Ренессанс ингушской интеллигенции
Произведя деление нашего общества на группы по степени влияния, мы сможем создать некую шкалу, где сообщество под названием «научная интеллигенция», однозначно окажется ниже военной, религиозной, спортивной, чиновничьей и бизнес элит. Приоритетность науки и образования для развития всего общества никто не ставит под сомнение, но одного понимания без приложения усилий не меняют картину. Под изменениями я имею ввиду усиление лоббистского потенциала, а прежде всего консолидация людей науки, с целью воспроизводства интеллигенции.
Учитывая ментальные особенности нашего общества, где по популярности образ молодого интеллигента в клетчаткой рубашке и очках, значительно уступает крепышу в кожаной куртке или клерку в деловом костюме, не стоит ожидать радужной тенденции, что твердо закрепляет нижнюю позицию у интеллигентов в рейтинге элит. Такая участь интеллигенцию постигла в первую очередь по причине взаимной неприязни у высокообразованных мужей старшего поколения, которые помимо постсоветской депрессии привнесли вялость в научные реалии, что в том числе блокировало омоложение среды.
Два компонента в тендеме дают сложную ситуацию, но не безнадежную. Учитывая небольшое количество молодых ученых и просветителей в республике и чуть больше за пределами, создается вероятность повышения социального влияния интеллигенции. Одним из значимых критериев, несмотря на проскользнувшую долю критики в адрес старшего поколения, считаю историческое реанимирование ученых мужей из числа ингушей, память о которых хранит заслуги, а также создание образа успешного молодого ученого в целях пропаганды. В рамках первого предложения, нами запущен процесс воссоздания портретов ингушских деятелей науки и культуры ушедших из жизни, который будет сопровождается популяризацией их биографий. Надеемся, что ингушская интеллигенция сможет о себе заявить коллективно и уверенно, тем самым обозначив свою роль в развитии нашей родины.
Произведя деление нашего общества на группы по степени влияния, мы сможем создать некую шкалу, где сообщество под названием «научная интеллигенция», однозначно окажется ниже военной, религиозной, спортивной, чиновничьей и бизнес элит. Приоритетность науки и образования для развития всего общества никто не ставит под сомнение, но одного понимания без приложения усилий не меняют картину. Под изменениями я имею ввиду усиление лоббистского потенциала, а прежде всего консолидация людей науки, с целью воспроизводства интеллигенции.
Учитывая ментальные особенности нашего общества, где по популярности образ молодого интеллигента в клетчаткой рубашке и очках, значительно уступает крепышу в кожаной куртке или клерку в деловом костюме, не стоит ожидать радужной тенденции, что твердо закрепляет нижнюю позицию у интеллигентов в рейтинге элит. Такая участь интеллигенцию постигла в первую очередь по причине взаимной неприязни у высокообразованных мужей старшего поколения, которые помимо постсоветской депрессии привнесли вялость в научные реалии, что в том числе блокировало омоложение среды.
Два компонента в тендеме дают сложную ситуацию, но не безнадежную. Учитывая небольшое количество молодых ученых и просветителей в республике и чуть больше за пределами, создается вероятность повышения социального влияния интеллигенции. Одним из значимых критериев, несмотря на проскользнувшую долю критики в адрес старшего поколения, считаю историческое реанимирование ученых мужей из числа ингушей, память о которых хранит заслуги, а также создание образа успешного молодого ученого в целях пропаганды. В рамках первого предложения, нами запущен процесс воссоздания портретов ингушских деятелей науки и культуры ушедших из жизни, который будет сопровождается популяризацией их биографий. Надеемся, что ингушская интеллигенция сможет о себе заявить коллективно и уверенно, тем самым обозначив свою роль в развитии нашей родины.
Переход Магаса из детства во взрослую жизнь заканчивается
После планирования личной жизни с учетом интересов семьи, начинаешь размышлять о судьбе общества. Конечно, на публике большинством популистов предпочтение отдается народу, чем семье и себе, в то время как в действительности личное благополучие приоритетнее, что заметно из поверхностного наблюдения. В обратном случае, весьма редком и трагичном, когда семья в нужде, за счет предпочтения в пользу человечества, создается ощущение о психических нарушениях того, кто стремится осчастливить всех, но не способен обеспечить достойное существование родным.
Так вот, после удовлетворения стандартных запросов семьи, приступаешь к размышлениям об обществе, в моем случае это республика. Понятное дело, воспринимать Ингушетию как отдельное государство не приходится, да и поддаваться настроению прогнозистов независимости нет желания, уж слишком раздражителен мой критический ум на утопичные доводы вечно недовольных. Исходя из этого, мыслю в рамках текущей реальности, которая представляет нас в виде высокодотационного региона. Слабая экономика при непропорциональной коллективной гордости, что обосновывает мой товарищ, как пробуждение от комы, до впадения в которую мы были высокоразвитым обществом, внушает чувство сожаления. Больно наблюдать за обанкротившимся миллионером или высокопоставленным чиновником после увольнения, когда замашки прежние при отсутствующем поводе. Так и у нас, рассуждаем о сложном, как например об устроении государства или тонкостях теологии, а жизнь планируется от пенсии до пенсии. Контрибуцию от русско-советско-российской власти за все трагедии 20 века мы кажется получили сполна, и теперь не мешало бы презентоваться. В первую очередь, надо продемонстрировать финансовую обеспеченность, если претендуешь на участие в серьёзном диалоге. Трудно вообразить страну с низким ВВП на саммите влиятельных стран, так и голос иждивенца с плеч старых родителей не внушает уважения.
Ключевым фактором социально-экономической успешности является приличная инфраструктура, если у прогрессивных стран это было последствием индустриализации, то нам надо исходить из обратного, то есть для обеспечения развития сначала нормализовать транспортную и инженерную инфраструктуру. Возможно моя стилистика сложнее на восприятие в отличии от простой критики дорожных ям, но все же она имеет право на жизнь. Как говорил мой товарищ, критики этих ям – политическая реальность, а ты со своими никому не видимыми просветительскими проектами и реальными бизнес-процессами, остаешься в тени. Мой аргумент, на нежелание выглядеть глупым в глазах реальных экспертов был не убедителен, именно поэтому я решил написать этот пост. Едем дальше по инфраструктуре, учитывая затратность переделывания и перестройки в густонаселённой местности, стоило бы сосредоточить внимание на новом месте, которым с недавних для истории пор является Магас, для чего важно там обеспечить круглосуточное функционирование общественного транспорта и объектов социального пользования (мечети, библиотеки, аптеки, магазины, кафе), а также бесперебойную работу сооружений и коммуникаций, непосредственно используемых в процессе тепло-, газо-, электро-, водоснабжения и водоотведения. В результате улучшения жизнеобеспечения, Магас станет значительно привлекательнее, что повысит миграцию молодых семей, нуждающихся в отдельном жилье и самодостаточной части населения, стремящихся разнообразить досуг. ТСЖ быстрореагирующие на нужды жильцов, библиотеки в которых регулярно проводят дискуссии, мечети с непрекращающимися проповедями по актуальным вопросам, парковые зоны с разнообразными развлечениями для всех возрастных групп, стали бы формировать новые знакомства, новые идеи и проекты. Предприниматели как самая чуткая часть общества, не упустила бы возможность заработка и обратила бы внимание на оживление столицы.
После планирования личной жизни с учетом интересов семьи, начинаешь размышлять о судьбе общества. Конечно, на публике большинством популистов предпочтение отдается народу, чем семье и себе, в то время как в действительности личное благополучие приоритетнее, что заметно из поверхностного наблюдения. В обратном случае, весьма редком и трагичном, когда семья в нужде, за счет предпочтения в пользу человечества, создается ощущение о психических нарушениях того, кто стремится осчастливить всех, но не способен обеспечить достойное существование родным.
Так вот, после удовлетворения стандартных запросов семьи, приступаешь к размышлениям об обществе, в моем случае это республика. Понятное дело, воспринимать Ингушетию как отдельное государство не приходится, да и поддаваться настроению прогнозистов независимости нет желания, уж слишком раздражителен мой критический ум на утопичные доводы вечно недовольных. Исходя из этого, мыслю в рамках текущей реальности, которая представляет нас в виде высокодотационного региона. Слабая экономика при непропорциональной коллективной гордости, что обосновывает мой товарищ, как пробуждение от комы, до впадения в которую мы были высокоразвитым обществом, внушает чувство сожаления. Больно наблюдать за обанкротившимся миллионером или высокопоставленным чиновником после увольнения, когда замашки прежние при отсутствующем поводе. Так и у нас, рассуждаем о сложном, как например об устроении государства или тонкостях теологии, а жизнь планируется от пенсии до пенсии. Контрибуцию от русско-советско-российской власти за все трагедии 20 века мы кажется получили сполна, и теперь не мешало бы презентоваться. В первую очередь, надо продемонстрировать финансовую обеспеченность, если претендуешь на участие в серьёзном диалоге. Трудно вообразить страну с низким ВВП на саммите влиятельных стран, так и голос иждивенца с плеч старых родителей не внушает уважения.
Ключевым фактором социально-экономической успешности является приличная инфраструктура, если у прогрессивных стран это было последствием индустриализации, то нам надо исходить из обратного, то есть для обеспечения развития сначала нормализовать транспортную и инженерную инфраструктуру. Возможно моя стилистика сложнее на восприятие в отличии от простой критики дорожных ям, но все же она имеет право на жизнь. Как говорил мой товарищ, критики этих ям – политическая реальность, а ты со своими никому не видимыми просветительскими проектами и реальными бизнес-процессами, остаешься в тени. Мой аргумент, на нежелание выглядеть глупым в глазах реальных экспертов был не убедителен, именно поэтому я решил написать этот пост. Едем дальше по инфраструктуре, учитывая затратность переделывания и перестройки в густонаселённой местности, стоило бы сосредоточить внимание на новом месте, которым с недавних для истории пор является Магас, для чего важно там обеспечить круглосуточное функционирование общественного транспорта и объектов социального пользования (мечети, библиотеки, аптеки, магазины, кафе), а также бесперебойную работу сооружений и коммуникаций, непосредственно используемых в процессе тепло-, газо-, электро-, водоснабжения и водоотведения. В результате улучшения жизнеобеспечения, Магас станет значительно привлекательнее, что повысит миграцию молодых семей, нуждающихся в отдельном жилье и самодостаточной части населения, стремящихся разнообразить досуг. ТСЖ быстрореагирующие на нужды жильцов, библиотеки в которых регулярно проводят дискуссии, мечети с непрекращающимися проповедями по актуальным вопросам, парковые зоны с разнообразными развлечениями для всех возрастных групп, стали бы формировать новые знакомства, новые идеи и проекты. Предприниматели как самая чуткая часть общества, не упустила бы возможность заработка и обратила бы внимание на оживление столицы.
Перенос государственного университета, а вслед за ним и кадетского корпуса, строительство соборной мечети и здания исламского института, увеличивают шансы Магаса как локомотива социально-экономического рывка всего региона. Ускорение данного процесса требует обновлённой кадровой политики и большей самостоятельности для талантливых людей, ставящих свое личное достоинство выше чиновничьих регалий. Именно такие кадры способны при наличии хорошего образования и незапятнанной репутации избавить регион от общественного раздражения витающего в воздухе.
Ингушское идеологическое
В общественном сознании постоянно присутствует вопрос самоопределения, люди хотят ассоциироваться с некой государственностью, как идейно-территориальной системой. Учитывая уменьшающуюся роль государств, которое заменяется общемировым стремлением к глобализации как единому сообществу с одной стороны и формированием разновидности локальных анархических сообществ с другой, мы все-таки не перестаем делить мир на страны.
Открыв первую страницу ингушской Конституции, мы прочитаем: Республика Ингушетия - демократическое, правовое, светское государство. К сведению тех, кто еще не осознает нашу государственность, значение которого четко сформулировано в основном законе. Как и жители любого другого государства, мы ведем постоянные споры о нашей идеологии, как системы взглядов, удовлетворяющей большую часть народа. Если отбросить формальную часть государственной идеи, особо не смущающая своей демократическо-светской основой и попробовать выявить реальную идею, которой живет наше общество, можно обнаружит интересную картину. Привлекательна она своей спецификой, делающей ее уникальной в общемировом разрезе. Дело конечно не легкое, изучать ингушскую идею в контексте мировых идеологий, но с тех пор как наш флаг красуется в руках олимпийских чемпионов и глава нашей республике вхож в правительства ведущих стран мира, потребность в осмыслении актуализируется.
Склоняюсь к версии, что народы сохранившиеся в горах, это остатки не попавших в цивилизационный плавильный котел государств прошлого, чьи жители не захотели отказываться от своей идентичности и с этой целью изолировавшиеся в естественной природной капсуле. Определяя тем самым современных ингушей, как народ реликт, обретший сегодня после вековых лишений возможность для нормального существования, приходим к важности переосмысления себя в новых реалиях без ущемления позитивных традиций, то есть формирования идеи, дающей нам внутреннее ощущение спокойствия и четкие цели, устремление к которым будет способствовать солидаризации и развитию всего народа. Вторым компонентом в вопросе формирования идеологии, после нашей ментальности, определяющейся генетическими особенностями, является религия, ставшая с недавних исторических пор базисом в вопросе самоидентификации. Будучи в прошлом в орбите тюркско-персидского мира, предки ингушей не стали полноценной составляющей исламского мира, в отличии от современности. Частичная исламизация, как и христианизация имела место, но сегодня почти сто процентов населения - мусульмане суннитского толка. Как народ-неофит, мы помимо универсализации, которую дает ислам, получаем инъекцию пассионарности, для сравнения можно привести немусульманские народы Кавказа, не обладающие сверхнапряжением и готовностью к массовой жертве ради идеи. Третьей составляющей нашей реальности, является активное вовлечение в прогрессирующий мир, в котором мы получаем полноценный доступ к благам человечества и сохраняем традиционность семейного уклада. При сравнении качества жизни, ингушская семья значительно лучше живет среднестатистической западной семьи, где брак это скорее сделка, с той или иной степенью выгоды и длительности. Четвертым компонентом, я выделил бы наше пребывание в русском культурном поле и окончательное становление нас, как неотъемлемой части российского народа. С этим предложением осознаю зашкаливающееся негодование у вестернизированной части читателей и небольшого количества малообразованных пользователей интернета, чья идейная основа сформирована уличной русофобией или религиозным фанатизмом, где оба фактора всего лишь временное явление, как вспыльчивый характер подростка в переходный возраст.
Перечисленные выше четыре элемента нашей действительности, которые можно раскрыть детальнее, являются теми составными частями конечного идеологического продукта, потребность в котором чувствуется в обществе. Синтез наиболее ценных ингредиентов выведенных из обозначенных компонентов, может стать драйвером социально-экономического развития и примером для других регионов Российской Федерации.
В общественном сознании постоянно присутствует вопрос самоопределения, люди хотят ассоциироваться с некой государственностью, как идейно-территориальной системой. Учитывая уменьшающуюся роль государств, которое заменяется общемировым стремлением к глобализации как единому сообществу с одной стороны и формированием разновидности локальных анархических сообществ с другой, мы все-таки не перестаем делить мир на страны.
Открыв первую страницу ингушской Конституции, мы прочитаем: Республика Ингушетия - демократическое, правовое, светское государство. К сведению тех, кто еще не осознает нашу государственность, значение которого четко сформулировано в основном законе. Как и жители любого другого государства, мы ведем постоянные споры о нашей идеологии, как системы взглядов, удовлетворяющей большую часть народа. Если отбросить формальную часть государственной идеи, особо не смущающая своей демократическо-светской основой и попробовать выявить реальную идею, которой живет наше общество, можно обнаружит интересную картину. Привлекательна она своей спецификой, делающей ее уникальной в общемировом разрезе. Дело конечно не легкое, изучать ингушскую идею в контексте мировых идеологий, но с тех пор как наш флаг красуется в руках олимпийских чемпионов и глава нашей республике вхож в правительства ведущих стран мира, потребность в осмыслении актуализируется.
Склоняюсь к версии, что народы сохранившиеся в горах, это остатки не попавших в цивилизационный плавильный котел государств прошлого, чьи жители не захотели отказываться от своей идентичности и с этой целью изолировавшиеся в естественной природной капсуле. Определяя тем самым современных ингушей, как народ реликт, обретший сегодня после вековых лишений возможность для нормального существования, приходим к важности переосмысления себя в новых реалиях без ущемления позитивных традиций, то есть формирования идеи, дающей нам внутреннее ощущение спокойствия и четкие цели, устремление к которым будет способствовать солидаризации и развитию всего народа. Вторым компонентом в вопросе формирования идеологии, после нашей ментальности, определяющейся генетическими особенностями, является религия, ставшая с недавних исторических пор базисом в вопросе самоидентификации. Будучи в прошлом в орбите тюркско-персидского мира, предки ингушей не стали полноценной составляющей исламского мира, в отличии от современности. Частичная исламизация, как и христианизация имела место, но сегодня почти сто процентов населения - мусульмане суннитского толка. Как народ-неофит, мы помимо универсализации, которую дает ислам, получаем инъекцию пассионарности, для сравнения можно привести немусульманские народы Кавказа, не обладающие сверхнапряжением и готовностью к массовой жертве ради идеи. Третьей составляющей нашей реальности, является активное вовлечение в прогрессирующий мир, в котором мы получаем полноценный доступ к благам человечества и сохраняем традиционность семейного уклада. При сравнении качества жизни, ингушская семья значительно лучше живет среднестатистической западной семьи, где брак это скорее сделка, с той или иной степенью выгоды и длительности. Четвертым компонентом, я выделил бы наше пребывание в русском культурном поле и окончательное становление нас, как неотъемлемой части российского народа. С этим предложением осознаю зашкаливающееся негодование у вестернизированной части читателей и небольшого количества малообразованных пользователей интернета, чья идейная основа сформирована уличной русофобией или религиозным фанатизмом, где оба фактора всего лишь временное явление, как вспыльчивый характер подростка в переходный возраст.
Перечисленные выше четыре элемента нашей действительности, которые можно раскрыть детальнее, являются теми составными частями конечного идеологического продукта, потребность в котором чувствуется в обществе. Синтез наиболее ценных ингредиентов выведенных из обозначенных компонентов, может стать драйвером социально-экономического развития и примером для других регионов Российской Федерации.
Отвыкнув от письма, я забыл фиксировать свою рефлексию. Навеваемые новые мысли могли размыть воспоминания от последней поездки, но вмешательство книг помогло стабилизировать впечатления и подтолкнуло к изложению.
Первые пересечения государственных границ у меня были 4 года назад, одновременно с массовым предолимпийским оттоком в зону боевых действий солдат сирийско-иракской заварушки. Подстрекаемые ажиотажем вокруг новой Грузии с ее батумскими пляжами, мы пустились в неорганизованное турне. Стремление двигаться дальше, толкнуло меня и одного из спутников в приграничный турецкий город Хопа, первый после грузинской границы, где наевшись халяльной курицы с рисом, мы сразу же вернулись в Аджарию, к большей части делегации.
И вот уже искушенный лучшими отелями мира и легкими перелетами между континентами, я начал готовиться к автомобильной поездки на своей черной Toyota Camri, апогее брутальности в сознании кавказской молодежи. Экспедиция разрабатывалась тщательно, начиная от каждого километра маршрута и подборе спутников. После эмоциональной третьей схватки с воинствующим матриархатом и мутировавшим ингушским традиционализмом, не теряя ни минуты, я устремился на Юг. Серпантин Военно-Грузинской дороги сопровождался острыми дискуссиями между выпускником аль-Азхара и слушателем александрийских кружков, которые впервые встретились и вели настройку отношений, учитывая разность восприятия популярных аятов. Ближе к Тбилиси дискуссанты и слушатели пришили к общему знаменателю, о преобладании этнографии и истории, над теологией в течение поездки.
Вкусный завтрак в окружении арабо-персидских постояльцев отеля, сопровождавшийся прохладным облачным утром, стали хорошим началом второго дня и дороги к побережью. Молитва в батумской мечети стала прощальной с Сакартвело, далее нас ждал край лазов, но прежде зависшая на два часа программа у таможенного страховщика, заставившая осознать власть компьютера не только рядовых автомобилистов, но и губернатора Аджарии. Переночевав в уютной квартирке в Чайлели, утром мы решили по-турецки понежиться, двухдневные беседы с местными знакомыми члена нашей экспедиции, обладателя гражданства Турции, в сочетании с гастрономическими дегустациями и периодическими плесканиями в Черном море, отложили приятную память о чайной провинции - Ризе.
Устремившись верх по ущельям, мы взяли курс на Эрзурум. Останавливаясь лишь для фиксации ярких пейзажей и неповторяющихся архитектур мечетей, мы прибыли в к порогу знаменитого сельджукского медресе двух минаретов. Через призму русско-турецких войн и перипетий судьбы армянского народа, подражая Пушкину с его наблюдениями этого края, пытался непредвзято проникаться Эрзурумом с высоты смотровых горнолыжных курортов. Налюбовавшись, мы двинулись к конечному пункту маршрута, городу Ван, к древней столице Урарту - Тушпа. По пути избавляясь от стереотипов про курдов, потомков Салах-ад-Дина и Ибн Таймии, мы прибыли на берег одноименного озера. Под жарким, но не обжигающем солнцем Курдистана, мы пять часов исследовали Ванскую скалу с ее клинописями 2800-летней давности, на которой располагалась резиденция урартийских царей. Может внушением, а может и генетической памятью, ванская вода и климат, вызывали у меня ощущение близости этой местности. На третий день мы двинулись по пути вековой миграции наших предков на Север. Обозрев величавый Арарат и разорванные вулканом пики его собратьев, мы доехали до Карса, сохранившего в ансамбле зданий имперский стиль Петербурга. День начавшийся в Карсе во дворце русского наместника, закончился у пункта пограничного контроля Верхний Ларс, с обеденным перерывом без минеральной воды в Боржоми.
Осветив темное пятно в сознании ориентрованном на Север, из которого выпадало настоящее и прошлое Закавказья вплоть до Месопотамии в истории и Мосула до геополитики, я ощутил внутренний разворот в сторону колыбели цивилизаций - Плодородного Полумесяца. Рекомендовавший отцу Пиотровскому не перепрыгивать Ассирию стремясь к Древнему Египту, академик Марр через столетие словно советовал и мне, не отвлекаться Грецией и Римом, забывая о близком Междуречье.
Первые пересечения государственных границ у меня были 4 года назад, одновременно с массовым предолимпийским оттоком в зону боевых действий солдат сирийско-иракской заварушки. Подстрекаемые ажиотажем вокруг новой Грузии с ее батумскими пляжами, мы пустились в неорганизованное турне. Стремление двигаться дальше, толкнуло меня и одного из спутников в приграничный турецкий город Хопа, первый после грузинской границы, где наевшись халяльной курицы с рисом, мы сразу же вернулись в Аджарию, к большей части делегации.
И вот уже искушенный лучшими отелями мира и легкими перелетами между континентами, я начал готовиться к автомобильной поездки на своей черной Toyota Camri, апогее брутальности в сознании кавказской молодежи. Экспедиция разрабатывалась тщательно, начиная от каждого километра маршрута и подборе спутников. После эмоциональной третьей схватки с воинствующим матриархатом и мутировавшим ингушским традиционализмом, не теряя ни минуты, я устремился на Юг. Серпантин Военно-Грузинской дороги сопровождался острыми дискуссиями между выпускником аль-Азхара и слушателем александрийских кружков, которые впервые встретились и вели настройку отношений, учитывая разность восприятия популярных аятов. Ближе к Тбилиси дискуссанты и слушатели пришили к общему знаменателю, о преобладании этнографии и истории, над теологией в течение поездки.
Вкусный завтрак в окружении арабо-персидских постояльцев отеля, сопровождавшийся прохладным облачным утром, стали хорошим началом второго дня и дороги к побережью. Молитва в батумской мечети стала прощальной с Сакартвело, далее нас ждал край лазов, но прежде зависшая на два часа программа у таможенного страховщика, заставившая осознать власть компьютера не только рядовых автомобилистов, но и губернатора Аджарии. Переночевав в уютной квартирке в Чайлели, утром мы решили по-турецки понежиться, двухдневные беседы с местными знакомыми члена нашей экспедиции, обладателя гражданства Турции, в сочетании с гастрономическими дегустациями и периодическими плесканиями в Черном море, отложили приятную память о чайной провинции - Ризе.
Устремившись верх по ущельям, мы взяли курс на Эрзурум. Останавливаясь лишь для фиксации ярких пейзажей и неповторяющихся архитектур мечетей, мы прибыли в к порогу знаменитого сельджукского медресе двух минаретов. Через призму русско-турецких войн и перипетий судьбы армянского народа, подражая Пушкину с его наблюдениями этого края, пытался непредвзято проникаться Эрзурумом с высоты смотровых горнолыжных курортов. Налюбовавшись, мы двинулись к конечному пункту маршрута, городу Ван, к древней столице Урарту - Тушпа. По пути избавляясь от стереотипов про курдов, потомков Салах-ад-Дина и Ибн Таймии, мы прибыли на берег одноименного озера. Под жарким, но не обжигающем солнцем Курдистана, мы пять часов исследовали Ванскую скалу с ее клинописями 2800-летней давности, на которой располагалась резиденция урартийских царей. Может внушением, а может и генетической памятью, ванская вода и климат, вызывали у меня ощущение близости этой местности. На третий день мы двинулись по пути вековой миграции наших предков на Север. Обозрев величавый Арарат и разорванные вулканом пики его собратьев, мы доехали до Карса, сохранившего в ансамбле зданий имперский стиль Петербурга. День начавшийся в Карсе во дворце русского наместника, закончился у пункта пограничного контроля Верхний Ларс, с обеденным перерывом без минеральной воды в Боржоми.
Осветив темное пятно в сознании ориентрованном на Север, из которого выпадало настоящее и прошлое Закавказья вплоть до Месопотамии в истории и Мосула до геополитики, я ощутил внутренний разворот в сторону колыбели цивилизаций - Плодородного Полумесяца. Рекомендовавший отцу Пиотровскому не перепрыгивать Ассирию стремясь к Древнему Египту, академик Марр через столетие словно советовал и мне, не отвлекаться Грецией и Римом, забывая о близком Междуречье.
Очередная судьбоносная осень
Процессы, происходящие сегодня в Ингушетии, демонстрируют идеальную модель свободного общества, способного в условиях хромоты местного менеджмента и серьезных внешних вызовов, преобразовывать локальный политический кризис в окно возможностей и пример гражданственности для всей страны. Политическая грамотность и адекватность общества, выраженная в слаженности действий без предварительного согласования, объясняется генетикой ингушей, древнего народа, сохранившего свою идентичность, несмотря на глобальные катаклизмы. Будучи зажатыми меж крупных геополитических сил, находясь в эпицентре столкновений великих империй, ингуши имели позицию и сегодня она вновь демонстрируется. Проблема передачи земли вывела неафишируемую идею на публику – ингуши полноценный элемент политической реальности Кавказа, имеющий больший потенциал, чем кажется с первого взгляда. Именно игнорирование ингушской позиции, стало детонатором для всех последующих конфликтов на Кавказе. Разочарованные позицией Москвы, не воспринимавшей чаяния народа, ингуши ушли в глубокую обиду, из который выходили долго и болезненно для всех сторон. Децентрализованное общество, апатичное к какой-либо иерархичности, ингуши не выдвигают амбициозных требований, они хотят всего лишь жить своей размеренной жизнью и надеются на встречное уважение взамен собственной дружеской преданности.
Происходящее сейчас, помимо всех извлеченных выгод, имеет как позитивные перспективы, так и негативные. Первый случай возможен если мнение народа будет учтено, если достоинство большинства не будет задето, оторвав от самого маленького субъекта России заметную часть территорий. Уважительное отношение к чаяниям всего народа, выражающего свое мнение в рамках права и морали, перезагрузит весь Кавказ, избавит от давящего ощущения собственной отрешённости от общероссийской действительности. Исчерпавший свое предназначение силовой метод решения вопросов, после сведения к абсолютному минимуму террористической угрозы, должен замениться дипломатией. Решения, выведенные с учетом мнения всех активных сторон при привлечении экспертного сообщества, позволят выйти из тупика, сформировав тем самым актуальную методику для разрешения последующих аналогичных ситуаций.
Затягивание вмешательства Москвы усложняет обстановку, неопределенность в позиции Кремля повышает градус во всем регионе и привлекает внешние силы для использования внутренней проблемы в собственных интересах.
Процессы, происходящие сегодня в Ингушетии, демонстрируют идеальную модель свободного общества, способного в условиях хромоты местного менеджмента и серьезных внешних вызовов, преобразовывать локальный политический кризис в окно возможностей и пример гражданственности для всей страны. Политическая грамотность и адекватность общества, выраженная в слаженности действий без предварительного согласования, объясняется генетикой ингушей, древнего народа, сохранившего свою идентичность, несмотря на глобальные катаклизмы. Будучи зажатыми меж крупных геополитических сил, находясь в эпицентре столкновений великих империй, ингуши имели позицию и сегодня она вновь демонстрируется. Проблема передачи земли вывела неафишируемую идею на публику – ингуши полноценный элемент политической реальности Кавказа, имеющий больший потенциал, чем кажется с первого взгляда. Именно игнорирование ингушской позиции, стало детонатором для всех последующих конфликтов на Кавказе. Разочарованные позицией Москвы, не воспринимавшей чаяния народа, ингуши ушли в глубокую обиду, из который выходили долго и болезненно для всех сторон. Децентрализованное общество, апатичное к какой-либо иерархичности, ингуши не выдвигают амбициозных требований, они хотят всего лишь жить своей размеренной жизнью и надеются на встречное уважение взамен собственной дружеской преданности.
Происходящее сейчас, помимо всех извлеченных выгод, имеет как позитивные перспективы, так и негативные. Первый случай возможен если мнение народа будет учтено, если достоинство большинства не будет задето, оторвав от самого маленького субъекта России заметную часть территорий. Уважительное отношение к чаяниям всего народа, выражающего свое мнение в рамках права и морали, перезагрузит весь Кавказ, избавит от давящего ощущения собственной отрешённости от общероссийской действительности. Исчерпавший свое предназначение силовой метод решения вопросов, после сведения к абсолютному минимуму террористической угрозы, должен замениться дипломатией. Решения, выведенные с учетом мнения всех активных сторон при привлечении экспертного сообщества, позволят выйти из тупика, сформировав тем самым актуальную методику для разрешения последующих аналогичных ситуаций.
Затягивание вмешательства Москвы усложняет обстановку, неопределенность в позиции Кремля повышает градус во всем регионе и привлекает внешние силы для использования внутренней проблемы в собственных интересах.
Прогноз погоды нужен для того, чтобы узнать когда будет ветер перемен
Картина происходящего в Ингушетии приобретает более отчетливые формы и исходя из итогов, ждать которые осталось совсем недолго, зависит будущее народа, как-бы громко это ни звучало. Использовав весь свой потенциал и донеся до мировой общественности, а также высшего руководства страны, свои чаяния, ингушский народ поставил на кон свою политическую судьбу. В зависимости от решения, принятого верховной властью, которое распознается через действия местной администрации, будет определяться следующий этап эволюции национальной идеи ингушей.
Рассмотрим вариант, когда решение о передаче земель аннулируется. В таком случае, коллективное сознание усвоит возможность диалога, получит понимание того, что Кремль не игнорирует мнение ингушей. Данный исход позволит в более конструктивной форме продолжить интеграционную политику ингушей в общероссийскую действительность, основанную на равенстве всех этносов в составе страны. Местная интеллигенция при подобном итоге, выжидающая конечного результата, сбросит негативные сомнения относительно места ингушей в российской реальности. Убедившись в собственной не второсортности, коллективное сознание сформирует положительный образ личной роли и на этих ощущениях продолжит политическую самореализацию в рамках единой российской общности с позиции равноправного субъекта.
В противном случае, когда интенсивные просьбы будут проигнорированы, надежды на полноправное политическое положение в цепочке всех национальных объединений – улетучатся. В глобализирующемся мире, привязка к какой-либо одной идеологической системе не является обязательным условием существования. На примере России, эдакого сплава сотен разных культур и традиций, мы наблюдаем несколько ключевых идей, находящихся в перманентной борьбе за единоличное господство. Преобразованные современностью классические славянофильство и западничество, не желающие воспринимать третью силу в своем антагонизме, вынуждены признать внутреннее дробление и появление новых игроков. Не будем уходить в анализ всех политических идеологий в России, а попробуем обозначить те из них, что могут стать привлекательными для ингушей, после умерщвления их идеи посредством территориальной кастрации, второй за 25 лет.
Наиболее близкие из-за общевайнахской культуры, набирающие высокие темпы на глобальной арене чеченцы, после «чеченизации» орстхоевцев, за счет легитимного включения их исторической родины в состав политического конструкта «Чечня», приобретают высокие шансы на удовлетворение своих пассионарных амбиций за счет формирования новой идентичности, включающей в себя все вайнахоговорящее население Кавказа. Вхождение ингушей в единый вайнахский проект будет непростым, убедится в этом можно на основе текущих событий.
В случае затягивания первого сценария, на передний план выйдет идея формирования военной элиты из ингушей, то есть переход от самоопределения как этноса к восприятию себя как социального класса. В череде милитаризованных групп влияния под общим названием «силовики», помимо «чеченцев» как этнически отличающегося сословия, сложится новое объединение – «ингуши». Наличие достаточного офицерского состава военных-ингушей в российской армии и потенциальных солдат из числа молящихся на проспекте Зязикова в дни митинга, доказывает возможность подобного сценария.
Третий прогноз соответствует гораздо более значимому запросу в стране, проявленный в формировании полноценной мусульманской политической элиты, выражающей позицию 20-миллионной российской уммы. Не пытаясь игнорировать роль Ислама в стране и во всем мире, действующие политические силы со временем будут способствовать созданию здоровой мусульманской элиты, которая внесет вклад в гармонизацию межнациональных и межконфессиональных отношений внутри страны, а также улучшит позицию России на геополитической сцене. Сейчас ориентация ингушей как полноценной части будущего проекта российского мусульманства может сыграть роль драйвера, ускорив процесс формирования политического уклада, соответствующего действительности.
Картина происходящего в Ингушетии приобретает более отчетливые формы и исходя из итогов, ждать которые осталось совсем недолго, зависит будущее народа, как-бы громко это ни звучало. Использовав весь свой потенциал и донеся до мировой общественности, а также высшего руководства страны, свои чаяния, ингушский народ поставил на кон свою политическую судьбу. В зависимости от решения, принятого верховной властью, которое распознается через действия местной администрации, будет определяться следующий этап эволюции национальной идеи ингушей.
Рассмотрим вариант, когда решение о передаче земель аннулируется. В таком случае, коллективное сознание усвоит возможность диалога, получит понимание того, что Кремль не игнорирует мнение ингушей. Данный исход позволит в более конструктивной форме продолжить интеграционную политику ингушей в общероссийскую действительность, основанную на равенстве всех этносов в составе страны. Местная интеллигенция при подобном итоге, выжидающая конечного результата, сбросит негативные сомнения относительно места ингушей в российской реальности. Убедившись в собственной не второсортности, коллективное сознание сформирует положительный образ личной роли и на этих ощущениях продолжит политическую самореализацию в рамках единой российской общности с позиции равноправного субъекта.
В противном случае, когда интенсивные просьбы будут проигнорированы, надежды на полноправное политическое положение в цепочке всех национальных объединений – улетучатся. В глобализирующемся мире, привязка к какой-либо одной идеологической системе не является обязательным условием существования. На примере России, эдакого сплава сотен разных культур и традиций, мы наблюдаем несколько ключевых идей, находящихся в перманентной борьбе за единоличное господство. Преобразованные современностью классические славянофильство и западничество, не желающие воспринимать третью силу в своем антагонизме, вынуждены признать внутреннее дробление и появление новых игроков. Не будем уходить в анализ всех политических идеологий в России, а попробуем обозначить те из них, что могут стать привлекательными для ингушей, после умерщвления их идеи посредством территориальной кастрации, второй за 25 лет.
Наиболее близкие из-за общевайнахской культуры, набирающие высокие темпы на глобальной арене чеченцы, после «чеченизации» орстхоевцев, за счет легитимного включения их исторической родины в состав политического конструкта «Чечня», приобретают высокие шансы на удовлетворение своих пассионарных амбиций за счет формирования новой идентичности, включающей в себя все вайнахоговорящее население Кавказа. Вхождение ингушей в единый вайнахский проект будет непростым, убедится в этом можно на основе текущих событий.
В случае затягивания первого сценария, на передний план выйдет идея формирования военной элиты из ингушей, то есть переход от самоопределения как этноса к восприятию себя как социального класса. В череде милитаризованных групп влияния под общим названием «силовики», помимо «чеченцев» как этнически отличающегося сословия, сложится новое объединение – «ингуши». Наличие достаточного офицерского состава военных-ингушей в российской армии и потенциальных солдат из числа молящихся на проспекте Зязикова в дни митинга, доказывает возможность подобного сценария.
Третий прогноз соответствует гораздо более значимому запросу в стране, проявленный в формировании полноценной мусульманской политической элиты, выражающей позицию 20-миллионной российской уммы. Не пытаясь игнорировать роль Ислама в стране и во всем мире, действующие политические силы со временем будут способствовать созданию здоровой мусульманской элиты, которая внесет вклад в гармонизацию межнациональных и межконфессиональных отношений внутри страны, а также улучшит позицию России на геополитической сцене. Сейчас ориентация ингушей как полноценной части будущего проекта российского мусульманства может сыграть роль драйвера, ускорив процесс формирования политического уклада, соответствующего действительности.
After meetING
Потрясения в Ингушетии, символически завершившие свой первый этап последовавшим после окончания митинга землетрясением, можно рассматривать в контексте экономической комы региона, текущей активизации противоречий между «силовиками» и более того грандиозной трещины между Вселенским патриархатом и РПЦ. Каждый фактор в той или иной степени занимателен с политологической точки зрения, но, учитывая большую привлекательность для меня социологии, попробую изложить трансформации, которые мы будем скоро наблюдать в общественном сознании. Ингушское общество отличается своей монолитностью, оно пронизано множеством родственных уз и вне зависимости от внутриисламских предпочтений и социального положения, находится в постоянном взаимодействии. Веками формировавшаяся сплоченность регулярными собраниями, даже по малозначительным причинам, формирует с ранних лет острое ощущение родства и приоритетности коллективных интересов над индивидуальными. Возможно по этой причине в республике сложно формировать эффективную политическую элиту, от которой требуется непредвзятость под постоянным кланово-семейным давлением, цель которого использовать ресурсы родственника в узких интересах родни, разумеется в ущерб общественной пользе. Плотная взаимосвязь всех слоев ингушского общества, станет основным распространителем нового взгляда на самоидентификацию в рамках общероссийской действительности. Стратегия изоляционизма, отчуждения от общегосударственного вектора, выработка новой модели поведения в условиях игнорирования чаяний народа, это основные веяния, которые мы будем наблюдать в ближайшее время. Чиновничий аппарат, выполняющий роль посредника, будет всячески создавать перед Кремлем иллюзию стабильности общественных настроений, ведь именно от этой картинки зависит их доступ к бюджетным потокам, эффективность которых отражена в социально-экономических показателях, в которых республика занимает первое место по дотациям (86% бюджета составляют поступления из федерального центра; последнее место по потребительским расходам на душу населения – всего 7200 руб. в месяц; в 10 раз выше уровень безработицы, чем в среднем по России). Политика изоляционизма будет выражена в поисках новой идеологической платформы, которая поможет определить роль и место народа в реальности. Самосознание этноса в ближайшее время будет находится в напряжении, по причине поиска нового союзника или выработке самостоятельного пути. Появятся мыслители, предпочитающие стандартный поиск более влиятельного геополитического партнера, им буду оппонировать приверженцы особого ингушского пути, обосновывая свою позицию массовым дроблением мира на мелкие группы влияния. Последняя модель имеет привлекательность, ввиду наличия разветвленной диаспоры, заявившей о себе в связи с последними событиями. Сеть ингушских землячеств формировалась приблизительно по той же причине, что и сейчас. После разочарования в государственной политике на Родине, некоторые семьи в целях перестраховки, оседали на других территориях и сохраняя связь с отчизной, были носителями иных взглядов. Модификация коллективного сознания порой играла спасительную роль, что подтверждается полной отчужденностью от советской власти, потеряв раньше многих веру в пролетариат, ингуши выработали иммунитет к моменту развала СССР, что не позволило уйти в глубокую депрессию и демографический кризис, который наблюдался во многих частях постсоветского пространства. Безусловно, за Кремлем остается ряд лечебных мер, реализовав которые можно не допустить идеологического отчуждения ингушей, но наблюдая за тем, на каком уровне отношения у России с братской Украиной и вековым партнером Грузии, надежды надо подстраховывать в целях недопущения более отягощающих последствий.
Потрясения в Ингушетии, символически завершившие свой первый этап последовавшим после окончания митинга землетрясением, можно рассматривать в контексте экономической комы региона, текущей активизации противоречий между «силовиками» и более того грандиозной трещины между Вселенским патриархатом и РПЦ. Каждый фактор в той или иной степени занимателен с политологической точки зрения, но, учитывая большую привлекательность для меня социологии, попробую изложить трансформации, которые мы будем скоро наблюдать в общественном сознании. Ингушское общество отличается своей монолитностью, оно пронизано множеством родственных уз и вне зависимости от внутриисламских предпочтений и социального положения, находится в постоянном взаимодействии. Веками формировавшаяся сплоченность регулярными собраниями, даже по малозначительным причинам, формирует с ранних лет острое ощущение родства и приоритетности коллективных интересов над индивидуальными. Возможно по этой причине в республике сложно формировать эффективную политическую элиту, от которой требуется непредвзятость под постоянным кланово-семейным давлением, цель которого использовать ресурсы родственника в узких интересах родни, разумеется в ущерб общественной пользе. Плотная взаимосвязь всех слоев ингушского общества, станет основным распространителем нового взгляда на самоидентификацию в рамках общероссийской действительности. Стратегия изоляционизма, отчуждения от общегосударственного вектора, выработка новой модели поведения в условиях игнорирования чаяний народа, это основные веяния, которые мы будем наблюдать в ближайшее время. Чиновничий аппарат, выполняющий роль посредника, будет всячески создавать перед Кремлем иллюзию стабильности общественных настроений, ведь именно от этой картинки зависит их доступ к бюджетным потокам, эффективность которых отражена в социально-экономических показателях, в которых республика занимает первое место по дотациям (86% бюджета составляют поступления из федерального центра; последнее место по потребительским расходам на душу населения – всего 7200 руб. в месяц; в 10 раз выше уровень безработицы, чем в среднем по России). Политика изоляционизма будет выражена в поисках новой идеологической платформы, которая поможет определить роль и место народа в реальности. Самосознание этноса в ближайшее время будет находится в напряжении, по причине поиска нового союзника или выработке самостоятельного пути. Появятся мыслители, предпочитающие стандартный поиск более влиятельного геополитического партнера, им буду оппонировать приверженцы особого ингушского пути, обосновывая свою позицию массовым дроблением мира на мелкие группы влияния. Последняя модель имеет привлекательность, ввиду наличия разветвленной диаспоры, заявившей о себе в связи с последними событиями. Сеть ингушских землячеств формировалась приблизительно по той же причине, что и сейчас. После разочарования в государственной политике на Родине, некоторые семьи в целях перестраховки, оседали на других территориях и сохраняя связь с отчизной, были носителями иных взглядов. Модификация коллективного сознания порой играла спасительную роль, что подтверждается полной отчужденностью от советской власти, потеряв раньше многих веру в пролетариат, ингуши выработали иммунитет к моменту развала СССР, что не позволило уйти в глубокую депрессию и демографический кризис, который наблюдался во многих частях постсоветского пространства. Безусловно, за Кремлем остается ряд лечебных мер, реализовав которые можно не допустить идеологического отчуждения ингушей, но наблюдая за тем, на каком уровне отношения у России с братской Украиной и вековым партнером Грузии, надежды надо подстраховывать в целях недопущения более отягощающих последствий.
Описывая людскую молву, Имам аш-Шафии сказал следующие слова:
«Я рассмеялся и тогда они сказали: “Может тебе стоит быть скромнее?”.
Я расплакался и тогда они сказали: “Может тебе стоит улыбнуться?”.
Я заулыбался и тогда они сказали: “Вот тут притворяется!”.
Я нахмурился и тогда они сказали: “Вот и всплыло то, что таил!”.
Я хранил молчание и тогда они сказали: “Ослаб на язык!”.
Я заговорил и тогда они сказали: “Слишком говорлив!”.
Я проявил доброту и тогда они сказали: “Поступок труса! Был бы он в силах, то наверняка б отомстил!”.
Я бесстрашно выступил и тогда они сказали: “Это от своего безрассудства! Был бы умней, не осмелился б!”.
Они говорят: “Стал отщепенцем!”, – когда скажу «Нет!».
И называют “приспособленцем”, если я с ними соглашусь.
Таким образом, я окончательно убедился, что как бы я ни хотел угодить людям, я неизбежно окажусь раскритикован!»
Он также сказал:
«Довольство людей — это вещь недостижимая! Поэтому, следуй тому, что принесёт тебе пользу, оставив всё, что тебя не касается. Ведь, поистине, добиваться довольства творений — не установлено и не узаконено, тогда как стремление к довольству Творца является установленным и обязательным предписанием».
«Мухтасар Сыфа ас-сафуа», стр. 85
«Я рассмеялся и тогда они сказали: “Может тебе стоит быть скромнее?”.
Я расплакался и тогда они сказали: “Может тебе стоит улыбнуться?”.
Я заулыбался и тогда они сказали: “Вот тут притворяется!”.
Я нахмурился и тогда они сказали: “Вот и всплыло то, что таил!”.
Я хранил молчание и тогда они сказали: “Ослаб на язык!”.
Я заговорил и тогда они сказали: “Слишком говорлив!”.
Я проявил доброту и тогда они сказали: “Поступок труса! Был бы он в силах, то наверняка б отомстил!”.
Я бесстрашно выступил и тогда они сказали: “Это от своего безрассудства! Был бы умней, не осмелился б!”.
Они говорят: “Стал отщепенцем!”, – когда скажу «Нет!».
И называют “приспособленцем”, если я с ними соглашусь.
Таким образом, я окончательно убедился, что как бы я ни хотел угодить людям, я неизбежно окажусь раскритикован!»
Он также сказал:
«Довольство людей — это вещь недостижимая! Поэтому, следуй тому, что принесёт тебе пользу, оставив всё, что тебя не касается. Ведь, поистине, добиваться довольства творений — не установлено и не узаконено, тогда как стремление к довольству Творца является установленным и обязательным предписанием».
«Мухтасар Сыфа ас-сафуа», стр. 85
«Рано или поздно осужденные освобождаются из мест лишения свободы. Каждый год из колоний выходит до 300 тысяч человек, отбывших наказание. Многие из них остались ни с чем, они озлоблены на общество и государство. У них разрушены социальные связи. Поэтому они пополняют ряды преступников. Эти люди создают колоссальный пласт латентной преступности в виде мелких краж, обманов, хулиганств, бытового насилия. Все это создает крайне тяжелую, гнетущую среду для законопослушных людей» Александр Коновалов, министр юстиции РФ
• Израиль уступает соседям по населению и в обозримом будущем всегда будет вынужден вести войну против численно превосходящего противника.
• Спор с соседями состоит не в несогласии по поводу границ, а в неприятии самого факта существования Израиля. Противники Израиля будут вести войну против него на уничтожение.
• Учитывая географические реалии, а также перевес противника в живой силе и технике, Израиль в случае войны не может рассчитывать на победу посредством уничтожения врага. Реальной целью должно быть нанесение такого ущерба его вооружённым силам, которое вывело бы их из строя на максимально долгое время.
• Малая территория, очень изрезанные границы и близость населённых центров к линии фронтов лишает Израиль всякой стратегической глубины. Никаких естественных барьеров для обороны не существует.
Израиль не может вести долгую войну. Война делает необходимой мобилизацию такого огромного процента населения, что экономика через несколько недель просто перестанет функционировать.
• Спор с соседями состоит не в несогласии по поводу границ, а в неприятии самого факта существования Израиля. Противники Израиля будут вести войну против него на уничтожение.
• Учитывая географические реалии, а также перевес противника в живой силе и технике, Израиль в случае войны не может рассчитывать на победу посредством уничтожения врага. Реальной целью должно быть нанесение такого ущерба его вооружённым силам, которое вывело бы их из строя на максимально долгое время.
• Малая территория, очень изрезанные границы и близость населённых центров к линии фронтов лишает Израиль всякой стратегической глубины. Никаких естественных барьеров для обороны не существует.
Израиль не может вести долгую войну. Война делает необходимой мобилизацию такого огромного процента населения, что экономика через несколько недель просто перестанет функционировать.