Европейская солидарность.
https://t.iss.one/banksta/28522

Унылая и постыдная ситуация с задержанием Ройзмана а потом его фактическим освобождением в зале суда (а чего тогда весь сыр-бор разводили?) наводит на две мысли. Точнее позволяет предположить два возможных варианта, отчего так оно все вышло.

Первый. Евгений Ройзман это человек-функция, принадлежащий какой-то структуре, где трудятся люди в погонах или без. И Ройзман выполняет определенные политические задачи, по распоряжению старших товарищей.
Второй. Спецслужбы участвуют в каком-то заговоре и собираются устроить наконец-таки Уральскую республику со своими франками и прекрасным будущим.
Поскольку второй вариант мы решительно не можем себе даже в страшном сне представить (может и зря конечно, но все же), то видимо, у нас налицо вероятно, ситуация, когда одна структура отработала по подозреваемому, а другая начала объяснять, что «ну не надо, хороший парень наш, ручной Евно Азеф».

Учитывая, что еще во времена «Уралмаша» братки подозревали, что Ройзман ну вот слишком тесно взаимодействует с оперативниками, это вполне себе вариант. Вспомним также передел наркорынка в Екатеринбурге, когда «Уралмаш» громил цыган, вспомним историю с метадоновым замещением, ну и фонд «Город без наркотиков», который был идеальным прикрытием для мутных схем. Кстати, вот еще вам косвенное доказательство.

Фонд работал, нарушая УК РФ по целому ряду статей. Там были составы и на похищение, и на вымогательство. Но каждый раз Ройзман как-то умело петлял и от проблем уходил. Такое возможно, только если есть куратор.

Однако тут приходится вот что сказать. Эти игры в управляемых агентов, управляемых лидеров партий и общественного мнения, в России никогда не доводили до добра. До беды доводили и не раз. Половина партии большевиков были агентами Охранки. И что? Или вот Евно Азеф. Полицейский департамент считал его прекрасным агентом, ну просто отличным провокатором. Ну а как же, он ведь и сдавал террористов, и саму Боевую Организацию эсеров сдал.

Только потом выяснилось, что он был в курсе всех терактов, например Савинкова, не предотвращал их и даже готовил, да и не только Савинкова. И убийства крупных чиновников империи на его совести не менее, чем на совести тех кто взрывал и стрелял.

В России исторически Азеф - это такая как бы должность, профессия. А как его зовут - Евно Фишелевич, или Алексей Анатольевич Навальный, или Евгений Вадимович Ройзман - разницы нет. Кураторы думают, что огого, вот где он он них! В кулаке держат. Порешают сейчас все нормально. А он Великого князя Сергея Александровича убийство готовит, бомбу мастырит.

А каков был финал с Азефом? Помогло России хитрое кураторство-то? Воспоминания генерала Охранного отделения Александра Ивановича Спиридовича дают ответ на этот простой вопрос.

Так вот, вернемся к Ройзману. Все равно в целом, чей он там любимый питомец. Тут сама ситуация интересная. Оказывается, что на седьмой месяц СВО, можно безнаказанно писать чорт знает что про армию и военных. Вот совершенно безнаказанно. Погрозили пальцем – это не считается.
Понимаю, у авторов подковёрных игр есть свои резоны, свои объяснения. А людям, которые сейчас на переднем крае вы все как это объясните?
Это же воспринимается как не политические игры, а как удар в спину. Как мутняки в тылу. Чем такое чревато надо объяснять?

Так я же и говорю – воспоминания Спиридовича Александра Ивановича. «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов». Отличная книга. Важно только помнить, что писал он ее в эмиграции, после развала страны.

Мы выходим — сами не поймём куда,
То ли в поле, то ли в русский космос.

Только стонут вслед стальные провода,
Только вышки GPS стенают в голос:

Целься… пли… За нами рубежи,
За которые Сусанин не водил их…

Там лишь — тишь, бараки, гаражи.
Выше, плотники, стропила и кадила!

Свет созвездий, битое стекло
На задворках маленькой планеты…

В бой идёт заморское мурло,
Байрактары в пальцах — что кастеты.

Но над всем, огромный, как Ничто,
Ледяной пустыней покрываем,

Русский Бог в расхристанном пальто,
На руках с небесным караваем.

2022

Я ЗДЕСЬ

Я здесь. Никуда не исчезну.
Я буду здесь до конца:
Пока миллионы лезвий
Коснутся лица.

Я здесь. Никуда не исчезну.
Я здесь, где была всегда:
Где полдень, и вдаль железно
Ползут провода.

Я здесь, среди сотен чисел
И тысяч имён.
Во всех адресатах писем
Со всех четырёх сторон.

Я здесь, в этом веке странствий,
На стыке путей…
Я здесь, чтобы молвить: здравствуй.
Я всё ещё жду вестей.

Это очень-очень смешно: усилиями либерал-левака тов. Прилепина, наши тоталитарные леваки, четверть века осуществляющие тоталитарную цензуру в СМИ и книгоиздании, получили роскошный подарок: они теперь гонимые, как звёзды Голливуда.

Естественно, что ни тоталитарные леваки, ни вскормленный ими левак Прилепин, не скажут и ни за что не признаются, что именно они являются винтиками тоталитарной ельцинской цензуры в России: можно сколь угодно долго трещать об общекультурных ценностях или изображать из себя профессионального патриота, но продолжать работать на Семью.

И очень-очень смешно, что левак Прилепин пытается прилепиться уже к антикоммунистическому и, по сути, антирусскому маккартизму, поскольку маккартизм был реакцией на победу русского оружия во Второй Мировой войне и знаменитый парад танков ИС-3 в Потсдаме, после которого англосаксы всё поняли и форсированно ввели и Железный занавес, и антикоммунистическую (антирусскую) паранойю и планы по ядерной бомбардировке России.

Мало того, любого русского человека отвращает гнуснейшая практика охоты на ведьм и доносительства, столь характерной для людей бездарных, искусственных, беспринципных, оказывающих столь своевременные услуги ельцинской Семье.

И, естественно, к русской мысли, к правым этот буржуа, левак, либерал до мозга костей, выращенный и всем обязанный либералам имитатор патриотизма никакого отношения не имеет.

https://t.iss.one/SorokaBarokko/2978

Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.

Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.

Я - угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.

Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.

101 год назад пуля палача оборвала жизнь русского офицера, добровольца и поэта Николая Гумилева.

"Гумилёву выстрелили в сердце,
он ещё мгновенье постоял,
подлетевших ангелов узнал.
Грузовик уехал, хлопнув дверцей.
«Машенька», – беззвучно прошептал
в маленькое, розовое ушко,
а потом рассеянно дослушал
в сердце остывающий металл…"

Наталья Розенберг
https://45ll.net/natalya_rozenberg/ya_napisala_eti_stikhi_davno.html

"Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.

Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого, что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.

И залитые кровью недели
Ослепительны и легки.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.

Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага".


Сегодня 101 год со дня расстрела Николая Гумилева.

Впервые за много лет пропустила свой всегдашний праздник. День рождения Грина, 23 августа. Немудрено, времена нынче всё такие, но "Алые паруса" читали в блокадном Ленинграде по радио, и это очень понятно: когда действительность норовит тебя сжевать, нужно открыть окно и выпустить хоть взгляд, хоть мысль, хоть душу — туда, отсюда.

Людей, которые вырастили в себе взрослую снисходительность к Грину и тем, кто одной с ним крови, — ну, подростковая романтика, детства чистые глазёнки, теперь мы читаем только нон-фикшн — я тщательно избегаю, опускаю между нами бронестекло, вежливо моргая. Тому, кто отрёкся от золотой трубы или никогда её не слышал, нет спасения; только комфорт, парикмахерское слово, an ill phrase, a vile phrase.

А золотая труба поёт, и мы, неудельные, всё поднимаем головы от своего сегодня, заслышав.

"Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за мысом, берега стран, куда направлены бушприты кораблей, ждущих своего часа; гул, крики, песня, демонический вопль сирены — все полно страсти и обещания. А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся — таинственный и чудный олень вечной охоты".

Я читала в бестиарном цикле лекцию об олене; всё время глядя в уме на Грина, как на золотой гвоздь небесного свода, незыблемую звезду, которая не даёт потеряться — никогда не даст.

В белые губы целует зима Сергея,
снегом заметает цветы в железной корзине,
ночью полнолунной по ледяной аллее
снова он приходит на камень к Зине.
Зина спит в сосновом своем конверте
в бархатном со складками черном платье,
ей плевать на стихи о любви и смерти
и на мужа с похмельной тоской во взгляде,
и тогда Сергей призывает сына:
«Что у вас в раю, зацветают вербы?
Как там ваши ангелы-херувимы?
Я не пьяный, Костя, я трезв без меры,
ни вина здесь ни выпьешь, ни даже чаю,
в сухости бездарно проходят годы,
мать твоя опять мне не отвечает,
потому что сука немецкой породы».
А потом уходит по лунной дорожке
то ли пепел, а то ли снежные крошки
смахивая пальцем с пиджачной шерсти,
бормоча стихи о любви и смерти,
все такой же юный, красивый и ладный,
с виду – благодушие и веселость,
и под ним на станции «Баррикадной»
дребезжит в динамиках женский голос.

26 августа 2017 года

Есть в постсоветской литературе на российском языке самая постыдная и гнусная чумка: когда бывшие словоблуды, назначенные в писатели, кинулись писать ЖЗЛ-овщину, буквосодержащую продукцию о великих русских и советских писателях и прочих любимых народом знаменитостях, наполненную усилителями вкуса, консервантами, подсластителями, красителями и прочей юзефовичевщиной.

И понеслась эта гнусь в темпе Малой Арнаутской: на тебе пантократора солнечных пылинок Ленина, не пощадили ни Катаева, не забыли вытереть штиблеты о труп замученного чекистами Есенина, ни Льва Толстого не побрезговали, попытались жирными клоповьими пальцами дважды (дважды!) присосаться к Шолохову — лишь бы чуть-чуть оторвать славы от великих и себе присовокупить, чтобы потом, красными бормочущими губами небрежно сообщать млеющим старушкам: "Пишу, почти закончил биографию Шолохова".

Хорошо, что эти жулики пока не добрались до Пушкина, Достоевского и Христа — за Пушкина мафия пушкинистов сожрёт с говном, Достоевский опасен, как опасен любой слишком русский, а с Иисусом... Мутный он, Христос, ну его, опасно, ещё опаснее Достоевского.

И ведь никто этим правнукам лейтенанта Шмидта не скажет убрать грязные лапы от русской литературы — литературные критики давно превратились в сервильных зазывал при книгоиздательском борделе, российское начальство книжки не читает даже в пересказах любовниц, а офигевшая от выжженных книжных магазинов публика готова читать любой, прости господи, нон-фикшн, лишь бы не напороться на очередную юзефовичами подсунутую дрянь.

И вот на фоне этой вонючей взбитой пены, на фоне воровского глумления над наследием русской и советской литературы русский поэт Дмитрий Мельников пишет о Сергее Есенине — но не ЖЗЛовщину, а совершенно русскую сказку.

И сразу мороз по шкуре.

https://t.iss.one/Dmitry_Melnikoff_Poetry/922

Лето 22-го, так называемая СВО, скромно именуемая в войсках «войной», длиться без малого полгода. Части N-ской дивизии замерли в короткой передышке перед новым рывком. Жара выматывает солдат не хуже боя! Вечно мокрое и соленое обмундирование, редкая возможность хотя бы облиться водичкой достала до кишок!

Где-то за полем в посадках затаился враг. Он отступает, но с остервенением дерется чуть ли не за каждый куст! Чуют крысы, что отступать им скоро будет некуда! Додавим этих гадов! Вперед пока нельзя! От разведки есть данные, что дальше в посадке укропские танки и пехота. Надо сначала доразведать и навести арту. Кто пойдет? Да пошли бы…Если не одно «но» … Примерно в километре, на перекрестке лежат двое наших разведчиков. Перекресток пристрелян минометами так, что одного выстрела 120-й мины хватило на двоих наших парней, возвращающихся с задачи.

Они лежат долго… Дней восемь уже. До этого места можно дойти только по почти открытой дороге, а поля вокруг заминированы. И никто не может их вытащить! Пробовали несколько раз обойти со стороны, но каждый раз попадали под шквальный огонь и отходили.

Однажды после обеда на наши позиции приехал обычный УАЗ с тентированным кузовком, при этом изрядно потрепанный местным «климатом» с большим количеством технологических отверстий со всех сторон. Машина остановилась у нашего танка и из нее с шутками выбрались шестеро мужиков. Всем больше 35 лет, а некоторые в отцы нам годятся.

«Кто старший тут?» спросил один. Мы позвали командира, после чего они кратко поговорили с ним об обстановке, быстро посовещались, взяли нашу радиостанцию для связи, достали коптер и пустили его в сторону противника.

«Танки вроде есть, но не видно в зеленке они целые или подбитые. Короче, берем два РПГ, кумулятивы и вперед. На месте конкретнее разберемся. Надо до темноты успеть. Пойдем там, где не ждут». Быстро разделились на две группы, и пошли… Вшестером прямо по дороге на пристрелянный минометами противника перекресток!
Откуда взялись эти черти?!

Мы с ребятами потом долго гадали, наш командир только пожимал плечами.
Мы видели, как первая тройка разминировала дорогу, проделала проход в колючке и ушла за бугор, потом за ней скрылась вторая часть группы… Около полутора часов тишины, даже привычной стрельбы нет. Переживать уже стали. Вдруг радиостанция взорвалась: «Танки сожженные. Не переживайте! Противник не обнаружен. Оттянулся дальше. Отправляю тройку обратно. Готовьте двое носилок для эвакуации наших 200-х». Минут через 20 ребята уже подошли и попросили одного человека в помощь, нужны руки нести носилки. Их тройка которая осталась там должна была прикрыть отход. У нас один им помогать вызвался! Командир пускать не хотел! Но мужики обещали, бойца вернуть в целости и сохранности!

Опять ушли. Опять ожидание. Тут «глаза» сообщают: «Видим группу! Отходят!». Действительно идут. Спокойно, часто меняясь, прикрывая друг друга, группа несла двое носилок с нашими «двухсотыми» пацанами… Вытащили… Без единого выстрела…Какие там «силы» в этот день были за них!? Но по любому самые светлые! Тела они молча передали командиру, перекурили и начали грузиться. На наши тихие вопросы: «Ребята, а вы откуда?» они устало улыбались: «Да мы из пехоты парни, удачи!».
Спасибо Вам неизвестные мне мужики из «пехоты». И за парней спасибо!  И за пример как воевать надо!

Абсолютно правдивый рассказ бойца N-ской дивизии про один необычный Русский отряд. Изюмский фронт.

Это очень-очень смешно, когда талант напрямую зависит от подданства: дал присягу США, и ты сразу желанный гость в Большом театре, и провинциальная публика видит в тебе особые дарования, но...

Но, оказывается, у русских есть своё понимание справедливости и лояльности.

И всё.
Был мистер Molochnikoff.
И сплыл.

P.S.
Вы оценили изящество, с которым публике сообщили о наличии американского паспорта у мистера Молочникофф? Ах, эти нравы тусовочки)) всё татлеры, всё на стиле, а в папочку тащмайору бумажечку ложат.

Иногда даже кладут.

https://t.iss.one/tatlersheroine/5646

Рассчитывая на лучшее, готовьтесь к худшему

Все межвоенные годы великие и малые державы (включая СССР, разумеется) готовились к очередному конфликту с оглядкой на опыт Мировой войны 1914-1918 гг. В том числе и в отношении обеспечения потребностей фронта в боеприпасах. Германия тоже готовилась к длительному напряжённому противостоянию (вопреки послевоенным фантазиям о заранее просчитанном «блицкриге» — слово, которое вообще отсутствовало в немецком военном лексиконе), требующему значительного расхода военного снаряжения.

Например, по довоенному плану, принятому в августе 1936 г. предполагалось увеличение ежемесячного производства пороха с 7 тыс. т в начале войны до 18 тыс. т через два года. Взрывчатки (вкл. суррогатные, аммонал) — с 18 тыс. т до 53 тыс. т. Правда, фактический выпуск составил 4 200 т пороха и 8 100 т взрывчатки в октябре 1939 г. и 11 600 и 20 000 т соответственно в октябре 1941 г.

Однако, ВНЕЗАПНО, случился тот самый потом названный «блицкриг» и действительный расход боеприпасов оказался значительно ниже ожидаемого.

В сентябре 1939 г. (война с Польшей):

105-мм гауб. – 1 448 тыс.
150-мм гауб. – 315 тыс.
105-мм пушечн. – 94 тыс.
210-мм гауб. – 4 тыс.

В мае–июне 1940 г. (кампания на Западе, уже настоящий "блицкриг"):

105-мм гауб. – 1 463 тыс.
150-мм гауб. – 640 тыс.
105-мм пушечн. – 249 тыс.
210-мм гауб. – 21 тыс.

Для сравнения расход германской армии в июле 1917 г. (не самый пиковый месяц):

75-м пушечн. – 4 596 тыс.
105-мм гауб. – 2 364 тыс.
150-мм гауб. – 1 423 тыс.
105-мм пушечн. – 465 тыс.
210-мм гауб. – 199 тыс.

С 210-мм был нюанс, связанный с числом стволов, к началу ВМВ их было просто в штуках не так много.
Если посмотреть годовой расход, то картина будет схожей.

1944 год:

105-мм гауб. – 31 105 тыс.
150-мм гауб. – 6 775 тыс.
105-мм пушечн. – 2 148 тыс.
210-мм гауб. – 508 тыс.

1918 год:

75-м пушечн. – 55 480 тыс.
105-мм гауб. – 24 849 тыс.
150-мм гауб. – 12 195 тыс.
105-мм пушечн. – 5 283 тыс.
210-мм гауб. – 2 377 тыс.

Какие же слова были в лексиконе германских военных деятелей на этот счет? Подвижная война (Bewegungskrieg) и позиционная война (Stellungskrieg).

Хоть в обороне, хоть в наступлении, но расход боеприпасов в первой оказывался стабильно ниже, чем во второй.

Ярким подтверждающим примером с советской стороны является завязший в позиционной обороне немцев Западный фронт: с октября 1943 г. по апрель 1944 г. его войска израсходовали 7 261 вагон боеприпасов. Тогда как четыре фронта, проводившие на том же стратегическом направлении успешную операцию «Багратион» в июне-августе 1944 г., истратили только 5 840 вагонов.

Другой пример. Американская армия в ходе войны в Корее истратила почти две трети того количества мин и артиллерийских снарядов, которые она израсходовала за всю Вторую мировую войну.

Прорыв фронта требовал очень крупного расхода боеприпасов. В случае его успеха и перехода к манёвру и преследованию расход резко снижался (до 10 раз). В случае неуспеха требовалось повторить «подход к снаряду» и снова истратить значительное количество боекомплектов. Если снова неуспех (ну вы поняли).

Проблемой Ржева, кстати, было отсутствие запаса снарядов на второй подход.

Однако так или иначе история учит, что изначально надо готовится к худшему, к позиционному варианту. Иметь план Б. В том числе по снарядам-патронам.