Видеозапись семинара Центра исследований модернизации ЕУСПб 16 июня 2023 года с докладом Дмитрия Травина "Горячее сердце, невидимая рука, чистый разум"https://m.youtube.com/watch?v=916GePSL1y0

Сегодня писал одни лишь негативные рецензии, порекомендовал отклонить рукописи двух статей и одной книги для трех разных журналов и издательств. С одной стороны, ощущаю себя эдаким "рецензентом номер 2" (это такой персонаж мемов, функция которого/ой - ставить палки в колеса хорошим scholars). С другой, подумал, что зря иным авторам не объяснили на ранних стадиях карьеры, что академическая траектория - не для них. Возможно, на свете было бы больше квалифицированных менеджеров или приносящих пользу гражданских активистов и меньше незадачливых scholars. Ну а у рецензентов было бы меньше работы...

Несколько раз приходилось отвечать на вопрос о том, какое воздействие на меня (и как на индивида, и как на исследователя российской политики повлияла) Великая Русская Литература (художественная). Не знаю, спрашивают ли французских профессоров о том, какое воздействие на них оказали Бальзак, Гюго, или Золя, но меня вот спрашивали нечто подобное. Если совсем кратко, то это воздействие – никакое. Сколько себя помню, всегда проводил грань между художественной литературой и тем, что наблюдал вокруг, и понимал, что эти явления соотносятся между собой примерно как круглое и красное. То есть, какие-то авторы мне нравились стилистически (Толстой), а какие-то совсем нет (Платонов), но я понимал, что их персонажи и сюжеты – это всего-навсего выдуманные фигуры и истории, с которыми мы чаще всего не сталкиваемся в реальной жизни, ну и так к этим текстам и следует относиться. То есть, нам не приходится ездить в электричках вместе с Наташей Ростовой, мы не склонны видеть в каждом убийстве те же мотивы, что и у Раскольникова, и уж точно российские следователи мало похожи на Порфирия Петровича. И даже если организацию под названием «Наши» сперва придумал Верховенский, а уж потом Сурков, это не значит, что для анализа поведения российских политиков следует читать именно «Бесы». Это не значит, что и другие жанры искусства мне абсолютно чужды – те же песни Высоцкого и Макаревича, наверное, оказали на меня в юности большее эмоциональное воздействие, нежели весь школьный курс литературы, вместе взятый. Но в целом, должен признаться, что художественную литературу я воспринимал, прежде всего, как развлечение – не более того, но и не менее. Неудивительно, что за последние три десятилетия почти ничего из художественной литературы – ни русской, ни не-русской – я так и не прочел (в количественном выражении, возможно, 2-3 книги в год), а то, что прочел, не затронуло почти никак.

Новости плохие и хорошие

Начнем с плохой новости – тираж моей книги «Недостойное правление: политика в современной России», которую выпустило в 2019 году издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, полностью разошелся. Бумажных экземпляров в издательстве больше нет, хотя в каких-то книжных магазинах их, вероятно, можно найти. В известной мере, этот факт – оборотная сторона успеха книги, которую само издательство включило в список десяти лучших книг, выпущенных им за все время существования https://eupress.ru/books/index/view/category/21
Но есть и хорошая новость – электронную версию книги в формате pdf можно приобрести всего за 300 рублей: по нынешним временам, это совсем недорого. Покупайте ее на сайте издательства https://eupress.ru/books/index/item/id/335
И да, те, кто предпочитает читать по-английски, могут скачать англоязычную книгу The Politics of Bad Governance in Contemporary Russia с сайта University of Michigan Press в открытом доступе безвозмездно, то есть даром https://www.fulcrum.org/concern/monographs/m326m419h

В журнале Choice (2023, vol.60, no.12) опубликована краткая рецензия на мою книгу The Politics of Bad Governance in Contemporary Russia:
Gel'man, Vladmir.
The politics of bad governance in contemporary Russia. Michigan, 2022. 238p bibl index ISBN9780472075621, $75.00; ISBN 9780472055623 pbk, $29.95; ISBN 9780472902989 ebook, open access.
Gel’man (European Univ., St. Petersburg, Russia) makes a persuasive argument that the main characteristic of the post-SovietRussian political system is “bad governance.” This means that the system is weak in government effectiveness, regulation quality,rule of law, and control of corruption. Instead of those positive qualities, the hallmarks of rule on contemporary Russia are ruling groups formed on old legacies, the strength of power verticals, and the constant pursuit by insider elites of “rent extraction.” Case studies show a mixture of results: tax reform after 2000 had its successes, and educational reform, with its new Unified State Exam in 2001, was a partial success. However, efforts at modernization disappeared with the departure of Medvedev from the presidency in 2012 and, especially, with the 2014 war in Crimea and the new priority on “geopolitical adventures.” As a result,Russian policy was a clear disaster during the COVID-19 crisis because the Kremlin emphasized its fear of “political disequilibrium” rather than concern about the number of lives lost. Overall, the picture of Russian policy and governance in this excellent and well-researched book is gloomy.
--J. W. Peterson, emeritus, Valdosta State University
Summing Up: Recommended. Advanced undergraduates through faculty and professionals.

Выступление Путина производит очень убогое впечатление - похоже, ни он, ни его окружение не знают, что делать в ситуации мятежа

ЭТО ВСЕ ПРИДУМАЛ ВЕБЕР В ВОСЕМНАДЦАТОМ ГОДУ

Как сказал Вебер в далеком 1918 году, государство – это «организация, претендующая (как правило, успешно) на монополию на легитимное физическое насилие на определенной территории». Российское государство после 24 февраля 2022 года начало с того, что сделало свою территорию неопределенной. По мере того, как попытки удержать контроль над этой территорией стали все более проблематичными, российское государство все в большей мере передавало свою монополию на насилие на аутсорсинг частной военной компании. Такое развитие событий, казалось бы, не предвещало для российского государства ничего опасного, если бы эта компания находилась под полным контролем со стороны государства, а государство справлялось со своими функциями. Однако неспособность решить задачи специальной военной операции силами государства усилила автономию частной военной компании, которая, в свою очередь, стала выходить из-под контроля. Более того, насилие со стороны частной военной компании начало приобретать легитимность благодаря тому, что она воспринималась как более эффективная альтернатива действиям государства. Поэтому попытка захвата государства частной военной компанией является логическим следствием такого развития событий. При этом как полная победа одной из сторон конфликта, так и возможная «ничья» претендентов на роль государства ничего хорошего для России и для россиян в обозримом будущем не сулит. За все, что происходило с российским государством после 24 февраля 2022 года, придется расплачиваться гражданам и России, и других государств.

Казус Пригожина полезен еще и тем, что он ярко демонстрирует логику политической поддержки персоналистского авторитарного режима и альтернатив ему. С одной стороны, мы видим, что, несмотря на высокие показатели поддержки в массовых опросах, в ситуации кризиса режим и его лидера в инициативном порядке поддерживать не стал вообще никто (заявления под копирку под диктовку начальства не в счет). С другой стороны, даже воображаемая альтернатива нынешнему режиму (какова бы эта альтернатива ни была) получает одобрение и на ростовских улицах, и среди части политизированной общественности. Иначе говоря, политическая поддержка статус-кво – категория чрезвычайно хрупкая, которая может проломиться в самый неподходящий для этого момент. И да, порой бенефициарием такого развития событий становится та альтернатива, которая оказывается в нужное время и в нужном месте

Прощание с Шейнисом

Умер Виктор Шейнис – один из наиболее значимых российских интеллектуалов-«шестидесятников». В отличие от многих представителей своего поколения, Шейнис внес важный вклад в реформирование политической системы России не столько как публицист, сколько как политик. Если бы не Шейнис, российская избирательная система и партийная система в 1990-е годы и позднее развивались бы совершенно иначе (и, скорее всего, куда печальнее с точки зрения демократического институционального строительства). Именно Шейнис в 1993 году настоял на введении партийных списков на думских выборах, дав тем самым важнейший толчок к развитию политических партий в России. Сам Шейнис описал этот опыт во втором томе своих подробных мемуаров «Взлет и падение российского парламента» (один из наиболее ценных источников по российской истории 1985-1993 годов). Я дополню это описание своими reflections.
Нас познакомил в конце 1990 года ленинградский социолог А.Н.Алексеев, который дружил с Шейнисом и вместе с ним еще в 1970-е годы разрабатывал анкету экспертного опроса «Ожидаете ли Вы перемен?» Но мое тесное взаимодействие с Шейнисом пришлось на вторую половину 1994 года, когда я в качестве эксперта участвовал в деятельности рабочей группы Государственной Думы по подготовке закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации…», которую возглавлял Шейнис. К тому времени у меня за плечами был опыт работы в городской избирательной комиссии на выборах 1990 года в Ленинграде и стажировка 1992 года в Оксфорде, где я, помимо прочего, читал книги и статьи об избирательных и партийных системах. Наша совместная работа складывалась непросто. При первой же встрече я поинтересовался у Шейниса, почему он заложил в положение о выборах, по которым проходило избрание Думы в 1993 году, несвязанную избирательную систему вместо связанной. Из ответа Шейниса выяснилось, что он просто не понимал, о чем идет речь, а когда я попытался объяснить разницу, то сперва мне не поверил (уже потом, съездив в качестве наблюдателя на выборы в немецкий Бундестаг, Шейнис признал мою правоту). Но главное расхождение было в ином. Шейнис стремился всеми силами защитить электоральную формулу, предполагавшую выделение 50% мест в Думе для партийных списков. Я же, будучи знаком с тезисом Сартори о том, что избирательная система – самый манипулятивный инструмент политики, относился к этим усилиям куда спокойнее. Мне казались куда важнее аспекты electoral governance, связанные с обеспечением честности выборов, а Шейниса эти вопросы не слишком интересовали (грубо говоря, для Шейниса были важнее общие принципы, а для меня – конкретные механизмы). Именно поэтому Шейнис еще в положении о выборах 1993 года заложил ряд непродуманных решений (петиционный способ номинации кандидатов, приоритет частного финансирования избирательных кампаний, и ряд других), и позднее исправить эти нормы в рамках закона по-настоящему так и не удалось. Но, к чести Шейниса, при всех разногласиях он умел слушать оппонентов и иногда с ними соглашаться. Именно поэтому мне (при поддержке ныне покойных А.Собянина, О.Каюнова и О.Безниско) удалось убедить Шейниса внести в текст закона норму, которая напрямую обязывала избирательные комиссии официально публиковать результаты выборов в полном объеме. Я и по сей день считаю эту норму закона своим самым значимым вкладом в политическую науку, важнее, нежели все последующие книги и статьи, вместе взятые. Но без Шейниса этот вклад я бы не внес.
После 1996 года мы с Шейнисом общались нечасто, но он относился ко мне очень уважительно. И одной из последних научных публикаций Шейниса оказалась вдумчивая и при этом критическая рецензия на нашу с Дмитрием Травиным и Андреем Заостровцевым книгу «Российский путь» https://elibrary.ru/download/elibrary_35101367_81601693.pdf
R.I.P.

Первый политологический вопрос

Свой первый политологический вопрос я сформулировал осенью далекого 1971 года. В тот вечер отец и бабушка, сидя за столом в нашей комнате в коммуналке, тихонько (чтобы не разбудить спавших в углу комнаты маму и моего маленького брата) обсуждали новость дня – смерть Хрущева (о ней сообщил дядя, слушавший зарубежные радиостанции). Они заспорили, а я, шестилетний, лежа в кровати в другом углу, слушал, навострив уши. В дискуссии мелькали и «вынес Сталина из мавзолея», и «талоны на муку», и Насер, и Аджубей, и много других незнакомых мне слов и имен. И тут я встал, подошел к столу, и громко произнес «а Хрущев хороший или плохой?». Мой вопрос явно удивил отца и бабушку, которые в итоге на него так и не ответили. Этот оставшийся без ответа вопрос стал первым импульсом моего интереса к политике…

Мое интервью изданию Т-Инвариант: мятеж, разложение государства, и отсутствие credible commitments: "главная проблема с прекращением боевых действий связана с тем, что нет никаких гарантий, что через какое-то время Россия не начнет какой-то новый этап СВО. То есть можно, теоретически рассуждая, подписать некое мирное соглашение. Но нет каких-то механизмов, которые заставят Россию это соглашение выполнять... не существует обеспечивающего выполнение Россией своих обязательств..."

https://www.t-invariant.org/2023/06/myatezh-p-s-prezhnij-poryadok-nikto-ne-gotov-zashhishhat/

Английская версия моего интервью / My interview in English https://www.t-invariant.org/2023/06/mutiny-p-s-nobody-is-ready-to-defend-the-existing-political-order/

Признаюсь, что после 24 февраля 2022 года я перестал читать материалы и посты в социальных сетях многих своих коллег и знакомых (да и незнакомых тоже) – далеко не всех, конечно же. Одни впали в трех уныния, погрузившись в бесконечные и бесплодные ламентации, другие – в грех гордыни (все вокруг в дерьме, а я весь/вся в белом). Третьи с отчаянной надеждой или с безнадежным отчаянием пытаются уловить в текущей злобе дня кардинальные перемены то к лучшему, то к еще более худшему, с пафосом комментируя едва ли не каждый чих. Четвертые, захлебываясь, тонут во вчерашнем дне, пытаясь найти в недавнем (а то и в очень давнем) прошлом ту самую переломную точку, после которой все пошло не так… Чтение этого обширного массива материалов не только отнимает много времени, но и содержательно контрпродуктивно. Поэтому пришлось основательно проредить свой круг чтения, исключив из него (по крайней мере, на время) особо агрессивных, не в меру активных, избыточно ретроспективных и слишком сильно павших духом комментаторов. Как говорил Чацкий, «я глупостей не чтец, а пуще образцовых»…

Благодаря Григорию Голосову узнал, что 8 февраля из печати должно выйти 10-е издание учебника Developments in Russian Politics с моей главой Federalism and Center-Periphery Relations in Russia. Помимо Григория, среди авторов глав - Генри Хейл, Джульет Джонсон, Томила Ланкина, Гульназ Шарафутдинова, Йошико Херрера, и другие коллеги. И хотя по тематике своей главы я ничего не писал последние лет десять, было полезно освежить прежние знания и написать текст, который, скорее всего, не успеет устареть за предстоящие семь месяцев https://www.bloomsbury.com/au/developments-in-russian-politics-10-9781350338876/

За вчерашний день написал, почти не отрываясь, 3800+ слов англоязычного текста для будущей книги (всего должно быть 70000 слов, включая примечания и ссылки). Жена спросила: "на тебя вдохновение нашло?" Я в ответ: "когда пишешь про Шойгу и про Лаврова, то какое тут может быть вдохновение?"

“Whoever exalts himself will be humbled” (Matthew, 23: 12)
эпиграф к книге уже есть, дело теперь за малым - написать текст

«КАРМАНЫ ЭФФЕКТИВНОСТИ»: ПОСЛЕСЛОВИЕ

В своей книге про «недостойное правление» в России я уделил много внимания «карманам эффективности»: тем государственным учреждениям, проектам и программам, которые вполне качественно функционируют посреди всеобщего упадка и разложения. Это качество обеспечивается благодаря патронажу со стороны политического руководства, приоритетному обеспечению ресурсами, и особым правилам работы, выходящим за рамки стандартных государственных рутин. Если и когда во главе «карманов эффективности» оказываются талантливые policy entrepreneurs, то такое сочетание может повлечь за собой «истории успеха»: порой яркие, но часто недолговечные – в качестве примеров такого рода я приводил советскую космическую программу в 1950-60-е годы и ВШЭ времен Кузьминова.
И вот совсем недавно сама жизнь дописала послесловие к этим главам моей книги. ЧВК «Вагнер» в сфере внешней и военной политики России долгое время функционировала ровно так же, как описанные мною «карманы эффективности» в сфере социально-экономической политики. Она пользовалась политическим патронажем на самом высоком уровне, действовала вне рамок правил, обязательных для всех остальных, и снабжалась ресурсами в приоритетном порядке, а ее руководитель (как бы к нему ни относиться) оказался едва ли не самым талантливым policy entrepreneur за всю постсоветскую историю России. Разница лишь в том, что автономия «карманов эффективности» в социально-экономической сфере носит условный характер и не может выйти за рамки делегированного им пространства для маневра. А в военной сфере, где «винтовка рождает власть», автономия «карманов эффективности» порой может выйти за изначально отведенные им рамки, а policy entrepreneurs, которые добились своих целей в прежних рамках, могут расширить свои амбиции далеко за их пределы. Из повседневной жизни мы знаем, что, когда карманы оказываются слишком полно набитыми, они могут порваться и стать дырявыми. Примерно это, похоже, и произошло с ЧВК «Вагнер»… https://www.fulcrum.org/concern/monographs/m326m419h

ДОРОГИЕ МОИ МОСКВИЧИ - ПРОСЬБА ПОМОЧЬ!
Настя - доктор филологических наук и мой очень хороший друг - переезжает в Москву по работе как минимум на год и ищет однокомнатную квартиру в пределах МКАД и в пешеходной доступности от метро. Настя не курит, очень аккуратная и добросовестная, без домашних животных, рекомендую ее всем потенциальным хозяевам. Репост приветствуется.
Anastasiya Grigorovskaya
6 ч. ·
Друзья, прошу помощи.
Как вы уже знаете, я переезжаю осенью в Москву. Если у кого-то есть знакомые в Москве, которые сдают квартиру на длительный срок (от года), прошу поделиться со мной их контактами. Меня интересует однокомнатная квартира (без подселения), расположенная в пределах 15 минут ходьбы от метро (можно не в центре, только не Подмосковье - в пределах МКАД). Место моей работы - метро Курская, поэтому желательно ближе к этой ветке (не более одной пересадки, до 40 минут на метро). В квартире должны быть интернет, основная бытовая техника, кровать (не диван), рабочий стол, в ванной комнате - свежий ремонт (и лучше ванна, а не душ). Другой мебели лучше поменьше (без стенок во всю стену): я люблю много пространства. Предпочтение отдам квартире с парком в пешей доступности;) Бюджет - до 40 тысяч рублей в месяц (+счетчики).
Также буду благодарна за контакты проверенных риэлторов, берущих разумную цену за свои услуги.
Приехать в Москву планирую примерно 27-28 августа.

Читаю научную книгу, первое издание которой вышло в далекие 1970-е годы, а второе – в 2010-е (намеренно не называю имени автора). Первое издание книги принесло автору, тогда относительно молодому, большой успех, и сорок с лишним лет спустя издательство попросило его, уже на закате карьеры, написать предисловие ко второму изданию. И тут автор размахнулся, и написал обширное предисловие на 80+ страниц, посвятив его обширной полемике со всеми теми, кто за четыре десятилетия не понял или неправильно понял первое издание книги. Пока читал это длинное и, откровенно говоря, бесполезное для читателя-«чайника» типа меня предисловие, саму книгу читать уже расхотелось… (если бы я был издателем, то попросил бы автора написать не предисловие, а послесловие).

В новой книге британского экономического историка Марка Харрисона приведены оценки издержек, которые СССР нес из-за режима секретности. На основе архивных данных литовского КГБ, Харрисон оценивает "налог на секретность" как минимум в 1/3 от всех издержек, связанных с деятельностью спецслужб в 1954-1982 годах (для сравнения - в США в 2010 году эти издержки чуть превышали 3%). О книге планирую написать отдельно - она, что называется, highly recommended.
https://www.sup.org/books/title/?id=34155

ВЫВЕСТИ ИЗ НАУЧНОГО ОБОРОТА

В России про заслуги scholars (чаще всего, историков) принято произносить ритуальную фразу «ввел в научный оборот (то и се)…». На мой взгляд, порой гораздо важнее кое-что не «вводить» в научный оборот, а, наоборот, «выводить» из него как ненаучные заблуждения – по типу того, как дарвинизм некогда вывел из научного оборота ламаркизм (биологи, простите, если что-то путаю в истории Вашей научной дисциплины). Вот, например, пять утверждений, которые я очень хотел бы (но увы, вряд ли смогу) вывести из научного оборота в изучении российской политики (на самом деле этих утверждений гораздо больше):

1.«Россия политически – это не Европа, никогда ей не была, не является, и не будет являться» (нет, вполне себе Европа, только сегодняшняя Россия – это, скорее, Европа не 2020-х годов, а 1930-х годов);

2.«Россия навсегда обречена быть автократией, что бы не происходило в стране и в мире, результат будет тем же, что и раньше» (нет, многие страны, никогда ранее не являвшиеся демократиями, ими становились; более того, из опыта повседневной жизни мы знаем, что прежние неудачи не обязательно ставят крест на будущем: если у нас случился развод, мы вполне в состоянии в будущем вступить в успешный брак);

3.«россияне – это люди, безнадежно чуждые демократии, верховенству права и правам человека» (нет, никакие сравнительные исследования, такие как World Values Survey, не подтверждают этого тезиса; более того, на «всемирной карте ценностей» 2020 года ближайшими соседями россиян так и вовсе выступают украинцы);

4.«Путин и его окружение сошли с ума, и решили захватить Украину» (нет, как известно, «с ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют»: все, что произошло и происходит в России после 24 февраля 2022 года – логическое следствие предшествующей эволюции ее политического класса);

5.«Россия непременно распадется на несколько или даже на очень много государств» (нет, не имеется никаких объективных предпосылок, согласно которым Псков должен отделиться от Новгорода, а Саратов от Волгограда)