4 августа в порту Бейрута произошёл мощнейший взрыв. По меньшей мере 154 человека погибли, более пяти тысяч ранены. При этом пострадала значительная часть ливанской столицы – без крова остались порядка 300 тысяч человек; взрыв был таким сильным, что его почувствовали далеко за пределами Бейрута (даже на Кипре). Всё из-за корабля со взрывоопасными химикатами, который с 2014 года просто стоял забытым в порту. А потом кто-то подвёз фейерверки, которые случайно загорелись.

Судя по всему, к трагедии непричастны ни Хезболла, ни Израиль, ни какие-нибудь джихадисты. Причины катастрофы донельзя банальны: коррупция и безответственность. При этом Ливан уже переживает худший экономический кризис со времён гражданской войны (1975-1990), и по крайней мере часть населения оказалась на грани голода; всё это на фоне пандемии коронавируса. И, что характерно, экономический коллапс тоже является следствием плохого управления и астрономической коррупции.

«Безответственность», «плохое управление» и «коррупция» звучат как размытые претензии, которые можно предъявить большинству государств мира. Но в Ливане неспособность государственных служб решать достаточно базовые вопросы поражает воображение. В 2015 году в Бейруте прошли «мусорные» протесты. Дело в том, что после закрытия крупной свалки власти Бейрута не смогли придумать, куда вывозить отходы из плотно застроенного города, где проживает почти половина населения Ливана. Так что мусор стали бросать где попало, и город зарос кучами отходов. Но, наверное, самый яркий пример коррупции – это государственная энергетическая компания Electricité du Liban (EDL). Это огромная чёрная дыра, в которую закачивают кучу денег, но компания остаётся убыточной и десятилетиями не справляется со своими обязанностями. Сейчас в некоторых районах страны электричество подают лишь на несколько часов в сутки. Но, несмотря на нехватку электроэнергии, по всей стране можно найти фонари, которые зачем-то горят средь бела дня. О проблемах в EDL знают все, но политическое руководство страны не может или не хочет решать их. В итоге ливанцы вынуждены оплачивать два счёта за электричество: один от EDL, другой – от владельцев местного генератора. Не удивлюсь, если операторы генераторов связаны с политическими партиями, и политический класс дважды наживается на проблеме, которую сам и создал.

Сложно представить, как ливанцы и их столица будут оправляться от удара. Множество стран выразили солидарность; несколько государств направили спасателей и/или гуманитарную помощь. Но многие ливанцы предостерегают: не давайте денег нашему правительству – они опять всё разворуют – действуйте через неправительственные структуры, такие как Красный Крест и Красный Полумесяц.

Вчера в пострадавшую столицу прибыл президент Франции Эммануэль Макрон – первый иностранный лидер, посетивший Ливан после взрыва. Он назвал катастрофу «метафорой» всего нынешнего кризиса и призвал ливанское руководство к коренным реформам. В ближайшее время Франция планирует организовать (очередную) международную конференцию для помощи Ливану; в обмен на финансовую помощь ливанское правительство должно будет провести реформы, которые сделают госструктуры более прозрачными и эффективными.

Ливан остро нуждается в реформах. Их требовали и сотни тысяч ливанцев, которые выходили на массовые протесты с прошлого октября. С тех пор протесты по большей части сошли на нет, но их фундаментальная причина – глубокое разочарование в «политическом классе», который десятилетиями плохо управляет страной – никуда не делась. Возможно, сочетание давления граждан и иностранных правительств сможет привести к переменам, как это уже случалось в 2005 году (тогда протестная кампания в Ливане и международное давление привели к выводу сирийских войск, которые находились в стране с 1976 года). С другой стороны, любые реформы в Ливане – дело крайне сложное. Те же квоты для религиозных групп в политической системе тоже вводили как временную меру (в 1943), потом десятилетиями обсуждали их отмену, а воз и ныне там.

Хорошо, что в Израиле время от времени вспоминают о своих исторических связях с Ливаном. На самом деле истории Израиля, Ливана и палестинцев очень тесно переплетены как минимум с образования Израиля в 1948, хотя немало интересных связей было и до этого (например, агенты еврейской палестинской компартии ещё в 1920-х пыталась создать ячейку в Ливане, но их ливанские товарищи решили основать собственную организацию, которая развилась в компартию Ливана; см. Michael W. Suleiman, The Lebanese Communist Party).

После провозглашения независимости Израиля (1948) арабо-израильский конфликт стал одним из ключевых факторов, определявших развитие Ливанской республики. На территории маленькой страны с крайне разнородным населением оказались сотни тысяч палестинских беженцев, бежавших от арабо-израильской войны 1948-49 гг. Часть ливанского общества считала своим арабским долгом помогать палестинцам; часть считала, что палестинцам не место в Ливане.

По мере становления палестинского национализма ливанцам было всё сложнее оставаться равнодушными к этому вопросу. В конце 1960-х Бейрут стал главным центром палестинского национального движения: тут базировались политические и общественные организации; писались и издавались книги и пресса; лагеря беженцев стали тренировочными лагерями для палестинских вооружённых формирований.

Деятельность палестинских организаций нарушала и без того хрупкий баланс в ливанском обществе. С конца 1960-х палестинские боевики неоднократно вступали в столкновения с ливанской армией; в ответ на атаки палестинцев против израильтян, Израиль бомбил и без того бедный и недоразвитый Южный Ливан, способствуя миграции шиитских крестьян в трущобы на окраинах Бейрута. Всё это накладывалось на социальные и политические противоречия среди ливанских граждан. В конечном итоге, в 1975 году в Ливане началась гражданская война; причём началась она со столкновений между боевиками палестинцев и ливанских националистов.

Во время гражданской войны (1975-1990) Израиль стал ещё активнее участвовать в ливанских делах. С первых этапов конфликта израильтяне поддерживали ливанских националистов (преимущественно христиан-маронитов), которые воевали с палестинцами и их ливанскими союзниками. Израиль дважды вторгался в Ливан (1978 и 1982), причём во второй раз вошёл в Бейрут и способствовал избранию полевого командира Башира Жмайеля президентом Ливана. В результате израильтяне сумели выдавить Организацию освобождения Палестины из соседнего Ливана в далёкий Тунис. Таким образом израильское вмешательство резко изменило баланс сил. Палестинцы, в свою очередь, успели повоевать со множеством христианских и мусульманских ополчений, ведь до вторжения 1982 года палестинские организации были ключевыми участниками конфликта.

Можно ещё вспомнить недолговечный ливано-израильский мирный договор (May 17 Agreement; 1983-1984), оккупацию части Южного Ливана до 2000 года через прокси-Армию Южного Ливана, а также июльскую войну 2006 года между Израилем и Хезболлой. И много всего ещё.

Дальнейшие судьбы Израиля и Ливана также связаны. Один из острейших долгосрочных вопросов ливанской политики – палестинские беженцы, которых в Ливане до 475 тысяч (по данным UNRWA). И практически никто в Ливане не хочет, чтобы палестинцы остались там насовсем. Риторически это оформляется в диапазоне от «мы должны помочь нашим братьям вернуться на их родину в Палестину» до «Ливан для ливанцев, палестинцы разрушили нашу страну – пускай убираются». Так или иначе, сотни тысяч палестинцев по-прежнему остаются в Ливане, причём их систематически дискриминируют (например, существует список из десятков профессий, недоступных беженцам, которые живут там уже не первое поколение). И не стоит забывать, что в Ливане есть ряд партий и движений, которые в значительной степени определяют себя через противостояние с Израилем и участие в иранской «Оси сопротивления» (американскому влиянию и сионизму).

https://t.iss.one/israeltoday/2840

«Они хотят, чтобы политиков казнили»: в Бейруте прошли протесты с требованием наказать виновных во взрыве в порту. Демонстранты штурмовали четыре министерства, забросали полицейских камнями и подожгли грузовик у парламента.

В ответ полиция применила слезоточивый газ и резиновые пули. Во время протестов пострадало больше 140 человек, а один полицейский погиб.

https://tjournal.ru/analysis/195996

А тем временем протесты в Бейруте возобновились. И демонстранты вновь захватывают министерства, как и накануне ночью. Сейчас это здания министерств труда и по делам беженцев.

Наиболее серьезные столкновения сейчас у здания парламента. По данным СМИ, полиция при разгоне протестующих применяет гранаты со слезоточивым газом.

Сто лет назад, 10 августа 1920 г., в предместье Парижа Севре был подписан договор, зафиксировавший территориальные потери Османской империи по итогам Великой войны. Ближневосточные владения османов переходили под франко-британский мандатный контроль. На востоке значительные территории предполагалось отдать Армении, на западе – Греции. Предполагался референдум о независимости Курдистана. Константинополь и зона Проливов переходили под международный контроль, а оставшаяся часть Малой Азии была поделена на сферы влияния между британцами, французами и итальянцами. Турецкая армия не должна была превышать 50 тыс. человек, контроль над турецкими финансами также был поставлен под международный контроль.

Один из ключевых лозунгов ливанских протестов (многие активисты называют эти демонстрации Революцией 17 октября – ṯawrat 17 tišrīn) – «Все они – значит все они» (Kellon ya‘nī kellon). Под «ними» подразумевается то, что ливанцы называют aṭ-ṭabaqa as-siyāsiyya («политический класс»). Это достаточно разнородная группа партий с очень разными идеологиями (от секуляризма до исламизма) и базами поддержки. Возглавляют их в основном отпрыски старинных квази-феодальных фамилий и османской городской верхушки, которые стали наследственными политиками, а также политические лидеры и полевые командиры организаций, которые участвовали в гражданской войне (1975-1990), пережили её и стали наследственными политиками.

В общем, очень много интересных и не очень личностей, но объединяет их одно: именно эти лица и организации (с небольшими изменениями) управляют страной 30 лет, с окончания гражданской войны. Кроме того, именно они (или их товарищи) контролируют распределение бюджетов, госаппарат и значительную долю экономики, извлекая колоссальные выгоды.

Сейчас коррумпированность этих элит и их неспособность эффективно решать проблемы в рамках существующей политической системы (а политическая система в Ливане очень специфическая, см. «конфессионализм») привели страну к банкротству, а теперь ещё и к ужасной катастрофе, которой можно было бы легко избежать, если бы государство просто работало нормально.

Популярный лозунг «Все они – значит все они» подразумевает, что между этими лидерами и их партиями нет реальной разницы. Ведь все они успели посидеть в правительствах за последние 30 лет, а значит, все они несут ответственность за нынешний кризис. Кроме того, все они в той или иной степени извлекли немало выгоды из коррупции. Многие ливанцы убеждены, что пока эти люди остаются во власти, серьёзных реформ не будет – максимум, правительство опять займёт денег (правда, им больше не дают), пообещает кредиторам и донорам провести реформы, а потом спустит их на тормозах. А эти олигархические группы не просто «во власти» – они и есть власть, ведь они традиционно контролируют почти весь парламент, правительство, пост президента и муниципалитеты, а у многих из партийных боссов-олигархов есть сотни или тысячи вооружённых сторонников (эдакие партийные титушки, только часто с огнестрельным оружием).

При этом важно отметить, что, насколько я понимаю, по крайней мере некоторые крупные партии сохраняют значительные базы поддержки. Во-первых, не стоит забывать, что у всех политических лидеров есть своя клиентелла (чиновники, предприниматели, сотрудники аффилированных с политиками предприятий, личные и партийные службы безопасности и т.д.), которая тоже получает определённый кусок пирога. Эти люди прочно связаны с существующим порядком вещей и не заинтересованы в переменах. Собственно, они уже неоднократно нападали на протестующих, ещё начиная с прошлой осени – в основном это были сторонники шиитских партий (Движение Амаль и Хезболла). А на днях служба безопасности парламента стреляла в протестующих у здания Палаты представителей. В соцсетях пишут, что эта служба связана с Набихом Берри – партийным боссом шиитского Движения Амаль и бессменным спикером парламента с 1992 (!) года. Во-вторых, у старых партий сохраняется какое-то количество искренних сторонников. Они необязательно довольны положением вещей, но продолжают верить в определённых лидеров или партии. Например, Хезболла играет на рассказах том, как она защищает простых ливанцев от враждебного Израиля (не знаю, проходит ли хоть день без упоминания «победы» над сионистами в войне 2006 года на каналах типа аль-Маядин).

А вот так креативно протестующие обыгрывают лозунг «Все они – значит все они» (Kellon yaʿanī kellon) через наклейки на ограждении в центре Бейрута. На них написано, собственно, «Все они – значит все они» и «Нет доверия» (lā ṯiqa), но оформлено это в стиле традиционных ливанских партий.

Так, бело-оранжевые наклейки очевидно отсылают к преимущественно христианскому Свободному патриотическому движению, которое возглавляет Джибран Басиль – зять президента Мишеля Ауна и – для многих активистов – один из символов коррупции и кумовства. Голубо-бело-чёрные плакаты недвусмысленно намекают на движение аль-Мустакбаль экс-премьера Саада Харири (представители именно этой партии возглавляли правительство бóльшую часть времени с вывода сирийских войск в 2005 году; да и до этого отец Саада Харири, покойный Рафик аль-Харири, неоднократно был премьер-министром в 1990-х и 2000-х).

Красно-сине-белые наклейки символизируют Прогрессивно-социаилстическую партию Валида Джумблата. Валид происходит из старинного друзского клана, который на протяжении многих веков играет ведущую роль в исторической области Шуф. Отец Валида, Камаль Джумблат, пришёл в политику в 1940-х, и был одним из ведущих политиков страны, особенно в 1960-70-х, когда он выступал за преобразование Ливана в светское демократическое государство. В 1977-м Камаля убили (предположительно, сирийские спецслужбы), и с тех пор ПСП руководит его сын и наследник Валид Джумблат, руководивший друзами Шуфа в тяжёлый период гражданской войны и израильских вторжений 1980-х.

Бело-зелёно чёрные листы – это аль-Кятаеб (Ливанская фаланга), семейная партия христианского рода Жмайелей из деревни Бикфая в области Метн. Когда-то (в 1960-80-х) они были важной политической силой, но сегодня у них всего 3 депутата в парламенте из 128. Очень характерно, что из трёх депутатов двое – Жмайели, причём оба сыновья бывших президентов (Сами Аминович и Надим Баширович; впрочем, Башира Жмайеля убили до вступления в должность). Судя по результатам на последних выборах, их влияние сократилось до Восточного Бейрута и Метна, а куда более важной партией маронитов-националистов стали Ливанские силы Самира Джаджа, бывшего полевого командира христианских боевиков. Ливанские силы на стене представляют бело-красно-зелёные наклейки.

Зелёно-бело-красные наклейки – это Движение Амаль бессменного спикера ливанского парламента Набиха Берри. 82-летний Набих стал политическим активистом ещё в студенческие годы, и его карьера сложилась как нельзя лучше. В 1980-м году ещё молодой (42 года) партийный функционер возглавил политическое движение, которое представляло мусульман-шиитов (к тому моменту они уже стали крупнейшей религиозной общиной Ливана – до трети всего населения страны). По стечению обстоятельств в начале 1980-х Движение Амаль стало одним из ключевых игроков на ливанской военно-политической арене; уже в 1984 году боевики Амаль заняли Западный Бейрут, продемонстрировав значимость партии.

И всё бы у Берри было совсем хорошо, если бы не Хезболла, которая с начала 90-х переманивает его электорат. Берри всегда был умеренной светской альтернативой Хезболле; для многих он остаётся такой альтернативой и сегодня. Но если в начале 80-х Берри был в мейнстриме шиитской политики, а Хезболла воспринималась как кучка радикалов-фундаменталистов, то сегодня коррупция Берри, а также реальные и мнимые достижения Хезболлы привели к тому, что многие предпочитают последнюю опцию. Кстати, жёлто-зелёные наклейки на заборе символизируют именно Хезболлу.

Наконец, бело-сине-красно-жёлтые наклейки (с гербом) символизируют движение Марада маронитского клана Франжье из Згарты на севере Ливана. А чёрно-бело-красные листы – это Сирийская социал-националистическая партия (ССНП), местные нацболы, которые хотят создать Великую Сирию «в естественных границах». Их сирийские сопартийцы участвуют в гражданской войне на стороне президента Асада (не знаю, насколько ливанская ССНП организационно связана с сирийской).

Ливанское правительство в полном составе подало в отставку — что дальше?

Взрыв в порту Бейрута стал последней каплей в и без того разваливающемся государстве, где одновременно сошлись финансовый, политический кризис, крушение валюты, кризис здравоохранения и, как результат — массовые протесты, которые не прекращаются уже несколько месяцев.

К политическим реформам призывают не только протестующие. Это — условие мирового сообщества для предоставления кредитов и материальной помощи. Даже 300 млн долларов, которые уже собрали всем миром на гуманитарные нужды, будут переданы не ливанским властям, а напрямую людям (через организации вроде Красного Креста) — чтобы деньги не осели где-нибудь в руках «Хезболлы».

Посмотрела онлайн-обсуждение возможных сценариев с участием экспертов ближневосточного центра «Карнеги», который базируется как раз в Бейруте. Вот что они говорят:

Политическая ситуация будет развиваться, скорее всего, по одному из двух сценариев. Это может быть временное независимое правительство с премьер-министром-ветераном, который удовлетворит и ливанцев, и международное сообщество. Такое правительство проработает от 7 месяцев до года, после чего состоятся выборы. Второй вариант — возвращение к власти Саада Харири, который был премьер-министром до января этого года, и возрождение в каком-то виде правительства национального единства.

Протестующие предпочтут первый вариант, который даст им время на подготовку новых лидеров, которые выйдут и гражданского общества. Но второй вариант тоже весьма — кто-то скажет, даже более — возможен.

На днях я интервьюировала израильского эксперта по Ливану Эйяля Зиссера — он настроен весьма пессимистично и уверен, что никакие выборы не приведут к смене элит.

Президент вашингтонского Института Ближнего Востока Пол Салем отчасти согласен с этой точкой зрения. Как он сказал во время онлайн-встречи, «революции очень хороши, чтобы свергать правительства, но не эффективны в том, чтобы создавать новые». Протестующие прекрасно понимают, чего они не хотят, но не знают, на что старую систему можно заменить. Кроме того, среди них нет единства, в также ресурсов и опыта для электоральной борьбы за пределами Бейрута.

Маха Яхия, директор ближневосточного центра Карнеги, напротив, считает, что гражданское общество, которое невероятно активно сейчас в Ливане, способно произвести на свет новые политические силы — ему только нужно время.

Беда в том, что времени-то как раз у ливанцев и нет.