Взлёт и падение Акко

За сто лет город Акка – некогда город крестоносцев Акра, а ныне Акко в Израиле – проделал путь от рыбацкой деревушки до важнейшего порта на сирийском побережье, отразил атаку Наполеона (1799) и был разрушен египетской артиллерией в 1831-32 гг., когда армия османского наместника Египта вторглась в османскую же Сирию.

В начале XVIII века Акка представляла собой небольшую арабскую деревню среди руин древнего города, где проживало несколько сотен человек. На пике, во второй половине столетия, это был город с населением порядка 25−30 тысяч человек, окруженный крепостной стеной. Акка была третьим крупнейшим городом османской Сирии — после Дамаска и Алеппо. Однако в 1840 году это вновь была деревня с населением около двух тысяч человек.

Кроме того, в середине XVIII века впервые за несколько столетий у города появилось политическое и стратегическое значение. Хотя формально Акка не являлась столицей провинции, с конца XVIII столетия и до разрушения города именно там проживал губернатор (вали) вилаета Сидон (Сайда). Этот османский регион включал в себя южную часть сиро-палестинского побережья.

Стремительный взлёт Акко в середине XVIII века связан с именем человека по имени Захир аль-Омар аз-Зейдани. (Ẓāhir al-ʿUmar az-Zaydānī) Он начинал свой путь на востоке Галилеи (в районе Тверии) как торговец и сборщик налогов в пользу местного османского губернатора. Уже через 30-40 лет шейх Захир стал правителем автономного княжества, которое на пике своего могущество контролировало средиземноморское побережье от Яффо на юге до Сидона на севере, а также Галилею.

Шейх Захир воспользовался двумя трендами: относительной слабостью центрального правительства в Стамбуле и ростом торговых связей с Европой. В этих условиях Захир аль-Омар захватил порт Акка и установил монополию на торговлю хлопком с Францией. На полученные деньги шейх Захир окружил Акко стеной и содержал отряд марокканских наёмников, чтобы соседние губернаторы не могли просто так избавиться от него. В результате Стамбулу было проще терпеть его и получать налоги (а также взятки).

Однако характерно, что Захир аль-Омар всегда стремился, чтобы его фактическая власть на местах подкреплялась формальным назначением из Стамбула. Очевидно, что он не стремился к независимости, однако в конце концов ввязался в конфликт с центральным правительством. Он погиб в 1775 году, но город ещё полвека оставался важным экономическим и административным центром.

Преемником шейха Захира стал мамлюк боснийского происхождения и османский военачальник Ахмад-паша аль-Джаззар («Мясник»). Он был губернатором Сидона (а периодически ещё и Дамаска) с конца 1770-х до своей смерти в 1804 году, но в основном его двор располагался в Акко. При Джаззаре были построены крепостные стены, которые до сих пор стоят вокруг старого города, а также главная мечеть Акко — мечеть аль-Джаззар.

В ближайшие дни я подробнее расскажу об этом феномене, основываясь на книге Acre: The Rise and Fall of a Palestinian City, 1730–1831 немецкого историка Thomas Philipp. Автор был профессором в моем родном университете Эрлангена и много лет исследовал историю Леванта в поздний османский период, в частности, исторически сложившиеся регионы внутри османской Сирии и их отношения с центральным правительством.

Как шейх Захир подчинил себе Галилею

Автором аккского экономического чуда был Захир аль-Омар аз-Зейдани (ок. 1690-1775). Его семья была бедуинского происхождения и проживала на востоке Галилеи, между Сафедом (Цфатом) и Тверией. Дед Захира, Зейдан, получил право собирать налоги в пользу османского правительства в районе Тверии, и это право перешло к его сыну и внуку. Помимо сбора налогов, клан аз-Зейдани занимался торговлей на маршруте Дамаск – Тверия – Назарет – Акко.

В 1730-х годах Захир аль-Омар постепенно ставит под контроль Галилею. Через браки и военную силу он подчиняет себе ключевые города – Тверию, Сафед и Назарет – и захватывает основные крепости. Османскому правительству было проще признать его законным правителем и сборщиком налогов, чем вмешиваться в дела на периферии империи и тратить ограниченные ресурсы.

В своих первых кампаниях в восточной Галилее Захир аль-Омар опирался на племенную конницу. Сначала это были всадники племени Сакр, которое жило между Сафедом и Наблусом (Шхемом) и любило грабить караваны. Отношения с Сакрами были непростыми, и в какой-то момент Захир аль-Омар набрал пару сотен всадников из собственного клана аз-Зайдани и перестал полагаться на Сакров, которые в итоге предали его. Наученный этим опытом, в конце 1730-х Захир аль-Омар собрал отряд магребинских наемников, которые отличались лучшей дисциплиной и были лояльны в первую очередь своему нанимателю, поскольку у них не было родственников в Галилее.

Судя по всему, уже в 1730-е годы Захир аль-Омар пытался распространить своё влияние южнее, в исторический регион Джабаль Наблус с центром в городе Наблус. Однако у него так и не получилось взять стратегически важную крепость Санур к северу от Наблуса, и эта область осталась под контролем местных кланов (на первый план тогда вышла семья аль-Джаррар).

В конце 1730-х Захир аль-Омар успешно противостоял губернатору (вали) Дамаска. В Дамаске в XVIII веке на первый план выходит влиятельная династия аль-Азм. Пользуясь слабостью центрального правительства, семья многие десятилетия контролировала пост губернатора. В Дамаске не могли не заметить успехи клана аз-Зейдани, и в 1738 году губернатор Дамаска Сулейман-паша аль-Азм устраивает свою первую военную экспедицию против Захира аль-Омара. Он попытался взять Тверию, но безуспешно. В 1741 году Сулейман-паша вновь осаждает Тверию, но город продержался достаточно долго, и губернатор ушёл: приближалось время паломничества в Мекку, и именно вали Дамаска отвечал за организацию каравана. В следующий раз Сулейман-паша пошёл на Тверию в 1743 году, но умер в самом начале кампании. Его преемник Асъад-паша аль-Азм не горел желанием воевать, и у него сложились мирные отношения с шейхом Захиром.

Таким образом, в начале 1740-х годов Захир аль-Омар подчинил себе Галилею, отбился от губернаторов Дамаска и собрал отряд наёмников, который финансировался за счёт торговли и части налогов, собиравшихся для османского султана. Следующей целью шейха Захира была Акка на берегу Средиземного моря. Через неё хлопок из Галилеи можно было продавать в Европу.

Шейх Захир захватывает Акко

Подчинив Галилею, Захир аль-Омар мог сосредоточиться на городе Акка (араб. ʿAkkā, ивр. ʿAko) на берегу Средиземного моря. Контролируя производство хлопка в Галилее и экспорт в Европу через порт Акко, шейх Захир получил бы надёжную финансовую опору своей власти в регионе.

У него были связи в городе начала 1730-х. Через арабского греко-католика по имени Юсуф аль-Кассис он установил контакт с французскими торговцами. Впоследствии аль-Кассис стал заведовать сначала коммерческими, а потом и административными вопросами Захира аль-Омара, и сам стал крупным торговцем. Его имущество было конфисковано в 1761 году, когда аль-Кассис с семьёй попытался бежать в Европу.

Среди французских торговцев в Акко шейх Захир нашёл союзника. Когда шейх посещал город, он обычно останавливался в гостях у француза по имени Joseph Blanc, который иногда ссужал ему деньги. Другие французы стали считать Жозефа агентом Захира аль-Омара.

Параллельно другие члены кланы аз-Зейдани стали сборщиками налогов деревне Шфаамр к востоку от Акко.

Наконец, Захир аль-Омар неоднократно просил османского губернатора Сидона назначить себя сборщиком налогов (мультазимом) в Акке. Однако губернатор раз за разом отказывал ему. Тогда около 1745 года шейх Захир просто пришёл в город, убил местного мультазима и провозгласил себя его преемником.

В 1740−60-х шейх Захир консолидировал свою власть в Галилее и Акке. Он установил монополию на торговлю хлопком: крестьян и иногда даже европейцев стали наказывать за попытки торговать без посредничества Захира аль-Омара. В 1746 он не побоялся арестовать французского торговца, которого застали дома у местного торговца. В итоге его отпустили за выкуп.

Кроме того, Захир аль-Омар с умом подходил к налогообложению, например, предлагал послабления в годы неурожая и для новых мигрантов, чтобы они заселяли окрестности Акко. Большое значение шейх Захир придавал безопасности на дорогах, где бедуины нередко грабили и похищали людей, чтобы потребовать выкуп. При нём ситуация на дорогах улучшилась.

В 1750 году Захир аль-Омар построил стену вокруг Акко. Причём сделал он это в рекордно короткий срок, пока потенциально опасный вали Дамаска был на ежегодном паломничестве в Мекку. К концу 1750-х шейх Захир также включил в своё княжество Хайфу. Он полностью перестроил город и окружил его городской стеной.

Формально Захир аль-Омар оставался сборщиком налогов (мультазимом) в подчинении у губернатора Сидона. Но на практике он был правителем небольшого автономного княжества. В 1768 году его статус был подкреплён титулом «шейх Акки, эмир Назарета, Тверии, Сафеда и шейх всей Галилеи».

Отношения с соседями: османские губернаторы, шииты, друзы, кланы Наблуса

Непосредственно к северу от Галилеи располагался исторический регион Джабаль Амиль. Большинство населения там составляли шииты, и в те времена влиятельные шиитские семьи пользовались значительной автономией от османского правительства.

Отношения с шиитами у шейха Захира складывались непросто: сначала они враждовали, но потом заключили союз. Захир аль-Омар стал выступать посредником между шиитами и губернатором Сидона; в частности, он помогал решать споры по поводу налогов. Взамен шейх получил ценных военных союзников.

Вместе они противостояли губернатору Сидона, который пытался ограничить автономию шиитов. Союзниками губернатора нередко выступали друзские эмиры, которые правили в Ливанских горах. Захир аль-Омар помогал шиитам защищаться от набегов друзов. Шииты же участвовали в его кампаниях против друзов, губернаторов Дамаска и Сидона, а также Наблуса.

В 1760-х годах отношения с новыми губернаторами Дамаска вновь обостряются. В 1761 году тогдашний вали Осман-паша получает приказ восстановить контроль над Хайфой, которая, по идее, входила в его провинцию.

Осман-паша попросил о помощи губернатора Сидона. Он сумел собрать 30 солдат, а корабль пришлось нанять у французского капитана. Захир аль-Омар узнал об экспедиции заранее, и когда она прибыла, он просто арестовал солдат, забрал корабль и оштрафовал капитана. Тогда у шейха Захира были и сила на местах, и, видимо, покровители в Стамбуле. В конце концов, благодаря экономическому росту Стамбул получал больше налогов и взяток, а шейх Галилеи не бросал вызов непосредственно султану.

Однако к началу 1770-х ситуация меняется. Захир аль-Омар лишается поддержки в столице, в то время как его оппонент, губернатор Дамаска Осман-паша аль-Курджи, добился назначения своих сыновей губернаторами Триполи и Сидона. Земли, которыми правил шейх Захир, входили в основном в провинцию (вилает) Сидон, и семейство губернаторов было настроено вернуть контроль нал этими территориями. Более того, они вступили в союз с друзами Горного Ливана.

Таким образом, шейх Захир оказался в кольце врагов: на севере, за дружественными шиитами в Джабаль Амиль, были губернаторы Сидона и Триполи, а также их союзники-друзы в горах. На востоке находился Дамаск, а на юго-востоке – Джабаль Наблус, где семья аль-Джаррар не забыла предыдущие походы шейха Захира против Наблуса. Всё это побудило его вступить с союз с османским наместником Египта, известным как Али-бей аль-Кабир. Али-бей как раз собирался вторгнуться в сиро-палестинский регион, и для шейха Захира это была уникальная возможность избавиться от опасных правителей в Дамаске, Сидоне, Триполи и Наблусе.

Падение шейха Захира (1770-1775)

Последние годы шейха Захира полны драматических поворотов судьбы, войн и предательств. Хотя в 1771 году его египетские союзники взяли Дамаск, а сам Захир аль-Омар при поддержке шиитских союзников захватил Сидон, в конечном итоге египтяне ушли. Вскоре в Каире произошёл переворот, и Али-бей аль-Кабир – османский наместник, восставший против султана – был убит. Так шейх всей Галилеи остался без ценного союзника и оказался втянут в конфликт со Стамбулом.

Однако 80-летний шейх Захир не сдавался, и продолжил воевать с османскими губернаторами, ненадолго захватил Яфу (Яффо) и снова попытался взять Наблус. И что характерно, в какой-то момент он сумел договориться со Стамбулом о помиловании и почти добился назначения губернатором Сидона.

Кроме того, в 1770-х у шейха Захира возникают конфликты с сыновьями. Некоторые из них считали, что отец засиделся и хотели больше власти. Али, который был наместником Сафеда (Цфата) и окрестностей, хотел контролировать больше деревень в Галилее и переманивал магребинских наёмников отца. Другой сын, который считал, что шейху Омару пора на пенсию, был Саид. Однако третий сын, Ахмад, бывший наместником Тверии, выступал союзником шейха Захира в противостоянии с Али и Саидом.

А в 1775 году в Палестину вторгается новый наместник Египта – на этот раз по приглашению Стамбула. Хотя султан согласился помиловать шейха Захира, он хотел ослабить его контроль над Галилеей. 20 мая войска наместника взяли Яфу: город был разграблен, а мужское население перебито.

В Акко распространилась паника, и население стало покидать город. 24 мая свою столицу покинул и шейх Захир. Его сын Али воспользовался ситуацией, чтобы захватить Акко и провозгласить себя правителем. Однако правил он всего неделю: когда египетские войска подошли к городу, наёмники Али разграбили, что могли, и покинули город. На следующий день наместник Египта взял Акко.

Захир аль-Омар потерял свою столицу, а его войска разбежались. Однако 10 июня наместник Египта внезапно умирает, и его войска поспешно возвращаются в Каир – ведь по факту именно там будет решаться вопрос о следующем наместнике. В этих условиях он вернулся в Акко, снова набрал отряд наёмников и уже 12 июня восстановил контроль над городом и своим княжеством.

Стамбул сразу же организовал очередную экспедицию против шейха Захира. По всей видимости, предполагалось, что представитель султана просто соберёт налоги, которые Захир аль-Омар задолжал Стамбулу. Однако по одной из версий, в ближайшем окружении шейха возникли разногласия. Греко-католик Ибрахим ас-Саббаг, который заведовал администрацией и финансовыми вопросами, настаивал, что Стамбул требует слишком много и удовлетворить его растущие аппетиты всё равно невозможно, так что проще не платить и опереться на военную силу. Капитан магребинских наёмников Ахмад-ага ад-Динкизли возражал, что лучше заплатить налоги и подчиниться, а не восставать против османского султана, защитника ислама. Шейх Захир согласился с Ибрахимом ас-Саббагом и стал готовиться к сражению.

Тогда Ахмад-ага приказал наёмникам не оказывать сопротивления османским войскам. Город был взят, а самого шейха Захира убили, когда он пытался сбежать. Это произошло в августе 1775 года.

Однако порт Акка, поднявшийся при Захире аль-Омаре, ещё полвека оставался одним из важнейших городов османской Сирии. Последующие правители продолжили политику торговых монополий – в первую очередь на хлопок, но также и другие сельхозпродукты, которые выращивали в османской Палестине и которые хорошо продавались в Европе (например, оливки и злаковые).

После убийства шейха Захира правителем Акки стал Ахмад-паша аль-Джаззар, который много лет был османским губернатором Сидона и Дамаска. Но о его правлении я расскажу в другой раз.

Карта расширения княжества Захира аль-Омара в Галилее

1730–1742: шейх Захир устанавливает контроль над востоком Галилеи, подчиняя себе такие города как Тверия, Сафед (Цфат) и Назарет

1742–1750: Захир аль-Омар распространяет влияние прибрежные области и берёт Акку/Акко (Acre на карте); этот порт становится его новой столицей

1750–1765: шейх Захир присоединяет Хайфу и в целом движется на юг, но не очень далеко: Дженин и Кейсарию он уже не контролировал

1767: так Томас Филипп датирует союз Захира аль-Омара с шиитами южного Ливана. На карте их территории отмечены чёрным

1771: княжество шейха Захира ненадолго расширяется на юг, вплоть до Яфы (Яффо). В начале 1770-х он также ненадолго берёт Сидон и прогоняет тамошнего османского губернатора (как и Дамаск, город был столицей провинции)

(Thomas Philipp, Acre: The Rise and Fall of a Palestinian City, 1730–1831)

🇱🇧 Патриарх Маронитской церкви Бишара ар-Раи вновь раскритиковал ливанских политиков. В своём недавнем выступлении он призвал их наконец-то избрать президента – дворец в Баабде пустует уже восемь месяцев – и отчитал их вмешательство в работу судебной системы.

Значительная часть речи была посвящена трагедии у пика Корнет ас-Саудаа на севере Ливанских гор. 1 июля двое христиан из города Бшарри были убиты там при неясных обстоятельствах. Возможно, они участвовали в перестрелке, которую пресекли военные. Армия утверждает, что по солдатам открыли огонь, и они ответили тем же.

В окрестностях Корнет ас-Саудаа уже давно тянется конфликт между жителями христианского Бшарри и суннитского Бкаа Сафрин – из-за земли и водных ресурсов. Так что вопрос политически чувствительный.

Однако по крайней мере на словах никто не хочет раздувать конфессиональный конфликт из-за этой трагедии. Политики, влиятельные в этой части страны, осудили насилие и призвали к сдержанности. Среди них – как сунниты из Триполи Наджиб Микати (и.о. премьер-министра), Ашраф Рифи и Фейсал Карами (депутаты), так и христиане Самир Джаджа (лидер партии Ливанские силы), его жена Стрида (депутат) и их конкуренты Сулейман Франжье (кандидат в президенты) и Вильям Таук (депутат). За мир и единство высказались также муфтий Триполи и Северного Ливана и местный маронитский архиепископ.

В то же время, политики не упускают возможность продвинуть свою повестку. 4 июля и.о. премьер-министра Наджиб Микати сформировал комиссию, чтобы урегулировать спор между Бшарри и Бкаа Сафрин. Однако христианские политики раскритиковали инициативу: Стрида Джаджа и Вильям Таук потребовали, чтобы дело решалось в суде, и заявили, что Микати подрывает принцип разделения властей. Уже на следующий день Микати приостановил работу комиссии. Самир Джаджа требует, чтобы комиссия была вообще распущена.

А Ашраф Рифи после разговора с Джаджа намекнул, что трагедия у Корнет ас-Саудаа могла быть провокацией с целью посеять рознь между суннитами и христианами. Вероятно, давний критик Хезболлы Рифи намекает именно на эту шиитскую партию. Некоторые полагают, что Хезболла заинтересована в конфликте между христианами и суннитами, чтобы склонить последних на свою сторону на президентских выборах. Хезболла свою причастность отрицает, а близкий к ней шиитский муфтий Ливана осудил инцидент и призвал не сеять вражду. Курсируют и другие версии, включая конфликт внутри большой и влиятельной семьи Таук из Бшарри, к которой принадлежали убитые.

Патриарх Бишара ар-Раи заявил, что к смерти мужчин привело то, что политики годами не давали реализовать судебные и административные решения, и в итоге дело дошло до трагедии. Ар-Раи подчеркнул, что конфликт должен быть урегулирован через суд.

В своём выступлении патриарх также раскритиковал практику «необходимых» решений. Хотя в Ливане нет ни президента, ни полноправного правительства, временное правительство предлагает законопроекты и назначает людей на ключевые посты (к слову, в конце июля истекает срок главы центробанка). С точки зрения ар-Раи – и многих христиан – это противоречит конституции и подрывает государственные институты. В то же время, ар-Раи предостерёг, что если ключевые посты – особенно в сфере безопасности – будут пустовать, это навредит безопасности Ливана.

Патриарх также осудил политиков за неспособность выбрать президента, несмотря на наличие двух сильных кандидатов. В частности, он сказал: «Господа министры и депутаты, важнейшая необходимость и ключ к решению проблем – это избрание президента республики. И если вы этого не сделаете, то совершите величайшее преступление: передадите государство и народ. А предательство – мать всех преступлений».

Поскольку пост главы государства закреплён за христианами, президента часто воспринимают как гаранта их прав. Сейчас президента нет, так что многие христиане чувствуют, что ключевые решения принимаются без их представителя и без учёты их мнения.

🇱🇧🇮🇱 Эскалация на ливано-израильской границе

Несколько недель назад Хезболла разместила две военные палатки на спорной территории, известной как Фермы Шебаа. Эта местность расположена между Ливаном и Голанскими высотами. До 1967 года она была под контролем Сирии, а в ходе Шестидневной войны её захватил Израиль – в том числе алавитскую деревню Гаджар прямо у границы с Ливаном. Сейчас Фермы Шебаа контролируются Израилем.

В 1982 году, пока в Ливане шла гражданская война (1975-90), Израиль вторгся в Ливан. Часть Южного Ливана оставалась под израильской оккупацией до 2000 года. За это время деревня Гаджар успела разрастись и даже залезла на ливанскую территорию (на тот момент под контролем Израиля). Когда в 2000 году израильская армия покинула Южный Ливан, северная часть деревни оказалась в Ливане, а южная – в Израиле.

При этом Ливан претендует на всю деревню и окрестности. И для Хезболлы это очень важная тема, ведь после 2000 года её ливанские критики стали намекать, что израильская оккупация закончилась, и было бы неплохо распустить военное крыло Хезболлы. Однако шиитская партия настаивает, что освобождена ещё не вся ливанская земля, так что расходиться рано.

В начале июля Израиль окружил весь Гаджар забором – в том числе северную часть деревни, которая находится на международно признанной территории Ливана. 6 июля неизвестные выпустили противотанковый снаряд по Израилю; израильская армия ответила обстрелом по территории Ливана; в результате никто не пострадал.

А 12 июля трое боевиков Хезболлы были ранены у ливано-израильской границы.

Уже через несколько часов после инцидента генсек Хезболлы Хасан Насралла выступил с речью. Он признал ранение членов Хезболлы, но заявил, что пока не обладает полной информацией. Насралла также настаивает, что Израиль начал строить забор до того, как на спорной территории появились палатки Хезболлы*.

На фоне обострения на границе, и.о. премьер-министра Ливана Наджиб Микати ещё 11 июля заявил, что страна готова к демаркации сухопутной границы с Израилем и сообщила об этом в ООН. В прошлом году Израиль и Ливан – при посредничестве США – подписали договор о морских границах, хотя у двух стран даже нет дипотношений. Хезболла позволила заключить соглашение, хотя оно явно противоречит её анти-сионистской идеологии. Думаю, это объясняется тем, что соглашение продвигали ключевые союзники шиитской партии: спикер парламента Набих Берри (шиитское Движение Амаль) и тогдашний президент Мишель Аун (христианское Свободное патриотическое движение). Оба получили популистскую карту «теперь мы будем качать газ», Берри подтвердил свой статус главного партнёра США среди шиитов, а Аун получил хоть какое-то дипломатическое достижение.

Инициативу Микати сразу же начали критиковать. Хасан Насралла в своей последней речи назвал идею абсурдной, ведь «границы между Ливаном и Палестиной [уже] демаркированы». А Джибран Басиль – зять и преемник Мишеля Ауна на посту председателя СПД – утверждает, что инициатива Микати нарушает конституцию, поскольку у Ливана нет президента, а Микати – всего лишь и.о. главы правительства.

Хотя Насралла и Басиль – союзники, не думаю, что их критика была скоординирована. У них продолжается конфликт по поводу президентских выборов: Басиль отказывается поддержать кандидата, за которого выступают шиитские партии Хезболла и Амаль, и даже тактически объединился с их оппонентами, поддержав другого кандидата**. Как и многие христианские политики и прелаты, Джибран Басиль требует немедленно избрать президента (пост зарезервирован за христианами-маронитами) и обвиняет Микати в покушении на президентские полномочия. За это Басиль яростно критикует Микати ещё с прошлого года. Многие христиане недовольны тем, что временный премьер-министр управляет страной, а пост их главного представителя пустует уже восемь месяцев.

*Ещё Насралла заявил, что только одна из палаток стоит на спорной территории; другая – на территории Ливана

**Переговоры между Хезболлой и СПД по президентскому досье продолжаются

Сирийская карикатура «Те, кого люди презирают»

Справа налево:

«Тот, кто бегает из офиса в офис, болтает о пустяках и мешает работе сотрудников.

Тот, кто сидит в кафе или [ином] общественном месте и громко сквернословит, вызывая отвращение окружающих.

Тот, кто ест на улице, тем самым доказывая, что человек – “говорящее животное”.

Тот, кто кричит на свою жену на улице и перед людьми, чтобы продемонстрировать свою “мужественность”».

Газета al-Ǧundī, 1 сентября 1955 г.

Из книги Kevin W. Martin, Syria's Democratic Years: Citizens, Experts, and Media in the 1950s

А вот и запись стрима с @wildgooseinfly от 26 июля. Получилось интересно: мы поговорили о том, как Ливан стал независимым, о причинах гражданской войны (1975-90) и о роли Хезболлы. А также о многом другом.

Кое-какая литература по темам, которые мы затрагивали:

О еврейской общине Ливана – Kirsten Schulze The Jews of Lebanon.

О тайных и не очень контактах сионистского движения и Израиля с ливанцами – Kirsten Schulze Israel's Covert Diplomacy in Lebanon.

Об участии ливанской армии в войне с Израилем в 1948 – cтатья Matthew Hughes Collusion across the Litani? Lebanon and the 1948 War в сборнике The War for Palestine (редакторы Rogan and Shlaim).

Ну и раз заговорили о Ливане в 1940-х, советую Lebanon: The Challange of Independence за авторством Eyal Zisser. Там и про войну, и про контакты Израиля с ливанскими политиками, и вообще хорошее исследование того периода.

А ещё я снова сходил на подкаст @yallabala «Чё там у евреев?». Говорили мы, как уже нетрудно догадаться, о Ливане, тамошних выборах президента и об обострении на границе этим летом.

🇱🇧Рияд Саламе покинул пост главы центробанка после 30 лет работы. Политики не договорились, кто будет его преемником. Исполняющим обязанности назначен замглавы центробанка Васим Мансури.

Рияд Саламе был одним из архитекторов экономической и политической системы, которая сложилась в Ливане после гражданской войны (1975-90) и привела к экономическому коллапсу последних лет. Он играл сложную роль и прикрывал политиков со всего политического спектра: помогал им перераспределять средства в пользу сторонников и просто воровать; сотрудничал с США по части борьбы с финансированием терроризма и отмыванием денег, но помогал ливанским политикам отмывать деньги, а Хезболле – обходить санкции, и т.д.

Рияда Саламе обвиняют в коррупции и отмывании денег; его деятельность расследуется в нескольких европейских странах и в Ливане. В Германии издали ордер на его арест, а оба загранпаспорта Саламе – ливанский и французский – были конфискованы в связи с запросом Интерпола.

Пока политики не решат, кто будет новым главой центробанка, его обязанности будет исполнять Васим Мансури – дальний родственник Набиха Берри, спикера парламента с 1992 года. Берри также возглавляет Движение Амаль – одну из двух основных шиитских партий.

В контексте последних месяцев у ухода Рияда Саламе есть два важных аспекта. Во-первых, политики снова не могут договориться об одном из важнейших назначений. Уже год в Ливане нет правительства, и не за горами год, как нет президента. Подобная нерасторопность в целом свойственна ливанской политической системе, но сейчас ситуация усугубляется поляризацией и фрагментацией сил в парламенте.

Однако сейчас политики остаются верны старым привычкам в условиях тяжелейшего экономического кризиса, который граничит с гуманитарной катастрофой. Спустя несколько лет кризиса и деградации государственных институтов одна за другой освобождаются ключевые должности. К слову, уже в январе 2024 заканчивается срок генерала Жозефа Ауна – главнокомандующего армией. Пока что армия остаётся одним из немногих институтов, которые работают. В общем, тенденция нехорошая.

Во-вторых, пост главы центробанка традиционно занимают христиане-марониты, а новый и.о. – шиит. Это накладывается на фрустрацию христиан, которые подчас чувствуют, что их лишают представительства. Эти настроения выражают как политики, так и патриарх Маронитской церкви. Дело в том, что пост президента закреплён за маронитами. Сейчас президента нет, его функции исполняют премьер-министр и правительство (тоже временное), и некоторые христианские политики обвиняют их в узурпации власти. Подобные тренды не сулят ничего хорошего для межконфессиональных отношений в Ливане.

Вооруженные столкновения в лагере палестинских беженцев Эйн аль-Хильве продолжались с субботы до понедельника, когда стороны договорились о прекращении огня. Во вторник перестрелки на некоторое время возобновились. Минимум 11 человек погибло, десятки были ранены или оказались вынуждены покинуть свои дома.

Эйн аль-Хильве – крупнейший лагерь палестинских беженцев в Ливане. В нём проживает более 50 тысяч человек, а расположен он в Сайде/Сидоне – преимущественно суннитском городе в часе езды от Бейрута. За безопасность в палестинских лагерях отвечают структуры в основном под контролем движения ФАТХ, которое координируется с ливанскими властями.

В столкновениях участвовали силы безопасности ФАТХ и радикальные исламисты. Согласно источнику издания l’Orient Today, в субботу (первый день боёв) силы ФАТХ убили члена группировки аш-Шабаб аль-Муслим и ранили одного из её руководителей.

В воскресенье джихадисты убили офицера сил безопасности ФАТХ по имени Абу Ашраф аль-Армуши и его четверых спутников. По данным al-Modon, ФАТХ подозревает в покушении исламистов из группы Хайсама аш-Шааби, связанных с салафитской группировкой Джунд аш-Шам. ФАТХ попытался выдавить джихадистов из квартала Hayy at-Tawārī, но, по всей видимости, безуспешно.

Пока в лагере продолжались бои с применением автоматов и гранатомётов, ливанская армия установила блокпосты на всех въездах в Эйн аль-Хильве. Пропускали только машины скорой помощи и людей, спасавшихся от боёв. Из-за обстановки закрылись школы ООН для палестинских детей в самом лагере, а также некоторые образовательные и правительственные учреждения, расположенные неподалёку от Эйн аль-Хильве. Повреждены некоторые здания за пределами лагеря беженцев, а по одному из рынков прилетел случайный снаряд. Внутри Эйн аль-Хильве сгорело несколько домов и магазинов.

В палестинских лагерях в Ливане давно действуют исламисты и криминальные элементы, и не всегда это палестинцы или ливанцы. Джихадистов и криминал привлекают низкие цены на жильё и возможность скрываться от ливанских сил безопасности. Периодически в лагерях происходят перестрелки – иногда по политическим мотивам, иногда по личным.

В 2007 году армия проводила масштабную операцию против джихадистов в лагере беженцев Нахр аль-Барид на севере Ливана. Среди террористов, вдохновлённых аль-Каидой, была и группировка Джунд аш-Шам, упомянутая выше.

В урегулировании конфликта в Эйн аль-Хильве участвовали как палестинцы, так и ливанские политики. Одна из встреч между палестинскими организациями и ливанскими партиями прошла в офисе Усамы Саада – потомственного депутата, который представляет Сайду в парламенте.

Другой сидонский депутат, доктор Абд ар-Рахман аль-Бизри, посетил раненых в больнице. На прошлогодних выборах в парламент список Саада и Бизри победил в этом избирательном округе. Своим успехом они обязаны во многом тому, что крупнейшая суннитская партия аль-Мустакбаль бойкотировала парламентские выборы 2022 года. Тётя лидера аль-Мустакбаль много лет избиралась депутатом от Сайды и заведовала партийными фондами в городе.

UPD (03.08): перемирие сорвалось, бои продолжаются (с перерывами) шестой день

Исламисты встречаются в Сайде/Сидоне и за пределами Эйн аль-Хильве. Например, в начале 2010-х в столкновения с армией вступили сторонники радикального салафитского шейха Ахмада аль-Асира. Он яростно критиковал Хезболлу, сирийский режим Асадов и положение суннитов в Ливане.

Но и в Сайде у Хезболлы есть партнёры. Тот же депутат Усама Саад какое-то время был близок к лагерю шиитских партий и их союзников. Помимо этого, Хезболла расширяет своё присутствие в юго-восточном пригороде Сейруб (около Эйн аль-Хильве), сообщает издание al-Modon.

Структуры, связанные с Хезболлой, стали предоставлять социальные услуги и сотрудничать с местными бандами. Например, в союз с Хезболлой вступила вооружённая группа, известная как Аль аз-Зейно (آل الزينو). Раньше они сотрудничали то с семьёй Харири и их партией аль-Мустакбаль, то с их оппонентами из семьи Саад. Члены Аль аз-Зейно занимаются в том числе наркоторговлей, утверждает издание al-Janūbiyya.

Мелкий и средний криминал играет своеобразную роль в ливанской политике. Зачастую местные банды помогают политикам распределять ресурсы между сторонниками, покупать голоса избирателей и даже обеспечивать тишину во время выборов.

Помимо ливанских партий в пригородах Сайды есть ещё один важный игрок – палестинские организации, которые тоже могут помочь деньгами, оружием и опытом Например, как отмечает al-Modon, в пригороде Сейруб обосновались палестинские джихадисты, в частности, Усама аш-Шихаби и Иса ас-Салех и их сторонники. И у радикалов в Сейрубе есть связи с Хезболлой и ХАМАС (о ХАМАС в Ливане писал тут.) Для Хезболлы этот район важен из-за своего стратегического положение: в 2018 году союзников партии выбили из расположенного поблизости лагеря беженцев Мие у Мие.

Ещё до экономического кризиса последних лет Сайда была бедным городом. Многие жители чувствовали, что политики и центральное правительство забыли о них. Всё это способствовало тому, что в Сайде выросла поддержка радикальных суннитских исламистов.

Впрочем, их влияние в политической системе остаётся маргинальным. Умеренные исламисты слабо представлены в парламенте и никогда не избирались от Сайды; у Исламской группы есть (по крайней мере было) влияние на муниципальном уровне; о деятельности Исламского общества благотворительных проектов (аль-Ахбаш) в Сидоне мне ничего не известно. Что касается радикальных суннитских исламистов, то они обычно в выборах не участвуют.

🇱🇧🇵🇸Вчера вечером в лагере палестинских беженцев Эйн аль-Хильве возобновились бои между ФАТХ и радикальными исламистами*. Перестрелки продолжились ночью, утром наступила тишина. Столкновения начались ещё в субботу; перемирия, достигнутые на этой неделе, сорвались.

Сегодня глава политбюро ХАМАС Исмаил Хания обсудил ситуацию с несколькими ливанскими политиками. В частности, он позвонил спикеру парламента Набиху Берри, и.о. премьер-министра Наджибу Микати и генсеку Хезболлы Хасану Насралле. Он потребовал приложить все усилия, чтобы положить конец столкновениям. Хания также заявил, что палестинцы должны решать конфликты через диалог. Это особенно любопытно в контексте роста присутствия ХАМАС в Ливане.

Близкая к Хезболле газета al-Aḫbār утверждает, что пока армия не собирается вмешиваться. Источник газеты утверждает, что военные опасаются повторения событий 2007 года: тогда в результате операции против исламистов был разрушен лагерь беженцев Нахр аль-Баред. Так что если сейчас ливанская армия войдёт в Эйн аль-Хильве, это может привести к большим жертвам и радикализации палестинцев, оставшихся без крова. На фоне и без того тяжелого социально-экономического положения в Сидоне, где расположен лагерь Эйн аль-Хильве, операция рискует дополнительно дестабилизировать обстановку.

В то же время, вмешательство армии не исключено. Случайные пули и ракеты вылетают за пределы лагеря, и не исключено, что в какой-то момент это приведёт к жертвам среди военных. Особенно учитывая, что в район лагеря были направлены подкрепления. Как передаёт издание al-Modon, армия пригрозила, что ответит огнём, если будут ранены военные.

*По данным СМИ, против ФАТХ сражаются радикальные салафитские группировки Джунд аш-Шам, аш-Шабаб аль-Муслим и Усбат аль-Ансар.

🇱🇧🇵🇸Бои в лагере Эйн аль-Хильве: что это было?

Вооружённые столкновения в крупнейшем лагере палестинских беженцев в Ливане продолжались около недели. В перестрелках участвовали движение ФАТХ с одной стороны и различные исламистские группировки с другой.

30 июля исламисты убили высокопоставленного командира ФАТХ в Ливане. Абу Ашраф аль-Армуши отвечал за безопасность в городе Сайде/Сидоне (именно там расположен Эйн аль-Хильве) и окрестностях. По условиям перемирия была сформирована комиссия, которой предстоит расследовать убийство аль-Армуши и его телохранителей. В комиссию вошли представители различных организаций, которые действуют в лагере беженцев.

Преемником аль-Армуши стал Абу Аяд аш-Шаалан. Шаалан утверждает, что за убийством его предшественника стоит палестинский исламист Биляль Бадр. Когда-то он был членом радикальной группировки Усбат аль-Ансар, а несколько лет назад его сторонники ненадолго захватили район ат-Тыре в Эйн аль-Хильве. Вдобавок Шаалан обвиняет Бадра в работе на террористическую группировку ИГ.

По словам Шаалана, Бадр стремился отомстить лично аль-Армуши за то, что несколько лет назад силы ФАТХ под его командованием выбили группировку Бадра из ат-Тыре. Ещё Шаалан утверждает, что в группировках, с которыми шли бои на прошедшей неделе, состоят не только палестинцы, но также сирийцы, саудиты и другие.

Эксперт по Хезболле из бейрутского Центра Карнеги Mohanad Hage Ali считает, что вооружённые столкновения в Эйн аль-Хильве следует рассматривать в региональном контексте. Исламисты действуют в Эйн аль-Хильве с 1980-х, но только в последние годы у них появились тесные связи с ХАМАС. ХАМАС, в свою очередь, расширяет присутствие в Ливане. Отчасти ему в этом помогают Хезболла и Иран, отчасти – ослабление государственных институтов на фоне экономического и политического кризиса. Эксперт не исключает, что бои могли быть попыткой ослабить ФАТХ.

За последние годы ряд руководителей ХАМАС обосновались в Ливане. Они укрепляют сотрудничество с местными радикалами как в лагерях беженцев, так и за их пределами. Вероятно, именно боевики ХАМАС стояли за ракетным обстрелом Израиля этой весной.

Кроме того, привлекает та публичная роль, которую движение играет в переговорах о перемирии – хотя, по всей видимости, террористы ХАМАС даже не участвовали в боях. Характерно, что и.о. премьер-министра Ливана созванивался не только с президентом Палестины/главой ПНА Махмудом Аббасом, но и с главой политбюро ХАМАС Исмаилом Хание. Микати обсудил с ними ситуацию в Эйн аль-Хильве и обвинил палестинцев в нарушении суверенитета Ливана.

Mohanad Hage Ali также отмечает, что ситуация в сфере безопасности в Ливане ухудшается «медленно, но верно». При этом похоже, что страна вновь становится ареной палестинской политики (ХАМАС против ФАТХ) и арабо-израильского конфликта.

Лидер христианской партии Катаиб Сами Жмайель обвинил Хезболлу в том, что из-за неё ухудшается ситуация в сфере безопасности. А экс-депутат партии Ливанские силы Вехбе Катиша в разговоре с l’Orient Today прямо заявил, что «Хезболла мобилизовала своих пешек в Эйн аль-Хильве», чтобы ударить по имиджу армии.

Главнокомандующий ливанской армией Жозеф Аун нередко упоминается как возможный кандидат в президенты (президентское кресло пустует уже девять месяцев). Хезболла и большинство её союзников настаивают на кандидатуре Сулеймана Франжье. Ливанские силы, напротив, были одной из первых партий, которые поддержали Жозефа Ауна.

Неназванный палестинский источник l’Orient Today предполагает, что за столкновениями в Эйн аль-Хильве стоит Израиль, который таким образом хочет сорвать примирение ФАТХ и ХАМАС.

А ещё в Ливан сегодня прибыл член ЦК движения ФАТХ, ответственный за ливанское досье, – Аззам аль-Ахмад. Цель визита – встретиться с местными представителями ФАТХ и других движений, которые входят в Организацию освобождения Палестины (ООП). Аззам аль-Ахмад также встретится с ливанскими политиками. Говорить будут в первую очередь о ситуации в Эйн аль-Хильве. К слову, накануне столкновений глава палестинской разведки Маджид Фарадж встречался с главой военной разведки Ливана.

🇱🇧 Два человека погибло в перестрелке между Хезболлой и жителями деревни Кахале в Горном Ливане вчера вечером (один боевик Хезболлы и местный). Стрельба началась после того, как в Кахале перевернулся грузовик с оружием, принадлежащий Хезболле.

Когда машина перевернулась, её окружили люди Хезболлы в гражданском. К месту стали стекаться местные жители, которые, по всей видимости, хотели обследовать грузовик. В какой-то момент началась стрельба (al-Modon пишет, что огонь открыли боевики, чтобы не подпустить людей к машине). В церквях забили в колокола, чтобы люди не дали убрать грузовик, пока местные не осмотрят его содержимое.

Вскоре в район происшествия прибыла армия. Военные оцепили грузовик и стали перекладывать его содержимое в армейский автомобиль.

Хезболла признала, что грузовик принадлежит ей, но изложила свою версию событий. В частности, шиитская партия утверждает, что её люди просто охраняли перевернувшийся грузовик, но были атакованы «милициями, действующими в [этом] регионе»: якобы сначала нападавшие начал бросать камни, а потом открыли огонь. На видео, опубликованном an-Nahār, видно, что кто-то действительно бросал камни в сторону людей у грузовика.

Марк Дау – независимый депутат от региона, где расположена Кахале, – обвинил Хезболлу в клевете и потребовал открыть расследование инцидента. Дау – один из депутатов, не связанных с традиционными партиями и династиями; он и его коллеги позиционируют себя как представители массовых протестов осени 2019 года.

Депутат от христианской партии Катаиб Надим Жмайель раскритиковал действия армии. «Армия не должна охранять грузовик, принадлежащий террористической группировке, грузовик, в котором оружие или кептагон*», – написал он в Твиттере. Региональное отделение Ливанских сил – крупнейшей партии в лагере критиков Хезболлы – обвинило Хезболлу в стрельбе по гражданским и призвало армию задержать боевиков, участвовавших в перестрелке.

Но куда интереснее, что помимо обычных критиков против Хезболлы высказался член Свободного патриотического движения (СПД) – главного христианского союзника Хезболлы. Депутат Сизар Аби Халиль заявил, что версия Хезболлы не соответствует действительности, и потребовал выдать причастных ко вчерашнему инциденту. Другой депутат от СПД, Пьер Бу Аси, назвал происходящее последним шансом правоохранительных органов доказать, что они ставят безопасность граждан превыше всего.

Хотя Хезболла и СПД – союзники с 2006 года, минувшей зимой между ними вспыхнул публичный конфликт. Камнем преткновения стали президентские выборы: в 2016 году Хезболла сделала всё, чтобы основатель СПД Мишель Аун стал президентом. Теперь СПД возглавляет зять Ауна, Джибран Басиль. Он тоже хочет быть президентом, но сейчас Хезболла поддерживает другого своего союзника – Сулеймана Франжье. Джибран Басиль выступает категорически против. Когда парламент в последний раз пытался выбрать президента в июне, СПД даже голосовало за кандидата, которого поддерживает лагерь противников Хезболлы.

Однако параллельно продолжаются переговоры между Басилем и Хезболлой. Посмотрим, как на них скажутся события в Кахале. С одной стороны, Басилю нужна Хезболла, и он может уступить (скажем, в обмен на назначение его людей на какие-то позиции в бюрократии). В то же время ему нужно сохранять имидж защитника христиан, и тут отношения с Хезболлой играют против него – особенно, когда боевики Хезболлы убивают человека в христианском городке.

И ещё одна нехорошая новость, на этот раз с юга Ливана. Там нашли мёртвым члена Ливанских сил из деревни Эйн Ибль, бывшего координатора партии по имени Ильяс Хасруни. Изначально речь шла о несчастном случае, однако вчера глава муниципалитета Эйн Ибль заявил, что это было преднамеренное убийство, и лидеры Ливанских сил и Катаиб уже намекают, что за этим стоит Хезболла. Источник l’Orient Today в силовых структурах утверждает, что были найдены новые доказательства, в частности, записи с камер видеонаблюдения.

*Кептагон – наркотик-стимулятор, который активно производят в Сирии; Хезболла и связанные с ней наркоторговцы участвуют в торговле кептагоном.

🇱🇧 Фильм «Барби» вызвал бурные дискуссии в Ливане. И.о. министра культуры Мухаммад Муртада, близкий к шиитским партиям, призвал запретить прокат «Барби». Господин Муртада направил соотвествующий запрос начальнику одной из спецслужб (Главного управления общей безопасности*).

Мухаммад Муртада утверждает, что «Барби» «противоречит моральным и религиозным ценностям», а именно «распространяет извращения [имеется в виду гомосексуальность] и трансгендерность». И.о. министра также обвинил фильм в том, что он «ставит под сомнение необходимость жениться и строить семью» и мешает «саморазвитию, особенно среди женщин».

Против инициативы и.о. министра культуры высказался депутат от партии Катаиб Надим Жмайель. Он выступил с гневной отповедью в своём Твиттере:

«Они хотят запретить показ фильма Барби, а сами показывают фильмы об убийствах и детском джихаде. Наша культура – это культура жизни, ваша – культура смерти и терроризма. Культура Хезболлы опаснее её оружия.

Если фильм «Барби» будет запрещён в залах кинотеатров, мы будем показывать его на публичных площадях в нашем Ливане, а они пускай запрещают его в своём мини-государстве**.

У вас есть своё мини-государство, а у нас – наш Ливан».

В твиттере уже шутят про показ «Барби» на площади Сасин в восточном Бейруте. Там каждый год проходит церемония в память об отце Надима – христианском полевом командире времён гражданской войны (1975-90) Башире Жмайеле (у него вообще интересный культ весьма типичный для ливанской политики).

Мухаммад Муртада близок к шиитским партиям Движение Амаль и Хезболла. Daraj.media пишет, что изначально министром должна была стать его супруга, Мая Канаан, однако она не носит хиджаб, а это не устраивает Хезболлу.

Когда в 2022 году в США попытались убить писателя Салмана Рушди, Мухаммад Муртада поддержал покушение. За атакой стоял выходец из семьи мигрантов из Южного Ливана. В 1989 году верховный лидер Ирана аятолла Хомейни издал фетву с призывом убить Рушди за его роман «Сатанинские стихи».

А пока политики продолжают обсуждать эти невероятно важные вопросы, в стране уже почти четыре года свирепствует экономический кризис, больше года нет правительства и почти год нет президента.

*Главное управление общей безопасности находится в ведомстве министра внутренних дел и муниципалитетов; и.о. главы МВД Бассам Мауляви не является ставленником шиитских партий.

**В оригинале duwayla (уменьшительная форма от dawla, «государство»), что-то вроде английского statelet.

🇱🇧 В Ливане продолжаются споры по поводу «Барби» и прав ЛГБТ. Группа депутатов внесла законопроект, отменяющий статью 534 ливанского уголовного кодекса. Эта статья запрещает «противоестественные [гомосексуальные] половые связи»; санкции предусматривают тюремное заключение до года. Законопроект внесли депутаты фракции Силы перемен*, которые позиционируют себя как представителей массовых протестов 2019 года и не связаны с традиционными партиями и династиями.

Депутатов раскритиковал и.о. министра культуры Мухаммад Муртада, близкий к Хезболле и Движению Амаль. Ранее он призвал запретить фильм «Барби» за пропаганду «извращений [гомосексуальности] и трансгендерности». Господин Муртада призвал «уважаемых представителей нации» отозвать законопроект.

И.о. министра культуры сослался на статьи 9 и 10 конституции, которые, как он утверждает, обязывают государство гарантировать «почтение к Всевышнему Аллаху/Богу, уважение к религиозным учениям и запрещать учения, которые противоречат моральным ценностям, основанным на них [религиозных учениях]». Хотя в этих статьях речь и правда идёт об уважении к религиозным доктринам и практикам, статья 9 буквально начинается со слов «свобода убеждений является абсолютной» (ḥurriyat al-iʿtiqād muṭlaqa). Ограничения предусмотрены в случаях, которые угрожают общественному порядку и задевают достоинство той или иной конфессии.

Один авторов законопроекта, депутат-друз Марк Дау, эмоционально ответил и.о. министра: «Позор для культуры, что такой человек работает министром культуры. Позор для судебной системы, что такой человек – судья» (раньше Муртада работал судьёй и до сих пор носит титул «судья»). «Когда уровень государственных служащих опускается так низко, лучше посмотреть “Барби”, чем тратить время на них», – резюмировал Дау.

Тогда Мухаммад Муртада стал сетовать за ужасные времена, когда в парламент пробрались «представители извращений вроде тебя [Дау], порождения извращённого закона о выборах». И.о. министра культуры намекнул, что кто-то пишет тексты (то ли твитов, то ли законопроектов) за Марка Дау. Видимо, господин Муртада намекает на США: осенью 2019 года, когда по всей стране начались протесты, шиитские партии сразу обвинили во всём иностранное вмешательство по стандартной схеме «пруфов не будет».

Актуальное законодательство о выборах было принято под парламентские выборы 2018 года. До этого в Ливане девять лет не было выборов – из-за гражданской войны в соседней Сирии и дискуссий по поводу закона о выборах. Принятое законодательство позволило лагерю союзников Хезболлы получить большинство в 2018 году (они лишились его на прошлогодних выборах).

Комиссия, ответственная за цензуру в кино, не видит причин запрещать «Барби», пишет l’Orient Today со ссылкой на анонимный источник. Комиссия состоит из представителей Главного управления общей безопасности и министерства экономики. Источник утверждает, что последнее слово за Главным управлением.

*Уточнение: законопроект подписали также депутаты Жорж Окайс (Ливанские силы) и Ильяс Ханкаш (Катаиб)