Поблагодарите руководителей «Спартака» от моего имени за внимание и больше ко мне не обращайтесь
1992 г. «А на меня тогда вышел московский «Спартак». Врач Юрий Васильков, до перехода в стан красно – белых работавший в «Локомотиве», как – то позвонил и предложил отправиться в Тарасовку, на базу чемпионов России. А я понимал, что в «Спартак» не пойду ни при каких раскладах. Отец просто – напросто перестал бы со мной разговаривать. Но Васильков настаивал: «Николай Петрович Старостин, Олег Иванович Романцев хотели бы с тобой переговорить. Неудобно же отказывать столь уважаемым людям». Отказывать в разговоре было действительно неудобно, и я согласился, заранее зная, что из этой затеи ничего не выйдет. Машины своей еще не имел, подъехал к метро «Сокольники», где Васильков меня ждал. Спрашиваю его: «А в чем смысл моего визита, у вас же есть Черчесов, Стауче?» Он стал объяснять: «Пока начнешь в дубле.» На этом наш разговор и завершился. «Поблагодарите руководителей «Спартака» от моего имени за внимание и больше ко мне не обращайтесь», – напутствовал я спартаковского доктора. Через год спартаковцы снова попытались со мной связаться, но опять безрезультатно.» Овчинников
1992 г. «А на меня тогда вышел московский «Спартак». Врач Юрий Васильков, до перехода в стан красно – белых работавший в «Локомотиве», как – то позвонил и предложил отправиться в Тарасовку, на базу чемпионов России. А я понимал, что в «Спартак» не пойду ни при каких раскладах. Отец просто – напросто перестал бы со мной разговаривать. Но Васильков настаивал: «Николай Петрович Старостин, Олег Иванович Романцев хотели бы с тобой переговорить. Неудобно же отказывать столь уважаемым людям». Отказывать в разговоре было действительно неудобно, и я согласился, заранее зная, что из этой затеи ничего не выйдет. Машины своей еще не имел, подъехал к метро «Сокольники», где Васильков меня ждал. Спрашиваю его: «А в чем смысл моего визита, у вас же есть Черчесов, Стауче?» Он стал объяснять: «Пока начнешь в дубле.» На этом наш разговор и завершился. «Поблагодарите руководителей «Спартака» от моего имени за внимание и больше ко мне не обращайтесь», – напутствовал я спартаковского доктора. Через год спартаковцы снова попытались со мной связаться, но опять безрезультатно.» Овчинников
«Ушедшие до срока главные тренеры. Эпизод седьмой»
История о том, как «убирали» из московского «Локомотива» Великого советского тренера Александра Александровича Севидова.
«Когда же Севидову предложили, наконец, возглавить московскую команду (это был «Локомотив», который в 1980 году выбыл из высшей лиги), в душе у Александра Александровича стали бороться два чувства: желание получить под свое начало столичный коллектив и понимание того, что в «Локомотиве» добром работа для него не кончится. Ведь по числу возглавлявших эту команду тренеров она являлась в советском футболе рекордсменом, хотя условия для работы в ней, казалось, были отменные.
Имелся у «Локомотива» свой отличный стадион, превосходная загородная база в Баковке, база в Хосте. И при всем том — ничтожные результаты в соревнованиях! В чемпионатах страны «Локомотив» за 44 года своего существования лишь однажды занял призовое (второе) место, обретаясь преимущественно в нижней половине таблицы; оказывался он частенько и за пределами высшей лиги.
Разгадку происходившего в «Локомотиве» знали очень немногие, и состояла она в том, что относительное турнирное благополучие команды нужно было руководителям спортивного общества железнодорожников лишь изредка, вернее, вперемежку с крупными неудачами. Когда от «Локомотива» требовался относительный успех, забота об игроках проявлялась, можно сказать, неустанно: им предоставлялись все блага, щедро выплачивались премиальные. Когда же необходим был провал — от футболистов резко отворачивались, обещания, которые были даны им ранее, не выполнялись! В итоге такой игры в кошки-мышки команда быстро садилась на мель. И тогда под предлогом ее скорейшего спасения руководители выбивали у высокого железнодорожного начальства все новые и новые квартиры, машины и дефицитные товары, а при их распределении не обижали прежде всего самих себя…
Все это Севидов знал, и тем не менее предложение «Локомотива» принял, полагая, что сумеет все-таки за сезон-другой создать команду, которая будет играть автоматически хорошо даже в тот период, когда от нее «запланированно» отвернутся.
«Авось тут-то что-нибудь да переменится», — говорил он мне. «Слабая надежда, — отвечал я, — ведь раньше или позже опустить команду в нижнюю часть таблицы им все равно понадобится! Значит, вас уберут непременно, под любым предлогом». «Уберут, — грустно соглашался Александр Александрович, — однако, друг мой, вспомните: мне уже шестьдесят, когда еще в Москве команду дадут?».
В начале 1981-го Севидов пришел в «Локомотив». И тут снова, как в прежние годы его работы, стало происходить все то же: специалисты футбола, пресса, болельщики единодушно игру команды хвалили, публика потянулась на матчи с участием «Локомотива», в котором угадывался один из наиболее вероятных победителей турнира первой лиги.
Но обнаружилось кое-что настораживающее, тревожное…
24 апреля 1981 года «Локомотив» ждала в Кутаиси игра с местным «Торпедо». Грузинская команда также рассматривалась как претендент на путевку в высшую лигу. А победитель таких встреч выигрывает, как известно, вдвойне, ибо два очка записывает себе и еще два как бы снимает со счета конкурента. Арбитром матча был назначен алмаатинец Черданцев. У «Локомотива» же имелись причины Черданцеву не доверять: в 1979 году он судил в Ереване матч железнодорожников с «Араратом» и беззастенчиво «ошибался» в пользу хозяев поля. Инспектор матча Шишов поставил судье «двойку», а присутствовавший на игре заместитель начальника управления футбола Соловьев заявил, что больше к судейству Черданцев допущен не будет. Но, вероятно, в продолжении им деятельности арбитра были заинтересованы силы позначительнее. И вот он снова возник как судья очень важного для «Локомотива» матча.
И Севидов, естественно, обратился к руководителям общества «Локомотив» с просьбой кандидатуру Черданцева отвести, обратился только потому, что в федерации футбола СССР запрос от самой команды успеха почему-то не имел. Руководители обещали принять необходимые меры.
История о том, как «убирали» из московского «Локомотива» Великого советского тренера Александра Александровича Севидова.
«Когда же Севидову предложили, наконец, возглавить московскую команду (это был «Локомотив», который в 1980 году выбыл из высшей лиги), в душе у Александра Александровича стали бороться два чувства: желание получить под свое начало столичный коллектив и понимание того, что в «Локомотиве» добром работа для него не кончится. Ведь по числу возглавлявших эту команду тренеров она являлась в советском футболе рекордсменом, хотя условия для работы в ней, казалось, были отменные.
Имелся у «Локомотива» свой отличный стадион, превосходная загородная база в Баковке, база в Хосте. И при всем том — ничтожные результаты в соревнованиях! В чемпионатах страны «Локомотив» за 44 года своего существования лишь однажды занял призовое (второе) место, обретаясь преимущественно в нижней половине таблицы; оказывался он частенько и за пределами высшей лиги.
Разгадку происходившего в «Локомотиве» знали очень немногие, и состояла она в том, что относительное турнирное благополучие команды нужно было руководителям спортивного общества железнодорожников лишь изредка, вернее, вперемежку с крупными неудачами. Когда от «Локомотива» требовался относительный успех, забота об игроках проявлялась, можно сказать, неустанно: им предоставлялись все блага, щедро выплачивались премиальные. Когда же необходим был провал — от футболистов резко отворачивались, обещания, которые были даны им ранее, не выполнялись! В итоге такой игры в кошки-мышки команда быстро садилась на мель. И тогда под предлогом ее скорейшего спасения руководители выбивали у высокого железнодорожного начальства все новые и новые квартиры, машины и дефицитные товары, а при их распределении не обижали прежде всего самих себя…
Все это Севидов знал, и тем не менее предложение «Локомотива» принял, полагая, что сумеет все-таки за сезон-другой создать команду, которая будет играть автоматически хорошо даже в тот период, когда от нее «запланированно» отвернутся.
«Авось тут-то что-нибудь да переменится», — говорил он мне. «Слабая надежда, — отвечал я, — ведь раньше или позже опустить команду в нижнюю часть таблицы им все равно понадобится! Значит, вас уберут непременно, под любым предлогом». «Уберут, — грустно соглашался Александр Александрович, — однако, друг мой, вспомните: мне уже шестьдесят, когда еще в Москве команду дадут?».
В начале 1981-го Севидов пришел в «Локомотив». И тут снова, как в прежние годы его работы, стало происходить все то же: специалисты футбола, пресса, болельщики единодушно игру команды хвалили, публика потянулась на матчи с участием «Локомотива», в котором угадывался один из наиболее вероятных победителей турнира первой лиги.
Но обнаружилось кое-что настораживающее, тревожное…
24 апреля 1981 года «Локомотив» ждала в Кутаиси игра с местным «Торпедо». Грузинская команда также рассматривалась как претендент на путевку в высшую лигу. А победитель таких встреч выигрывает, как известно, вдвойне, ибо два очка записывает себе и еще два как бы снимает со счета конкурента. Арбитром матча был назначен алмаатинец Черданцев. У «Локомотива» же имелись причины Черданцеву не доверять: в 1979 году он судил в Ереване матч железнодорожников с «Араратом» и беззастенчиво «ошибался» в пользу хозяев поля. Инспектор матча Шишов поставил судье «двойку», а присутствовавший на игре заместитель начальника управления футбола Соловьев заявил, что больше к судейству Черданцев допущен не будет. Но, вероятно, в продолжении им деятельности арбитра были заинтересованы силы позначительнее. И вот он снова возник как судья очень важного для «Локомотива» матча.
И Севидов, естественно, обратился к руководителям общества «Локомотив» с просьбой кандидатуру Черданцева отвести, обратился только потому, что в федерации футбола СССР запрос от самой команды успеха почему-то не имел. Руководители обещали принять необходимые меры.
Но затем не пошевелили и пальцем! В результате судейство Черданцева в матче «Торпедо» (Кутаиси) – «Локомотив» (Москва) стало главным футбольным скандалом сезона.
...
О том, что Черданцев судил безобразно, а главное — пристрастно, докладывал федерации футбола в своем рапорте инспектор матча Стрелецкий. Одиннадцатиметровый, посредством которого кутаисцы быстро отквитали гол, проведенный гостями, писал он, арбитр попросту придумал, а гол, принесший победу хозяевам поля, был забит из сверхочевидного офсайда. В рапорте указывалось, что Черданцевым был назначен в ворота «Локомотива» еще один неправедный пенальти (при счете 1:1), но только выполнен он был кутиасцами неудачно. Справедливость инспекторских наблюдений подтверждалась видеозаписью, которую команда «Локомотив» представила в федерацию футбола в качестве документальной основы для опротестования результата игры. А так как незадолго до того федерация назначила по аналогичным мотивам переигровку встречи двух других команд первой лиги, мало кто сомневался, что протест «Локомотива» будет удовлетворен.
...
Протест «Локомотива» поддержала фактически и коллегия судей: действия Черданцева она признала умышленными, предвзятыми, в связи с чем подвергла его бессрочной дисквалификации.
И тем не менее федерация футбола переигровку не назначила! Возмущению прессы не было границ, представители федерации, отвечая на недоуменные вопросы любителей футбола, несли какую-то несусветную чушь, болельщики «Локомотива» рассылали негодующие письма во все концы. И только высшее железнодорожно-спортивное начальство хранило нейтралитет, из чего Севидов заключил, что чем лучше будет играть команда, тем меньше у него самого шансов остаться ее тренером. «Понимаю, что надо бы хлопнуть дверью, — писал он мне в июле 1981 года в поселок на берегу Днепра, где я жил в то лето, — но характера, характера не хватает!».
Однако предложение уйти («по собственному желанию») Севидов услышал не в 1981 году — тогда московский «Локомотив» занял всё же третье место — а в следующем сезоне, причем в тот самый момент, когда команда претендовала на одну из двух путевок в высшую лигу! Претендовала, несмотря на всю свою ненужность в глазах СО «Локомотив».
Из энциклопедии ФК «Локомотив» Москва:
«В июле у железнодорожников наступил резкий спад по причинам, далеким от игровых. Обострился конфликт между Александром Севидовым и руководством общества, на стороне которого оказался и начальник команды Игорь Аввакумов. Нервозная обстановка в коллективе и привела к игровому срыву. К промежуточному финишу «Локомотив» пришел лишь пятым. Но в середине августа железнодорожники совершили мощный рывок и вновь оказались во главе таблицы. Однако стабильности не было. Вояж в Прибалтику обернулся двумя поражениями и откатом на 5-е место, на котором железнодорожники застряли больше, чем на месяц, что явно не соответствовало потенциалу команды.
— «Локомотив» — рассудительный, но обидчивый, ладно скроенный, хотя и не производящий впечатления физически сильной команды, — рассуждал никопольский обозреватель Борис Шурделин. — Чувствуется ведущая его уверенная рука, чувствуется, что команде для решительного взлета не хватает какой-то малости, но малости, в нынешних условиях недостижимой. Умение играть на грани фола в те минуты, когда это необходимо, и вместе с тем пластичные комбинации, вызывают уважение. Хотя среди лидеров нынешнего сезона эта команда - самая невеселая. По игре. В игре мало задора, ни тени улыбки. Серьезная команда? В том-то и дело, что чересчур серьезная.
Эта заброшенность коллектива была в конце концов замечена и прессой. Читаем в еженедельнике «Футбол-Хоккей» за 3 октября 1982 года:
«Неубедительно для команды, на многое претендующей, выглядит «Локомотив». Футбол, похоже, стал обузой для руководителей спортивного общества железнодорожников, команда лишилась прежнего внимания со стороны шефов. Вот и буксует "Локомотив", поставивший перед собой цель вернуться в высшую лигу. И может случиться так, что чуть-чуть он недотянет до своей конечной остановки в этом сезоне. Из-за того, что чуть-чуть меньше внимания ему уделяется».
...
О том, что Черданцев судил безобразно, а главное — пристрастно, докладывал федерации футбола в своем рапорте инспектор матча Стрелецкий. Одиннадцатиметровый, посредством которого кутаисцы быстро отквитали гол, проведенный гостями, писал он, арбитр попросту придумал, а гол, принесший победу хозяевам поля, был забит из сверхочевидного офсайда. В рапорте указывалось, что Черданцевым был назначен в ворота «Локомотива» еще один неправедный пенальти (при счете 1:1), но только выполнен он был кутиасцами неудачно. Справедливость инспекторских наблюдений подтверждалась видеозаписью, которую команда «Локомотив» представила в федерацию футбола в качестве документальной основы для опротестования результата игры. А так как незадолго до того федерация назначила по аналогичным мотивам переигровку встречи двух других команд первой лиги, мало кто сомневался, что протест «Локомотива» будет удовлетворен.
...
Протест «Локомотива» поддержала фактически и коллегия судей: действия Черданцева она признала умышленными, предвзятыми, в связи с чем подвергла его бессрочной дисквалификации.
И тем не менее федерация футбола переигровку не назначила! Возмущению прессы не было границ, представители федерации, отвечая на недоуменные вопросы любителей футбола, несли какую-то несусветную чушь, болельщики «Локомотива» рассылали негодующие письма во все концы. И только высшее железнодорожно-спортивное начальство хранило нейтралитет, из чего Севидов заключил, что чем лучше будет играть команда, тем меньше у него самого шансов остаться ее тренером. «Понимаю, что надо бы хлопнуть дверью, — писал он мне в июле 1981 года в поселок на берегу Днепра, где я жил в то лето, — но характера, характера не хватает!».
Однако предложение уйти («по собственному желанию») Севидов услышал не в 1981 году — тогда московский «Локомотив» занял всё же третье место — а в следующем сезоне, причем в тот самый момент, когда команда претендовала на одну из двух путевок в высшую лигу! Претендовала, несмотря на всю свою ненужность в глазах СО «Локомотив».
Из энциклопедии ФК «Локомотив» Москва:
«В июле у железнодорожников наступил резкий спад по причинам, далеким от игровых. Обострился конфликт между Александром Севидовым и руководством общества, на стороне которого оказался и начальник команды Игорь Аввакумов. Нервозная обстановка в коллективе и привела к игровому срыву. К промежуточному финишу «Локомотив» пришел лишь пятым. Но в середине августа железнодорожники совершили мощный рывок и вновь оказались во главе таблицы. Однако стабильности не было. Вояж в Прибалтику обернулся двумя поражениями и откатом на 5-е место, на котором железнодорожники застряли больше, чем на месяц, что явно не соответствовало потенциалу команды.
— «Локомотив» — рассудительный, но обидчивый, ладно скроенный, хотя и не производящий впечатления физически сильной команды, — рассуждал никопольский обозреватель Борис Шурделин. — Чувствуется ведущая его уверенная рука, чувствуется, что команде для решительного взлета не хватает какой-то малости, но малости, в нынешних условиях недостижимой. Умение играть на грани фола в те минуты, когда это необходимо, и вместе с тем пластичные комбинации, вызывают уважение. Хотя среди лидеров нынешнего сезона эта команда - самая невеселая. По игре. В игре мало задора, ни тени улыбки. Серьезная команда? В том-то и дело, что чересчур серьезная.
Эта заброшенность коллектива была в конце концов замечена и прессой. Читаем в еженедельнике «Футбол-Хоккей» за 3 октября 1982 года:
«Неубедительно для команды, на многое претендующей, выглядит «Локомотив». Футбол, похоже, стал обузой для руководителей спортивного общества железнодорожников, команда лишилась прежнего внимания со стороны шефов. Вот и буксует "Локомотив", поставивший перед собой цель вернуться в высшую лигу. И может случиться так, что чуть-чуть он недотянет до своей конечной остановки в этом сезоне. Из-за того, что чуть-чуть меньше внимания ему уделяется».
А едва Севидов ушел, безвестные его преемники быстренько опустили «Локомотив» на четвертое место, после чего эта команда оставалась в первой лиге на протяжении пяти лет (1983–1987), подвергаясь подчас и опасности спуститься во вторую. Не исключено, впрочем, что такие спортивные результаты соответствовали необъявленным практическим целям верхушки общества «Локомотив»
«Запрет вина - закон, считающийся с тем,
Кем пьется, и когда, и много ли,
и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить - признак мудрости,
а не порок совсем»
«1949 г. В майские праздники "Локомотив" находился в Куйбышеве. Отметить международный день солидарности трудящихся накануне назначенной на 2 мая календарной встречи москвичам не довелось. Наверстали упущенное на следующий день после игры - в куйбышевской гостинице в обществе прекрасных дам. Погуляли ребята вволю, по ходу нарушая строго охраняемые границы социалистической законности, за что кое-кого сопроводили в отделение. Ненадолго, правда.
Верховодили, судя по содержанию документа (с ним вы сейчас ознакомитесь), нападающий Александр Оботов и вратарь Владимир Давтян. Руководители клуба, как ни старались, утаить шило в мешке не смогли. Через три недели эхо шумного скандала докатилось с берегов Волги до Москва-реки и проникло на Скатертный переулок, в дом № 4 - резиденцию физкульткомитета.
Реакция последовала незамедлительно и была изложена в подписанном товарищем Аполлоновым приказе № 412. Карал генерал-полковник, невзирая на лица - от командного до рядового состава. Начал с Николая Разумовского, в недавнем прошлом вратаря "Локомотива", в недалеком будущем - директора "Лужников".
Отстранил его Аполлонов от обязанностей замначальника по политической части и лишил звания мастера спорта "за развал политической и воспитательной работы в команде и скрытие фактов аморального поведения отдельных футболистов".
Влепил выговор зампредседателя общества "Локомотив" Мякинькову "за попытку замазать факты коллективной пьянки футболистов команды" (не в одиночку же ребятам светлый весенний праздник отмечать или, что хуже, разливать на троих где-нибудь в подворотне).
Затем принялся за самих выпивавших. Оботова лишил звания "мастер спорта СССР" "за пьянство и хулиганство". Давтяну с той же формулировкой объявил "строгача". О дисквалификации речь в приказе не шла, но ни форвард, ни вратарь после этой истории на поле до конца сезона не появлялись. С остальными глава Комитета велел разобраться Центральному совету железнодорожного общества.
В заключение потребовал "настоящий приказ обсудить на собраниях футболистов команд мастеров первой и второй групп".
Можно подумать, команды мастеров обеих групп формировали исключительно воспитанными, добропорядочными, без вредных привычек юношами из благополучных семей, и вовсе не отмечали они весенние и прочие праздники, памятные даты и события, коими усыпаны листки отрывного календаря.
Надо полагать, в других клубах, в отличие от "Локомотива", футболистов не только политграмоте обучали, но и над повышением их культурного уровня основательно работали. Даже с творчеством средневекового поэта Омара Хайяма ознакомили: заучивали наизусть его рубай и, что важно, на ус мотали. Этот, к примеру:
Внимали, стало быть, ребята советам восточного поэта - принимали мудро, в сугубо мужской компании, границу ватерлинии не переходили, потому и гнева начальства избежали.»
Кем пьется, и когда, и много ли,
и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить - признак мудрости,
а не порок совсем»
«1949 г. В майские праздники "Локомотив" находился в Куйбышеве. Отметить международный день солидарности трудящихся накануне назначенной на 2 мая календарной встречи москвичам не довелось. Наверстали упущенное на следующий день после игры - в куйбышевской гостинице в обществе прекрасных дам. Погуляли ребята вволю, по ходу нарушая строго охраняемые границы социалистической законности, за что кое-кого сопроводили в отделение. Ненадолго, правда.
Верховодили, судя по содержанию документа (с ним вы сейчас ознакомитесь), нападающий Александр Оботов и вратарь Владимир Давтян. Руководители клуба, как ни старались, утаить шило в мешке не смогли. Через три недели эхо шумного скандала докатилось с берегов Волги до Москва-реки и проникло на Скатертный переулок, в дом № 4 - резиденцию физкульткомитета.
Реакция последовала незамедлительно и была изложена в подписанном товарищем Аполлоновым приказе № 412. Карал генерал-полковник, невзирая на лица - от командного до рядового состава. Начал с Николая Разумовского, в недавнем прошлом вратаря "Локомотива", в недалеком будущем - директора "Лужников".
Отстранил его Аполлонов от обязанностей замначальника по политической части и лишил звания мастера спорта "за развал политической и воспитательной работы в команде и скрытие фактов аморального поведения отдельных футболистов".
Влепил выговор зампредседателя общества "Локомотив" Мякинькову "за попытку замазать факты коллективной пьянки футболистов команды" (не в одиночку же ребятам светлый весенний праздник отмечать или, что хуже, разливать на троих где-нибудь в подворотне).
Затем принялся за самих выпивавших. Оботова лишил звания "мастер спорта СССР" "за пьянство и хулиганство". Давтяну с той же формулировкой объявил "строгача". О дисквалификации речь в приказе не шла, но ни форвард, ни вратарь после этой истории на поле до конца сезона не появлялись. С остальными глава Комитета велел разобраться Центральному совету железнодорожного общества.
В заключение потребовал "настоящий приказ обсудить на собраниях футболистов команд мастеров первой и второй групп".
Можно подумать, команды мастеров обеих групп формировали исключительно воспитанными, добропорядочными, без вредных привычек юношами из благополучных семей, и вовсе не отмечали они весенние и прочие праздники, памятные даты и события, коими усыпаны листки отрывного календаря.
Надо полагать, в других клубах, в отличие от "Локомотива", футболистов не только политграмоте обучали, но и над повышением их культурного уровня основательно работали. Даже с творчеством средневекового поэта Омара Хайяма ознакомили: заучивали наизусть его рубай и, что важно, на ус мотали. Этот, к примеру:
Внимали, стало быть, ребята советам восточного поэта - принимали мудро, в сугубо мужской компании, границу ватерлинии не переходили, потому и гнева начальства избежали.»
Дежавю семилетней давности (26 мая 2013 г.) с пикетами, плакатами и дымовыми завесами на секторах в Черкизово. Худший сезон в российской истории клуба и обоснованные претензии к тренеру, президенту клуба, а также руководителю РЖД на последнем матче чемпионата
«Для прессы – нормально🥃»
Юрий Бутнев. Журнал «Московский спорт». 15 сентября 2009 г.
«В феврале 2005-го «Локомотив» проводил сбор в испанской Ла-Манге. Под конец трехнедельной пытки Семин позволил футболистам расслабиться. А заодно и себе.
«Жду вас в номере перед ужином», – объявил он после тренировки вашему покорному слуге и нынешнему руководителю пресс-службы премьер-лиги, а тогда веселому телевизионщику Игорю Будникову. От таких приглашений не отказываются, тем более, у нас еще оставалась непочатая бутылка десятилетнего виски, купленная по случаю в местном супермаркете. Не везти же ее в Москву!
Когда мы пришли, стол был уже почти накрыт. Тренеру вратарей Александру Ракитскому, взявшему на себя сервировку, оставалось только дорезать колбасу. Сели. Правая рука Семина Владимир Эштреков достал из холодильника необычную бутыль из темносинего стекла – оказалось, что это какой-то очень старый и страшно дорогой виски. Его единственный недостаток заключался в том, что он быстро закончился.
«Хазраилыч, что у нас еще есть? – деловито поинтересовался главнокомандующий. – Как ничего? Вот дела…» За столом повисла неловкая пауза, и тут мы с Будниковым эффектно достали припасенный сосуд.
Я знал, что Палыч является ценителем виски, причем жалует только элитные сорта не менее 25 лет выдержки. Поэтому в глубине души за качество нашего напитка немного опасался. И вот все выпили, после чего хозяин номера произнес гениальную фразу, которая потонула в хохоте окружающих: «Для прессы – нормально».
Юрий Бутнев. Журнал «Московский спорт». 15 сентября 2009 г.
«В феврале 2005-го «Локомотив» проводил сбор в испанской Ла-Манге. Под конец трехнедельной пытки Семин позволил футболистам расслабиться. А заодно и себе.
«Жду вас в номере перед ужином», – объявил он после тренировки вашему покорному слуге и нынешнему руководителю пресс-службы премьер-лиги, а тогда веселому телевизионщику Игорю Будникову. От таких приглашений не отказываются, тем более, у нас еще оставалась непочатая бутылка десятилетнего виски, купленная по случаю в местном супермаркете. Не везти же ее в Москву!
Когда мы пришли, стол был уже почти накрыт. Тренеру вратарей Александру Ракитскому, взявшему на себя сервировку, оставалось только дорезать колбасу. Сели. Правая рука Семина Владимир Эштреков достал из холодильника необычную бутыль из темносинего стекла – оказалось, что это какой-то очень старый и страшно дорогой виски. Его единственный недостаток заключался в том, что он быстро закончился.
«Хазраилыч, что у нас еще есть? – деловито поинтересовался главнокомандующий. – Как ничего? Вот дела…» За столом повисла неловкая пауза, и тут мы с Будниковым эффектно достали припасенный сосуд.
Я знал, что Палыч является ценителем виски, причем жалует только элитные сорта не менее 25 лет выдержки. Поэтому в глубине души за качество нашего напитка немного опасался. И вот все выпили, после чего хозяин номера произнес гениальную фразу, которая потонула в хохоте окружающих: «Для прессы – нормально».
«От игроков я слышал, что в гневе Семин страшен, но одно дело чужие рассказы и совсем другое – собственный опыт.
Дело было зимой 2000 года на сборе в Португалии. В контрольных матчах с клубами немецкой бундеслиги вдруг заблистал 18летний Руслан Пименов. Гол «Фрайбургу» и два хет-трика в ворота «Гамбурга» и «Боруссии» из Менхенгладбаха создали вокруг молодого нападающего приличный ажиотаж. Представители «Гамбурга» даже пытались вступить с «Локомотивом» в переговоры о покупке чудо-снайпера, но наткнулись на решительный отказ главного тренера. От меня, видевшего подвиги Пименова своими глазами, редакция требовала больших и интересных материалов. Пришлось напрячься – и вот к чему это привело.
Однажды утром в дверь моего домика постучали. Вошли Семин и врач Савелий Мышалов с неестественно бледным лицом. «Хороший у тебя номер, даже вон шкаф есть, – с привычной хрипотцой протянул Палыч, а потом как с цепи сорвался. – Ты на… это написал? Мне сейчас мать Пименова звонила – она вся в слезах, за сына переживает». Цунами с использованием ненормативной лексики продолжалось минут пять, после чего тренер устал и наконец-то объяснил, что случилось.
Оказывается, в очередной заметке со сбора я написал о том, что главному бомбардиру команды делают уколы в сердце для того, чтобы он лучше переносил высокие нагрузки. Об этом мне рассказал сам Пименов, причем для печати. Моя ошибка заключалась в том, что я не уточнил формулировку у доктора Мышалова, которому в итоге тоже прилично влетело.
Фраза «ему сделали укол в сердце» действительно читалась слишком зловеще, отсюда и реакция мамы футболиста.
По-хорошему, об этом вообще не стоило писать, но молодость автора и постоянные заказы из Москвы сделали свое черное дело…
Таким разъяренным я не видел Семина больше никогда. Но меня больше поразило другое. Спустя несколько часов, когда корреспондент «СЭ» с видом побитой собаки приплелся на обед, Палыч, как ни в чем не бывало, интересовался последними новостями из футбольного мира.
Так я убедился, что Семин, во-первых, не злопамятен и, во-вторых, быстро успокаивается. А еще умеет признавать свои ошибки, – об этом мне стало известно спустя несколько лет.»
Дело было зимой 2000 года на сборе в Португалии. В контрольных матчах с клубами немецкой бундеслиги вдруг заблистал 18летний Руслан Пименов. Гол «Фрайбургу» и два хет-трика в ворота «Гамбурга» и «Боруссии» из Менхенгладбаха создали вокруг молодого нападающего приличный ажиотаж. Представители «Гамбурга» даже пытались вступить с «Локомотивом» в переговоры о покупке чудо-снайпера, но наткнулись на решительный отказ главного тренера. От меня, видевшего подвиги Пименова своими глазами, редакция требовала больших и интересных материалов. Пришлось напрячься – и вот к чему это привело.
Однажды утром в дверь моего домика постучали. Вошли Семин и врач Савелий Мышалов с неестественно бледным лицом. «Хороший у тебя номер, даже вон шкаф есть, – с привычной хрипотцой протянул Палыч, а потом как с цепи сорвался. – Ты на… это написал? Мне сейчас мать Пименова звонила – она вся в слезах, за сына переживает». Цунами с использованием ненормативной лексики продолжалось минут пять, после чего тренер устал и наконец-то объяснил, что случилось.
Оказывается, в очередной заметке со сбора я написал о том, что главному бомбардиру команды делают уколы в сердце для того, чтобы он лучше переносил высокие нагрузки. Об этом мне рассказал сам Пименов, причем для печати. Моя ошибка заключалась в том, что я не уточнил формулировку у доктора Мышалова, которому в итоге тоже прилично влетело.
Фраза «ему сделали укол в сердце» действительно читалась слишком зловеще, отсюда и реакция мамы футболиста.
По-хорошему, об этом вообще не стоило писать, но молодость автора и постоянные заказы из Москвы сделали свое черное дело…
Таким разъяренным я не видел Семина больше никогда. Но меня больше поразило другое. Спустя несколько часов, когда корреспондент «СЭ» с видом побитой собаки приплелся на обед, Палыч, как ни в чем не бывало, интересовался последними новостями из футбольного мира.
Так я убедился, что Семин, во-первых, не злопамятен и, во-вторых, быстро успокаивается. А еще умеет признавать свои ошибки, – об этом мне стало известно спустя несколько лет.»
Постепенно начинает злить стереотип, который складывается или уже сложился не только в среде пишущих спортивных журналистов, но и червем проникший в сознание уже болельщиков московского «Локомотива».
«Клуб был успешным Исключительно под руководством Юрия Павловича Семина», а некоторые не стесняются в формулировках и, вероятно, из глубоких патриотических побуждений, но все же выдают, что «Палыч это и есть Локомотив» или «Палыч создал Локомотив».
Никто не умоляет заслуг легендарного тренера железнодорожников. При нем были достигнуты результаты, о которых «Локомотив» полвека до его первого прихода и мечтать не мог, но...
Аркадьевское Поколение локомотивщиков второй половины 1950-х гг., будь они живы, смогли бы рассказать про успешность их «Локомотива», как и про то, почему она оказалась столь скоротечной. Но она была. И был Кубок СССР и второе место в Чемпионате. И Аркадьев с нуля, как и Семин, построил конкурентоспособный коллектив, который мог ещё пошуметь, не уйди Борис Андреевич в родной армейский клуб. Успех - критерий относительный. В сравнении с Семиным все тренеры, которые были до него в клубе оказались неуспешными? Нет, задачи были разными, как и их реализация. К слову сказать, некоторые тренеры вполне успешно с ними справлялись.
Написав небольшую серию очерков о наставниках клуба, которые уходили из него не по спортивным результатам, поймал себя на мысли, что каждый из них, если бы да кабы, но заручился поддержкой министерских пиджаков и те, могли бы, засунув глубоко под китель свои амбиции, оставить на откуп результат опытному наставнику, то, возможно, сейчас Семина не отождествляли бы с «Локомотивом», а говорили, что он продолжает славные тренерские традиции в клубе, заложенные Сушковым, Качалиным, Аркадьевым, Бесковым, Якушиным, Севидовым и так далее. Но каждое десятилетие министр вся путей и их сообщения не хотел ЖДать и уходили тренеры с записью в трудовой добиваться Огромных спортивных успехов, но с командами у которых более терпеливые и дальновидные кураторы.
Получилось так, что история «по-пионерски» заливала топку изредка набиравшего ход «Локомотива» руками его машинистов. Зачем? Видимо проверяла на стрессоустойчивость, как, например, сейчас. В этом и есть вся прелесть и изюминка «Локомотива»: «падали, но поднимались». Сами, без чьей-либо помощи. И сейчас подымимся.
Подытожив свой спич, хотел бы ещё раз обозначить ошибочность суждения. Палыч -это не есть сам «Локомотив». Это его большая, успешная и красивая часть истории, которая длилась треть жизни железнодорожного клуба. С Семина не начинался «Локомотив» и им он не закончится. За 84 года потрясений было масса и это, текущее, возможно, станет одним из самых громких в истории «Локомотива», но клуб на этом не закончится.
Помимо всех регалий, кубков, медалей и всего остального прочего Семину можно поклониться еще и за то, что даже после его ухода, даже после падения клуба, к примеру, в пфл и отсутствия хотя бы какого-то финансирования со стороны РЖД, у московского «Локомотива» останется не кучка сопереживающих ему прохожих, а целые поколения выросших патриотов клуба, которые просто так не дадут его стереть с футбольной Карты страны.
«Клуб был успешным Исключительно под руководством Юрия Павловича Семина», а некоторые не стесняются в формулировках и, вероятно, из глубоких патриотических побуждений, но все же выдают, что «Палыч это и есть Локомотив» или «Палыч создал Локомотив».
Никто не умоляет заслуг легендарного тренера железнодорожников. При нем были достигнуты результаты, о которых «Локомотив» полвека до его первого прихода и мечтать не мог, но...
Аркадьевское Поколение локомотивщиков второй половины 1950-х гг., будь они живы, смогли бы рассказать про успешность их «Локомотива», как и про то, почему она оказалась столь скоротечной. Но она была. И был Кубок СССР и второе место в Чемпионате. И Аркадьев с нуля, как и Семин, построил конкурентоспособный коллектив, который мог ещё пошуметь, не уйди Борис Андреевич в родной армейский клуб. Успех - критерий относительный. В сравнении с Семиным все тренеры, которые были до него в клубе оказались неуспешными? Нет, задачи были разными, как и их реализация. К слову сказать, некоторые тренеры вполне успешно с ними справлялись.
Написав небольшую серию очерков о наставниках клуба, которые уходили из него не по спортивным результатам, поймал себя на мысли, что каждый из них, если бы да кабы, но заручился поддержкой министерских пиджаков и те, могли бы, засунув глубоко под китель свои амбиции, оставить на откуп результат опытному наставнику, то, возможно, сейчас Семина не отождествляли бы с «Локомотивом», а говорили, что он продолжает славные тренерские традиции в клубе, заложенные Сушковым, Качалиным, Аркадьевым, Бесковым, Якушиным, Севидовым и так далее. Но каждое десятилетие министр вся путей и их сообщения не хотел ЖДать и уходили тренеры с записью в трудовой добиваться Огромных спортивных успехов, но с командами у которых более терпеливые и дальновидные кураторы.
Получилось так, что история «по-пионерски» заливала топку изредка набиравшего ход «Локомотива» руками его машинистов. Зачем? Видимо проверяла на стрессоустойчивость, как, например, сейчас. В этом и есть вся прелесть и изюминка «Локомотива»: «падали, но поднимались». Сами, без чьей-либо помощи. И сейчас подымимся.
Подытожив свой спич, хотел бы ещё раз обозначить ошибочность суждения. Палыч -это не есть сам «Локомотив». Это его большая, успешная и красивая часть истории, которая длилась треть жизни железнодорожного клуба. С Семина не начинался «Локомотив» и им он не закончится. За 84 года потрясений было масса и это, текущее, возможно, станет одним из самых громких в истории «Локомотива», но клуб на этом не закончится.
Помимо всех регалий, кубков, медалей и всего остального прочего Семину можно поклониться еще и за то, что даже после его ухода, даже после падения клуба, к примеру, в пфл и отсутствия хотя бы какого-то финансирования со стороны РЖД, у московского «Локомотива» останется не кучка сопереживающих ему прохожих, а целые поколения выросших патриотов клуба, которые просто так не дадут его стереть с футбольной Карты страны.
«Болельщики никогда не баловали «Локомотив» вниманием. А ведь раньше размер премиальных зависел от посещаемости: команде полагалось 30 % от общего сбора. Как-то на нашу игру с «Крыльями» пришло 1500 зрителей, и за победу мы получили… по 47 копеек!
Условия в «Локомотиве» были на порядок хуже, чем в остальных столичных клубах… Но в те годы понятия «патриотизм», «честь клуба» были не пустым звуком. Поэтому из «Локомотива» никто не уходил, хотя предложений было море. Даже когда «Локомотив» вылетел в 1-ю лигу, игроки дали обещание не разбегаться и вернуть клуб в элиту. И сдержали слово!»
Легенда московского «Локомотива» Валентин Борисович Бубукин
Условия в «Локомотиве» были на порядок хуже, чем в остальных столичных клубах… Но в те годы понятия «патриотизм», «честь клуба» были не пустым звуком. Поэтому из «Локомотива» никто не уходил, хотя предложений было море. Даже когда «Локомотив» вылетел в 1-ю лигу, игроки дали обещание не разбегаться и вернуть клуб в элиту. И сдержали слово!»
Легенда московского «Локомотива» Валентин Борисович Бубукин