома. Теперь я думаю, что и это обстоятельство способствовало моему приглашению в «Локомотив». Андрей был добротным защитником, но таких тогда было много, и ему не посчастливилось заиграть в высшей лиге. Но сей факт нашей дружбе не мешал. Он много рассказывал мне о локомотивских проблемах, и мы, учитывая и мое давнее расположение к команде, переживали за нее вместе.
Когда я в очередной раз заглянул в гости к своему другу, Любовь Леонидовна не стала читать мне нотаций, а вместо этого отчехвостила по – взрослому, дала понять, что полностью разочаровывается в моих человеческих качествах, напоследок посоветовав не дурить, поменять решение. И я почувствовал, что обмануть надежды семьи, к которой относился с глубоким уважением, не смогу ни за какую квартиру, все нутро восставало против.
По возвращении «Локомотива» из турне меня пригласил к себе Юрий Павлович, как сейчас помню, почему – то в семь часов утра, расспросил о моих проблемах и твердо пообещал решить их. А я уже и без квартиры готов был «вернуться» в «Локомотив», хотя имел на руках подписанный контракт с «Асмаралом», и Аль – Халиди занял по нему жесткую позицию. Но Палыч справился и с этой проблемой. С тех пор я ни разу не пожалел о принятом в итоге решении, о том, что тогда не разочаровал ни Семина, ни его обладающую замечательным даром убеждения супругу.»
Гуренко провожали всем стадионом🚂👏
19 июня 1999 г.
«Локомотив» (Москва) 4:1 «Шинник» (Ярославль)
«В этом сезоне с "Локомотивом" произошло неизбежное: на подопечных Семина обратили внимание лучшие европейские клубы. В воскресенье черкизовский стадион провожал "первую ласточку" - Сергея Гуренко. Когда обе команды выстроились на поле, белорусский полузащитник, одетый по такому случаю в модный темный костюм, вышел к беговой дорожке. "Мы надеемся, что Сергей сумеет проявить себя в "Роме", где уже играет один футболист московского "Локомотива" - Дмитрий Аленичев", - торжественно объявил диктор стадиона, и зрители отреагировали на его слова продолжительной овацией. Администратор "Локомотива" Анатолий Машков вручил виновнику торжества сувениры - футболку и мячи, которые Гуренко немедленно запустил на трибуны.
Фанаты с восторгом приняли эти подарки, но на душе у них наверняка было неспокойно. Всех волнует, как отразится отъезд белоруса на результатах клуба и, главное, кто будет следующим в списке отъезжающих.»
https://www.youtube.com/watch?v=_6UM17f9UIw&feature=share
19 июня 1999 г.
«Локомотив» (Москва) 4:1 «Шинник» (Ярославль)
«В этом сезоне с "Локомотивом" произошло неизбежное: на подопечных Семина обратили внимание лучшие европейские клубы. В воскресенье черкизовский стадион провожал "первую ласточку" - Сергея Гуренко. Когда обе команды выстроились на поле, белорусский полузащитник, одетый по такому случаю в модный темный костюм, вышел к беговой дорожке. "Мы надеемся, что Сергей сумеет проявить себя в "Роме", где уже играет один футболист московского "Локомотива" - Дмитрий Аленичев", - торжественно объявил диктор стадиона, и зрители отреагировали на его слова продолжительной овацией. Администратор "Локомотива" Анатолий Машков вручил виновнику торжества сувениры - футболку и мячи, которые Гуренко немедленно запустил на трибуны.
Фанаты с восторгом приняли эти подарки, но на душе у них наверняка было неспокойно. Всех волнует, как отразится отъезд белоруса на результатах клуба и, главное, кто будет следующим в списке отъезжающих.»
https://www.youtube.com/watch?v=_6UM17f9UIw&feature=share
YouTube
Локомотив (Москва) 4-1 Шинник. Чемпионат России 1999
Локомотив (Москва) 4-1 Шинник (Ярославль)
Чемпионат России 1999. 11-й тур.
19.06.1999
Москва, стадион "Локомотив"
Чемпионат России 1999. 11-й тур.
19.06.1999
Москва, стадион "Локомотив"
«Чемпионом станешь, когда вернешься. А от таких предложений не отказываются»
«Позвонили из Италии и сказали, что меня уже приобрели. Это было как снег на голову. Ведь личных переговоров со мной никто не вел. Клубы договаривались между собой. Президент моего «Локомотива» Валерий Филатов сказал, что есть контракт с такими-то условиями, что меня хочет видеть Капелло. Ответил: «Мне приятно, что мной заинтересовался такой клуб и такой тренер, но я хочу стать чемпионом с «Локомотивом». На что Филатов сказал: «Чемпионом станешь, когда вернешься. А от таких предложений не отказываются».
Сумма сделки составила 6 миллионов долларов. Истоки трансфера вот какие. Фабио Капелло имеет привычку подрабатывать в качестве телекомментатора. Так получилось, что дона Фабио пригласили комментировать игру сборных Беларуси и Италии для телеканала RAI. Наша сборная тогда сыграла здорово, увезя из Анконы ничью (1:1). Пуще всех белорусов глянулся специалисту Гуренко. Чуть позже «Локомотив» проявил себя в последнем розыгрыше Кубка Кубков. В полуфинале железнодорожники дали бой «Лацио», уступив дорогу в финал лишь по правилу «выездного» гола (1:1, 0:0). Эти встречи наставник тоже работал для ТВ и еще больше впечатлился игрой уроженца Гродно. После чего сказал президенту клуба Франко Сенси: «Мне нужен этот игрок». И уже через несколько недель Гуренко приехал в Рим на обследование.»
«Позвонили из Италии и сказали, что меня уже приобрели. Это было как снег на голову. Ведь личных переговоров со мной никто не вел. Клубы договаривались между собой. Президент моего «Локомотива» Валерий Филатов сказал, что есть контракт с такими-то условиями, что меня хочет видеть Капелло. Ответил: «Мне приятно, что мной заинтересовался такой клуб и такой тренер, но я хочу стать чемпионом с «Локомотивом». На что Филатов сказал: «Чемпионом станешь, когда вернешься. А от таких предложений не отказываются».
Сумма сделки составила 6 миллионов долларов. Истоки трансфера вот какие. Фабио Капелло имеет привычку подрабатывать в качестве телекомментатора. Так получилось, что дона Фабио пригласили комментировать игру сборных Беларуси и Италии для телеканала RAI. Наша сборная тогда сыграла здорово, увезя из Анконы ничью (1:1). Пуще всех белорусов глянулся специалисту Гуренко. Чуть позже «Локомотив» проявил себя в последнем розыгрыше Кубка Кубков. В полуфинале железнодорожники дали бой «Лацио», уступив дорогу в финал лишь по правилу «выездного» гола (1:1, 0:0). Эти встречи наставник тоже работал для ТВ и еще больше впечатлился игрой уроженца Гродно. После чего сказал президенту клуба Франко Сенси: «Мне нужен этот игрок». И уже через несколько недель Гуренко приехал в Рим на обследование.»
3 ноября 2000 г. московский «Локомотив» установил рекорд чемпионатов России, разгромив «Уралан».
Команда из Элисты в том сезоне одержала всего лишь 2 победы и пропустила 61 мяч, 9 из которых — в Раменском, где принимал своих соперников «Локомотив», пока стадион в Черкизове реконструировался. Дмитрий Лоськов сделал хет-трик уже в первом тайме, еще гол добавил Олег Терехин. После перерыва забивали Маминов, Евсеев, Черевченко и дважды Булыкин. Сегодня.
Рекорд сегодня был повторён, но, как мне кажется, в 2000-ом он был более честен и справедлив
Команда из Элисты в том сезоне одержала всего лишь 2 победы и пропустила 61 мяч, 9 из которых — в Раменском, где принимал своих соперников «Локомотив», пока стадион в Черкизове реконструировался. Дмитрий Лоськов сделал хет-трик уже в первом тайме, еще гол добавил Олег Терехин. После перерыва забивали Маминов, Евсеев, Черевченко и дважды Булыкин. Сегодня.
Рекорд сегодня был повторён, но, как мне кажется, в 2000-ом он был более честен и справедлив