Писать пока не получается, но говорить – вполне. Вместе с Максимом Junger Orientalist рассказали «Медузе» об эскалации на ливанском направлении.

https://meduza.io/episodes/2024/09/25/izrail-nanosit-udary-po-hizballe-na-yuge-livana-zachem-emu-vtoroy-front-v-dopolnenie-k-sektoru-gaza

🇱🇧🇮🇱 Считается, что одним из главных преимуществ Хезболлы является её организация. В том смысле, что она завязана не столько на личности, сколько на структуры. Это касается как военного/террористического аспекта её деятельности, так и политического и социального. Подобная ставка на институты отличает её от большинства политических партий Ливана.

Поэтому я бы не ждал развала Хезболлы даже в случае ликвидации руководства.

В то же время, если Хасан Насралла убит – это, безусловно, очень болезненный удар. Насралла – харизматический лидер и символ главных побед, которыми так гордится Хезболла: вывод израильских войск из Южного Ливана в 2000 г. и неспособность Израиля уничтожить/критически ослабить Хезболлу в войне 2006 г. Но, опять же, Хезболла никогда не была партией Насраллы в том смысле, в каком шиитское Движение Амаль – партия Набиха Берри, а христианская Катаиб – партия семьи Жмайелей. Сейчас сложно сказать, кто возглавит Хезболлу, ведь мы не знаем наверняка не только судьбу Насраллы, но и участь его вероятного преемника Хашема Сафи ад-Дина (глава Исполнительного совета; входит в Совета джихада). Однако Хезболла – это огромная структура с определённой иерархией, у руководителей есть заместители и т.д.

Разумеется, убийства опытных руководителей не могут не сказаться на организованности и возможностях Хезболлы (а ведь помимо Насраллы ЦАХАЛ сейчас охотится на руководство вооружённого крыла).

По крайней мере до последних событий Израилю удавалось увеличивать давление на Хезболлу, избегая региональной войны (из-за нежелания Ирана и США) и наземного вторжения. Однако в Ливане операции последней недели не добавляют любви к Израилю. Из-за бомбёжек понедельник, видимо, стал самым смертоносным днём в Ливане со времён гражданской войны (1975–90), причём среди погибших и раненых есть гражданские. Кадры десятков тысяч беженцев с юга, тысячи людей, ночевавших сегодня в Бейруте на площадях и улицах, разрушенные жилые дома (по всей видимости, инфраструктура Хезболлы в Бейруте расположена под жилыми массивами)… не говоря уже о войне в Газе, которая из-за больших жертв среди гражданских воспринимается как геноцид, о чём заявляют не только Хезболла и союзники, но и, например, патриарх Маронитской католической церкви Бишара ар-Раи.

Перед очередными ударами по южным пригородам столицы – ключевому бастиону Хезболлы – Израиль призвал жителей эвакуироваться. Это воспринимается как дальнейшее давление на Хезболлу через её гражданских сторонников и месть за то, что обстрелы шиитской группировки не дают израильтянам вернуться на север страны.

Ещё в прошлый четверг Хасан Насралла обещал, что Хезболла продолжит обстреливать Израиль, пока тот не достигнет перемирия в Секторе Газа. На кону стоит репутация Хезболлы – перед лицом Израиля, стран региона и своих собственных сторонников и избирателей. Так что, полагаю, она не готова капитулировать. В частности поэтому она не хочет соглашаться на прекращение огня без перемирия в Газе. Ей хотелось бы восстановить силу сдерживания — особенно на фоне всё более болезненных ударов Израиля. Хезболла также расширила географию обстрелов и увеличила интенсивность, но ей ещё есть, куда эскалировать. С другой стороны, непонятно, готов ли Иран дать ей зеленый свет на удары, которые могут спровоцировать региональную войну. Вдобавок, в Ливане с самого вступления Хезболлы в войну призывают не втягивать страну в большую войну, и даже некоторые союзники критикуют её участие в нынешнем конфликте.

Валид Джумблат пишет: «Сеййид Хасан Насралла и его товарищи присоединились к длинному каравану мучеников, павших за Палестину. Приношу соболезнования Хезболле, её сторонникам, а также поминаю невинных гражданских».

Валид Джумблат – влиятельный политик-друз, много лет (1977–2023) возглавлявший Прогрессивно-социалистическую партию. С середины 2000-х он был ближе к критикам Сирии и Хезболлы, однако в нынешней войне призывает проявить сплочённость, не радовать Израиль расколами и не дать втянуть Ливан в тотальную войну (которая, по его словам, уже началась). Полагаю, для него также важно иметь прямые контакты с Хезболлой в условиях столь непредсказуемого кризиса. Летом у Валид-бея завязался редкий публичный спор с духовным лидером израильских друзов.

🇱🇧🇮🇱Вчера Валид Джумблат в интервью каналу al-Arabiyya призвал достичь перемирия на ливано-израильской границе и не связывать этот фронт с Газой. Влиятельный друзский политик подчеркнул, что жители Ливана должны вернуться в свои дома — как и израильтяне, эвакуированные с севера.

На намёки ведущей, что Хезболла ослаблена и настало время покончить с её влиянием в Ливане, Валид-бей возразил, что всё должно происходить в рамках национального согласия. Он подчеркнул, что никто в Ливане не может навязывать свою волю другим, так что необходимо уважать шиитов и их представителей.

Джумблат полагает, что Нетаньяху хочет втянуть США в войну с Ираном.

По мнению Валид-бея, пора завершить войну и заняться рассмотрением нерешённых вопросов, включая выборы президента и назначение нового правительства. В Ливане уже два года нет ни полноправного кабинета, ни главы республики. Джумблат подчеркнул, что нужен диалог, но сначала нужно перемирие. Он также поддерживает идею усилить ливанскую армию, чтобы она лучше контролировала юг страны.

Джумблат пресёк попытку ведущей свести политику и конфликты в Ливане к отношениям между конфессиями. Несмотря на то, что у Хезболлы в Ливане множество критиков, в последние дни политические и религиозные фигуры разных конфессий выражают соболезнования и призывают к солидарности.

🇱🇧🇮🇱Сходил в подкаст русской службы ВВС обсудить ситуацию в Ливане. Записывались в четверг, то есть ещё до гибели Насраллы.

Поговорили том, какие районы бомбит Израиль и почему, о беженцах с юга Ливана, пейджерах, перспективах перемирия и позиции Ирана.

За полторы недели в Ливане погибло больше тысячи человек, сотни тысяч покинули свои дома на юге Ливана и в южных пригородах Бейрута. Высшее руководство Хезболлы в значительной степени уничтожено, но она продолжает обстреливать север Израиля.

В 1960-х в ливанской политике было несколько вопросов, раскалывавших общество. Во-первых, это реформы президента Фуада Шехаба (1958-64) и его преемника Шарля Хелу (1964-70). Во-вторых, – отношения с арабским миром, в особенности Египтом под руководством Гамаля Абдель Насера. После Шестидневной войны и подъёма Организации освобождения Палестины (ООП), ключевой темой стало палестинское вооружённое присутствие и споры о том, на какие жертвы Ливан должен идти ради помощи палестинцам. Это резонировало с дискуссиями об идентичности Ливана между пан-арабистами и пан-сиристами с одной стороны и ливанскими националистами с другой.

Реформы Шехаба были направлены на то, чтобы снизить неравенство в обществе, увеличить роль государства в экономике и укрепить контроль правительства над периферией. Правительства той поры основали центральный банк, государственный Ливанский университет, начали создавать социалку и активнее инвестировать в отдалённые регионы.

Будучи выходцем из небогатой семьи, Фуад Шехаб не понаслышке знал о неравенстве в ливанском обществе. Он был военным по профессии и дослужился до главнокомандующего ливанской армией. Армейская служба не считалась особенно престижной, но для многих выходцев с периферии это был редкий социальный лифт. Шехаб также знал, что страна полна противоречий, чреватых насилием. В конце концов, сам он стал президентом как компромиссный кандидат после гражданской войны 1958 года, длившейся несколько месяцев.

В своих реформах президент Шехаб опирался на технократов, но также на ту часть политических элит, которая была готова поддержать реформы. Например, до какого-то момента в коалицию шехабистов входили Прогрессивно-социалистическая партия Камаля Джумблата, а также Катаиб (фалангисты) Пьера Жмайеля. А среди элит с периферии в лагере шехабистов особенно выделялся Рашид Карами – самый популярный политик в Триполи, “северной столице” Ливана, и многократный премьер-министр. Вдобавок, многие политики поддерживали президента из-за его широких полномочий, чтобы продвигать собственные интересы.

У Шехаба было немало оппонентов и критиков. 31 декабря 1961 его попыталась свергнуть крайне-правая ССНП. Более влиятельные политики критиковали, в частности, попытки правительства регулировать экономику. Это неудивительно, ведь среди политиков было немало людей с бизнес-интересами в банках и внешней торговле. Однако с годами оппозиция всё больше критиковала то, как Шехаб опирался на Второе бюро – военную разведку. Рост влияния Второго бюро сопровождался злоупотреблениями.

Отношения с Египтом были ключевой темой в конце 1950-х. Популярность Насера среди пан-арабистов и не только стала важным фактором во внутренней политике Ливана, Сирии и Ирака тех лет. Некоторые ливанцы видели в нём угрозу независимости своей республики.* Публичный конфликт президента Камиля Шамъуна (1952-58) с Каиром способствовал накалу страстей накануне вооружённого восстания оппозиции в мае 1958 года, с которого начались “события 1958 г”.

Фуад Шехаб, напротив, избрал курс умиротворения Насера, лично встретился с ним, воздерживался от критики Каира, в про-западные военные блоки не вступал. К концу 1960-х – после распада Объединённой арабской республики (1961), “Вьетнама Насера” в Северном Йемене и Шестидневной войны – Насер уже явно не угрожал суверенитету Ливана, но оставался политической и культурной иконой.

Зато на фоне взлёта популярности Ясира Арафата и движения ФАТХ (с 1968) Бейрут стал одним из главных центров деятельности ООП (а после 1970 – главным). Атаки на Израиль и теракты, организованные с территории Ливана, привели к регулярным бомбардировкам Южного Ливана израильскими ВВС. Поведение боевиков в Ливане – установка блокпостов, открытое ношение оружия вне лагерей беженцев, похищения, столкновения с ливанской армией и т.д. – способствовали поляризации в обществе. Это стало одной из причин гражданской войны 1975-90гг.

*хотя, насколько, я знаю, Насер не предпринимал шагов, чтобы аннексировать Ливан, вполне довольствуясь огромным неформальным влиянием на массы и политиков + финансированием некоторых про-египетских сил

🇮🇱🇵🇸🇱🇧Израиль убил одного из командиров вооружённого крыла ХАМАС в Ливане, а также его жену и двоих детей, передают арабские СМИ со ссылкой на ХАМАС. Произошло это в лагере палестинских беженцев эль-Беддауи на севере Ливана, около г. Триполи.

Это первый удар Израиля в этом регионе. Триполи и окрестности – преимущественно суннитская область, но заметную часть её населения составляют христиане и алавиты. Около города расположено два лагеря беженцев – эль-Беддауи и Нахр аль-Баред.

Публичных структур Хезболлы в этом регионе особо нет, но у неё там есть союзники. Так, с Хезболлой сотрудничают депутаты Фейсал Карами и Джихад ас-Самад, аль-Ахбаш (в 2022 г. их кандидат Таха Наджи избрался в парламент от Триполи – после множества попыток), а также исламистская партия Исламская группа, которая в последние годы сблизилась с Хезболлой и ХАМАС. Вооружённое крыло Группы (Силы аль-Фаджр) участвует в нынешней войне с первых месяцев. Эта исламистсая партия действует и севернее Триполи, в области Аккар, а к юго-востоку от Триполи находится Згарта – родовое гнездо про-сирийской династии Франжье. Сейчас Хезболла настаивает на избрании Сулеймана Франжье президентом.

С другой стороны, многие в Триполи не любят Хезболлу и Сирию (как и израильтян) и голосуют за критиков Тегерана и Дамаска. Например, на последних выборах (2022) в парламент прошли такие критики Хезболлы, как экс-министр Ашраф Рифи (суннит) и кандидат от христианских Ливанских сил Ильяс Хури.

С начала войны Израиль регулярно наносит удары по командирам палестинских группировок в Ливане, причём не только ХАМАС и Исламского джихада. 30 сентября Ливан потряс удар в столичном квартале Кола, расположенном вне южных пригородов. Тогда погибло три руководителя из НФОП. Затем израильские ВВС нацелились на крупнейший лагерь палестинских беженцев в стране – Эйн аль-Хильве, расположенный в Сайде/Сидоне. Целью был местный командир Бригад мучеников аль-Аксы; сообщается, что убиты шестеро, включая троих детей. Исторически Бригады, возникшие в начале 2000-х, тесно связаны с ФАТХ, хотя сейчас руководство ФАТХ не вполне контролирует Бригады на местах.

Сайда/Сидон – третий или четвертый город Ливана по населению, но социально-экономическая обстановка там была тяжёлой и до кризиса последних пяти лет. Сайда расположена южнее Бейрута и административно относится к Южному Ливану. Но, несмотря на близость к преимущественно шиитским областям южнее, Сайда – город в основном суннитский, хотя там живут и шииты, и христиане, и ещё полвека назад жили иудеи.

Лагеря палестинских беженцев не контролируются властями Ливана напрямую. За безопасность там в основном отвечает движение ФАТХ, которое сотрудничает с официальным Бейрутом. Однако на практике в лагерях действуют и другие палестинские организации, включая разных радикальных исламистов. Это касается не только ХАМАС, но и экстремистских групп поменьше, иногда – со связями с джихадистами в Сирии. Иногда такие группировки вступают в столкновения с силами ФАТХ. “Вакуум безопасности” также способствует сотрудничеству с криминалом и радикалами за пределами лагерей.

Но в большинстве своём в лагерях живут гражданские, причём живут бедно и без ливанского гражданства, что лишает их доступа ко многим профессиям и мешает вырваться из нищеты. Впрочем, с социальными лифтами в Ливане и за пределами лагерей не очень, в том числе в таких крупных городах как Триполи и Сайда.

С обострения, начавшегося две недели назад, в несколько раз выросло число погибших в Ливане. По данным ливанского минздрава на 3 октября, с начала войны (т.е. с 8.10.2023, когда Хезболла начала обстреливать Израиль) в Ливане убиты 1974 человека, включая 127 детей. Более девяти тысяч ранены. В это число входят как гражданские, так и боевики. Кадры разрушенных домов, гибель гражданских, миллион беженцев и удары вне традиционных бастионов Хезболлы создают у многих ливанцев ощущение, что под атакой вся страна. Некоторые политические силы призывают к перемирию.

🇮🇱🇱🇧В своей вчерашней речи Наим Касем – замгенсека Хезболлы – намекнул на готовность к перемирию с Израилем без перемирия в Секторе Газа. Весь год Хезболла отказывалась прекращать обстрелы Галилеи, пока Израиль не договорится с ХАМАС. Об этом не раз говорил Хасан Насралла – в том числе в своей последней речи; то, что перемирия в Газе и Ливане неотделимы друг от друга, на прошлой неделе повторил и глава МИД Ирана, посещая Бейрут.

В этой связи любопытно, что депутат парламента от Хезболлы Хусейн аль-Хадж Хасан накануне заявлял, что шиитская группировка продолжит «поддерживать и защищать» Газу. Но не стал отвечать, продолжает ли Хезболла настаивать на одновременном перемирии, отмечает корреспондентка аль-Джазиры Zeina Khodr. «Приоритет сейчас – закончить варварскую агрессию против Ливана и ливанцев», – считает аль-Хадж Хасан.

Во вчерашнем выступлении – втором с гибели Насраллы – Наим Касем также сказал, что бежать из домов из-за израильских обстрелов — это часть жертвы (taḍḥiya) и часть битвы. Хезболла знает, что её сторонникам тяжело, но так надо, и она обещает помогать. Из слов Касема следует, что нового генсека Хезболла ещё не выбрала.

Помимо этого, Касем отметил национальное единство со всеми конфессиями на фоне кризиса, особенно с шиитским Движением Амаль. «Ты как старший брат для всей Хезболлы», – заявил Касем, обращаюсь к Набиху Берри – спикеру парламента (с 1992) и лидеру Движения Амаль (с 1980; тогда крупнейшее шиитское ополчение, сегодня – одна из двух политических сил, представляющих шиитов). В своей речи Касем дал Берри зелёный свет на переговоры.

Берри давно выступает в качестве более умеренной шиитской силы, способной вести диалог с Западом (когда-то он даже жил в США). Эту роль он играл как в 1980-х, так и весь последний год, пока США и Франция пытались добиться перемирия. Избиратели Берри живут на юге Ливана, особенно в прибрежных районах, но также в пригородах Бейрута.

В то же время, по словам Касема, сейчас Хезболла готова говорить «только» о перемирии. По всей видимости, это ответ партиям и политикам, которые призывают выбрать президента. Этот пост вакантен уже два года, и пока выхода из тупика не видно: Хезболла и большинство союзников (кроме христианского СПД) поддерживают кандидатуру Сулеймана Франжье; с этим не согласна оппозиция, близкая к Ливанским силам; но ни у одного из этих лагерей нет большинства в парламенте.

Наим Касем также заверил слушателей, что Хезболла остаётся организованной силой, несмотря на болезненные удары последних недель. Информация и навыки есть у преемников убитых, координация между подразделениями продолжается. Это борьба на истощение, и Хезболла не планирует моргать первой, настаивает Касем.

«У нас один выход — сопротивление, стойкость и сплочённость. Это наш выбор ради победы. Мы победим Израиль иншалла. Он не добьётся своих целей. Неужели наш предводитель мученик сеййид Хасан Насралла не говорил, что минуло время поражений, настало время побед? Или вы не верите ему?»

За последние две недели как Израиль, так и Хезболла расширили географию обстрелов. Продолжаются удары по южным пригородам Бейрута, ставшие регулярными пару недель назад, а также бомбардировки Южного Ливана, северо-востока (Баальбек-Хермель), и периодически, районов без публичного присутствия Хезболлы. В Израиле сирены теперь регулярно звучат в Акко, Хайфе и южнее; за последнюю неделю ракеты из Ливана впервые долетели до Хадеры и даже агломерации Тель-Авива. По словам Касема, наземные бои идут уже неделю.

С начала войны на этом фронте (8 октября) в Ливане убито более 2 тыс. человек, большинство – за последние две недели. Гибнут и гражданские; с сентября Хезболла перестала отчитываться о погибших боевиках. В Израиле убито несколько десятков гражданских и несколько десятков военных. Раненых с обеих сторон в разы больше. В Ливане более миллиона человек покинули свои дома (как на юге страны, так и в пригородах столицы), спасаясь от бомбардировок/следуя указаниям ЦАХАЛ. Многие десятки тысяч израильтян из приграничных районов также не могут вернуться домой из-за обстрелов Хезболлы.

Вид на Средиземное море и Ливанские горы с кампуса Американского университета в Бейруте.

Столичный район Рас Бейрут, 1960 г.

🇱🇧🇮🇱Валид Джумблат призвал как можно скорее добиться перемирия при поддержке ООН, реализовать резолюцию Совбеза ООН 1701 и выбрать президента Ливана. В интервью ливанскому каналу LBCI Валид-бей первым делом подчеркнул, что «на юге помимо Хезболлы есть [мирные ливанские] граждане», и их деревни сейчас разрушаются огнём ЦАХАЛ. Джумблат упомянул кадры из Яруна – приграничной деревни со смешанным мусульманским и греко-православным населением, которая выглядит так.

Юг Ливана действительно весьма разнообразен конфессионально. Хотя большинство населения там составляют шииты, в городах и деревнях Южного Ливана столетиями живут христиане (православные и католики, включая маронитов) и сунниты. А юго-восток Ливана (особенно Вади ат-Тайм) – один из историечских центров расселения друзов. Хотя политически на юге доминируют Хезболла и Амаль, на последних выборах два мандата отошло независимой оппозиции (православному врачу Ильясу Жради и политактивисту-друзу по имени Фирас Хамдан).

Валид Джумблат также заявил, что Биньямин Нетаньяху ведёт регион к «хаосу, не больше и не меньше». Он даже сослался на мнение лидера израильской оппозиции Яира Лапида (партия Еш Атид), что Биби подвергает еврейское государство опасности.

На вопрос LBCI, дойдёт ли ЦАХАЛ до Бейрута на этот раз, Валид-бей вновь призвал избрать президента и добиться перемирия. Он также советует «усилить государство, которое существует в лице армии, сил ЧС, некоторых министерств. Минздрав существует, социальные и иные службы есть. Вечные обвинения, что государства не существует — это самоуничижение. Существует, но его нужно усилить». Ливанские госструктуры действительно отличаются системной коррупцией и неэффективностью, и в политике есть даже выражение wen ed-dawle?! («Где государство?» на местном диалекте арабского). Из-за слабости социальной поддержки от государства граждане часто обращаются за такими услугами (включая медицину и образование) к политикам, которые в т.ч. таким образом обеспечивают политическую лояльность избирателей.

На вопрос ведущего, ослабнет ли Хезболла, бывший глава (1977–2023) Прогрессивно-социалистической партии ответил: «В конце концов в стране есть граждане-шииты… давайте будем очень ясными в том, что мы уважаем их чувства в этой величайшей катастрофе, постигшей Ливан и шиитов… и всех других, кто принимает основные удары по югу и южным пригородам».

«Это катастрофа для Ливана, хотя некоторые и считают, что сторонники Хезболлы — это не часть ливанского общества».

Про Хасана Насраллу экс-глава ПСП вновь сказал, что тот стал «мучеником за Палестину», но добавил, что не хочет сейчас поминать прошлое. «Есть ошибки или участие в союзах, которые были… неподобающими». Видимо, речь о таких эпизодах, как союз Хезболлы с режимом Асадов (в своё время убившим и Камаля Джумблата, отца Валид-бея), участие в убийстве экс-премьера Рафика аль-Харири, а также нападения боевиков Хезболлы на западный Бейрут и друзские районы Горного Ливана в мае 2008 года.

На вопрос, является ли нынешний кризис худшим из тех, что видел Валид-бей, тот посоветовал не тревожить «раны прошлого» и в очередной раз призвал к перемирию и избранию президента.

В другом недавнем выступлении Джумблат призвал реализовать не только резолюцию 1701, но и «все предыдущие решения». Это, конечно, прозрачный намёк на разоружение Хезболлы в соответствии с резолюцией 1559. С середины 2000-х Валид Джумблат был ближе к лагерю критиков Хезболлы и Сирии, хотя в начале нынешней войны занял осторожную позицию. В частности, он поддерживал «сопротивление» Хезболлы в пригриничных районах, дистанцировался от некоторых инициатив её критиков, спорил с духовным лидером друзов Израиля, но также призывал «не дать втянуть» Ливан в большую войну, а теперь, когда она началась, призывает к перемирию.

📸 Бейрут в 1895 году

Невысокое здание с черепичной крышей – знаменитое кафе al-Qazzāz, расположенное на углу Башенной площади (ныне известнее как Площадь мучеников). Сейчас на месте кафе – мечеть Мухаммад аль-Амин.

На фото много повозок, но уже в 1909 г. в Бейруте заработал трамвай.

За кафе виднеется маронитский Собор Св. Георгия. Эту большую католическую церковь построили в конце XIX в. – на фоне миграции маронитов из Горного Ливана в Бейрут.

al-Qazzāz по-арабски – это ткач или продавец шёлка. В XIX в. в Европе вырос спрос на ливанский шёлк, и экономика Ливанских гор сосредоточилась на его производстве и экспорте. Бейрут стал главным портом для этой торговли. Рост Бейрута способствовал тому, что к началу XX в. город был важным центром образования, прессы и культуры. А у ливанцев встречаются фамилии, связанные с шёлковой промышленностью (Хаек, Каззаз), окончательно сгинувшей ещё в Великую депрессию.

•И.о. премьер-министра Наджиб Микати обвинил Иран во вмешательстве во внутренние дела Ливана. Так Микати отреагировал (18.10) на слова спикера парламента Ирана: посещая Бейрут, тот заявил, что Тегеран готов говорить о реализации резолюции Совбеза ООН 1701. Иран ответил Микати, что ни в чьи дела не вмешивается.

•Влиятельный друзский политик Валид Джумблат продолжает требовать прекращения огня и избрания компромиссного президента.

•В начале октября Микати и Джумблат делали совместное заявление с Набихом Берри – спикером парламента с 1992г. и лидером шиитского Движения Амаль с 1980 г. Все трое призвали к прекращению огня и исполнению резолюции СБ ООН 1701.

Сегодня Берри – не только влиятельный политик, партнёр Хезболлы и посредник в переговорах о перемирии. На фоне политического кризиса он оказался самым высокопоставленным госслужащим в Ливане, ведь там уже два года нет ни президента, ни полноправного правительства. Неслучайно встреча с Микати и Джумблатом проходила у Берри в бейрутском районе Эйн эт-Тине.

•12 октября христианские Ливанские силы снова собрали конференцию в своей штаб-квартире в Меарабе в Горном Ливане. Как и на съезде «В защиту Ливана» минувшей весной, критики Хезболлы потребовали прекратить войну и добиться соблюдения 1701. На этот раз к лозунгам прибавились резолюции 1559 и 1680 (1701 также призывает к их исполнению). 1559, в частности, требует разоружения Хезболлы. Об этом же много лет говорят и Ливансике силы.

Но, как и весной, партия не смогла объединить оппозицию. В Меараб приехали только близкие союзники Ливанских сил (в основном христиане). Отчасти это связано с тем, что встреча проходила не на нейтральной территории, а в штаб-квартире ЛС. Вдобавок, Ливанские силы возглавляет Самир Джаджа, который в гражданскую войну был полевым командиром. Он воевал с мусульманами и христианами Ливана, а также палестинцами и сирийцами. Так что политики не спешат придавать Джаджа ауру лидера оппозиции. В парламенте у Ливанских сил – крупнейшая фракция среди оппонентов Хезболлы (а также христиан).

•Джебран Басиль – лидер христианского Свободного патриотического движения (СПД) – заявил, что (больше) не является союзником Хезболлы. Он вновь обвинил её в том, что она втянула Ливан в войну, которая не затрагивает ливанские интересы. Противоречия между СПД и Хезболлой проявились ещё до войны.

• Депутат Ваддах Садек критикует Хезболлу за то, что ей понадобились целый год и «разрушение половины Ливана», чтобы заговорить о перемирии без привязки к Газе. В интервью 11.10 Садек также припомнил Хезболле политические убийства в 2000-х и столкновения в мае 2008г. Депутат заявил, что Хезболла в союзе с Набихом Берри и СПД обанкротили Ливан. Садек призвал собрать парламент и выбрать президента.

Он также отметил, что теперь уже поздно говорить о 1701, поскольку Израиль заговорил о 1559. С точки зрения депутата, «ликвидировать Хезболлу сложно, поскольку у неё свои [социальная] среда, общество, политическое движение, но [цель Израиля] – положить конец военному существованию Хезболлы». Садек полагает, что Вашингтон поддерживает еврейское государство в этом начинании.

Садек подчеркнул, что решения о войне и мире может принимать только парламент, но фактически это делает «вооружённая милиция».

«Израиль – это враг. Мы знаем, что он не уважает права человека и совершает военные преступления. […] Давайте посмотрим на врага, который реализует демократию у себя, где [правительство] голосует [об ответной атаке на Иран], а потом вернёмся в Ливан, где одна партия претендует на то, что у Сопротивления есть право объявлять войну. И какой результат у этой войны? […] Сегодня миллион человек – из среды партии [Хезболлы] – находятся в центрах ЧП, не могут вернуться домой, находятся в очень тяжёлом состоянии, их дома разрушают».

Суннит Ваддах Садек избрался от Бейрута в 2022г. Кандидат подавал себя как представитель гражданского общества и массовых протестов осени 2019 г. На демонстрантов тогда нападали сторонники Хезболлы и Амаль с палками, а Хасан Насралла заявлял, что за протестами стоят «иностранные посольства».

Борьба за власть между офицерами и гражданскими политиками, взлёт и падение радикальных партий, демократические выборы и объединение с Египтом (1958–61) – лишь часть того, что определяло политику Сирии в 1950-х. Нестабильность началась ещё на фоне неудачной войны с Израилем (1948-9), которая обострила противоречия между политиками и военным руководством. Это способствовало военному перевороту Хусни аз-Заима в марте 1949 г.

Однако режим «маршала» оказался недолговечным. За несколько месяцев Хусни аз-Заим настроил против себя весь политический спектр. Последней каплей стало то, что в июле он выдал ливанским властям Антуна Сааде – основателя и «вождя» пан-сиристской Сирийской социальной националистической партии (ССНП). В Ливане Сааде поспешно казнили, а сторонники ССНП в рядах сирийской армии помогли свергнуть и убить аз-Заима в августе 1949.

Сам лидер переворота Сами аль-Хиннауи к власти не стремился. Он уступил её гражданским, а те провели выборы в Учредительное собрание. На них победили сторонники Народной партии – одной из двух ведущих сил в демократической/олигархической Сирии до режима Баас (1963). Народная партия базировалась в Алеппо и славилась симпатиями к хашимитской монархии в Ираке (1921-58).

Но уже в декабре 1949 г. бразды правления перехватил Адиб Шишакли. Он был хитрее аз-Заима и поначалу оставался в тени. Занимая пост заместителя начальника генштаба, Шишакли был самым влиятельным офицером и де факто имел право вето на решения правительства. Даже когда Шишакли открыто положил конец парламентскому режиму, сначала Сирию формально возглавил его ставленник Фаузи Селло. До того Селло возглавлял генштаб (пока Шишакли был его «заместителем») и минобороны.

В итоге Шишакли сам стал президентом, установил авторитарный режим и провёл некоторые реформы. Во главе армии он поставил ливанского друза по имени Шаукат Шукейр (т.е. иностранца из меньшинства, чтобы тот не мог претендовать на власть).

Несмотря на пропаганду о величии президента, недовольство режимом Шишакли нарастало. К началу 1954 года многие старые политики, которых больше не пускали в парламент и правительство, вместе требовали отставки президента. А на юге страны – в Джабаль ад-Дуруз – попытки Шишакли «навести порядок» жёсткими методами привели к восстанию друзов.

В феврале начались мятежи в военных частях по всей Сирии. Опасаясь гражданской войны, Адиб Шишакли бежал из страны.

Осенью 1954 года прошли самые демократические выборы в истории Сирии. Хотя ведущими силами остались Национальная и Народная партии, в парламенте было ещё несколько блоков старой элиты. Вдобавок, депутатами стали больше 20 баасистов и даже Халед Багдаш – лидер сирийских коммунистов.

Однако и годы парламентского правления (1954-58) оказались полны конфликтов, заговоров и нестабильности. Новым фактором стало растущее влияние Египта: после Суэцкого кризиса президент Гамаль Абдель Насер стал кумиром миллионов в арабском мире, и в Сирии началась борьба между его сторонниками и оппонентами.

Выросло и влияние радикальных партий: в 1956-58 гг. МИД Сирии возглавлял Салах ад-Дин аль-Битар – один из основателей Баас. А в 1957 г. под влиянием Насера главу генштаба Абд аль-Бакы Низам ад-Дина заменили на Афифа аль-Бизри. В то время как Низам ад-Дин был политически нейтральным, аль-Бизри симпатизировал коммунистам и Насеру.

Немалое влияние на сирийскую политику оказывала Холодная война. В середине 1950-х Сирия обратилась за военной и экономической помощью к СССР. Это предсказуемо не понравилось США, и Вашингтон вынашивал планы свержения сирийской демократии (в 1948 г. США также приложили руку к путчу Заима). Но в 1950-х коммунистической угрозы боялись уже не только США, но и… баасисты, конкурировавшие за власть с компартией. Страх перед сирийскими коммунистами способствовал тому, что руководство Баас поддержало слияние с Египтом (1958) и согласилось распустить партию. Коммунисты же отвергли требование Насера распустить все партии (кроме правящей), ушли в подполье и вскоре стали обвинять Насера в диктатуре. Режим ответил репрессиями, и некоторые коммунисты погибли под пытками.

В конце 1935 г. власти колониального Ливана обнаружили Сирийскую националистическую партию (СНП, будущую ССНП). Французов настораживал не только радикальный национализм группы, но и символика, из-за которой партию заподозрили в симпатиях к фашистам в Германии и Италии. Сверх того, информанты утверждали, что слышали о тайниках с оружием и агентах ССНП в полиции и армии (Les Troupes spéciales du Levant).

Эта подпольная партия появилась в 1932 году, и в первые пару лет росла небыстро. На партийных встречах образованная молодёжь читала стихи, выступала с речами, обсуждала литературу, историю, а также идеи основателя ССНП Антуна Сааде.

К осени 1935 года в ССНП состояло порядка 2-3 тысяч человек, причём не меньше половины из них – в Бейруте. К этому моменту у партии уже была «униформа», хотя период уличных столкновений молодых националистов в одноцветных рубашках настанет лишь спустя пару лет, с появлением Катаиб и Нажжаде (стычки с коммунистами тоже случались).

📸Сааде выступает в форме ССНП, середина 1930-х

Важным центром активности ССНП был Американский университет в Бейруте. Там среди студентов Сааде набирал своих первых сторонников. Помимо Бейрута, у партии были ячейки в Горном Ливане, в Дамаске, на северо-западе Сирии, а также в Хайфе, Яфе и Иерусалиме.

Нередко новые ячейки появлялись благодаря выпускникам бейрутских университетов, которые возвращались в родные города и деревни и набирали сторонников среди друзей и знакомых.

Светская пан-сиристская идеология ССНП находила отклик у радикальной интеллигенции из разных конфессиональных групп – православных и католиков, суннитов и друзов, алавитов и, впоследствии, шиитов.

📸Социал-националисты демонстрируют партийное приветствие: поднятая правая рука, согнутая в локте. 1936 г.

В ноябре 1935 года начались аресты руководителей и активистов ССНП. Одним из первых был задержан сам «Вождь» (az-zaʿīm) Антун Сааде. Дело Сааде и однопартийцев освещалось в бейрутских газетах на протяжении многих месяцев.

Некоторые издания высмеивали молодость Сааде (чуть больше 30) и его товарищей. Газета Je Jour называла ССНП опасным явлением, в то время как an-Nahār отмечала смелость и спокойствие ответчиков в суде. ar-Rābiṭa же описывала ССНП как «инструмент итальянского фашизма».

А у al-Maʿrid вышел целый спецвыпуск о партии, причём со статьями от членов ССНП. Редактором издания был Мишель Заккур – союзник Бишары аль-Хури, лидера христианской антиколониальной оппозиции (аль-Хури впоследствии стал первым президентом независимого Ливана). Вдобавок, Заккур публично высказывался в поддержку ССНП.

📸На скамье подсудимых слева направо: Нееме Табет, Антун Сааде, Заки Наккаш. Табет возглавлял партию, когда Сааде был в изгнании в Южной Америке (1938-1947). Фото из al-Maʿrid

Антуна Сааде приговорили к полугоду тюремного заключения и штрафу. Другие задержанные по делу ССНП были приговорены к более коротким срокам (часто условным) и штрафам. Всего осудили порядка 30 человек, нескольких оправдали. Власти не нашли доказательств того, что партия Сааде работала на фашистские режимы.

Адвокатом был Хамид Франжье – выходец из влиятельной маронитской семьи и один из отцов-основателей независимого Ливана. Возможно, дело в том, что Франжье дружил с Салахом Лабаки – одним из лидеров ССНП.

Суд над Сааде прибавил партии узнаваемости. В частности, ССНП пригласили на 2-ю Конференцию побережья, прошедшую в Бейруте в 1936 году. Там собрались политики из Ливана, которые требовали объединить свои регионы с Сирией. В основном это были мусульмане, но не только. Мероприятие проходило в доме Али Салима Салама – уважаемого суннитского нотабля из Бейрута.

Делегация ССНП включала в том числе Салаха Лабаки, который выступай там с речью. Участие в Конференции расширило контакты партии среди ливанских суннитов. Однако сближения радикальной партии с ведущими политиками по итогам встречи не произошло.

Антун Сааде вышел из тюрьмы 12 мая 1936 года. Власти давили на активистов ССНП, чтобы избежать публичных мероприятий в честь освобождения Сааде. Дело дошло до арестов.

Однако Сааде недолго пробыл на свободе. Его сторонники напали на редактора издания al-Masāʾ, который активно критиковал Сааде и его партию. Члены ССНП также попытались сжечь редакцию газеты ar-Rābiṭa, обвинявшую ССНП в связях с европейским фашистами. Возможно, партия также готовила покушение на её редактора, пишет Carl Yonker в The Rise and Fall of Greater Syria. Антуна Сааде задержали, но к концу года снова отпустили.

Очередная волна арестов последовала весной 1937 года. 21 февраля 1937 года несколько сотен сторонников ССНП съехались в христианскую деревню Бикфая в Ливанских горах, восточнее Бейрута. Бикфае была не чужда политика: в середине 1920-х там работал лидер коммунистов Фуад Шимали и его товарищи по профсоюзу табачников, а к концу 1930-х в деревне обосновались фалангисты (Катаиб) – ливанские националисты. Семья их лидера Пьера Жмайеля уже несколько веков проживает в Бикфае.

Полагаю, это добавляло провокационности демонстрации 21 февраля 1937 г. ССНП принялись размахивать флагами с «красным вихрем» и выкрикивать лозунги против независимости Ливана. Разгонять их отправили жандармов. Последовали столкновения, несколько человек с обеих сторон получили ранения.

Снова начались аресты. Сааде залёг на дно в Бейруте. Какое-то время он продолжал тайно навещать партийные ячейки и выпускать заявления с критикой ливанских властей, порой печатавшиеся в прессе. В итоге его вновь задержали, но через какое-то время дело закрыли, а Сааде отпустили после заверений, что его партия не работает на европейских фашистов.

Ливанское руководство также пыталось добиться поддержки Сааде и ССНП на выборах в парламент. Ведущие политики в те годы опирались на личные связи и влияние и обычно не создавали партий. Так что дисциплинированная сеть активистов ССНП была чем-то необычным. Неудивительно, что в 1930-40-х бывали эпизоды, когда влиятельные политики пытались заручиться поддержкой структур ССНП на выборах.

Отношения с властями оставались непростыми. На фоне очередного обострения в 1938 г. Сааде решил уехать за границу. Видимо, помимо проблем с законом, у ССНП были финансовые трудности. «Вождь» надеялся найти новых сторонников – в среде левантийских эмигрантов – и спонсоров. В итоге Сааде провёл в Южной Америке почти 10 лет.

Все эти годы партия продолжала действовать, но со временем перестала настаивать на единстве Ливана и Сирии. Это и другие противоречия привели к тому, что, когда Сааде вернулся в марте 1947 г., у него разразился конфликт с Нееме Табетом и его фракцией. Но это уже совсем другая история.

(Carl Yonker, The Rise and Fall of Greater Syria)

Башенная площадь, Бейрут, 1920 г. После того, как в 1916 г. османские власти казнили там арабских националистов, её стали также называть Площадью мучеников.

В центре – сад, разбитый ещё при османах, но переделанный французами. 1 мая 1925 г. вокруг него ездили автомобили с красными флагами, утверждает* историк-коммунист Мухаммад Дакруб. Это была первая публичная акция коммунистов в Ливане. После этого они собрались в кинотеатре Кристалл, где выступали с речами. По итогам встречи армянское коммунистическое движение Спартак объединилось с арабскими коммунистами, а нарождающуюся партию заметили еврейские коммунисты в Палестине и вышли на связь.

За садом – Малый дворец (снесён в 1950). При османах там была резиденция губернатора, а при французах там работали президент и правительство Ливана (французский Верховный комиссар заседал неподалёку на холме в Большом дворце).

*دكروب، جذور السنديانة الحمراء
📸Charbel Meer

Миграция на юг Сирии стала одним из главных явлений в истории друзов в XVIII-XIX вв. До того община проживала в основном в Ливанских горах и по соседству: у горы Хермон, на горе Кармель и в Вади ат-Тайм*. С начала XVIII в. друзы стали переселяться в Хауран – область южнее Дамаска, одну из «хлебных корзин» Леванта. В частности, друзы принялись заселять горы на юге Хаурана, которые к началу ХХ века стали называть Джабаль ад-Дуруз – Друзские горы.

Почему же друзы устремились в Хауран? Одним из факторов были многочисленные конфликты в Горном Ливане. Де факто автономный регион делился на районы, которыми правили династии друзских шейхов (не религиозных). Они собирали налоги и отправляли правосудие, а при необходимости могли мобилизовать крестьян для военных нужд. Во главе шейхов стоял эмир, теоретически назначавшийся османами и плативший им налоги.

Зенитом эмирата в Горном Ливане было правление Фахр ад-Дина II аль-Маани. На пике влияния он правил Ливаном в сегодняшних границах** и даже сирийскими городами вроде Хомса и Хамы и частью Галилеи. При нём друзская экспансия достигла пика. Были основаны такие деревни как Далият аль-Кармиль на г. Кармель.

XVIIIв. был полон конфликтов между шейхами друзов, в которые нередко вмешивались соседние губернаторы – Дамаска и Сайды. Видимо, среди первых друзских переселенцев в Хауран – ещё в конце XVIIв. –были те, кто проиграл во фракционной борьбе в Горном Ливане.

Помимо борьбы за пост эмира шла конкуренция внутри семей. Вдобавок, существовало деление на две фракции, обоснованное арабской племенной генеалогией. Принадлежность к той или иной фракции была политически обусловленной и не обязательно связана с реальным происхождением семьи. Но браки внутри фракций подкрепляли воображаемую генеалогию.

К тому же, постепенно менялась демография Ливанских гор. Фахр ад-Дин поощрял разведение шёлка, который можно было экспортировать в Европу. Это способствовало миграции христианских (особенно маронитских) крестьян из северной части Горного Ливана в южную. В XIX в. христиане составляли большинство почти во всех горных регионах (кроме Шуфа).

Эти процессы сопровождались ростом благосостояния христиан, так что в начале XIX в. друзские шейхи всё чаще оказывались должниками своих вчерашних крестьян. Росло и влияние Маронитской католической церкви, и некоторые друзские шейхи стали принимать христианство. Всё это ослабило друзов и создавало предпосылки для войн между друзами и маронитами в середине XIXв.

Особенно тяжёлые времена для друзов начались в 1770-х гг. После гибели шейха Захира аль-Омара, османским правителем Акки стал Ахмад-паша аль-Джаззар. В отношениях с соседями он был склонен опираться на силу. Джаззар-паша много воевал с шиитами юга Ливана и друзами. Вдобавок, при его поддержке эмиром Горного Ливана стал Башир II аш-Шихаби, правивший горным эмиратом полвека. Как и Фахр ад-Дин, он правил всем современным Ливаном, что также делает его особой фигурой в националистической историографии. Однако он и правда сыграл огромную роль в истории. Стремясь укрепить свою власть над своенравными шейхами, Башир II одного за другим уничтожал лидеров ведущих кланов – Имадов, Джумблатов и других. Опирался он при этом в т.ч. на христиан. А когда в 1831-40 гг. Левант оккупировал сын губернатора Египта, Башир перешёл на его сторону и помогал тому укрепить контроль над горами.

На всех этапах карьеры Башир II убил немало оппонентов, и не одна деревня была разграблена. Кто-то отправлялся в изгнание. Но если у шейха был шанс вернуться, крестьяне обычно оставались там, куда переселились – в Хауране. Там, в Джабаль ад-Дуруз, они сумели отстоять свою автономию под военно-политическим руководством семьи Хамдан (до1860) в борьбе с бедуинами из пустыни, иногда захватывая существующие деревни.

*Друзы также проживали в Джабаль аль-Аъля недалеко от Алеппо и немного в окрестностях Дамаска

**На этом основании ливанский националистический нарратив часто возводит современный Ливан, появившийся в сегодняшних границах в 1920, к эмирату Фахр ад-Дина

Firro, A History of the Druzes

«Мученик за мысль и свободу доктор Махди Амель “Хасан Хамдан”, член ЦК Ливанской компартии, подло убитый в Бейруте 18.5.87 пулями тиранов/мракобесов»

Родившийся в семье с юга Ливана Махди Амель (наст. имя – Х.Хамдан) стал доктором философии, окончив Университет Лиона. Во Франции Махди встретил спутницу жизни, и вместе они тайно помогали алжирцам в войне за независимость.

Тогда же начались связи Махди с коммунистами (французскими) и его увлечение французским марксизмом.

Пожив в Алжире, в 1960-х Амель вернулся в Ливан. Он работал учителем, а затем преподавал в Ливанском университете.

Сблизившись с ЛКП, Махди Амель стал одним из её идеологов и видным мыслителем-марксистом. Это произошло на фоне обновления ЛКП в конце 1960-х: из руководства выдавили сталинистов, лояльных Бакдашу, провели съезд и утвердили новый курс (больше независимости от Москвы в идеологии и местных вопросах, сближение с ООП и пан-арабистами, больше коллективного руководства).

М.Амель вошёл в ЦК в 1987г. В том же году убит исламистами.