🗳🇱🇧 По сравнению с парламентскими выборами 2018 г. явка снизилась с 49,68% до 41,04%. Самая высокая явка в этом году – 55,93% в христианском округе Горный Ливан-1 (области Кесраван и Жбейль), самая низкая – 30,6% в преимущественно суннитском городе Триполи и окрестностях (округ Север-2).

Явка упала всех округах, но есть любопытные особенности. Например, в то время как кое-где она снизилась на 10-15 процентных пунктов, в Западном Бейруте (округ Бейрут-2) она снизилась всего на 3,5 п.п. (41,82 на выборах 2018 против 38,33 в этот раз).

При этом именно округ (Бейрут-2) традиционно силён экс-премьер Саад аль-Харири, который в выборах не участвовал и призывал сторонников к бойкоту. Несмотря на это, обвала явки в округе Бейрут-2 не случилось. Впрочем, у нас пока нет данных о явке среди суннитов, поэтому делать однозначные выводы сложно.

Зато в Триполи, втором крупнейшем городе страны, явка снизилась с 43,34% до 30,6% . Причин тут много: и разочарование в старых политиках, отсутствие внятной альтернативы, бойкот выборов со стороны аль-Мустакбаль, решение премьер-министра Наджиба Микати не выставлять свою кандидатуру (в 2018 г. Он стал самым популярным кандидатом в округе) и т.д.

Инфографика: megaphone.news

Появляются собщения о том, что вице-спикер парламента Элие Ферзли не готов смириться с поражением, и на избирательные комиссии в округе Бекаа-2 давят, чтобы они подкорректировали результаты и обеспечили успех уважаемому человеку.

В город Джуб Дженин, где считают голоса, на всякий случай вошли военные. Оппозиционная коалиция Sahlunā wa-l-ǧabal собирается обжаловать результаты голосования, передаёт корреспондент ​​L’Orient Today.

🗳🇱🇧 • Элие Ферзли всё-таки проиграл. В новом парламенте его не будет.

• Хезболла и Движение Амаль выиграли шиитские мандаты в своих традиционных бастионах: на юге страны (округа Юг-2 и Юг-3), на северо-западе (Бекаа-3) и в шиитских районах Бейрута. В округе Юг-2 (город Сур/Тир и прибрежная часть Южного Ливана) список шиитского дуо получил все семь мандатов.

В округе Юг-3 Хезболла и Амаль получили все шиитские мандаты, но, по предварительным данным, в парламент проходят уже два кандидата от оппозиции. Греко-православный политик Ильяс Жради получит место Асъада Хардана из Сирийской социал-националистической партии. Помимо Ильяса Жради, о победе которого писали ещё утром, депутатом может стать друз Фирас Хамдан (чашу весов в его пользу склонили голоса ливанцев, проживающих за рубежом). Баасист-суннит Касем Хашим, близкий к шиитскому дуо, благополучно переизбрался.

Список Хезболлы и Амаль также получил девять из десяти мандатов на севере долины Бекаа (Бекаа-3, область Баальбек-Хермель), в том числе за счёт того, что суннитское Движение аль-Мустакбаль не участвовало в выборах (в итоге мандат их депутата Бакра аль-Худжейри отошёл партнёрам Хезболлы). Единственный успешный кандидат, не связанный с шиитским дуо, – депутат Антуан Хабши от Ливанских сил.

• В округе Юг-1 (суннитский город Сайда/Сидон и христианская область Джеззин) кандидаты от Свободного патриотического движения и Движения Амаль проиграли. Зато коалиция местных кандидатов (в частности, потомственные сидонские политики Усама Саад и Абдуррахман Бизри) получила целых три мандата (два суннитских и один христианский); ещё два христианских мандата в Джеззине отошли Ливанским силам.

• В округе Горный Ливан-4 избралось три кандидата от малых оппозиционных партий.

• По-прежнему непонятно, сохранят ли Хезболла и её союзники большинство в парламенте. Однако три источника, близких к Хезболле, сообщили агенству Reuters, что не сохранят.

Сторонники христианской партии Ливанские силы празднуют в Восточном Бейруте. По предварительным данным, партия бывшего полевого командира Самира Джаджа получила около 20 мандатов (из 128) и стала крупнейшей христианской фракцией в парламенте.

Ливанские силы вырвали пальму первенства из рук Свободного патриотического движения, партии сторонников президента Мишеля Ауна.

Ещё в конце 1980-х (во время гражданской войны 1975-1990) ополчение Ливанские силы под руководством Джаджа воевало с той фракцией ливанской армии, которую возглавлял Мишель Аун. Потом война закончилась, началась сирийская оккупация Ливана (до 2005), и Мишель Аун оказался в изгнании во Франции, а Самир Джаджа – в тюрьме в Ливане.

Сейчас Ауну 88 лет, он президент (до этой осени), и на его срок пришёлся самый серьёзный экономический кризис в истории Ливана. Джаджа – 69, и успех на выборах лишь укрепит его собственные президентские амбиции.

🗳🇱🇧 Результаты выборов

• Шиитское Движение Амаль (партия Набиха Берри, спикера парламента с 1992) – 14 мандатов

• Христианское Свободное патриотическое движение (партия экс-министра Джибрана Басиля, зятя президента Мишеля Ауна) – 17 мандатов

• Шиитская Хезболла – 13 мандатов

• Политики, связанные с движением аль-Мустакбаль (партия экс-премьера Саада Харири; Харири призывал к бойкоту выборов, официально аль-Мустакбаль кандидатов не выставляла) – 8 мандатов

• Христианская партия аль-Катаиб (aka фалангисты; партия семьи Жмайелей) – 4 мандата

• Христианская партия Ливанские силы (под руководством Самира Джаджа, бывшего полевого командира ополчения Ливанские силы) – 19 мандатов

• Христианское движение аль-Марада (клан Франжье из Згарты) – 2 мандата

• Друзская Прогрессивно-социалистическая партия (семья Джумблатов) – 8 мандатов

• Депутаты от оппозиционных групп, не связанных с традиционными партиями и династиями – 13 мандатов

• Независимые депутаты (в том числе представители местных политических династий, такие как Мишель аль-Мурр-младший) – 16 мандатов

• Независимые депутаты, близкие к Хезболле и её союзникам – 9 мандатов

• Независимые депутаты, близкие к оппонентам Хезболлы – 2 мандата

• Армянская партия Дашнакцутюн (aka дашнаки, или Армянская революционная федерация) – 3 мандата

Судя по этим данным, Хезболла и её союзники не получили большинства в 65 мандатов из 128. По итогам выборов 2018 г. у них был 71 депутат.

🗳🇱🇧 Округ Бейрут-2: итоги выборов

Поскольку ведущий суннитский политик, экс-премьер Саад аль-Харири, в выборах не участвовал и призывал к бойкоту, преимущественно мусульманский Западный Бейрут был одним из самых интригующих округов. В 2018 году список Харири получил там 6 мандатов из 11, и было непонятно, кто заполнит этот вакуум.

• В итоге от округа Бейрут-2 избрались сразу три оппозиционных кандидата, не связанных с традиционными партиями: сунниты Ибрахим Мнейме и Ваддах Садек и православный Мельхем Халаф.

• Кроме того, в парламент вернулся кандидат Исламской группы (ливанские ихваны) Имад аль-Хут (в 2018 он проиграл и лишился мандата). Он шёл в одном списке с бизнесменом по имени Набиль Бадр, который также стал депутатом.

• Все действующие депутаты от Западного Бейрута, близкие к Хезболле, благополучно переизбирались: шииты Амин Шарри (Хезболла) и Мухаммад Хаваджа (Движение Амаль), суннит Аднан Трабулси (аль-Ахбаш) и протестант Эдгар Трабулси (Свободное патриотическое движение).

• Свои мандаты сохранили также и их оппоненты Фейсал Саиг (Прогрессивно-социалистическая партия) и бизнесмен Фуад Махзуми, друз и суннит соотвественно. Однако победителем Махзуми назвать сложно, ведь политик вроде как хотел стать лидером суннитов вместо Харири (хотя бы в Бейруте), а в итоге из его списка в парламент снова попал только сам Махзуми.

Ожидания, что бойкот выборов со стороны Харири усилит местных союзников Хезболлы, не оправдались.

🗳🇱🇧 Округ Север-2: итоги выборов

Другой округ, в котором отсутствие аль-Мустабкаль ощущалось наиболее сильно, – это преимущественно суннитский Север-2, куда входят Триполи (второй крупнейший город Ливана) и области Минние и Динние. Там в этом году тоже не обошлось без интересных поворотов.

• Неожиданно в парламент не переизбрался Фейсал Карами, выходец из известной триполитанской династии. Его отец Омар Карами пару раз был премьер министром; его дядя Рашид Карами – абсолютный рекордсмен по нахождению на этой должности; а дедушка Абдульхамид Карами был одним из лидеров антиколониальной оппозиции в Триполи (и успел немного поработать главой правительства в независимом Ливане). Фейсал Карами – союзник Хезболлы.

• Зато после множества неудачных попыток депутатом станет Таха Наджи из Исламского общества благотворительных проектов (аль-Ахбаш). Таким образом, у хабашитов впервые будет фракция из двух депутатов (Аднан Трабулси от Бейрута и Таха Наджи от Триполи). Аль-Ахбаш также близки к Сирии и Хезболле. Другой местный союзник шиитской партии, депутат с 25-летним стажем Джихад ас-Самад, успешно переизбрался.

• На этот раз избраться сумел и суннитский политик Ашраф Рифи, в прошлом – глава полиции и министр юстиции. В 2016 году его список уверенно победил на муниципальных выборах в Триполи, но на парламентских выборах 2018 г. Рифи проиграл. Рифи позиционирует себя как более жёсткий оппонент Хезболлы, чем экс-премьер Саад аль-Харири (партия аль-Мустакбаль), так что неудивительно, что он пошёл на выборы одним списком с христианскими Ливанскими силами (партия Самира Джаджа). Ливанские силы получили оба христианских мандата в этом округе (маронитский и православный).

• Кроме того, в парламент избралось два суннитских кандидата, аффилированных с аль-Мустакбаль, а также два человека из списка, который поддерживала Исламская группа (суннит и алавит). Плюс один кандидат от оппозиции, не связанный со старыми партиями (если не считать таковой Национальный блок, который до гражданской войны был одной из крупнейших партий, но уже давно даже не представлен в парламенте).

• Похоже, премьер-министр и миллиардер Наджиб Микати лишился парламентской фракции. По итогам выборов 2018 г. у Микати было четыре депутата: сам Микати, маронит Жан Убейд, алавит Али Дарвиш и православный Николя Наххас. Микати и Наххас в этом году не баллотировались, а Сулейман Убейд (сын Жана Убейда, который скончался в прошлом году) и Али Дарвиш проиграли.

Из списка Микати на этих выборах в парламент попал только Мухаммад Каббара, но у него своя база поддержки (известная триполитанскпя семья + бизнес + он депутат с начала 1990-х). В прошлый раз, кстати, Каббара избирался по списку аль-Мустакбаль.

• Потомственный депутат Сами Фатфат лишился своего мандата. В 2018 году он шёл по списку аль-Мустакбаль.

Немного хот-тейков по итогам выборов из твиттера Джибрана Басиля, лидера христианского Свободного патриотического движения. Партия получила 17 мандатов и утратила первенство среди христиан в пользу Ливанских сил (19 депутатов). Все твиты написаны в ночь после выборов.

• «Мы стали жертвой международного заговора, с которым мы боремся всеми силами при всей ограниченности наших возможностей. Мы – народ, который сопротивляется, и мы победим, потому что вы – с нами».

• «Свободное патриотическое движение боролось не с Ливанскими силами, Прогрессивно-социалистической партией, Катаиб, Движением Амаль* и прочими. Наше сражение началось 17 октября [2019 года] – против Америки, Израиля и их союзников».

17 октября 2019 года в Ливане начались протесты против коррупции, низкого качества госуправления и практически бессменной политической элиты, которая правит страной с окончания гражданской войны (1975-1990). Хезболла и её союзники довольно быстро заявили, что за демонстрациями стоят «иностранные посольства», подразумевая США и их региональных партнёров.

• «[Для нас] в этой битве было важно “остаться хорошими”. Их лозунгом было свергнуть нас и избавиться от меня, но сегодня мы говорим: мы остались, а вы свергнуты».

* Хотя СПД Басиля и Движение Амаль бессменного спикера парламента Набиха Берри находятся в одном лагере (обе партии близки к Хезболле), отношения у СПД с Амаль плохие, и в предвыборной кампании Басиль открыто критиковал Амаль (подход понятный: если избиратели устали от коррупции и плохого госуправления, а ты известен именно по этим пунктам, нужно найти ещё более коррумпированного политика и критиковать его; благо Набих Берри был министром ещё в 1980-х и возглавляет парламент с 1992, а СПД легализовалось только после вывода сирийских войск в 2005).

Позволю себе не согласиться с уважаемой Ксенией Игоревной по поводу того, что в Ливане «политику формирует президент и подвластное ему правительство», а парламент «не имеет абсолютно никакого веса».

Раньше, до гражданской войны (1975-1990), президент и правда мог самостоятельно определять внешнюю и внутреннюю политику страны, в том числе формировать правительство. Более того, как мы знаем по опыту первых двух президентов, Бишары аль-Хури (1943-1952) и Камиля Шамуна (1952-1958), президентских полномочий вполне хватало, чтобы сманипулировать выборами (так было в 1947 и 1957) и получить почти полностью лояльный парламент. Но, по опыту тех же аль-Хури и Шамуна известно, что центральное правительство не могло бесконечно навязать свою волю региональным элитам и политизированным слоям общества. У властей просто не было достаточного аппарата насилия. Кстати, по этой же причине выборы раньше проводились несколько недель подряд: в такие напряжённые моменты правительство не могло в полной мере поддерживать порядок сразу на всей территории страны. Неудивительно, что и аль-Хури, и Шамун покидали президентский дворец против своей воли – и это при лояльном большинстве в парламенте. Так что третий глава независимого Ливана Фуад Шехаб (1958-1964) стремился править через консенсус и не слишком вмешивался в работу правительства, хотя мог бы (при этом свои реформы он начинал, что называется, методом rule by decree).

Не то чтобы у тогдашнего парламента не было полномочий. Например, депутаты могли отправить назначенное президентом правительство в отставку, но до гражданской войны такого не случалось ни разу, и депутаты скорее стремились сотрудничать с президентом и извлекать из этого выгоду. При этом парламентская оппозиция там тоже вполне себе была: например, тому же Фуаду Шехабу активно оппонировали христианские политики Камиль Шамун (Национал-либеральная партия) и Реймон Эдде (Национальный блок).

Гражданская война завершилась так называемыми Таифскими соглашениями. Они сильно перераспределили полномочия: президент (который всегда христианин) был существенно ослаблен, а премьер-министр (суннит) с правительством и спикер парламента (шиит), напротив, усилились. Президента, премьера и спикера парламента стали неофициально называть «тройкой» (presidential troika), и все принципиальыне решения стали требовать консенсуса между членами тройки. Кроме того, с конца гражданской войны правительство в Ливане формируется парламентом и премьер-министром, а ключевые решения требуют поддержки двух третей членов правительства. И это мы ещё даже не касались вопроса министерских квот для этно-конфессиональных общин…

В общем, нельзя сказать, что в современном Ливане президент (или кто-либо ещё) может более-менее единолично принимать решения. Любое решение требует построения широкой коалиции, поэтому любое решение можно легко саботировать, если один из ключевых игроков чем-то недоволен. Хотя вот в прошлом году президент Мишель Аун пытался извлечь максимум из нынешней конституции и активно саботировал формирование правительства. В итоге Аун, конечно, оставил экс-премьера Саада Харири за бортом, но это далеко не то, что могли себе позволить президенты до войны.

О том, что Иран заполняет вакуум в сфере безопасности на юге Сирии, теперь откровенно говорит еще один ее сосед – Иордания. Как заявил король Абдалла II, Тегеран и его «прокси» пытаются воспользоваться тем, что российские силы, по его оценкам, снизили внимание к южным провинциям Арабской Республики. «К сожалению, мы наблюдаем возможную эскалацию проблем на наших границах», – сказал он.

Монарх заметил, что не видит «на земле» результатов переговорного процесса с Ираном ни по «венской» линии, ни по саудовской.

Главный симптом увеличения концентрации проиранских сил на юге Сирии – это расширение наркотрафика. Иррегулярные формирования, лояльные Тегерану, активно вовлечены в контрабанду. На это недавно указал глава Управления пограничной безопасности иорданской армии Ахмед Хашем Халифат, который, помимо этого, обвинил в ухудшении ситуации и сирийский аппарат безопасности.

Пока что Амман планирует использовать боевые беспилотники для пресечения незаконной торговли, но, как показали первые месяцы этого года, дело может доходить до открытых вооруженных столкновений между контрабандистами и иорданскими пограничниками.

@khamsin_season

Военная полиция не будет возбуждать уголовное расследование в связи с гибелью в Дженине журналистки "Аль-Джазиры" Ширин Абу Аклэ, пишет израильская газета «Гаарец».

Формальная причина решения – отсутствие подозрений на уголовное преступление, поскольку военнослужащие Армии обороны Израиля дали разъяснения, что не видели журналистку и стреляли по боевикам, открывшим по ним огонь. И у их руководства якобы нет оснований не доверять этим показаниям.

Однако, как пишет «Гаарец», основная причина решения не проводить уголовное расследование военной полицией заключается в том, что в рамках такого расследования бойцы "Дувдевана" должны подвергнуться официальному допросу и это может привести к серьезным разногласиям как армии, так и в израильском обществе.

Армия пока официально не объявляла о своем решении. Ожидается, что отказ от уголовного расследования вызовет серьезную критику со стороны Вашингтона, так как погибшая журналистка в том числе гражданка США. И в целом к делу приковано слишком большое внимание общественности.

Согласно результатам предварительного расследования, проведенного армией, журналистка могла погибнуть как от огня израильских военных, так и от огня палестинских боевиков. Расследование полковника Мени Либерти, командира бригады "Командо", в которую входит проводившее операцию в Дженине подразделение "Дувдеван", выявило, что военные шесть раз открывали огонь в направлении вооруженных палестинцев, находившихся поблизости от журналистов.

Военные подозревают, что Ширин Абу Аклэ могла быть смертельно ранена пулей, которую выпустил боец "Дувдевана", стрелявший из джипа по открывшему по нему огонь палестинскому боевику. Палестинец вышел из-за стены, а джип находился примерно в 190 метрах от репортера. Но остается также рабочей версия и о том, что журналистка была убита в результате хаотичной стрельбы одного из боевиков.
Однако, как подчеркивают военные, отказ палестинцев передать извлеченную из головы журналистки пулю для совместной баллистической экспертизы, а также отказ от вскрытия тела Абу Аклэ мешают прийти к однозначным выводам.

По данным «Гаарец», военные считают, что и дальнейшее расследование без баллистической экспертизы не приведет к однозначным выводам о том, кто стрелял в Абу Аклэ.

Правощащитная израильская организация Yesh Din (Есть закон) заявила, что решение не уполномочивать военную полицию на расследование инцидента показало, что «Армейские правоохранительные механизмы 80% поданных жалоб отклоняются без возбуждения уголовного дела. Похоже, что политика и имидж значат больше, чем правда и справедливость. Армия, которая расследует такое серьезное дело, как это, еще раз доказывает, что она не способна или не желает провести справедливое и эффективное расследование».

От себя добавлю, что все же надеюсь на расследование. И хорошо, что израильские журналисты поднимают этот вопрос.

Гаарец+Newsru.co.il

Кто такие независимые депутаты в ливанском парламенте?

Как правило, они принадлежат к местным олигархическим династиям. Иногда у них есть небольшие партии (которые существуют скорее на бумаге), но поскольку у подобных партий обычно всего один мандат в парламенте, их представителей считают как независимых. Такие депутаты нередко присоединяются к парламентским фракциям партий покрупнее или объединяются с другими депутатами-одиночками. Например, в прошлом парламенте Касем Хашим (депутат-суннит от партии Баас) был во фракции шиитского Движения Амаль, а суннитские депутаты, близкие к Хезболле, создали фракцию Консультационное собрание.

Итак, давайте посмотрим, какие независимые депутаты будут заседать в новом парламенте.

• Мишель аль-Мурр-младший (Горный Ливан-2 – область Метн) – внук и наследник бизнесмена и депутата Мишеля аль-Мурра, который скончался в прошлом году. Аль-Мурр-старший впервые избрался в парламент ещё в 1968 году, но лишился мандата на выборах-1972. А потом началась гражданская война, так что в парламент аль-Мурр вернулся только после окончания конфликта, в 1992 г., и оставался депутатом до своей смерти. Кроме того, он более десяти лет занимал разные министерские должности, в том числе возглавлял МВД, минобороны и был вице-премьером.

За годы во власти аль-Мурр-старший, как и полагается влиятельному ливанскому политику, выстроил систему патронажа (предоставления социальных и т.п. услуг в обмен на политическую лояльность), в первую очередь – в христианской области Метн к востоку от Бейрута. Кроме того, его семье принадлежат некоторые СМИ, в том числе новостной телеканал MTV Lebanon (MTV = Murr TV). Благодаря всей этой инфраструктуре, аль-Мурр-младший без проблем стал депутатом.

• Мишель Моавад (округ Север-3 – города Згарта, Батрун и Бшарри + область аль-Кура) – политик из семьи Моавадов, одной из трёх наиболее влиятельных политических династий христианского города Згарта на севере Ливана (другие две – Франжье и Дувайхи). Отец Мишеля, Рене Моавад, в 1989 г. несколько недель был президентом Ливана (потом его убили), а его мать, Наиля Моавад, была депутаткой парламента с 1991 по 2009 г. Сам Мишель Моавад впервые баллотировался в 2009 г., но проиграл. На следующих выборах (2018) Мишель всё же стал депутатом, причём избирался он по списку Свободного патриотического движения (партия Джибрана Басиля, зятя президента Мишеля Ауна). Однако после взрыва в порту Бейрута (4 августа 2020) Моавад подал в отставку. В этом году Мишель Моавад вместе с аль-Катаиб (партией семьи Жмайелей) избирался на оппозиционной платформе, требовал перемен и покончить с засильем традиционных партий и династий. У Моавада есть карманная партия Движение независимости.

• Фарид Хайкаль аль-Хазен (Горный Ливан-1) – отпрыск знатной семьи маронитских землевладельцев из обласи Кесраван. Как и в прошлый раз, он избирался по собственному списку, но если в 2018 г. вместе с ним избрался шиитский депутат Мустафа аль-Хусейни, то теперь шиитский мандат в этом округе отошёл Хезболле. Постарайтесь не путать Фарида Х. аль-Хазена с известным политологом по имени Фарид Ильяс аль-Хазен, который принадлежит к тому же роду и тоже был членом парламента (с 2005 по 2018 гг. – от Свободного патриотического движения).

• В 2018 г. Жан Талузьян (округ Бейрут-1 – Восточный Бейрут) впервые избрался депутатом (от партии Ливанские силы), но в прошлом году он покинул парламентскую фракцию ЛС, а 15 мая шёл на выборы в одном списке с Надимом Жмайелем – как можно понять по фамилии, членом партии Катаиб (и сыном Башира Жмайеля). Как и лидер Ливанских сил Самир Джаджа, Жан Талузьян – ветеран гражданской войны (он входил в «правохристианскую» группировку ат-Танзим).

Продолжение следует

Герб маронитской семьи аль-Хазен из области Кесраван/Кесруан/Кесерван (كسروان). Я не эксперт по геральдике, но кедр и горы явно символизируют Ливан. Также характерно, что фамилия написана по-французски (французский язык широко распространён среди ливанских христиан).

🗳🇱🇧 В этом году лишь две традиционные партии получили больше голосов, чем на выборах 2018 года: шиитская Хезболла (+19,07%) и её ярые оппоненты, христианские Ливанские силы (+18,36%). А если считать «силы перемен» как одну партию (как сделали авторы инфографики), то у них будет рекордный рост +211,51%. Правда, единой организации у «сил перемен» нет (и пока непонятно, будет ли хотя бы общая парламентская фракция). Так или иначе, в новом парламенте вместо одного депутата, не связанного с правящими партиями и династиями, будет 13 таких представителей.

У христианских партий Свободное патриотическое движение и Катаиб популярность просела на 23% с копейками; при этом СПД потеряло пару мандатов, а фалангисты, напротив, получили один новый. Кроме того, несколько снизилась поддержка шиитского Движения Амаль спикера парламента Набиха Берри (-6,91%) и друзской Прогрессивно-социалистической партии, которую возглавляет другой патриарх ливанской политики, Валид Джумблат (-7,49%). При этом если Амаль после выборов не досчиталось пары депутатов, ПСП, насколько я понимаю, сохранила свои позиции. Можно заметить, что в шиитской общине продолжается старая динамика: если в 1980-х Движение Амаль было мейнстримной политической силой среди ливанских шиитов, а Хезболла – относительно маргинальными радикалами, то с начала девяностых часа весов потихоньку смещается в другую сторону (при этом депутатов у Амаль по-прежнему больше, чем у Хезболлы).

Инфографика: megaphone.news

UPD: Жан Талузьян и Надим Жмайель избирались по списку, который, по сообщениям СМИ, поддерживал православный банкир Антуан Сахнави.

Банки и банкиры на этих выборах были особо больной темой, потому что на фоне экономического кризиса они фактически конфисковали деньги вкладчиков. Неудивительно, что в соцсетях особо радовались поражению банкира по имени Марван Хейр ад-Дин, который избирался по списку Хезболлы и Движения Амаль в округе Юг-3. Его победил независимый оппозиционный кандидат Фирас Хамдан, адвокат и политический активист.

🗳🇮🇱❓Стоило завершиться выборам в Ливане, как на горизонте замаячили выборы в Израиле.

В последние недели израильское правительство не на шутку штормило. Сначала правящую коалицию покинула депутат Идит Сильман из Ямины (правая партия премьер-министра Нафтали Бенета). Тогда у правительства Бенета осталась поддержка 60 депутатов Кнессета из 120. Идит Сильман объяснила своё решение тем, что правительство угрожает еврейскому характеру Израиля; бывшие партнёры по коалиции обвинили оппозицию в беспрецедентном давлении на Сильман.

Потом, на фоне очередных столкновений в Иерусалиме, членство в коалиции приостановила исламистская партия Раам. В итоге исламисты всё же вернулись в обмен на признание части самостроя в пустыне Негев (многие избиратели Раам – проживающие в Негеве бедуины).

А на этой неделе из коалиции вышла Гайда Ринави Зоаби от левой партии Мерец. Зоаби обвинила коалицию в слишком правом курсе, особенно отметив насилие на Храмовой горе и на похоронах палестинской журналистки Ширин Абу Акле, убитой в Дженине во время израильской операции (по версии израильтян это была шальная пуля боевиков, по версии палестинцев её застрелили военные). Таким образом, поддержка правительства Бенета в парламенте сократилась до 59 депутатов.

Сам премьер-министр прокомментировал ситуацию следующим образом: «Думаю, что если левые депутаты считают, что правительство слишком правое, а правые депутаты считают, что оно слишком левое, это, видимо, знак того, что правительство достаточно умеренное, делает хорошие вещи и оставляет за бортом идеологические разногласия, чтобы заботиться о наших гражданах».

Потеря большинства сама по себе не означает, что скоро будут выборы – для этого Кнессет должен или самораспуститься, или предложить альтернативную коалицию. Первый сценарий вполне вероятен; второй фактически требует, чтобы по крайней мере несколько проправительственных депутатов перешли на сторону оппозиции и поддержали возвращение Биньямина Нетаньяху (правая партия Ликуд) в офис премьер-министра (оппозиционные арабские партии на такой шаг не пойдут). Это, однако, маловероятно (хотя и не невозможно), потому что единственное, что объединяет разношёрстную коалицию – это стремление сместить многолетнего премьера, которого судят по обвинениям в обмане общественного доверия и коррупции.

С весны 2019 г. по весну 2021 г. в Израиле четырежды прошли досрочные выборы в Кнессет из-за раскола по вопросу о том, должен ли Нетаньяху оставаться у власти. Свежий опрос общественного мнения не предвещает радикальных перемен: 36 мандатов у Ликуда, 18 у центристской Еш Атид (глава МИД и альтернативный премьер Яир Лапид), 9 у крайне правого блока Религиозный сионизм, по 8 депутатов у ультраортодоксальной ШАС, центристской Кахоль-Лаван (министр обороны Бени Ганц), левой Аводы (министрка транспорта Мерав Михаэли), по 7 у ультраортодоксальной Яадут аТора и Объединённого арабского списка, 6 у Ямины, 5 у «русской» «Наш дом – Израиль» (министр финансов Авигдор Либерман) и по 4 у правой Тиква Хадаша (министр юстиции Гидеон Саар) и исламистской Раам. Левая Мерец по этому опросу не проходит электоральный барьер (3,25%), но Тиква Хадаша и Раам тоже явно в кандидатах на выбывание. Итого: 60 депутатов у блока Нетаньяху (Ликуд, Религиозный сионизм, ШАС и Яадут аТора) и 53 у партий, которые входят в правительство Бенета.