Окончание. Начало здесь.

По-хозяйски усевшись на коврик в машине, Щен смотрит на меня глубоким взглядом, как бы спрашивая: "Ну что теперь куда?". За свою короткую жизнь он увидел от людей почти все. Зверство, способное безжалостно и главное беспричинно лишить жизни и подвергнуть жутким мучениям и рисковать собой, чтобы подарить жизнь. Во взгляде Щенилы нет страха, нет ничего, в них ожидание. "А ты человек, что хочешь со мной сделать? Ты для меня, как Бог. Ты можешь лишить меня жизни, можешь эту жизнь подарить. Я беззащитен перед твоей волей.
Какой ты Бог? Добрый или жестокий?"..
Вот и мы многие, получив власть над существами, мним себя Богами и даже лишаем жизни. Но сами мы лишь возомнившие и над нами будет суд. Поехали, Щенило, будет у тебя дом.
Женщина, увидев щенка и услышав о судьбе второго, также философски спокойно сказала: "Значит не судьба. Поживет ещё.!". Война учит спокойствию и философии, отодвигая на задний план все, кроме жизни и смерти.
Сапёр, помахивая хвостом, зашёл в зал и не оборачиваясь двинулся вглубь полутемного помещения подстанции. Он пошел жить дальше, то что было до этого уже не важно для него. Но очень важно для меня, а теперь, наверное, и для Вас".

#мачинский

Пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский:

"Яблочный спас
Я бы наверное не запомнил этот день, он ничем не отличался от череды других монотонных дней здесь. Один очередной непростой день. Подъем затемно, кружка крепкого чая, утренняя самая сладкая сигарета. Трудное пробуждение уставшего организма. Сумбурные мысли в не до конца очнувшемся от сна мозгу. Мысли большей частью о доме, о каких-то простых банальных вещах. Что съесть? Когда получится что-то съесть? Хватит ли на сегодня сигарет? Взял ли второй экипаж с собой термос? Надо опять не забыть достать термос себе в машину. И прочая мутная белиберда. Броню на тело. Усесться поудобнее в броне за руль. Каждое утро эта операция напоминает гнездование какой-то бестолковой птицы в чужом, явно не по размеру гнезде. Запуск двигателя, поехали.
Парни или кемарят, или отстраненно смотрят в сереющий с рассветом за окнами лес. Утром все молчат. Каждый в себе. Здесь трудно побыть одному. Только в такие минуты, можно полетать в своих думках и побыть одному.
Притушенные масксетью фары поздно выхватывают из темноты глубокие рытвины разбитой дороги. Хочется везти мужиков аккуратно, подарить им ещё минуты покоя, но здесь или красться в темноте, либо мчать, не глядя на ямы и дрюча педали: газ, тормоз, газ, тормоз. Серая зона не даёт расслабиться, все мы здесь цель.
Дальше задача, и нет времени на мысли и самокопания, просто надо выполнять свою работу.
Чтобы не примелькаться на одном маршруте и не дать просчитать свои передвижения, каждый раз маршрут меняется и происходит это хаотично, типа рулетки. И в этой рулетке мы сами и шарик и выпавшая цифра. Сами и приз, живы, цели, отыгранный у кого-то или чего-то Джек пот.
Назад мы ехали с Громом . О чем-то болтали, что-то обсуждали, промелькнула деревенская церквушка. Промелькнула, как мелькала и до этого, десятки раз на этом маршруте. Промелькнула, просто мазнув силуэтом по глазам, и что-то новое уже занимало мысли.
"Давай зайдём. Сегодня Яблочный Спас. Хочется в церковь." - как-то тихо сказал, глядя ровно перед собой, "Гром".
Ни я, ни "Гром" не являемся глубоко овоцерквленными людьми. Верующими да. Неверующий человек, в моем понимании, не может быть солдатом. Неверующий из солдата, в моем понимании, автоматически становится убийцей. Ведь если солдат не верит и не имеет идеалов, то тогда за что он воюет? Тогда он просто убивает, для себя. А вот во что солдат верит, вот это уже механизм глубокой философии.
Мы сдаём назад. Заходим во двор, дверь заперта, и когда мы уже отъезжаем, дверь отворяется, и немолодой священник приглашающе машет рукой.
Я писал раньше в своих размышлениях о той далёкой войне, о вере и своем отношении к религии, о том что деревенские небольшие церкви для меня ближе и дороже огромных столичных храмов.
Мы тихо входим в на удивление светлый, залитый солнцем, храм. Увидев нашу суету с поиском наличных, дабы оплатить свечи в соответствии с указанным на табличках прейскурантом, священник тихо говорит: "Не надо. Берите так и ставьте".Служка быстро зажигает по одной свечи у икон. А мы каждый расходимся по разным сторонам, чтобы тут побыть наедине. Ставим свечи, за здравие живым и за вечную память Павшим.
Наедине с кем? С Богом? Со святыми? С кем в церкви остаёшься наедине? С собой. Со своими мыслями, со своей Верой, если она у тебя есть.
Вера - неотъемлемая часть любой войны. Именно Вера, а не религия. Религия зачастую становится поводом и смыслом войны. Войны мусульман, войны христиан, они же не за веру, они за религию. А Вера - это уверенность в своей правоте. В любой войне мы видим спекуляцию религией, попытки подкупить Бога. Обмануть его внешними атрибутами. Все эти "Гот мит унсы" на пряжках, "С нами Бог." на знаменах и машинах. Это люди пытаются внешними проявлениями заменить Веру, обмануть других людей и пытаются отвести глаза Всевышнего от того, что у них в Душах.
Как может быть Бог с теми, кто сжигает дома и убивает детей? Кто садит гаубицами по мирным городам и годами морит жаждой целые земли?

Окончание здесь.
#мачинский

Продолжение. Начало здесь.

Какой Бог, если он страж справедливости и правды встанет на сторону палачей и убийц, истязающих безоружных и раненых, даже не из мести, из чувства собственного величия? Как может Бог быть с мелочными ублюдками, обдирающими жесть, чуть покрытую сусальным золотом, с куполов церквей при отступлении?
Это не Богу они поклонялись и поклоняются, их божество Нечистый. Только вот сил и смелости написать на своих знаменах С Нами Сатана им не хватает. Страшно! Потому что все равно когда-то и где-то каждый остаётся наедине сам с собой. И вот тогда приходит страх!
Мы выходили из церкви, и священник передал нам пакет со сладкими яблоками и деревенским вкуснейшим медом. Благословил на труд и подвиг и тихо перекрестил.
Нет наверное внешней разницы в ритуалах и религиях, если Вы верите в справедливость. Сейчас все вместе христиане, мусульмане, буддисты, иудеи, все остальные, кто Верит, объединяются для борьбы за Веру.
Для борьбы с неверными, людьми без Веры. Людьми верящими в силу денег и бездуховности. С теми кто уже не стесняясь встал на сторону Нечистого и почти уже написал на своих знаменах "С нами Сатана!". Они перестали боятся Бога потому что за него и за истинную веру стали стесняться воевать.
Потому что чтобы пристроится в мире Нечистого, надо поощрять содомию, непотребство, безверие и грязь. Потому что истинные ценности попирают, а их хранителей объявляют сумасшедшими. Потому что истинные сумасшедшие-извращенцы руководят огромными странами, и им служат все аппараты, способные изменять человеческое сознание. И может быть вот эти простые сельские храмы остаются последними маяками и хранилищами той настоящей человеческой Веры, ради которой стоит жить и умирать!

#мачинский

Пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец:
"Что взять?
Самый сейчас ходовой вопрос. Что взять на войну? И сотни советов "бывалых" и побывавших. Читал. Некоторые даже взял на вооружение . Так вот спальники, берцы , средства защиты , аптечки все здорово. Это поможет Вам выжить. Но надо ПОБЕДИТЬ! Что взять с собой чтобы ПОБЕДИТЬ? Надо взять с собой веру в ПОБЕДУ! Надо вспомнить , что ты не "мобилизованное пушечное мясо" , а ты РУССКИЙ СОЛДАТ! Что тебя ждут! Пусть не хохлы в Киеве, Ровно и Львове! Хотя и там ждут! Тебя ждут твои товарищи , которые полгода бьются с мразотой со всего мира. Они ушли раньше , потому что они помнили что они солдаты ! Ты им нужен, потому , что ты их брат! Тебя ждут под обстрелами люди в Донецке, Лисичанске , Горловке и Макеевке . Ты должен ввалить уродам и прекратить эти обстрелы. "Нам нечем воевать, дали ржавые автоматы". Ты должен вспомнить , что твой дед вообще без автомата, с винтовкой "Мосина" вставал против танков и справился, дошел до Берлина в воткнул в зад всей этой европейской швали штык этой винтовки. Ты должен ПОБЕДИТЬ, чтобы вернутся и засунуть в зад , жирным козлам которые дали тебе этот ржавый автомат их тупость и наглость. Можно погибнуть? Можно! Но куда скорее ты погибнешь если с самого начала будешь считать , себя "терпилой" и "пушечным мясом". Ты нужен своей семье , своей стране живым и с ПОБЕДОЙ! А если уж суждено , твои друзья , что остаются здесь должны позаботиться о твоей семье! Нет таких друзей? Так может сам виноват? Не заслужил? Но есть сейчас шанс поиметь таких друзей! Заслужить их на войне , честно выполняя свой солдатский долг! Сейчас на войне рождается великая сила , которая сможет спросить с любого, вернувшись с ПОБЕДОЙ! И с тех кто сваливает сейчас за границу , предавая свой народ и тебя , тоже спросим ! "Мы не хотим воевать , за интересы олигархов и правительство ". Не по олигархам садят из гаубиц и "градов". Не их , олигархов жен насилуют нацики со всего мира! Сбежавшие они уже не русские , а солдатами они и не были никогда, хоть и погоны некоторые носили. Бог им судья? Нет этим сукам , будет судья СОЛДАТ ПОБЕДИТЕЛЬ! ТЫ!
Вопрос . Как там? Там херово ! Потому что там нет тебя! Потому что там, воюют инвалиды донецкие, луганские ополченцы которые уже оставили здоровье на войне , но они ждали тебя и снова встали в строй , чтобы дать тебе время осознать, что без тебя никак! Там женщины воюют и девченки которые сами пошли в добробаты , чтобы у тебя было время вспомнить , что надо взять чтобы Победить!
И поверь когда мы уничтожим уродов которые режут и варят головы наших братьев, мы спросим и с тех кто это допустил! Знаешь почему? Потому что солдат ПОБЕДИТЕЛЬ ИМЕЕТ ПРАВО СПРОСИТЬ СО ВСЕГО МИРА! А солдатом победителем в мировом масштабе был только РУССКИЙ СОЛДАТ ! А если вдруг не судьба, то спросят наши братья которые довоюют за нас и все равно победят! Возьми с собой дедову волю, гордость и с ними придет сила и ПОБЕДА!"
#родная_речь #мачинский

Пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец.

"МОРЯК

На войне встречи с людьми хочется запомнить глубже. Убрать куда-то глубоко в сейф души и хранить. Ведь здесь ты понимаешь, что через неделю, день, час человека, с которым ты болтал на обочине фронтовой дороги, затягивая потекший патрубок, этого человека может не стать. Он погибнет в бою, в атаке или под обстрелом, или выравнивая линию фронта. Хочется положить каждую встречу в архив и хранить вечно. Но тут ты осознаешь, что сам далеко не вечен, особенно тут.

Канонада бухала привычным фоном, наполняя воздух вокруг чуть заметными колебаниями. Мы летели по ДКАДу короткой колонной в сторону фронта. Каждый километр, как ускоряющийся метроном, бумканье канонады.

Тут к этому быстро привыкаешь, это уже просто фон. Местные вообще, по-моему, не обращают на выстрелы орудий внимание. Они реагируют на прилёты. И я понял, это не бравада, это реальный выработанный годами опыт или подсознательная реакция организма. Они чувствуют, когда стоит беспокоиться, когда явно пронесёт и нет повода суетиться и прерывать свои дела.

Мы тормознулись уже на съезде с кольцевой, нужно было долить баки, и обнаружили течь масла в одном из автомобилей. Пока водители ползали под машинами, беззлобно переругиваясь и хохмя, мы изображали боевое охранение. Мне было интересно, кто эти мужики. Зачем они тут? Что ими движет?

Сейчас много говорят о финансовой мотивации добровольцев, много говорят о тех, кто подался на фронт рисковать жизнью за длинный рубль. И это, конечно, не лишено оснований, но есть и другие. Других много, другие - это соль земли русской. Финансовая мотивация не будет двигать вперёд полки и дивизионы. Человек, идущий воевать за деньги, имеет целью их потратить, его задача спасти свою жизнь и заработать. Он вряд ли будет стоять до последнего. До последнего будут стоять такие, как Марат.

Крепкий, серьезный мужик, звание мичман. Что делает в пехоте? В обычной, не овеянной легендами морской, а самой что ни на есть обычной "махре".

— Я на флоте служил, долго. Уволился, долго скучал о море. Когда операция началась, пытался на корабли уйти, но там везде комплект. Пошел добровольцем, пусть и в пехоту. — улыбается .
— Вовремя платят? — спрашиваю я.
— А я не знаю, — смеется. — Я на гражданке больше чем здесь со всеми боевыми получал. Не за деньги я. Два деда у меня воевали. Один где-то здесь недалеко лежит. Как мне было не пойти? Я же тоже дед. У меня внуки есть. За них я здесь.
— Как мужики у вас? — спросил я.
— Вон под машиной Женька. Он контрактник кадровый. За армию любого порвет. Ну если кто-то армию хаять начинает, Женька прям в горло готов вцепиться. — смеётся, широко улыбаясь.

Женька в это время, что-то ловко крутил под машиной, весело насвистывая и сбросив под колесо броник и автомат.
Мы курили с Маратом и обсуждали какие-то мирные, нелепые здесь вещи. Болтали о кораблях, море, машинах. Совсем рядом ухали пушки, с ревом пролетали на скорости армейские грузовики и БТРы.

В голове где-то на задворках крутилось: "Дед у меня здесь лежит, и я теперь дед!". "Дед, дед!". Как же мне стыдно перед нашими дедами. Как стыдно. Что бегут тысячами мужики из России от войны. Что готовы там, где-то на чужбине, терпеть унижения, лишь бы не воевать за свою страну. Как стыдно, что кто-то идёт воевать не за Родину, а за деньги. Как стыдно, что предают тех, кто воюет.

Как рад я, что встретил мичмана Марата, который дед, и за внуков и дедов воюет. Который сам оставил теплое, доходное место, чтобы пойти воевать. Который стоит спокойно без истерики и пафоса, курит на обочине фронтовой дороги под грохот канонады.

Машины заправили, устранили неполадочную хрень и помчали.

Наша встреча была секундной по меркам войны. Моргнув фарами и отмигав аварийкой, колонна пошла дальше, а мы попылили в сторону, тут у каждого своя задача и своя дорога. Марат остановился, подошёл, крепко по-настоящему пожал руку, обнялись, и помчал вперёд моряк. Дед за деда и внуков. Не за деньги, не для фарса и пиара. По-настоящему, честно за Родину! Спасибо Марат!"

#мачинский #роднаяречь

С фронта пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский.

"ГЕРОЙ.
В моем детстве и юности встретить Героя Советского Союза можно было на каком-нибудь мероприятии. Герои выступали с трибун. Герои были на экранах телевизоров. Они были в книгах, на стенах школ были их портреты. Герой - это был символ и недосягаемая звезда. Люди, имевшие это звание всегда казались чем-то далёким и таким недосягаемым. А ведь когда-то многие из этих Героев, Герои Великой Отечественной войны запросто заскакивали в свои самолёты, похихикав с девчонками в летной столовой. Смеялись, высунувшись из башни танка, над незадачливым водителем полуторки, перегородившей дорогу колонне. Они, эти люди, отмеченные высшим званием своей страны, были среди простых солдат и офицеров, среди простых людей и где-то даже стеснялись своих Золотых звёзд, потому что искренне считали, что все вокруг такие же Герои, просто им повезло быть отмеченными Родиной.
Времена возвращаются.
Пасмурное свинцово-черное небо. Струи дождя, как подвешенные в небе, прозрачные нити висят до земли сплошной мокрой паутиной. Грязь. Жирный, будто блестящий под дождем, угодным антрацитом чернозем. Поля и полевые дороги вскрылись и превратились в грязевые реки. Угвазданные по самые крыши армейские грузовики выскакивали на твердый асфальт, поднимая тучи грязи, неслись по своим военным делам. В разбитом войной селе, такое же разбитое войной придорожное кафе. Вдоль дороги и вокруг постройки, выцветшие саперные маркеры. Граница проверенной зоны. Часть здания в руинах, но в части уже теплится новая жизнь. Эта новая жизнь на коленке что-то уже предлагает купить водителям и проезжим. Гражданских машин почти нет.
Мы встретились в перелеске у дороги. Две черные от грязи армейские "буханки" не могли разминуться, тыркаясь в пробитых грузовиками полуметровых колеях, елозили шоссейной резиной, поднимая тучи брызг, под мат и ор водителей и пассажиров.
Из машины выскочил молодой парень. Для меня так вовсе пацан. Худощавый, чуть выше среднего роста, как-то неловко всё время придерживал или оберегал руку. Резиновые сапоги по колено, куртка, брюки, флисовая шапочка, все блеклое, видавшее виды, но на удивление чистое. На войне сразу оцениваешь внешний вид и снаряжение человека. Один и в первой линии, под обстрелами и налетами, по нескольку раз в день поднимаясь в атаку и эти атаки отбивая, находит возможность следить за собой и своим снаряжением, оружием. Другой и в третьем эшелоне глубоко в тылу ходит грязный и заросший. Да ещё и всех поносит, что ему сауну не обеспечили и постирушки.
По кобуре с пистолетом на бедре, можно было судить о том, что парень офицер .
Подошёл, улыбнулся открытой, прям какой-то детской улыбкой, и протянул руку:
- Андрей.
- Сергей.
Подались, стукнулись плечами, я закурил.
Пока водители, вели свой нецензурно-технический разговор, заговорили и мы.
Офицер, на войне с первого дня. Воевал в другой части, сюда переведен по ранению. Которое уже далеко не одно. Дважды горел в своей машине и продолжил воевать. Жена, семья все как у всех.
Суровости, какого-то взгляда убийцы, глаз человека много повидавшего. Как любят писать в статьях и романах. Как и сам я писал. Нет этого ничего. Простой парень. Просто, как о работе, говорящий о войне. Как-то буднично, рассказывал мне. Как он ранней весной жил несколько недель в броне. Как не мог согреться, а утром в бою было так жарко, что промокал от пота насквозь, а потом опять замерзал. Как горел, как некогда было даже сходить в туалет и попить. Как хотелось есть, а потом не было сил и засыпал. Без всякого пафоса, улыбаясь и все как-то между делом.
Со смехом говорил о солдатах второго эшелона, которые очень недовольны своим бытом, а сами жарят шашлык в расположении. Имеют и связь и интернет, ездят в магазин.
Он рассказывал мне, как вернулся на войну с одним рюкзаком и двумя парами сменного белья и ему хватает. Что, да, есть проблемы с выплатами, они технического плана, и он тоже получает деньги с задержкой.

#мачинский #роднаяречь

Окончание здесь:

Окончание. Начало здесь:

- Но это ж херня. Все равно же заплатят, я же не за деньги здесь. - улыбается.
И я ему верил. Верил, каждому слову, потому что оно было лёгким. Вообще с такими людьми легко говорит. Он осознал, понимает, что главное теперь в его жизни.
Мы посмеялись, обменялись контактами и разъехались в разные стороны. А потом я узнал, что паренёк на буханке Герой России, получивший это звание в самом начале войны. Что рука его почти не работает после ранения, но он вернулся на войну и делает свою работу.
Мы встречаемся иногда по службе, и я может сам ищу этих встреч, потому что это и есть человек будущей России, потому что в нем столько простой не показушно накачанной, стероидной, а чистой, открытой русской силы, что кажется он может ей поделиться. Он ни в чем не сомневается, не мучает себя информацией, а потом сомнениями. Он уверен в своей правоте и единственное, чего боится и на что сетует, что рядом нет его прошлых боевых товарищей и переживает и боится, что рядом могут оказаться ненадёжные люди.
Времена возвращаются, и на фронтовой дороге ты опять запросто можешь встретить простого Героя, с улыбкой и уверенностью идущего по войне.

#мачинский #роднаяречь

Если хватит сердца, дочитайте. Пишет с фронта Сергей Александрович Малинский, подполковник, доброволец:

"Иван. (Часть 1)
Мы встретились почти на передовой. Забрызганный грязью, разбитый гусеницами асфальт походил на чёрную реку. В эту реку из лесопосадок вели черные, грязные ручьи дорог из располаг. Дымя выхлопами, выплевывая сизые облака соляры и плюясь маслом из посадок, тут и там выползала заляпанная грязью по самые люки броня. Грохотала артиллерия, так что в принципе было непонятно, когда прилёты, когда выходы. Грязный, почти до не узнаваемости марки и модели, пикап притулился у разбитой бензозаправки. У машины парни в мультикаме. Ничего лишнего, как многие тут любят рисоваться, обвешивая себя всем военным скарбом, надо оно или нет, к месту или не к месту. Кобура с ПМ, плитник с разгрузкой под магазины и аптечкой и все, не на боевых же.
- Иван - представился высокий и крепкий паренёк. - Вы "Мать"? - сурово спросил Иван
- Я.
- Тот, который от "Родины-Матери" произошел? - Иван улыбнулся. Чистая открытая улыбка пацана.
- Именно тот, который от "Родины-Матери", - улыбнулся я в ответ.
"Совсем пацаны" - подумал я про себя, и воюют семь лет.
Семь лет на войне. Эти пацаны по 24 года отроду воюют всю свою сознательную жизнь. Мои мысли путались и скакали вместе с канонадой.
- Поедемте за мной - улыбнулся опять Иван.
Наша затянутая грязной масксетью буханка поскакала за таким же грязным пикапом по разбитой фронтовой дороге.
Мы дружим. Часто встречаемся, парни мне помогают выполнять мои задачи, я стараюсь что-то сделать для того, чтобы им было проще выполнять их дела.
Если есть время, мы говорим. Пьем литры чая и говорим. Говорим о войне, о том как все здесь начиналось, как все происходит сейчас. Мечтаем, когда все закончится. Об окончании мечтаю, наверное, больше я. Иван явно не хочет говорить о конце войны. Он теряется. Он не знает, о чем там дальше мечтать в мирной жизни. Он не знает, что там за концом войны. Детство и отрочество не вернуть, а взрослой мирной жизни он не знает. Он, выросший на войне. Прошедший путь от стрелка добровольца до командира разведвзвода спецназа. Заслужив свои погоны храбростью и умением, не представляет себя в мирной жизни.
Я, как могу, пытаюсь рассказать ему о том, сколько всего прекрасного в мирное время. Он усмехается и робко, но недоверчиво улыбается. Как будто боится поверить в то, что всего одно слово Мир может подарить столько простого счастья.
Когда в голове становится тесно от мыслей и сомнений мне, взрослому человеку, когда тошнит от непонимания, а сомнения выжигают душу, я еду к парням.
Здесь нет места сомнениям. Знаете, сколько раз я спрашивал, чем им помочь? Знаете, о чем они мечтают, когда их выводят на отдых? Они никогда не просят ничего для себя лично. Никаких спальников, термобелья, носков. Они просят всегда очень робко и тактично, только что-то для выполнения задач. Новые ПТУРы, сбросы для квадрокоптера, хвосты на ВОГи. А сидя во втором эшелоне на отдыхе, они мечтают о передовой. Они искренне возмущаются, когда им говорят, что их берегут и не пускают: "мочить немцев"
Всю эту татуированную в рунах, псевдоукраинскую шваль, они называют "немцы"!.
Каждый из них кого-то уже потерял на этой войне. Нет, не товарищей. Их они потеряли многих за 7 лет боёв. Они потеряли близких в когда-то тихих Новороссийских городах. А кто-то из них потерял ВСЕХ. Всех до одного. Целую семью потерял.
Кто-то погиб от обстрелов на улицах городов и сел, кого-то целенаправленно убили "немцы", узнав что сын, брат в ополчении. Пытали, истязали и убили.
Мы в России целыми днями из всех утюгов говорим о мотивации. "Лучшие умы" нашей страны стёрли перья, рисуя доктрины и обоснования. О мотивации молодых людей защищать свою Родину. Спросите у Ивана и его бойцов.
Вы хотите мотивации, чтобы защищать свой дом? Вам для этого нужны Указы и концепции? Ну тогда ждите.

(Окончание здесь )
#мачинский #война

Иван. (Окончание. Начало здесь )

...Ждите, когда они придут к Вам домой. Будут каждую неделю таскать на допросы мать. Уведут навсегда в неизвестном направлении сестру. А через несколько месяцев ее тело, растерзанное, забитое во все места монтажной пеной с сожженными кислотой подушечками пальцев, найдут в братской могиле на окраине села.
И вы опознаете ее по единственной несрезанной ножом родинке на чудом не истлевшей шее. Вы будете искать своего пропавшего без вести маленького брата, которого разобрали на органы и отправили в Европу чтоб на пару лет продлить жизнь какому-нибудь старому немецкому пердуну, который, может, убивал русских ещё в ту войну.
Вот пережив все это, уже не надо будет мотивироватся. Мотивация сама придет. Но надо ли допускать это? Как потом Вы будете жить? Жить, зная, что здоровые крепкие парни сидели и ждали, кто повестки, кто мотивации. Думаете сбежать? Если что всей семьёй за границу. Так если не станет России. Если не станет Ивана, его товарищей, десятков тысяч других, кто сейчас бьётся за Вас, не спасут границы. Там за границей с Вами сделают то же самое, только голыми руками, и некому будет прийти на помощь, потому что все замотивированные остались на Родине. Не верите? Учите историю, приезжайте, поговорите с Иваном!"
#мачинский #роднаяречь #война

(Окончание. Начало выше)

И придётся мне передать свой недостроенный храм будущему поколению, что, по сути – правильно и хорошо. Они ведь пока такие, как мой первый солдат: чистые. И у них есть возможность не повторять наших ошибок, продолжая то, что начали мы.

На этих храмах и будет основана наша Родина, как это было тысячелетия назад. На храмах, где хранится память обо всех предках. Обо всех, кто погиб, защищая страну, и чью жизнь мы сейчас проживаем.

Сколько бы к нам ни приходил враг, первое, что он разрушал – это храмы. Но сегодняшний враг хитрее и помнит уроки истории. Он не выйдет на поле брани. Не станет крушить каменный храм, уже зная, как просто восстановление. Его цель – храм нашей души.

Запусти туда пустоту из барахла за 30 серебреников, и обратный отсчёт пошёл, множа число заброшенных деревень, чьи улицы никогда не огласит детский смех, изуродованных городов, где люди проходят мимо упавшего от сдавившей сердце боли, спеша заработать на новую шмотку, убить родных ради наследства, выкрасть награды у ветеранов.

Но никогда не поздно остановиться. И начать возводить свой храм.

Будет нелегко, будет больно и страшно, но начав, каждый новый шаг будет даваться легче, потому как сами изменитесь. Станете солдатом, который не силой оружия, а своим трудом и честью будет множить жизнь ради жизни. И заслужит место в храме своих детей, внуков, правнуков. Рядом с теми, кто когда-то не пощадил себя ради вас. И благодаря которым вы и начали  строить этот вечный, самый прекрасный и чистый Солдатский храм".

#мачинский

НАГРАЖДЕНИЕ (начало, окончание в следующей записи)

Как в ускоренной съёмке, солнце сменяли тучи и дождь, опять солнце. Листва ещё не выгорела на солнце, дождь смыл пыль, и насыщенная ярко-изумрудная "зелёнка" очень по-мирному шелестела на ветру, сбрасывая на нас бриллиантовые капли дождя.

Короткая колонна пикапов, УАЗиков и гражданских джипов, примяв высокую траву, нырнула в лесополосу и, с хрустом ломая молодой подлесок, исчезла под зелёным навесом. Из машин, радостно приветствуя друг друга, шумно высыпались бойцы и офицеры. Искренняя радость встречи, мощные, но дружеские хлопки по плечам, стукания касками, бряцание оружия, смех и шутки. Многие не виделись давно, выполняя задачи на разных участках фронта, и цель сбора известна лишь командирам.

Группа особого отдела… Артёмовск, Кременная, Запорожье, Сватово, Херсонское направление, свежие новости из первых уст. Что расстрелы, пытки, сальные рассказы о ППЖ? Да нет, все это только в кино! В жизни – уничтоженные ПТУрами боевые машины, выбитые снайперским огнем нацисты, скорректированный огонь артиллерии, задержанные со стрельбой и по-тихому враги, шпионы и предатели, вот это настоящие новости особого отдела.

Под сенью дубов раскладной стол, накрытый плащ-палаткой, а на столе признанные Родиной символы их солдатской доблести – награды, ордена и медали.

Знаете, глядя на этот стол, я поймал себя на мысли, что на нём лежит не только история страны, на нем лежит философия. Очень глубокая философия, которую я пока не могу сформулировать. В чем она? Вот, первым справа, на зелёном сукне, сверкает серебром и черно-оранжевой лентой знак отличия ордена "Святого Георгия" 4 степени – высший солдатский знак отличия. Эти ордена получали солдаты русской императорской армии. Именно лента этого знака известна всему миру как "георгиевская лента". Именно за ношение этой ленты, как символа мужества и верности, во многих странах вас могут швырнуть за решетку. Рядом с Георгием, серебряным кругляшом, – медаль "За Отвагу", самая уважаемая награда наших дедов и прадедов, солдат Великой Отечественной. Так в чем философия? Не знаю, как объяснить. Может в том, что кавалеры Святого Георгия, герои Первой Мировой, перевернув историю в сабельных атаках Гражданской, через несколько десятилетий несли на своей груди солдатскую Отвагу, полученную от Советской власти за разгром европейских нацистов в Великую Отечественную. А сегодня их внуки и правнуки, в боях с тем же европейским сбродом, за подвиги получают от Родины награды обоих империй — русской и советской. Что-то есть в этом, может, я просто не могу это поймать и сформулировать.

Пишет с фронта Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец.
(Окончание в следующей записи)
#мачинский

НАГРАЖДЕНИЕ (окончание, начало в предыдущей записи)

Ветер, шелест листвы зелёного туннеля, звон комаров, освежающие капли дождя. Звучат фамилии бойцов, очень празднично на выцветшей форме и бронежилетах смотрятся приколотые командиром награды, смущённые и радостные взгляды из-под шлемов. И я вижу, как восторженно загораются глаза, а у некоторых блестят слезы. Слезы благодарности за признание и боли от воспоминаний, чего им стоили эти награды и сколько товарищей не сможет уже опустить свои награды в общую кружку. Хромая, из строя выходит невзрачный паренёк. Снайпер, получивший в бою ранение, а сегодня свою заслуженную солдатскую "Отвагу". Следом второй стрелок – его прямая противоположность. Двухметровый богатырь, сибиряк, он выходит дважды, и на его "бронике" сразу две награды. "Георгий " ярким шмелем блестит на груди крепкого кавказца, карие глаза внимательно и открыто смотрят на командира. "Служу России" – звучит по-настоящему искренне и честно. Звучит как призыв, как вызов и как ответ на вызов!

Что за этими металлическими кругляшами, такими одинаковыми для большинства обывателей? За ними бессонные ночи и дни, проведенные на передовой под обстрелами. Сутки под дождями и зноем. Выстрелы и пораженные цели. За ними жизнь и жизни врагов, которые могли прийти и отобрать ваши жизни, жизни ваших близких, которые могли прийти и истязать ваших детей, убить ваших родителей и вас. Но эти простые парни, поставив на кон свои жизни, остановили их.

Я не знал, как их благодарить, не знал, как передать, что их ждут и в них верят, единственное, что я смог от всей огромной страны – это снять перед ними кепку и поклониться им от нас от всех. "Служу России" – десяток раз негромко прозвучало в тени донбасских дубов. Поздравления, искренние, братские объятия, важные слова командиров, похлопывания и короткое прощание.

Машины, порыкивая моторами и покачиваясь на ухабах, потрескивая сломанными ветками, выезжают из-под сени деревьев и, по одной, с интервалами уходят к трассе. Бойцы уходят на работу, даже отмечать это событие они будут позже, много позже, когда наступит мир. А сейчас у особого отдела очень много дел!

…Лес затих, примятая колесами трава поднимается из колеи, а на краю лесной полянки я заметил замытые ячейки и окопы ещё той войны. Стоя в тишине, я думал, что, наверное, сейчас они стояли в одном строю: внуки и деды, тогда и сейчас боровшиеся с иноземной нечистью, пришедшей на нашу землю. И я верю, деды там, на небесах, помогут и сохранят достойных, а случись что – примут в свой ангельский строй.

Пишет с фронта Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец.
(Начало в предыдущей записи)
#мачинский

(начало в предыдущей записи)
Они реально тревожатся, когда мы уезжаем и пропадаем, надолго уезжая к фронту. Спрашивают " Как там?" когда мы возвращаемся. Отшучиваются на наши удивлённые вопросы: "Вы ж сами там вчера были. Вон танк тащили".
А они: "Да ладно, мы что? Туда и обратно". А мы видим на давно умершей броне свежие, блестящие зазубрины от осколков. Значит, при эвакуации попали-таки под обстрел. Им кажется, что ничего героического они не совершили, а вместе с тем их подвиг в их простом и тяжёлом труде.
Спасибо Вам мужики!"
С. Мачинский
(Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец, присылает мне с фронта свои фронтовые заметки)
#мачинский

С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец из Санкт-Петербурга (начало)

"ПРИЧИНА

Мелкая морось висела пеленой над развалинами убитого войной города. Сотканный в туман воздух паутиной выползал из руин и стелился по дороге. Обгорелые остовы бронетехники рыжими айсбергами возвышались справа и слева от дороги. Темными пятнами копошились в придорожных канавах исхудавшие до состояния анатомического пособия собаки. Машина ползла, виляя между ям и воронок вдоль разбитых домов. В городе мертвая тишина. Лишь осточертевшим за долгие дни набатом бахала артиллерия. Сидишь и слушаешь, ловя интонации бабахов. Выход, выход, выход, прилет. Прилет звонче, с характерным дрожанием воздуха и тарарахом.

Скрипнув тормозами, запихнув "бухандос" в облезлые, помеченные волной и осколками кусты, мы встали. Выходить в серую пелену не хочется. Все время так. Прикипишь, пригреешься в машине, и вытянуть на улицу тело сложно. "Бухандос", "булка", "буханка" я как и многие люблю эту с виду несуразную по современным меркам машинку. У нее даже "морда" с круглыми лупатыми фарами по-русски простецкая и добрая. Да, да, не смейтесь. Посмотрите на фары и "морды" современных иномарок. Узкие, скошенные под разными углами фары. Никелированные фигурные решетки радиаторов. Машины хищные. А старички и буханка, они по доброму смотрят на людей и выглядят простовато и наивно, а тянут эту войну именно они.

Вдалеке рождается и нарастая приближается рев мощного дизеля. Даже туманная дымка начинает двигаться от потока воздуха, который на большой скорости толкает перед собой мощная машина. Рев перегазовок, взрыкивание мотора, и вырвав клок тумана у развалин, к воротам подлетает санитарная "Линза". Скрежет коробки, тормоза и почти в заносе многотонный транспортер застывает у входа.
Белыми бельмами на бронированных стеклах пулевые и осколочные попадания. Колеса с разной выработкой протектора, явно сняты с разных машин. Краска до белого, блестящего металла погрызена попаданиями. Хлопают тяжёлые двери кабины, хлопает входная дверь, чудом уцелевшего здания. Открытая, герметичная дверь выпускает из салона стон. Нет, не так, СТОН! Физически чувствуется, как колыхнулся тихий сырой воздух. СТОН вырвался из набитого ранеными салона. Железная вонь крови, пороха, пота, мочи и боли. Вонь войны удушливым молотом разогнала прелый осенний туман. СТОН, повисев, разбился на маленькие фракции и раздаётся из зева бронекапсулы. На полу перемешанная с черной, коричневой и серой грязью алая кровь.

Из двери здания с носилками выскакивают парни санитары в застиранном камуфляже, толпящиеся с сигаретами на входе больные расступаются. Белым, нет, опять не так, БЕЛЫМ пятном, таким ярким и несуразным на фоне грязи, серости и крови девчонка, медсестра.

У каждого и на любой войне есть причина, по которой он здесь. В ходе войны причина часто меняется или их становится больше. У меня несколько причин, по которым я здесь, их стало больше с момента моего тут появления, и вот одна из них.
Моя, наверное, теперь основная причина небольшая. Рост моей причины где-то 160 см. У нее веселые карие, раскосые глаза и заливистый смех. Черные как смоль, густые волосы часто заплетены в две задорно болтающиеся сзади косички. Она всегда улыбается. Вот всегда, даже когда очень тяжело, скажет что-то и заулыбается. Ещё со времён наших поисковых экспедиций она не сидит на месте. От слова совсем! Все время что-то шебуршит, пишет, готовит, копает, перевязывает порез.

Теперь она медсестра санитарной роты на фронте. На настоящем фронте. На фронте, где гибнут ее сверстники. Не в кино, не в книжке , а по-настоящему умирают от пуль и осколков, часто у нее на руках.

Она спасает их. Да по-настоящему спасает. Спасет тем, что здесь в двух шагах от передовой под непрерывными обстрелами, она выполняет свою работу. Она и ее подруги, сослуживцы. Женщины и девчонки на войне - это тяжело, но, наверное, без них нельзя на войне. Во все времена мы мужики не могли совсем отодвинуть женщин от ратного дела, и они здесь".

#мачинский #роднаяречь

С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец из Санкт-Петербурга (окончание, начало сообщением ранее):

"К тому что она здесь, и я приложил руку. Я рассказывал о фашистах, о той войне, о несправедливости и убийствах мирных людей, о том, что случится с нами, если победит фашизм, о том, что мы должны остановить это сумасшествие. И вот эта девчонка здесь. А где мне быть? Сидеть дома и читать от нее редкие сообщение? А по-мужски ли это? По-отечески? По-офицерски? Да в конце концов по-русски ли? Нет.

И вот я здесь. Хоть иногда я могу приехать, обнять ее, потрепать по волосам, послушать, как ей непросто, попить чаю и успокоить. Или самому успокоиться? Что она жива и здорова, что скоро поедет в отпуск. Передать мешок конфет с Родины от подруг и друзей. Вот одна из причин, почему мы здесь! Здесь наши дочери, наши жены, наши матери".

#мачинский #роднаяречь

С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец из Санкт-Петербурга
"МАТРОС
Братья меньшие.
Бегом проскочив открытое пространство между лесополками, сходу ныряем в темную дыру блиндажа. Под ногами хлюпают дощатые настилы, воет насос, откачивающий из траншеи воду. Влажный воздух теплый, окутывает, как будто замедляет дыхание. Проход виляет причудливыми зигзагами. Изредка земля вздрагивает, и внутри досок оббивки с шелестом осыпается земля. Из-за очередного поворота, по-хозяйски не спеша, нам на встречу выходит кот. Нет - КОТ! Огромный для простого кота, мохнатый, тигриного раскраса, вальяжно и даже как-то брезгливо обходя слишком грязные следы сапог и берцев, котей двигается по траншее. Объективно удивительно, как в этих условиях котей смог сохранить в чистоте свою шикарную шубу.

"А его каждая свободная смена чешет. Щеток штуки три уже отпускники для него привезли!" - пояснил солдат сопровождающий.

Кот, преисполненный чувства собственного достоинства, не оборачиваясь, скрывается за поворотом траншеи. Вечером мы сидели за столом, пили крепкий чай с имбирём, на столе перемигивались, шипели и ругались матом рации, а на коленях командира, урча с перекрытыми от удовольствия глазами, лежал КОТ. Мы говорили о войне и мире, о Победе, о том, что будет после. А этот пушистый, такой домашний теплый комок всё время возвращал к мыслям о доме.

Их не счесть - всех находящихся здесь на войне котов, кошек, собак и даже барсуков и енотов. Большинство их судеб по-военному просты и трагичны. Теплый, мирный дом, близкие разрывы, гибель или экстренный отъезд хозяев. Голод, холод или жара, страх перед людьми и новым миром. Остановившийся на обочине грузовик или боевая машина. Пропахшие порохом, табаком и потом мужики, высыпание на землю, покурить и размяться. Робкая попытка подойти, заглянуть в усталые, но такие теплые глаза, раздобыть кусок недоеденного беляша. А в итоге, почешут загрубевшим, черным от въевшимся окопной грязи пальцем за ухом, екнет что-то в солдатском сердце: "Ну что, серый (рыжий, полосатый, черный), прыгай на руки, поедем войну воевать. Будешь мышей ловить. (Блиндаж, стоянку, землянку, охранять)". И едет брат меньший, прижавшись к такому тёплому и любимому человеку, и становится любимцем, напоминая о доме и мире.

Они, настоящие люди, здесь в окопах рядом со смертью. Для них нет чужой боли, нет боли маленькой, которой болит маленькое кошачье или собачье сердце, для них боль одна. И ее делать. Делать, чтобы боль не убила и не заменила разум. А меньшие братья чувствуют искренность солдатских чувств и дарят в ответ, наверное, самую искреннюю любовь и теплоту, которую может подарить только божья тварь, спасённая человеком от смерти".

#мачинский

⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, подполковник Сергей Александрович Мачинский:

"Ангелы со стальными крыльями. Переосмысленное.

Когда-то давно. Кажется вечность назад, до войны, написал о далёкой войне эссе "ангелы со стальными крыльями". Это эссе родилось на месте гибели летчика советского самолёта, погибшего в годы Великой Отечественной. Все смыслы и аллегории тогда родились на основании эмоций, которые я вызвал в себе искусственно что-ли. Ведь не меня прикрывал погибший летчик. Не на меня с воем пикировали Юнкерсы и Хейнкели. Не меня смешивали с землёй бомбы и не моих товарищей рвали в клочья трассера пушечных очередей летящих с неба. Но оказалось и смысл аллегории Ангелы, и эмоции, родившиеся тогда, были верные. Только, как всегда оказывается, все много глубже, когда переживаешь это сам. Почему Ангелы? Почему со стальными крыльями? Наверное, не так. Наверное, просто Ангелы.

Только в кино на картах и схемах бой - это скопление людей, техники, огневых средств, подчинённых железной воле полководца, действующих как отлаженный механизм. Точнее да, это так, но только для стороннего наблюдателя и для полководца. Массы людей и техники выполняет его замысел. Солдат на поле боя один. И жизнь твоя зависит от твоих личных навыков, умений. А если что-то пошло не так, не так как планировал полководец?

Когда ты скорчился на дне осыпающегося окопа. Когда оглох от разрывов и ощущаешь себя скукоженной гусеницей на огромном поле огромной земли. Когда хочешь раствориться в земле. Стать мизерной песчинкой в ручейке песка, бегущего меж корявых, обожженных корней. Когда твоя вселенная сузилась до размеров этой воняющей, сгоревшей взрывчаткой земляной норы. Когда тебе кажется, что все это железо, которое мечется перед тобой по полю боя. Визжит и стонет. Ухает грохотом разрывов. Сверкает химическим огнем трассеров. Вся эта смерть летит в тебя. И даже когда, запихав страх на дно своей души, разогнав пелену ужаса. Уняв дрожь в руках и в теле, ты осознаешь себя Человеком. Крепче сжимаешь цевье автомата. Оскалившись, сплюнув в песок тягучий, красный от крови комок слюны. Прижимаешь к щеке горячий приклад и готовишься продать подороже свою жизнь. Когда осознаешь, что тебе лично, вот сюда, в эту земляную нору, никто не пришлет никакой подмоги. Это твой последний в масштабах вселенной рубеж. Когда из головы вылетели все мечты и чаяния. Когда твоя единственная цель в глобальном масштабе находится на слиянии мушки и целика, куда сосредоточена вся оставшаяся энергия жизни, с которой ты уже распрощался. Отбросив, вышвырнув из себя все мечты и чаяния, и нет больше никакого потом. Ты молишься. Не бьешь поклоны, не осеняешь себя широким крёстным знаменем. Нет. Бормочешь где-то глубоко в своем мозгу какие-то обрывки слышанных где-то раньше молитв. Перескакиваешь с пятого на десятое, но просишь. Просишь прислать тебе подмогу, спасти, спасти свое избитое, измученное такое хрупкое и никчемное тело. Спасти хоть что-то. Душу? Пусть душу, пусть хоть маленькую молекулу тебя спасти, не дать растоптать здесь в этой дыре.
А может и не так. Может по-другому. Но ты просишь Бога.

И в реве боя ты жадно ловишь новый звук. Эти звуки разные, как, наверное, разными бывают голоса Ангелов. Шелестящий нарастающий свист "грачей". Рубящий воздух кувалдой, загоняющий его под лопасти стук "аллигаторов". Сытый, басовитый рокот "мишек". И там, где только что была твоя смерть, встаёт пелена огня. Они пришли. Господь прислал тебе Ангелов. Свои для тебя Ангелы жизни, чужие Ангелы смерти. Ты всматриваешься в дымную пелену. Слезящимися от пороха глазами пытаешься выхватить на мечущихся тенями над полем боя силуэтах бортовые номера, чтобы поблагодарить потом когда-нибудь при случае. Даже кажется видишь и запоминаешь, но тут же забываешь. И глядя потом в лица молодых парней с пропеллером и крыльями на погонах, видишь перед собой лишь Ангелов. Ангелов, которых присылает господь спасать жизни.

С.Мачинский"
#мачинский

С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, доброволец, подполковник.

МИРНЯК (часть 1. Окончание здесь)
В Луганске, Донецке в других городах Донбасса с 2015 года я не слышал сирен воздушной тревоги. Наверное, потому что сюда била, в том числе артиллерия, а снаряд не отследить. Слишком быстро он находит свою цель. Белгород 2024 год. Цветущий, озарённый ярким солнцем город и изумрудная листва. Город купается в солнечном свете. Надрывный, пробирающий до кишок вой сирен. Вой ржавым штопором вкручивается в мозг через барабанные перепонки. Давит и выворачивает нервы и душу. Голубое, секунду назад мирное небо расчерчивается дымными и инверсионными хвостами ракет и противоракет. Хлопки разрывов. Отдаленные, ближе, ближе. Белые кляксы разрывов в глубоком, голубом небе. И вой, вой, забравшийся через мозг в спинной мозг и токами ужаса бьющей в тело.

Мы сидели в полупустом кафе. Официантка молодая, симпатичная девчонка с первыми нотами воя начала собирать редких посетителей в подвальное укрытие. Мы бездумно, пустыми глазами смотрели через огромные витринные стекла на залитую солнцем пустынную улицу. Девчонка подошла к нам. Бросила мельком взгляд в отсутствующие глаза и сказала: "Понятно. Вам уже все равно!". Нет, мне не всё равно. Мне больно, что воют сирены в мирных городах. Мне больно, и вроде бы, наслушавшись стрельбы, я каждый раз вздрагиваю от погребальных салютов. Каждый слышал: "Война дело мужчин!". Вот только каждый раз первыми и больше всех страдают мирные люди. Страдают женщины, дети, старики. Те, кто не может и не должен брать в руки оружие.

Сосновый бор темно-зеленым пятном раскинулся на золотых песчаных холмах. Вырубленной снарядами опушкой он упирается в пригород небольшого городка. Лес пострадал не сильно, фашисты не успели закрепиться в пригороде, и в лесу боёв не было. Но пригород, частный сектор из небольших, когда-то лубочно симпатичных домиков превратился в руины. У поваленного забора старый москвич. На заборе краской коряво "Живут люди". В проёмах окон пленка. Крыша, сдвинутая разрывом, как кепка блатаря сползла назад. Двор напоминает перемешанный, непоседливым ребенком конструктор Лего. Среди сдвинутых шлакоблоков яркие бордовые шторы, детские игрушки, упаковки с водой, продукты. Пожилой хозяин заколачивает куском пленки очередное окно. Хозяйка с пустым взглядом сидит на стуле, вместо ножки которого приспособлен снарядный ящик.

Годы жизни. Твой дом, твое родовое гнездо, в котором ты знал и чувствовал каждый гвоздь, куда из роддома привозил своих детей, наполняя его прохладную тишину сначала пронзительным криком младенца, затем весёлым детским смехом и шлепками босых детских ног по свежевымытому полу. Это всё война, походя, смела, перемешав со стеклянными гильзами, обрывками окровавленных бинтов, пустыми ящиками от мин и снарядов".

#мачинский

С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, доброволец, подполковник.

МИРНЯК (часть 2. Начало здесь)

Некогда белый фасад многоэтажки испещрен темными кляксами попаданий фугасов. Некогда ровные ряды окон и балконов, словно гнилой беззубый рот, щерятся выгоревшими квартирами. Тишина. Ветер гоняет обгорелые обрывки обоев. На входе в подъезд придавленный вырванной взрывом стальной двери детская игрушка - розовый медведь. Где его хозяйка? Выжил ли этот маленький человечек, мило прижимавший к себе плюшевого друга и тихо шептавший ему: "Не бойся, Миша, это не в нас стреляют, это в плохих." Жив? Или её могила здесь, в заваленном сгоревшими остовами легковушек дворе. Среди самодельных, связанных скотчем из сбитых ветвей и ножек стульев крестов дворового кладбища.

Сырой зев подвала, затхлый воздух непроветриваемого помещения. Запах сырости, экскрементов и тухлой воды. Дрожащий свет свечей и острые лучи налобных фонарей. Глаза, глаза, глаза. Взгляды, как вой сирен через зрачки вкручиваются в мозг. Я много где видел эти глаза. И что же надо было творить с людьми, если здесь среди руин, оставшись на пепелище, они говорили: "Лишь бы не под этими! Отстроимся! Главное жить!"

Каждая западная мразь в дорогом костюме, залитая брендовым парфюмом, должна знать! Когда-нибудь мы дойдем до их домов! Не взирая ни на что, мы придем опять. Мы перевешаем предателей у себя и придем. Пусть не завтра.
Но опять будут дымиться руины Берлина, Парижа, Вены и Варшавы! И опять мы выберем с лица пороховую копоть и пойдем восстанавливать свои дома. И это не пропаганда, не ура патриотизм - это цикличность истории. Русский, увидевший руины своего дома, обязательно увидит руины дома своего врага! Это вековой опыт!"

#мачинский

⚡️⁉️ С фронта пишет Сергей Александрович Мачинский, доброволец, подполковник.

"КТО ОНИ?

У многих из нас, граждан некогда большой страны СССР до сих пор в голове и в душе непонимание. Как так? Люди с русскими корнями, с русскими именами и фамилиями стреляют в нас? Желают нам смерти и гибели, жестоко пытают и казнят наших солдат, попавших к ним в лапы. Кидают в застенки и мучают таких же русских на своей же территории за то, что они хотят говорить на русском, своем родном языке. Как относиться к ним? Единый ли мы народ? Ну как не единый? Если у большинства из нас в России есть хоть какие-то, но родственники на территории бывшей УССР. Если кто-то из наших прадедов отдал жизнь или прошел с боями, освобождая эту землю, почему она вдруг стала чужая? Если вернуться на 30 лет назад, когда мы были одной страной, то по сути, казалось бы мы ведём сейчас гражданскую войну. Так ли это?  Нет, не так! Гражданская война, в моем понимании, это когда две части одного общего народа борются между собой за свой истинный, по их мнению, но самостоятельный и суверенный путь развития своей страны. Мы же воюем с предателями! Да, с предателями, с современными "власовцами". Именно "власовцами", я не оговорился, не "бандеровцами". Бандера, Шухевич, УПА и прочая мразота при всей их изуверской и извращённой сути реально хотели направить окраину по своему, пусть кривому, но суверенному пути. Теперешние кровососы не знают и не стремятся к суверенитету. Их путь указывают западные кураторы. Они не имеют ничего своего суверенного. Мы воюем не с Украиной и украинцами, мы воюем с предателями земли русской. Эти предатели, как и 80 лет назад Власов и его шайка купились на власть, деньги и посты в оккупационной администрации и предлагают своему народу не свои, а в очередной раз вытащенные из-под полы протухшие западные ценности. Псевдодемократию, содомию с однополыми браками, церковь, утратившую не только веру, но и простые человеческие приличия, власть сильного, лжесвободу и т.д. Ведь всё то же, что было 80 лет назад, что декларировалось "власовцами" в их воззваниях, декларируют предатели на Украине и сейчас.

"Мес­то Рус­ско­го на­рода в семье ев­ро­пей­ских на­родов, его мес­то в Но­вой Ев­ро­пе бу­дет за­висеть от сте­пени его учас­тия в борь­бе про­тив больше­виз­ма, ибо унич­то­жение кро­вавой влас­ти Ста­лина и его прес­тупной кли­ки - в пер­вую оче­редь де­ло са­мого Рус­ско­го на­рода" - смоленский манифест Власова, декабрь 1942 года.

Все то же самое. Место в семье Европейских народов надо заслужить. Заслужить предательством, отказом от своих корней и суверенитета, от своих традиций и укладов, от родного языка, убийством своих братьев да и отцов с матерями, зачастую отказом от Родины. Так что не со своими мы воюем, а с предателями. Предавшими русское и готовыми хоть в прислуге, но с новым барином. Да, не все там такие. Есть те, кто как партизаны в густом лесу ждут освобождения. Но с каждым днём их всё меньше и меньше. Репрессивный аппарат СБУ работает куда эффективней хваленого "гестапо", хорошие у них учителя, оттуда же из-за океана. Только вот если военнопленные имеют право на снисхождение, то предатели такого права лишены!

С.Мачинский"

#мачинский
#роднаяречь