Отвыкнув от письма, я забыл фиксировать свою рефлексию. Навеваемые новые мысли могли размыть воспоминания от последней поездки, но вмешательство книг помогло стабилизировать впечатления и подтолкнуло к изложению.
Первые пересечения государственных границ у меня были 4 года назад, одновременно с массовым предолимпийским оттоком в зону боевых действий солдат сирийско-иракской заварушки. Подстрекаемые ажиотажем вокруг новой Грузии с ее батумскими пляжами, мы пустились в неорганизованное турне. Стремление двигаться дальше, толкнуло меня и одного из спутников в приграничный турецкий город Хопа, первый после грузинской границы, где наевшись халяльной курицы с рисом, мы сразу же вернулись в Аджарию, к большей части делегации.
И вот уже искушенный лучшими отелями мира и легкими перелетами между континентами, я начал готовиться к автомобильной поездки на своей черной Toyota Camri, апогее брутальности в сознании кавказской молодежи. Экспедиция разрабатывалась тщательно, начиная от каждого километра маршрута и подборе спутников. После эмоциональной третьей схватки с воинствующим матриархатом и мутировавшим ингушским традиционализмом, не теряя ни минуты, я устремился на Юг. Серпантин Военно-Грузинской дороги сопровождался острыми дискуссиями между выпускником аль-Азхара и слушателем александрийских кружков, которые впервые встретились и вели настройку отношений, учитывая разность восприятия популярных аятов. Ближе к Тбилиси дискуссанты и слушатели пришили к общему знаменателю, о преобладании этнографии и истории, над теологией в течение поездки.
Вкусный завтрак в окружении арабо-персидских постояльцев отеля, сопровождавшийся прохладным облачным утром, стали хорошим началом второго дня и дороги к побережью. Молитва в батумской мечети стала прощальной с Сакартвело, далее нас ждал край лазов, но прежде зависшая на два часа программа у таможенного страховщика, заставившая осознать власть компьютера не только рядовых автомобилистов, но и губернатора Аджарии. Переночевав в уютной квартирке в Чайлели, утром мы решили по-турецки понежиться, двухдневные беседы с местными знакомыми члена нашей экспедиции, обладателя гражданства Турции, в сочетании с гастрономическими дегустациями и периодическими плесканиями в Черном море, отложили приятную память о чайной провинции - Ризе.
Устремившись верх по ущельям, мы взяли курс на Эрзурум. Останавливаясь лишь для фиксации ярких пейзажей и неповторяющихся архитектур мечетей, мы прибыли в к порогу знаменитого сельджукского медресе двух минаретов. Через призму русско-турецких войн и перипетий судьбы армянского народа, подражая Пушкину с его наблюдениями этого края, пытался непредвзято проникаться Эрзурумом с высоты смотровых горнолыжных курортов. Налюбовавшись, мы двинулись к конечному пункту маршрута, городу Ван, к древней столице Урарту - Тушпа. По пути избавляясь от стереотипов про курдов, потомков Салах-ад-Дина и Ибн Таймии, мы прибыли на берег одноименного озера. Под жарким, но не обжигающем солнцем Курдистана, мы пять часов исследовали Ванскую скалу с ее клинописями 2800-летней давности, на которой располагалась резиденция урартийских царей. Может внушением, а может и генетической памятью, ванская вода и климат, вызывали у меня ощущение близости этой местности. На третий день мы двинулись по пути вековой миграции наших предков на Север. Обозрев величавый Арарат и разорванные вулканом пики его собратьев, мы доехали до Карса, сохранившего в ансамбле зданий имперский стиль Петербурга. День начавшийся в Карсе во дворце русского наместника, закончился у пункта пограничного контроля Верхний Ларс, с обеденным перерывом без минеральной воды в Боржоми.
Осветив темное пятно в сознании ориентрованном на Север, из которого выпадало настоящее и прошлое Закавказья вплоть до Месопотамии в истории и Мосула до геополитики, я ощутил внутренний разворот в сторону колыбели цивилизаций - Плодородного Полумесяца. Рекомендовавший отцу Пиотровскому не перепрыгивать Ассирию стремясь к Древнему Египту, академик Марр через столетие словно советовал и мне, не отвлекаться Грецией и Римом, забывая о близком Междуречье.

Очередная судьбоносная осень

Процессы, происходящие сегодня в Ингушетии, демонстрируют идеальную модель свободного общества, способного в условиях хромоты местного менеджмента и серьезных внешних вызовов, преобразовывать локальный политический кризис в окно возможностей и пример гражданственности для всей страны. Политическая грамотность и адекватность общества, выраженная в слаженности действий без предварительного согласования, объясняется генетикой ингушей, древнего народа, сохранившего свою идентичность, несмотря на глобальные катаклизмы. Будучи зажатыми меж крупных геополитических сил, находясь в эпицентре столкновений великих империй, ингуши имели позицию и сегодня она вновь демонстрируется. Проблема передачи земли вывела неафишируемую идею на публику – ингуши полноценный элемент политической реальности Кавказа, имеющий больший потенциал, чем кажется с первого взгляда. Именно игнорирование ингушской позиции, стало детонатором для всех последующих конфликтов на Кавказе. Разочарованные позицией Москвы, не воспринимавшей чаяния народа, ингуши ушли в глубокую обиду, из который выходили долго и болезненно для всех сторон. Децентрализованное общество, апатичное к какой-либо иерархичности, ингуши не выдвигают амбициозных требований, они хотят всего лишь жить своей размеренной жизнью и надеются на встречное уважение взамен собственной дружеской преданности.
Происходящее сейчас, помимо всех извлеченных выгод, имеет как позитивные перспективы, так и негативные. Первый случай возможен если мнение народа будет учтено, если достоинство большинства не будет задето, оторвав от самого маленького субъекта России заметную часть территорий. Уважительное отношение к чаяниям всего народа, выражающего свое мнение в рамках права и морали, перезагрузит весь Кавказ, избавит от давящего ощущения собственной отрешённости от общероссийской действительности. Исчерпавший свое предназначение силовой метод решения вопросов, после сведения к абсолютному минимуму террористической угрозы, должен замениться дипломатией. Решения, выведенные с учетом мнения всех активных сторон при привлечении экспертного сообщества, позволят выйти из тупика, сформировав тем самым актуальную методику для разрешения последующих аналогичных ситуаций.
Затягивание вмешательства Москвы усложняет обстановку, неопределенность в позиции Кремля повышает градус во всем регионе и привлекает внешние силы для использования внутренней проблемы в собственных интересах.

Прогноз погоды нужен для того, чтобы узнать когда будет ветер перемен

Картина происходящего в Ингушетии приобретает более отчетливые формы и исходя из итогов, ждать которые осталось совсем недолго, зависит будущее народа, как-бы громко это ни звучало. Использовав весь свой потенциал и донеся до мировой общественности, а также высшего руководства страны, свои чаяния, ингушский народ поставил на кон свою политическую судьбу. В зависимости от решения, принятого верховной властью, которое распознается через действия местной администрации, будет определяться следующий этап эволюции национальной идеи ингушей.

Рассмотрим вариант, когда решение о передаче земель аннулируется. В таком случае, коллективное сознание усвоит возможность диалога, получит понимание того, что Кремль не игнорирует мнение ингушей. Данный исход позволит в более конструктивной форме продолжить интеграционную политику ингушей в общероссийскую действительность, основанную на равенстве всех этносов в составе страны. Местная интеллигенция при подобном итоге, выжидающая конечного результата, сбросит негативные сомнения относительно места ингушей в российской реальности. Убедившись в собственной не второсортности, коллективное сознание сформирует положительный образ личной роли и на этих ощущениях продолжит политическую самореализацию в рамках единой российской общности с позиции равноправного субъекта.

В противном случае, когда интенсивные просьбы будут проигнорированы, надежды на полноправное политическое положение в цепочке всех национальных объединений – улетучатся. В глобализирующемся мире, привязка к какой-либо одной идеологической системе не является обязательным условием существования. На примере России, эдакого сплава сотен разных культур и традиций, мы наблюдаем несколько ключевых идей, находящихся в перманентной борьбе за единоличное господство. Преобразованные современностью классические славянофильство и западничество, не желающие воспринимать третью силу в своем антагонизме, вынуждены признать внутреннее дробление и появление новых игроков. Не будем уходить в анализ всех политических идеологий в России, а попробуем обозначить те из них, что могут стать привлекательными для ингушей, после умерщвления их идеи посредством территориальной кастрации, второй за 25 лет.

Наиболее близкие из-за общевайнахской культуры, набирающие высокие темпы на глобальной арене чеченцы, после «чеченизации» орстхоевцев, за счет легитимного включения их исторической родины в состав политического конструкта «Чечня», приобретают высокие шансы на удовлетворение своих пассионарных амбиций за счет формирования новой идентичности, включающей в себя все вайнахоговорящее население Кавказа. Вхождение ингушей в единый вайнахский проект будет непростым, убедится в этом можно на основе текущих событий.

В случае затягивания первого сценария, на передний план выйдет идея формирования военной элиты из ингушей, то есть переход от самоопределения как этноса к восприятию себя как социального класса. В череде милитаризованных групп влияния под общим названием «силовики», помимо «чеченцев» как этнически отличающегося сословия, сложится новое объединение – «ингуши». Наличие достаточного офицерского состава военных-ингушей в российской армии и потенциальных солдат из числа молящихся на проспекте Зязикова в дни митинга, доказывает возможность подобного сценария.

Третий прогноз соответствует гораздо более значимому запросу в стране, проявленный в формировании полноценной мусульманской политической элиты, выражающей позицию 20-миллионной российской уммы. Не пытаясь игнорировать роль Ислама в стране и во всем мире, действующие политические силы со временем будут способствовать созданию здоровой мусульманской элиты, которая внесет вклад в гармонизацию межнациональных и межконфессиональных отношений внутри страны, а также улучшит позицию России на геополитической сцене. Сейчас ориентация ингушей как полноценной части будущего проекта российского мусульманства может сыграть роль драйвера, ускорив процесс формирования политического уклада, соответствующего действительности.

After meetING

Потрясения в Ингушетии, символически завершившие свой первый этап последовавшим после окончания митинга землетрясением, можно рассматривать в контексте экономической комы региона, текущей активизации противоречий между «силовиками» и более того грандиозной трещины между Вселенским патриархатом и РПЦ. Каждый фактор в той или иной степени занимателен с политологической точки зрения, но, учитывая большую привлекательность для меня социологии, попробую изложить трансформации, которые мы будем скоро наблюдать в общественном сознании. Ингушское общество отличается своей монолитностью, оно пронизано множеством родственных уз и вне зависимости от внутриисламских предпочтений и социального положения, находится в постоянном взаимодействии. Веками формировавшаяся сплоченность регулярными собраниями, даже по малозначительным причинам, формирует с ранних лет острое ощущение родства и приоритетности коллективных интересов над индивидуальными. Возможно по этой причине в республике сложно формировать эффективную политическую элиту, от которой требуется непредвзятость под постоянным кланово-семейным давлением, цель которого использовать ресурсы родственника в узких интересах родни, разумеется в ущерб общественной пользе. Плотная взаимосвязь всех слоев ингушского общества, станет основным распространителем нового взгляда на самоидентификацию в рамках общероссийской действительности. Стратегия изоляционизма, отчуждения от общегосударственного вектора, выработка новой модели поведения в условиях игнорирования чаяний народа, это основные веяния, которые мы будем наблюдать в ближайшее время. Чиновничий аппарат, выполняющий роль посредника, будет всячески создавать перед Кремлем иллюзию стабильности общественных настроений, ведь именно от этой картинки зависит их доступ к бюджетным потокам, эффективность которых отражена в социально-экономических показателях, в которых республика занимает первое место по дотациям (86% бюджета составляют поступления из федерального центра; последнее место по потребительским расходам на душу населения – всего 7200 руб. в месяц; в 10 раз выше уровень безработицы, чем в среднем по России). Политика изоляционизма будет выражена в поисках новой идеологической платформы, которая поможет определить роль и место народа в реальности. Самосознание этноса в ближайшее время будет находится в напряжении, по причине поиска нового союзника или выработке самостоятельного пути. Появятся мыслители, предпочитающие стандартный поиск более влиятельного геополитического партнера, им буду оппонировать приверженцы особого ингушского пути, обосновывая свою позицию массовым дроблением мира на мелкие группы влияния. Последняя модель имеет привлекательность, ввиду наличия разветвленной диаспоры, заявившей о себе в связи с последними событиями. Сеть ингушских землячеств формировалась приблизительно по той же причине, что и сейчас. После разочарования в государственной политике на Родине, некоторые семьи в целях перестраховки, оседали на других территориях и сохраняя связь с отчизной, были носителями иных взглядов. Модификация коллективного сознания порой играла спасительную роль, что подтверждается полной отчужденностью от советской власти, потеряв раньше многих веру в пролетариат, ингуши выработали иммунитет к моменту развала СССР, что не позволило уйти в глубокую депрессию и демографический кризис, который наблюдался во многих частях постсоветского пространства. Безусловно, за Кремлем остается ряд лечебных мер, реализовав которые можно не допустить идеологического отчуждения ингушей, но наблюдая за тем, на каком уровне отношения у России с братской Украиной и вековым партнером Грузии, надежды надо подстраховывать в целях недопущения более отягощающих последствий.

По рекомендации федеральных чиновников, экс-министр МВД, полковник полиции, вызвал главу республики, генерала-героя в Шариатский Суд!

Когда такси в Ингушетии можно заказать через телеграмм - @tesham_bot

Описывая людскую молву, Имам аш-Шафии сказал следующие слова:

«Я рассмеялся и тогда они сказали: “Может тебе стоит быть скромнее?”.

Я расплакался и тогда они сказали: “Может тебе стоит улыбнуться?”.

Я заулыбался и тогда они сказали: “Вот тут притворяется!”.

Я нахмурился и тогда они сказали: “Вот и всплыло то, что таил!”.

Я хранил молчание и тогда они сказали: “Ослаб на язык!”.

Я заговорил и тогда они сказали: “Слишком говорлив!”.

Я проявил доброту и тогда они сказали: “Поступок труса! Был бы он в силах, то наверняка б отомстил!”.

Я бесстрашно выступил и тогда они сказали: “Это от своего безрассудства! Был бы умней, не осмелился б!”.

Они говорят: “Стал отщепенцем!”, – когда скажу «Нет!».

И называют “приспособленцем”, если я с ними соглашусь.

Таким образом, я окончательно убедился, что как бы я ни хотел угодить людям, я неизбежно окажусь раскритикован!»

Он также сказал:

«Довольство людей — это вещь недостижимая! Поэтому, следуй тому, что принесёт тебе пользу, оставив всё, что тебя не касается. Ведь, поистине, добиваться довольства творений — не установлено и не узаконено, тогда как стремление к довольству Творца является установленным и обязательным предписанием».

«Мухтасар Сыфа ас-сафуа», стр. 85

«Рано или поздно осужденные освобождаются из мест лишения свободы. Каждый год из колоний выходит до 300 тысяч человек, отбывших наказание. Многие из них остались ни с чем, они озлоблены на общество и государство. У них разрушены социальные связи. Поэтому они пополняют ряды преступников. Эти люди создают колоссальный пласт латентной преступности в виде мелких краж, обманов, хулиганств, бытового насилия. Все это создает крайне тяжелую, гнетущую среду для законопослушных людей» Александр Коновалов, министр юстиции РФ

• Израиль уступает соседям по населению и в обозримом будущем всегда будет вынужден вести войну против численно превосходящего противника.

• Спор с соседями состоит не в несогласии по поводу границ, а в неприятии самого факта существования Израиля. Противники Израиля будут вести войну против него на уничтожение.

• Учитывая географические реалии, а также перевес противника в живой силе и технике, Израиль в случае войны не может рассчитывать на победу посредством уничтожения врага. Реальной целью должно быть нанесение такого ущерба его вооружённым силам, которое вывело бы их из строя на максимально долгое время.

• Малая территория, очень изрезанные границы и близость населённых центров к линии фронтов лишает Израиль всякой стратегической глубины. Никаких естественных барьеров для обороны не существует.
Израиль не может вести долгую войну. Война делает необходимой мобилизацию такого огромного процента населения, что экономика через несколько недель просто перестанет функционировать.

Если можно не делать реставрацию — не делай.

Некоторые западные учёные приезжают с готовыми анкетами и начинают опрашивать людей, какая у тех идентичность. Я так не работаю. Я начинаю дискуссию с того, что спрашиваю: что это за шум вокруг радикального ислама? То есть надо дискутировать, а не пытаться задать готовую рамку для дискуссии. Надо начинать с какого-то пункта, но затем надо позволить дискуссии самой принять форму. В общественных науках есть два подхода к этому. Можно работать со списком вопросов, списком идей, списком понятий, и предлагать людям что-то отметить там и сям. Полагаю, что это совершенно неэффективно. На мой взгляд, намного эффективнее тот метод, который использую я сам: высказать определённое отношение к определённым вещам и посмотреть, какое отношение выскажут собеседники. Иногда ваши взгляды могут изменится, и по крайней мере некоторые их взгляды тоже изменятся, и, возможно, к концу дискуссии она станет плодотворнее. Это эффективнее, чем пытаться спланировать диалог от начала до конца. Итак, я считаю диалог возможным. Я знаю, что он возможен, я сам его вёл. Но иногда мне кажется, что Запад сам его пресекает, пытаясь контролировать условия переговоров ещё до их начала. (Клиффорд Гирц)

В цветущие годы моей жизни, - с тех пор, как я достиг зрелости (а зрелости я достиг еще до того, как мне исполнилось двадцать лет), и до настоящего времени, когда мои года уже перевалили за пятьдесят, - я без конца бросался в пучину этого глубокого моря, бороздил как храбрец (а не как опасливый трус) дно его, залезал в трясину темных вопросов, бросался навстречу любой проблеме, шел напролом сквозь любые трудности, изучал догматы каждой партии и раскрывал тайные учения каждой секты, дабы отличить правого от лживого и тех, кто придерживается сунны, от тех, кто вводит еретические новшества. При этом я не пропустил ни одного представителя батыния без того, чтобы не полюбопытствовать о смысле его учения; ни одного представителя захирия без того, чтобы не загореться желанием ознакомиться с сущностью его учения; ни одного философа без того, чтобы не задаться целью достичь глубины его философии; ни одного мутакаллима без того, чтобы не постичь цели его калама и его диалектики; ни одного суфия без того, чтобы не воспылать страстью к проникновению в тайны суфизма; ни одного ортодокса без того, чтобы не полюбопытствовать, к чему сводится суть его ортодоксальности; ни одного еретика-безбожника без того, чтобы не проследить, откуда у него берется та дерзость, с которой он отвергает Всевышнего и предается ереси. (Абу Хамид аль-Газали)

Цивилизованное общество не должно взращивать неокласс лакеев. И опять-таки не только по моральным причинам, хотя и моральных резонов на то немало, но и — хоть это и не столь бросается в глаза — по экономическим соображениям. Продуктивная экономика созидается прорывами, которые повышают уровень жизни и обеспечивают достойное и оправданное неравенство, рост заработков, рост среднего класса, который будет процветать, а не вырождаться. Продуктивность — это социальный прогресс. Но о каком прорыве может быть речь, если мы с головой заняты важным делом — прислуживать. (Умар Хак)

Следовательно, что до нас, то мы намереваемся находиться исключительно на территории принципов; именно это позволяет всецело оставаться за пределами любых дискуссий, любой полемики, любых распрей между школами или партиями, словом, всего, во что мы не желаем быть замешанными ни близко, ни отдаленно, ни под каким предлогом и ни в какой степени. Будучи абсолютно независимы от всего, что не есть чистая и бескорыстная истина, и твердо решившись оставаться независимыми, мы просто-напросто намереваемся называть вещи своими именами, ничуть не заботясь о том, понравится ли это кому-то или не понравится. Нам нечего ждать ни от тех, ни от других, мы даже не рассчитываем, что те, кто мог бы обернуть в свою пользу высказанные нами идеи, будут хоть сколько-нибудь признательны нам за это; и, по правде сказать, нас это очень мало заботит. Мы еще раз заявляем, что мы не склонны допустить ограничение нас какими-то общепринятыми рамками и что тщетно было бы пытаться классифицировать нас, ибо в системе классификаций, имеющих хождение в современном западном мире, нет ни одной, которая и в самом деле соответствовала бы нам. Некоторые инсинуации, к тому же исходящие от прямо противоположных сторон, совсем недавно показали нам, что было бы уместно повторить наше заявление для того, чтобы добросовестные люди знали, как следует к этому относиться и не были введены в искушение приписать нам намерения, несовместимые с нашей истинной позицией и с чисто доктринальной точкой зрения, на которой мы стоим. (Рене Генон)

На одном из заводов Генри Форда бригада работников получала деньги за то, что отдыхала. Это была сервисная бригада, которая отвечала за бесперебойную работу конвейера. Проще говоря — ремонтники. Они получали зарплату только когда сидели в комнате отдыха. Как только зажигалась красная лампа поломки линии сборки, останавливался счетчик, начислявший им деньги.
Во-первых, они всегда оперативно делали ремонт, чтобы быстрее вернуться в комнату отдыха. Во-вторых, они делали ремонт всегда качественно, чтобы им не приходилось покидать комнату в ближайшее время из-за той же неисправности.